Предыдущая          Следующая

ДОБЫЧА 14.1

Сигнал микроволновки выдернул меня из первого за приличное время освежающего сна. Я шевельнула головой, и подушка шевельнулась в ответ.

– Пытался сказать им, чтобы не шумели, – тихо произнес Брайан. – Это не самая чуткая парочка в мире.

– Мм? – промычала я, сама не очень понимая, что именно хотела сказать. Меня только что носило по волнам сна, казавшегося странно знакомым, а выдернулась я из него слишком быстро и потому какое-то мгновение была совершенно дезориентирована. Я вытерла уголок рта, где немного наслюнявила, и вдруг осознала, что здесь Брайан. Мое лицо запылало, как только я поняла, что опиралась – и пускала слюни – на его руку. Алек и Айша, оба без масок, шуровали на кухне в поисках чего-нибудь съестного.

Мы с Брайаном заговорили одновременно. Я успела пробормотать что-то вроде «Прости, я, видимо, засну-…», прежде чем смолкла.

Он подождал, дав мне возможность договорить и заодно вытерев влажное пятно на руке, и наконец прервал неловкое молчание.

– Я рад, что один из нас поспал.

– Ты не спал?

– Ни секунды.

Да, вид у него был уставший. Причем не как у человека, который всю ночь просидел прямо, а как у человека, который только что переплыл из края в край весь залив.

– Это же не из-за меня ты не спал, не из-за того, что я на тебя навалилась? Я сама не заметила, как отключилась.

– Не из-за тебя, и я был не против. Было… – он попытался найти нужное слово. – …Ничего.

«Ничего». Как мне это интерпретировать? Или он специально выбрал туманный вариант?

Этим мне вообще не следовало забивать голову. Все из-за того, что я лишь сейчас проснулась. Брайан был в плохом состоянии. Должна ли я сейчас что-то сказать? Что-то сделать? Любой жест, при нормальных обстоятельствах демонстрирующий заботу, или сочувствие, или что-то еще в том же духе, сейчас пришелся бы ему по больному месту. Прикосновение к руке – вторжение в личное пространство, к чему он сейчас очень чувствителен. Вопрос, как дела, – напоминание, что он совсем не в порядке. Если я предложу ему помощь или как-то поддержу, будет ли он из-за этого чувствовать себя бессильным, как когда над ним работала Костерезка?

Нет. Последнее, скорее всего, нормально.

– Хочешь чего-нибудь? Завтрак? Кофе?

– Кофе, будь добра.

Я кивнула, встала и размяла плечи. Несмотря на то, что весь сон, который я набрала в минувшую ночь, был не в постели, я чувствовала себя бодрой. Царапины и синяки, которые я лишь смутно ощущала, исчезли, как и более очевидные, требующие к себе внимания раны. Это, в свою очередь, заставило меня подумать об обстоятельствах, которые привели к моему отличному сну и исцелению. Мысли были горько-сладкими, как у девочки, которую поставили в угол и у которой на душе как никогда ужасно, но в животе при этом целый именинный пирог, который она только что умяла.

Окей. Некоторая рассеянность еще при мне.

Я присоединилась к Айше и Алеку на кухне.

– Доброе утро.

– Салют, – коротко ответила Айша. Она нашла замороженные хлопья и теперь отсыпАла себе в миску. Она глянула на меня искоса, и взгляд ее был далек от дружелюбия.

– Как он? – спросил Алек.

– Стрессует, тревожится, не спит. Не могу его винить.

– И ты этим всем пользуешься, чтоб подобраться к нему поближе, да? – спросила Айша.

Я моргнула.

– Нет.

– А на вид ты шикарно приуютилась, – сказала она.

Я кинула взгляд в сторону Брайана. Он стоял у окна в другом конце здания спиной к нам и смотрел наружу.

– Я задремала. Случайно. Поверь, я сама досадую, что сейчас, когда ему нужен отдых, я сделала то, из-за чего ему было не на сто процентов удобно.

– Ставлю штуку баксов, что он был не против, – сказал Алек. Айша одарила его испепеляющим взглядом.

– Он достаточно тактичен, чтобы меня не тормошить, даже при нынешнем своем самочувствии. Наверняка он очень старался сидеть неподвижно, – не глядя на них обоих, я долила чайник доверху и поставила на плиту.

