НАБРОСОК 5
…Даже когда человек умирает, он не превращается в «ничто». Я так думаю.
Даже когда он умирает, душа остается?
Душа… Ну, возможно. Не знаю, правильно так говорить или нет.
Она отправляется в рай или в ад?
Об этом я тоже не знаю, но…
…Значит, призрак?
…М?
Ну, призраки же бывают? Раз душа остается в «этом мире», она становится призраком?
Призраков не бывает. Давать такой ответ – долг каждого уважаемого взрослого, но… знаешь, возможно, и бывают.
Хмм.
Может, я просто хочу, чтобы они существовали. Впрочем, если они и бывают, это не означает, что призраками становятся все подряд…
1
В тот вечер третьего мая на пороге смерти мои губы шевельнулись…
Это движение, увиденное тогда в зеркале, часто мне очень ярко вспоминалось и привносило сумятицу в мои чувства.
Что я в тот момент пытался сообщить?
Что я в тот момент сообщил?
Вымазанное в крови лицо. Искаженное, напряженное, оно вдруг расслабилось… Потом… рот чуть приоткрылся, словно я испытал нечто вроде чувства облегчения. Но, всего лишь открыв рот, я не смог выпустить голос… кажется.
И потом губы шевельнулись.
Это было легкое, похожее скорее на дрожь движение, но на этот раз голос вышел… а, точно, вышел. Этот голос, эти слова были едва различимы…
Как бы я ни пытался вспомнить, эти слова я почти что слышал, почти что видел, они меня почти что достигли… Я испытывал поистине танталовы муки. И вот сейчас наконец-то…
Первый кусочек слова, который я тогда произнес.
Мне кажется, что это, вероятно, «ц».
А второй – «ки».
Губы шевельнулись еще. Это движение не породило голос, но рот округлился, будто произнося гласный звук «о»…
…И что в итоге?
В тот момент мое последнее слово состояло из «ц» и «ки».
«Ц» и «ки» – это «цки», как «луна», видимо? Кстати говоря, в тот вечер в небе висел полумесяц. Но при чем тут это, я не понимал. …Что еще?
Возможно, «ц» «ки» – это было не все слово, которое я пытался произнести?
Это было не целое слово, а только часть. И я продолжил, только голос больше не вышел. Если так, то…
Округлившийся рот. Гласный звук «о». Соответствующие слоги – «о», «ко», «со», «то», «но», «хо», «мо», «ё», «ро», «во»… стоп.
Что если это было «хо»?
«Ц» «ки» «хо»… «Цкихо».
Цкихо – имя моей сестры.
Неужели я в тот момент пытался произнести имя «Цкихо»? Однако почему, находясь на пороге смерти, я…
…
…
…Эта самая Цкихо с легкой, но какой-то неискренней улыбкой произнесла:
– Да. Так и есть. Похоже, брат с весны путешествует где-то в одиночку.
– Где путешествует?
Этот вопрос задала Кирика. Мать Мей Мисаки, и она же – кукольник, изготовивший ту девочку в черном платье. Женщина с аккуратными чертами лица, на несколько лет старше Цкихо.
– Кто знает… – ответила Цкихо, не отлепляя от лица улыбку, и склонила голову набок. – Он уже давно такой. Никому не говорит, куда отправляется, просто вдруг берет и уходит. И надолго… Как это называется, «душа бродяги»?
– Наслаждение свободой?
– Стоит мне подумать, что он на какое-то время осел, как он уже опять отправляется куда-то за границу – и такое несколько раз бывало. Мы к этому уже привыкли.
Неправда! …Неправда же…
Я слушал беседу этих двоих, и мне захотелось топнуть ногой.
На этот раз все было не так…
Я умер, стал призраком и сейчас нахожусь здесь…
…На даче Мей Мисаки.
Просторная гостиная, освещенная ярким солнечным светом, пробивающимся сквозь кружевные занавески. Поскольку дом стоял у моря, за окнами, открытыми, чтобы впускать ветерок, постоянно слышался шорох волн. Доносились крики морских птиц – то ли чаек, то ли еще каких-то.
