ГЛАВА 25. ПРОВИДЕЦ ПРОСЛЫШАН
То, что Гарри Поттер начал встречаться с Джинни Уизли, вызвало громадный интерес у большого числа студентов, преимущественно девушек. Однако на протяжении следующих нескольких недель Гарри был слишком счастлив, впервые за очень долгое время, чтобы обращать на сплетни внимание. В то же время явной переменой к лучшему было то, что теперь о нем говорили в связи с событием, сделавшим его таким счастливым, а не потому, что он участвовал в ужасных происшествиях с использованием Темной магии.
– Казалось бы, у людей есть темы для сплетен и получше, – сказала Джинни, привалившись к Гарриным ногам в общей комнате и листая «Дейли Профет». – Три нападения дементоров за последнюю неделю, а все, чем интересуется Ромильда Вейн, – действительно ли у тебя на груди татуировка гиппогрифа.
Рон и Гермиона расхохотались. Гарри их проигнорировал.
– И что ты ей ответила?
– Я сказала, что это Венгерский Рогохвост, – Джинни лениво перевернула страницу. – Больше похоже на настоящего мачо.
– Ну спасибо, – ухмыльнулся Гарри. – А что ты ей сказала про Рона?
– Сказала, что у него выколот Карликовый Пушистик, но не сказала где.
Рон хмуро покосился на Гермиону, катавшуюся по полу от смеха.
– Поосторожнее, – он предостерегающе погрозил пальцем Гарри и Джинни. – Если я дал вам разрешение, это еще не значит, что я не могу его забрать…
– «Разрешение», – издевательски передразнила Джинни. – С каких это пор ты даешь мне разрешение на что-либо? И в любом случае, ты сам сказал, что лучше уж Гарри, чем Майкл или Дин.
– Ну да, лучше, – неохотно признал Рон. – И пока вы не обжимаетесь и не целуетесь на людях…
– Ах ты паршивый лицемер! Вспомни про себя и Лаванду, как вы таскались по всему замку, как два сплетенных угря! – отбрила Джинни.
Однако с началом июня терпение Рона перестало подвергаться серьезным испытаниям, поскольку Гарри и Джинни проводили друг с другом все меньше времени. Приближались Джиннины С.О.В.ы, и ей приходилось повторять пройденное до глубокой ночи. В один из таких вечеров, когда Джинни удалилась в библиотеку, а Гарри сидел у окна общей комнаты (теоретически – доделывая домашнее задание по Травоведению, а на самом деле – прокручивая в голове особенно счастливый час, проведенный им вместе с Джинни у озера после ланча), Гермиона с неприятно целеустремленным выражением лица плюхнулась в кресло между ним и Роном.
– Мне надо с тобой поговорить, Гарри.
– Насчет чего? – подозрительно спросил Гарри. Не далее как вчера Гермиона отчитала его за то, что он отвлекал Джинни от подготовки к экзаменам.
– Насчет так называемого Принца-Полукровки.
– О боже, опять ты за свое, – простонал он. – Может, хватит, а?
Гарри до сих пор не осмеливался вернуться в Насущную Комнату за своей книгой, что соответственно отразилось на его успехах во время занятий Зельями (хотя Слагхорн, бывший очень высокого мнения о Джинни, шутливо приписывал это Гарриной влюбленности). Но Гарри был уверен, что Снейп все еще не оставил надежду наложить лапы на книгу Принца, и твердо решил оставить ее там, где она есть, пока Снейп настороже.
– Нет, не хватит, – твердо ответила Гермиона, – по крайней мере, пока ты меня не выслушаешь. Я тут пыталась выяснить немного насчет того, у кого могло бы быть такое хобби – изобретать Темные заклинания…
– Да не было у него такого хобби…
– У него, у него… Кто вообще сказал, что это «он»?
– Мы это уже проходили, – раздраженно заметил Гарри. – Принц, Гермиона, Принц!
– Вот именно! – воскликнула Гермиона, раскрасневшись от возбуждения. Она вытащила из кармана очень старую газету и шлепнула ее на стол перед Гарри. – Смотри сюда! На фотографию!
