Предыдущая          Следующая

 

10876-Й РАЗ

 

«Второе марта». Сегодня должно быть «второе марта».

Почему я хочу лишний раз уточнить дату?

…Наверно, потому что все небо затянуто облаками, хотя уже март. Наверно, поэтому. Это погода виновата в моем меланхоличном настроении – все последние дни голубое небо пряталось за облаками.

Черт, эта погода улучшится когда-нибудь или нет?

Я сижу в классе перед началом уроков. Просто сижу, гляжу в окно и думаю.

Наверно, эти мысли у меня из-за того, что мне не очень хорошо. Нет, я не болен. Я чувствую себя так же, как всегда. Просто… мне неуютно. Не могу это объяснить – ну, как будто я вдруг единственный из всех, у кого нет тени. Такое чувство неуютности, вроде «что-то не так».

…Странно. Не могу понять причину. Вчера ничего необычного не происходило, сегодня утром я позавтракал, в поезде слушал новый альбом моего любимого певца, и даже судя по астрологической телепередаче, которую я случайно посмотрел, у меня сегодня обычный, надежный, средне-удачный день.

Решив не ломать больше над этим голову, я достаю из сумки умайбо[1]. Сегодня со вкусом свинины. Откусываю. Сколько бы их ни ел, этот вкус мне не надоедает.

– Снова с умайбо? Ты правда их можешь бесконечно лопать, что ли? А ты знаешь, что если будешь продолжать в том же духе, у тебя кровь станет цвета умайбо?

– …Эээ, это какого цвета?

– А я почем знаю?

Девчонка, которая меня подкалывает, – моя одноклассница Коконе Кирино. Ее каштановые волосы, где-то между длинными и средними, собраны в хвост на макушке. Коконе вечно меняет прическу, но, похоже, эта ей нравится. По крайней мере у меня такое ощущение, что в последнее время я только ее и вижу.

Коконе без спросу плюхается на стул рядом с моим и принимается, глядясь в свое синее зеркальце, наводить марафет с помощью какой-то штучки, с которой я, будучи мужского пола, плохо знаком. Хорошо бы она всеми делами занималась с таким усердием, с каким прихорашивается.

– Кстати, если подумать, у тебя много вещей синего цвета, да?

– Ага, люблю синий… ооо, кстати, Кадзу-кун! Ты заметил, что я сегодня другая? Заметил? – внезапно заявляет Коконе, глядя на меня сияющими глазами.

– Мм?..

Откуда мне знать? Ни в жизнь не отвечу правильно, если ты спрашиваешь так внезапно.

– Даю подсказку! Изменился центр моего очарования!

– Э?

Я невольно кинул взгляд на ее грудь.

– Уааа, эй! Почему сразу грудь?!

Ну, ты ведь сама все время хвастаешься, что наконец-то стала носить лифчик размера «D», так что я был уверен…

– Конечно же, в глазах мое очарование! И в любом случае, грудь внезапно не вырастает! Или это твое желание?! Ты, тайный извращенец! Маньяк по сиськам!

– …Извини.

Откуда ж мне знать об этом якобы центре очарования. Но пока что я извинюсь.

– …Ну так что?

Коконе выжидательно смотрит мне в глаза. Должен признать, глаза у нее большие. При этой мысли я слегка робею.

– …По-моему, твое лицо такое же, как всегда?.. – произношу я, толком не глядя ей в лицо.

– Э? Что? Мое лицо такое же очаровательное, как всегда, ты сказал?

– Нет, не это.

– А ну говори!

Меня просто принуждают.

– Открою правду; сегодня я использовала тушь для ресниц. И как тебе? Как тебе?

Не вижу разницы. Совершенно не вижу никаких отличий от того, как она выглядела вчера.

– …Не, ну я никак не могу судить о таких вещах.

Я ответил со всей искренностью – и облажался.

– «О таких вещах»… говоришь?!

И она меня стукнула.

