Глава 32. Старшая палочка
Мир перестал существовать, так почему же битва не остановилась, почему весь замок не замолк в ужасе, почему все бойцы не сложили оружия? Гаррины мысли скакали, кружились совершенно неуправляемо, он был не в силах осознать невозможное, потому что Фред Уизли не мог умереть, все его чувства лгали ему…
А затем чье-то тело, падая, пронеслось мимо дыры, пробитой в стене школы, и из темноты влетело несколько проклятий, ударившихся в стену у них над головами.
– Всем лечь! – крикнул Гарри, когда новые проклятия пролетели в ночи; он и Рон вдвоем вцепились в Гермиону и стянули ее на пол, но Перси лег поперек тела Фреда, защищая его от дальнейшего вреда, и когда Гарри прокричал: – Перси, пошли, мы должны идти! – тот покачал головой.
– Перси! – Гарри увидел дорожки слез, проходящие через покрывающую лицо Рона сажу, когда тот схватил старшего брата за плечи и потянул, но Перси не поддавался. – Перси, ты для него уже ничего не сделаешь! Мы хотим…
Гермиона вскрикнула, и Гарри, повернувшись, понял, что излишне спрашивать, почему. Монструозный паук размером с небольшой автомобиль пытался пролезть через огромную дыру в стене: один из потомков Арагога присоединился к сражению.
Рон и Гарри закричали одновременно; их заклинания столкнулись, и паука вынесло наружу; страшно дергая ногами, он исчез в темноте.
– Он привел друзей! – крикнул Гарри остальным, глядя на подножие замка через дыру в стене, пробитую проклятиями: новые гигантские пауки, выпущенные из Запретного леса, куда проникли Упивающиеся Смертью, взбирались по стене здания. Гарри сверху вниз послал в них несколько оглушающих заклинаний, скинув первого монстра прямо на его приятелей, так что все они покатились по стене вниз и прочь из виду. Затем новые проклятия пролетели у Гарри над головой, да так близко, что он почувствовал дуновение на своих волосах.
– Пошли отсюда, БЫСТРО!
Толкнув Гермиону и Рона вперед, Гарри нагнулся, чтобы подхватить тело Фреда под мышками. Перси, осознав, что Гарри пытается сделать, перестал цепляться за тело и стал помогать; вдвоем, пригибаясь, чтобы избежать попадания проклятий, летящих из парка, они отволокли Фреда от дыры.
– Сюда, – сказал Гарри, и они положили его в нишу, где раньше стояли доспехи. Гарри был не в силах смотреть на Фреда хоть секундой дольше, чем это было необходимо, и, удостоверившись, что тело надежно укрыто, он припустил за Роном и Гермионой. Малфой и Гойл исчезли, но в конце коридора, наполненном теперь пылью и падающими камнями (в окнах давно уже не осталось ни единого стекла), он увидел множество бегающих взад-вперед людей, друзей или врагов – непонятно. Свернув за угол, Перси взревел, как бык: «РУКВУД!» – и рванул вперед в направлении высокого человека, преследующего пару студентов.
– Гарри, сюда! – крикнула Гермиона.
Она затащила Рона за гобелен. Они, казалось, боролись друг с другом, и какую-то безумную секунду Гарри казалось, что они опять обнимаются; затем он понял, что Гермиона пытается удержать Рона, не дать ему побежать вслед за Перси.
– Послушай меня – ПОСЛУШАЙ, РОН!
– Я хочу помогать… Я хочу убивать Упивающихся Смертью…
Лицо Рона было искажено, покрыто пылью и сажей от дыма, и его всего трясло от ярости и горя.
– Рон, мы единственные, кто может это прекратить! Пожалуйста… Рон… Нам нужна змея, мы должны убить змею! – говорила Гермиона.
Но Гарри знал, что чувствовал Рон: погоня за очередным Хоркруксом не могла удовлетворить жажду мщения; он и сам хотел драться, хотел наказать их, людей, убивших Фреда, и он хотел найти остальных Уизли, а в первую очередь удостовериться, полностью удостовериться, что Джинни была не… – но он не мог позволить этой мысли сформироваться у себя в голове…
– Мы будем драться! – воскликнула Гермиона. – Нам придется, чтобы добраться до змеи! Но сейчас давай не забывать про то, что мы должны сд-делать! Мы одни можем это кончить!
Она тоже плакала, и пока говорила, вытирала лицо своим порванным и обожженным рукавом. Делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться, и по-прежнему крепко держа Рона, она повернулась к Гарри.
