ГЛАВА 15. НЕРУШИМЫЙ ОБЕТ
Вокруг замерзших окон снова кружился снег; приближалось Рождество. Хагрид уже приволок в Большой Зал традиционные двенадцать рождественских елок; гирлянды остролиста и блесток обвивали перила лестниц; вечногорящие свечи сияли из шлемов доспехов, а на потолках коридоров через равные интервалы были развешаны пучки омелы. Девушки взяли за обыкновение кучковаться под ними всякий раз, когда Гарри проходил мимо. К счастью, многочисленные ночные прогулки Гарри обеспечили ему отличное знание секретных проходов, каким мало кто мог похвастаться; таким образом, он мог без особых проблем перемещаться от класса к классу свободными от омелы путями.
Рон, прежде скорее завидовавший Гарри за то, что ему вообще требуются подобные обходные маневры, сейчас по этому поводу откровенно веселился. Гарри однозначно предпочитал этого нового, шутящего и смеющегося, Рона той мрачной и агрессивной его версии, которую он был вынужден терпеть последние несколько недель, однако это улучшение далось дорогой ценой. Во-первых, Гарри пришлось смириться с частым присутствием Лаванды Браун, которая, похоже, считала потраченным впустую любой момент, когда она не целовалась с Роном; и, во-вторых, Гарри снова оказался лучшим другом двух людей, которые даже разговаривать между собой не желали.
Рон, кисти и предплечья которого по-прежнему были покрыты ссадинами и царапинами от атак Гермиониных птиц, избрал оправдывающийся и обиженный тон.
– Чего ей не нравится? – говорил он Гарри. – Она целовалась с Крамом. Ну так теперь она увидела, что и меня кто-то хочет поцеловать. Что ж, у нас свободная страна. Я ничего такого не сделал.
Гарри не ответил; он усиленно притворялся, что читает книгу «Квинтэссенция: в поисках», которую надо было прочесть к завтрашнему утреннему занятию Чарами. Стремясь во что бы то ни стало остаться друзьями и с Роном, и с Гермионой, Гарри в беседах с ними теперь преимущественно молчал.
– Я никогда ничего Гермионе не обещал, – пробормотал Рон. – То есть – ну да, я хотел пойти с ней к Слагхорну на рождественскую вечеринку, но она никогда не говорила… Просто по-дружески… Я свободный агент…
Гарри перевернул страницу «Квинтэссенции», зная, что Рон смотрит на него. Скоро голос Рона увял до шепота, трудноразличимого за треском огня в камине, хотя Гарри показалось, что он снова разобрал слова «Крам» и «что ей не нравится».
Расписание Гермионы было таким загруженным, что Гарри мог нормально беседовать с ней лишь по вечерам; Рон в любом случае так плотно увязал в объятиях Лаванды, что не замечал, чем занимается Гарри. Гермиона отказывалась находиться в общей комнате, если там был Рон, так что Гарри, как правило, присоединялся к ней в библиотеке, и общались они шепотом.
– Он абсолютно свободен целоваться с кем пожелает, – заявила Гермиона, пока библиотекарша, мадам Пинс, тихонько ходила мимо полок за их спиной. – Меня это совершенно не волнует.
Она подняла перо и поставила точку над «i» с такой яростью, что проделала дырку в пергаменте. Гарри ничего не ответил. Ему пришло в голову, что если так пойдет дальше, то он вовсе разучится говорить. Он склонился чуть ниже над «Продвинутым Зельеделием» и продолжил конспектировать сведения о Вечнодействующих эликсирах, время от времени прерываясь, чтобы расшифровать полезные комментарии Принца к тексту Либатиуса Бораджа.
– И кстати, – через некоторое время добавила Гермиона, – тебе надо быть осторожным.
– В последний раз тебе говорю, – прошептал Гарри (после почти часа молчания голос его звучал хрипло), – я не собираюсь возвращать эту книгу, я выучил благодаря Принцу-Полукровке больше, чем Снейп и Слагхорн научили меня за…
– Я говорю не про твоего дурацкого так называемого Принца, – ответила Гермиона, окинув книгу ядовитым взглядом, как будто та ей нагрубила, – я говорю про то, что услышала недавно. Я зашла в женский туалет, прежде чем идти сюда, и там была где-то дюжина девушек, включая эту Ромильду Вейн; они пытались придумать, как подсунуть тебе любовное зелье. Они там все надеются, что им удастся добиться от тебя приглашения на слагхорнову вечеринку. И они, кажется, все накупили у Фреда и Джорджа любовных зелий, и боюсь, эти зелья вполне могут действовать.
– Что ж ты их тогда не конфисковала? – вопросил Гарри. Казалось невероятным, чтобы мания Гермионы к соблюдению правил дала сбой именно в этот критический момент.
