ГЛАВА 5. ТО, ЧТО ИЗМЕНЯЕТ ЭТОТ МИР
В кабинете КрИКа царила мрачная, тяжелая атмосфера.
Семеро сидели, понурив головы.
– Может, лучше бы мы с самого начала дали понять, что с нами феномены не происходят… – пробормотала Нагасэ. Тайти ответил:
– Думаешь, от этого нас бы стали меньше подозревать?
– Все-таки это я виновата… Катори-кун обратился ко мне по имени… и я ошиблась… – шмыгая носом, сказала Кирияма. Глаза ее были красными.
– Все нормально, Юи. С любым было бы так же, – попытался утешить ее Аоки.
– Но я… – Кирияма покачала головой.
Катори нацелился именно на Кирияму, возможно, потому, что у нее всегда все написано на лице, она плохо умеет врать. Это его не красило, но, судя по результату, подход был верен.
– В любом случае, когда появился «номер три», все было кончено.
После этих слов Инабы кабинет вновь погрузился в молчание.
Тогда тот парень сразу вернулся в чувства. Надежного подтверждения не было, но КрИКовцы пришли к выводу, что овладел им «номер три».
– Этот «номер три», когда понял, что мы здесь, нарочно сказал те слова. …Может, он раскусил, что мы связаны с Халикакабом?
Опасаясь, что те типы могут подслушивать, последнее слово Нагасэ произнесла шепотом.
– Похоже, если об этой связи станет известно, будут проблемы. Честно, не знаю.
Однако вмешательства в тот момент они совершенно не ожидали.
После слов того типа КрИКовцы начисто потеряли всякое доверие.
Когда «номер три» ушел, никто в кабинете на них не нападал.
Но все сверлили их взглядами, в которых ощущались испуг, обвинение, презрение.
– Кто-нибудь хочет испытать метод физического соперничества между товарищами? – спросил Катори. – Делать это или нет, окончательное решение за вами.
Всего на миг повисло ощущение выжидания, а потом его разбили голоса учеников, купившихся на эту идею: «Я!» «Тогда, тогда я!» «Нет, я!» «Что надо делать?» «Это ж лучше, чем просто сидеть на месте, а?»
КрИК еще пытался их остановить. Но, столкнувшись с реакцией «Ой, уйдите уже, от ваших слов мы устали» и не имея ни единого человека на своей стороне, вынуждены были покинуть кабинет.
В сердцах КрИКовцев осталось лишь всепоглощающее отчаяние.
– …Мы же не можем просто взять и отступиться, верно? – произнес Тайти, хоть его сердце и вопило от воспоминания о недавней ледяной сцене.
– Но… но, Тайти-семпай… нас же никто не слушает?
– Думаю, еще есть те, кто не слышал преда, но разные истории уже ходят. Так что ситуация тяжелая.
Желание остаться на месте можно было понять. Честно говоря, даже если забыть о том, что их не слушают, – от одной мысли, что придется вновь оказаться под теми взглядами, Тайти охватывал ужас. Он не хотел, чтобы на него еще раз смотрели с таким презрением. Это гадко, это больно.
Если говорить с таким настроем, возможно, слова прозвучат пустыми. Но Тайти все равно заговорил:
– Эндзёдзи, Тихиро. Я понимаю пессимистический взгляд, что союзников у нас нет совсем. Но, хотя можно рассматривать всех окружающих как врагов, я уверен, союзники среди них найдутся.
Ситуация не всегда развивается так, как он ожидает. У каждого человека свои мысли, своя воля, и это не всегда стыкуется с тем, что думает и хочет он.
– Давайте держаться своей позиции. Если будем верить, наверняка придет шанс все исправить.
Этими словами он подбадривал самого себя. Просто чтобы не развалиться, как кукла из папье-маше.
– Конечно, сдаваться никто не собирается, эй, – произнесла Инаба, не скрывая эмоций. – Но Тайти правильно сказал. Если мы будем бездействовать, всему конец. Можно сказать и наоборот: если мы будем действовать, еще не конец.
Ободряющая фраза Инабы помогла кукле из папье-маше не развалиться.
Если все будут друг друга поддерживать, как-нибудь обойдется. Они еще могут не проиграть.
Нельзя забывать. Даже если все вокруг станут их врагами, все равно есть друзья, с которыми они друг в друга верят.
■□■□■
КрИК решил попытаться восстановить доверие к себе. При нынешних обстоятельствах трудно было вносить новые предложения вроде способов управления ситуацией. Но если оставить все как есть, положение дел будет лишь ухудшаться.
Если спокойно поговорить с небольшой группой людей, возможно, они поймут. Немного – это нормально. Раз даже немного – это нормально, можно двигаться вперед, помогая себе светом надежды.
Чтобы увеличить число ходов, решили действовать парами. Тайти был с Аоки.
Вдвоем они отправились по школе.
– Кажется, мы с тобой вдвоем почти не бываем, Аоки.
– Есть места, куда хожу только я, есть места, куда ходишь только ты. Сейчас давай покроем и те, и другие!
В школе было тихо. Но вроде бы дыхание людей слышалось сильнее, чем сегодня утром.
Тайти и Аоки посетили кабинет на третьем этаже северного корпуса.
– Здесь собираются девушки из моего класса. Эмм, у них феномен, что случайным образом какой-то человек становится для других «невидимым», включая само свое существование, – пояснил Аоки.
– А, я их знаю. Если это они.
Видимо, это те самые девушки, с которыми Тайти встретился, когда только появился здесь. И там, где недавно развернулось сражение между КрИКом и Катори, они тоже были.
Из кабинета доносились оживленные голоса. Аоки постучал в дверь и открыл ее.
– Мы входим…
Беззаботное отношение, совсем в стиле Аоки. Тайти вошел следом за ним.
– …А, Аоки и Яэгаси.
Голоса, перед самым заходом КрИКовцев звучавшие громко, тут же стихли.
– Вам чего? – жестким голосом поинтересовалась одна из девушек. Их было пять, и они явно были настороже, однако не настолько, чтобы вовсе отказаться от разговора.
– Может, выслушаете, что мы вам хотим рассказать? А, и что вы думаете про способ выхода, о котором говорил пред? Верите или…
– Думаем, что он рабочий.
– …Серьезно?
– Серьезно.
– Что бы мы ни делали, но я уверен, что драться друг с другом крайне опасно, – вмешался Тайти.
– Прекрати, Яэгаси. Чего вы хотите?
– Просто поговорить хотим, вот и все. Вы против? – спросил Аоки, не выходя из дружелюбного образа. Похоже, обычно у них более легкие отношения.
– …Именно так, мы против, – абсолютно четко сообщила девушка.
Вступила другая девушка:
– Вы же причина этих феноменов, так?
– Нет, не так. Ну как мы можем такое устроить, а?
Тайти пытался хоть как-то оправдаться.
– Но… с вами феномены не происходят. Вы соврали.
– Поверьте, это невозможно.
– Вы пытаетесь растянуть нынешнюю ситуацию.
– Если хотите продолжать, сами и продолжайте. Не знаю, чего вы хотите, но мы в этом не участвуем. Мы уходим.
– Даже если вы нам не верите, это не значит, что Катори прав.
– Всё, мы уже поняли, что вы хотите сказать, теперь уходите. Нам некогда.
– Это ожидаемая реакция, видимо?.. – пробормотал Тайти, когда они с Аоки вышли из кабинета и поплелись по коридору. Если они хотят восстановить доверие, но действуют без какого-то плана, позволяющего резко изменить ситуацию, то результат, вероятно, везде будет такой же.
Аоки с покорным выражением лица сбивчиво заговорил:
– Эти пятеро еще вчера страшно грызлись.
Тайти тоже еще при первой встрече показалось, что тут могут быть проблемы.
– Но сейчас я чувствую, что они просто МЕГАедины.
Возможно, потому что они увидели надежду на выход? Это вполне понятно.
События развивались в направлении, какого КрИКовцы не хотели бы.
Тайти с Аоки подошли к другому кабинету.
– Здесь два парня и три девушки, у которых феномен «окружающие кажутся врагами». Они из плавательной секции, но трое в одном классе со мной, и мы неплохо ладим, – пояснил Аоки.
– …Аоки. – Аоки… кун.
Однако реакцию на появление Аоки и Тайти никак нельзя было назвать приветливой.
Они начали с просьбы: произошли всяческие недоразумения, и, может быть, вы нас выслушаете?
– Прежде, думаю, вам надо кое-что объяснить.
– Вы то ли сами за всем этим стоите, то ли дружите с теми, кто это устроил.
– Стоп, погодите. Это уж, как ни крути, перебор… – отчаянно возразил Тайти двум парням.
– Но мы слышали именно так.
– Ты же не веришь пустым слухам, Кубодзука. Мы хотим, чтобы вы выслушали и нашу точку зрения.
– Вы предатели. …Как можно верить тем, кто в такой ситуации врет?
Аоки явно был в шоке от того, что его друг налепил на него ярлык предателя.
– Кацураги…
– Я тоже… нет. Прости. Я знаю, ты хороший человек, но…
Он извинялся, но в то же время это был явный отказ.
– Мацуй-сан…
– Аоки-кун, ты помогал нам с самого нашего прихода сюда, беспокоился за нас. Я правда думаю, что ты это всё от чистого сердца.