– Тебе надо выяснить, где сейчас Волдеморт, потому что змея вместе с ним, правильно? Давай, Гарри – загляни в него!
Почему это было так просто? Возможно, потому, что шрам горел уже многие часы, стремясь показать ему мысли Волдеморта? Гарри закрыл глаза, подчинившись приказу своей боли, и тотчас все крики, и удары, и прочий разнобой сражения – все приглушилось, словно он был далеко, далеко отсюда…
Он стоял в центре заброшенной, но странно знакомой комнаты, с отстающими от стен обоями и заколоченными, кроме одного, окнами. Звуки сражения за замок были приглушенными и отдаленными. Через единственное незагороженное окно были видны далекие вспышки света там, где стоял замок, но внутри комнаты все было темно – свет давала лишь одна-единственная масляная лампа.
Он катал волшебную палочку между пальцами, глядя на нее, но все его мысли были о Комнате в замке, о скрытой Комнате, которую лишь он единственный нашел, о Комнате, для нахождения которой, так же как и для нахождения Тайной Комнаты, нужно было быть умным, и хитрым, и любознательным… Он был уверен, что мальчишка не сможет найти диадему… Хотя эта дамблдорова кукла зашла много дальше, чем он когда-либо ожидал… слишком далеко…
– Мой Лорд, – произнес надтреснутый, полный отчаяния голос. Он повернулся: в самом темном углу сидел Люциус Малфой, одетый в рванье, все еще сохранивший следы наказания, полученного им после последнего побега мальчишки. Один его глаз заплыл и был закрыт. – Мой Лорд… Пожалуйста… Мой сын…
– Если твой сын мертв, Люциус, это не моя вина. Он не пришел и не присоединился ко мне, как остальные слизерины. Может быть, он решил подружиться с Гарри Поттером?
– Нет… никогда, – прошептал Малфой.
– Ты должен надеяться, что нет.
– Не… не боитесь ли вы, мой Лорд, что Поттер может погибнуть от чьей-то еще руки, не от вашей? – дрожащим голосом спросил Малфой. – Не будет ли… простите меня… более разумным вам прекратить сражение, войти в замок и искать его с-самому?
– Не притворяйся, Люциус. Ты желаешь остановки сражения, чтобы ты мог выяснить, что стало с твоим сыном. И мне не нужно искать Поттера. До окончания этой ночи Поттер сам придет, чтобы найти меня.
Волдеморт еще раз кинул взгляд на волшебную палочку в своих пальцах. Она его беспокоила… А с теми вещами, которые беспокоили Лорда Волдеморта, следовало разобраться.
– Иди приведи Снейпа.
– Снейпа, м-мой Лорд?
– Снейпа. Сейчас же. Он мне нужен. Есть одно… дело… которое он должен выполнить. Иди.
Испуганный, Люциус покинул мрачную комнату, едва не споткнувшись по пути. Волдеморт продолжал стоять неподвижно, крутя между пальцами волшебную палочку и не сводя с нее взгляда.
– Есть лишь один путь, Нагини, – прошептал он и оглянулся, и там была большая, толстая змея. Она была подвешена в воздухе, извиваясь грациозно внутри зачарованной защитной сферы, которую он создал для нее, мерцающей, прозрачной сферы – нечто среднее между сверкающей клеткой и баком.
Ахнув, Гарри дернулся назад и открыл глаза; в тот же момент на его уши обрушились скрежет и вопли, удары и грохот битвы.
– Он в Воющей Хижине. Змея с ним, вокруг нее какая-то магическая защита. Он только что послал Люциуса Малфоя, чтобы тот нашел Снейпа.
– Волдеморт сидит в Воющей Хижине? – вне себя от ярости повторила Гермиона. – Он даже… он даже не сражается?
– Он не думает, что ему нужно сражаться, – ответил Гарри. – Он думает, что я скоро приду к нему.
– Но почему?
– Он знает, что мне нужны Хоркруксы – он держит Нагини при себе – естественно, мне придется отправиться к нему, чтобы подойти поближе к этой штуковине…
– Хорошо, – произнес Рон, расправляя плечи. – Значит, тебе нельзя идти, он этого от тебя ждет, он этого хочет. Ты стой здесь и смотри за Гермионой, а я пойду и сделаю ее…
Гарри его перебил.
– Вы двое оставайтесь тут. Я пройду под плащом и вернусь, как только…
– Нет, – возразила Гермиона, – гораздо разумнее, если я возьму плащ и…
– И не думай об этом, – рявкнул на нее Рон.
Гермиона успела добраться только до «Рон, я точно так же могу…», когда гобелен наверху лестницы, где они стояли, был оторван и отброшен в сторону.
