Глава 5. Павший воин
– Хагрид?
Гарри с трудом пытался подняться из кучи металлических и кожаных обломков, которые его окружали; когда он попробовал выпрямиться, руки его на несколько дюймов погрузились в грязную воду. Он не понимал, куда делся Волдеморт, и ожидал, что тот в любой момент может вывалиться на него из темноты. Что-то горячее и влажное медленно стекало вниз по его подбородку и лбу. Гарри выполз из прудика и, шатаясь, направился к лежавшей на земле большой темной массе – Хагриду.
– Хагрид? Хагрид, ответь что-нибудь!..
Но темная масса не шевельнулась.
– Кто здесь? Это Поттер? Вы Гарри Поттер?
Этого мужского голоса Гарри не узнал. Затем послышался крик женщины:
– Они разбились, Тед! Разбились в саду!
У Гарри перед глазами все поплыло.
– Хагрид, – тупо повторил он, и его колени подломились.
Следующее, что он ощутил, – это что он лежит на спине, на чем-то мягком, судя по всему – на подушках, и что его ребра и правая рука горят. Выбитый зуб вырос опять. Шрам на лбу по-прежнему болезненно пульсировал.
– Хагрид?
Он открыл глаза и увидел, что лежит на диване в незнакомой, залитой светом ламп гостиной. Его рюкзак, мокрый и грязный, валялся на полу неподалеку. Рядом, обеспокоенно смотря на него, стоял светловолосый пузатый мужчина.
– Хагрид в порядке, сынок, – заверил он. – Моя жена сейчас за ним ухаживает. Как ты себя чувствуешь? Может, еще что-нибудь сломано? Я подправил тебе ребра, зуб и руку. Кстати, я Тед, Тед Тонкс – отец Доры.
Гарри рывком сел, но слишком резко: перед глазами замелькали звездочки, он ощутил тошноту и слабость.
– Волдеморт…
– Спокойно, спокойно, – Тед Тонкс взял Гарри за плечо и подтолкнул его обратно в подушки. – Вы только что здорово разбились. Кстати, что произошло? Что-то не так пошло с мотоциклом? Артур Уизли снова перестарался со своими муглевыми штучками-дрючками?
– Нет, – ответил Гарри, и его шрам начал пульсировать подобно открытой ране. – Упивающиеся Смертью, целая куча… Они за нами гнались…
– Упивающиеся Смертью? – резко переспросил Тед. – В каком смысле, Упивающиеся Смертью? Я думал, они не знают, что тебя заберут сегодня, я думал…
– Они знали.
Тед Тонкс глянул на потолок, словно мог разглядеть сквозь него небо.
– Ну что ж, теперь мы знаем, что наши защитные чары работают, э? Они не смогут подойти ближе чем на сотню ярдов к дому, с любой стороны.
Только теперь Гарри понял, почему Волдеморт исчез: это произошло в тот момент, когда мотоцикл пересек барьер чар Ордена. Ему лишь оставалось надеяться, что это будет работать и дальше: он представил себе Волдеморта, висящего в воздухе в сотне ярдов над ними в это самое время, пытающегося изыскать способ пробить этот, как Гарри себе представил, огромный прозрачный пузырь.
Он спустил ноги с дивана на пол – ему надо было увидеть Хагрида собственными глазами, чтобы он мог поверить, что Хагрид жив. Однако едва он успел встать, как дверь распахнулась, и Хагрид протиснулся сквозь нее, слегка хромающий, с коркой грязи и крови на лице, но непостижимым образом живой.
– Гарри! – опрокинув два хрупких на вид столика и горшок с аспидистрой, он в два шага покрыл разделяющее их расстояние и заключил Гарри в объятие, едва не сломавшее обратно его свежевылеченные ребра. – Блин, Гарри, как ты оттуда выбрался? Я думал, нам обоим крышка.
– Ага, я тоже. До сих пор не могу поверить…
Гарри резко прервался, едва заметил женщину, вошедшую в комнату вслед за Хагридом.
– Ты! – выкрикнул он, резко запустив руку в карман, но карман оказался пуст.
– Твоя палочка здесь, сынок, – сказал Тед, похлопывая упомянутой палочкой по Гарриной руке. – Она лежала совсем рядом с тобой, я ее подобрал. А кричишь ты на мою жену.
– Ох, простите… простите.
Когда миссис Тонкс прошла вперед, сходство ее со своей сестрой Беллатрикс значительно уменьшилось: ее волосы были светло-каштановыми, а глаза – больше и добрее. Тем не менее, вид у нее после Гарриного возгласа был слегка высокомерный.
– Что с нашей дочерью? – спросила она. – Хагрид сказал, что вы попали в засаду; где Нимфадора?
– Я не знаю, – ответил Гарри. – Мы не знаем, что случилось с другими.
Она и Тед переглянулись. При виде выражений их лиц Гарри охватила смесь страха и чувства вины; если кто-нибудь из остальных погиб, это была его вина, целиком и полностью его. Он принял этот план, дал им свои волосы…
– Портключ, – произнес он, внезапно вспомнив эту часть плана. – Мы должны вернуться в Берлогу и все выяснить – тогда мы сможем послать вам весточку, или – или Тонкс пошлет, как только она…
– С Дорой все будет в порядке, Дромеда, – сказал Тед. – Она знает свое дело, она, когда стала Аврором, побывала во многих переделках. Портключ в той комнате, – добавил он, адресуя реплику уже Гарри. – Он должен отправиться через три минуты, если вы его возьмете.
