МИГРАЦИЯ 17.1
– Фрэнсис! – раздался сердитый возглас. – И куда ты с этим направляешься?
Он опустил голову. Чемодан, который он тянул за собой, был на колесиках, но он поставил этот чемодан вертикально и сунул руки в карманы пальто. Потом нехотя развернулся к матери.
– У нас семейная встреча. Твой дядя Феликс приехал аж из Калифорнии. Думаю, родственники, возможно, хотят провести в это Рождество побольше времени с тобой.
– Это ты организовала. А я строил свои планы за несколько недель и говорил тебе о них.
– Это не включало в себя багаж, – она скрестила руки на груди. Загорелая, с хищным лицом, мать умудрялась выглядеть устрашающе даже несмотря на то, что была на дюйм ниже его.
Он нагнулся и положил чемодан горизонтально. Расстегнул молнию и открыл, чтобы мать могла видеть, что внутри.
Она вздохнула.
– Непродуктивное времяпрепровождение.
– Я бы сказал, вполне продуктивное. Мы можем прилично заработать.
– Вы собираетесь зарабатывать деньги?
– Уже зарабатываем. Но понимаешь – в зависимости от того, как все пройдет сегодня, мы можем начать зарабатывать намного больше.
– Ты скрытничаешь, Фрэнсис.
Он поежился – больше от звука своего имени, чем от обвинения.
– Я собирался рассказать это всей семье сегодня вечером, после того как станет ясно, как все прошло. Нам надо сперва кое-что обговорить, и это, скорее всего, будет неприятно.
Мать жестом пригласила его продолжать.
Он нахмурился.
– Мы вот-вот обзаведемся спонсором. И довольно щедрым, даже если деньги разделить на пятерых членов команды. И это вдобавок к тому, что мы уже зарабатываем. Контракт всего на год, и если мы покажем себя, покажем, на что способны, то в следующем году, когда будем перезаключать контракт, сможем получить еще лучшие условия.
– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Мы круты, мам. Нереально круты. Спонсоры говорили, что мы можем выйти на международный уровень.
– А «мы» – это кто?
– Это начинает смахивать на допрос.
– Оно и должно. Кто в команде?
– В общем, на этот вопрос есть два ответа…
– Фрэнсис, – у нее это прозвучало как предупреждение.
– Ты их не всех знаешь.
– Хмм. Твоя якобы девушка туда входит?
– Ага, – кивнул он. – Она, потом дочь мисс Ньюланд…
– О, очаровательно.
– Нет, она классная. Дальше, еще одна девушка, ее зовут Джесс, потом Коди и Люк.
– Ты не включил себя.
Он смущенно улыбнулся.
– Ты не в команде.
– Пока что. Я сказал уже, надо сперва кое-что обговорить, – ответил Фрэнсис. Он попытался прогнать улыбку с лица, но тщетно.
– Смешивать бизнес и дружбу опасно.
– Я осторожен.
Она посмотрела на него пристально.
– Правда!
– Иди. Возвращайся к двум.
– Не могу. Это займет весь день. Вернусь в районе полвосьмого.
– В семь. Если ты опоздаешь к ужину, я верну в магазин твой самый большой подарок.
– Я не знаю, сколько у нас уйдет времени. Не могу давать обещаний, и это все для меня вроде как важно.
– Реши, достаточно ли важно, чтобы остаться без подарка.
Он закатил глаза.
– Думаю, достаточно. Я люблю тебя, мам.
– Иди. Проваливай уже, – ответила она с улыбкой.
Он застегнул чемодан и вышел из дома.
Было свежо. Снег падал крупными хлопьями. Он затянул шарф поплотнее и направился на улицу. Нижний край чемодана замазывал отпечатки его обуви, и лишь следы колес показывали, что он здесь прошел.
Дыхание вырывалось облачками, и шарф вокруг рта становился влажным. Эта влага, в свою очередь, замерзала, делая ткань шарфа твердой.
