Эпилог. Девятнадцать лет спустя
Осень в этом году наступила внезапно. Утро первого сентября было хрустящим и золотым, словно яблоко. Когда маленькое семейство поспешно пересекало грохочущую дорогу, направляясь к огромному, грязному от сажи вокзалу, выхлопы автомобилей и выдохи пешеходов играли в холодном воздухе, как паутинки. Две больших клетки дребезжали на вершине загруженных тележек, толкаемых родителями; сидящие в клетках совы неодобрительно ухали; рыжеволосая девочка с полными слез глазами плелась позади своих братьев, цепляясь за руку отца.
– Недолго ждать осталось, и ты тоже пойдешь, – сказал ей Гарри.
– Два года, – хныкнула Лили. – Я хочу сейчас!
Прохожие с любопытством смотрели на сов, когда семейство прокладывало себе путь к барьеру между платформами девять и десять. Голос Альбуса донесся до Гарри через окружающий гам; его сыновья продолжили спор, начатый еще в машине.
– Не попаду! Я не попаду в Слизерин!
– Джеймс, прекрати! – потребовала Джинни.
– Я только сказал, что он может попасть, – Джеймс ухмыльнулся своему младшему брату. – И ничего такого в этом нет. Он может попасть в Слиз-…
Тут Джеймс поймал взгляд матери и немедленно замолчал. Пять Поттеров подошли к барьеру. Джеймс, кинув через плечо чуть самоуверенный взгляд на младшего брата, взял у матери тележку и разбежался. Мгновением позже он исчез.
– Вы мне напишете, правда? – тут же спросил Альбус родителей, воспользовавшись временным отсутствием брата.
– Каждый день будем писать, если захочешь, – заверила Джинни.
– Не надо каждый день, – быстро произнес Альбус. – Джеймс говорит, почти все получают письма из дома где-то раз в месяц.
– Мы в прошлом году писали Джеймсу три раза в неделю, – сказала Джинни.
– И тебе не следует верить всему, что он рассказывает про Хогвартс, – добавил Гарри. – Он большой шутник, твой братец.
Вместе они толкнули вторую тележку вперед и пошли все быстрее и быстрее. Когда они достигли барьера, Альбус вздрогнул, но столкновения не произошло. Вместо этого все семейство оказалось на платформе девять и три четверти, залитой густым белым паром, изрыгаемым алым паровозом Хогвартс-экспресса. Множество неразличимых фигур виднелось в тумане, в котором уже исчез Джеймс.
– Где они? – обеспокоенно спросил Альбус, присматриваясь к неопределенным фигурам, мимо которых они проходили, двигаясь вдоль платформы.
– Мы их найдем, – успокаивающе ответила Джинни.
Но пар был густым, и различить чьи-либо лица было трудно. Голоса, отделенные от своих обладателей, звучали неестественно громко. Гарри показалось, что он слышит Перси, громко вещающего что-то насчет закона о помельях, и он был вполне доволен, что у него был повод не задерживаться для приветствий…
– Кажется, вон они, Аль, – внезапно сказала Джинни.
Группа из четырех человек появилась из тумана и остановилась возле самого последнего вагона. Их лица обрели четкость, лишь когда Гарри, Джинни, Лили и Альбус подошли вплотную.
– Привет, – с огромным облегчением в голосе поздоровался Альбус.
Роза, уже переодевшаяся в свою новехонькую хогвартскую мантию, улыбнулась ему.
– Запарковались нормально? – спросил Рон у Гарри. – Мне удалось. Гермиона не верила, что я смогу сдать на муглевы права, да, Гермиона? Она думала, что мне придется Запутать экзаменатора.
– Совершенно не думала, – ответила Гермиона. – Я в тебе была абсолютно уверена.
– На самом деле я его таки Запутал, – прошептал Рон на ухо Гарри, когда они вместе поднимали сундук и сову Альбуса на поезд. – Я всего лишь забыл посмотреть в боковое зеркало, и, если глянуть правде в глаза, я для этого всегда могу применить Чары Сверхчувствительности.
Вернувшись на платформу, они обнаружили, что Лили и Хьюго, младший брат Розы, затеяли оживленную дискуссию о том, на какой факультет они будут рассортированы, когда наконец-то попадут в Хогвартс.
– Если не в Гриффиндор, мы от тебя откажемся, – заявил Рон, – но вообще-то мы на тебя не давим.
– Рон!
Лили и Хьюго рассмеялись, но Альбус и Роза сохраняли торжественный вид.
– Он не хотел этого сказать, – вместе произнесли Гермиона и Джинни, но Рона это больше не интересовало. Поймав взгляд Гарри, он тихонько кивнул, указывая на точку ярдах в пятидесяти от них. Пар на некоторое время слегка разошелся, и силуэты трех человек отчетливо выделялись на фоне летящего тумана.
– Глянь, кто здесь.
Драко Малфой стоял вместе с женой и сыном, его темное пальто было застегнуто на все пуговицы. Он начал немного лысеть со лба, и это еще больше подчеркивало его остренький подбородок. Стоящий рядом с ним мальчик был похож на него так же, как Альбус на Гарри. Драко заметил, как Гарри, Рон, Гермиона и Джинни смотрят на него, коротко кивнул и отвернулся снова.
– Это, стало быть, маленький Скорпиус, – тихонько проговорил Рон. – Постарайся побить его в каждом задании, Рози. Слава богу, ты унаследовала мозги своей матери.
– Рон, ради бога, – произнесла Гермиона строгим голосом, но было видно, что эта реплика доставила ей удовольствие. – Не пытайся настроить их друг против друга еще до того, как они начали учиться!
