Следующая

 

ПРОЛОГ

 

Станет ли и эта сцена одной из тех, которые я помню лишь во сне?

– Ты готов?

Мой враг, «О», стоит передо мной в квартире, где раньше жила Мария. Я сверлю ее взглядом, и мои мысли начинают блуждать.

Я противостою красавице, обладающей невероятным очарованием; у нее длинные волосы, напоминающие волосы Марии, стройные руки и ноги топ-модели, изящное лицо с приклеенной улыбкой. Да… «приклеенная» – самое подходящее слово: ее улыбка так идеальна, что лицо выглядит как у мастерски сделанной куклы.

Сверхъестественная улыбка, пробуждающая животный страх.

До сих пор лицо «О» ускользало из моей памяти, когда я просыпался. Больше такого не будет.

«О» – уже не то мистическое создание, каким было, – теперь я узнал, что она создана «шкатулкой» Марии, «Ущербным блаженством». Если «шкатулка» Марии и есть причина моей амнезии, то «Пустая шкатулка» позволит мне противостоять ей.

Да! Сосредоточиться на ней!

 

…На «О»(Ае Отонаси).

Она мой враг.

 

– ……

 

Все в порядке.

Как только я зафиксировал для себя, что она мой враг, мои мысли пришли в норму. Я чувствую повсюду запах ароматизатора. Мятный аромат – мощное напоминание о моих целях.

Вернуть Марию.

Сделать ее частью своей повседневной жизни.

Встретиться с нулевой Марией – девушкой, еще не знающей про «шкатулки».

Ради этих целей я пойду на что угодно. Я уже принес в жертву одного из своих друзей. Если мне придется убить всех до единого людей в целом мире – я сделаю это, и глазом не моргнув. Без всяких преувеличений, я серьезно.

Я делаю глубокий вдох и сердито смотрю на «О».

– Ты готов? – спрашивает она со своей таинственной и слишком совершенной улыбкой. – Попрощаться с этим миром?

Я изо всех сил хмурю лицо и отвечаю:

– Нет, с чего бы мне это?

Конечно, «шкатулки» ввергли в хаос мое самое ценное сокровище – мою повседневную жизнь.

 

Юри Янаги – беспрерывно страдает под тяжестью вины за совершенное ей убийство в «Игре бездельников».

Ироха Синдо – ее характер, а также вера в фальшивое чудо, внушенная ей «шкатулкой», разрушены.

Кодай Камиути – убит.

Рюу Миядзаки – убил своих родителей и отправился в тюрьму.

Рико Асами – пропала.

Касуми Моги – никогда больше не пойдет собственными ногами.

Коконе Кирино – получила тяжелые физические и душевные раны, от которых сломалась.

Харуаки Усуй – потерял всех друзей, включая меня.

Дайя Омине – вряд ли когда-нибудь вернется.

И я, Кадзуки Хосино –

Я смотрю на свою правую руку. На до сих пор не зажившую рану, которую нанес себе сам. Эта рана напоминает мне, что я грешник и безумец, прошедший точку невозврата.

 

– Но… – бормочу я себе под нос, сжимая правый кулак. И где-то внутри меня вспухает бесконечная энергия.

 

Да. Я не откажусь от идеи изменить этот мир, каким бы безнадежным ни было мое положение.

– При нашей последней встрече ты проиграл, – насмехается «О». Я смотрю на нее, вложив во взгляд как можно больше злобы, но ее это, похоже, не смущает абсолютно.

– Ты хочешь сделать так, чтобы Мария Отонаси добровольно отказалась от своей «шкатулки», верно? – продолжает она. – Однако ты должен понимать, что твои собственные поступки полностью исключили возможность того, что это когда-либо произойдет.

Я кусаю губы. Она права.

– Ради того, чтобы победить Дайю Омине, ты пожертвовал Коконе Кирино прямо у нее на глазах – прекрасно сознавая, что, увидев твое ужасное деяние, Мария станет глуха ко всем твоим попыткам ее переубедить. И твои опасения были не напрасны.

– …

Мария никогда не простит мне то, что я сделал, хоть это и было единственным решением, которое я мог придумать. Я сам вырыл себе могилу.

Нарушив повисшее молчание, «О» продолжает:

– Впрочем, это не имеет значения, поскольку произошло нечто гораздо более серьезное.

Что она –

«О» отвечает на мой вопрос, прежде чем я успеваю его хотя бы сформулировать.