Аа, кто-то, хоть кто-то их понимает.
– Но сейчас… просто взять и поверить тебе я не могу.
Видимо, эти трое – друзья, которые очень доверяли Аоки. Похоже, они и характер Аоки хорошо понимали. И тем не менее даже с ними было безнадежно.
– Если драка – это решение, то я согласен, а вы, ребята, что думаете?
– Так легкомысленно это делать опасно, Кубодзука! Возможно, есть риск, – отчаянно воззвал Аоки.
– Когда займемся этим, посоветуемся с Катори и студсоветом, а не с вами.
Их чувства и мысли не доходят.
Они спустились по лестнице северного корпуса.
По пути они наткнулись на двух девушек, и Тайти обратился к ним:
– Э-эй!
– …Пошли. – Угу.
Однако девушки развернулись на лестничной площадке и пошли наверх, держась от Тайти и Аоки как можно дальше. Идеальный игнор.
– Тайти. Может, за ними?.. Хотя все равно без толку.
Аоки развернулся всем телом, но в итоге так и не шагнул вперед.
Преследование тех, кто их отторгают, вероятно, лишь заставит КрИКовцев острее ощущать свое бессилие.
Тайти и Аоки продолжили спускаться еще более тяжелой походкой, чем раньше.
Спустя какое-то время они заметили две мужских фигуры. В сумраке они шли покачиваясь, точно призраки. Кстати говоря, уже подбирался вечер. Солнце начало садиться.
Тайти показалось, что он их узнал: двое первоклассников, еще в реале попавших под «высвобождение желаний». Сперва их было четверо, но сразу, как только они сюда перенеслись, двое поссорились и исчезли.
С самого начала КрИКовцы их просили: «Молчите насчет того, что люди исчезают», «Что в реале у вас был феномен, тоже никому не рассказывайте», – но до сих пор они КрИКовцам верили. Тихиро и Эндзёдзи периодически ходили беседовать с ними, но Тайти их не встречал уже сравнительно давно.
– Сто лет не виделись, а? Вы как, в порядке? – подал голос Тайти.
– Ага, – ответили парни, слабо улыбнувшись.
То, что эти двое все еще здесь, послужило некоторым облегчением.
– Вы под «высвобождением желаний»… да еще заперты здесь, да еще двое исчезли – вам очень тяжело, конечно… И все равно вы держитесь, это реально круто, – произнес Аоки, тоже с явным облегчением в голосе.
– Мы слышали, КрИК это все втихаря и устроил.
После этих слов Тайти судорожно сглотнул слюну.
– Да, думаем, так оно и есть. Когда просили нас молчать о разном, это чтобы что-нибудь там подрегулировать, да?
– Погоди, всё не так…
Но они действительно пытались контролировать информацию, и теперь убедительности в их словах не было.
– …Но мы верим, что вы и правда изо всех сил старались ради нас.
Их чувства все-таки передались. Слава богу.
– Хотя это не имеет значения.
– Пожалуйста, передайте привет Уве и Эндзёдзи-сан.
Странная фраза.
Аоки ответил дрожащим голосом:
– Что с вами, почему вы так говорите, будто сдаетесь?
– Сейчас мы идем в студсовет.
– Идете, в смысле, а зачем?
Губы Тайти двигались сами по себе.
– Чтобы нормально поговорить, получить разрешение, подраться и выйти отсюда.
– Не… стойте! Зачем так торопиться?!
– Ко-когда те двое, Канда и Хоригути, исчезли, вы же должны были видеть, что они в плохом состоянии. Разве вы не думаете, что вот таким образом исчезать может быть опасно?!
Аоки и Тайти взывали к ним в полной панике.
– Мда? Но даже если так…
– Если так мы сбежим от феноменов…
– Ради этого идти на все, что угодно, – это ошибка. Это неправильно, – возразил Тайти. Однако сердца этих двоих уже заледенели.
– Но мы уже сыты по горло. …Прямо во время раздачи еды вдруг все сожрал. Дотронулся до девушки, которая… нравится. …Разбил окно.
Аа, вот какие кошмары с ними происходили. От Тихиро и Эндзёдзи Тайти слышал, что те «в неважном состоянии». Слышал, но поделать все равно ничего не в силах.
– Мы с ним тоже постоянно цапаемся, – произнес один из них, указав на своего соседа. – Если разок подеремся и на этом всё закончим, так оно лучше будет.
Бам.
Внезапно второй парень ударил того, который говорил.
Ударенный выглядел ошеломленным, но тут же решительно распахнул глаза.
– …А?! …Ааа… сейчас это феномен был. Думал сразу обо всем: и что хочу побыстрей выбраться, и что будет, когда поговорим с предом, и, в общем, побыстрей бы, и сам не успел понять, как…
– Ну так что, уже подходящий момент?
Бац.
Парень, которого ударили, ударил в ответ.
– …Аа, точно.
Ударенный в ответ парень широко улыбнулся и снова ударил своего друга.
Эта адская сцена все шла и шла, а потом они оба исчезли.
■□■□■
Некоторые в принципе не хотели беседовать с КрИКовцами.
КрИК подозревал, что восстановление репутации уже невозможно, но сдаться не мог, поэтому продолжал нарезать круги. Возможно, в этом была почти что одержимость. Нельзя останавливаться. Если остановятся, конец всему. Так или иначе, положение было отчаянным.
Однако плохие слухи о КрИКе хоть и медленно, но продолжали расползаться.
– Это все из-за них.
– Они не в состоянии понять, куда ветер дует.
– Только мешаются.
– Если подойдешь к ним близко, сам вляпаешься.
Иногда им это говорили в лицо, иногда они просто слышали чьи-то разговоры. Скорее всего, втайне от них говорилось гораздо больше, чем доходило до их ушей. КрИК стал главной темой разговоров в «изолированном пространстве».
Активнее обсуждался разве что предложенный студсоветом способ выхода из этого мира.
– Они исчезли, факт.
– Стоит ли доверять тому, что сказал Катори?
– Если это позволит закончить феномены, почему бы не попробовать?
– Давайте уже выйдем отсюда. Иначе… будет туго.
– Однако я малость побаиваюсь. Что с теми, кто уже попробовал?
– Кто-нибудь, давайте попробуйте побыстрей!
Негативные фразы продолжали множиться.
Незаметно подкралась ночь.
Школу окутала тьма. Свет фонарей определенно был слабее, чем вчера.
Поскольку все легли спать, КрИКу не было смысла действовать. Поскольку сделать они все равно ничего не могли, то тоже тихо отошли ко сну.
Вечерней раздачи продовольствия сегодня не было – это Тайти осознал уже задним числом.
■□■□■
Утро сменило ночь, взошло солнце.
Сколько людей исчезло за вчера и сегодня?
КрИК перестал обмениваться информацией со студсоветом и потому не знал, сколько народу еще осталось в «изолированном пространстве». Других источников информации, помимо студсовета, тоже стало меньше.
– Когда я спросила «А что с другими?», мне ответили «Чего вы затеваете?», – с печальным лицом сообщила Кирияма. Едва ли в этом мире у них остался хоть один союзник.
КрИК с утра принялся совещаться.
– Все реально паршиво, да? Если мы не объединим всех, то ни Халикакаба, ничего не сможем защитить, – трагическим голосом произнесла Нагасэ.
– Возможно, исчезнувших уже стало слишком много, чтобы Халикакаб мог что-нибудь поделать.
Слова Тихиро отражали худшее возможное развитие событий.
То есть – точка невозврата уже пройдена, надежды в этом мире не осталось, все будет стерто, их судьба решена.
– А если наоборот: мы ведь стали злодеями? Нас абсолютно все ненавидят, и даже если мы продолжим сражаться, начнем новые действия, остальные только объединятся, верно? Против общего врага встанут плечом к плечу.
Теория Инабы, произнесенная небрежным тоном, была вполне понятна. Но…
– …Объединиться же должны все, включая нас, разве нет? – спросил Тайти.
– Мы сюда пролезли с черного хода, попадаем мы в эту категорию или нет, не ясно. «Номер три» нас, похоже, узнал, но… эй, а что ты думаешь, Халикакаб?! Или «номер два»?! – выкрикнула Инаба, задрав голову к потолку.
Тайти ощутил проблеск надежды. Ситуация была близка к отчаянной. Но прежде уже много раз они оказывались в критическом положении, однако худшего всегда удавалось избегать.
В этот раз, может, тоже покажется луч света?
Голос Инабы разнесся по кабинету. Тайти перевел взгляд на дверь в ожидании.
Но эхо голоса угасло, а какой-либо реакции так и не последовало.
Несмотря ни на что, КрИКовцы отправились по школе.
Если сидеть взаперти, спорить и гонять мысли по кругу, мир не изменится.
Не сдаваться. Не сдаваться. Не сдаваться. Идти вперед. Сражаться. Так Тайти себя отчаянно подстегивал.
Они не пошли вовсе без каких-либо планов, как улучшить ситуацию. Отказались от мыслей сделать так, чтобы ситуация развивалась так, как хочется им, и стали думать о том, как бы объединить всех под Катори.
Конечно, они были категорически против продвигаемого Катори способа силового выхода отсюда. Но если здесь пойти на компромисс, временно (возможно) отложить применение метода драк, ведущего к «принудительному завершению», главенство можно и передать. Инаба предложила действовать в этом направлении. Также она отбросила гордость и перестала заморачиваться своим имиджем. Такое отношение влило немного бензина в сердце Тайти.
