ГЛАВА 11. ПРОСЬБА О СОТРУДНИЧЕСТВЕ (Ladorfos Rofoto)
Энторьюа Рей, инспектор следственного департамента полиции Луна Веги, вдавил сигарету в пепельницу. Даже после того, как окурок потух, Энторьюа продолжал его растирать, вымещая на нем свой гнев.
Наконец эта операция успокоила его в достаточной степени, чтобы он мог отправиться в кабинет начальника департамента.
Сегодня было отвратительное утро. По правде сказать, с тех пор, как явились эти типы, каждый день был отвратительным.
«Нам без разницы, кто правит в небесах над нашей головой, Аб или Объединенное Человечество». Именно так искренне считал Энторьюа, равно как и большинство обитателей Класбула.
Однако разница была, и огромная.
На дорогах образовывались пробки, поскольку эти типы устраивали свои проверки без разрешения местной полиции, и из-за этого начались разнообразные проблемы. Горожанам, работающим на фермах, и городским школьникам приходилось вставать намного раньше обычного. В магазинах начались перебои с некоторыми товарами.
Мало того – они арестовывали всех, чьи волосы окрашены в синий цвет, и брили их налысо. Один из подчиненных Энторьюа тоже пал жертвой этой процедуры. Бритые головы уже три года как вышли из моды. Неужели они не понимают, как это стыдно, особенно для женщин, когда все вокруг считают, что ты следуешь моде трехлетней давности?
Еще хуже был мусор, заполонивший вещательные каналы. Из-за него сильно уменьшилось количество голографических шоу. Энторьюа смотрел драматический сериал; в эфир как раз должна был выйти новая серия, а теперь он не мог ее увидеть. Все, что можно было смотреть, – потоки пропаганды. Вчера вечером шла длинная лекция на тему «что такое выборы». Энторьюа и так отлично знал, что такое выборы. Особенно его волновали выборы начальников полицейских департаментов.
Недовольство всем этим, по идее, люди должны были адресовать оккупационным войскам Объединенного Человечества, но адресовали почему-то полиции.
Возможно, это было связано главным образом с тем, что никто не знал, где находится штаб-квартира оккупационных войск.
«Да уж, отличную услугу они нам оказали».
При взгляде на лес зданий можно было бы подумать, что Луна Вега маленький город; однако занимаемая им площадь была достаточно велика. Окраины города от центра отстояли на три тысячи Wesdaj. В основном, конечно, эту площадь занимали фермы, но также было несколько деревенек и одиночных домов. Восемьдесят процентов населения было распределено по всей территории, и все они попадали под юрисдикцию полиции Луна Веги.
Из-за проверок и запрета на использование воздушных лодок полицейские патрули постоянно опаздывали. Эти типы не давали преимущества полицейским машинам по сравнению с обычными. Наоборот, патрульные машины они проверяли особенно въедливо. Невозможно нормально следить за территорией, когда каждый раз при въезде и выезде из города машины останавливают и обыскивают – чуть ли не под сиденья заглядывают.
Полиция Луна Веги уже четырежды не смогла задержать преступников по горячим следам. Все потому, что из-за оккупационных войск слишком поздно прибывала на место преступления. А любое происшествие, виновного в котором не удается задержать сразу же, попадает под юрисдикцию следственного департамента. Эти типы просто наваливают следователям работы. Скорее всего, уровень задержаний в этом году упадет. Ну, по крайней мере, рейтинг начальника департамента тоже понизится.
Постепенно стало распространяться недовольство и самой полицией.
Обработка жалоб населения не входила в обязанности следственного департамента, но друзья-то у Энторьюа были, и эти друзья не стеснялись говорить ему все, что думают о полиции.
И теперь еще этот вызов.
Начальник департамента Айзан в самом начале рабочего дня вызвал Энторьюа к себе в кабинет.
«Мы с ним друг друга терпеть не можем, и зачем он меня вызывает? Он должен был хотя бы известить меня за три дня, чтобы я морально подготовился».