Гарри подобрал рассыпающийся лист бумаги и уставился на желтую от времени движущуюся фотографию; Рон тоже пододвинулся поближе, чтобы взглянуть. На фото была тощая девушка лет пятнадцати. Ее трудно было назвать красивой: она казалась одновременно угрюмой и раздраженной, тяжелые брови нависали над вытянутым бледным лицом. Подпись под фотографией гласила: «Эйлин Принц, капитан гобстоунской команды Хогвартса».
– И что? – поинтересовался Гарри, пробежав глазами заметку, к которой относилась фотография; это был довольно скучный репортаж о межшкольных состязаниях.
– Ее звали Эйлин Принц. Принц, Гарри.
Они смотрели друг на друга, пока до Гарри не дошло, что она имела в виду. Затем он расхохотался.
– Не может быть.
– Что?
– И ты думаешь, что она и есть Принц-Полукровка? Ну ты даешь.
– Ну а почему нет? Гарри, в мире волшебников нет настоящих принцев! Это либо прозвище, самопальный титул, которым кто-то наделил сам себя, либо настоящее имя, согласен? Нет, послушай! Если бы, скажем, ее отец был волшебником по фамилии Принц, а мать была муглем, то она стала бы «Принц-полукровка»!
– Ага, очень остроумно, Гермиона…
– Но ведь стала бы! Может, она гордилась тем, что она полу-Принц!
– Слушай, Гермиона, я знаю, что это не девушка. Просто знаю.
– Все дело в том, что ты не считаешь, что девушка может быть такой умной, – рассерженно сказала Гермиона.
– Как я могу не думать, что девушки умные, после того как пять лет общался с тобой? – уязвленным тоном вопросил Гарри. – Дело в том, как он пишет. Я просто знаю, что этот Принц был парнем, и все. Ну не могла это быть девушка. Кстати, а где ты это взяла?
– В библиотеке, – ответ Гермионы был предсказуем. – Там есть полная подборка старых номеров «Профет». Ну что ж, постараюсь найти побольше сведений об Эйлин Принц.
– Желаю удачи, – сердито произнес Гарри.
– Спасибо, – ответила Гермиона. – И в первую очередь, – добавила она напоследок, уже добравшись до дыры за портретом, – я посмотрю в архиве наград по Зельям!
Гарри сердито смотрел ей вслед некоторое время, затем продолжил созерцать темнеющее небо.
– Она просто не может смириться с тем, что ты лучше нее в Зельях, – предположил Рон, вернувшись к чтению «Тысячи Волшебных Трав и Водорослей».
– А ты не думаешь, что я псих, что хочу эту книгу обратно, нет?
– Конечно нет, – твердо ответил Рон. – Этот Принц, он был просто гением. И в любом случае… без его подсказки насчет безоара… – он подчеркнуто провел пальцем по горлу, – я бы сейчас с тобой это не обсуждал, так ведь? То есть я не говорю, что то заклинание, которое ты применил к Малфою, было супер…
– И я тоже не говорю, – быстро перебил Гарри.
– …но он же полностью вылечился, так? Поднялся на ноги почти сразу.
– Угу, – кивнул Гарри; это была истинная правда, хотя совесть его все равно кольнула. – Спасибо Снейпу…
– У тебя и в эту субботу наказание у Снейпа? – поинтересовался Рон.
– Ага, и в следующую субботу, и в следующую за ней, – вздохнул Гарри. – А сейчас он еще намекает, что если я не покончу со всеми этими ящиками к концу семестра, мы продолжим в следующем году.
Эти наказания казались ему особенно утомительными потому, что они приходились на и без того весьма ограниченное время, которое он мог проводить с Джинни. На самом деле Гарри нередко задавался вопросом, уж не знал ли Снейп об этом, ибо он с каждым разом задерживал Гарри все дольше, одновременно отпуская намеки на хорошую погоду и разнообразные возможности, которые она предоставляла и которые Гарри приходилось упускать.
Эти горькие размышления были прерваны появлением Джимми Пикса, который протянул Гарри свиток пергамента.
– Спасибо, Джимми… Эй, это от Дамблдора! – возбужденно воскликнул Гарри, развернув пергамент и пробежав его глазами. – Он хочет, чтобы я пришел к нему в кабинет как можно скорее!
Они уставились друг на друга.
– Ни фига себе, – прошептал Рон. – Тебе не кажется… Может, он нашел?..