КрИКовцы разошлись, каждый со своей ролью.
Тайти вдвоем с Нагасэ решили пройти по школьным корпусам. Надо было остановить тех, кто решили исчезнуть прямо сейчас. Защитить как можно больше людей. И надеяться на шанс, что Халикакаб сумеет все вернуть как было.
– Вспоминаю самое начало. В самом начале я была одна и страшно волновалась, потом увидела тебя, потом мы встретились с остальными, потом оказалось, что надо объединить этот мир. Прямо приключенческий роман.
– Только сейчас мы в роли злодеев, которые правят миром из-за кулис.
– Мы – зло. Хотя и боремся за мир во всем мире, ха-ха.
Путь к их цели – верный. Но в точности объяснить это у них не получается, поэтому все воспринимается в изуродованном виде. Недопонимания множатся.
Вряд ли там у кого-то злые намерения, но подозрительность и ненависть к другим расцветают.
Чувства и намерения, несомненно, с момента зарождения бродят в поисках места, где бы осесть. Бывает, что они движутся в правильном направлении, но бывает, что и в плохих местах собираются.
Из кабинета кружка – в западный корпус. Из западного корпуса – в северный. Из кабинета в кабинет.
Но почти никто не соглашался поддержать с ними разговор.
– Я слегка занята.
– Уходите.
– Прекратите.
Перед Тайти и Нагасэ выстраивалась стена из слов отторжения.
Это шокировало, ранило. Но боль от этих ран тоже постепенно притуплялась. Просто вялые мысли: «Аа, ну опять эта реакция».
Их души постепенно… вот так вот… умирают?
– Теперь… в восточный корпус?
– …Давай.
Выйдя из северного корпуса, Тайти и Нагасэ направились к восточному. Пересекли школьный двор.
Небо, словно издеваясь над КрИКовцами, было ярко-синим.
Во время этого бесплодного паломничества они между собой тоже перестали разговаривать.
Тайти подумал, что надо бы поговорить, чтобы приободриться. Но душа заледенела, и тепла в теле хватало лишь на то, чтобы идти.
Послышался громкий топот. Кто-то бежал.
Подумав, что это кто-то из КрИКа, Тайти обернулся.
Высокая фигура, ярко выкрашенные волосы – Юкина Курихара. Отчаянное, не улыбающееся лицо Курихары выглядело так, будто она вот-вот расплачется, и на нем был написан страх, словно она убегала от чего-то.
– Ю-Юкина-тян?!
Пораженная необычным состоянием Курихары, Нагасэ встала у нее на пути, и Курихара сбросила скорость.
– Хаа… хаа… хаа… мм…
Остановившаяся перед ними Курихара тяжело дышала и глотала слюну.
– Что стряслось?
– Двое исчезли.
По коже Тайти побежали мурашки.
Лицо, на котором смешались печаль, отчаяние, горе и гнев, говорило яснее слов.
– Сакура и Аянэ… Из-за «обмена личностями» они страшно поругались, потом стали вести себя так, будто забыли друг дружку, а потом исчезли. Они не дрались… ничего такого не делали, но все равно… исчезли. Мисаки тоже ведь исчезла, да? Я понимаю.
Потеряв узы, соединяющие его с другими людьми, человек выкидывается из этого мира через «принудительное завершение».
Необходимость подраться – совершенно необязательное условие.
Из пяти девушек-легкоатлеток, подвергающихся «обмену личностями», исчезли уже три. Остались две.
– А Акеми, которая осталась, просит ее ударить.
Глаза Курихары были распахнуты. Она говорила, не дожидаясь реакции, точно сломанная кукла.
– Ударь, говорит, и сотри меня отсюда. Не хочу тут дальше оставаться, хочу все забыть. Смогу вернуться в начало, поэтому…
– Юкинааа! – донесся издалека голос. Девушка с хвостом волос, тоже из секции легкой атлетики. – Давай быстрей. Ты же тоже уже сыта этим всем по горло?
Девушка улыбалась спокойно, но в этой улыбке таилась нотка безумия.
– Я не хочу тебя… ударять. Мы же подруги, правда?.. Подруги… – Курихара замотала головой, словно пытаясь вытряхнуть оттуда кошмарный сон. И побежала прочь.
– Сюда! – раздался в этот момент третий голос.
Председатель студсовета Дзёдзи Катори.
Словно примагниченная этим голосом, Курихара повернула влево и пошла в школьный корпус.
– Надеюсь, сейчас получится сбежать!
Катори примагнитил к себе Курихару. Вторая девушка, словно погнавшись за Курихарой, тоже вошла в здание.
Не в силах как-то противодействовать дальнейшему развитию событий, Тайти и Нагасэ остались на месте.
Ничего не сказали, ничего не смогли.
Зато Катори подобно герою прискакал к Курихаре и спас ее. Действительно ли Катори тот, кому суждено спасти этот мир?
В общем, им теперь обходить школу смысла нет.
Они собирались сделать так, чтобы другие избежали подобных ситуаций. Собирались всех спасти.
Они должны были занять такое положение, которое позволило бы им изменить этот мир.
Бух.
– Уаа! – вырвалось у Нагасэ, и она отступила на пару шагов.
Рядом с ней и Тайти что-то упало.
Пустая пластиковая бутылка упала и покатилась.
Тайти задрал голову и успел увидеть, как на третьем этаже захлопнулось окно. Там виднелась чья-то тень.
Нарочно кинули? Но явно не от гнева. Не от вырвавшихся эмоций.
Он додумал лишь до этого места.
Было ощущение, что он ни с кем не связан и потому ни боли, ни чего-то еще не чувствовал.
Хотя они вложили так много сил.
– Пожалуйста, поймите нааас! – прокричал Тайти.
Эхо его крика какое-то время еще звучало, потом стихло.
Особого гнева не было.
■□■□■
Объединить всех в этом мире, по-видимому, невозможно?
– Но мы-то друг с другом связаны, да? – удостоверился Тайти у идущей рядом Нагасэ.
– …Все нормально. Мы абсолютно, накрепко едины, – ответила Нагасэ. Сперва она говорила неуверенно, но к концу в ее голосе появилась ободряющая убежденность.
Они вошли в восточный корпус, и ноги сами понесли их к кабинету их собственного класса, 2-2.
Тайти подумал, что Ватасэ и Накаяма, с самого начала их близкие друзья, поймут их слова, прислушаются к ним.
Миягами, Сонэ и другие к этому времени, по идее, тоже уже взяли себя в руки.
Надеясь хоть на лучик света в черноте отчаяния, Тайти остановился перед дверью.
Убеждая себя, что все будет хорошо, он постучал.
В кабинете были Марико Накаяма, Синго Ватасэ, Каору Сэтоти и Дайки Исикава – всего-навсего четверо.
Сразу же их не прогнали. Реакция была типа «Аа…» или «Оо…».
Но и только.
– Ребята… вы как? – с беспокойством спросила Нагасэ.
Атмосфера в кабинете была плохая. Четверо почему-то засели по углам. Эта странность породила давящее ощущение, и Тайти поинтересовался, почему они так.
В ответ была пауза, достаточно длинная, чтобы забеспокоиться, не игнорируют ли их.
– …Когда происходит феномен, мы не можем не действовать. Но если между нами определенное расстояние, другие успевают среагировать и справиться, – ответил наконец Ватасэ.
С этой четверкой происходил феномен, когда кто-то вдруг случайным образом начинал любить или ненавидеть кого-то другого, иногда сильно, иногда слабо. И, не в силах противостоять этой эмоции, совершал странные поступки.
– Мы думали, не лучше ли нам четверым вообще разойтись, но… если мы разделимся, возможно, феномен не закончится, пока как-то не разрешится? Скажем, если я кого-то ненавижу так, что аж врезать хочется, то, пока лицом к лицу с ним не встречусь, это чувство во мне так и останется… типа того.
Ужасающий, безвыходный феномен.
– …Слушайте, а не слишком ли тут душно?! Вентиляция, вентиляция!
Нагасэ шумно распахнула окно, и в кабинет ворвался холодный воздух.
– Может, разок на улицу выйдете, а? – предложила Нагасэ. Тайти тоже пригласил всех выйти, и они с Нагасэ выбрались в коридор.
Накаяма, Ватасэ, Сэтоти и Исикава последовали за ними.
– Оо, даже в коридор выйти так приятно…
– Все-таки окружение очень важно. Когда воздух плохой, это и на мыслях сказывается, да? – продолжил Тайти жизнерадостные слова Нагасэ. Но больше эту тему никто не подхватил.
От этой натужной жизнерадостности Накаяма, похожая по характеру на Нагасэ, с унылым лицом выглянула в окно.
Прямого отторжения КрИКовцев не было, к тому же раз они всё еще были в классе, значит, не разделяли мнения Катори; поэтому Тайти думал, что они могут постараться собраться. Но…
– Давайте поговорим серьезно, – соответственно серьезным тоном произнесла Нагасэ. Четверо стояли неровным рядом, кто-то ближе, кто-то дальше; Тайти и Нагасэ стояли перед ними бок о бок.
Нагасэ обвела прямым взглядом Ватасэ, Сэтоти, Исикаву и Накаяму, однако те не встретили ее взгляда, сами смотрели куда попало.