– Ага, мы возьмем, – кивнул Гарри. Он взял свой рюкзак и закинул себе за плечи. – Я…
Он посмотрел на миссис Тонкс, желая извиниться за то чувство страха, с которым он их оставляет и за которое он ощущал себя в полной мере ответственным, но все слова, приходившие на ум, казались ему пустыми и неискренними.
– Я скажу Тонкс – Доре – чтобы она вам сообщила, когда она… Спасибо вам, что нас залатали, спасибо за все. Я…
Гарри с облегчением вышел из комнаты и проследовал за Тедом Тонксом через короткий коридор и затем в спальню. Хагрид вошел за ними, согнувшись в три погибели, чтобы не удариться головой о притолоку.
– Вот, сынок. Это Портключ, – мистер Тонкс указал на лежащую на ночном столике маленькую расческу с серебряной вставкой.
– Спасибо, – произнес Гарри, протягивая руку, чтобы коснуться ее пальцем, готовый к отправлению.
– Погоди-ка, – вмешался Хагрид, оглядываясь по сторонам. – Гарри, а где Хедвиг?
– Она… в нее попали, – ответил Гарри.
Осознание обрушилось на него внезапно; глаза обожгло слезами, он ощутил острое чувство стыда. Сова была его спутником, единственным мостом, связывавшим его с магическим миром всякий раз, когда он вынужден был возвращаться к Дурслям.
Хагрид протянул свою огромную руку и довольно болезненно похлопал Гарри по плечу.
– Ну ниче, – хриплым голосом произнес он, – ниче… Она прожила отличную долгую жизнь…
– Хагрид! – предостерегающе воскликнул Тед Тонкс, в то время как расческа засветилась ярко-синим, и Хагрид еле успел коснуться ее указательным пальцем.
Гарри ощутил рывок где-то в районе пупка, его словно зацепило невидимым крюком и понесло вперед; он обрушился в ничто, беспорядочно крутясь и вместе с Хагридом стремительно удаляясь от мистера Тонкса; палец его будто приклеился к Портключу; несколько секунд спустя Гаррины ступни врезались в твердую землю, и он упал на четвереньки во дворе Берлоги. Послышались вскрики. Отшвырнув в сторону не сияющую более расческу, Гарри встал, чуть пошатнувшись, и увидел, как от задней двери к нему мчатся по ступенькам миссис Уизли и Джинни; тем временем Хагрид, также не устоявший на ногах при приземлении, с трудом приводил себя в вертикальное положение.
– Гарри? Ты настоящий Гарри? Что случилось? Где остальные? – кричала миссис Уизли.
– Что вы имеете в виду? Что, больше никого нет? – хватая воздух ртом, выдавил Гарри.
Ответ был написан на побледневшем лице миссис Уизли.
– Упивающиеся Смертью нас ждали, – объяснил ей Гарри. – Нас окружили сразу же, как мы взлетели… Они знали, что это будет сегодня ночью… Я не знаю, что стало с остальными. За нами погнались четверо, все, что мы могли, это убегать, а затем нас нагнал Волдеморт…
Он слышал оправдывающуюся нотку в собственном голосе, мольбу, обращенную к ней, чтобы она поняла, почему он ничего не знает о том, что случилось с ее сыновьями, но…
– Слава богу, что ты цел, – проговорила она, принимая Гарри в объятия, которых он, по его мнению, никак не заслуживал.
– У тя не найдется малешко бренди, а, Молли? – нетвердым голосом поинтересовался Хагрид. – Для медицинских целей?
Она вполне могла призвать бутылку с помощью магии, но вместо этого побежала обратно в покосившийся дом; Гарри догадался, что она хотела спрятать свое лицо. Он повернулся к Джинни, и она тотчас удовлетворила его невысказанную мольбу об информации.
– Рон и Тонкс должны были прибыть первыми, но они опоздали к своему Портключу, он вернулся без них, – она указала на ржавую масленку, валявшуюся на земле рядом с ними. – А это, – она показала на старый кед, – Портключ папы и Фреда, они должны были прийти вторыми. Ты и Хагрид – третья пара, – Джинни глянула на часы, – а Джордж и Люпин, если они успели, вернутся где-то через минуту.
Из дома снова вышла миссис Уизли, неся бутылку бренди, и протянула ее Хагриду. Тот открыл ее и осушил одним могучим глотком.
– Мама! – крикнула Джинни, показывая на точку в нескольких футах от них.
В темноте вспыхнул голубой огонек; он становился все больше и ярче, и вдруг появились вращающиеся Люпин с Джорджем, и тут же оба рухнули на землю. Гарри мгновенно понял, что что-то не так: Люпин поддерживал Джорджа; тот был без сознания, и лицо его было все в крови.
Гарри бросился вперед и подхватил Джорджа за ноги. Вместе с Люпином они отнесли его в дом, пронесли через кухню в гостиную и там положили на диван. Когда свет лампы осветил голову Джорджа, Джинни ахнула, и Гаррин желудок содрогнулся: у Джорджа не было одного уха. Вся сторона головы и шеи была покрыта влажной, ужасающе алой кровью.