По приглашению Кирики к ней на чай пришли Цкихо и ее дети. …И тут вдруг явился я. Словно мягко спустился.
За большим столом, уставленным бокалами с напитками и тарелками с пирожными, собралось шесть человек.
Приглашенные Цкихо, Со и Мирей. От семьи Мисаки – Кирика и Мей. И еще Мисаки-си, отец Мей. Он был, судя по всему, примерно тех же лет, что и муж Цкихо, Сюдзи Хирацка, но выглядел моложе, и в нем ощущалась какая-то спортивная легкость.
– Мой супруг, хоть вы его и пригласили тоже, увы, не смог прийти… Приношу свои извинения, – сказала Цкихо.
– Ничего, ничего, – ответил Мисаки-си. – Мы-то здесь на отдыхе, а Хирацка-сан наверняка очень занят. Он сейчас на заседании совета префектуры, да?
– Да. Его вызвали очень настойчиво, и, похоже, он сам решил, что должен туда пойти.
– Он очень влиятельный человек в самых разных областях, поэтому неудивительно, что подобные призывы возникают часто. Выборы были в начале той осени, да?
– Да. Но он кое-как справляется.
– Вам, его жене, наверное, тоже приходится тяжело? – спросила Кирика.
– Нет. Мне ему помогать особо нечем…
– По правде сказать, я вас пригласила сегодня по просьбе Мей.
– Правда? По просьбе Мей-тян?
– Она вдруг заявила, что хочет с вами всеми повидаться. И просила обязательно взять с собой Тэрую-сана, верно, Мей?
– Да, – вежливым тоном ответила Мей. – Потому что прошлым летом Сакаки-сан в Приозерном особняке очень много всего интересного рассказывал.
– Хоо. Правда? – переспросил Мисаки-си и улыбнулся, потирая рукой небольшую бородку.
– Да, – все так же вежливо ответила Мей.
– Значит, ты прошлым летом захаживала в тот особняк, Мей-тян? – спросила Цкихо. – Я туда тоже время от времени заглядывала. И Со, и Мирей… – тут она внезапно прищурилась; мне показалось, что она пытается сдержать слезы. Но, стараясь не показать свою слабость перед семьей Мисаки, она тут же вернула прежнее выражение лица и продолжила: – Примите мои извинения за то, что Тэруя-сан не пришел.
– А когда Сакаки-сан вернется? – спросила Мей. Цкихо слабо улыбнулась и, склонив голову набок, ответила:
– Кто знает? Он действительно делает все, что ему в голову приходит.
– Это… а по мобильнику с ним можно связаться?
– У Тэруи-сана нет мобильного. В районе его дома до сих пор плохой уровень связи.
– По словам провайдеров связи, в этой области для мобильных телефонов сеть недоступна, – произнесла Кирика.
– Понятно… – кивнула Мей. Она переводила взгляд с Цкихо на Кирику и обратно, а потом сместила его вбок и остановила в некоей точке.
Пустое пространство рядом с тем местом, где сидели Мирей и Со. …Именно там я явился на этот раз.
Сейчас на ней не было повязки. Мне почудилось, будто ее синий левый глаз на миг чарующе засветился. …Может, так и было? Сегодня она тоже могла меня видеть.
2
– Ох, Мей-тян. Что с тобой случилось, откуда эта повязка? – поинтересовалась Цкихо. Похоже, она хотела сменить тему, однако на левом локте Мей действительно была повязка.
– Вчера слегка с велосипеда… – ответила Мей. – Но ничего серьезного.
– Она тренировалась ездить на велосипеде, – дополнила ее ответ Кирика.
– Мисаки-тян, ты что, не умеешь?
– Мне показалось, что в наше время это никуда не годится, и я предложил позаниматься с ней, – дополнил на этот раз Мисаки-си. – Но зачем заставлять себя заниматься тем, что не твое? Бывает, что люди просто созданы для другого. Да, Мей?