– Не лучше ли мне пойти туда и узнать? – ответил Гарри, вскакивая на ноги.
Он выскочил из общей комнаты и побежал по восьмому этажу с максимально возможной скоростью. На пути ему встретился лишь Пивз, пролетевший мимо него в противоположном направлении. Пивз походя кинул в Гарри несколько кусочков мела и громко захихикал, увернувшись от ответного Гарриного сглаза. Как только Пивз исчез, в коридорах повисла тишина: до начала комендантского часа оставалось всего пятнадцать минут, и большинство студентов уже вернулось в свои общие комнаты.
Затем Гарри услышал вскрик и грохот. Он остановился как вкопанный и прислушался.
– Как – ты – смеешь – аааарррр!
Шум доносился из коридора по соседству; Гарри бросился туда, держа волшебную палочку наготове. Свернув за угол, он обнаружил профессора Трелони, растянувшуюся на полу; вокруг ее головы обмоталась одна из ее многочисленных шалей, вокруг лежало несколько бутылок шерри, одна из них была разбита.
– Профессор…
Гарри поспешил вперед и помог профессору Трелони подняться на ноги. Часть ее блестящих бус зацепилась за очки. Она громко икнула, пригладила волосы и оперлась на руку Гарри.
– Что случилось, профессор?
– Хороший вопрос! – визгливо ответила она. – Я спокойно шла, размышляя над определенными Темными знамениями, которые мне открылись…
Но Гарри слушал не очень внимательно. Только сейчас он заметил, где они стояли: справа от него был гобелен с танцующими троллями, а слева – ровный и непроницаемый участок стены, за которым была…
– Профессор, вы пытались проникнуть в Насущную Комнату?
– …предзнаменованиями, которых я была удостоена… что?
Ее глаза неожиданно забегали.
– В Насущную Комнату, – повторил Гарри. – Вы пытались туда проникнуть?
– Я… Ну… А я и не знала, что студенты знают о…
– Ну, не все знают, – сказал Гарри. – Но что произошло? Вы вскрикнули… Такое впечатление, как будто вас что-то ударило…
– Я… ну, – профессор Трелони задрапировалась в свои шали, словно пытаясь ими защититься, и посмотрела на Гарри сверху вниз своими огромными (из-за очков) глазами. – Я собиралась… э… поместить в Комнату определенные… мм… личные вещи… – и неразборчиво добавила что-то про «мерзкие обвинения».
– Понятно, – кивнул Гарри, кинув взгляд на бутылки шерри. – Но вы не смогли туда попасть и спрятать их?
Это ему показалось очень странным; в конце концов, для него-то Комната открылась, когда ему понадобилось спрятать книгу Принца-Полукровки.
– О, вошла-то я нормально, – произнесла профессор Трелони, глядя на стену. – Но там уже кто-то был.
– Кто-то уже?.. Кто? – потребовал Гарри. – Кто там внутри был?
– Понятия не имею, – ответила профессор Трелони, слегка опешившая от тревожного голоса Гарри. – Я вошла в Комнату и услышала голос, такого никогда раньше не было, за все годы, что я прятала… В смысле, пользовалась Комнатой.
– Голос? Что он говорил?
– Не уверена, что он вообще что-то говорил. Он… кричал.
– Кричал?
– Радостно кричал, – кивнула она.
Гарри уставился на нее.
– Он был мужской или женский?
– Осмелюсь предположить, что мужской, – ответила профессор Трелони.
– И он звучал радостно?
– Очень радостно, – фыркнула профессор Трелони.
– Как будто он что-то праздновал?
– Точно.
– А потом?
– А потом я спросила: «Кто там?»
– А разве вы не могли выяснить, кто это был, не спрашивая? – слегка расстроившись, спросил Гарри.
– Мое Внутреннее Око, – с достоинством ответила профессор Трелони, поправляя свои шали и многочисленные бусы, – было сосредоточено на материях, чрезвычайно далеких от таких земных вещей, как вопящие голоса.
– Хорошо-хорошо, – поспешно сказал Гарри: про Внутреннее Око профессора Трелони он уже наслушался предостаточно. – И что, голос ответил, кто там?
– Нет, – покачала головой она. – Все потемнело, и следующее, что я помню, – это что меня вышвырнули из Комнаты головой вперед.