– Ай…

– Тц! Какой же ты скучный гаденыш!

Она говорит это с напором, но… аах, возможно, она правда немного злится. Коконе изображает, что плюет на меня, и отправляется к другим одноклассникам хвастаться своей затушеванной мордочкой.

– Хааа…

Вот теперь я устал. Коконе смешная, но характер у нее просто невыносимый.

– Закончили любовную ссору?

Первое, что я вижу, когда оборачиваюсь, – три серьги в правом ухе. Лишь один человек на всю школу ходит в таком виде.

– …Дайя. Это даже близко не была любовная ссора. Куда ты вообще смотрел, что так решил?

Мой друг Дайя Омине на мое возражение лишь усмехнулся. Мда, высокомерен, как обычно. Ну, думаю, странно было бы, если бы такой человек, как он, кто надевает такие штуки, кто не просто игнорирует школьные правила, а скорее нарочито плюет на них, – чтобы он вдруг повел себя скромно.

– Но ты что, правда не заметил тушь? Даже я заметил разницу. А меня она абсолютно, совершенно не интересует.

– …Серьезно?

Дайя и Коконе живут по соседству и дружат еще с детского сада. То, что она его не интересует, – очевидная ложь. Однако проглядеть что-то, что заметил даже Дайя, – это может быть проблемкой. В конце концов, он не очень-то интересуется другими людьми и даже не особо на них смотрит.

– …Но, знаешь.

У меня такое ощущение, что вчера на ней тоже была эта тушь.

– Понял, понял, Кадзу. Стало быть, ты сказал этой стерве: «Ты мне не интересна». Я с тобой согласен. Но я сделаю это более прямо.

– Ты, злобный староста! Я все прекрасно слышу!

Не обращая внимания на прекрасно слышащую девчонку, Дайя продолжает.

– Кадзу, не будем больше об этой никому не нужной цыпочке. Ты в курсе, что сегодня к нам придет новенькая?

– Новенькая?

Я лишний раз удостоверился – сегодня «2 марта». Почему кто-то меняет школу в самом конце учебного года?

– Новенькая?! Правда?!

Коконе, разумеется, все слышала и переспрашивает.

– Кири. Я не с тобой разговариваю. Не влезай оттуда в наш разговор. О, и ближе тоже не подходи! Это твое безумно разукрашенное лицо вредно для моего душевного здоровья.

– Ч-чего?! Кто бы говорил, Дайя! Тебе надо поскорее что-то сделать с твоим бесчестным характером. Может, тебя стоит подвесить вверх ногами и подержать так двадцать четыре часа? Тогда кровь наконец-то доберется до твоих мозгов, и ты сможешь хоть что-то сказать нормально!

Чтобы прервать их пикировку, я чуть повышаю голос и возвращаюсь к теме разговора.

– Новенькая, правда? Кажется, я что-то об этом слышал.

Дайя, как и ожидалось, поворачивается ко мне, захлопнув рот.

– …Кто тебе сказал? – спрашивает он с серьезным видом.

– Э? Зачем тебе это знать?

– Не отвечай вопросом на вопрос.

– Эээ… кто же это был? А разве не ты?

– Невозможно. Я сам это только что услышал, когда зашел в учительскую по своим делам. У меня не было возможности тебе рассказать.

– Правда?

– Такого рода слухи разлетаются мгновенно. Но, похоже, даже эта трещотка Кири до сих пор ничего не знала.

Видимо, так и есть, судя по ее реакции только что. И не только она; никто в классе 1-6[2] не знал.

– Отсюда я делаю вывод, что информация держалась в секрете до самого дня перевода, то есть до сегодня. А как же ты тогда узнал?

– …Эээ?

Сам удивляюсь.

– Ладно, проехали. Но разве не странно, Кадзу? Зачем кому-то менять школу именно сейчас? Наверно, есть какие-то особые обстоятельства. Например, она трудный ребенок какой-нибудь шишки и ее исключили из кучи других школ? Если так, вполне разумно, что все держали в секрете.