Не успела миссис Уизли склониться над своим сыном, как Люпин ухватил Гарри за плечо и довольно грубо вытащил его обратно в кухню, где Хагрид все еще пытался осторожно протащить свое тело сквозь заднюю дверь.
– Эй! – недовольно воскликнул Хагрид. – Отпусти его! Отпусти Гарри!
Люпин его проигнорировал.
– Что за животное сидело в углу в первый раз, когда Гарри Поттер пришел в мой кабинет в Хогвартсе? – вопросил он, слегка встряхнув Гарри. – Отвечай!
– Это… рогохват[1] в аквариуме, кажется?
Люпин отпустил Гарри и привалился к кухонному шкафу.
– Эт че было? – проревел Хагрид.
– Прости, Гарри, но я обязан был проверить, – хрипло произнес Люпин. – Нас предали. Волдеморт знал, что тебя заберут этой ночью, и сказать ему об этом могли только те, кто был прямо вовлечен в этот план. Ты вполне мог оказаться двойником.
– Ну дык че ты меня не проверяешь? – выдавил Хагрид, все еще никак не в силах справиться с дверью.
– Ты полувеликан, – ответил Люпин, подняв взгляд на Хагрида. – Многосущное зелье рассчитано только на людей.
– Никто из Ордена не сказал Волдеморту, что мы отправляемся сегодня, – заявил Гарри; сама мысль вызывала в нем ужас, он не мог поверить в такое в отношении любого из них. – Волдеморт догнал меня лишь в самом конце, изначально он не знал, который из нас я. Если бы он был в курсе плана, он бы с самого начала знал, что я – тот, который с Хагридом.
– Волдеморт догнал тебя? – резко переспросил Люпин. – И что произошло? Как вы спаслись?
Гарри кратко объяснил, как Упивающиеся Смертью, преследовавшие их, опознали в нем настоящего Гарри, как они прекратили погоню, как они, видимо, призвали Волдеморта, который и появился непосредственно перед тем, как они с Хагридом достигли убежища родителей Тонкс.
– Они тебя опознали? Но как? Что ты сделал?
– Я… – Гарри попытался вспомнить; весь полет представлялся ему сплошной паникой и неразберихой. – Я увидел Стэна Шанпайка… ну вы знаете, того парня, кондуктора на Рыцаре Дороги[2]? И тогда я попробовал его обезоружить вместо… Ну, то есть он же не понимал, что он делает, так? Наверняка он был под Империусом!
Люпин явно был шокирован.
– Гарри, время обезоруживания прошло! Это люди хотят тебя захватить и убить! Хотя бы оглушай, если уж ты не готов убивать!
– Мы были на сотни футов над землей! Стэн был сам не свой, а если б я его оглушил и он бы упал, он бы погиб точно так же, как если б я применил Avada Kedavra! Expelliarmus спас меня от Волдеморта два года назад, – с вызовом в голосе добавил Гарри. Люпин напомнил ему глумливого хаффлпаффа Захариаса Смита, насмехавшегося над Гарри, когда он собирался обучать Армию Дамблдора обезоруживанию.
– Да, Гарри, – сдержанность явно далась Люпину нелегко, – и огромное количество Упивающихся Смертью были тому свидетелями! Прости меня, но тогда, под угрозой верной смерти, это был очень нестандартный ход. И повторить его сейчас, прямо перед Упивающимися Смертью, которые это либо видели, либо слышали о первом случае, было практически самоубийством!
– Значит, вы считаете, что я должен был убить Стэна Шанпайка? – гневно спросил Гарри.
– Конечно же, нет, – ответил Люпин. – Но Упивающиеся Смертью – да и не только они, большинство людей! – ожидают, что ты будешь отбиваться! Expelliarmus – полезное заклинание, Гарри, но Упивающиеся Смертью, похоже, думают, что оно стало твоей личной подписью, и я умоляю тебя сделать все, чтобы это не стало так на самом деле!
От этих слов Люпина Гарри почувствовал себя полным идиотом, но тем не менее зерно упрямства в нем все еще оставалось.
– Я не буду убивать людей только потому, что они стоят на моем пути, – твердо произнес он. – Это метод Волдеморта.
Ответа Люпина он не услышал: Хагриду наконец-то удалось преодолеть дверь, и он нетвердым шагом подошел к ближайшему стулу и сел, после чего стул немедленно развалился. Не обращая внимания на мешанину вырвавшихся у него извинений и обещаний, Гарри снова обратился к Люпину.
– С Джорджем все будет нормально?
Все недовольство Люпина поведением Гарри при этом вопросе явно улетучилось.
– Думаю, да, хотя отрастить новое ухо будет без шансов, только не в этом случае, когда его оторвало проклятием…
Снаружи раздался шаркающий звук. Люпин кинулся к задней двери; Гарри перепрыгнул через ноги Хагрида и тоже бросился во двор.