– У них там не было зелий с собой, – презрительно ответила Гермиона. – Они только обсуждали тактику действий. Ну а поскольку я сомневаюсь, что даже Принц-Полукровка, – она окинула книгу еще одним ядовитым взглядом, – способен выдумать противоядие от дюжины различных любовных зелий сразу, то я бы на твоем месте просто пригласила кого-нибудь пойти с тобой – тогда остальные перестанут думать, что у них есть шанс. Вечеринка завтра вечером, они сейчас способны на все.
– Никого я не хочу приглашать, – пробормотал Гарри, по-прежнему старающийся думать о Джинни как можно меньше; несмотря на все его усилия, она продолжала появляться в его снах, причем в таком виде, что Гарри был искренне рад неумению Рона применять Легилименцию.
– Ну тогда просто следи за тем, что пьешь, потому что Ромильда Вейн выглядела настроенной очень решительно, – угрюмо посоветовала Гермиона.
Она рывком продвинула перед собой свиток пергамента, на котором писала эссе по Арифмантике, и продолжила скрипеть пером. Гарри наблюдал за ней, но мысли его витали далеко отсюда.
– Погоди-ка минутку, – медленно проговорил он. – Я думал, Филч запретил все, что продается в «Улетных Уловках Уизли»?
– И с каких пор кто-то обращает внимание на то, что там запретил Филч? – спросила Гермиона, не отвлекаясь от своего эссе.
– Но я думал, что всех сов проверяют? Тогда как так получилось, что эти девушки смогли протащить любовные зелья в школу?
– Фред и Джордж посылают их под видом духов и средств от кашля. Это входит в их Совиную Службу Заказов.
– Однако ты много об этом знаешь.
Гермиона одарила его таким же ядовитым взглядом, что и его «Продвинутое Зельеделие» чуть раньше.
– Это все было на этикетках бутылок, которые они летом показывали нам с Джинни, – холодно сказала она. – Я не разгуливаю по школе, подливая зелья людям в питье… или притворяясь, что подливаю, что столь же отвратительно…
– Ага, но давай не будем об этом, – быстро оборвал ее Гарри. – Я что хочу сказать: они одурачили Филча, так? Эти девушки проносят в школу разные штуки, маскируя их подо что-то другое! Почему тогда Малфой не мог пронести в школу ожерелье?..
– О, Гарри… только не это, опять…
– Давай-давай, ну почему нет? – потребовал ответа Гарри.
– Смотри, – тяжко вздохнула Гермиона. – Сенсоры Секретности обнаруживают сглазы, проклятия и маскирующие чары, так? Их используют для обнаружения Темной магии и Темных предметов. Такое мощное проклятие, как на том ожерелье, они бы засекли в несколько секунд. Но что-то, что просто налито не в ту бутылку, они пропустят – и, в конце концов, любовные зелья не Темные и не опасные…
– Тебе легко говорить, – пробормотал Гарри, вспоминая Ромильду Вейн.
– …так что это обязанность Филча – определить, что в тех бутылках было вовсе не средство от кашля, а он, знаешь ли, не очень сильный волшебник, не думаю, что он способен отличить одно зелье от…
Гермиона оборвала фразу на полуслове; Гарри тоже услышал. Кто-то двигался между темных полок прямо за их спинами. Они ждали на месте, и несколько мгновений спустя из-за угла выплыло похожее на грифа лицо мадам Пинс; ее впалые щеки, пергаментная кожа и длинный крючковатый нос были ярко освещены лампой, которую она держала в руках.
– Библиотека закрывается, – произнесла она. – Будьте любезны вернуть все, что вы взяли, на те же… Что ты сделал с этой книгой, испорченный мальчишка?
– Это не библиотечная, это моя! – Гарри поспешно схватил со стола свое «Продвинутое Зельеделие», когда библиотекарша рванулась за книгой своей когтистой лапой.
– Осквернил! – шипела мадам Пинс. – Изгадил! Изуродовал!
– Это всего лишь книга, в которой внутри написали! – воскликнул Гарри, вырывая книгу из ее рук.
У мадам Пинс был такой вид, словно ее вот-вот хватит удар; поспешно упаковавшая свои вещи Гермиона схватила Гарри за руку и уволокла его прочь.
– Если ты не будешь вести себя осторожнее, она запретит тебе ходить в библиотеку. Почему тебе обязательно надо было принести с собой эту идиотскую книгу?
– Я не виноват, что она разлаялась, как полоумная, Гермиона. Или ты думаешь, она подслушала, как ты прошлась по Филчу? Мне всегда казалось, что между ними что-то такое может быть…
– Ой, ха-ха…
Наслаждаясь тем, что они вновь могут говорить нормальным голосом, Гарри и Гермиона шли по пустым, освещенным лампами коридорам обратно к общей комнате, споря о том, влюблены ли друг в друга втайне от всех остальных Филч и мадам Пинс.
– Елочные игрушки, – обратился Гарри к Толстой Леди; это был новый, праздничный пароль.
– И тебе того же, – ответила Толстая Леди с проказливой ухмылкой и повернулась, впуская их внутрь.
– Привет, Гарри! – воскликнула Ромильда Вейн сразу же, как только он пролез через дыру. – Хочешь газировки?