Вся четверка держалась с безразличием, как будто речь шла о чьем-то чужом деле.
Они нарочно подавляют эмоции?
– Есть вещи, о которых мы до сих пор ни с кем не говорили. Про то, что феномены с нами не происходят, про непонятного типа, который положил на нас глаз…
Нагасэ вкладывала вес в своей голос, отчаянно пытаясь донести свою мысль до друзей.
– Я понимаю ваши чувства, ваше желание выбраться из этого мира и избавиться от феномена, как говорит Катори-кун. Но ради этого вам придется делать друг с другом ужасные вещи и, хоть и на время, забыть друг о друге…
Нагасэ на полном серьезе думает обо всех. На полном серьезе стремится изменить этот мир, защитить всех людей в нем.
– Я не говорю, что вы должны всё делать так, как мы велим. Мы хотим сотрудничать с Катори-куном и студсоветом. Но мы убеждены, что ссориться друг с другом и нарочно драться, чтобы выйти, – это неправильно.
Но как-то это не нашло отклика в сердцах.
Это не вина Нагасэ. Если бы говорил Тайти, результат был бы такой же.
Чего-то не хватает, недостает.
Из стоящей столбами четверки внезапно пришла в движение Накаяма. Тряся хвостиками волос, она пробежала перед своим парнем Исикавой. Потом перед Сэтоти. Лицо налилось жаром. Выражение его было, пожалуй, сексуальным.
У остальных на лицах было написано: «Ну что теперь?»
Накаяма остановилась перед Ватасэ.
Встала на цыпочки, вытянула руки и схватила Ватасэ, который был почти на двадцать сантиметров выше нее ростом, за щеки.
Притянула его лицо к своему.
И поцеловала прямо в губы.
Повисла такая тишина, словно само время остановилось.
А потом снова потекло, и все пришло в движение.
– …А?
Первой подала голос только что поцеловавшая парня Накаяма.
– Погодите… погодитепогодитепогодитепогодите! Погодите!!!
Крик. Замешательство. Она запаниковала и, едва не упав, отпрянула от Ватасэ.
– Погодите! Это сейчас не считается! Нет… Исикава-кун?..
Накаяма робко заглянула снизу вверх в лицо Исикаве.
Тот, опустив голову, встретился с ней взглядом.
Какое у него сейчас выражение лица? Исикава стоял спиной к Тайти, поэтому было не разглядеть.
Зато лицо Накаямы было видно отлично.
В нем явственно отражалось отчаяние.
– Да нет же! Я сама не хотела! Это было противно! Но тело само!
– Что за реакция вообще? Я ведь тоже жертва, нет? Тебе стоило бы кое-что другое сказать! – рассердился Ватасэ. Все произошло внезапно, но ведь по вине феномена – они что, не понимают?
– Но ведь… но ведь я в первый раз… у… уаа! – и Накаяма расплакалась.
– Ну что за гемор, правда, Исикава-кун? – отпустила бестактный комментарий Сэтоти и прильнула к Исикаве.
Смысл этого поступка был непонятен. Несомненно, произошел феномен, но какая эмоция овладела сейчас Сэтоти?
Феномен зачастил. Они дошли до этой стадии, да? Что-то решило, что сейчас самое время атаковать?
Ватасэ стоял, с недовольным видом скрестив руки. Сэтоти и Исикава продолжали обниматься.
Накаяму, казалось, не держали ноги, она вот-вот свалится.
– Не хочу, правда не хочу! Сейчас вот это… забыть… все забыть… – выкрикнула она, уткнувшись взглядом в пол. – Всё, хочу уже свалить отсюда. Хочу все забыть, вернуть как было.
– Значит, будешь драться? Если кого-то ударишь, то все закончится? – ответила Сэтоти на это худшее из желаний.
Неужели даже эти четверо могут упасть на самое дно?
– Эээ… это что?
На лестничной площадке показался еще один человек. Сёто Сирояма из джаз-банда.
– …Здесь-то всегда бывает шумно… ой.
Глаза Сироямы округлились. Скорее всего – нет, наверняка – их взгляд был прикован к Сэтоти.
Потому что Сирояма и Сэтоти встречались.
А сейчас Сэтоти обнималась с Исикавой.
– …Нет! Сейчас это было не то!
Сэтоти, к которой, похоже, вернулся рассудок, отдернулась от Исикавы. Тот тоже отодвинулся. Видимо, феномен влиял и на Исикаву тоже.
– Сирояма-кун, не подумай ничего странного. Это всё результат феномена. Мда, поэтому, думаю, ты все понимаешь и из-за этого вот не станешь меня ненавидеть…
– А, ага. Да, я «ненавижу, но…», – сказал Сирояма, а через несколько секунд вдруг сделал удивленное лицо. – Как раз я это сейчас тоже из-за феномена, не пойми неправильно, Сэтоти-сан…
Сирояма попался в ловушку феномена, когда говорят только ложь.
– …Угу, я понимаю. Слушай, Сирояма-кун, я знаю твой феномен… но даже хоть и понимаю, что это ложь, все равно слышать это было… мерзко.
По щекам Сэтоти текли слезы.
Миг спустя она вдруг сорвалась с места.
– Сэ-Сэтоти-сан?! – и Сирояма побежал за ней.
Накаяма тоже вяло зашагала в противоположную от Сэтоти сторону.
– На-Накаяма-тян, стой! – воскликнула Нагасэ, но Накаяма, словно вытряхивая ее голос из ушей, перешла на бег.
Все рассыпались.
Мир рушится.
Если рассматривать эту сцену в отрыве от остального – просто любовная ссора в одной группе. Но здесь рвутся узы между людьми. А в этом мире именно потеря уз ведет к разрушению.
Но, возможно, мир людей в самом деле вот такой. Мелкие, если смотреть по отдельности, события накапливаются и вместе образуют этот мир.
Пусть мелочи, но если их терять, то вся гора будет подтачиваться, и в конце концов мир…
– Может, уже закончим? – с явным облегчением в голосе произнес Ватасэ. Исикава, глядя на свои кулаки, ответил:
– Если подеремся, исчезнем.
– Эй, минуточку… не надо… – дрожащим голосом воззвала Нагасэ, глядя на них по очереди.
Мир движется к концу.
Мелочи накапливаются, мир уверенно стремится к разрушению, и остановить это невозможно.
Почему не удается остановить ссору, разворачивающуюся прямо на глазах?
Почему все не понимают?
Почему не получается всех изменить?
Изменить мир.
Объединить мир.
Восстановить узы между Синго Ватасэ и Дайки Исикавой прямо вот тут.
Неужели нельзя остановить драку между Синго Ватасэ и Дайки Исикавой?
…Невозможно, да?
Нет, уж ссору двух друзей-то ему остановить вполне по силам, подумал Тайти.
Можно убедить словами, ну а в худшем случае силой.
Он чувствовал, что вот-вот что-то поймет.
Увидит нечто очень важное, что позволит изменить этот мир.
Потом будет прозрение. Или интуиция, тоже можно.
Достаточно делать то, чего хочет душа.
Тогда можно раскачать чье-то сердце.
Раскачав и сдвинув – затем изменить.
Но что, блин, можно сделать в нынешней ситуации, чтобы ухватить чье-то сердце? Будь у него время, он бы много чего придумал, но сейчас времени нет. Раз так, надо сделать что-то в его стиле, что-то, что может только он.
Идея.
Наверное, все будет нормально. Проблема не в поступках, а в сердцах, так что, даже если он это сделает, все равно нормально. Об этом говорит одна поистине тривиальная сцена. В самом начале Тайти видел, как Инаба пнула вывалившего слишком много информации Аоки, так что все будет нормально.
– Нагасэ! Ударь меня!
– Оке-… чтооо?! Это ж бессмысленно?!
Вероятно, да, подумал он.
Но они с Нагасэ встретились взглядами и всё обсудили без слов.
– …Слушаюсь!
Тайти не думал, что Нагасэ передались все его мысли. Вероятно, энергичным кивком она ему подыгрывает.
Но у них получится благодаря всему тому, что сложилось между ним и Нагасэ, и благодаря его вере в себя.
– Ватасэ-кун, Исикава-кун, смотрите внимательно! Иии рраз!
По щеке. Влупила. Со всей силы. Ладонью.
– Гха?!
Тайти отбросило назад, и он крепко ударился спиной о стену.
– …Ааай! Вот это приложила так приложила, Нагасэ! Но в тот раз, когда ты Сэтоти врезала, тоже было круто! Планировалась, может, и пощечина, но оно аж до поясницы дошло!
– Не, просто опыта драк нет, вот и не рассчитала силу…
Если она неопытная вытворяет такое, значит, у нее талант.
– Поясница болит… но в общем все нормально.
Болела и щека, и поясница, которой Тайти ударился, но чего-то более серьезного не ощущалось. Так оно работает в «изолированном пространстве»?
– …Вы чего устроили? – хором поинтересовались одинаково озадаченные Ватасэ и Исикава.
Эй, он вот таким безбашенным поступком показал слаженность его и Нагасэ… или не показал.
Но те двое остановились, это факт.
Все прекратится, если друзья безо всякого повода такие: «Ударь меня», «Хорошо». Ага, щас.
Тут ни в рассуждениях, ни в убеждении не было надобности.