Во дворе появились две фигуры, и Гарри, подбежав к ним, узнал в них Гермиону, как раз возвращающуюся к своему нормальному облику, и Кингсли; оба держались за погнутую вешалку. Гермиона тут же бросилась в объятия Гарри, но Кингсли не выразил радости при виде их. Через плечо Гермионы Гарри увидел, как он поднял волшебную палочку и нацелил ее в грудь Люпину.
– Последние слова, которые Дамблдор сказал нам обоим?
– «Гарри – наша главная надежда. Доверяйте ему», – спокойно ответил Люпин.
Кингсли перевел палочку на Гарри, но Люпин остановил его:
– Это он, я уже проверил!
– Хорошо, хорошо! – сказал Кингсли, убирая волшебную палочку обратно под плащ. – Но кто-то нас предал! Они знали, они знали, что это будет сегодня ночью!
– Похоже, что так, – согласился Люпин, – но, судя по всему, они не ожидали, что Гарри будет семь.
– Небольшое утешение, – фыркнул Кингсли. – Кто еще вернулся?
– Только Гарри, Хагрид, Джордж и я.
Гермиона слабо вскрикнула, прикрыв рот ладонью.
– Что произошло с вами? – спросил Люпин у Кингсли.
– Погнались пятеро, двоих ранил, возможно, одного убил, – быстро припомнил Кингсли. – И Сам-Знаешь-Кого мы тоже видели, он на полпути присоединился к погоне, но довольно быстро исчез. Ремус, он умеет…
– …летать, – закончил Гарри. – Я тоже его видел, он гнался за нами с Хагридом.
– Вот, значит, куда он делся – погнался за тобой! – сказал Кингсли. – А я не мог понять, почему он исчез. Но что вынудило его сменить цель?
– Гарри немного чересчур мягко обошелся со Стэном Шанпайком, – объяснил Люпин.
– Со Стэном? – переспросила Гермиона. – Но я думала, он в Азкабане?
Кингсли испустил горький смешок.
– Гермиона, наверняка оттуда был массовый побег, о котором Министерство спокойно молчит. У Трэверса слетел капюшон, когда я его угостил проклятием, он тоже должен был сидеть там. Но что было с тобой, Ремус? Где Джордж?
– Он лишился уха, – ответил Люпин.
– Лишился?.. – высоким голосом повторила Гермиона.
– Снейп постарался, – пояснил Люпин.
– Снейп? – вскричал Гарри. – Вы не говорили…
– У него тоже свалился капюшон во время погони. Sectumsempra всегда была его специализацией. Хотел бы я сейчас сказать, что достойно отплатил ему, но после того, как Джордж был ранен, все, что я мог, – это удерживать его на метле, он терял слишком много крови.
Пало молчание; все четверо взглянули вверх, в небо. Ни малейшего признака движения не было; звезды взирали на них сверху вниз, немигающие, равнодушные, не заслоняемые летящими друзьями. Где был Рон? Где были Фред и мистер Уизли? Где были Билл, Флер, Тонкс, Психоглазый и Мандангус?
– Гарри, помоги нам! – хрипло позвал с кухни Хагрид, снова застрявший в двери. Довольный тем, что может что-то сделать, Гарри помог ему высвободиться, после чего прошел сквозь кухню обратно в гостиную, где миссис Уизли и Джинни все еще ухаживали за Джорджем. Миссис Уизли сумела остановить кровь, и в свете лампы Гарри разглядел чистое отверстие в том месте, где раньше у Джорджа было ухо.
– Как он?
Миссис Уизли обернулась и ответила:
– Я не могу заставить ухо отрасти обратно, оно было оторвано Темной магией. Но все могло быть гораздо хуже… Он остался в живых.
– Ага, – ответил Гарри. – Слава богу.
– Мне показалось, кто-то еще был во дворе? – спросила Джинни.
– Гермиона и Кингсли.
– Слава богу, – прошептала Джинни. Они посмотрели друг на друга; Гарри захотелось обнять ее, прижать к себе; его даже не волновало присутствие миссис Уизли, но, прежде чем он успел поддаться импульсу, из кухни послышался громкий треск.
– Я докажу, кто я такой, Кингсли, но не раньше чем увижу своего сына, а теперь ты отстанешь, если догадываешься, что это для тебя полезнее!
Гарри никогда не слышал, чтобы мистер Уизли когда-либо так орал. Он бурей ворвался в гостиную, его лысинка сверкала от пота, очки съехали набок. Фред бежал прямо за ним; оба были бледны, но не ранены.
– Артур! – всхлипнула миссис Уизли. – О, слава богу!
– Как он?
Мистер Уизли упал на колени рядом с Джорджем. Фред явно не находил слов, впервые за все то время, что Гарри его знал. Он смотрел на рану своего брата через спинку дивана, словно не мог поверить своим глазам.
Вероятно, придя в себя от звуков, изданных прибывшими Фредом и отцом, Джордж шевельнулся.
– Как ты себя чувствуешь, Джордж? – прошептала миссис Уизли.
Пальцы Джорджа нашарили дырку на голове.
– Как святой, – пробормотал он.
– Что с ним случилось? – с ужасом в голосе прокаркал Фред. – Ему мозги задело?
– Как святой, – повторил Джордж, открыв глаза и глядя снизу вверх на брата. – Видишь… моя голова теперь священная. Свищенная[3], Фред, сечешь?