– Неужели вы этого не видели заранее? – спросил Гарри, не в силах удержаться.
– Нет, не видела, я же сказала, все потемнело… – она оборвалась на полуслове и подозрительно поглядела на него.
– Думаю, вам лучше рассказать об этом профессору Дамблдору, – заявил Гарри. – Он должен знать, что Малфой празднует… В смысле, что кто-то вышвырнул вас из Комнаты.
К его удивлению, при этих словах профессор Трелони подтянулась и приобрела надменный вид.
– Директор дал мне понять, что предпочитает, чтобы я посещала его пореже, – холодно произнесла она. – Я не навязываю свое общество тем, кто его не ценит. Если Дамблдор предпочитает игнорировать предупреждения, которые показывают карты… – ее костлявая рука неожиданно сомкнулась на Гаррином запястье, – снова и снова, как бы я их ни раскладывала…
Она с драматическим видом вытащила из-под шали карту.
– Башня, пораженная молнией, – прошептала она. – Бедствие. Катастрофа. И с каждым разом все ближе…
– Хорошо, – снова сказал Гарри. – Вообще-то… я по-прежнему думаю, вам нужно сообщить Дамблдору про этот голос, и как все стало темно и вас выкинуло из Комнаты…
– Ты так считаешь? – профессор Трелони делала вид, что обдумывает это предложение, но Гарри был уверен, что идея пересказать еще раз свое маленькое приключение ей наверняка понравилась.
– Я как раз сейчас к нему направляюсь, – добавил Гарри. – У меня с ним встреча. Мы могли бы пойти вместе.
– А, ну если так… – улыбнулась профессор Трелони. Она нагнулась, собрала свои бутылки с шерри и бесцеремонно закинула их в большую бело-голубую вазу, стоящую в нише поблизости.
– Жаль, что ты не посещаешь мои уроки, Гарри, – задушевно произнесла она, когда они вдвоем направились дальше. – Ты никогда не был способным провидцем… зато был замечательным Объектом…
Гарри ничего не ответил; он ненавидел быть Объектом постоянных предсказаний смерти со стороны профессора Трелони.
– Боюсь, эта кляча – извини, кентавр – ничего не смыслит в гадании на картах. Я как-то спросила его – как провидец провидца – не ощущает ли и он отдаленных вибраций надвигающейся катастрофы? Но он, по-моему, нашел меня просто смешной! Да, смешной!
Ее голос поднялся до визга, и Гарри ощутил сильный запах шерри, даже притом что бутылки остались позади.
– Вероятно, эта лошадка слышала тех, кто утверждает, что я не унаследовала дара моей прапрабабушки. Мои завистники разносят эти слухи годами. Знаешь, что я говорю таким людям, Гарри? Я им говорю: вы думаете, позволил бы Дамблдор мне преподавать в этой великой школе, оказал бы он мне такое доверие, если бы я не продемонстрировала ему свои способности?
Гарри пробормотал нечто неопределенное.
– Я отлично помню мою первую беседу с Дамблдором, – немного хрипло продолжила профессор Трелони. – Он был очень впечатлен, разумеется, очень… Я тогда остановилась в «Кабаньей Голове», кстати, крайне не рекомендую – клопы, мой дорогой – но у меня были проблемы с деньгами. Дамблдор оказал мне любезность и пришел ко мне в комнату. Он начал меня расспрашивать… Надо признать, сначала мне показалось, что он был предубежден против Прорицания… И помню, что я почувствовала себя немного странно, в тот день я не досыта поела… Но потом…
В этот момент Гарри впервые за все время прислушался внимательно, ибо он знал, что произошло потом: профессор Трелони сделала предсказание, изменившее всю его жизнь, – предсказание о нем и о Волдеморте.
– …но потом нас грубо прервал Северус Снейп!
– Что?!
– Да, там была какая-то суета за дверью, потом она открылась, и там стоял этот странноватый бармен вместе со Снейпом, и Снейп что-то мямлил о том, что он ошибся лестницей. Боюсь, однако, у меня сложилось впечатление, что его поймали за подслушиванием моей беседы с Дамблдором, – понимаешь, он сам тогда искал работу и, несомненно, надеялся узнать заранее, что его ждет на собеседовании! Вот, ну а после этого, представляешь, Дамблдор стал гораздо более расположен принять меня на работу, и я сильно подозреваю, Гарри, это из-за того, что он оценил разительный контраст между моими скромными манерами и неброским талантом и нетактичным, настырным молодым человеком, готовым подслушивать у замочных скважин… Гарри, дорогой?