До автобусной остановки пришлось немало пройти, поднять чемодан в автобус оказалось довольно тяжело. Не облегчало жизнь и то, что автобус был битком набит мужчинами, женщинами и детьми, стремящимися закончить свой рождественский шопинг. Ему должно было бы быть неловко, что мешается здесь со своим чемоданом, но ничего подобного он не ощущал. Часть его радовалась тому, что он раздражает других. Он любил думать, что это его подпитывает.
Он даже испытывал некоторое самодовольство. Сам он закончил с шопингом еще в сентябре. Наполовину его мотивация состояла в желании избежать сутолоки. Еще наполовину – в желании поважничать перед друзьями и родными.
Выбраться из автобуса вместе с чемоданом оказалось вдвое труднее, чем взобраться. Он зашел в кафешку и окинул взглядом толпу.
Он увидел ту, кого искал, но не поспешил к ней сразу же. Задержался немного у дверей, глядя, как она стоит в конце короткой очереди. Ее щеки были румяными от мороза, снежные хлопья таяли на ресницах, превращаясь в капельки воды. Некоторые хлопья упрямо цеплялись за ее прямые каштановые волосы. Она подошла к прилавку и сделала заказ. Пока ждала, она охлопывала себя от снега, вытирала глаза и волосы, а потом сунула шапку в карман.
При виде того, как она трет щеки, пытаясь их отогреть, на него накатило безумное желание обнять ее крепко до невыносимости, ощутить ее холодную щеку своей щекой, отогреть ее своим телом и самому позволить ей отогреть его. Эта эмоция застигла его врасплох своей внезапностью и мощью.
Он сделал глубокий вдох и прошел через кафешку, чтобы обождать у дальнего края стойки. Сунул руку в карман, словно это могло помешать ему пойти на поводу у импульса. Спустя несколько секунд он вытащил ее обратно. Все же у него был самоконтроль.
Увидев его, девушка просияла. Он же резким движением отдал честь.
– Капитан Ноэль, мэм!
– Не делай так! – сказала она, покраснев. – Люди же смотрят.
– Мне по барабану.
– А мне нет!
Он улыбнулся и первым направился к ближайшему пустому столику. Одной ногой он придвинул чемодан к стене, потом отодвинул стул для Ноэли.
– Не пойму, то ли ты просто ведешь себя как джентльмен, то ли пытаешься подмаслить меня перед предстоящим разговором.
– Видимо, это и хорошо. Это значит, я получаю у тебя баллы, и при этом ты не будешь ко мне сурова, чтобы компенсировать мое коварство.
– А должна бы.
– И потом, мне и надлежит обращаться с тобой хорошо, верно?
Она чуть улыбнулась и еще отпила кофе.
– Мы ведь встречаемся, так? – спросил он и тут же увидел, как улыбка исчезла с лица девушки. Он поспешил продолжить, прежде чем она успела возразить: – Предварительно встречаемся. Ты ведь знаешь, что можешь прекратить это в любой момент, верно? Можешь не беспокоиться о моих чувствах.
– Всё не так. Ты мне нравишься, Краус.
Фрэнсис Краус ощутил, как что-то внутри него дернулось. Это был сюрприз из тех, что на самом деле не сюрпризы. Он знал, что нравится ей, но услышать это своими ушами… Он почувствовал, как его лицо начинает пылать, и отвлек себя, сняв и сложив шарф.
Обнаружив, что не может смотреть ей в глаза, и смущенный от собственного смущения не меньше, чем от чего-либо еще, он ответил:
– Ты мне тоже.
– Я просто… Меня волнует, что я веду себя несправедливо. Мы на самом деле не…
– Мы делаем то, что хотим, правда? Нам хорошо в компании друг друга?
– Да, – она снова глотнула кофе, потом поставила чашку, чтобы коротко потереть ладони друг о друга. – Мне хорошо в твоей компании.
Краус робко потянулся и накрыл ее ладони своей. Холодные. Он протянул вторую руку и просунул под ее ладони, чтобы помочь их согреть.
– Вы только гляньте. Галантный Краус, – раздался девичий голос.