– ПОТТЕР!
Двое Упивающихся Смертью в масках стояли в проеме, но, прежде чем их волшебные палочки были хотя бы подняты, Гермиона крикнула: «Glisseo!»
Ступеньки под их ногами сложились, образовав пандус, и она вместе с Гарри и Роном съехала вниз. Они были не в состоянии управлять скоростью скольжения, но мчались так быстро, что оглушающие заклятья Упивающихся Смертью пролетели высоко над их головами. Они просвистели сквозь скрывающий лестницу гобелен внизу и крутанулись на полу, врезавшись в противоположную стену.
– Duro! – крикнула Гермиона, указав волшебной палочкой на гобелен, и они услышали два громких, тошнотворных шлепка – гобелен обратился в камень, и преследующие их Упивающиеся Смертью врезались в него.
– Назад! – заорал Рон, и они втроем прижались к двери, когда стадо письменных столов галопом прогромыхало мимо них, направляемое бегущей МакГонагалл. Она, похоже, их не заметила; ее волосы были распущены, на щеке виднелся порез. Когда МакГонагалл свернула за угол, они услышали ее крик: «В АТАКУ!»
– Гарри, надень плащ, – сказала Гермиона. – На нас не обращай внимания…
Но Гарри накинул плащ на всех троих; хоть они и были уже большими, он сомневался, что кто-либо заметит их лишенные тела ноги сквозь забившую воздух пыль, падающие камни и мерцание заклинаний.
Они пробежали вниз по следующей лестнице и оказались в коридоре, полном дуэлянтов. Портреты по обе стороны от бойцов были забиты фигурами, наперебой дающими советы и ободряюще кричащими; Упивающиеся Смертью, в масках и без масок, дрались со студентами и учителями. Дин захватил палочку, ибо он находился лицом к лицу с Долоховым, а Парвати – с Трэверсом. Гарри, Рон и Гермиона тотчас подняли свои палочки, готовые нанести удар, но дуэлянты вертелись и метались так интенсивно, что любое пущенное ими проклятие имело хороший шанс попасть в своего. Пока они стояли наготове, ища возможность действовать, раздалось громкое «Уиииииииииии!», и, глянув вверх, Гарри увидел летящего над ними Пивза. Тот бросал стручки Плетегруба на Упивающихся Смертью, и их головы внезапно оказались покрыты слоем извивающихся зеленых клубней, словно жирными червями.
– Арр!
Горсть клубней свалилась на плащ прямо над головой Рона; скользкие зеленые корни неподвижно висели в воздухе, в то время как Рон безуспешно пытался их стряхнуть.
– Там кто-то невидимый! – крикнул Упивающийся Смертью в маске, указывая пальцем.
Дин извлек максимум из кратковременного отвлечения Упивающегося Смертью, вырубив его оглушающим заклятьем; Долохов попытался отомстить, и Парвати послала в него проклятие Полного Паралича.
– ПОШЛИ! – проорал Гарри, и они с Роном и Гермионой, натянув на себя плащ потуже, пронеслись сквозь самую гущу дерущихся, чуть поскальзываясь в лужицах сока Плетегруба, к вершине мраморной лестницы, ведущей в холл.
– Я Драко Малфой, я Драко, я на вашей стороне!
Драко стоял на верхней площадке, умоляя еще одного Упивающегося Смертью в маске. Гарри оглушил Упивающегося Смертью, когда они пробегали мимо; Малфой, широко улыбнувшись, огляделся в поисках своего спасителя, и Рон стукнул его из-под плаща. Совершенно ошеломленный Малфой свалился на спину, прямо на Упивающегося Смертью, изо рта у него текла кровь.
– Это уже второй раз мы спасли тебе жизнь сегодня, ты, двуличный ублюдок! – прокричал Рон.
Повсюду на лестнице и в холле шли еще поединки; куда ни кидал взгляд Гарри, он видел Упивающихся Смертью: возле входной двери Йексли сражался с Флитвиком, рядом с ними Упивающийся Смертью в маске дрался с Кингсли. Студенты бегали во всех направлениях, некоторые из них несли или волокли раненых друзей. Гарри нацелил оглушающее заклятье на какого-то Упивающегося Смертью в маске, промазал, зато чуть не попал в Невилла, появившегося из ниоткуда с полными руками Ядовитой Тентакулы, которая радостно накинула петлю на ближайшего Упивающегося Смертью и принялась наматываться на него.