Мисаки-си посмотрел на дочь и рассмеялся. Мей сохраняла молчание и бесстрастное лицо – но непохоже, чтобы она особо дулась.
– Мей-тян, Мей-тян, – заговорила Мирей, встав со стула и подойдя к ней. – Мей-тян. Пошли в куклы поиграем?
– Хм?
Мей явно была озадачена, а Мирей показала на застекленный шкафчик в комнате.
– Вон там. Куклы.
– Но-но, Мирей-тян, – вмешалась Цкихо. – Эти куклы не для того, чтобы с ними играли. Понятно?
В шкафчике, похоже, было выставлено несколько кукол работы Кирики. Маленькие, но обладающие тонкой красотой куклы-девочки.
– Ууу, – недовольно протянула Мирей. Со, кинув на нее взгляд, в одиночестве переместился на диван. Цкихо проводила его глазами.
– Со-кун, по-моему, у тебя какой-то нездоровый вид, – произнесла Кирика.
– Да… Много всего происходит, плюс, похоже, у него начался трудный возраст, – глядя на Со, несколько неуклюже ответила за него Цкихо. – По-моему, он и сегодня не очень хотел идти. Но, когда услышал, что Мисаки-сан приглашает на чай к себе на дачу, сказал, что тоже пойдет.
– Может быть, Со-кун дружит с Тэруей-саном, и поэтому сейчас ему одиноко? – предположила Кирика. Тут она повернулась, не вставая со стула, и позвала его. – Со-кун. – Хочешь еще пирожного? Или холодного сока?
Со молча покачал головой. И тут же, встав с дивана, направился к шкафчику, на который только что показывала Мирей. Встав перед ним, вгляделся в кукол за стеклом.
– Со-кун, тебе тоже нравятся эти куклы? – спросила Мей Мисаки, подойдя к нему. Со словно испугался: по его плечам прошла дрожь. Но тут же он легонько кивнул и ответил:
– Угу.
– Сакаки-сан тоже любил кукол.
– Угу.
– Поэтому и ты тоже?
– …Может быть.
– Тебе какая из этих кукол нравится больше?
– Э, эмм…
– Мей-тян, Мей-тян, – снова стала канючить подошедшая к ним Мирей. – Пошли поиграем. В куклы, давай?
– Но-но, Мирей-тян, – точно так же, как и в прошлый раз, вмешалась Цкихо. – Не приставай к ней.
Тем временем Со снова вернулся в одиночестве на диван. С каким-то тоскливым выражением лица он опустил глаза и слабо вздохнул. А затем…
– Не знаю, – пробормотал он. – Не знаю… ничего.
– Со? – слегка встревоженно позвала сына Цкихо, привстав со стула. – Нельзя. Не говори опять в таком стиле…
– А… ага.
– Мм, а погода хороша, – произнесла в этот момент Мей. Повернулась к окну, где ветер колыхал кружевные занавески, и, оберегая правый локоть с повязкой, всласть потянулась. – Пожалуй, я немного погуляю снаружи.
3
Упомянутое Мей «снаружи» оказалось террасой, на которую можно было пройти прямо из комнаты…
У меня почему-то возникло ощущение, будто она сказала мне: «Пойдем вместе». Я немного поколебался, но в конце концов направился за ней.
Спустившись с террасы во двор, на газон, Мей смотрела в сторону моря. Я медленно приблизился к ней со спины.
– Сакаки-сан? – обернувшись, спросила она. Ее синий левый глаз был устремлен прямо на меня.
– Да, это я. Ну, мой призрак.
– Вы в первый раз явились после позавчерашнего в Приозерном особняке?
– …Похоже, да.
– Ясно.
Мей повернулась обратно и вновь устремила взгляд в сторону моря.
Хоть я и говорю «у моря», это не значит, что прямо перед нами расстилался пляж. До берега требовалось еще немного пройти, но, поскольку здесь была возвышенность, вид открывался хороший.