– Конееечно, – протянул Алек. Потом продолжил уже нормальным тоном: – Но я имел в виду, что он был не против. Знаешь, это было уже довольно давно, но когда-то я каждую ночь спал не один.

– Когда ты жил с Сердцеедом, – сказала я. Судя по отвращению, написанному на лице Айши (как, скорее всего, и у меня), мы с ней были на одной волне. По крайней мере, в этой теме.

– Ну да. Фанатки Плащей, батины девушки, жертвы моей способности, когда я ее применял в полную силу.

На его лице не было ни намека на вину или стыд, в голосе – ни намека на раскаяние. Вид у него был просто скучающий.

– Я что хочу сказать: я сужу по личному опыту, – продолжил Алек. – Когда рядом с тобой кто-то вот так пристроился, даже если это малость напрягает, все равно ощущать его рядом не так уж плохо. Особенно когда у тебя был паршивый день.

Это Алек так пытался меня поддержать? Я кинула взгляд на Айшу, та смотрела ядовито.

Я была неуклюжей, я облажалась и чувствовала себя виноватой на многих направлениях – перед Брайаном, перед Диной, перед людьми на моей территории, за которой я не присматривала. Брайан получил моральную травму, которая еще и наложилась на то, что он описал мне как непривычку к социальным ситуациям и эмоциям. Алек был сдвинутым в таком смысле, какого я даже сформулировать не могла. Айша хотела защитить брата, но не знала как и в результате набрасывалась на меня. Ущербные люди.

Большая часть воды в чайнике уже была нагрета, и ей не потребовалось много времени, чтобы закипеть; мы трое все еще собирали себе завтраки. Я сняла чайник с плиты и стала делать кофе Брайану и чай себе. Подумав немного, я принялась готовить яичницу с беконом и искать тостерный хлеб, бублики или английские маффины. Что первое найду, то и возьму.

Через главный вход вошли Ябеда, Сука и три ее пса. Я успела заметить, как Брайан повернулся к двери; ниточки тьмы появились из промежутков между пальцев и поползли вверх по руке. У него ушла секунда, чтобы расслабиться. Ябеда кинула мне сверток. Я раскрыла его и обнаружила пару очков. Тут же надела.

Оставив еду готовиться на плите, я отнесла Брайану кофе. Может, чуток нормальной рутины поможет.

– Доброе утро, – сказала я.

– И тебе, – ответила Лиза. – Мы патрулировали снаружи, чтобы не было неприятностей. Все очень, очень тихо по сравнению с последней парой дней.

Рэйчел покосилась на меня, но не произнесла ни слова.

– Хотите чего-нибудь поесть? – предложила я. – У меня там жарится на плите. Рэйчел, есть бекон, если ты хочешь угостить собак.

– Им это вредно. И я не даю своим собакам человеческую еду.

– Ясно. Я думала, им захочется вкусненького, извини.

– Но сама возьму.

– Заметано.

Я вернулась к плите и принялась готовить завтраки. Сначала отнесла Брайану, потом приготовила тосты с беконом для Суки и омлет для Лизы. Сейчас, когда я не знала, как вести себя с Брайаном, возможность делать что-то конкретное, как-то помогать была почти что облегчением.

К тому времени, как я дала завтрак Суке и Лизе, запах еды привлек «Странников». Я предложила им присоединиться, и Баллистик занял мое место у плиты, чтобы готовить для своей команды.

Мы расположились на первом этаже: Алек и Айша сидели на ступенях лестницы, мы с Лизой на диване, Брайан с рассеянным видом – в углу возле окна. Сука устроилась на полу, прислонившись спиной к стене, ее псы были рядом.

Пока мы ждали, когда устроятся «Странники», я произнесла:

– Давно хотела спросить. Ублюдок – это вообще кто?

– В смысле, какой породы? – уточнила Айша.

– Нет, – ответила я. Развивать мысль не стала.

– Он волк, – Сука с силой почесала кожу на плечах щенка.

– Чё, серьезно? – переспросил Алек.

– Где вообще можно найти волка? – спросила я.

Сука отвечать не стала, и за нее это сделала Лиза.

– Она его не нашла. Это подарок. А поскольку подарил его не Змей, то…

– Сибирячка, – закончила Сука.

– Сумасшествие какое-то, – сказала я, подумав про себя: как давно в последний раз нам выпадала возможность вот так поговорить, пообщаться? – Она охренительно крутая. Жутко страшная. И она просто взяла и… что? Протянула тебе волчонка и сказала, что выбирает тебя в свою команду?.. Как?