Гарри, Рон и Гермиона сбежали по мраморной лестнице; слева от них послышался звон стекла, и из песочных часов Слизерина, отмечавших заработанные факультетом баллы, посыпались изумруды; они были повсюду, и люди поскальзывались и шатались на бегу. Два тела упали с балкона, когда Гарри, Рон и Гермиона спустились вниз, и серая тень, принятая Гарри за зверя, устремилась на четырех ногах через холл, чтобы погрузить зубы в одного из упавших.
– НЕТ! – завопила Гермиона, и оглушительный удар заклинания из ее волшебной палочки отшвырнул Фенрира Грейбэка от слабо шевелящегося тела Лаванды Браун. Он врезался в мраморные перила и попытался снова подняться на ноги. Затем мелькнула ярко-белая вспышка и раздался треск – хрустальный шар свалился оборотню точно на макушку. Грейбэк рухнул наземь и больше не шевелился.
– У меня есть еще! – прокричала профессор Трелони из-за перил. – Хватит всем, кто хочет! Вот так…
И, сделав движение, напоминающее теннисную подачу, она вытащила из своей сумки еще одну огромную хрустальную сферу, взмахнула волшебной палочкой, и шар, стремительно пролетев через холл, врезался в окно. В этот момент тяжелая деревянная входная дверь распахнулась, и новые гигантские пауки ворвались в холл.
Крики ужаса разорвали воздух; бойцы – равно Упивающиеся Смертью и защитники Хогвартса – рассыпались, и красные и зеленые лучи света полетели в гущу наступающих монстров; те вздрагивали и вставали на дыбы, они выглядели более устрашающими, чем когда бы то ни было.
– Как мы выберемся? – проорал Рон, пытаясь перекричать всеобщие вопли, но, прежде чем Гарри или Гермиона смогли ответить, их отнесло в сторону: Хагрид протопал сверху по лестнице, размахивая своим розовым в цветочек зонтом.
– Не трожьте их, не трожьте их! – орал он.
– ХАГРИД, НЕТ!
Гарри забыл обо всем на свете: он выскочил из-под плаща и побежал, согнувшись вдвое, чтобы избежать проклятий, освещавших весь холл.
– ХАГРИД, ВЕРНИСЬ!
Но он и полпути до Хагрида не успел пробежать, когда это случилось: Хагрид исчез среди пауков, и тотчас они забегали, гнусно задвигались всей кучей и отступили под натиском заклинаний. Хагрид остался погребен в самой их гуще.
– ХАГРИД!
Гарри слышал, как кто-то его самого зовет по имени, но его не волновало, друг это был или враг: он мчался по ступеням в темный парк, и стая пауков уволакивала прочь свою добычу, и Хагрида он уже не видел.
– ХАГРИД!
Гарри показалось, что он различает огромную руку, машущую из глубины паучьего стада, но, когда он попытался преследовать пауков, его путь был прегражден монументальной ногой, вылетевшей откуда-то из темноты; при ее приземлении почва задрожала. Гарри посмотрел вверх: перед ним стоял великан двадцати футов ростом, голова его утопала в тени, лишь древоподобные волосатые голени были хорошо видны в свете, исходящем от дверей замка. Одним жестоким, проворным движением он ударил кулаком в окно где-то наверху, и Гарри обдал поток стекла, вынудив его ретироваться обратно в дверной проем.
– О боже! – вскрикнула Гермиона, наконец-то вместе с Роном догнавшая Гарри; все вместе они смотрели на великана, пытающегося теперь схватить кого-нибудь сквозь разбитое окно.
– НЕТ! – Рон схватил руку Гермионы, когда она подняла волшебную палочку. – Оглуши его, и он разнесет ползамка…
– ХАГГЕР?
Гроуп неуклюжей походкой вышел из-за угла замка; лишь теперь Гарри осознал, что Гроуп действительно был великаном-недоростком. Чудовищный монстр, пытавшийся раздавить людей на верхних этажах, оглянулся и взревел. Каменные ступени задрожали, когда он затопал навстречу своему меньшему соплеменнику. Искривленный рот Гроупа открылся, обнажив желтые, в полкирпича размером, зубы, и затем великаны с львиной яростью набросились друг на друга.
– БЕЖИМ! – крикнул Гарри; ночь была полна устрашающих воплей и ударов дерущихся великанов, и он схватил Гермиону за руку и рванул вниз по ступеням и в парк, Рон мчался за ними. Гарри еще не потерял надежды найти и спасти Хагрида; он бежал так быстро, что они уже были на полпути к лесу, когда вновь внезапно остановились.