– Один раз я отсюда видела мираж, – вскоре произнесла Мей.
– Хоо. И когда это было?
– В прошлом августе. Накануне моего возвращения в Йомияму.
– Летний мираж, значит?..
– Не особо классный это был мираж. Просто над кораблем, который шел по морю, виднелся такой же, но вверх ногами.
– Летом такое встречается очень редко.
– Над самым морем воздух холодный, а выше он теплый, из-за разницы температур свет преломляется, и становятся видны такие образы…
– Да. Так образуются весенние, верхние миражи, – поделился я так естественно вспомнившимися знаниями. – С зимними все наоборот: у воды воздух теплый, выше холодный, поэтому образ виден под реальным объектом. Поэтому он называется нижним миражом. У меня дома есть фотографии обоих типов миражей.
– …Я видела. И это объяснение вы, Сакаки-сан, тоже мне дали прошлым летом.
– А, ну да.
– Кстати… – произнесла Мей Мисаки, снова повернувшись ко мне. – Почему я позавчера зашла в Приозерный особняк? По-моему, я до сих пор не упомянула причину.
– А, действительно. Кстати…
Это потому, что я слишком увлекся рассказом о своих обстоятельствах.
– На самом деле… – тут Мей медленно закрыла оба глаза, потом снова открыла. – Я хотела бы в подробностях разузнать про аварию, в которую вы когда-то давно попали. Одиннадцать лет назад, в восемьдесят седьмом, когда учились в средней школе.
– …
– Сакаки-сан, позавчера вы сказали, что в первом триместре третьего года вы учились в классе 3-3 Северного Ёми. Та авария, в которой вы повредили левую ногу, была во время школьной экскурсии… И тогда погибло много народу.
– …Да.
– После этого умерла ваша мама, и еще до летних каникул вы переехали из Йомиямы сюда и сменили школу. Таким образом вы сбежали от «катастроф».
– От «катастроф»… да. Как я и рассказал тогда, – и я тихо кивнул. Мей, так же кивнув, произнесла:
– По правде сказать, я…
Я перебил ее, не дав сказать то, что она собиралась.
– Ты сейчас тоже учишься в классе 3-3 Северного Ёми. Верно? – опередил я ее.
«Ненулевая возможность», – подумал я, когда увидел ту газетную заметку о смертельном несчастном случае с ученицей.
Мей молча, словно дрожа, кивнула. Я продолжил:
– В конце мая я случайно увидел в газете. Насчет Юкари Сакураги-сан. Третьеклассница Северного Ёми умерла в школе, и в тот же день ее мать тоже… Такая была статья. И тогда заработало мое воображение. Я подумал о возможности того, что и ты в том же классе…
Все еще как будто дрожа, Мей кивнула.
– Этот год – «такой», да? – спросил я. – В класс пробрался «лишний»… и поэтому начались «катастрофы»?
– …Да, уже начались, – тихо ответила Мей. – Несколько человек уже скончались. Перед самыми каникулами даже классный…
– Аа…
– …Поэтому.
– Поэтому?
– Сакаки-сан, если вы испытали это на себе в восемьдесят седьмом, то, может, у вас есть информация, которая будет хоть немного полезной. Так я подумала… и поэтому пошла в тот дом…
– А оказалось, что я уже мертв и стал призраком… да? Ты испугалась? Или была разочарована?
Мей ничего не ответила, лишь склонила голову чуть набок.
«Кии, куии…» – донесся сверху птичий крик. Подняв голову, я увидел несколько низколетящих чаек.
– Даже если бы я был жив, подозреваю, что ничем не смог бы тебе помочь, – ответил я. Мей, по-прежнему склонив голову набок, произнесла:
– Вот как?..
– Все, что я мог бы сказать, это «остается только сбежать». Как мы тогда и поступили.
– Сбежать…
– Потому что хотя бы нам удалось таким образом спастись. И одноклассники, эвакуировавшиеся сюда на время каникул, тогда были в безопасности.