– Она сказала словами.

– Она не говорит, – вмешался Брайан.

– Мне она сказала, – повторила Сука. – Она явилась, я попыталась с ней драться, не вышло. Она объяснила и ушла. Щенка оставила в моем логове.

Я увидела, как Лиза переводит любопытный взгляд между мной и Сукой. Когда я подняла бровь, она чуть качнула головой и повернулась к Суке.

– Здесь может быть проблема. Где гарантия, что Костерезка или Манекен не поместили в него какой-нибудь маячок?

– Не поместили, – ответила Сука.

– Откуда ты знаешь?

– Когда я его получила, он пах лесом.

– Им потребовались бы секунды, чтобы засунуть в него маячок. Это значило бы, что у них есть способ найти тебя. Найти нас.

– Нет. Не имеет смысла, если судить, что она говорила. Быть свободными. Признать, что мы животные.

– Не уверена, – сказала Лиза и подтянула ногу; теперь она сидела на диване по-турецки. – Может, она пудрила тебе мозги?

– А она, что, настолько умная? – спросил Алек. – Джек – тот умный. Костерезка, Манекен – да, в той или иной степени. Но Сибирячка?

– Моя интуиция? – Лиза пожала плечами. – Она актриса. Притворяется дикаркой, прячет более глубокую стратегию. Возможно, даже играет вдолгую со своей командой. А может, у нее чистые намерения, но она держит этих типов в неведении о самых важных вещах.

– Например? – поинтересовался Плут, пристроившись на подлокотнике кресла, занятого Солнечной Балериной.

Лиза ответила:

– Новые способности Брайана. Он копировал способности тех, кто был в его тьме, так?

Брайан кивнул.

– Умение исцелять он взял у Отилы. Регенерацию – у Ползуна. Но кто та таинственная фигура, с помощью которой он раздавил Жгунью?

– Ты думаешь, что это Сибирячка, – сказала я.

Лиза кивнула.

– Ну да. Что если она как Генезис? Или Крестоносец? Что если у Сибирячки есть где-то поблизости совершенно настоящее, уязвимое человеческое тело, всегда есть, а тело, которым она пользуется, – всего лишь проекция? Может, об этом даже Джек не знает.

Ее слова заставили нас призадуматься. Возможно, это выход. Способ остановить неостановимую женщину-чудовище.

– Нет, – Сука сжала кулак, и я увидела, как напряглись собаки, реагируя на ее язык тела. – Не верю.

– Почему? – мягко спросила Лиза.

– То, что она говорила, слишком осмысленно. Она говорила разное, и она понимала. Я больная на голову. Я знаю это. Не умею общаться с людьми. Но с ней я общаться могла. Я ее понимала.

– Это не значит, что она не лгала, Рэйчел, – сказала Лиза. – Это значит только, что она понимала тебя достаточно хорошо, чтобы знать, как тебя обмануть.

– Нет. Это не… – Сука резко встала, и Ублюдок взвизгнул.

– Рэйчел, – попыталась урезонить ее Лиза, но Сука отвернулась.

– Возможно, есть способ проверить, – указала я.

Сука повернулась и сердито уставилась на меня. В ее взгляде была злоба, которую я не могла приписать всецело ни враждебности Суки ко мне, ни этому нашему разговору. Как и с Брайаном, тут было минное поле. Я даже не надеялась угадать, что заставит ее сдетонировать.

– Ты ведь хочешь узнать, правда? – сказала я. – Если она тебя обманывала, тебе наверняка уже не захочется как-то что-то трактовать в ее пользу.

– Жопы, вы все считаете, что я наивная.

Если бы у Суки была шерсть на загривке, она бы сейчас стояла дыбом. Кулаки опущенных рук были сжаты, ноги расставлены, словно она была готова в любой момент кинуться в драку, свистнуть псам атаковать.

– Эй, – повысила голос я. – Отвечай на вопрос! Ты хотела бы знать?

– Хотела бы, но…

– Тогда мы поговорим с Милочкой. Узнаем ответ у нее. Она должна знать.

– Я тогда свяжусь со Змеем, – сказала Лиза. Она встала и направилась в комнату, где спала вместе с Айшей.