Миссис Уизли всхлипнула еще громче. Бледное лицо Фреда вернуло прежний цвет.
– Никчемно, – сообщил он Джорджу. – Совершенно никчемно! Из всего огромного набора ушного юмора, какой был в твоем распоряжении, ты выбрал свищенную голову?
– А, кстати, – Джордж ухмыльнулся залитой слезами матери. – Теперь ты сможешь всегда нас различить, мам.
Он огляделся.
– Привет, Гарри – ты же Гарри, да?
– Ага, это я, – ответил Гарри, придвигаясь ближе к дивану.
– Что ж, по крайней мере, мы смогли нормально тебя доставить. А почему Рон и Билл не склонились печально над постелью больного?
– Они пока что не вернулись, Джордж, – сказала миссис Уизли. Ухмылка Джорджа тотчас увяла. Гарри глянул на Джинни и, пододвинувшись к ней, жестом пригласил ее вместе с собой наружу. Когда они шли через кухню, Джинни тихо произнесла:
– Рон и Тонкс уже должны были прибыть. Им лететь надо было немного, дом тетушки Мериел не так уж далеко отсюда.
Гарри промолчал. Он пытался не дать страху заполонить себя с того момента, как он добрался до Берлоги, но сейчас страх охватил его всего, он словно полз по коже, стучал в груди, перехватывал горло. Когда Гарри с Джинни спускались по ступеням от задней двери во двор, Джинни взяла его за руку.
Кингсли шагал взад и вперед, кидая взгляд в небо всякий раз, когда поворачивал. Гарри тут же вспомнил дядю Вернона, бегавшего по гостиной миллион лет назад. Хагрид, Гермиона и Люпин стояли плечом к плечу, в молчании неотрывно глядя вверх. Никто из них не обернулся, когда Гарри и Джинни присоединились к их безмолвной вахте.
Минуты тянулись, превращаясь, казалось, в года. Любое дуновение ветра заставляло их всех подпрыгивать на месте и поворачиваться к зашумевшему кусту или дереву в надежде, что из-под его листьев выскочит кто-то из не вернувшихся пока членов Ордена, целый и невредимый…
И вдруг прямо над ними в воздухе материализовалась метла и тут же устремилась к земле…
– Это они! – вскрикнула Гермиона.
Тонкс приземлилась с огромным заносом, расшвыряв повсюду комья земли и камешки.
– Ремус! – закричала Тонкс, слезая с метлы прямо в объятия Люпина. Его лицо было бледным и застывшим, он был явно не в состоянии говорить. Рон с ошеломленным видом заковылял навстречу Гарри и Гермионе.
– Вы в порядке, – успел пробормотать он, прежде чем Гермиона налетела на него и крепко обняла.
– Я уж думала… я думала…
– Я намана, – ответил Рон, похлопывая ее по спине. – Отлично.
– Рон был крут, – тепло произнесла Тонкс, отпустив Люпина. – Просто супер. Оглушил одного из Упивающихся Смертью, прямо в голову засадил, а когда целишься в движущуюся цель с летящей метлы…
– Правда? – воскликнула Гермиона, не отрывая глаз от Рона и все еще обнимая его за шею.
– Как всегда, удивление в голосе, – чуть обиженно заметил он, высвобождаясь из объятий. – Мы последние пришли?
– Нет, – ответила Джинни. – Мы все еще ждем Билла с Флер и Психоглазого с Мандангусом. Я пойду скажу маме с папой, что ты в порядке, Рон…
С этими словами она побежала в дом.
– Так что вас задержало? Что случилось? – голос обращающегося к Тонкс Люпина был почти сердитым.
– Беллатрикс, – сказала Тонкс. – Она хочет до меня добраться так же сильно, как до Гарри, Ремус, она изо всех сил старалась меня убить. Хотелось бы и мне ее достать, я Беллатрикс кое-что задолжала. Но мы точно ранили Родолфуса… Затем мы добрались до дома Роновой тетушки Мериел, и опоздали к Портключу, и она вокруг нас суетилась…
На челюстях Люпина перекатились желваки. Он кивнул, но сказать что-либо, похоже, был не в состоянии.
– Ну а с вами что случилось? – спросила Тонкс, обращаясь к Гарри, Гермионе и Кингсли.
Они пересказывали истории своих полетов, но все это время отсутствие Билла, Флер, Психоглазого и Мандангуса давило на них, словно слой льда, холодные укусы которого было все труднее игнорировать.
– Мне пора возвращаться на Даунинг Стрит, я еще час назад должен был там быть, – произнес наконец Кингсли, последний раз обежав взглядом небеса. – Дайте мне знать, когда они вернутся.
Люпин кивнул. Помахав остальным рукой, Кингсли зашагал прочь, к воротам и в темноту. Гарри показалось, что он услышал тихий хлопок, означающий, что Кингсли Дезаппарировал, едва оказался за пределами Берлоги.
Мистер и миссис Уизли выбежали из дому по ступенькам, за ними Джинни. Мать с отцом обняли Рона, после чего повернулись к Люпину и Тонкс.
– Спасибо вам, – сказала миссис Уизли, – за наших сыновей.
– Не глупи, Молли, – тотчас ответила Тонкс.