Воздух вокруг них замерз; у Гарри перехватило дыхание, словно его легкие затвердели. Тени выскользнули из ночи, клубящиеся фигуры концентрированной тьмы, они волной устремились к замку, их лица были закрыты, до Гарри донеслось хриплое дыхание…
Рон и Гермиона сдвинулись плотнее рядом с ним; звуки битвы позади них внезапно приглушились, утихли, ибо в ночи повисало вязкое молчание, какое могли приносить лишь дементоры…
– Давай, Гарри! – откуда-то издалека донесся голос Гермионы. – Патронусы, Гарри, давай же!
Он поднял волшебную палочку, но тупая безнадежность уже расползалась по его телу: Фред умер, Хагрид наверняка умирал или уже был мертв; сколько еще народу потеряло жизни, он пока не знал; он чувствовал, что его душа уже наполовину оставила тело…
– ГАРРИ, ДАВАЙ! – закричала Гермиона.
Сотня дементоров приближалась, скользила им навстречу, находя свой путь по Гарриному отчаянию, служившему для них словно обещанием пиршества…
Он увидел, как серебряный терьер Рона вырвался из его палочки в воздух, слабо померцал и исчез; он увидел, как Гермионина выдра дернулась в воздухе и угасла; и его собственная волшебная палочка дрожала в его руке, и он почти приветствовал надвигающееся забытье, обещание пустоты, обещание конца чувств…
И тут серебряные заяц, кабан и лиса проплыли над головами Гарри, Рона и Гермионы; дементоры при их приближении отступили. Еще три человека вышли из темноты и встали рядом, направляя волшебные палочки вперед, продолжая вызывать Патронусов: Луна, Эрни и Шимус.
– Вот так правильно, – ободряюще сказала Луна, словно они снова были в Насущной Комнате и у них было обычное практическое занятие А.Д. – Вот так надо, Гарри… Давай, подумай о чем-нибудь счастливом…
– О чем-нибудь счастливом? – надтреснутым голосом повторил он.
– Мы все еще здесь, – прошептала она, – мы все еще деремся. Давай же, ну…
Выскочила серебряная искра, затем неровная струйка света, и затем, приложив больше усилий, чем ему когда-либо для этого требовалось, Гарри заставил серебряного оленя вырваться из кончика своей палочки. Он помчался вперед, и теперь Дементоры рассыпались окончательно, и ночь тут же снова стала теплой, и звуки окружающей битвы вновь загремели у него в ушах.
– Не знаю, как вас благодарить, – дрожащим голосом проговорил Рон, поворачиваясь к Луне, Эрни и Шимусу, – вы спасли…
Раздался рык, земля задрожала: еще один великан неуклюже вышел из темноты со стороны леса, размахивая дубиной, более длинной, чем рост любого из них.
– БЕЖИМ! – снова завопил Гарри, но остальным его приказ не понадобился: они уже рассыпались, и вовремя, ибо в следующий момент колоссальная нога монстра ступила точно туда, где они только что стояли. Гарри оглянулся: Рон и Гермиона бежали за ним, но другие трое умчались обратно в гущу сражения.
– Надо убираться подальше! – крикнул Рон, когда великан снова взмахнул дубиной и его рев разнесся в ночи по всему парку, по-прежнему освещаемому вспышками красного и зеленого света.
– К Дракучей Иве[1],– сказал Гарри. – Бежим!
Каким-то образом ему удалось отгородиться от всего этого, запрятать все в маленький уголок своего мозга, куда он сам не мог сейчас заглянуть: мысли о Фреде и Хагриде и страх за всех людей, которых он любил и которые сейчас рассыпались по замку и вокруг него, – все это должно было подождать, потому что им надо было бежать, надо было добраться до змеи и до Волдеморта, потому что, как сказала Гермиона, это был единственный способ прекратить все…
Он мчался, почти веря, что может обогнать саму смерть, не обращая внимания ни на лучи света, пролетающие в темноте вокруг него, ни на звук озера, шумящего подобно морю, ни на скрип (хотя погода была безветренной) Запретного леса; через словно взбунтовавшийся парк он несся быстрее, чем когда-либо в жизни бегал, и именно он первым увидел огромную Иву, защищавшую тайну, сокрытую у ее корней, с помощью гибких, стегающих, как кнуты, ветвей.
Пыхтя и глотая воздух, Гарри замедлился, обходя хлещущие по сторонам ветви Ивы, вглядываясь сквозь темноту в ее толстый ствол, пытаясь разглядеть то пятнышко в коре старого дерева, которое его парализует. Рон и Гермиона подоспели следом; Гермиона настолько задыхалась от бега, что была не силах говорить.