 

– Мария Отонаси забыла про тебя.

– Что…

Моя цель – заставить Марию отказаться от «шкатулки». Я должен заставить ее отказаться от самой цели, которая гонит ее на поиск новых «шкатулок», – помогать исключительно другим. Я даже представить себе не могу, как можно убедить в этом человека с такой железной волей, как у Марии.

И, как будто ситуация и так не полностью безнадежная… Мария потеряла память?

И я должен так вот взять ее и переубедить? …Нереально. В смысле – кто будет слушать полного незнакомца? Как может незнакомец затронуть чье-то сердце? Мои слова ее уже не достигнут.

Ситуация на грани полной безнадежности

Да нет, надежды вообще нет.

Однако не это меня сейчас больше всего тревожит.

– …Она забыла про меня?.. Забыла про все то время, что мы пробыли вместе… это плохая шутка…

Нет!!!

Ни за что!!!

– У… уу…

Я стал для Марии чужим. Наша связь, за прожитую нами вместе целую жизнь ставшая крепче, чем между кем бы то ни было, растворилась.

Мария. Неужели ты не узнаешь меня, когда мы встретимся?

Мария. Неужели ты не улыбнешься, когда я назову тебя по имени?

Мария. Неужели ты уже не та девушка, которую я знал?

…Зачем тогда вообще бороться? Даже если я сумею уничтожить «Ущербное блаженство», у нас не будет общих воспоминаний, которые удерживали бы нас вместе.

– Похоже, ты в отчаянии.

Конечно, я в отчаянии! Я не смогу достичь своей цели, даже если уничтожу ту «шкатулку»!

И тем не менее –

– Однако ты не сдашься, не так ли?

Да. Не могу понять почему, но она права.

Несмотря на переполняющую меня печаль, я продолжаю сверлить «О» сердитым взглядом.

Я спасу Марию, даже если она не помнит меня. Я спасу Марию, даже если она сама этого не хочет.

Я не сдамся. Нет… не совсем так. Я во власти «Пустой шкатулки», и я не могу сдаться. Я должен гнаться за Марией, даже если это убьет мое сердце. Я должен безостановочно искать ее, даже если мне придется нырять в глубину океана, где я не смогу видеть и дышать. Выбора «сдаться» у меня не было с самого начала.

«О» продолжает смотреть на меня; теперь она уже не улыбается. На ее лице самое жесткое выражение, какое я когда-либо видел.

– Буду честна: я тебя побаиваюсь.

Враг.

«О» наконец увидела во мне врага.

– У тебя нет надежды. Спорить с этим невозможно. И все же… я не могу избавиться от ощущения, что ты способен достучаться до сердца Марии Отонаси. Ведь такова данная тебе сила.

Она говорит о силе «спасителя», о силе, способной давить «шкатулки».

Мария создала «Ущербное блаженство», пожелав, чтобы все люди были счастливы. Однако из-за немыслимой точности «шкатулок» ее внутренние сомнения в собственном желании и ее тайная надежда, что кто-то ее остановит, тоже материализовались.

Противоречивое «желание» Марии породило две сущности.

Сущность, исполняющую «желания», и – сущность, уничтожающую «желания», «спасителя».

А именно, «О» и – Кадзуки Хосино.

Я ее рыцарь. Я единственный, в чьих силах ее спасти.

– …Да.

Я смотрю на свою раненую правую руку. В этой руке живет страшная сила, позволяющая давить «желания»; она может раздавить даже «О».

Сейчас я не стираю «О» лишь по одной причине: если я это сделаю, «Ущербное блаженство» тоже будет уничтожено. Этого сердце Марии не выдержит.

С одной стороны, это выглядит так, будто Мария отвергает мою помощь. Но с другой стороны, меня бы вообще не существовало, если бы в душе она не хотела, чтобы ее спасли.

А значит, решение должно быть, пусть и совершенно невероятное. Я могу и буду верить в это.

Так, подведем итоги.

Что я могу сделать, чтобы спасти Марию?

Я должен освободить ее от человека передо мной.

Я произношу имя.

 

– Ая Отонаси.

 

«О»(Ая Отонаси) снова улыбается, источая уверенность в себе.

– Ая Отонаси? Я действительно приняла ее внешность. И я действительно происхожу от нее. Но я – не Ая Отонаси.