– Люди с той фотографии?
– Да, они.
Ягисава. Хигути. Митарай. Арай. Когда я ответил, в памяти у меня промелькнули лица четверки, которая была на фото вместе со мной.
Я услышал какой-то громкий звук.
Он сильно отличался от тех звуков, которые тут звучали до этого момента, и потому меня непроизвольно охватило сильное беспокойство…
…Пронзительный вой сирены. Видимо, полицейской машины. И не одной.
Он звучал все ближе и ближе, потом прекратился. Шел он с идущей вдоль берега дороги, которая отсюда тоже была видна.
– Что это? – спросила Мей.
– Что такое? – одновременно с ней машинально пробормотал и я. – Какая-то авария…
– Мм… Если бы это машины столкнулись, мы бы услышали звук столкновения. Здесь не так уж далеко.
– Тогда…
– Может, кто-то утонул в море? Здесь поблизости место, где можно плавать.
С этими словами Мей привстала на цыпочки и вгляделась туда, где были полицейские машины. Напрягла зрение в попытке хоть чуть-чуть прояснить для себя ситуацию.
– Аа… ну вот. Довольно много людей там собралось. Все полицейские, и идут к берегу…
Морской бриз донес голоса собравшихся людей. Ясно разобрать их не получалось, но ощущалось в них напряжение.
– Все-таки какая-то авария на море?
– Возможно, не авария, а просто какое-то происшествие, – Мей снова повернулась ко мне. – Скажем, какое-то происшествие с пловцами, о котором сообщили полиции, или, например…
Тут она вдруг смолкла.
– Например? – подтолкнул я ее. Она еще немного помолчала, а потом ответила:
– Например, на берег вынесло чье-то тело. Возможность ненулевая, так ведь?
– А…
На короткое слово «тело» я, естественно, отреагировал остро.
Вынесенное на берег тело. Тело, которое, прежде чем его вынесло, дрейфовало по волнам, а может, лежало на дне. …Если так, то это…
Это… может быть… мое тело?
Одновременно с этой догадкой картина перед глазами исказилась.
…Мое… тело.
После моей смерти его сбросили в море? А сейчас…
Вон там оно, мое тело. Оно долго пробыло в воде, наверняка стало склизким и дряблым. Рыбы выедали мясо, наверняка оно все изодранное…
– Если вас это беспокоит, может, сходим проверить? – словно заглянув в мою трясущуюся душу, предложила Мей. – Правда, даже если мы не поторопимся, думаю, информация вскоре до нас дойдет.
– А… ну да.
Я кивал, но чувствовал при этом, что не в силах стоять на месте, и, словно примагниченный вращающимися огнями полицейских машин, виднеющимися вдалеке, неверной походкой двинулся было туда. Но тут…
– Что случилось? Что за шум? – спросил вышедший на террасу Мисаки-си. – …М? Там полиция… Интересно, что там стряслось?..
В этот самый момент…
Сам не знаю почему, но я почувствовал, что моя сущность слабеет. Если так пойдет, меня совсем скоро вновь утянет в «пустую тьму». В смысле, противоположном явлению, я исчезну. Такое у меня возникло предчувствие.
– …Лучше нам сейчас не разговаривать, – прошептала Мей Мисаки. – До встречи там, где никого не будет, призрак-сан.
4
После этого я, хоть и пребывал в нестабильном состоянии, все же кое-как сумел удержаться на месте. Пожалуй, можно сказать, что я оставался «прерывисто». На короткое время явившись, исчезал, затем, будучи практически исчезнувшим, снова являлся… и так раз за разом.
Как меня сейчас видел левый глаз Мей Мисаки, я понятия не имел.