Просто если это делают друзья, то ничего страшного.
Так, давайте с этого и начнем. Поединок Тайти Яэгаси и Иори Нагасэ против Синго Ватасэ и Дайки Исикавы.
Отбросим прежние расчеты и логику. Сейчас необходимо не это.
– Мы хотели бы спросить: были бы вы счастливы, если бы сумели сбежать отсюда, сделав такое с другом?
– Но ты же сделал, а? – мгновенно указал Ватасэ.
– Это… сейчас было представление, чтобы вас двоих остановить.
– …Яэгаси, вы с Нагасэ не исчезли? Нагасэ же ударила.
– Не исчезли. И не исчезнем, – четко ответила Нагасэ на вопрос Исикавы. – Потому что то, что сейчас было, не повредило наши узы и наши сердца.
В итоге все-таки главная проблема этого мира – узы и сердца. Исикава и Ватасэ этого базового правила не понимают, но сейчас-то до них, может, дойдет?
Ватасэ поскреб в затылке.
– Что-то зловещее ощущается… Ладно, так вы что хотите сделать? Если что-то сказать, то я выслушаю.
– Мы хотим, чтобы друзья поддерживали друг друга, чтобы объединялись. Вы двое, Накаяма, Сэтоти. Потом другие… Миягами и Сонэ, и Фудзисима тоже, и Катори со своим студсоветом – конечно, они тоже должны объединиться.
– Зачем?
На этот вопрос Тайти мог ответить логично. Существовала опасность сказать слишком много, но теперь, когда те типы в такой вот форме вмешались в происходящее, возможно, и КрИК мог шагнуть чуть дальше.
Такая форма обращения применялась ко всем – вообще ко всем.
Но тронет ли такой подход сердца конкретно Синго Ватасэ и Дайки Исикавы?
– Ватасэ. Пока что сделай, как я попрошу.
– И еще раз: зачем?
«Вот за этим», – мысленно ответил Тайти, а вслух, собрав волю в кулак, сказал:
– Я помогаю, чтобы ты и Фудзисима остались друзьями, если вернетесь в реальный мир.
Бессмысленно долгая пауза.
Молчание такого рода, какой до сих пор в этом мире почти не встречался. Не неловкое молчание, но и не спокойное молчание. В довольно странной, сложной атмосфере.
Десять секунд, двадцать, тридцать… или нет, не так много времени прошло?
Ватасэ медленно выдохнул и спросил у Тайти:
– Яэгаси, ты и Фудзисима-сан бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно близки?
– Ты повторил три раза. Да, так и есть.
– И ты бессердечно стоял в стороне и говорил «Я ничего не могу поделать»?
– Не уверен, что действительно бессердечно… но да, намерение такое.
– …У тебя есть план?
– Сейчас я думаю не об этом. Но лучший план я подготовлю, обещаю. Если хочешь, можем и силу Инабы позаимствовать.
– Си… силу Инабы тоже?! – пробормотал Ватасэ, скрестив руки на груди и зажмурив глаза, и погрузился в задумчивость.
После еще одной долгой паузы он открыл глаза.
– Я с тобой.
– Отлично.
Соглашение с Ватасэ – достигнуто.
– …Эй, Ватасэ, тебе это нормально? Ты не хочешь попробовать исчезнуть отсюда прямо сейчас?
– Хаа? Ты о чем, Исикава? Яэгаси придумал недостающий элемент моей операции «покорение Фудзисимы-сан» и будет вести огонь прикрытия. У меня нет причин отказываться.
– Идея, что это и есть последний кусок мозаики, неправильная в принципе… Нет, как бы ты этого ни хотел, решение ты поэтому и принял.
– Эээ, а что, правда цель Ватасэ-куна – это Фудзисима-сан?..
– А ты разве не замечала, Нагасэ? – спросил Тайти. Вообще-то она к человеческим эмоциям очень чуткая.
– Потому что я не уверена, можно ли говорить о Фудзисиме-сан в том же ключе, что и об остальном человечестве.
– Ну, конечно, она почти сверхчеловек, но…
– Дурак. Смотри, Фудзисима-сан страшно хочет, чтоб к ней относились как к девушке. Наверно.
– Возможно, хочет.
– Ребята, где ваша серьезность?
– У Исикавы.
Тайти повернулся к Исикаве. Он хотел, чтобы тот не думал, что атака уже закончена.
– Когда ты только начал встречаться с Накаямой и у вас не очень получалось продвигаться, помнишь ту программу свидания? Идея была Курихары, но мы с Инабой тоже помогали с реализацией.
Он намекал благородному, как самурай, Исикаве, что долг платежом красен.
– Вы потом нас поблагодарили, но полностью должок не вернули.
У этого парня сильное чувство ответственности.
– …Что я должен сделать?
Правда.
– Достаточно, если поверишь нам.
Правда.
– …Давайте я вам поверю.
Согласие от Исикавы с чувством долга – получено.
Позже ему говорили, что вовсе не чувствовали, будто их принудили.
Но это был факт, отрицать который невозможно. Им как будто раз за разом повторяли ни к чему не обязывающие фразы типа «Выполни, что обещал!».
Никакой гарантии, и Тайти не может жаловаться, если они не сдержат слово.
Но Тайти верил, что все будет в порядке. Те двое говорили фразы типа «А так… ничего?» или «Что-то я волнуюсь…», но он верил.
Потому что обещание связало его с Синго Ватасэ и Дайки Исикавой, его близкими друзьями.
– Но что бы мне ни говорили с того момента, как я пришел в тот мир, я впервые почувствовал, что тебе стоит верить.
– Если это не сработает, то, видимо, ничего не попишешь.
Ватасэ и Исикава озадаченно склонили головы набок. Однако эта фраза легла на Тайти тяжким грузом.
– Кстати, надо поискать Сэтоти и Накаяму. Бросить девушек, когда они в таком состоянии, как сейчас, было бы не по-мужски.
– Я к тому же ее парень, и я сожалею.
С этими словами Ватасэ и Исикава зашагали по коридору.
– Если найдете их, поговорите как следует! Пожалуйста!
– Конечно! – ответил Исикава на призыв Нагасэ.
– А, Яэгаси. Просто для ясности… – произнес Ватасэ, повернув к Тайти лишь голову. – В этой, блин, ситуации я не могу гарантировать, что выполню обещание. Есть большая вероятность, что от меня пользы не будет.
– Я понимаю.
– Но выложусь по максимуму. Эй, не уходи, Исикава! Хотя я понимаю, ты беспокоишься за свою девушку.
Ватасэ догнал ушедшего вперед Исикаву, и оба исчезли на лестнице.
– …Тайти, я въезжаю. Я тоже думаю, что сейчас, наверно, можно. Но вот так… как-то, я не знаю… Я понимаю, до сих пор наши методы работали так себе, но причину внятно сформулировать не могу.
– Ну, в общем… вопрос в том, с кем мы имели дело.
«Ребята, поймите». Сколько раз они так думали, сколько раз обращались.
Но, оглянувшись назад, Тайти подумал.
А «ребята» – это кто?
Вот совсем недавно. Ватасэ, Исикава, Накаяма, Сэтоти, поймите. Верно?
Они должны защитить весь мир, поэтому и думали о людях, и видели их просто как группу под названием «ребята». Но «группа» как единая сущность в этом мире просто невозможна. Здесь есть Ватасэ, Исикава, Накаяма, Сэтоти и так далее, и каждый из них – отдельное человеческое существо.
Каждый из них чувствует и думает по-своему.
Не осознавая этого, сгребать всех в одну кучу и пытаться этими «ребятами» управлять – это и не могло хорошо получиться. Представлять «ребят» как монолитную массу – все равно что не видеть никого.
Если «всех ребят» силой подавлять, то добиться от них единой реакции, может, и удастся. Но это наверняка будет без души. Кто-то, возможно, подчинится искренне, но чтобы все – без шансов. Можно ли с таким подходом заставить сердца множества людей звучать в унисон?
Так сердца не соединить.
Людей не объединить.
Что он понимал, рассматривая группу людей как единую массу? Однозначной интерпретации просто не может существовать. Тем более невозможно этих людей изменить.
Необходимо встретиться с каждым человеком по отдельности.
Не сделав этого, невозможно ни собрать всех вместе, ни изменить группу, ни объединить мир.
Он ведь еще раньше понял, что все сводится к связям между отдельными людьми, разве не так?
Теперь он это осознал снова. Но просто осознать мало – надо еще, чтобы собеседник понял.
Он хочет быть связанным с тем, кто сейчас для него «ты».
Даже если здесь и сейчас он не сумеет изменить всех вместе, может, ему удастся сделать так, чтобы понял один человек, стоящий перед ним?
Это ведь не чужие, не незнакомые ему люди.
У них вместе уже что-то выстроено, верно?
Между ними есть что-то, совершенно крохотное на уровне целого мира, но важное и незаменимое для них самих.
Все стало абстрактным и потеряло суть.
Изменить мир – значит изменить группу.
Изменить группу – значит изменить кого-то.
Изменить кого-то – значит тронуть его сердце.
Чтобы подействовать на чье-то сердце, надо, чтобы сердца были связаны.
Разве они уже не узнали благодаря феноменам, что связь сердец настолько сильна, что способна разнести все, что угодно?