Гермиона обернулась и посмотрела на него взглядом типа «ну-что-я-тебе-говорила».
– Нет, спасибо, – тут же ответил Гарри, – я ее не очень люблю.
– Ну хорошо, тогда все равно возьми вот это, – Ромильда сунула ему в руки какую-то коробочку. – Это Шоколадные Котлы, там внутри Огневиски. Их мне бабушка прислала, а мне они не нравятся.
– О… ага… спасибо большое, – поблагодарил Гарри, не придумав, что еще можно на это сказать. – Э… извини, мне сейчас надо идти с…
Он поспешил за Гермионой, проглотив окончание фразы.
– Говорила же, – кратко откомментировала Гермиона. – Чем раньше ты кого-нибудь пригласишь, тем раньше тебя оставят в покое и ты сможешь…
Внезапно ее лицо утратило всякое выражение: она заметила Рона и Лаванду, сплетенных между собой в одном кресле.
– Ну, спокойной ночи, Гарри, – сказала она, хотя было всего лишь семь вечера, и, не произнеся больше ни слова, удалилась в спальню для девочек.
Гарри шел спать с приятной мыслью, что осталось пережить всего один последний день занятий плюс вечеринку Слагхорна, после чего он вместе с Роном отправится в Берлогу. Казалось совершенно невозможным, чтобы Рон и Гермиона помирились до начала каникул, но возможно, перерыв каким-то образом их успокоит, и они смогут нормально подумать о том, что они делают…
Но, по правде сказать, надеялся Гарри не очень сильно, и его надежда ослабла еще больше на следующий день, когда ему пришлось вытерпеть с ними урок Трансфигурации. Они как раз вступили в чрезвычайно трудную область трансфигурации человека; работая перед зеркалами, они должны были изменять цвет собственных бровей. Гермиона злорадно посмеялась над первой попыткой Рона, оказавшейся совершенно катастрофической: каким-то образом он умудрился заполучить себе на лицо потрясающие усы размером с велосипедный руль. Рон отомстил, жестоко, но очень похоже изображая, как Гермиона подпрыгивает на стуле, всякий раз, когда профессор МакГонагалл задавала вопрос; Лаванда и Парвати нашли эту пантомиму очень забавной, а Гермиона вновь была доведена до слез. Как только прозвучал звонок, она вылетела из класса, забыв половину своих вещей; Гарри, рассудив, что его присутствие сейчас нужнее Гермионе, чем Рону, собрал ее оставшиеся пожитки и отправился следом.
Некоторое время спустя он наконец нашел Гермиону, когда она вышла из туалета этажом ниже. Вместе с ней шла Луна Лавгуд, мягко похлопывая ее по спине.
– А, привет, Гарри, – сказала Луна. – Ты в курсе, что у тебя одна бровь желтая?
– Здорόво, Луна. Гермиона, ты там кое-что забыла…
Он протянул ей книги.
– А, да, – с трудом выдавила из себя Гермиона, забрав свои вещи и быстро отвернувшись в попытке скрыть, что вытирает глаза футляром для перьев. – Спасибо, Гарри. Ну, я, пожалуй, пойду…
И она поспешно удалилась, не дав Гарри возможности произнести что-либо в утешение; с другой стороны, следует признать, что ему все равно ничего подходящего в голову не приходило.
– Она немного расстроена, – заметила Луна. – Я сперва подумала, что там Плакса Миртл, но это оказалась Гермиона. Она что-то говорила про Рона Уизли…
– Ага, они поссорились.
– Иногда он говорит такие смешные вещи, правда? – произнесла Луна, когда они вместе направились по коридору. – Но иногда он бывает немного грубым. Я это в прошлом году заметила.
– Похоже, так, – согласился Гарри. Луна вновь продемонстрировала свою обычную обескураживающую прямоту; ему никогда раньше не приходилось встречать таких людей. – Да, так как прошел твой семестр, удачно?
– О, нормально, – ответила Луна. – Немного скучно без А.Д. Зато Джинни просто прелесть. Недавно на уроке Трансфигурации она отучила двух мальчишек из моего класса называть меня «Психуной»[1]…
– Как ты насчет пойти со мной сегодня на вечеринку Слагхорна?
Слова вырвались у Гарри совершенно непроизвольно; он услышал, как произносит их, словно вместо него говорил какой-то незнакомец.
Луна удивленно устремила на него свои глаза чуть навыкате.
– На вечеринку Слагхорна? С тобой?
– Ага. Мы можем приглашать своих гостей, ну и я подумал, что, может, ты захочешь… в смысле… – Гарри стремился донести свои намерения предельно ясно, – в смысле, просто по-дружески, ну ты понимаешь? Но если ты не хочешь, то…
Он уже почти надеялся, что она не хочет.
– О нет, я с удовольствием пойду с тобой просто по-дружески, – Луна просияла так, как он еще никогда в ее исполнении не видел. – Никто еще не приглашал меня пойти с ним на вечеринку по-дружески! Ты поэтому бровь покрасил, для вечеринки? Мне свою тоже покрасить?