– Это Энторьюа! – проорал он перед дверью начальника департамента. Айзан ненавидел, когда люди громко кричат.
Дверь отворилась.
Энторьюа широким шагом вошел в кабинет.
– Привет, Энторьюа! – едва ли не промурлыкал Айзан, улыбаясь во весь рот.
Прежде Айзан выражал желание встретиться с Энторьюа только тогда, когда должно было случиться что-то плохое. Судя по его приветливости, сейчас это что-то было не просто плохим, а катастрофическим.
В кабинете начальника департамента был еще один посетитель. Молодой мужчина. По первому впечатлению – вполне приятный. У Энторьюа, в принципе, не было бы причин для антипатии… если бы не униформа, которую Энторьюа за последние несколько дней видел слишком часто.
– Это инспектор Энторьюа, гордость нашего следственного департамента, – принялся знакомить их Айзан. – Энторьюа, это капитан Кайт из военной полиции Миротворческих сил Объединенного Человечества.
– Рад познакомиться, инспектор, – Кайт протянул руку.
Энторьюа подозрительно уставился на обращенную к нему ладонь, не понимая, что это означает.
– О, прошу прощения, – Кайт широко улыбнулся и свел руки перед грудью. – Здесь так принято приветствовать друг друга.
При виде этой улыбки Энторьюа захотелось погладить Кайта по голове и сказать «хороший мальчик». Но желание он преодолел и просто вернул приветствие.
– Рад познакомиться, капитан, – коротко произнес Энторьюа и повернулся к Айзану. – И чего вы хотите?
Хоть он еще ничего не услышал, но уже примерно догадался. Миротворческие силы хотели подключить следственный департамент к каким-то своим делам.
Начальник департамента, имеющий чувство гордости, такую унизительную просьбу завернул бы мгновенно. Но Энторьюа был не настолько наивен, чтобы ожидать этого от Айзана. В конце концов, оккупанты уже перехватали всех важных правительственных чиновников. Айзан был всего лишь простым начальником полицейского департамента в маленьком городишке, но, если он будет раздражать оккупантов, они вполне могут внезапно вспомнить, что в их тюрьмах есть еще множество пустых камер.
Конечно, сам Энторьюа был совершенно не против такого развития событий. А совсем идеальным вариантом было бы, если бы эта камера оказалась темной, сырой, грязной и достаточно маленькой, чтобы человек мог в ней лишь стоять.
– Пожалуйста, присаживайтесь, Энторьюа. И вы тоже, капитан, – Айзан жестом пригласил их занять диван для посетителей.
Энторьюа и капитан уселись на кольцеобразный диван. Он был слишком низким, так что Энторьюа пришлось выставить ноги вперед.
– Капитан, мятного чаю не желаете? – предложил Айзан.
– С удовольствием, – улыбнувшись, ответил Кайт.
Айзан затребовал три чашки мятного чая, не поинтересовавшись мнением Энторьюа.
Из столика в середине кольца-дивана появились три чашки.
Энторьюа пить не хотел, поэтому просто взял чашку в руку и раздраженно наблюдал за тем, как остальные потягивают свой мятный чай.
– Может, вы уже к делу перейдете?! – не выдержав наконец, произнес он. – Я вообще-то довольно сильно занят.
– Ну же, не стоит торопиться, Энторьюа, – ответил Айзан.
– А я согласен с инспектором, – Кайт неожиданно встал на сторону Энторьюа. – Дело очень срочное.
– Понимаю, вы, конечно же, правы, – тотчас согласился Айзан. – Похоже, капитан собирается нам помочь.
– А? – это было не совсем то, чего Энторьюа ожидал. – Оккупационные войска хотят нам помогать?
– Мы не оккупанты, мы освободители, – поправил его Кайт.
– То ли у вас неполадка в автопереводчике, то ли у меня бедный лексикон. Я не в курсе, что слово «освобождать» имеет такое специфическое значение.