– Ты права, прости, – сказал Рон, но, не удержавшись, тут же добавил: – хотя и слишком дружить с ним тоже не надо, Рози. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровного.
– Эй!
Джеймс появился вновь; он успел избавиться от сундука, совы и тележки и теперь просто бурлил от новостей.
– Тедди вон там, – едва дыша, выпалил он, показывая через плечо назад, туда, где продолжал клубиться пар. – Только что его видел! И угадайте что он делает? Лижется с Виктуар!
Он уставился на взрослых, явно разочарованный отсутствием реакции.
– Наш Тедди! Тедди Люпин! Целуется с нашей Виктуар! С нашей кузиной! И я спросил Тедди, что он делает…
– Ты их отвлек? – спросила Джинни. – Ты совсем как Рон…
– …и он сказал, что он пришел ее проводить! А потом он сказал мне убираться. Он с ней лижется! – добавил Джеймс, словно волнуясь, что выразился недостаточно ясно.
– О, будет так здорово, если они поженятся! – прошептала Лили, она явно была в экстазе. – Тогда Тедди правда станет членом нашей семьи!
– Он и так приходит ужинать вместе с нами раза четыре в неделю, – сказал Гарри. – Почему бы нам просто не пригласить его жить у нас и не покончить с этим?
– Точно! – с энтузиазмом воскликнул Джеймс. – Я не против жить в одной комнате с Алем – Тедди может поселиться у меня!
– Нет, – твердо заявил Гарри. – Ты и Аль будете жить в одной комнате только тогда, когда я захочу разнести весь дом.
Он глянул на старые, потрепанные часы, принадлежавшие когда-то Фабиану Прюетту.
– Уже почти одиннадцать, вам лучше зайти на поезд.
– Не забудь передать Невиллу нашу любовь! – сказала Джинни Джеймсу, обнимая его.
– Мама! Я не могу передать профессору любовь!
– Но ты же знаком с Невиллом!
Джеймс закатил глаза.
– Здесь да, но в школе он профессор Лонгботтом, так? Я не могу просто так войти на Травоведение и передать ему любовь…
Покачав головой по поводу глупости матери, он выразил свои чувства, попытавшись пнуть Альбуса.
– Увидимся позже, Аль. Берегись Тестралей.
– Я думал, они невидимые? Ты говорил, что они невидимые!
Но Джеймс лишь рассмеялся, позволил матери поцеловать его, быстро обнялся с отцом, после чего вспрыгнул на стремительно заполняющийся поезд. Гарри и Джинни увидели, как он помахал им рукой и умчался по коридору в поисках друзей.
– Насчет Тестралей не волнуйся, – сказал Гарри Альбусу. – Это тихие создания, ничего страшного в них нет. В любом случае, ты не поедешь в школу на повозках, ты поедешь на лодках.
Джинни поцеловала Альбуса на прощание.
– Увидимся на Рождество.
– Пока, Аль, – попрощался Гарри, когда сын его обнял. – Не забудь, что Хагрид пригласил тебя на чай в эту пятницу. Не связывайся с Пивзом. Не дерись ни с кем на дуэлях, пока не научишься, как это делается. И не позволяй Джеймсу тебя заводить.
– Что если я попаду в Слизерин?
Этот шепот предназначался исключительно для отца, и Гарри понял, что лишь момент расставания заставил Альбуса показать, насколько сильным и искренним был его страх.
Гарри присел на корточки, так что лицо Альбуса оказалось чуть выше его. Из трех Гарриных детей лишь Альбус унаследовал глаза Лили.
– Альбус Северус, – тихо произнес Гарри, так что его не слышал никто, кроме Джинни, а та была достаточно тактичной, чтобы сделать вид, что не слышит, и помахать Розе, уже забравшейся на поезд. – Ты получил имена в честь двух директоров Хогвартса. Один из них был слизерином и, возможно, самым храбрым человеком из всех, кого я когда-либо знал.
– Нет, ты просто скажи…
– Тогда факультет Слизерин получит замечательного студента, верно? Для нас это неважно, Аль. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбрать Гриффиндор вместо Слизерина. Сортировочная шляпа принимает твой выбор во внимание.
– Правда?
– Мой выбор приняла, – кивнул Гарри.
Он никогда раньше не рассказывал этого своим детям, и теперь, рассказав, он увидел восторженное удивление на лице Альбуса. Но теперь уже двери по всему алому поезду захлопывались, и туманные фигуры родителей рвались вперед, чтобы напоследок поцеловать детей или о чем-то напомнить. Альбус вскочил в вагон, и Джинни захлопнула за ним дверь. Студенты свисали из ближайших к ним окон. Огромное количество лиц, как на поезде, так и на платформе, было устремлено в сторону Гарри.
– Чего они все таращатся? – спросил Альбус, когда они с Розой, вытягивая шеи, смотрели на других студентов.
– Пусть это тебя не беспокоит, – ответил Рон. – Это они на меня. Я потрясающе знаменит.
Альбус, Роза, Хьюго и Лили рассмеялись. Поезд начал двигаться, и Гарри зашагал рядом, глядя на худощавое лицо сына, уже горящее возбуждением. Гарри продолжал улыбаться и махать рукой, хотя это было довольно печально – смотреть, как родной сын уплывает от него…
Последнее облако пара растаяло в осеннем воздухе. Поезд свернул за угол. Гаррина рука все еще была поднята в прощальном взмахе.
– У него все будет в порядке, – прошептала Джинни.
Взглянув на нее, Гарри рассеянно опустил руку и коснулся молниеподобного шрама на своем лбу.
– Я знаю.
Шрам не беспокоил Гарри уже девятнадцать лет. Все было хорошо.