– Нет, – твердо ответил Гарри, – это я нечаянно, я попрошу Гермиону вернуть ей нормальный цвет. Так значит, встречаемся в холле в восемь, да?
– АГА! – возопило откуда-то сверху, так что они оба подпрыгнули; они, сами того не заметив, только что прошли под злорадно ухмыляющимся Пивзом, свисающим вниз головой с люстры.
– Потти пригласил Психуну на вечеринку! Потти люубит Психуну! Потти люуууубит Психуну!
И он унесся прочь, хихикая и выкрикивая: «Потти любит Психуну!»
– Как мило обсуждать такие вещи приватно, – заметил Гарри. И действительно, вся школа, казалось, мгновенно узнала, что Гарри Поттер пригласил Луну Лавгуд на вечеринку к Слагхорну.
– Ты мог пригласить кого угодно! – неверящим голосом воскликнул Рон во время ужина. – Кого угодно! И ты выбрал Психуну Лавгуд?
– Не называй ее так, Рон! – выпалила Джинни, останавливаясь за спиной Гарри по пути к своей компании. – Ты молодец, что ее пригласил, Гарри, она так рада!
С этими словами она пошла дальше вдоль стола и села рядом с Дином. Гарри попытался почувствовать удовлетворение от радости Джинни по поводу того, что он пригласил Луну на вечеринку, но ему это не вполне удалось. На другом конце стола в гордом одиночестве сидела Гермиона и помешивала тушеное мясо в тарелке. Гарри заметил, что Рон исподтишка на нее поглядывает.
– Ты мог бы и извиниться, – прямо предложил Гарри.
– Ага, и получить еще одну стаю канареек на свою голову? – пробормотал Рон.
– Зачем ты ее передразнивал?
– Она смеялась над моими усами!
– Я тоже смеялся, в жизни ничего более дурацкого не видел.
Но Рон, похоже, не услышал; как раз пришли Лаванда и Парвати. Втиснувшись между Гарри и Роном, Лаванда обвила руками Ронову шею.
– Привет, Гарри, – поздоровалась Парвати; похоже, ее, так же как и Гарри, поведение Рона и Лаванды слегка смущало и утомляло.
– Привет. Как у тебя дела? Ты, значит, остаешься в Хогвартсе? Я слышал, твои родители хотели тебя забрать.
– Мне удалось отговорить их на некоторое время. Эта история с Кэти вывела их из себя, но поскольку с тех пор ничего такого не было… О, привет, Гермиона!
Парвати просияла. Гарри показалось, что она чувствовала себя виноватой за то, что смеялась над Гермионой на Трансфигурации. Оглянувшись, он увидел, что Гермиона улыбнулась в ответ еще шире, если такое вообще возможно. Иногда девушки ведут себя очень странно.
– Привет, Парвати! – воскликнула Гермиона, не обращая ни малейшего внимания на Рона и Лаванду. – Идешь сегодня на вечеринку к Слагхорну?
– Не приглашают, – печально ответила Парвати. – А пойти хотелось бы, похоже, там будет просто здорово… Ты сама идешь, да?
– Да, я в восемь встречаюсь с Кормаком, и мы…
Раздался звук, словно из засорившейся раковины вытащили вантуз, и Рон снова вернулся к действительности. Гермиона словно ничего не видела и не слышала.
– …и мы идем на вечеринку вместе.
– Кормак? – переспросила Парвати. – Ты имеешь в виду Кормака МакЛэггена?
– Именно его, – сладким голосом подтвердила Гермиона. – Того самого, который почти, – она сделала ударение на последнем слове, – стал Вратарем Гриффиндора.
– Он что, твой парень? – у Парвати от удивления глаза на лоб полезли.
– А, да… а ты что, не знала? – сказала Гермиона и совершенно не по-гермионьи хихикнула.
– Нет! – ответила Парвати, которую эта информация, похоже, возбудила чрезвычайно. – Ух ты, тебе нравятся игроки в квиддич, да? Сначала Крам, теперь МакЛэгген…
– Мне нравятся действительно классные игроки в квиддич, – поправила ее Гермиона, по-прежнему с улыбкой. – Ладно, пока… Мне пора идти готовиться к вечеринке…
Она ушла. Лаванда и Парвати немедленно уединились, чтобы обсудить это новое открытие с учетом всего, что они когда-либо слышали о МакЛэггене, и всего, что они когда-либо думали о Гермионе. Рон выглядел на редкость озадаченным и молчал. Гарри оставалось лишь молча размышлять о том, как низко могут пасть девушки ради мести.
В восемь вечера, придя в холл, Гарри обнаружил там необычайно большое количество прячущихся по углам девушек; казалось, все они обиженно смотрели на него, когда он подходил к Луне. Она была одета в серебристую мантию с блестками, над которой окружающие слегка посмеивались, но в остальном выглядела вполне прилично. В любом случае Гарри был рад, что она не стала брать с собой свои редископодобные сережки, ожерелье из пробок от Масляного эля и Радужные очки.