– Дайя, вряд ли стоит так гадать о новенькой, это предвзято. В смысле, она и так в подозрительном положении. И потом, все же подслушивают.

Остальные одноклассники, которые в самом деле тихонько слушали наш разговор, неловко заулыбались.

– А? А мне какое дело?

Уаа…

Я вздыхаю по поводу надменного поведения Дайи, и в этот момент звенит звонок. Ученики поспешно рассаживаются по местам.

Коконе, парта которой у самого окна в коридор, открывает раму и выглядывает наружу. Она явно хочет увидеть новенькую как можно скорее.

– Ооо! – вырвалось у Коконе. Похоже, она углядела кого-то, кто на вид как раз похож на новую школьницу. После этого «ооо» она усаживается на место с застывшим лицом, хотя только что выглядывала из окна так весело.

Интересно, что там не так.

– Обалдеть! – с улыбкой бормочет Коконе. Думаю, не только я, но и все остальные горят желанием спросить, что там, но тут входит учитель. За матовым стеклом двери угадывается силуэт девушки. Это наверняка и есть новенькая. Оглядев класс, учитель понимает, что всем интересно, кто это там за дверью, и тут же приглашает ее войти.

Силуэт за матовым стеклом приходит в движение.

И я вижу – ее.

 

Мгновенно –

Меня словно сбросили со скалы; все вокруг тут же становится другим.

Сперва я слышу звук. Звук, с каким все окружающее рвется. Насильственно, жестоко в мой разум впихиваются картины, одна за другой. Еще и еще, похожие ситуации. Мое сознание вот-вот улетит – но тут что-то притягивает его обратно и крепко держит, словно запихнув в маленькую металлическую коробочку. Дежа вю. Дежа вю.

– Меня зовут Ая Отонаси.

Я слышал.

– Я Ая Отонаси.

Я слышал.

– Я Ая Отонаси.

Хватит, я слышал уже!

Я отбиваюсь от огромного количества информации, которая пытается вторгнуться в мою голову. В смысле, оно все просто не сможет поместиться. Мозг не справится. Я просто не смогу обработать все.

– А…

Что,

что за непостижимые вещи – я?..

Я понимаю, что в голове роятся непостижимые мысли, и прекращаю думать – и тогда я возвращаюсь.

 

Э? О чем я только что думал?

Все забыв, я поворачиваюсь вперед и вновь гляжу на нее. Я гляжу на новенькую, Аю Отонаси, чьего имени я еще не знаю.

– Ая Отонаси.

Новенькая бормочет лишь это. Тихо, словно ей все равно, разберем мы ее слова или нет.

Ая Отонаси сходит с возвышения в передней части класса.

Из-за ее чертовски краткого представления класс начинает шуметь.

Не обращая ни малейшего внимания на ошеломленные лица одноклассников, она просто идет.

В мою сторону.

Глядя прямо мне в лицо.

Совершенно естественным движением она усаживается за свободную парту рядом с моей, словно это место было предназначено для нее изначально.

Отонаси-сан сверлит меня подозрительным взглядом; я смотрю на нее молча, не в состоянии что-либо сделать.

…Пожалуй, надо все-таки что-то сказать.

– …Эээ, рад познакомиться.

Ее нахмуренное лицо, однако, не меняется абсолютно.

– Это все?

– Э?..

– Я спросила, это все?

А что, что-то еще? Даже если ты так говоришь, мне ничего больше не приходит в голову. В конце концов, мы же видим друг друга впервые.

Однако атмосфера вынуждает меня что-то сказать.

– …Эээ, твоя форма. Это форма твоей предыдущей школы?

Отонаси-сан пропускает мой лепет мимо ушей, просто продолжает неотрывно смотреть на меня.

– …Ээ, что?