Нагасэ не спеша внимала неуклюжим объяснениям Тайти.
Похоже, она была очень согласна.
– Да… не «ребята» и не «группа». Думаю, Накаяма-тян и Каору-тян поймут…
Лицо Нагасэ загорелось энтузиазмом, но тут же она спокойно произнесла:
– Однако этот метод прокатит с нашими близкими друзьями, но как нам атаковать тех, кто с нами не особо на короткой ноге?
– Ну…
– Нет, прости, что гашу твою энергию. Наверняка там мы тоже сможем все переломить! Давай встретимся с ребятами!
Эти «ребята» означали остальных пятых КрИКовцев.
Последнее из контекста было ясно без слов.
Хорошо бы как можно больше людей смогло говорить «ребята» в подобном контексте, подумал Тайти.
＋ ＋ ＋
Иори Нагасэ бежала. Предыдущие слова Тайти сильно зацепили ее и заставили кое-что осознать.
Не то чтобы она сдалась, но даже у нее уже стали появляться мысли, достижима ли вообще их цель.
Но теперь все по-другому.
Иори и Тайти решили все обсудить полным составом КрИКа, но сперва им надо было кое-куда поспешить. Если бы ушедшие вперед Ватасэ и Исикава нашли кого искали и последовали за ними, было бы хорошо.
Где? Где? Она бегала кругами, и наконец за северным корпусом…
– Ага, нашла! Накаяма-тян, Сирояма-кун и Каору-тян тоже! Я присоединюсь?!
Однако Ватасэ и Исикавы не было. Они искали не там, где надо?
Три человека стояли треугольником. Когда Иори их обнаружила, у них на лицах появилось удивление.
– …Что ты тут делаешь?
Выглядело так, будто эти трое, встав равносторонним треугольником, собираются что-то сделать.
Сейчас, в этом мире, в этой ситуации, сжав кулаки – что именно будут делать?
Даже представить себе страшно. Непонятно, в каком душевном состоянии находятся люди, которым пришла в голову эта идея. Но на самом деле они все – и Накаяма, и Каору, и Сирояма – добрые люди, не способные ударить другого.
Это она точно знает.
– Иори… я… – повернувшись к ней, с огромным испугом проговорила Накаяма.
– Вы трое, не сдавайтесь. Оставайтесь в этом мире, вместе со всеми сражайтесь с феноменами, не проигрывайте им. Это моя к вам просьба. …А теперь я расскажу, почему эту просьбу вам стоит выполнить.
Трое были в явной растерянности, не понимая, что делать с этой внезапно разродившейся речью Иори. Вот он шанс.
Сперва Накаяма. Она добрая девушка; даже когда Иори, находившаяся в плену «передачи эмоций», вела себя жестоко, она поддерживала ее до последнего; она держалась одинаково и с парнями, и с девушками, но, влюбившись, оказалась в этом деле очень нерешительной.
– Конечно, оказаться без ведома запертыми, да еще когда вашими чувствами к другим людям манипулируют, отвратительно, но знаешь что, Накаяма-тян?
Хорошо бы, конечно, времени на раздумья было побольше, ну а сейчас надо побеждать напором!
– Именно преодолевая испытания, можно найти настоящую любовь! И сейчас, Накаяма-тян, я уверена, испытывается твоя любовь.
– Моя лю… любовь?..
Нерешительная, но очень чистая девушка, жаждущая любви.
Это относится и к стоящей неподалеку от нее Каору Сэтоти.
Каору попадает под влияние тех, в кого влюблена, и ее сила любви иногда выходит из-под контроля. На самом деле она не может прямо сказать любимому человеку, что любит. Добрая, заботливая и милая девушка, способная излить свою любовь на того, кого любит, и сделать для него все, даже если знает, что он не отвечает ей взаимностью.
– Каору-тян, к тебе это тоже относится!
– А, что?!
И Сирояма – человек с большим сердцем, привнесший в эту компанию вежливость; человек, который, даже если с ним обошлись сурово, но позже извинились, прощает и дальше относится к обидчику обычно, по-дружески.
Подобный принцу парень, которого ни за что, никогда в жизни нельзя забыть.
– Сирояма-кун, и к тебе тоже!
– И ко мне?
– Нельзя проигрывать вот так! И вообще, Каору-тян, помнишь, когда Сирояма-кун мне признался, а я его отшила, мы стали связаны, и в итоге ты доставила КрИКу жуткие проблемы!
– Ааа?! Ээ, простите меня. Это, конечно, было с моей стороны хуже некуда…
– Вы начали встречаться только после того, как доставили людям такие проблемы, так что теперь не сачкуйте! Что место не то, это не оправдание, давайте оба работайте!
– Ээ… а, ага. Согласна.
– Теперь Сирояма-кун. Ты вроде любил меня, но, как только Каору-тян сменила прическу с длинной каштановой на черную короткую, сразу влюбился в нее!
– …Эм, ээ…
– Если говоришь, что серьезно любишь Каору-тян, давай докажи!
«Чья бы корова мычала!» – подумала про себя Нагасэ, но все равно!
– Вы трое, вы сможете! Ведь я вас всех троих страшно люблю! Накаяма-тян, ты моя лучшая подруга, так что я могу сказать, что страшно люблю! С Каору-тян у нас тоже прям до удивления хорошие отношения, так что тоже страшно люблю! И к Сирояме-куну тоже только хорошие чувства!
Она их всех страшно любит, поэтому пускай они поймут.
– Три моих любимых человека, останьтесь тут и покажите мне силу своей любви! Переживите эту ситуацию благодаря силе любви! Не кажется ли вам, что тогда ваши узы углубятся, и вы сможете любиться еще больше?! Да вы трое просто обязаны продемонстрировать эту любовь!
Иори в полную силу несла все, что в голову шло.
Марико Накаяма слушала ее в полном ошеломлении и наконец спросила:
– Иори… а чего так внезапно?
Прекрати. Если вы сможете взять себя в руки, будет неловко.
– В итоге это те же слова, что и раньше: держитесь друг друга и вместе терпите феномены.
Каору верно сказала: манеру речи Иори поменяла, но суть осталась неизменной.
Кто-кто, а сама Иори это понимала лучше всех.
Сирояма удивленно пробормотал:
– Но… я услышал чувства, которых раньше не было. Это отозвалось в сердце?
– Чувство, что надо сделать, надо попытаться… они вышли наружу, – сказала следом Каору. А потом и Накаяма:
– Когда Марико-сан так провоцируют, пламя любви в ней разгорается…
Подход Иори Нагасэ «свободно делать все, что хочется делать» смог раскачать сердца ее друзей.
＋ ＋ ＋
Ёсифуми Аоки влетел туда, где находилась пятерка членов плавательной секции, которая вчера уже отказалась верить во все, что Аоки говорил.
– Пожалуйста!
Он энергично ворвался в кабинет. Попытался забыть свое вчерашнее стремление заботиться обо всех сразу.
Только что в кабинете кружка, услышав рассказ Тайти и Иори, Аоки подумал: вот оно что. Конечно, чтобы все сразу их поняли, было бы идеально, но очень труднодостижимо.
В столь серьезной ситуации одной лишь энергичностью (сильной стороной Аоки) ничего не решить. Но против малого числа людей тактика «не думать, чувствовать», может, сработает?!
В кабинете были Кубодзука, Кацураги, Мацуй и еще две девушки. С облегчением, что никто из них не исчез, Аоки попытался еще раз донести до них свое желание, чтобы словам КрИКа поверили.
Но, естественно, прежний подход оказался таким же, как прежде, бесполезным.
– Ты это вчера уже говорил.
На лице задумчиво глядящего на него Мацуя гнев то появлялся, то исчезал. Погоди, не злись!
– Вчера вы говорили, что просто так мне не поверите! Раз так, давайте я взамен кое-что дам!
По возможности улыбаться. С улыбкой по-любому лучше.
– Вы же хотели это услышать, правда? Историю нашей с Юи любви!
«Бомм!» – как будто раздался на заднем плане звуковой эффект при этих словах.
– Я обычный игровой персонаж! Но когда пришло время решать, а решаю именно я, то какого, блин, рода получились отношения у нас с Юи?!
Его часто расспрашивали. Но, по правде говоря, когда рядом не было Юи, он старался не отвечать. Юи не любила, когда о ней знали слишком много, – должно быть, от стеснительности.
– …Если про это расскажу, поверите?
Кацураги был потрясен.
– Конечно! Я помню, и Кацураги, и Кубодзука тоже хотели послушать!
– Это да, но…
– Кирияма-сан согласна? – спросил Мацуй. Действительно, разрешения от Юи Аоки не получил, но…
– Все в порядке! Если это необходимо, она наверняка поймет, это же Юи! – с уверенностью заявил он. Их узы настолько крепки, что смогут стать источником поддержки для всех. – Вы тогда нам поверите, да? Я могу даже… поклясться своей любовью!
– А? Нет, серьезно, что же это за история…
– Аоки же весь первый класс не переставая бомбил Кирияму-сан своими «люблю, люблю»…
– Это, это весомо!..
Такой подъем – это хорошо?
Если отзовется в сердцах – наверно, хорошо.
– Весомо, значит, вы верите?!
– Эмм… как бы это сказать…
Пробивайся! Надо пробиться!