– Привет, – сказал он. – Ну что, пошли?
– Да, конечно, – радостно ответила она. – А где будет вечеринка?
– В кабинете Слагхорна, – ответил Гарри, уводя ее к мраморной лестнице, подальше от всех этих переглядываний и перешептываний. – Ты слышала – говорят, должен прийти вампир!
– Руфус Скримджер?
– Я… что? – в замешательстве переспросил Гарри. – Ты имеешь в виду Министра Магии?
– Да, он вампир, – заявила она таким тоном, словно это было нечто общеизвестное. – Отец написал об этом большую статью сразу, как только Скримджер сменил Корнелиуса Фаджа, но кто-то из Министерства заставил его отказаться от ее публикации. Ну разумеется, они не хотят, чтобы правда выплыла наружу!
Гарри, полагавший вампирскую сущность Руфуса Скримджера маловероятной, но привычный к тому, что Луна повторяет эксцентричные мнения отца как нечто очевидное, ничего не ответил; они подходили к кабинету Слагхорна, и доносившиеся оттуда смех, разговоры и музыка с каждым их шагом становились все громче.
То ли кабинет Слагхорна был так построен, то ли его хозяин применил какие-то магические приемы, но он был гораздо больше, чем обычный кабинет преподавателя. Потолок и стены были драпированы изумрудными, малиновыми и золотыми портьерами, в результате чего у людей создавалось впечатление, что они находятся внутри огромной палатки. В комнате было многолюдно и душновато; она была освещена красным светом разукрашенной золотой лампы, свисающей с потолка в самом центре; внутри лампы порхали настоящие фейри, каждый словно яркое пятнышко света. Из дальнего угла доносилось громкое пение под аккомпанемент чего-то типа мандолин; облако дыма от трубок видело над группой старых магов, поглощенных беседой; сквозь дебри ног с писком прокладывали себе путь многочисленные домовые эльфы, заслоненные несомыми ими серебряными подносами с едой и похожие на блуждающие столики.
– Гарри, мо’мальчик! – прогудел Слагхорн практически сразу же, как только Гарри и Луна переступили порог. – Входи, входи, здесь столько людей, с которыми я хочу тебя познакомить!
На голове Слагхорна была бархатная шляпа с кисточкой под цвет жилета. Вцепившись Гарри в руку так крепко, словно он собрался Дезаппарировать вместе с ним, Слагхорн потащил его прямо в гущу народа. Гарри схватил руку Луны и повлек ее за собой.
– Гарри, я обязательно должен тебя познакомить с Элдредом Ворплом, это мой бывший ученик, автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров» – и, разумеется, с его другом Сангвини[2].
Ворпл, маленький тучный мужчина в очках, энергично пожал гаррину руку; вампир Сангвини, высокий и тощий, с тенями под глазами, просто кивнул. Ему явно было скучно. Неподалеку возбужденно толпилась стайка девушек, с любопытством глядевших на него.
– Гарри Поттер, я так рад с тобой познакомиться! – воскликнул Ворпл, близоруко щурясь на него снизу вверх. – Буквально на днях я говорил профессору Слагхорну: «А где биография Гарри Поттера, которую мы все с таким нетерпением ожидаем?»
– Э… правда ожидаете?
– Сама скромность, как и говорил Гораций! Но если серьезно, – его голос внезапно изменился, Ворпл заговорил деловым тоном, – я бы с удовольствием сам ее написал – народ жаждет узнать о тебе побольше, дорогой, просто жаждет! Если ты готов дать мне несколько интервью, скажем, часов по четыре-пять каждое, мы эту книгу закончим в несколько месяцев. И от тебя почти ничего не потребуется, могу тебя заверить – спроси вон Сангвини, так это или нет… Сангвини, иди сюда! – неожиданно жестко добавил Ворпл, заметив, как вампир с голодным блеском в глазах медленно подбирается к ближайшей кучке девушек. – Вот, возьми пирожок, – Ворпл схватил один с подноса проходящего мимо эльфа и сунул его в руку Сангвини, после чего снова повернулся к Гарри. – Мой дорогой, ты себе не представляешь, сколько золота ты можешь заработать…
– Спасибо, но мне это совершенно не интересно, – твердо перебил его Гарри. – Кстати, я вижу одного своего друга, мне надо подойти к нему, прошу прощения… – он потащил Луну вслед за собой в толпу; он действительно только что заметил копну каштановых волос, мелькнувших между двумя, как ему показалось, музыкантами из «Странных Сестричек».
– Гермиона! Гермиона!
– Гарри! Вот ты где, слава богу! Привет, Луна!
– Что случилось? – спросил Гарри: Гермиона была взъерошена, словно только что выбралась из зарослей Дьявольского Силка.
– Ой, я только что сбежала… в смысле, только что оставила МакЛэггена. Под омелой, – в качестве объяснения добавила она, поскольку Гарри по-прежнему смотрел на нее вопросительно.
– Так тебе и надо, раз пошла с ним, – беспощадно сказал он.