– Мы пришли, чтобы освободить вас от отвратительных искусственных людей, называемых Аб, и чтобы показать вам, что такое демократия, – гордо заявил Кайт.
– Я и так прекрасно знаю, что такое демократия. Даже вот Айзан был избран на свою должность демократическим путем, – Энторьюа захотелось добавить, что за одно это демократию следовало бы придушить в зародыше.
– Это рабская демократия. Демократия только по названию. Ваш предводитель принимал правление Аб как данность. А истинный демократический лидер обязательно восстал бы против тирании Аб.
– Председатель Кинди? – Энторьюа грустно покачал головой. – Я всю жизнь был членом Демократической партии, а он – Либеральной, но он хороший человек.
– Демократическая партия! Либеральная партия! Само существование таких названий на планете, живущей в рабстве у Аб, – оскорбление демократии!
– Но это еще не повод сажать его в тюрьму.
– Это не тюрьма, это школа демократии.
– И что это значит? Какой-то эвфемизм «концлагеря»?
– Образовательное учреждение, школа в буквальном смысле.
– Хоо? – приподнял бровь Энторьюа. – Именно поэтому никто не хочет подавать туда заявление о приеме?
– Энторьюа, такая враждебность вовсе ни к чему, – вклинился явно нервничающий Айзан.
«Трус, – мысленно облил его презрением Энторьюа. – Ты так сильно боишься этой школы демократии, что готов отдать полицию чужаку?»
– Нет, все нормально, – спокойно ответил Кайт. – Вполне предсказуемое недопонимание. Рассеивать подобные недопонимания – наша обязанность.
– Вы такой сдержанный, хоть и молодой, – попытался подлизаться Айзан.
В ходе этого спора Энторьюа все глубже убеждался: этот тип – активный доброжелатель.
С точки зрения Энторьюа, все доброжелатели делились на две категории. Пассивные доброжелатели и активные доброжелатели. Первых благодарят, а вторых не любит никто, кроме них самих.
Активный доброжелатель обожает указывать на проблемы людям, которые до того долго жили спокойно. Те, кому он указывает, поражаются, поскольку они вообще не подозревали, что у них есть какие-то проблемы. Затем, пока эти люди не пришли в себя, активный доброжелатель приступает к «решению» этих проблем. Как правило, людям, которым он таким образом «помог», становится хуже, чем было прежде.
– Вроде у вас срочное дело? – напомнил Энторьюа. – Что вы имеете в виду под «помощью нам»? Этот капитан будет работать в моем подчинении?
– Как невежливо! – укоризненно произнес Айзан.
– Не могу винить инспектора за его недоверчивость. Давайте я расскажу все с самого начала.
– Просто замечательно, – едко заметил Энторьюа.
– Мы собираемся помочь вам в раскрытии одного конкретного дела. Вчера на нескольких граждан вашего города напали, причинили вред здоровью и украли их автомобиль. Это дело вызвало у нас серьезный интерес.
«Какое скучное дело их заинтересовало, – подумал Энторьюа. – Наверняка за этим что-то кроется».
– Какой номер этого дела? – спросил Энторьюа.
– 04-337-8404, – ответил Айзан.
Энторьюа подключил свой коммуникатор к полицейской сети. Отыскав нужный номер дела, он вывел на дисплей имеющуюся информацию.
– Вот, значит, кто потерпевшие, – этих людей Энторьюа отлично знал. Пролистав показания, он расхохотался. – Они остановились, чтобы помочь парочке на обочине дороги, и тут на них напали?
– А что тут необычного? – Кайт недоуменно склонил голову набок.
– Эти трое – известные отморозки. Они еще детьми нас заваливали лишней работой. Хотите, дам совет? Если вы, ребята, хотите стать популярными, публично расстреляйте эту троицу. Они всё еще несовершеннолетние, так что по закону мы ничего не можем с ними поделать. Они остановились, чтобы помочь? Скорее всего, они остановились, чтобы поприставать к женщине, и получили чего заслуживали. Если их показания правдивы, это событие грандиознее, чем ваша оккупация Класбула.