– Кстати говоря, я слышал, у Кубодзуки недавно тоже девушка появилась! Ее здесь что, нет?!
– Нет, и именно поэтому я хочу побыстрей верну-… эээ, не, ну не только поэтому, конечно.
– Тогда лучше не сбежать позорно, а стильно сражаться, чтоб потом сказать: «Я сражался, поняла?!» – и тогда она влюбится в тебя заново!
Ну как, ну как? Любовь, любовь может любой темный фактор вмиг превратить в светлый!
＋ ＋ ＋
Тихиро Ува стоял перед учительской кафедрой, думая: «Я вам не персонаж какой-нибудь». Кажется, в последний раз он вот так выходил вперед, чтобы обратиться ко всем, во время спортивного фестиваля? Впрочем, оглянувшись на свою жизнь, он поправился: не в последний раз, а в единственный. И в тот единственный раз он облажался.
Здесь было человек четырнадцать. Все из класса 1-2. В том числе Кимура, Симоно, Тада и две девушки, с которыми происходил феномен «случайным образом обретать возможность отдавать другому приказы». Если кто-то из участников злонамерен, последствия этого феномена могут быть ужасающими.
Кстати, рядом с Тихиро сейчас стоял человек, на которого он не понимал, то ли можно положиться, то ли нельзя, – Сино Эндзёдзи.
Услышанное ими от Тайти и Нагасэ выглядело очевидным, но смогут ли они воплотить этот подход в реальность?
– …В общем, мы пришли сказать, что надо всем объединиться и держаться до конца.
Тихиро повторил все доводы, к которым они прибегали до сих пор.
– …Нет, я просто не понимаю, что вы за люди. В такой ситуации… – сказал Симоно и, хотя стоял не впереди всех, отступил на шаг. Следом Тада спросил:
– Вы ведь сами за этим стоите и дергаете за ниточки, да?
Сколько бы раз они ни приходили в этот кабинет, как бы ни думали, что их хоть чуть-чуть понимают, всегда всплывал слух о той перепалке с председателем студсовета и все переворачивал.
До сих пор.
Сейчас они, глядя на каждого по очереди, расскажут о том, что к нынешнему времени накопилось.
Тихиро выстроил довольно-таки неплохие отношения с одноклассниками, особенно после спортивного фестиваля. С Симоно и Тадой (и Кимурой тоже?) отношения можно было назвать даже дружескими.
Поэтому наверняка, наверняка… стоп, а что им сказать?
Он думал, что что-нибудь придумает, что найдет нужные слова. Ведь Тайти и Нагасэ добились своего напором. Он тоже чувствовал, что сможет так, и намеревался это сделать.
Вот только родить хорошую идею оказалось не так-то просто.
Он покосился на стоящую рядом Эндзёдзи. Та лишь лепетала, оправдываясь: «Мы ничего плохого не делали…» Бесполезно. Впрочем, кто он такой, чтобы ее судить.
– Точнее, КрИК вообще странный, а? И вы, когда к ним вступили, тоже постраннели? Ведь никогда такими не были.
Вот так выразился Кимура.
К ним относятся как к другим существам, поскольку они из КрИКа. Раз так… а если бы они были не из КрИКа?
Если благодаря своему статусу он выглядит странным, статус можно и убрать. Но просто взять и убрать – страшно. Сейчас он «Тихиро Ува из КрИКа». В этом статусе он совершенно новый человек? Сейчас он в некотором смысле посредник между семпаями из второго класса и остальными.
Тут он осознал.
С того момента он перестал проявлять себя как отдельная личность. Он стал частью группы под названием «КрИК». Не общаясь с другими как отдельный «он сам», он и не мог по-настоящему понимать собеседников.
Правильно смотреть на другого означает правильно показывать себя.
Попытаться показать себя? Тогда эти ребята смогут хорошо увидеть. Возможно. Он еще раз покосился на Эндзёдзи. Она казалась испуганной и не особо надежной… но Тихиро в нее верил.
Но есть ли необходимость скрывать это «я»?
– Эй, вы серьезно думаете, что она может дергать за эти ниточки? Она, по-вашему, кто? Посмотрите как следует, это же просто Эндзёдзи. Забудьте о КрИКе, просто посмотрите.
При этих словах Тихиро похлопал Эндзёдзи по спине.
– Уа?! …Эээ, что? У, угу, мне такое громадное дело абсолютно, совершенно никак!
– Ты самый уверенный в себе человек из всех, кто тут есть.
Хи-хи-хи.
Кто-то засмеялся.
Может, здесь, подумал Тихиро. Кстати говоря, тогда, во время спортивного фестиваля, он своим обращением к одноклассникам сумел изменить их отношение. Он облажался и промахнулся, но в итоге сумел-таки тронуть их сердца. Сейчас шанс это повторить?
– Если уж на то пошло, то, может, лузер Тихиро-кун способен сделать что-то серьезное? – в этот самый момент спросила Эндзёдзи.
– …И то верно… Невозможно просто.
Итак, от одного человека такое заявление он получил. Так или иначе, тут он сумел снять сливки, есть чем гордиться.
– Мы считали… что это КрИК, но, если подумать, Эндзёдзи-сан и Тихиро-кун… это как-то, ну…
– Точно-точно, вот именно, Томоми-тян! Хигасино-сан!
– Чтобы эти двое втихаря что-то мутили, это вряд ли…
– Эндзёдзи-сан в принципе не того сорта человек, Тихиро-кун тоже малость раздолбай…
– Тихиро-кун все-таки умный и мог бы за кулисами делать всякое, но мы же уже поняли, что это абсолютно не так?
– Эй, девчонки, Эндзёдзи тоже. Хватит уже.
Раздались смешки. Это было по плану, но все равно раздражало.
– Точно, эти двое, если подумать… – …Никак, да…
Это Симоно и Тада.
– «Вы не такая пара, но…» Так я думал еще недавно. Но вы двое постоянно вместе… может, вы все же такая пара?! Если да, то так и скажите…
– Кимура, засранец, ну ты и балабол.
Не обязательно делать вид, что ты больше, чем есть; достаточно быть в натуральную величину.
Отбросить свойственные ему мысли, что он то ли должен быть достоин КрИКа, то ли должен догонять второклассников, а просто атаковать противника.
У них с Эндзёдзи локальная задача: кого-то из них таки сдвинуть.
– Во всяком случае, вы согласны, что мы с Эндзёдзи не могли втайне устроить махинацию, о которой говорил председатель студсовета?! Раз так, может, попробуете хоть немного поверить нашей точке зрения?!
На этот призыв Тихиро все, включая Эндзёдзи, согласно кивнули.
…Следует ли ему радоваться, что продвинуться удалось по такой вот причине?
＋ ＋ ＋
Каждый ходил убеждать людей, с которыми как-то связан.
С людьми, с которыми они давно знакомы, говорить легко, поэтому они применяли тот же подход, что и прежде, но сейчас отличались нюансы. Они пытались по максимуму использовать отношения с этими знакомыми.
Все обсудив, они приняли это решение, основанное на идее Тайти.
«Тайти как всегда на высоте, таким парнем можно гордиться», – думала Инаба.
Они собирались заставить других понять их. Вряд ли это само по себе было ошибочно. Но им не хватало харизмы, чтобы сдвинуть целую группу.
– Но смогу ли я нацелиться на нее, заставить ее действовать?.. – бормотала себе под нос Инаба, не сводя взгляда с той, кто стояла перед ней.
– …Что ты говоришь? – глядя озадаченно, спросила Майко Фудзисима, лидер исполкома студсовета.
Если выбрать самого эффективного человека для задачи «изменить мир», то это вот она.
– Чего сачкуешь, Майко Фудзисима?
– Ты меня позвала, потому что хочешь поговорить один на один, и с ходу внезапно заявляешь, что я сачкую? А ведь я пришла сюда, за корпус, специально чтобы пред не увидел…
– В этом-то и смысл, Майко Фудзисима. Почему ты просто слушаешься Катори?
Здесь, в «изолированном пространстве», председатель студсовета Дзёдзи Катори, несомненно, стал ключевой фигурой. Этот человек пользовался наибольшей поддержкой учеников, его слова имели вес.
Инаба хотела бы на него повлиять, но сейчас он рассматривал КрИК как врагов, и сдвинуть его было бы очень трудно. Что бы они, КрИКовцы, ни говорили другим, вероятно, все это будет передано Катори, обладающему властью, и, если они, уже один раз проигравшие Катори, скажут «он ошибается», это прозвучит неубедительно.
Возможность перевернуть ситуацию есть только у других, не из КрИКа, людей, способных сопротивляться Катори.
У вот этой классной, непостижимой женщины, молча стоящей перед Инабой.
Кто-кто, а она сможет. Инаба верила, что Фудзисима способна побить Катори.
Вот почему сейчас она к ней обращалась.
– Слушаюсь? Ну да, преда все признали лидером, я его подчиненная, поэтому слушаюсь. И?
– И тебя это устраивает? К нынешнему подходу Катори совсем нет вопросов?
Лишь на миг лицо Фудзисимы напряглось, но тут же на нем появилась легкая улыбка.
– Пред действительно нашел способ выбраться из этого мира. Он отлично выполняет свои обязанности, как все и надеялись. Он крут.