– Как… как мы туда попадем? – пропыхтел Рон. – Я вижу… это место… Если бы у нас… снова был Крукшанкс…
– Крукшанкс? – просипела согнувшаяся вдвое Гермиона, держась за грудь. – Ты волшебник или что?
– О… да… точно…
Рон посмотрел вокруг, затем нацелил волшебную палочку на прутик, валяющийся на земле, и произнес: «Wingardium Leviosa!» Прутик взлетел в воздух, развернулся в воздухе, словно пойманный порывом ветра, и устремился прямо к стволу Ивы сквозь ее зловеще качающиеся ветви. Он уткнулся в точку близ корней, и извивающееся дерево тотчас застыло неподвижно.
– Отлично! – пропыхтела Гермиона.
– Погодите.
Гарри заколебался; одна секунда неуверенности, наполненная грохотом и треском боя. Волдеморт хотел, чтобы он это сделал, чтобы он пришел… Не вел ли он Рона и Гермиону в ловушку?
Но тут реальность сомкнулась над ним, простая и жестокая: единственным путем, ведущим вперед, было убийство змеи, а змея была там, где был Волдеморт, а Волдеморт был в конце этого тоннеля…
– Гарри, мы идем, давай! – и Рон пихнул его вперед.
Гарри протиснулся в подземный тоннель через сокрытый в корнях дерева вход. Проход был намного теснее, чем в предыдущий раз, когда они им пользовались. Потолок тоннеля нависал очень низко; почти четыре года назад они были вынуждены согнуться в три погибели, теперь им ничего не оставалось, кроме как ползти. Гарри двигался первым, освещая путь волшебной палочкой, ожидая в любой момент наткнуться на препятствие, но препятствий не было. Они двигались молча, Гаррин взгляд был нацелен на качающийся луч света волшебной палочки, зажатой в его кулаке.
Наконец тоннель пошел вверх, и Гарри увидел впереди отблеск света. Гермиона потянула его за лодыжку.
– Плащ! – прошептала она. – Надень плащ!
Гарри пошарил позади себя свободной рукой, и Гермиона втиснула в нее комок гладкой ткани. Не без труда он натянул на себя плащ, пробормотал «Nox», погасив волшебную палочку, и продолжил ползти на четвереньках, стараясь не издавать ни звука. Все его чувства были напряжены, каждую секунду он ожидал, что его обнаружат, ожидал услышать ясный холодный голос, увидеть зеленую вспышку.
И тут он услышал голоса, исходящие из комнаты прямо впереди; голоса звучали лишь слегка приглушенно, потому что выход из тоннеля был заслонен чем-то вроде старого ящика. Едва осмеливаясь дышать, Гарри подкрался прямо к выходу и заглянул в крохотную щель между ящиком и стеной.
Комната за ящиком была тускло освещена, но он мог разглядеть Нагини, крутящуюся и извивающуюся, словно водяная змея. В своей зачарованной искрящейся сфере, плавающей в воздухе, она была в полной безопасности. Гарри мог разглядеть край стола и белую длиннопалую руку, играющую с волшебной палочкой. Затем раздался голос Снейпа, и Гаррино сердце вздрогнуло: Снейп был в нескольких дюймах от того места, где он прятался, согнувшись в три погибели.
– …мой Лорд, их оборона рушится…
– …и это происходит без твоей помощи, – ответил Волдеморт своим высоким ясным голосом. – Хотя ты и искусный волшебник, Северус, я не думаю, что твое появление там многое изменит. Мы почти победили… почти.
– Разрешите мне найти мальчишку. Разрешите мне доставить вам Поттера. Я знаю, я могу найти его, мой Лорд. Пожалуйста.
Снейп прошел мимо щели, и Гарри чуть подался назад, не отрывая глаз от Нагини, размышляя, есть ли такое заклинание, которое способно пробить окружающую ее защиту, но в голову ничего не приходило. Одна неудачная попытка, и он выдаст свое местонахождение…
Волдеморт встал. Теперь Гарри мог его видеть, его красные глаза, его плоское змееподобное лицо; бледная кожа в полутьме, казалось, слегка сияла.
– У меня проблема, Северус, – мягко произнес Волдеморт.
– Мой Лорд? – сказал Снейп.
Волдеморт поднял Старшую палочку, держа ее нежно и точно, словно дирижер свою дирижерскую палочку.
– Почему она не работает, Северус?
В тишине Гарри показалось, что он слышит тихое шипение сворачивающейся и разворачивающейся змеи, или это был свистящий вздох Волдеморта, повисший в воздухе?