Я сосредоточилась на завтраке, торопясь съесть его, пока совсем не остыл. Разговор меня отвлек, а перспектива есть холодный тост нагоняла тоску.

Когда я подняла взгляд от тарелки и обвела им остальных, чтобы удостовериться, что они в порядке и я ничего не пропустила, я обнаружила, что Сука пристально смотрит на меня.

– Хочешь еще чего-нибудь съесть? – предложила я.

– Ты это серьезно сказала?

В смысле, насчет еды?

– Не поняла.

– Вчера ночью. Ты это серьезно сказала?

– Напомни, что именно.

– Что-то насчет того, что ты бы для любого из нас сделала то же, что для Брайана, – она отвела глаза, опустила взгляд на Ублюдка.

Моя размолвка с Брайаном.

– Ты это слышала.

– Мм, – буркнула она.

Я покосилась на остальных. Плут беседовал с двумя сокомандниками, Генезис еще не вернулась, Алек и Айша трепались между собой. Похоже, Алек демонстрировал свою способность, заставляя пальцы Айши подергиваться. Брайан смотрел на них сердито, но у меня возникло ощущение, что его внимание поделено между их разговором и моим с Сукой.

– Да, – ответила я. – Мы же уже говорили об этом. Я не знаю, как донести еще четче. Если припрет, я рискну своей жизнью, чтобы спасти твою.

– Почему?

– Я… не знаю, смогу ли ответить. Ты моя подруга. Мы вместе прошли через чертову уйму всего. Мы прикрываем друг дружке спину, потому что должны.

– Думаешь, я прикрою тебе спину?

Голос ее прозвучал вызывающе, резко, почти рассерженно.

– Не знаю. А это имеет значение? – я кинула взгляд на Брайана. Он явно вслушивался в то, что я говорила. На миг я засмущалась, принялась подыскивать слова, которые не спровоцировали бы плохую реакцию ни от одного из этих двоих. Наконец я успокоилась на компромиссном варианте и стала размышлять вслух. – Жизнь – несправедливая штука. Неравная, несбалансированная, неправильная. С чего тогда отношения между людьми должны быть какими-то другими? Дисбаланс в силе будет всегда. У другого может быть выше общественное положение, или больше денег, или лучше социальные навыки. Не лучше ли прекратить париться насчет quid pro quo[1] и просто делать то, что хочешь и что можешь?

– Слова, – отмахнулась Сука.

– Да, слова. Тогда я выражусь предельно просто. Я считаю тебя своей подругой, и я буду помогать тебе, когда у тебя будут проблемы. А ты… делай то, что считаешь правильным. Делай то, что хочешь. Я не буду забивать этим голову и, если только ты не подставишь меня, как тогда, против Дракон, я не буду держать на тебя зла.

Сука сжала челюсти, явно раздраженная этим напоминанием. Плевать. Я должна была донести свою мысль.

Если она и собиралась мне что-то ответить, я этого ответа не услышала. Вернулась Лиза, и все взгляды устремились на нее. Она прикрывала рукой нижнюю половину телефона.

– Тем из вас, кто не был в контакте со Змеем, сообщаю: мы в итоге заперли Милочку в трюме перевернутого судна на корабельном кладбище. Сейчас она там, у нее есть вода и пища, она полностью изолирована, установлена многоуровневая система удержания, включающая в себя цепи и не только. Она желает заключить сделку – хочет кое-чего в обмен на подробности насчет Сибирячки и «Девятки».

– Отпустить ее? Нет, – произнес Брайан.

– Она хочет не этого. Хочет всего лишь возможности поговорить с нами, – Лиза обвела взглядом нас всех по очереди. – Две минуты она обращается к нам, а потом сдаст нам «Девятку»: их местонахождение, детали по Сибирячке и все, что мы у нее спросим.

– Нет гарантии, что она скажет правду, – заметил Алек.

– Кроме того, она способна сказать то, что вызовет в наших группах сомнения и напряжение, – указал Плут.

– Верно, – признала Лиза. – Но видишь ли. У меня возникло ощущение, что она хочет, чтобы мы ей отказали, а позже нашли ответы сами и пожалели об этом.

– Стоп, ты имеешь в виду что-нибудь типа, Сибирячка здесь? «Не жалеешь ли, что не спросил меня, где она, ведь она стоит в пятнадцати футах от тебя?» – сказал Алек. – Да, это очень в стиле моей сестры.