– Фудзисима, ты ведь, наверное, тоже чувствуешь опасность. Ты же видела тех подравшихся парней. Они же развалились, а в самом конце вообще забыли друг друга. Студсовет должен защищать учеников, но такое поведение между друзьями он считает приемлемым?
Фудзисима ничего не возразила, лишь отвела глаза.
– Ты ведь веришь, что мы занимаемся отнюдь не бессмыслицей?
– Какая ты самовлюбленная.
– У тебя голос дрожит.
Фудзисима распахнула глаза и плотно сомкнула губы. В глазах стояли слезы, больше обычного.
Куда делась ее всегдашняя энергичность? Почему в критической ситуации, когда все нуждаются в помощи, она стала такой слабой?
Однако задним числом Инаба осознала: Фудзисима обладает харизмой и силой лидера и способна увлекать за собой людей, но в серьезных ситуациях, с которыми так просто не справиться, она часто теряется.
Инаба раньше думала, что Фудзисима всего лишь предпочитает не связываться, но, возможно, она в принципе не может ничего поделать?
Это предел для Майко Фудзисимы? Давай-ка не будем ходить вокруг да около.
– Ты в тяжелых ситуациях пытаешься сбежать, да?
– Я не сбежать, я… я хочу добиться успеха. Если ситуация неопределенная, хорошо бы быть в нужное время в нужном месте.
– Ты тоже перфекционистка?
– «Тоже» – а кто еще?
«Иори Нагасэ» – но это Инаба не произнесла.
– Ты могла бы быть и порешительнее, а? Иногда все мы совершаем ошибки.
– В этой ситуации ошибки непростительны.
Аа, все-таки вот она какая?
– Не пытайся скинуть с себя ответственность за свои действия тем, что ты делаешь стандартную работу, как положено.
– …Выкладывай все, что хочешь, не стесняйся…
В голосе Фудзисимы появились нотки гнева.
Возможно, Инаба перестаралась с подначиванием. Она пришла не для того, чтобы ссориться. Но вот так она сейчас атаковала.
– Мы не справляемся. Не можем остановить Катори, не можем изменить людей.
Они не сдаются, но новый план в головы не приходит.
– Это можешь только ты. Остановить опасный план выхода, который хочет воплотить Катори, и заставить всех проснуться.
Она просит человека, с которым хорошо знакома, но не настолько близко, чтобы быть подругами; с другой стороны, их отношения крепче, чем между просто одноклассницами.
– Я… я же не супермен.
Это не отказ в смысле «я не хочу». Это отказ в смысле «не выйдет, потому что мне не хватает умений».
– …Ясно.
Хоть Инаба и говорила «заставить действовать стоящего перед ней человека», но все-таки безответстенно приказывать «ну ты старайся как следует» тоже трудно.
– Так или иначе, подумай об этом.
Как-нибудь поддержи и дальше эту надежду.
＋ ＋ ＋
На краю клумбы в школьном дворе уныло, словно увядший цветок, сидел человек.
Юи Кирияма, как только увидела эту фигуру, побледнела так сильно, что, казалось, сейчас упадет.
– Юкинааа!
Дорогая, незаменимая подруга, которая относится к Юи как к ребенку, но всегда заботится о ней.
Подбежала прямо к Юкине.
– …Юи…
Глядя в пространство с безжизненным выражением лица, Юкина подняла голову. Слез тоже уже не было.
При виде поникшей фигуры своей подруги сердце Юи едва не разорвалось.
– …Акеми тоже исчезла, – без всякого намека на интонации пробормотала Юкина.
– Акеми-тян в легкоатлетической секции… оставалась последней.
Из всех девушек из легкоатлетической секции, у которых еще в реальности начался «обмен личностями», оставалась только она, и еще плюс Юкина, и вот она исчезла. Теперь Юкина одна?
– Она меня просила. Чтоб я ее ударила и стерла отсюда, она просила, а я не сделала.
– …И все равно она исчезла?
– С другой девушкой подралась… и исчезла. Похоже, всё равно исчезают.
Возможно, драка послужила толчком, но у Юи было ощущение, что проблема скорее в том, что у Акеми-тян уже было разбито сердце и утрачены узы с подругами.
– Хотя она сопротивлялась бегству. Эх, ну зато теперь не будет «обмена личностями». Потому что уже не с кем обмениваться, – самоуничижительно произнесла Юкина и печально улыбнулась. – Теперь и мне… можно уже исчезнуть? У меня к тебе последняя просьба.
– Нет, не исчезай! Держись, иначе… мне страшно… Юкина, ты должна помнить, всех помнить.
– Но слушай, мне одной держаться какой смысл? Ты говоришь, не забыть, но если все, кроме меня, забыли, то все равно ни подруг, ничего уже не осталось?
Действительно, так нельзя. Если кто-то забыл Юи, то, даже если Юи его помнит, дружба не может основываться на односторонних чувствах.
Будет совсем плохо. Попробуем представить. Если Аоки ее, Юи, забудет, если перестанет твердить, что любит ее, то все будет кончено? Не в смысле, что он исчезнет, но в ее сердце.
Сегодня перед ней нет неизвестного врага. Перед ней стоит хорошо знакомая подруга. Что бы между ними ни было…
Вспомнив всех друзей из КрИКа, она собрала в душе все силы. Надо верить в силу дружбы.
– Слушай, Юкина, ты серьезно думаешь, что если и ты исчезнешь, и следом исчезнет все дорогое, что связано с Мисаки-тян и другими, то это и ладно? Дружба пускай тоже исчезает, да?
– Говорю же, если та, другая, меня не помнит, какой смысл, что я одна помню? Ну, у меня все еще ты подруга…
Бам.
Сухой звук был громче, чем она ожидала.
Впервые – возможно, впервые в жизни, если не считать поединков, – она подняла руку на подругу.
На миг на лице Юкины появилось изумление, но тут же она улыбнулась.
– Ха-ха… чего? Хочешь меня исчезнуть? Если так, я буду счастлива…
– Юкина, для тебя Мисаки-тян и другие – это так несерьезно?!
Ударить по сознанию. Встряхнуть сердце.
Возможно, существовала опасность, что, если встряска окажется слишком сильной, Юкина исчезнет.
Но Юи верила, что все будет хорошо.
– Если тебя забудут, то и тебе можно забыть, да?!
Юи тоже вспомнила события прошлого.
Различные эмоции переполняли ее, словно распустившиеся цветы.
– Юкина, я всегда обедала вместе с тобой, но время от времени и с Мисаки-тян тоже. Мисаки-тян и остальные были заняты в секции, так что состыковывать планы было трудно, но все равно мы тусили вместе. Ходили в караоке, покупали шмотки, лопали вкусняшки. Благодаря тебе и Мисаки-тян я подружилась с другими девчонками из секции, и я была этому очень рада.
Не останавливаться, не прерываться.
– Столько радостных воспоминаний! Любовная история была, это чуток совсем не мое, я жутко смущалась, но все равно было здорово! Я все еще… все еще много чего хочу вместе со всеми вами сделать. До выпуска еще год, хочу много с вами тусить! А если забуду… то все это больше не смогу? Тебя это устраивает… устраивает, Юкина?!
Волна чувств поднялась из глубины души на поверхность, и на глазах Юкины выступили слезы.
– …Я это ненавижу, правда. Но если меня все забыли, если все исчезли…
– Юкина, но ты-то помнишь?!
– Эээ…
– Если ты помнишь, значит, это из нашего мира не исчезло!
Если еще один человек помнит, что мысли кого-то о ком-то были стерты…
Даже если дорогой тебе человек забыл тебя – если ты сама помнишь, то держишь этого человека у себя в голове.
Чувства Юи натянулись до предела, она сама чуть не плакала.
– Я тоже… страшно не хочу, чтобы ты меня забыла. И страшно не хочу сама забыть и тебя, Юкина, и Мисаки-тян, и других. Мы были так близки, и этого всего не станет – абсолютно не хочу. Скажи, Юкина, ты помнишь? У тебя все еще есть то, что нам всем дорого и что мы ни за что не хотим потерять? Если ты сейчас сдашься… что с этим будет? Не сдавайся, Юкина.
Юкина повесила голову, ее плечи дрожали.
Достигли ли ее слова и мысли Юи?
Хотелось верить, что достигли.
Если она сама не верит, то кто поверит в дружбу между ней и Юкиной?
Плечи Юкины все еще дрожали. При виде этой фигуры сердце Юи сжалось от боли, но тут…
Голосом, полным слез, Юкина проговорила:
– …Угу… да… конечно…
Голос пробивался сквозь всхлипывания, но звучал очень тепло.
– Я… все еще помню… Это не исчезло… да, – словно подбадривая саму себя, прошептала Юкина. Юи погладила ее по голове. Обычно это Юкина держалась как старшая сестра Юи, но сейчас роли переменились. Но дружбе это, наверное, свойственно?
Даже если остался лишь маленький кусочек, он не исчез, не обратился в нуль. А раз так, должен быть шанс все вернуть назад. Если так рассуждать – невозможно, чтобы что-то полностью исчезло из этого мира. Что бы ни произошло, какие-то следы непременно останутся…
В этот момент включилась общешкольная трансляция, и председатель студсовета Катори потребовал общего сбора учеников.
Он настойчиво заявил, что это обязательно, поэтому надо непременно явиться.
«Это последний раз», – добавил он.
– А… надо пойти, – услышав это, пробормотала Юкина.