Краус обернулся и увидел остальных. Марисса была в белоснежной курточке с меховым воротником. Тонкие черты лица вкупе с блестящими от растаявшего снега волосами придавали ей почти ангельский вид.
Люк был практически полной противоположностью. Неопрятный, неуклюжий, одетый в сто одежек (синяя куртка, под ней зеленая рубашка в клетку, под ней красная футболка). На подбородке его была хилая подростковая бороденка. Прежде чем сесть, он стукнулся с Краусом кулаками. Краус чуть не смутился от осознания, что сделал нечто настолько стереотипно «клевое». Сперва они делали это иронично, а потом оно переросло в привычку.
Джесс присоединилась к ним последней: чтобы подъехать к столику, ей пришлось выписывать крутые зигзаги между стульями, столиками и другими посетителями. Ее волосы были всклокочены, она щеголяла тремя серьгами в одном ухе и толсто подведенными глазами. На коленях у нее лежал магазинный пакет, еще несколько свисало с ручек инвалидной коляски.
– Прости, Джесс, – извинилась Ноэль, как только Джесс подъехала. – Надо было нам найти столик ближе к двери.
– Она вечно твердит нам обращаться с ней так же, как с остальными, – сказал Краус, пожимая плечами. – Не вижу причин этого не делать.
Джесс показала ему средний палец.
– Есть компромиссы между тем, чтобы быть жопой, и тем, чтобы быть настолько услужливым, что я чувствую себя ненормальной. Остальные нашли эти компромиссы, не пойму, почему ты не можешь.
– Я делаю ровно то, о чем ты просила, и обращаюсь с тобой так же, как с любым неинвалидом.
– Ладно, ладно, – произнесла Марисса. – Давайте не ввязываться в очередной спор. У нас мало времени.
Ноэль кивнула.
– Нам уже скоро надо будет готовиться, и мы правда должны определиться, что мы делаем. Вы получили мои мейлы?
Марисса вздохнула; общая атмосфера изменилась вмиг.
– Угу.
Остальные кивнули. Краус сидел совершенно неподвижно, наблюдая за ними.
– Это все осложняет, – произнес Люк. – Но ты командир, так что за тобой последнее слово.
Ноэль нахмурилась.
– Я знаю. Но проблема в том, что мы не просто товарищи по команде. Мы друзья. И вы все знаете, что мы с Краусом встречаемся. Это еще больше все запутывает. Не думаю, что я вправе принимать решение в одиночку. Я изложила свои мысли в мейлах, я надеюсь, что вы подскажете мне, куда двигаться. Если вы скажете, что нам не следует…
– Нет. Самое дерьмо, что логика там правильная, – сказал Люк. – Без обид, Краус, но все было бы куда проще, если б ты не тянул и мы могли бы вышвырнуть тебя на обочину.
Краус пожал плечами.
Люк продолжил:
– Смотрите, если бы речь шла о том, чтобы остаться на местном уровне, или вовсе не париться, или даже перейти на уровень национальный, то мы бы оставили Коди. Он надежен, но не настолько хорош, как нам нужно, если мы реально собираемся на международный уровень. Он скучный, у него нет фанов. Он не привлечет никаких спонсоров. И вдобавок ко всему, он слишком традиционен. Он не удивит наших противников. Они знают, как справляться с такими, как он.
Ноэль кивнула.
– О Краусе можно говорить что угодно, например, что он сосет в том, что касается принятия тактических решений…
– Эй!
– …Рё даже о том, что он склонен игнорировать приказы, если считает, что это пойдет нам на пользу. Эмм, он в своем праве, пока действует соло, но да… Штука вот в чем: если мы говорим об общей картине, о международном признании, о том, чтобы быть вровень с лучшими командами мира… У Крауса врожденный талант переворачивать ситуацию с ног на голову, так что мы сможем адаптировать свою стратегию под любые действия противников.
– И у него есть фанаты, – добавила Джесс. – Не меньше, чем у любых двоих из нас, вместе взятых.
Краус не сдержал ухмылки.