Она обернулась, лишь теперь осознав, что Гарри уже не идет рядом с ней; он на ходу остановился и теперь стоял в десяти футах от нее.
– Гарри? – нерешительно повторила она.
Вероятно, Гаррино лицо побелело, и именно поэтому она выглядела столь озабоченной и испуганной. Гарри стоял как истукан, в то время как на него накатывали волны шока, одна за другой, стирая все, кроме информации, которую от него так долго скрывали…
Это Снейп подслушал пророчество. Это Снейп рассказал пророчество Волдеморту. Снейп вместе с Питером Петтигрю послали Волдеморта за Лили, и за Джеймсом, и за их сыном…
Все остальное сейчас для Гарри значения не имело.
– Гарри? – вновь повторила профессор Трелони. – Гарри – я думала, мы вместе идем к директору?
– Оставайтесь здесь, – непослушными губами произнес Гарри.
– Но, дорогой… Я собиралась рассказать ему, как на меня напали в Насущной…
– Оставайтесь здесь! – рассерженно повторил Гарри.
Она казалась очень встревоженной, когда Гарри промчался мимо нее и свернул за угол в Дамблдоров коридор, где на страже стояла одинокая горгулья. Гарри прокричал горгулье пароль и понесся по движущейся винтовой лестнице, прыгая через две ступеньки. В дверь Дамблдора он не стучал, а молотил; и, когда спокойный голос произнес «войдите», Гарри уже ворвался в комнату.
Фоукс обернулся и посмотрел на него; его большие черные глаза сияли отраженным светом заката. Дамблдор стоял у окна, держа в руках длинный черный плащ, и смотрел наружу.
– Что ж, Гарри, я обещал, что ты сможешь пойти вместе со мной.
Гарри понял не сразу; разговор с Трелони выбил из его головы все мысли, и мозги соображали неважно.
– Пойти… с вами?..
– Разумеется, только если ты этого хочешь.
– Если я…
Только тут Гарри вспомнил, почему он изначально так стремился в кабинет Дамблдора.
– Вы нашли его? Вы нашли один из Хоркруксов?
– Полагаю, что да.
Ярость и негодование боролись с потрясением и возбуждением. Несколько секунд Гарри не мог выговорить ни слова.
– Бояться вполне естественно, – произнес Дамблдор.
– Я не боюсь! – тут же воскликнул Гарри, что было истинной правдой: именно страха он в данный момент не ощущал совершенно. – Который из Хоркруксов? И где он?
– Я не знаю, который именно – хотя думаю, что змею можно исключить, – но я полагаю, что он спрятан в пещере на берегу в многих милях отсюда, в пещере, которую я пытался найти на протяжении очень долгого времени, в той самой пещере, где Том Риддл однажды мучил двух детей из своего приюта во время ежегодного выезда, надеюсь, ты помнишь?
– Да. Как он охраняется?
– Этого я не знаю; у меня есть лишь подозрения, но они могут быть абсолютно неверны, – Дамблдор поколебался, затем продолжил. – Гарри, я обещал, что ты можешь пойти со мной, и это обещание остается в силе, но с моей стороны было бы очень неправильно не предупредить тебя, что это будет чрезвычайно опасно.
– Я пойду, – ответил Гарри чуть ли не раньше, чем Дамблдор закрыл рот. Он кипел от ярости в адрес Снейпа, отчего его желание сделать что-то отчаянное и опасное за последние десять минут возросло десятикратно. По-видимому, это отразилось на Гаррином лице, поскольку Дамблдор отошел от окна и более внимательно посмотрел на Гарри; между его серебристыми бровями пролегла небольшая складка.
– Что с тобой случилось?
– Ничего, – мгновенно соврал Гарри.
– Что тебя расстроило?
– Я не расстроен.
– Гарри, ты никогда не был хорошим Окклументом…
Это слово стало той самой искрой, которая взорвала гаррину ярость.