– Как Джордж? – поинтересовался Люпин.
– А что с ним? – вскинулся Рон.
– Ему оторвало… – но окончание ответа миссис Уизли потонуло во всеобщем крике: Тестраль вынырнул из темноты и приземлился в нескольких футах от них. С его спины соскользнули Билл и Флер, помятые, но невредимые.
– Билл! Слава богу, слава богу!..
Миссис Уизли кинулась вперед, но Билл обнял ее быстро и небрежно. Глядя в глаза своему отцу, он произнес:
– Психоглазый убит.
Все застыли в молчании. Гарри ощутил, как что-то внутри него оборвалось и упало, упало куда-то под землю, ушло из него навсегда.
– Мы это видели, – сказал Билл; Флер кивнула, и в свете, исходящем от кухонного окна, стали видны дорожки слез на ее щеках. – Это случилось сразу же, как мы вырвались из кольца: Психоглазый и Данг[4] были совсем рядом с нами, они тоже летели на север. Волдеморт – кстати, он умеет летать – напал прямо на них. Данг запаниковал, я слышал его крик, Психоглазый попытался остановить его, но он Дезаппарировал. И Волдемортово проклятие попало Психоглазому точно в лицо, он свалился назад с метлы и… Мы ничего не могли сделать, совсем ничего, у нас самих было их полдюжины на хвосте… – голос Билла задрожал и прервался.
– Вы действительно ничего не могли поделать, – произнес Люпин.
Они стояли, глядя друг на друга. У Гарри это не укладывалось в голове. Психоглазый мертв; этого просто не могло быть… Психоглазый, такой крепкий, такой храбрый, такой умеющий выживать в любой ситуации…
Наконец все разом осознали, хотя никто не произнес этого вслух, что более ждать во дворе незачем, и в полном молчании они потянулись вслед за мистером и миссис Уизли обратно в Берлогу, в гостиную, где вместе смеялись о чем-то Фред и Джордж.
– Что случилось? – тут же спросил Фред, едва увидел их лица. – Что произошло? Кто?..
– Психоглазый, – уронил мистер Уизли. – Мертв.
Ухмылки близнецов превратились в ошеломленные гримасы. Все явно не представляли, что делать дальше. Тонкс беззвучно плакала в платок: Гарри знал, что она поддерживала близкие отношения с Психоглазым – она была его любимицей и протеже в Министерстве Магии. Хагрид, усевшись на пол в том углу, где было больше места, промокал глаза своим огромным, со скатерть размером, платком.
Билл подошел к буфету и извлек бутылку Огневиски и несколько бокалов.
– Держите, – сказал он и одним взмахом волшебной палочки отправил двенадцать полных бокалов через всю комнату в руки каждому из них, сам взяв тринадцатый. – За Психоглазого.
– За Психоглазого, – повторили все остальные и выпили.
– За Психоглазого, – чуть опоздав, произнес Хагрид и икнул.
Огневиски опалило Гарри глотку; оно словно вожгло его чувства внутрь, развеяло окостенение и чувство нереальности происходящего, взамен наполнив отвагой.
– Стало быть, Мандангус сбежал? – проговорил Люпин, осушивший свой бокал одним глотком.
Атмосфера переменилась мгновенно: все разом напряглись и перевели взгляды на Люпина; как казалось Гарри, все одновременно и хотели, чтобы он продолжил свою мысль, и боялись того, что они могут услышать.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – отозвался Билл, – и я тоже об этом думал по пути сюда, ведь они же ждали нас, правильно? Но Мандангус не мог нас предать. Они не знали, что Гарри будет семеро, это смутило их в то мгновение, когда мы вылетели, а если ты забыл, именно Мандангус предложил это маленькое жульничество. Почему он тогда не выдал им самую важную деталь? Я думаю, просто-напросто Данг запаниковал. Он с самого начала не хотел с нами идти, но Психоглазый его заставил, а Сами-Знаете-Кто полетел прямо на них: от этого любой бы запаниковал.
– Сами-Знаете-Кто действовал точно так, как говорил Психоглазый, – всхлипнула Тонкс. – Психоглазый говорил, что он наверняка решит, что настоящий Гарри будет с самыми сильными и опытными Аврорами. Он сразу погнался за Психоглазым, а когда Мандангус свалил, он взялся за Кингсли…
– Да, и это всье очьень хорошео, – вставила Флер, – но это совершьенно не объясняет, откуда оньи знали, что ми будем забирать ‘Арри этой ночью, нье так ли? Кто-то биль неосторожен. Кто-то пробольталься о дате посторонньему. Это единственное объясньение того, что оньи знали дату, но не знали пльан цельиком.
Флер оглядела их всех, безмолвно предлагая кому-нибудь возразить; на ее красивом лице все еще были видны дорожки от слез. Единственным звуком, нарушавшим тишину, была икота Хагрида, доносившаяся из-за его платка. Гарри глянул на Хагрида, который только что рисковал своей жизнью, чтобы спасти Гаррину, – Хагрида, которого он любил, которому он доверял, которого уже один раз заставили обманом выдать Волдеморту важнейшую информацию в обмен на драконье яйцо…
– Нет! – громко выкрикнул Гарри, и все в удивлении посмотрели на него: Огневиски, похоже, усилило его голос. – То есть… если кто-то допустил ошибку, – продолжил он, – и нечаянно проговорился, я знаю, что он не хотел этого. Это не его вина, – повторил он, вновь чуть громче, чем он говорил обычно. – Мы должны доверять друг другу. Я доверяю вам всем, я уверен, что ни один из сидящих в этой комнате никогда не продаст меня Волдеморту.