Суета вокруг чего-то, произошедшего, похоже, на берегу моря, продолжалась еще долго, но в итоге мы так и не «сходили проверить»… Информацию мы получили примерно через час от Мисаки-си. Не знаю, как он ее раздобыл. Похоже, отошел в соседнюю комнату и позвонил по телефону; возможно, у него были какие-то связи в полиции. Короче говоря…
Вернувшись из соседней комнаты, Мисаки-си сказал:
– Похоже, на берегу обнаружили чей-то труп.
Когда он сообщил об этом всем, я как раз снова исчезал. Мне показалось, что именно его слова меня и удержали.
Реакция остальных была весьма разнообразна.
– Ох, – произнесла Кирика и прижала ладонь к губам. Нахмурила брови и устремила напряженный взгляд в окно.
– Ээ… – издала тихий возглас Цкихо с немного испуганным лицом. Мне показалось, что она даже слегка побледнела.
– Что такое труп? – спросила Мирей, склонив голову набок и посмотрев на мать. Заметив ее взгляд, Цкихо ответила:
– А… не обращай внимания, – и обняла дочь. – Мирей-тян, ты тут ни при чем. Можешь не беспокоиться.
Со медленно встал с дивана, где сидела поодаль от матери и сестренки. Все с тем же бесстрастным выражением лица оглядел комнату, тихо пробормотал: «…Не знаю», – и вновь сел на диван.
– Что за труп?
Этот вопрос задала Мей. Мисаки-си, видимо, сожалея, что сообщил эту столь не подходящую к ситуации новость, ответил, неловко поглаживая бородку:
– Похоже, там пропала парочка. Они вышли на лодке со стороны Раймидзаки и не вернулись… Я этого не знал, но последние несколько дней по этому поводу была большая суматоха. Так вот, сейчас нашли одного из них.
– …Вот как…
– Похоже, труп женщины. Что с мужчиной, по-прежнему неизвестно.
– Значит, это была женщина?..
– Да. Во всяком случае, я так слышал.
…Тело утонувшей женщины.
Моя сущность опять слабела, но я отчетливо слышал и понимал разговор этих двоих.
На берег вынесло тело утонувшей женщины.
Женщины… Значит, это не мое тело.
Осознав это, я ощутил облегчение. …Странное чувство.
Почему я ощутил облегчение?
Почему мне стало легче на душе?
Я ведь по-прежнему разыскиваю свое тело, о местонахождении и состоянии которого мне ничего не известно… Тогда почему же?
Неужели на самом деле я не хочу признавать свою смерть? Даже сейчас у меня еще остались такие мысли? …Не может быть.
Конечно, нет. Это всего лишь мелкий трюк воображения… а точнее, нечто вроде рефлекса, основанного на прижизненных чувствах.
5
До самого завершения посиделок того дня я так и продолжал, едва оставаясь на месте, являться и исчезать, являться и исчезать… раз за разом.
В таком состоянии я пребывал, когда ко мне вновь обратилась Мей Мисаки. Улучив момент, когда поблизости никого не было.
– Завтра я хочу снова наведаться в Приозерный особняк, – тихо, но решительно заявила она. – Днем, часа, скажем, в два?
– Ээ…
Глядя на удивленного, сконфуженного меня, она улыбнулась.
– Там еще поговорим?
– …Хоть ты и предлагаешь…
Даже если бы я ответил да, нет гарантии, что я явлюсь именно там, как обещал. …Вот каково быть призраком.
– Что, завтра никак?
– Эмм… Вопрос не в том, как или никак…
– Мм… А, понятно.
Мей Мисаки слегка надула одну щеку, но тут же вернула прежнее выражение лица.
– Ну, в общем, я все равно туда пойду.
С этими словами она подняла правую руку и прикрыла ладонью правый глаз. При этом край повязки на локте немного заколыхался.
– Меня много чего беспокоит.
– Аа… эмм… – промямлил я. Она устремила свой синий глаз прямо на меня. И сказала:
– Я более или менее понимаю ваши обстоятельства, но… Сакаки-сан, там ведь изначально ваш дом, так что вы уж постарайтесь, пожалуйста, там явиться. Ладно, призрак-сан?