– В плане пользы для команды это имеет смысл, – сказал Люк. – Но в плане нашей дружбы… ну, Коди оскорбится. Он вложил много усилий, чтобы помочь нам достичь нынешнего нашего положения. Он мой друг, как и Краус. Выпнуть его из команды прямо перед тем, как мы обзаведемся спонсором, – чертовски большое предательство.
– А спонсора это устроит? – спросила Джесс.
– Устроит, если мы покажем сегодня, что готовы, – ответила Ноэль.
– Вы знаете, какие аргументы будут у Коди, – произнесла Марисса.
– Ага.
– Можно я скажу? – попросил Краус.
Он заметил, как все переглянулись, пытаясь решить.
– Если только это пойдет на пользу, – ответила Джесс.
– Смотрите. Коди – личность типа А. Как Марисса… – он увидел, что у Мариссы изменилось выражение лица, и добавил: – Вовсе не в отрицательном смысле. Марисса и Коди тренируются усерднее всех и упражняются больше всех. Это достойно уважения. Разница в том, что, ну, мы все видели, сколько времени вкладывает Коди. Я думаю, он достиг своего потолка и сам это знает. Он не может угнаться за остальными, и я понятия не имею, насколько лучше он станет в ближайшие месяцы или годы.
– А я? – поинтересовалась Марисса.
– Не знаю, насколько ты близка к своему потолку, но у тебя природный талант и способности, а у Коди нет. Я без малейших колебаний доверю тебе прикрывать мне спину, даже на мировой арене.
Она поджала губы.
– В любом случае, мы говорим про Коди. Он не прогрессирует. Если я буду в команде, я буду работать усерднее, я буду совершенствоваться в каждой области, и я вполне рассчитываю, что вы, ребята, будете меня пинать в нужную сторону ради этого. Причем я уже сейчас весьма хорош.
– Ты ведь знаешь, что если посадишь нас в лужу, то мы тебе житья не дадим, – сказал Люк.
– Конечно.
Люк вздохнул.
– Я разрываюсь между двумя друзьями, поэтому решение могу принять только в терминах команды и в терминах бизнеса. Считаю, что мы должны выбрать Крауса. Он будет вкладываться как следует, и мы все знаем, что он крут. Немного тренировок – и мы притремся друг к другу, и тогда мы станем гораздо сильнее.
Вокруг закивали.
Люк продолжил:
– Краус сказал, что Коди и Марисса – личности типа А. Он прав. Марисса та, кто она есть, из-за мегасуки.
Марисса нахмурилась, но спорить не стала.
– А Коди тот, кто он есть, потому что он ненавидит проигрывать. Как он среагирует, если узнает, что мы его вышибли ради Крауса?
Никто не ответил. Представить было достаточно легко.
– Значит, все согласны? – спросила Ноэль. Она согнулась над своим кофе, обхватив чашку обеими руками для тепла. Вид у нее был нерадостный. – Последний шанс для возражений, последняя возможность сказать, что вы передумали. Я не буду злиться, если вы это скажете.
Она хотела, чтобы у кого-то нашелся хороший аргумент против? Надеялась избежать конфронтации?
Никто не заговорил.
– Пойдемте тогда сообщать плохие новости.
Пока Краус и Джесс прокладывали путь через лабиринт столиков и стульев, Марисса поспешила к стойке и сделала заказ. Она присоединилась к остальным снаружи минуту спустя и протянула один пончик Ноэли. Та приняла его, закатив глаза.
Они выбрали пончиковую, потому что она располагалась всего в квартале от квартиры Люка. Идти к месту назначения было совсем недалеко.
– Краус, ты поднимешься на лифте с Джесс, а остальные по лестнице? – предложила Ноэль. Потом повернулась к Люку. – Коди уже пришел?
– Скорее всего. Брат сказал, что задержится дома, чтобы его впустить, прежде чем уйти шопиться.
– Стало быть, вы хотите сообщить ему новости, когда меня под боком нет, – сказал Краус.
Ноэль и Люк синхронно кивнули.