– Мой… мой Лорд? – озадаченно переспросил Снейп. – Я не понимаю. Вы… вы применяли экстраординарную магию с помощью этой палочки.
– Нет, – ответил Волдеморт. – Я применял свою обычную магию. Я сам экстраординарен, но эта волшебная палочка… нет. Она не раскрыла тех чудес, которые были обещаны. Я не чувствую разницы между этой палочкой и той, которую я достал у Олливандера многие годы назад.
Его тон был задумчивым, спокойным, но Гаррин шрам начал покалывать и пульсировать; боль во лбу усиливалась, и он ощущал все нарастающую, но пока сдерживаемую ярость Волдеморта.
– Не чувствую разницы, – повторил Волдеморт.
Снейп молчал. Гарри не видел его лица; он подивился, почувствовал ли Снейп угрозу; может быть, он пытается подобрать верные слова, как-то обнадежить своего господина?
Волдеморт начал тихими шагами мерить комнату; на несколько секунд Гарри потерял его из виду. Он продолжал говорить тем же размеренным тоном, в то время как боль и ярость в Гарри все нарастали.
– Я долго и упорно думал, Северус… Знаешь ли ты, почему я отозвал тебя из битвы?
На мгновение Гарри увидел Снейпа в профиль: его взгляд был устремлен на змею, крутящуюся в своей зачарованной клетке.
– Нет, мой Лорд, но я умоляю вас позволить мне вернуться. Разрешите мне найти Поттера.
– Ты говоришь, как Люциус. Ни один из вас не понимает Поттера так, как я. Его не нужно искать. Поттер сам придет ко мне. Я знаю его слабость, понимаешь ли, его самый большой недостаток. Он не вынесет вида того, как другие погибают вокруг него, зная, что это происходит из-за него. Он захочет прекратить это любой ценой. Он придет.
– Но мой Лорд, его может случайно убить кто-то другой, не вы…
– Мои указания Упивающимся Смертью были предельно ясны. Захватить Поттера. Убить его друзей – чем больше, тем лучше, – но не убивать его. Но сейчас я о тебе хотел поговорить, не о Гарри Поттере. Ты был очень ценен для меня. Очень ценен.
– Мой Лорд знает, что я хочу лишь служить ему. Но… разрешите мне уйти и найти мальчишку, мой Лорд. Позвольте мне доставить его вам. Я знаю, я могу…
– Я уже сказал, нет! – отрезал Волдеморт, и Гарри уловил алую вспышку в его глазах, когда он в очередной раз повернулся, и шелест его плаща был подобен звуку ползущей змеи. В своем пылающем шраме Гарри ощутил Волдемортово раздражение. – Что меня заботит сейчас, Северус, это то, что произойдет, когда я встречусь наконец с мальчишкой!
– Мой Лорд, но здесь не может быть вопроса, несомненно?..
– Но вопрос есть, Северус. Вопрос есть.
Волдеморт остановился, и Гарри отчетливо видел, как он проводит Старшей палочкой по своим белым пальцам, неотрывно глядя на Снейпа.
– Почему обе волшебные палочки, которые я использовал, подвели меня, когда были нацелены на Гарри Поттера?
– Я… я не могу ответить на этот вопрос, мой Лорд.
– Вот как?
Укол ярости словно пикой пронзил Гаррину голову; он закусил собственный кулак, чтобы не закричать от боли. Он закрыл глаза, и внезапно он стал Волдемортом, и он глядел в бледное лицо Снейпа.
– Моя волшебная палочка из тиса делала все, чего я от нее просил, Северус, кроме одного – она не убила Гарри Поттера. Она подвела меня дважды. Олливандер под пыткой рассказал мне о сердцевинках-близнецах, он сказал мне, чтобы я взял другую палочку. Я так и сделал, но волшебная палочка Люциуса раскололась, встретив палочку Поттера.
– У меня… у меня нет объяснения, мой Лорд.
Снейп не смотрел на Волдеморта. Взгляд его темных глаз по-прежнему был устремлен на извивающуюся змею в ее защитной сфере.
– Я разыскал третью волшебную палочку, Северус. Старшую палочку, Роковую палочку, Гробовую палочку. Я взял ее у предыдущего владельца. Я взял ее из могилы Альбуса Дамблдора.
Теперь Снейп взглянул на Волдеморта, и лицо его напоминало посмертную маску. Оно было мраморно-белым и таким неподвижным, что, когда он заговорил, показалось странным, что что-то живое оставалось за этими пустыми глазами.