– Насколько ты уверена? – спросил Брайан у Лизы.

– В том, что там есть подоплека? На семьдесят пять процентов, если грубо.

– Плохая идея, – сказал Брайан. Я поймала себя на том, что согласно киваю.

Лиза поднесла телефон к уху.

– Неа. Вряд ли мы сможем убедить тебя передумать?

Короткая пауза, и Лиза повесила трубку.

– Восемьдесят пять процентов, что она о чем-то умалчивает. Ее слишком уж устроило сказать «пока» для человека, который сидит в цепях в горячей железной клетке. Либо она считает, что мы перезвоним.

– А почему бы не перезвонить? – заговорила Солнечная Балерина. – Чем мы тут рискуем? В смысле, что на кону? Что будет в худшем случае, если мы дадим ей говорить?

– Заранее не скажешь, не так ли? – Лиза подкинула телефон в воздух и поймала. – Допустим, кому-то из нас есть что скрывать, а Милочка расскажет это всем. Но ведь никто сейчас не признается.

Вокруг все начали кидать друг на друга взгляды.

– Но у меня, кажется, есть идея, – улыбнулась Лиза. Это была ее прежняя улыбка. Шрам никуда не делся, но он уже не оттягивал ей губы, создавая вечно полунедовольную гримасу. – Брайан, у тебя тут есть какие-нибудь книжки? Или журналы?

– Есть наверху. Айша, сходи принеси что-нибудь. Любую книгу на полу в моей комнате.

– С какой… – она увяла, встретившись с ним взглядом. – Ладно.

Через минуту Айша спустилась обратно, держа в руках роман. Похоже, какой-то остросюжетный триллер.

– Вот мое предложение. Все закрывают глаза. Каждый по очереди выдирает из книги страницу, пока у остальных закрыты глаза. Чем больше номер страницы, тем хуже наши внутренние мысли и секреты. Последняя страница, эээ, триста пятьдесят пятая, – это, договариваемся, худшее из худшего. Непростительно настолько, что кто-то из присутствующих вас убьет, а остальные с этим согласятся.

Она пошуршала страницами книги и продолжила:

– Все, что до сто пятидесятой, терпимо. То, за что нам будет стыдно, если другие узнают, но нас это устроит, если ради большего блага. Каждый из нас засунет страницу между подушек дивана, пока не получим мешанину, и никто не будет знать, кто какую страницу выдрал. Если у нас все более-менее безопасно, если числа не очень высоки и мы решим, что переживем ушат помоев от Милочки, то мы согласимся на ее условие.

Возражений не последовало, но я подозревала, что никто не решился возразить, потому что это бы плохо выглядело. Я закрыла глаза и слушала, как другие рвут страницы, пока Лиза не похлопала меня по плечу и не протянула книгу.

Что у меня? Какие у меня секреты и насколько высоко я их ценю?

У меня собственная сделка со Змеем и вполне реальная возможность стать его врагом. Лиза это знала, Брайан тоже, но остальные не знали. Я подозревала, что Айшу можно убедить примириться с этим, раз уж примирился Брайан, главное – не слишком давить. Алек и Сука будут с большинством. «Странники»? У них в этом деле другие ставки. Это было опаснее.

Сто шестьдесят. Я выдрала страницу, сунула в диван, потом села и вернула книгу Лизе.

Ушла еще минута, чтобы решения приняли все остальные.

– Так, в порядке возрастания… двадцать шесть, сто двадцать два, сто сорок, сто сорок один, сто пятьдесят пять, сто шестьдесят, сто семьдесят пять, двести двадцать два и триста двадцать пять.

Триста двадцать пять?

– Стало быть, ответ «нет»? – спросил Брайан.

– Что-то типа того, – ответила Лиза. Потом взяла телефон и набрала номер.

– Что ты делаешь? – спросил Плут. – Ты говорила, что мы не будем продолжать, если не согласимся все.

– Разумеется. Но я попробую с ней поторговаться, – ответила Лиза. – Алло? Ага, ответ ты уже знаешь. Не прокатило. Ага. Ну да. А что если я попрошу «Странников» выйти? Ты можешь обратиться к остальным. Мы с тобой обе знаем, что ты делаешь это больше от скуки, чем ради какой-то более серьезной цели.

Пауза.

– Хорошо, – и Лиза вновь прикрыла рукой микрофон.