– Ладно, – согласился Краус.
– Покладистый Краус? – прокомментировала Джесс, приподняв бровь. – Это впечатляет. И немного тревожит.
На это он улыбнулся и, обернувшись к Ноэли, произнес:
– Удачи.
Секунду спустя в вестибюле остались только он с Джесс да две пожилых парочки, сидящие в креслах в мини-лонжах возле дверей и беседующие.
– Ты небось нервничаешь, – сказала Джесс.
– Ни в коем случае, – он ухмыльнулся.
– Видишь ли, я тебя вычислила. Ты сам себя выдаешь, когда врешь.
– Конечно.
– Чем увереннее ты держишься, тем сильнее нервничаешь на самом деле. А когда ты подавлен, то подкалываешь других, провоцируешь их. Думаю, тебе это важно, чтобы удостовериться: типа, если ты достаешь других, а они все равно остаются твоими друзьями, то ты можешь быть уверен в этой дружбе.
– Ооо, похоже, ты много обо мне думала. Может, тут есть капелька любви? А? Неразделенной любви?
Джесс рассмеялась – слишком резко и энергично, чтобы это было искренне.
Краус легонько покачал головой и впустил Джесс в лифт первой, а потом зашел сам вместе с чемоданом.
– Что… – начал было он, но замолчал, когда на нее напал еще один приступ хихиканья. – Слушай, ладно тебе.
Прикол в том, подумал он, что Джесс, возможно, была бы для него хорошей парой. Вероятно, ей лучше остальных удавалось держать его в узде, не давать ему витать в облаках и тыкать его в собственные косяки. Да и внешне она была ничего так.
Но она была прикована к инвалидной коляске. Краус вроде как даже хотел бы быть из тех, кто способен перешагнуть через это, но он вынужден был признать, что это не так.
Была еще Марисса, по красоте превосходившая остальных членов команды на голову. Этого никто не мог отрицать. Высокая, стройная блондинка с идеальной фигурой, выточенной годами занятий танцами и балетом. Она была настолько красива, что это даже пугало. Удивительно, но, насколько знал Краус, никто в команде не предлагал ей встречаться. Отчасти в этом была виновата мать Мариссы: никто не хотел связываться с мегасукой.
Как ни странно, больше всего мальчишки соперничали за Ноэль. Странно потому, что она не обладала ни способностью Мариссы примагничивать к себе взгляды, ни уверенностью Джесс. Это делало ее неким странным образом более доступной – настолько, что Ноэль стала решительно пресекать все подкаты. Сближение с ней Крауса было медленным процессом, сопровождающимся множеством неудачных шагов с его стороны и кокетством со стороны Ноэли.
У него было ощущение, что он догадывается, какая история за этим кроется. Судя по всему, Марисса тоже знала, но он не спрашивал. Это личная тайна Ноэли, которой она поделится, когда будет готова.
Как только двери лифта раскрылись, Краус услышал крики.
– Сволочи вы! Я с самого начала не хотел, чтоб он был в команде, а теперь вы заменяете меня на него?
– Успокойся, Коди, – Люк был сама рассудительность, как всегда. – Криками делу не поможешь, только соседям мешаешь.
– Он же манипулирует вами! Он скользкий гад, и вы прекрасно знаете, что именно поэтому он стал встречаться с Ноэлью. Или вам не кажется чуток подозрительным, что они начали встречаться почти сразу, как мы выбрали ее капитаном?
Краус кинул взгляд на Джесс; та, нахмурив брови, посмотрела на него. Они выбрались из лифта и остановились перед входной дверью квартиры Люка.
Там же, перед дверью, уже стояли Оливер и Крис. Сильнее различающуюся пару трудно было представить. Крис был другом Мариссы. После того как она бросила все свои старые хобби и вступила в команду, он остался единственным из ее друзей, кто ее не покинул. Девушки обычно на Криса вешались, хотя Краус не понимал почему. Крис был полной противоположностью Оливера – низкорослого, полного, со светлыми волосами, по-дурацки стриженными «под горшок» (такая стрижка даже человеку на четыре года младше не пошла бы).