– Освобождение Класбула, – с совершенно серьезным видом поправил Кайт.
Эту реплику Энторьюа проигнорировал.
– И почему это дело вас так заинтересовало?
– Прочтите внимательнее, пожалуйста. Там сказано, что девушка говорила на языке Аб и была красива, как Аб.
– Ха-ха, это я прочел. Только на их рассказ нельзя полагаться. Они настолько образованные, что вряд ли отличат язык Аб от птичьего пения. И кстати, для них существует только два типа женщин: «потрясные телки» и «страшные». И похоже, что две трети всех женщин относятся к «потрясным телкам». Так что если они сказали, что женщина – «потрясная телка», это еще не значит, что та парочка – Аб.
– Мужчина – не Аб. Он говорил на местном языке и выглядел непримечательно. Скорее всего, он Lef, слуга женщины-Аб.
– Но зачем Аб высаживаться на планету? – Энторьюа по-прежнему не верил. – Это последнее, что они стали бы делать. Я слышал эту теорию, что они не могут толком расслабиться, когда у них на подметках огромный ком грязи.
– Это просто предположение, но недалеко от места преступления мы обнаружили посадочный модуль Империи. Наше командование предполагает, что между этим происшествием и посадочным модулем имеется связь.
– Что за раздражающая манера ходить вокруг да около. Короче, вы хотите сказать, что та пара прилетела в посадочном модуле.
– Я пытаюсь сказать, что вероятность этого довольно высока. Как вы справедливо заметили, женщина может и не быть Аб. Но расследовать все равно стоит. Пожалуйста, позвольте мне помочь вашему следствию. В обмен на сотрудничество мы бы хотели, чтобы вы передали преступников нам.
– Погодите-ка. Разбойное нападение – довольно серьезное преступление. Вы хотите, чтобы мы выдали вам людей, которые это сделали?
– По этому поводу мы уже достигли соглашения, у вас здесь нет права голоса, – вмешался Айзан.
– Как скажете, шеф, – пожал плечами Энторьюа.
– Значит, мы договорились, – улыбнулся Кайт.
– Вы же слышали, у меня нет прав, – Энторьюа поискал информацию, кому поручено вести расследование. – Этим делом занимается команда младшего инспектора Бакуунина. Я вас познакомлю.
Самому ему эта идея не нравилась. Команда Бакуунина уже больше трех лет расследовала убийство, плюс на ней висели еще три дела. А в результате им какое-то время придется заниматься исключительно этим скучным делом.
– Нет, – похоже, Айзан от этой идеи тоже был не в восторге. – Расследование поведете вы, Энторьюа.
– Я? – он этого ждал, но сделал вид, что удивлен.
– Да, вы вместе с капитаном Кайтом. Конечно, вы можете привлекать к следствию любого, кого пожелаете. Преступник должен быть пойман, даже если нам придется задействовать всю полицию Луна Веги.
– Погодите-ка, шеф. Это же помешает мне расследовать другие дела. Вы даже не представляете, что это за работа. Но я обязан ее выполнять.
– Для инспектора сосредоточиться на одном каком-то деле – обычная вещь.
– Да, если оно важное.
– А разве оно не важное? Оно имеет отношение к оккупационной… то есть освободительной армии.
Именно по этой причине Энторьюа, как и большинство других полицейских, ненавидел Айзана. Начальнику следственного департамента было совершенно наплевать на нейтральность полиции. Он подпадал под влияние со стороны, ввергая полицейскую систему в полный хаос. Важность дела он определял не по его содержанию, а по отношению прессы.
Никто бы не жаловался, если бы Айзан давал полицейским достаточно средств, чтобы они могли справляться с этими делами. В реальности он урезал бюджет до абсолютного минимума, заботясь о мнении парламента, и в придачу все время выдвигал какие-то совершенно неразумные требования.