Молчание вновь окутало комнату, когда он договорил. Все смотрели на него; Гарри снова ощутил жар и выпил еще Огневиски, просто чтобы что-то сделать. Глотнув, он вновь подумал о Психоглазом. Психоглазый всегда проезжался насчет готовности Дамблдора доверять людям.
– Хорошо сказал, Гарри, – неожиданно произнес Фред.
– Ага, верно, верно, – поддержал Джордж, на мгновение скосив глаза на Фреда; уголок рта последнего чуть дернулся.
На обращенном к Гарри лице Люпина было какое-то странное выражение, почти сожаление.
– Вы думаете, я дурак? – требовательно спросил у него Гарри.
– Нет, я думаю, что ты как Джеймс, – ответил Люпин. – Он тоже счел бы в высшей степени недостойным не доверять своим друзьям.
Гарри понял, на что намекает Люпин, – что его отец был предан своим другом, Питером Петтигрю[5]. Он почувствовал необъяснимый приступ гнева. Он хотел заспорить, но Люпин уже отвернулся, поставил свой бокал на столик сбоку и обратился к Биллу.
– Надо еще кое-что сделать. Я могу спросить Кингсли, не…
– Нет, – тотчас возразил Билл. – Я сделаю, я пойду.
– Куда это вы пойдете? – в унисон спросили Тонкс и Флер.
– Тело Психоглазого, – ответил Люпин. – Нам нужно его забрать.
– А нельзя?.. – начала миссис Уизли, умоляюще глядя на Билла.
– …подождать? – закончил ее вопрос Билл. – Ты думаешь, лучше, если его подберут Упивающиеся Смертью?
На это никто не ответил. Люпин и Билл попрощались и вышли.
Оставшиеся снова сели на свои стулья, все, кроме Гарри, оставшегося стоять. Внезапность и окончательность смерти витала в воздухе, словно осязаемая.
– Я тоже должен идти, – проговорил Гарри.
На него уставились десять пар ошеломленных глаз.
– Не глупи, Гарри, – сказала миссис Уизли. – О чем это ты говоришь?
– Я не могу здесь оставаться.
Он потер лоб, снова начавший пульсировать; так сильно он не болел уже больше года.
– Вы все в опасности, пока я здесь. Я не хочу…
– Да не глупи же ты так! – повторила миссис Уизли. – Весь смысл сегодняшней операции был в том, чтобы доставить тебя сюда целым и невредимым, и, слава богу, все получилось. И Флер согласилась играть свадьбу здесь, а не во Франции, мы все устроили, так что мы сможем остаться все вместе и присматривать за тобой…
Она не понимала, от ее слов Гарри чувствовал себя только хуже, не наоборот.
– Если Волдеморт узнает, что я здесь…
– Но откуда он узнает? – перебила миссис Уизли.
– Есть целая дюжина мест, в каждом из которых ты сейчас можешь быть, Гарри, – заметил мистер Уизли. – Он никак не сможет узнать, в каком доме-убежище ты находишься.
– Да я не о себе беспокоюсь! – воскликнул Гарри.
– Мы это знаем, – тихо ответил мистер Уизли, – но если ты уйдешь, наши сегодняшние усилия окажутся довольно-таки бессмысленными.
– Никуда ты не идешь, – проворчал Хагрид. – Черт, Гарри, и эт все после того, через шо мы прошли, шоб привезти тя сюда?
– Ага, посмотри на мое окровавленное ухо! – добавил Джордж, поднимаясь на своих подушках.
– Я это знаю…
– Психоглазый не хотел бы…
– Я ЗНАЮ! – прокричал Гарри.
Он чувствовал, что на него накинулись со всех сторон, что его шантажируют; неужели они думают, что он не понимает, чтПЊ они сделали для него? Неужели они не понимают, что именно по этой самой причине он и хотел уйти сейчас, прежде чем из-за него они пострадают еще больше? Повисло долгое неловкое молчание; Гаррин шрам продолжал покалывать и пульсировать. Наконец, молчание прервала миссис Уизли.
– А где Хедвиг, Гарри? – успокаивающе спросила она. – Мы можем поселить ее вместе с Пигвидженом и чем-нибудь покормить.
Гаррины внутренности завязались в узел. Он был не в состоянии сказать ей правду. Он допил свое Огневиски, только чтобы избавить себя от необходимости отвечать.
– Ты погоди, еще все узнают, шо ты опять его сделал, – проговорил Хагрид. – Ушел, отбился от него, када он был прям над тобой.
– Это был не я, – ровным голосом ответил Гарри. – Это была моя палочка. Моя волшебная палочка сработала сама по себе.
Через несколько секунд Гермиона мягко сказала:
– Но это невозможно, Гарри. Ты хотел сказать, что ты сотворил магию, не собираясь этого делать; ты среагировал инстинктивно.