– Дебилы! – выругался Коди. – Вы же знаете, что он это все подстроил. Эта сволочь думает, что он самый умный, а вы только укрепляете его в этом!
«Вау», – одними губами произнес Крис.
– Коди, – заговорила Ноэль. – Мы всё обговорили…
– Без меня!
– Потому что мы знали, что твоя реакция будет именно такой, и потому что мы хотели быть уверены, что все согласны, прежде чем двигаться дальше.
– Держу пари, Краус там был, я угадал?
– Да.
– Суперчестно.
– Он молчал, – возразила Ноэль.
«Не совсем», – подумал Краус.
– Но все равно он был с вами. Думаешь, другие способны сказать ему в лицо, что он сосет и не заслуживает места в команде?
Ответил ему Люк.
– Честно? Да. Мы способны.
Эта прямота заставила Коди смолкнуть. Краус решил войти. Он увидел Люка, Мариссу и Ноэль, стоящих напротив багрового от ярости Коди.
– Ты, – глаза Коди превратились в щелочки. – Ты, говнюк.
– Мне жаль, честно, – ответил Краус. – Если бы была возможность как-то включить нас всех, я бы так непременно и сделал. Но разрешено участвовать только пятерым.
– Но у тебя нет комплексов насчет того, чтобы ударить меня в спину ради собственной выгоды.
– Это в основном ради общей выгоды…
– Кроме моей.
– Мне правда жаль. Я знаю, как усердно ты работал.
– Я работаю вдвое усерднее, чем все остальные, – заявил Коди и, ткнув пальцем в сторону Крауса, добавил: – И вдесятеро – чем ты.
– И при этом остаешься на уровне Мариссы, – ответил Краус, пожав плечами и ткнув большим пальцем в сторону той самой Мариссы. – А если я сильнее тебя, хотя стараюсь так мало, как ты говоришь, насколько сильнее я стану, когда начну стараться?
Коди сжал кулак, и Краус понял, что сейчас он замахнется. Он стиснул зубы и приготовился получить удар. Лучше так, чем…
– Коди, – вмешался Люк, встав между ними. – Ты злишься. Ты вправе злиться. Я бы на твоем месте точно разозлился.
– Я думал, мы друзья, – ответил Коди. Эмоции на его лице были столь откровенны, что Краус поежился.
– Мы друзья. Но это бизнес. И нам пора заниматься этим бизнесом, у нас мало времени на подготовку. Ты можешь ударить его, ты можешь остаться. Выбери что-то одно.
– Остаться и наблюдать за его дебютом? – ядовито спросил Коди.
– Это еще не решено окончательно. Если он сегодня облажается, если у нас не получится…
– Тогда нам кранты, – закончил Коди.
– Нет. Тогда мы выкинем его и вернем тебя. Извинимся перед потенциальными спонсорами и будем двигаться дальше.
– Значит, я либо дам ему в рыло, либо останусь и посмотрю, как он горит в аду?
– По сути, да.
Коди улыбнулся.
– Я остаюсь.
– Вот и отлично, – улыбнулся в ответ Краус. – Нам правда пора готовиться.
Все остальные уже были готовы и потому занялись подготовкой комнаты. Люк жил здесь с братом и еще одним парнем, но оба на сегодня ушли, предоставив Люку полную свободу перестановки мебели. Он с помощью Мариссы и Оливера принялся передвигать то, что не мог передвинуть в одиночку.
Крис задернул шторы, после чего от вливавшегося в окна света осталось лишь несколько узких лучиков на полу.
Коди стоял, скрестив руки на груди.
– Вот, Ноэль, – сказал Краус. Он положил чемодан на пол и расстегнул. Там были компьютеры, каждый размером с половину обычного десктопа, обернутые в несколько слоев полотенец и полиэтилена.
– Спасибо, что одолжил. Я своему не доверяю – на него мой кузен слишком много дерьма скачал.