– А это сработает? – усомнился Плут. – Что если мы хотим скрыть что-то от вас? Она может вам рассказать, когда нас не будет.

– А вы хотите скрыть от нас что-то конкретное?

Плут покачал головой.

– Но откуда ты знаешь, что твои товарищи по команде не выбрали высокие номера?

– Ниоткуда, – Лиза перебрала страницы. – Но просто исходя из того, что я знаю о наших командах, могу предположить, что моя команда больше озабочена тем, что думают посторонние. А вы больше озабочены тем, что думают ваши товарищи. Или я неправа?

Никто ей не возразил.

– Можно устроить еще одно слепое голосование, – предложила она. – Вдруг кто-то хочет сказать, что его не устраивают эти новые условия.

– Как человек, который взял двести двадцать два, хочу сказать, что, по правде, я не так уж сильно парюсь, – произнес Алек. – Более высокое число я выбрал, потому что думал, что это может оказаться неприятным для них. Моя команда, думаю, уже знает достаточно.

– В точности как я и говорила, – сказала Лиза. – Еще у кого-нибудь есть серьезные возражения?

Я покачала головой. Если команда узнает о моем плане, я переживу. Если все пойдет наперекосяк, они узнают в любом случае.

«Странники» вышли, Птица-Разбойница вошла и встала на часах возле двери, остальные расселись по местам. Лиза набрала номер и переключила телефон на громкую связь. Милочка взяла трубку после двух гудков.

– Наконец-то, – раздался ее голос.

– Твои две минуты пошли, – произнесла Лиза.

– Я должна получить четыре, раз говорю только с одной группой.

– Минута пятьдесят пять, – ответила Лиза.

– С чего бы начать? Эй, братишка. Хочешь, я расскажу, чем ты на самом деле занимался дома?

– Это было бы нудно, – ответил Алек.

– Ты думаешь? Культура изнасилования – забавная штука. Людям свойственно закрывать глаза на довольно-таки дерьмовое, страшное, неправильное поведение, братишка, когда они знают этого человека. Но ты поднимаешь реальность того, что они делают, на новый уровень, и отмахнуться от этого будет на порядок трудней.

Изнасилование. Это слово – эмоционально заряженное, однако Милочка была права. Она кошмарный человек, да, но она была права. Действительно ли я хочу узнать о том, что делал Регент до того, как познакомился с нами? Изнасилования. Убийства. Он сказал не далее как сегодня утром, что он делал то, что делал, потому что был юн, но это всего лишь отмазка. Она не отменяет реальности содеянного им, реальности последствий.

– Чья бы корова мычала, Шери. Ты делала то же, что я, и вещи куда хуже.

– Я никем не притворяюсь. Я – это я, безо всяких масок, – ответила Шери.

– Наглая ложь. Если б ты показала миру свое настоящее лицо, оно было бы слишком уродливым, чтоб на него смотреть.

– Прямо обидно, – Милочка подбавила в голос сарказма. – Не думай, что я не понимаю, чего ты добиваешься. Затягиваешь время, чтоб его меньше осталось у меня. Почему бы мне не приступить? Давай поговорим о твоем первом убийстве? Член банды, совсем пацан. Ты использовал его, чтобы убить его босса. Его старшего брата, кстати. Потому что папочка захотел этого от тебя. Потом папа приказал убить и его самого. Но ты не стал делать это быстро, верно? Ты заставил его колоть самого себя вилкой, снова и снова, снова и снова…

– Надо учесть, что я тогда болтался с тобой, и с грязным старикашкой, и с нашими братьями и сестрами. Наследственность и среда, я был типа как в жопе по обоим фронтам. Поступить так, чтоб вы были довольны, – вопрос самосохранения, а подобные штуки ты любила. Пардон, любишь, настоящее время.

– Может быть, может быть. А наркотики? Когда папочка велел тебе практиковаться со способностью, ты «угонял» по несколько человек за раз, пользовался их телами, чтоб ловить кайф без последствий для себя, устраивал сам себе оргии…

– Опять-таки. Я был ребенком.

– Много ли это оправдывает?

Алек промолчал. Я посмотрела на него, и он закатил глаза. Может, он как Брайан? Прячет эмоции глубоко внутри? Или же их просто нет?

– Как насчет темняшкина? Хочешь поговорить о том, что было вчера?

Я сжала кулаки. Лиза приподняла руку, веля мне остановиться.