– Я думала, это разозлит Рона сильнее всего, – хладнокровно ответила Гермиона. – Некоторое время я обдумывала кандидатуру Захариаса Смита, но решила, что в целом…
– Ты думала пригласить Смита? – с ужасом и отвращением переспросил Гарри.
– Да, и уже начинаю жалеть, что не выбрала его, по сравнению с МакЛэггеном даже Гроуп кажется джентльменом. Давай пойдем вон туда, там мы сможем увидеть, если он будет приближаться, он такой высокий… – все трое стали пробираться к противоположной стене комнаты, по пути забрав с подносов по кубку с медом. Они слишком поздно заметили, что там, куда они шли, в одиночестве стояла профессор Трелони.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Луна.
– Добрый вечер, моя дорогая, – ответила профессор Трелони, не без труда фокусируясь на лице Луны. Гарри вновь ощутил запах шерри. – Я в последнее время не вижу тебя на занятиях…
– Да, у меня в этом году ведет Флоренций.
– А, конечно, – профессор Трелони издала пьяный смешок. – Цирковая лошадка, как я его называю. Коли уж я вернулась в школу, можно было бы ожидать, что профессор Дамблдор избавится от этой лошади, вы согласны? Но нет… мы поделили учебные часы… Это просто оскорбление, откровенное оскорбление. Знаете ли вы… – профессор Трелони явно была слишком навеселе, чтобы заметить Гарри.
Пока она яростно критиковала Флоренция, Гарри наклонился вплотную к Гермионе и тихо сказал:
– Давай мы с тобой кое-что проясним. Собираешься ли ты рассказать Рону, что ты сделала во время просмотра Вратарей?
Гермиона удивленно подняла брови.
– Неужели ты действительно думаешь, что я опущусь до такого?
Гарри пристально посмотрел на нее.
– Гермиона, если ты смогла пригласить МакЛэггена…
– Это же совсем другое дело! – с достоинством ответила Гермиона. – Я совершенно не планирую рассказывать Рону о том, что могло произойти – или не произойти – во время просмотра Вратарей.
– Вот и отлично, – лихорадочно произнес Гарри. – А то он опять раскиснет, и мы проиграем следующий матч…
– Квиддич! – сердито заявила Гермиона. – Это все, что вас, мальчишек, волнует? Кормак не задал ни одного вопроса обо мне – нет, мне пришлось выслушивать про Сто Величайших Сейвов Кормака МакЛэггена, без перерыва, с самого начала… О нет, вот он опять!
Она исчезла с такой скоростью, словно Дезаппарировала; только что была тут, раз – просочилась между двух болтающих между собой ведьм, и ее нет.
– Гермиону не видели? – спросил МакЛэгген, пробив себе путь сквозь толпу минуту спустя.
– К сожалению, нет, – ответил Гарри и тут же отвернулся, чтобы присоединиться к беседе, в которой участвовала Луна, забыв на секунду, с кем именно она разговаривала.
– Гарри Поттер! – впервые за все это время заметив его, воскликнула профессор Трелони глубоким вибрирующим голосом.
– О, здравствуйте, – вяло сказал Гарри.
– Мой милый мальчик! – проговорила она взволнованным голосом. – Эти слухи! Это сплетни! Избранный! Конечно, я давно знала… Предзнаменования всегда были тревожные, Гарри… Но почему ты не продолжил Прорицание? Из всех людей именно для тебя этот предмет представляет наибольшую важность!
– Ах, Сибилла, все мы считаем, что наш предмет самый важный! – послышался громкий голос, и по другую руку от профессора Трелони появился Слагхорн; лицо его было красным, глаза налиты кровью, бархатная шляпа слегка съехала набок; в одной руке он держал бокал с медом, в другой – огромный кусок мясного пирога. – Но я думаю, что никогда еще не встречал кого-то с таким даром в Зельях! – Слагхорн посмотрел на Гарри влюбленными глазами. – Врожденный талант, знаешь ли – совсем как у его матери! Могу сказать, Сибилла, я лишь нескольких столь одаренных учил – даже Северус…
Тут, к ужасу Гарри, Слагхорн выбросил в сторону руку и вытащил Снейпа, казалось, прямо из воздуха.
– Кончай прятаться и присоединяйся к нам, Северус! – икнув, радостно заявил Слагхорн. – Я как раз говорил о невероятных успехах Гарри в зельеделии! В этом есть и твоя заслуга, несомненно, ты пять лет его учил!
Пойманный рукой Слагхорна, обнявшей его за плечи, Снейп взглянул на Гарри сверху вниз, прищурив свои черные глаза.
– Забавно, у меня не сложилось впечатления, что мне хоть чему-то удалось научить Поттера.
– Ну, значит, это врожденный дар! – воскликнул Слагхорн. – Тебе надо было видеть, что он приготовил на первом занятии, Глоток Живой Смерти – ни один студент не делал лучше с первой попытки, думаю, даже ты, Северус…
– Вот как? – тихо произнес Снейп, по-прежнему сверля Гарри глазами; тот начал ощущать некоторое беспокойство. Последнее, чего ему бы хотелось, – чтобы Снейп начал доискиваться до источника новоприобретенного гарриного таланта в Зельях.