– На самом деле… – тут он замялся, сунул руки в карманы. – Я взял свою старую машину, заменил блок питания, отформатировал все, поставил операционку начисто и проделал свои обычные штуки – вычистил мусор, которым мы никогда не будем пользоваться, и все оптимизировал. Можешь считать это ранним рождественским подарком.
Ноэль уставилась на него, и Краус попытался понять ее выражение лица. Компьютер БУ в качестве подарка – может, она оскорбилась? Или, наоборот, ее обеспокоило, что он дал ей машину двухлетней давности ценой в две тысячи долларов и, возможно, ждет чего-то равноценного?
Она обняла его впервые за последнее время.
– Это классно. Спасибо.
– Я знаю, что железу уже два года, но все равно оно лучше, чем у большинства.
Ноэль сжала его в объятиях еще крепче, потом отпустила.
– Я не знаю, как тебя отблагодарить, и не хочу, чтобы ты решил, что я так уклоняюсь от темы неблагодарности, но нам правда пора готовиться.
– Конечно, – улыбнулся Краус. От физического контакта в нем все гудело.
Люк с помощью Оливера отодвинул диван от стены и развернул, а на его месте расположил столы. На столах стояли в ряд пять компьютеров. Ноэль и Краус свои еще не включили, а остальные уже загрузились. Несколько мышиных кликов – и появились заставки «Ransack»[1]. Музыка загрузочного экрана играла в динамиках каждого компьютера не в такт с остальными.
Краус поглядел на Криса и Оливера. Запасные. Он и сам был таким, более или менее удовлетворялся тем, чтобы смотреть, как все веселье достается другим. Оливер пытался подняться до серьезного уровня, но был не очень хорош. Крис участвовал только для того, чтобы составлять компанию Мариссе и зарабатывать на карманные расходы.
– Так, давайте проговорим стратегию для сегодняшнего турнира, – сказала Ноэль. – Краус новенький, они могут его не ожидать, но Джесс – наш лучший оверлорд. Думаю, она должна пойти первой, Краус вторым, следом я, потом Люк, последней Марисса, если счет будет два-два. Есть возражения?
Все покачали головами.
– Наш противник – североамериканская команда Chork Pops[2]. Они начнут со своего оверлорда, Марка Кея. Мы его знаем. Он любит тянуть время и вкладывать все ресурсы в создание крутого босса, окруженного физическими и магическими ловушками. В некотором роде противоположность Джесс. В первом раунде я пойду вперед как танк и капитан команды. Краус, что собираешься делать ты?
– Я практиковался в гибридном классе иллюзии-проворство-ассасин.
– Иллюзии – отстой, – пробормотал Коди. – И тройной гибрид? Слишком распыляешь свои очки.
«Вот поэтому я в команде, а ты нет».
– При первой же возможности я проникну в наш данж, с помощью «проворства» и «ассасина» буду их выбивать, если подвернутся шансы. Наша основная группа достаточно сильна, так что они управятся и втроем. Когда вторгаешься, это нормально, что кто-то отстает, они и не заметят, что я слабее из-за распыления очков. Под конец игры я могу вернуться во вражеский данж, чтобы помочь с боссом. Долбану магией иллюзий, и мы поведем игру. Обойду его или заставлю слишком рано включить ловушки…
Его прервал рокот, от которого все здание задрожало.
– Что это было?
Краус не разобрал, кто задал этот вопрос. Кто-то из остальных парней.
Электричество отключилось, музыка из компьютеров оборвалась, свет погас.
– Черт! Турнир! – выругался Люк.
Свет, проникавший в комнату по краям окон, потускнел, занавески одновременно впучились внутрь. Хотя все окна были закрыты.
Краус и двух секунд не успел поудивляться происходящему, когда на него накатила кратковременная невесомость. Он почувствовал, что опрокидывается, шагнул назад, чтобы поймать равновесие, и обнаружил, что пол кренится вне досягаемости его ноги.
Миг спустя окна оказались прямо над головой, и Краус стал падать. Он начал было кричать, но успел издать лишь короткое «А!», прежде чем упал на торец обеденного стола, скатился с него и рухнул на стулья. От удара ему перебило дыхалку.