– Твое время на исходе, Шери, – произнес Алек.

– Я рада возможности побеседовать. Знаете, Костерезка жива. У нее есть руки – одолжила у Манекена. Она уже строит планы, что она сделает с Мраком. Подумайте об этом. Она собирается разобрать его на части, и во второй раз это будет больнее, потому что теперь это для нее вопрос профессиональной гордости. Она думает об этом, мечтает, а поскольку она умняшка, то она придумает.

Брайан отвернулся от телефона и уставился в окно. Мне захотелось потянуться к нему, как-то облегчить груз, который эта мысль добавила ему на плечи.

– Сука, ты сама знаешь, что Рой снова тебя предаст. Посмотри на нее. Она гордится тем, что умная, а знаешь, какой самый простой способ, чтоб человек выглядел умным? Заставить других выглядеть тупыми, а ты самая тупая из всех, кто есть поблизости.

Я напряглась. Я солгала бы, если бы сказала, что не ожидала чего-то в этом роде, но в конечном счете все будет зависеть от реакции Суки.

– Ненавижу, нахер, тех, кто пытается мной манипулировать, – прорычала Сука. – В следующий раз, как тебя увижу, вобью тебе зубы в глотку.

Пауза.

– Ну ладно, – проговорила Милочка.

– И твое время вышло, – произнес Алек. – Теперь настала очередь тебе показать нам кукиш и ничего не рассказать.

– Зачем мне это? Я хочу, чтобы вы разобрались с «Девяткой». Вы ведь убили Жгунью, так? Если разделаетесь и с Сибирячкой, мне станет намного легче жить.

– Значит, мы правы? – спросила Лиза, подавшись вперед. – У нее есть уязвимость. Есть где-то настоящее тело?

– Да, есть. На самом деле прямо сейчас оно не так уж далеко от вас.

«В пятнадцати футах», – я вспомнила шутку Алека.

– Рядом с дыркой, которую проделал Всегубитель, – продолжила Милочка. – Там они оба, настоящая Сибирячка и тело.

– Ты знаешь, как она выглядит?

– Он. Это мужчина. Средних лет или пожилой. Неухоженный. Мало ест, вероятно, худой.

Я ожидала не этого.

– Прямо сейчас? Сибирячка гонится за одним из кандидатов. Она взяла следующий раунд испытаний. Ее испытание простое. Она за тобой гоняется, и если она тебя ловит – ты завалил. В наказание она съедает тебя живьем. Любопытно, скольких она успеет прикончить, прежде чем вы его вырубите. Если вы его вырубите.

– За кем она гонится? Нам надо знать.

– Неа, не надо. Насколько я могу судить, даже если вы пойдете в бой вслепую, все равно у вас неплохие шансы ее пришить. И если несколько ваших помрут в процессе, я рыдать не буду.

– Чтобы мы могли разобраться с остальной «Девяткой», тебе надо, чтобы нас выжило побольше.

– Может быть, может быть, – насмешливо произнесла Милочка. – Но не стоит ли вам поторопиться? Герой скоро умрет.

Панацея или Оружейник. С обоими будет сложно. Панацея неспособна себя защитить, но Оружейник – это вообще сплошное ходячее осложнение.

Мы поспешили облачиться в костюмы. Моя маска была в убитом состоянии, так что я обернула нижнюю половину лица шарфом и покрыла букашками. Их же я разместила вокруг глаз, чтобы спрятать оправу очков.

Закончив, я кинула взгляд на Суку. Она была напряжена, кулаки сжаты до белизны костяшек.

Она была разозлена.

Я проверила, все ли с собой взяла, и присоединилась к остальным, которые как раз выходили наружу. Мрак и Ябеда вышли последними.

Оглядевшись на Мрака – как он? – и обнаружив, что его поза и выражение лица под тьмой и костюмом нечитаемы, я мельком увидела, как Ябеда возится с одним из кармашков на поясе. Она сложила вырванные нами страницы в плотный квадрат и теперь запихивала в кармашек, чтобы после изучить. Она поймала мой взгляд.

– Ты справишься? – спросила она у меня. – Ты лучше всех сумеешь найти реальное тело Сибирячки и остановить ее. Его. Их.

– Как-нибудь справлюсь.

Предыдущая          Следующая

[1] Quid pro quo – (лат.) дословно «то за это», смысл – «услуга за услугу».