– Нет, – покачал головой Гарри. – Мотоцикл падал, я не мог сообразить, где Волдеморт, но моя палочка крутанулась в руке, и нашла его, и выпустила в него заклинание, и я даже не понял, что это было за заклинание. У меня раньше никогда не вылетало золотое пламя.
– Частенько, – вмешался мистер Уизли, – когда ты в критической ситуации, ты можешь производить магию, о которой ты даже не подозреваешь. Маленькие дети часто так делают, прежде чем их обучат…
– Это было совсем по-другому, – сквозь зубы возразил Гарри. Его шрам горел; он был сердит и раздражен; он ненавидел саму идею, что они все тут воображали, что у него есть силы на уровне Волдемортовых.
Никто ему не ответил. Гарри знал, что они ему не верят. Сейчас, когда он об этом подумал, он осознал, что и сам никогда раньше не слышал, чтобы палочка творила магию сама по себе.
Его шрам раскалывался от боли; он еле удерживался от того, чтобы застонать вслух. Пробормотав что-то насчет свежего воздуха, он снял очки и вышел из комнаты.
Когда он шел через темный двор, громадный скелетоподобный Тестраль взглянул на него, шуршанул своими колоссальными перепончатыми крыльями и продолжил пастись. Гарри остановился у ворот, ведущих в сад, глядя на переросшие растения, потирая свой пульсирующий лоб и думая о Дамблдоре.
Дамблдор бы ему поверил, он это точно знал. Дамблдор наверняка бы знал, как и почему Гаррина палочка так независимо себя повела, потому что у Дамблдора были ответы на все вопросы; он знал все о волшебных палочках, он объяснил Гарри странную связь, существовавшую между его и волдемортовой палочками… Но Дамблдор, как и Психоглазый, как и Сириус, как и его родители, как и его бедная сова, – все они ушли туда, где Гарри никогда уже не сможет с ними поговорить. Он ощутил в горле жжение, не имеющее никакого отношения к Огневиски…
И вдруг, ни с того ни с сего, боль в шраме возросла неимоверно. Он вцепился в собственный лоб и зажмурил глаза, в то время как в голове у него раздался громкий крик.
– Ты говорил, что проблема будет решена, если я применю палочку другого!
И перед его мысленным взором возникла картина изнуренного старого человека в лохмотьях, лежащего на каменном полу, стонущего, испускающего ужасный протяжный крик, полный невыносимой муки…
– Нет! Нет! Я умоляю вас, умоляю…
– Ты лгал Лорду Волдеморту, Олливандер!
– Я не… Клянусь, я не лгал…
– Ты хотел спасти Поттера, помочь ему уйти от меня!
– Клянусь, я не хотел… Я считал, что другая палочка будет работать…
– Объясни тогда, что произошло. Палочка Люциуса разрушена!
– Я не могу понять… Связь… она только… между вашими двумя палочками…
– Ложь!
– Пожалуйста… умоляю…
И Гарри увидел, как белая рука поднимает палочку, и ощутил приступ злобы и ярости, охватившей Волдеморта, увидел, как худой старик на полу корчится в агонии…
– Гарри?
Все закончилось так же внезапно, как началось: Гарри, пошатываясь, стоял во тьме и цеплялся руками за ворота, ведущие в сад; сердце его колотилось, шрам все еще покалывало. Прошло несколько секунд, прежде чем он осознал, что рядом с ним стоят Рон и Гермиона.
– Гарри, пошли обратно в дом, – прошептала Гермиона. – Ты больше не думаешь о том, чтобы уйти?
– Ага, тебе надо остаться, приятель, – сказал Рон, хлопнув Гарри по спине.
– С тобой все в порядке? – спросила Гермиона, едва приблизившись настолько, чтобы увидеть его лицо. – Ты ужасно выглядишь!
– Ну, – дрожащим голосом произнес Гарри, – вероятно, я выгляжу лучше, чем Олливандер…
Когда он закончил излагать им все, что увидел, Рон выглядел ошеломленным, а Гермиона, казалось, была просто в ужасе.
– Но я думала, это прекратилось! Твой шрам – он не должен был больше так делать! Тебе нельзя позволить этой связи снова заработать – Дамблдор хотел, чтобы ты закрыл свой мозг!
Когда Гарри не ответил, Гермиона схватила его за руку.
– Гарри, он берет контроль над Министерством, над газетами и над половиной волшебного мира! Не впускай его еще и к себе в голову!
[1] Grindylow. Не найдя адекватного перевода по названию, я перевел по описанию из 3 книги: «Бледно-зеленое существо с маленькими острыми рожками (…) длинные, тонкие пальцы (…) хитрость в том, чтобы разжать его хватку».
[2] Knight Bus. Knight – рыцарь.
[3] Игра слов. В оригинале на первый вопрос Джордж ответил «Saint-like» (как святой), а потом пояснил: «holey». Holy по-английски «святой», holey – «дырявый», произносится практически одинаково.
[4] Полное имя Mundungus (Мандангус) сокращено до Dung, что означает «навоз».
[5] Peter Pettigrew. Petty – маленький, мелкий. Grew – форма прошедшего времени глагола to grow – расти. Фамилия Pettigrew означает «низкорослый».