– Снейп! – громко произнес он, и Фоукс за его спиной негромко вскрикнул. – Снейп, вот что случилось! Он рассказал Волдеморту о пророчестве, это был он, это он подслушивал под дверью, мне Трелони рассказала!
Выражение лица Дамблдора не изменилось, но Гарри показалось, что его лицо побелело, несмотря на кровавый отсвет от заходящего солнца. Довольно продолжительное время Дамблдор молчал.
– Когда ты об этом узнал? – наконец спросил он.
– Только что! – Гарри с невероятным трудом удерживался от того, чтобы заорать. И тут вдруг его прорвало. – И ВЫ ПОЗВОЛИЛИ ЕМУ ПРЕПОДАВАТЬ, А ОН СКАЗАЛ ВОЛДЕМОРТУ УБИТЬ МОИХ МАМУ И ПАПУ!
Тяжело дыша, словно сразу после драки, Гарри отвернулся от Дамблдора, по-прежнему не двинувшего ни единым мускулом, и принялся ходить взад-вперед по кабинету, потирая костяшки пальцев и проявляя всю свою силу воли, чтобы не начать разносить все подряд. Он хотел выплеснуть свой гнев на Дамблдора, но и пойти с ним, чтобы попытаться уничтожить Хоркрукс, он тоже хотел; он хотел заявить Дамблдору, что тот старый дурак, раз доверяет Снейпу, но он боялся, что Дамблдор не возьмет его с собой, если он не справится с гневом…
– Гарри, – тихо сказал Дамблдор. – Пожалуйста, выслушай меня.
Прекратить мерить шагами кабинет Дамблдора оказалось так же трудно, как удержаться от крика. Гарри остановился, закусив губу, и посмотрел в испещренное морщинами лицо Дамблдора.
– Профессор Снейп совершил ужасную…
– Не говорите мне, что это была ошибка, сэр, он подслушивал под дверью!
– Пожалуйста, позволь мне докончить, – Дамблдор подождал немного и, когда Гарри наконец коротко кивнул, продолжил. – Профессор Снейп совершил ужасную ошибку. Он все еще был на службе у Волдеморта в ту ночь, когда он услышал первую половину пророчества профессора Трелони. Естественно, он поспешил рассказать своему господину о том, что он услышал, поскольку это имело к его господину самое прямое отношение. Но он не знал – ему просто неоткуда было знать, – какого именно мальчика будет преследовать Волдеморт, он не знал, что родители, которых он уничтожит для достижения своей цели, – это знакомые профессору Снейпу люди, твои мать и отец…
Гарри невесело рассмеялся.
– Он ненавидел моего отца, так же как и Сириуса! Вы не заметили, профессор, что те, кого ненавидит Снейп, в основном умирают раньше срока?
– Ты не имеешь ни малейшего представления о том, какое раскаяние ощутил профессор Снейп, когда осознал, каким именно образом Лорд Волдеморт интерпретировал пророчество, Гарри. Я полагаю, это было самое большое раскаяние всей его жизни, и именно по этой причине он вернулся…
– Но он как раз хороший Окклумент, не правда ли, сэр? – голос Гарри дрожал от прилагаемых им усилий не заорать снова. – И разве Волдеморт не убежден, что Снейп на его стороне, даже сейчас? Профессор… как вы можете быть уверены, что Снейп на нашей стороне?
Некоторое время Дамблдор молчал; у него был такой вид, словно он пытался прийти к какому-то решению. Наконец он сказал:
– Я уверен. Я доверяю Северусу Снейпу всецело.
Гарри несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул в попытке успокоиться. Не помогло.
– Ну а я нет! – заявил он так же громко, как раньше. – Прямо сейчас они вместе с Драко Малфоем что-то затевают, прямо у вас под носом, а вы по-прежнему…
– Мы уже обсуждали этот вопрос, Гарри, – голос Дамблдора вновь стал жестким. – Я изложил тебе свои взгляды.
– Вы сегодня ночью оставите школу, и держу пари, вы даже не рассматривали возможность того, что Снейп и Малфой могут решить…
– Решить что? – подняв брови, спросил Дамблдор. – В каких конкретно действиях ты их подозреваешь?