Но именно это принесло ему популярность перед выборами, и он надолго занял должность начальника департамента.
– Еще одну вещь я пока не понимаю. Вам ведь нужна только Аб, так ведь? – спросил Энторьюа у Кайта.
– Про Rue Lef мы тоже не должны забывать. Он достоин осуждения за то, что добровольно помогает тирании, несмотря на то, что сам был рожден свободным.
– Значит, Аб и Lef. В любом случае у вас уйма солдат, зачем вам просить о помощи полицию такого мелкого городка, как наш?
– Энторьюа, это капитан нам помогает.
– Кончайте валять дурака, шеф. Капитан, сколько у вас подчиненных?
– Я… офицер, имеющий разрешение вести работу самостоятельно, – гордо заявил Кайт.
– Иными словами, подчиненных у вас нет, – Энторьюа развел руками и повернулся к Айзану. «Тут даже нечего обсуждать, шеф. Я не идиот; так легко вы меня не проведете».
– Для всех вас это отличная возможность, инспектор, – эмоционально произнес Кайт. – При обычных обстоятельствах я бы попросил местную полицию помочь нам в задержании тех, кто помогает рабскому правительству. Потому что мы плохо осведомлены о положении дел на этой планете. Но в данной ситуации объекты задержания нельзя судить по класбульским законам, а главное, они наверняка окажут сопротивление. Поскольку объекты задержания – явные преступники, то…
– Ага, поймать их – наша работа, – закончил за него Энторьюа. – Но при чем тут отличная возможность?
– Для вас это возможность оказать помощь истинной демократии, – сказал Кайт и продолжил таинственным голосом: – Пусть это останется между нами, но кое-кто среди высших чинов подумывает о том, чтобы распустить всю здешнюю систему правосудия. Потому что вы были орудием подавления в руках рабского правительства. Но если вы покажете, что разделяете наши цели, есть шанс, что вас переведут в новую демократическую систему.
– Замечательная история. А вы уверены, что вы не единственный, кто так считает?
– Вовсе нет! Среди нас очень многие считают, что мы должны активно сотрудничать с существующими правительственными организациями. И высшее командование того же мнения. Ваши действия позволят укрепить эту точку зрения.
– Теперь понимаете, Энторьюа? – самодовольно проговорил Айзан. – Мы должны своими действиями показать им смысл существования нашей полиции.
«Ты только смысл собственного существования хочешь показать», – презрительно подумал Энторьюа, стиснув зубы.
– А может, вам самому заняться этим делом, шеф? – предложил Энторьюа, но пожалел об этом, едва понял, что Айзан всерьез рассматривает этот вариант. Энторьюа было заранее жалко любого, кто стал бы работать в подчинении Айзана. – Хотя ладно, я займусь.
Сдерживая гнев, Энторьюа зажег сигарету.
– Что это? – поинтересовался Кайт.
– Вы разве не знаете, что такое сигарета? – недовольно спросил Энторьюа.
– Аа, это, значит, и есть сигарета? Они здесь разрешены?
– Разумеется. Я блюститель закона, мы находимся в полиции.
– В нашем обществе их объявили вне закона уже больше двухсот лет назад.
– Вот как? Люди, которые ненавидят табак, повсюду встречаются. Но этот абсолютно безвредный. И совсем не пахнет. Он как лекарство, нервы успокаивает.
– Именно в его медицинских свойствах и проблема, – невинным тоном сказал Кайт. – Контролировать свои нервы с помощью лекарств аморально. То, что у вас нет выбора, кроме как легализовать аморальное лекарство, как раз показывает, насколько сильно вас подавляло ваше рабское правительство. И долг нашей освободительной армии – искоренить причину, по которой эти лекарства так популярны, а заодно и сами лекарства.
– Вот как, – Энторьюа вдохнул табачный дым. «Капитан военной полиции Кайт, интересно, осознаете ли вы, что вашими стараниями рабская демократия только что обрела ярого сторонника?»