Видя мое недоумение, Отонаси-сан вздыхает, уж не знаю почему, и улыбается. Такой улыбкой, словно удивляется глупости ребенка.

– Я должна сказать тебе кое-что хорошее, Хосино.

…Э? Я же еще не назвал ей своего имени.

Но это мое удивление было так, пустячок. То, что Отонаси-сан сказала потом, заставило меня остолбенеть секунд на пять, не меньше.

– На Касуми Моги сегодня голубые трусики.

 

✵

 

Касуми Моги на уроки физкультуры ходит не в спортивном костюме, а в обычной школьной форме.

Сегодня она, как всегда, сидит в своей форме и смотрит на играющих в футбол мальчишек, бесстрастная, словно статуя.

Белые ноги Моги-сан, выглядывающие из-под мини-юбки, такие тоненькие, что, кажется, того гляди переломятся.

А я почему-то лежу, держа голову у нее на коленках.

Ах, да. Я тоже уже совершенно без понятия, что происходит. Конечно, сейчас я испытываю истинное блаженство, но в то же время не могу насладиться им в полной мере, поскольку изо всех сил пытаюсь остановить с помощью салфетки кровь, текущую из носа. Если не удастся, это добром не кончится.

Припоминаю, кстати, как до такого дошло. Из-за Отонаси-сан я не мог сосредоточиться, и мне засветили футбольным мячом прямо в лицо, и из носа полило. Тогда Моги-сан начала обо мне тревожиться и в итоге, уж не знаю почему, разрешила мне прилечь ей на колени.

Ноги ее никак не назовешь мягкими; честно говоря, лежать на них даже немного больно.

Интересно, почему она обо мне так заботится. Я поднял глаза на Моги-сан, но прочесть что-либо на ее бесстрастном лице нереально.

Но я счастлив.

Очень, очень счастлив.

Это заявление Отонаси-сан про «трусики».

Разумеется, я был поражен. И не только из-за полной непредсказуемости и неуместности. Отонаси-сан ведь сказала: «Я должна сказать тебе кое-что хорошее». Если по-простому – она заявила, что информация о Касуми Моги для меня – «что-то хорошее».

Я даже Коконе и Дайе не говорил, что влюблен в Касуми Моги. Так что Отонаси-сан, которую я сегодня видел впервые в жизни, никак не могла этого знать. И все-таки она это сказала.

– …Слушай, Моги-сан.

– Что? – тихо отвечает Моги-сан. Голосок, как у птички – идеально сочетается с маленькой, хрупкой фигурой.

– Сегодня, эмм, Отонаси-сан с тобой не говорила?

– …Новенькая? …Нет.

– И ты с ней раньше не была знакома, верно?

Моги-сан кивает.

– Может, она делала с тобой что-то неправильное?

Она думает секунду, затем качает головой. Ее чуть волнистые волосы колышутся.

– Почему ты спрашиваешь?.. – интересуется она, чуть наклонив голову.

– Аа, нет… Если ничего такого нет, то ладно.

Я перевожу взгляд на спортивную площадку. Отонаси-сан стоит одна посередине в какой-то устрашающей позе, явно не интересуясь ни мячом, ни гоняющимися за ним девушками. Когда мяч случайно подкатился прямо к ней, она вяло отпнула его обратно. …Ээ, кажется, она только что отпасовала девушке из команды соперника?

– Ммм.

Наверняка я чересчур увлекся поисками глубинного смысла, думая, что она прочла мои чувства.

Отонаси-сан меня здорово потрясла, как из-за своей внешности, так и из-за поведения. Ну да, я просто слишком глубоко об этом думаю, именно потому, что такая девушка внезапно сказала такую вещь. Логика, понятная каждому.

И тем не менее – почему я в это не верю?

Отонаси-сан поворачивается ко мне.

И глядит не отрываясь.

Глядит прямо мне в глаза. Вызывающе приподнимает уголок рта. И, хотя урок еще не окончен, направляется в мою сторону.