– Я… они что-то затевают! – пальцы Гарри непроизвольно сжались в кулаки. – Профессор Трелони только что была в Насущной Комнате, чтобы спрятать там свои бутылки с шерри, и она слышала, как Малфой кричал от радости, что-то праздновал! Он пытается там починить что-то опасное, и если вас интересует мое мнение, то он наконец это починил, а вы собираетесь просто взять и уйти из школы без…
– Хватит, – сказал Дамблдор. Его голос был по-прежнему спокоен, но тем не менее Гарри тотчас замолчал – он почувствовал, что наконец перегнул палку. – Уж не думаешь ли ты, что я хоть раз в этом году оставил школу незащищенной во время своих отлучек? Ни разу. Сегодня, когда я уйду, в замке снова будет установлена дополнительная защита. Пожалуйста, не предполагай, что я не забочусь всерьез о безопасности моих студентов, Гарри.
– Я не… – пробормотал Гарри, слегка сконфуженный, но Дамблдор его перебил:
– Я не желаю более обсуждать этот вопрос.
Гарри проглотил ответную реплику, опасаясь, что он и так зашел слишком далеко и угробил свои шансы сопровождать Дамблдора, но Дамблдор продолжил как ни в чем не бывало:
– Желаешь ли ты пойти вместе со мной сегодня ночью?
– Да, – тотчас ответил Гарри.
– Очень хорошо. Тогда слушай.
Дамблдор встал во весь рост.
– Я беру тебя с собой при одном условии: ты должен подчиняться любым приказаниям, которые я тебе отдам, причем немедленно и без вопросов.
– Конечно.
– Ты должен полностью это осознать, Гарри. Я имею в виду, что ты должен выполнять даже такие приказы, как «беги», «прячься» или «возвращайся». Даешь ли ты слово?
– Я… да, конечно.
– Если я прикажу тебе прятаться, сделаешь ли ты это?
– Да.
– Если я прикажу тебе бежать, ты подчинишься?
– Да.
– Если я прикажу тебе оставить меня и спасаться самому, сделаешь ли ты то, что я приказал?
– Я…
– Гарри?
Мгновение они смотрели друг на друга.
– Да, сэр.
– Очень хорошо. В таком случае я хочу, чтобы ты прихватил свой плащ-невидимку. Встретимся в холле через пять минут.
Дамблдор снова отвернулся и начал смотреть в пламенеющее окно. Солнце растеклось вдоль горизонта рубиново-красным огнем. Гарри быстро вышел из кабинета и спустился по винтовой лестнице. Внезапно сознание его странным образом прояснилось. Он отчетливо знал, что надо делать.
Когда он вбежал в общую комнату, Рон с Гермионой сидели вместе.
– Чего хочет Дамблдор? – увидев Гарри, тотчас спросила Гермиона. – Гарри, ты в порядке? – встревоженно добавила она.
– Все нормально, – коротко ответил Гарри, пробегая мимо них. Он рванул вверх по лестнице в спальню, где открыл свой сундук и вытащил Карту Мародера и пару свернутых носков. Затем он поспешил обратно вниз по лестнице в общую комнату, не без труда затормозив перед сидящими с пораженным видом Роном и Гермионой.
– У меня мало времени, – пропыхтел Гарри, – Дамблдор думает, что я просто беру свой плащ-невидимку. Слушайте…
Быстро, как из пулемета, Гарри рассказал, куда и зачем он направляется. Он не обращал внимания на испуганные охи Гермионы и поспешные вопросы Рона; детали они сами могут обсудить позже.
– …теперь вы видите, что это значит? – наконец протараторил он. – Этой ночью Дамблдора здесь не будет, так что Малфой сможет без помех попытаться сделать то, что собирается. Нет уж, слушайте! – сердито прошипел он, увидев, что Рон и Гермиона явно собираются его перебить. – Я знаю, это Малфой что-то праздновал в Насущной Комнате. Вот, – он сунул Карту Мародера в руки Гермионе. – Вы должны следить за ним, и за Снейпом тоже. И всех, кого сможете собрать из А.Д., тоже к этому подключите. Гермиона, эти галлеоны для связи все еще работают, верно? Дамблдор говорит, что он поставит дополнительную защиту, но если Снейп в этом участвует, то он знает, что это за защита и как ее обойти, – но что вы будете на стреме, он не ожидает, так?
– Гарри… – с огромными от страха глазами начала Гермиона.