– Думаю, так и есть. Ты просто образ Аи в голове Марии, не настоящая Ая. Настоящая Ая наверняка тоже была потрясающим человеком, но все-таки лишь человеком. Она не могла быть такой сверхъестественной, как ты. Видимо, что-то случилось, из-за чего Мария стала обожествлять свою сестру.

Я стискиваю зубы при мысли о том, как росла Мария.

– Ая Отонаси внутри Марии слишком разрослась. Мария сама не может от нее сбежать; если ей не помочь, она так и останется в ловушке. Она пренебрегает собой – даже отвергает себя, – чтобы стать монстром по имени Ая Отонаси. Поэтому, – я наставил на «О» правую руку и прокричал: – Освободи ее сейчас же, «Ая Отонаси»!

Нет нужды говорить, что «О» на этот мой приказ и бровью не повела.

– Ты обращаешься не по адресу. Я знаю, как ее освободить, не лучше тебя. А, зато я точно знаю, что ты собираешься делать.

– Что?..

Я сам понятия не имел, что я собираюсь делать. А «О» заявляет, что знает.

– Возможно, ты хочешь спросить, откуда я это знаю? Видишь ли, ты сейчас можешь сделать лишь одно; а поскольку это твой единственный выбор, рано или поздно ты его и сделаешь, каким бы никчемным он ни был. Это просто бессмысленное, бесплодное барахтанье, все равно что бесцельно нырять в глубину океана. Однако другого выхода у тебя нет, поэтому ты отправишься туда, пусть у тебя и нет ни капли надежды.

Внезапно я вспоминаю, что «О» упомянула раньше.

– …Это «единственное, что я могу сделать» – это…

– …Покинуть этот мир. Именно.

Я по-прежнему понятия не имею, о чем говорит «О», но почему-то чувствую, что она права.

– Ты покинешь этот мир и никогда не вернешься. Разумеется, это означает, что я победила. Когда это произойдет, Мария Отонаси будет гнаться за своим «ущербным желанием» до тех пор, пока от нее ничего не останется. Мне нужно лишь дождаться.

– Я этого не допущу.

– Да, полагаю, если бы тебе удалось вернуться в этот мир, это означало бы, что тебе каким-то образом удалось выполнить свою миссию и спасти Марию Отонаси. Соответственно, я бы проиграла и исчезла. А ты бы освободил ее от сестры, от Аи Отонаси.

Все просто.

Мне всего лишь надо вернуться. Вернуться к своей драгоценной «повседневной жизни».

 

И тогда я встречусь с ней. Наконец-то я встречусь с Марией – с самой чистой, с такой, какой она была до того мира бесконечных повторов.

…Я встречусь с нулевой Марией.

 

Да – но насколько трудна эта задача? Моя драгоценная «повседневная жизнь» была разрушена; как я смогу привести Марию в такое место, которого уже нет?

Однако, как и сказала «О», я буду продолжать бороться, каким бы безнадежным ни было мое положение.

– Что ж, Кадзуки Хосино. Пора начать решающую битву, – говорит «О» и вытягивает руки. Ее взгляд сосредоточен на мне; ее красивое и в то же время уродливое лицо искажается.

 

– Хорошего времяпрепровождения в «Ущербном блаженстве».

 

С этими словами «О» обнимает меня.

Это омерзительно, однако я не могу ее отпихнуть. Я пытаюсь схватить «О» за плечи и оттолкнуть ее в сторону, но мои руки проходят сквозь ее тело. Я как будто барахтаюсь в паутине. Медленно, но верно я погружаюсь в «О».

Я не могу дышать.

Я тону в «О».

Медленно, но верно я тону в ней. Настолько медленно, что я как будто вовсе не двигаюсь. Однако свет постепенно тускнеет; я едва осознаю, что падаю.

Тону, тону, вечно тону –

…Где я?

Ощущение такое, будто я на самом дне глубокого моря, но вокруг так ярко, словно я под полуденным солнышком.

В голове непрерывный шум. Повсюду слышен смех, но я не могу понять, откуда он идет. Не могу избавиться от смеха, даже закрыв уши руками. Он такой невыносимо громкий, что хочется вовсе перестать думать.

Я не дышу, однако это мне нисколько не досаждает. Мое тело начинает растворяться в окружающем пространстве. Окружающее пространство начинает пожирать мое тело.

Я теряю себя.

Я исчезаю.

 

Не знаю, что произойдет, но одно могу сказать точно.

К концу я растворюсь полностью.

 

Следующая