Я встал, прежде чем осознал это. Отказался от права полежать на коленях Моги-сан, что должно было бы быть для меня высшей мерой счастья. Все мое тело содрогается. Это не метафора; я правда весь дрожу.

Моги-сан, тоже заметившая Отонаси-сан, тревожно напрягается и встает следом за мной.

Все еще с вызывающей улыбкой на лице, Отонаси-сан указывает на меня… нет, на Моги-сан.

И в это мгновение.

Внезапный порыв ветра. Абсолютно внезапный. Порыв, который никто не в силах был бы предсказать.

Внезапный порыв ветра задирает юбку Моги-сан.

– !..

Моги-сан тотчас прижимает юбку руками. Но только спереди. Я стою позади нее. Как только порыв стихает, Моги-сан оборачивается и смотрит на меня. Бесстрастная, как всегда, разумеется, но щеки, кажется, чуть порозовели.

Ее губы беззвучно складывают слова: «Ты видел?» Нет, она, может, даже говорит вслух; во всяком случае, я ее тихого голоса не слышу. Я лихорадочно мотаю головой. Наверно, по моей поспешной реакции любому ясно, что я их видел. Но Моги-сан ничего не отвечает, лишь опускает глаза.

Теперь Отонаси-сан стоит совсем рядом.

Я мельком увидел выражение ее лица.

– Аах…

Лишь теперь я понял, отчего меня так трясет. Я прочел то, что прячется за этим выражением лица. Чувство, которое ни разу за всю мою жизнь не было направлено в мою сторону.

…Враждебность.

Почему? Почему она испытывает враждебность к такому, как я?

Отонаси-сан приподнимает уголок рта и сердито смотрит на меня. Я стою столбом и лишь дрожу; она же кладет руку мне на плечо и приближается губами к самому моему уху.

– Они были голубые, правда?

Отонаси-сан знала все. Мое чувство к Моги-сан, то, что внезапный порыв ветра покажет мне ее трусики, – она знала все.

Это ее заявление не было какой-то шуткой. Это была – угроза, прозрачный намек, что она знает меня как облупленного, что она понимает, как я думаю, что я в полной ее власти.

– Хосино, теперь-то ты должен был вспомнить, верно?

Отонаси-сан продолжает смотреть на меня; я по-прежнему в столбняке. Так мы стоим несколько секунд, но я продолжаю молчать, и наконец она вздыхает и опускает глаза.

– Значит, бесполезно, хоть я и зашла так далеко… Понятно, ты сегодня на один уровень тупее, – жалуется она себе под нос. – Если ты забыл, вспомни сейчас. Мое имя «Мария».

…«Мария»? Нет, эээ… ты ведь «Ая Отонаси», да?

– Это, это твой псевдоним или что-то типа?

– Заткнись.

Она мрачно смотрит на меня, даже не пытаясь скрыть раздражение.

– Ну и ладно. В этот раз ты совсем никакой, ну, значит, буду делать то, что сочту нужным.

С этими словами Отонаси-сан отворачивается.

– А, постой… – не задумываясь, останавливаю я ее. Она снова оборачивается, на этот раз с утомленным видом. Я машинально вздрагиваю.

Я не уверен. Но, судя по поведению Отанаси-сан, возможно…

– Возможно, мы когда-то уже были знакомы?

После этих слов Отанаси-сан приподнимает уголок рта.

– Да, мы были любовниками в прошлой жизни. О любимый мой Хасавэй, как же печально твое нынешнее состояние! Ты не был таким идиотом, когда приходил воздавать хвалу мне, принцессе враждебной страны.

– …Эээ, чё?

Я в полном офигении. Отонаси-сан, похоже, довольна, что видит меня таким; впервые за сегодняшний день на ее лице появляется улыбка, действительно похожая на улыбку.

– Шутка.

 

✵

 

На следующий день.

Я увидел труп Аи Отонаси.

Предыдущая          Следующая