– Напомни мне, какими еще предметами ты сейчас занимаешься, Гарри? – поинтересовался Слагхорн.
– Защитой от Темных Искусств, Чарами, Трансфигурацией, Травоведением…
– Короче говоря, всеми предметами, необходимыми Аврору, – с чуть заметной издевкой пояснил Снейп.
– Ага, им я и хочу стать, – вызывающе ответил Гарри.
– И из тебя получится отличный Аврор! – прогудел Слагхорн.
– Не думаю, что тебе следует становиться Аврором, Гарри, – неожиданно сказала Луна. Все посмотрели на нее. – Авроры входят в Тайное Общество «Гнилозуб»[3], я думала, это все знают. Они стремятся разрушить изнутри Министерство Магии, применяя Темную магию в сочетании с пародонтозом.
У Гарри от смеха мед попал не в то горло. Да, Луну стоило пригласить сюда уже ради одного этого момента. Подняв голову от своего кубка, кашляя, утирая слезы, но все еще смеясь, он увидел нечто, что улучшило его настроение еще больше: Драко Малфоя, влекомого к ним за ухо Аргусом Филчем.
– Профессор Слагхорн, – одышливо прохрипел Филч; его челюсти дрожали, а выкаченные глаза горели азартом борьбы с нарушителями правил. – Я обнаружил этого мальчишку прячущимся в коридоре наверху. Он заявляет, что был приглашен к вам на вечеринку, но задержался с приготовлениями. Действительно ли вы дали ему приглашение?
Малфой с яростным видом вырвался из рук Филча.
– Ну ладно, ладно, не был я приглашен! – сердито огрызнулся он. – Я хотел прийти так, устраивает?
– Нет, не устраивает! – ликующе воскликнул Филч с выражением полного превосходства на лице. – У тебя большие проблемы, точно тебе говорю! Разве не говорил директор, что ночные прогулки запрещены без специального разрешения, разве не говорил, э?
– Да ладно, Аргус, все нормально, – успокаивающе махнул рукой Слагхорн. – Сейчас Рождество, и хотеть попасть на вечеринку – не преступление. Сделаем исключение, не будем его наказывать сегодня; Драко, ты можешь остаться.
Выражение гнева и разочарования на лице Филча было абсолютно предсказуемо; но почему, удивлялся Гарри, наблюдая за Малфоем, его лицо выглядело почти таким же несчастным? И почему Снейп смотрел на Малфоя так, словно был рассержен и… возможно ли такое?.. слегка испуган?
Но прежде чем Гарри полностью осознал, что же он увидел, Филч развернулся и уковылял прочь, что-то бормоча себе под нос; Малфой изобразил на лице улыбку и стал благодарить Слагхорна за его великодушие; а лицо Снейпа вновь стало совершенно непроницаемым.
– Ничего, не стоит благодарности, – произнес Слагхорн, отмахиваясь от Малфоя. – В конце концов, я же знал твоего деда…
– Он всегда очень хорошо о вас отзывался, сэр, – тут же сказал Малфой. – Говорил, что вы лучший специалист по зельям, которого он когда-либо знал…
Гарри внимательно смотрел на Малфоя. Его интересовало вовсе не лизоблюдство; Гарри достаточно насмотрелся этого в исполнении Малфоя перед Снейпом. Его заинтересовало то, что Малфой действительно казался немного больным. Впервые за довольно долгий срок он мог рассмотреть Малфоя так близко; теперь он видел и тени под глазами, и чуть пепельный оттенок кожи.
– Мне надо с тобой поговорить, Драко, – неожиданно заявил Снейп.
– Ой, да ладно, Северус, – произнес Слагхорн, снова икнув. – Сейчас Рождество, не будь таким строгим…
– Я глава его факультета, и мне решать, должен я быть строгим или нет, – отрезал Снейп. – Иди за мной, Драко.
Они отошли, Снейп впереди, Малфой с возмущенным видом за ним. Гарри некоторое время стоял в нерешительности, затем сказал:
– Я скоро вернусь, Луна… э… мне в туалет.
– Хорошо, – бодро ответила она; когда Гарри поспешно нырнул в толпу, ему показалось, что она продолжила обсуждение темы Тайного Общества «Гнилозуб» с явно заинтересованной Трелони.
После того как он выбрался из толпы, вытащить из кармана плащ-невидимку и накинуть его на себя оказалось легче легкого – коридор был пуст. Что было труднее, так это найти Снейпа и Малфоя. Гарри побежал по коридору; топот его ног приглушался музыкой и голосами, по-прежнему доносившимися из кабинета Слагхорна за его спиной. Возможно, Снейп повел Малфоя в свой кабинет в подземелье… или он сопровождает его обратно в общую комнату Слизерина… тем не менее Гарри перебежками пробирался от двери к двери, прижимаясь ухом к каждой из них; наконец, приложив ухо к замочной скважине последней двери по коридору, он ощутил радостное возбуждение – из-за двери доносились голоса.