– Мой Лорд… позвольте мне пойти за мальчишкой…
– Всю эту долгую ночь, находясь на пороге победы, я сидел здесь, – сказал Волдеморт, и его голос был едва громче шепота, – думая, размышляя, почему Старшая палочка отказывается быть тем, чем она должна быть, отказывается работать так, как, согласно легендам, она должна работать для своего истинного владельца… и я думаю, что знаю ответ.
Снейп молчал.
– Возможно, ты тоже уже знаешь его? В конце концов, ты очень умный человек, Северус. Ты был хорошим и преданным слугой, и я сожалею о том, что должно случиться.
– Мой Лорд…
– Старшая палочка не может служить мне как надо, Северус, потому что я не являюсь ее истинным владельцем. Старшая палочка принадлежит тому, кто убил ее предыдущего обладателя. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, Северус, Старшая палочка не может быть истинно моей.
– Мой Лорд! – протестующе воскликнул Снейп, подняв свою собственную волшебную палочку.
– По-другому быть не может, – произнес Волдеморт. – Я должен подчинить эту палочку, Северус. Я подчиню себе эту палочку, и тогда я наконец подчиню себе Поттера.
И Волдеморт рассек воздух Старшей палочкой. Она не причинила Снейпу вреда, и какую-то долю секунды он, похоже, думал, что помилован; но намерение Волдеморта сразу же стало ясным. Клетка змеи прокатилась по воздуху и, прежде чем Снейп успел сделать что-то большее, чем вскрикнуть, оказалась прямо на нем, заключив в себя его голову и плечи, и Волдеморт сказал на Змееязе:
– Убей.
Раздался ужасающий вопль. Гарри увидел, как лицо Снейпа, в котором и раньше не было практически ни кровинки, потеряло остаток цвета; оно побелело, и черные глаза расширились, когда клыки змеи пронзили его шею; он безуспешно пытался столкнуть с себя зачарованную клетку; затем его колени подогнулись, и он упал на пол.
– Я сожалею, – холодно произнес Волдеморт.
Он отвернулся. В нем не было ни печали, ни раскаяния. Пришло время покинуть хибару и возглавить остальных, теперь, когда его палочка будет в полной мере выполнять его приказы. Он указал на сверкающую клетку со змеей, и та поплыла вперед, оторвавшись от лежащего на боку Снейпа, из шеи которого лилась потоком кровь. Волдеморт стремительно вышел из комнаты, не оглянувшись назад, и гигантская змея в своей огромной защитной сфере полетела вслед за ним.
В тоннеле, вернувшись в собственную голову, Гарри открыл глаза; он прокусил себе руку до крови, когда впивался зубами в костяшки пальцев, чтобы сдержать крик. Теперь он смотрел в крохотную щелку между стеной и ящиком, глядя на ногу в черном ботинке, слабо шевелящуюся на полу.
– Гарри! – выдохнула Гермиона за его спиной, но он уже навел волшебную палочку на ящик, загораживающий путь. Ящик бесшумно поднялся в воздух примерно на дюйм и отплыл в сторону. Как можно тише Гарри втянул себя в комнату.
Он не знал, зачем он это делает, зачем он подходит к умирающему; он не знал, что он чувствовал при виде белого лица Снейпа и его пальцев, пытающихся зажать кровавую рану на шее. Гарри снял плащ-невидимку и посмотрел на лежащего у своих ног человека, которого он ненавидел. Взгляд расширившихся глаз Снейпа нашел Гарри, и он попытался заговорить. Гарри склонился над ним; тогда Снейп вцепился в мантию на его груди и притянул его к себе.
Страшный, хриплый, булькающий звук исходил из горла Снейпа.
– Возьми… это… возьми… это…
Нечто большее, чем кровь, истекало из Снейпа. Синевато-серебристое, не газ и не жидкость, оно струилось из его рта, из ушей и из глаз, и Гарри знал, что это было, но не знал, что ему делать…
Гермиона призвала из воздуха флакон и впихнула его в дрожащие руки Гарри. Тот с помощью волшебной палочки поместил серебристую субстанцию внутрь. Когда флакон наполнился до краев, а в Снейпе, судя по его виду, не осталось крови вообще, рука, держащая Гаррину мантию, ослабла.
– Смотри… на… ме… ня… – прошептал Снейп.
Зеленые глаза встретились с черными, но через секунду что-то в глубине черных глаз пропало, оставив их неподвижными, пустыми и невидящими. Рука, державшая Гарри, свалилась на пол, и больше Снейп не шевелился.
[1] Whomping Willow. Игра слов: название похоже на Whimping Willow – плакучая ива; но при этом первое слово созвучно с Whop – бить.