– Нет времени спорить, – отрезал Гарри. – Еще это возьмите, – он ткнул носки в руки Рону.
– Спасибо, – ответил Рон. – Э… а зачем мне носки?
– Не носки, а то, что в них, там Феликс Фелицис. Разделите его между вами и Джинни. Попрощайтесь с ней за меня. А мне пора идти, Дамблдор ждет…
– Нет! – воскликнула Гермиона, пока Рон с благоговейным видом разворачивал крохотный пузырек с золотистым зельем. – Нам оно не нужно, ты возьми, кто знает, с чем ты там встретишься?
– Со мной все будет в порядке, я же с Дамблдором, – ответил Гарри. – Мне надо знать, что у вас, ребята, все нормально… И не смотри так, Гермиона… Все, до встречи…
И, пробравшись сквозь дыру за портретом, он поспешил в холл.
Дамблдор ждал возле дубовой входной двери. Когда Гарри, тяжело дыша и борясь с колючей болью в боку, подлетел к верхней ступени каменной лестницы, Дамблдор повернулся к нему.
– Я бы попросил тебя надеть свой плащ, – сказал он. Подождав, пока Гарри накинет его на голову, он продолжил. – Очень хорошо. Пойдем?
Дамблдор тотчас направился вниз по каменным ступеням, его собственный плащ чуть колыхался в неподвижном летнем воздухе. Гарри под плащом-невидимкой, весь в поту, поспешил за ним, все еще пытаясь отдышаться.
– Но что люди подумают, когда увидят, как вы уходите, профессор? – спросил Гарри, не в силах выкинуть из головы Малфоя и Снейпа.
– Что я направляюсь в Хогсмид, чтобы выпить, – беззаботно ответил Дамблдор. – Иногда я делаю заказы у мадам Розмерты или посещаю «Кабанью Голову»… По крайней мере, так кажется со стороны. Такой же хороший способ скрыть свое истинное место назначения, как и все другие.
Они шли по аллее в собирающихся сумерках. Воздух был насыщен запахами теплой травы, озерной воды и дыма костра от хижины Хагрида. Казалось невероятным, что они направлялись навстречу чему-то страшному и опасному.
– Профессор, – тихо сказал Гарри, когда в их поле зрения появились ворота в конце аллеи, – мы будем Аппарировать?
– Да, – ответил Дамблдор. – Я полагаю, сейчас ты умеешь Аппарировать?
– Да, но у меня нет лицензии.
Ему казалось, что лучше всего сейчас быть честным; что, если он все испортит, оказавшись в сотне миль от того места, куда намеревается попасть?
– Неважно, – сказал Дамблдор. – Я снова могу тебе помочь.
Они вышли из ворот на безлюдную сумрачную дорогу в Хогсмид. Пока они шли, тьма быстро сгущалась, и, когда они достигли главной улицы Хогсмида, уже наступила настоящая ночь. Свет пробивался из окошек над магазинами. Когда они подошли ближе к «Трем Помельям», до них донеслись хриплые вопли.
– …и не смей здесь больше появляться! – прокричала мадам Розмерта, вышвыривая вон неряшливо выглядящего волшебника. – О, привет, Альбус… Поздновато ты сегодня выбрался…
– Добрый вечер, Розмерта, добрый вечер… Прости, но я в «Кабанью Голову»… Никаких обид, просто сегодня я бы предпочел более тихую атмосферу…
Минутой позже они свернули в переулок, где, несмотря на полное безветрие, чуть скрипела вывеска «Кабаньей Головы». В отличие от «Трех Помельев», паб казался абсолютно пустым.
– Заходить внутрь нам необязательно, – оглядевшись, пробормотал Дамблдор. – Пока никто не видит, как мы уходим… сейчас возьми меня за руку, Гарри. Нет необходимости хвататься слишком сильно, я тебя просто направляю. На счет три – раз… два… три…
Гарри крутанулся. Тотчас он испытал то самое кошмарное ощущение, словно его протаскивают через толстый резиновый шланг; он не мог дышать, каждая частица его тела была сжата, это было почти невыносимо… и когда он уже подумал было, что сейчас задохнется, невидимые путы вдруг исчезли. Он стоял в прохладной мгле, полной грудью вдыхая свежий соленый воздух.