– …не должен допускать ошибок, Драко, потому что если тебя исключат…
– Я тут вообще ни при чем, понятно?
– Очень надеюсь, что ты говоришь правду, потому что это было сделано неуклюже и просто глупо. Тебя уже подозревают в причастности к этому.
– Кто меня подозревает? – сердито спросил Малфой. – В последний раз говорю, я этого не делал, понятно? У этой девчонки Белл, должно быть, есть какой-то враг, о котором никто не знает, – не смотрите на меня так! Я знаю, что вы делаете, я не дурак, но это у вас не пройдет – я могу вас остановить!
После небольшой паузы Снейп тихо произнес:
– Ага… тетя Беллатрикс обучала тебя Окклуменции, понятно. Так какие мысли ты пытаешься скрыть от своего наставника[4], Драко?
– Я не пытаюсь скрыть что-либо от него, я просто не хочу, чтобы вы в это вмешивались!
Гарри плотнее прижался ухом к замочной скважине… Что же произошло, после чего Малфой стал говорить со Снейпом таким тоном – со Снейпом, которому он всегда выказывал уважение и даже симпатию?
– Именно поэтому ты избегаешь меня весь семестр? Ты боялся моего вмешательства? Ты осознаешь, что никто еще не отказывался посещать мой кабинет, если я неоднократно говорил ему прийти туда, Драко?..
– Так назначьте мне наказание! Доложите Дамблдору! – зло усмехнулся Малфой.
После еще одной паузы Снейп сказал:
– Ты отлично знаешь, что я не желаю делать ни того, ни другого.
– Тогда прекратите требовать от меня, чтобы я пришел в ваш кабинет!
– Слушай меня внимательно, – произнес Снейп настолько тихо, что Гарри пришлось прижать ухо к скважине изо всех сил, чтобы расслышать. – Я пытаюсь помочь тебе. Я поклялся твоей матери, что буду тебя защищать. Я дал Нерушимый Обет, Драко…
– Тогда похоже, вам придется его нарушить, потому что мне ваша защита не нужна! Это моя работа, он поручил ее мне, и я ее делаю. У меня есть план, и он сработает, это просто займет немного больше времени, чем я ожидал!
– Что это за план?
– Не ваше дело!
– Если ты расскажешь мне, что ты хочешь сделать, я смогу помочь тебе…
– Я уже получил всю необходимую помощь, спасибо, я не один!
– Сегодня ты определенно был один, это исключительно глупо – бродить по коридорам без прикрытия и наблюдателей. Есть элементарные ошибки…
– Со мной пошли бы Крэбб и Гойл, если бы вы не назначили им наказания!
– Тише ты! – выплюнул Снейп; действительно, Малфой от возбуждения стал говорить очень громко. – Если твои друзья Крэбб и Гойл собираются в этом году все же получить С.О.В. по Защите от Темных Искусств, им придется работать немного более усердно, чем сей-…
– А смысл? Защита от Темных Искусств – это же просто шутка на самом деле, ведь так, просто спектакль? Можно подумать, что кому-то из нас нужно защищаться от Темных Искусств…
– Этот спектакль чрезвычайно важен для общего успеха, Драко! Где бы я, по-твоему, был все эти годы, если бы не был хорошим актером? Теперь слушай меня! Крайне неосторожно с твоей стороны бродить тут по ночам и позволить себя поймать, и если ты собираешься доверять таким помощникам, как Крэбб и Гойл…
– Не только им, у меня есть и другие люди, получше!
– Тогда почему бы тебе не поделиться со мной, я смогу…
– Я знаю, чего вы хотите! Вы хотите присвоить себе мою славу!
После очередной паузы Снейп холодно произнес:
– Ты рассуждаешь, как ребенок. Я, конечно, понимаю, что арест и заключение твоего отца тебя сильно расстроили, но…
У Гарри оставалось не больше секунды на то, чтобы среагировать; он услышал шаги Малфоя по ту сторону двери и рванулся в сторону в тот самый момент, как она распахнулась; Малфой большими шагами направился по коридору, прошел мимо двери кабинета Слагхорна, свернул за угол и пропал.
Едва осмеливаясь дышать, Гарри остался скрюченным под плащом; из класса медленно вышел Снейп. С непонятным выражением лица он отправился в кабинет Слагхорна, присоединиться к вечеринке. Гарри остался на полу, по-прежнему скрытый под плащом; мысли его скакали.
[1] Loony – прозвище Луны. Переводится как «сумасшедшая, чокнутая».
[2] Sanguini. Имя вампира происходит от слова sanguine – румяный, кроваво-красный.
[3] Rotfang Conspiracy. Rot – гниль, fang – клык, корень зуба, conspiracy – тайная организация.
[4] В оригинале здесь слово master, оно означает и «наставник», и «преподаватель», и «господин». Снейп имеет в виду себя (преподавателя), а Драко – Волдеморта (господина).