Ноэли повезло меньше – ее падение не было замедлено обеденным столом. Она врезалась в стул, и во все стороны полетели щепки. Следом упал стол, на котором стояли компьютеры. Он с силой врезался в стену и соскользнул по ней на то, что раньше было потолком.
Провода, соединяющие компьютеры со стойкой питания и стойку – со стеной, выскочили из розеток. Один из системных блоков повис, качаясь, ударился о стену и полетел точно в голову Краусу. Тот метнулся в свободное пространство под обеденным столом, насколько ему позволили стулья внизу. Системник пробил дыру в стене.
Ноэль была не настолько удачлива и не так свободна в движениях. Остальные системные блоки и мониторы, высвободившись, рухнули прямо на нее.
Остальные прежде находились дальше сзади и сейчас упали на стену, отделяющую комнату от кухни, справа от Крауса. Он слышал их крики и вопли, а также грохот падения на них книжных стеллажей, книг, дивана и телевизора.
Затем все застыло, и лишь высокий, монотонный крик разрывал тишину.
Квартира перевернулась набок. Окна располагались над головой, занавески болтались вертикально. Тусклый свет вливался в лишенную другого освещения комнату.
– Ноэль, – выдавил Краус и, пошатываясь, встал. Перебрался через гору мебели, осторожно упираясь ногой в стену, чтобы добраться до девушки.
Она лежала неподвижно, кровь текла изо рта и носа. Кричала не она.
– Давай же, – пробормотал Краус, добравшись до нее и начав аккуратно вытаскивать из кучи компьютеров. Проверил пульс: слабый, но есть. Дышала она тоже слабо.
Надо оказать ей помощь. Но сперва выбраться отсюда. Краус огляделся. Кухонная дверь была в добрых десяти футах над новым «полом»; карниз, где были остальные, стена вокруг кухни – еще футов на пять выше. Все поверхности вокруг него – плоские, без зацепок, не взберешься.
Одна из девушек наверху бормотала: «Боже, боже, боже…» – снова и снова. Марисса или Джесс. Другая девушка произнесла что-то, но Краус не разобрал.
И этот крик, он не прекращался. Ей что, не нужно дух перевести? Краус закрыл уши руками.
Не помогло. Видать, я головой ударился, подумал он.
– Эй! – прокричал он. – Нам нужна помощь!
Через край двери свесился Люк и посмотрел сверху на Крауса. Он был бледен.
– Ноэль ранена, – сказал ему Краус с дрожью в голосе.
– Крис мертв, – со странным спокойствием ответил Люк.
Они уставились друг на друга, распахнув глаза, оба в шоке. Люк, похоже, вышел из транса первым – он исчез из виду.
Спустя несколько минут он вернулся и спустил простыню с завязанным на конце узлом.
Краус осторожно поднял Ноэль и перевесил ее через плечо. Он двигался неуклюже: вес Ноэли был для него почти что предельным. Ему удалось, удерживая девушку одной рукой, вцепиться другой в узел на простыне и обмотать ее вокруг кисти и запястья, чтобы не выпустить. Он услышал, как Люк руководит остальными. Они начали его поднимать.
Как только Крауса подняли достаточно высоко, он поставил ногу на раму кухонной двери; когда они снова потянули, он шагнул на полудюймовый выступ, потом взялся за протянутую руку Люка, и его втащили на карниз.
Джесс застряла; ее инвалидная коляска оказалась под диваном и книжным стеллажом. Один ее глаз заплыл, из уголка стекала струйка крови.
Коди втягивал простыню с узлом, избегая смотреть на Криса. Тем временем Оливер привязывал к концу этой простыни другую.
Краус кинул взгляд на Криса и тут же отвернулся. Крис лежал у стены, и его голова была расколота надвое верхней полкой стеллажа. Краус уже ощущал неприятную смесь запахов крови, мочи и кала. Марисса неподвижно стояла на коленях над телом своего друга, держа его за руку. Ее шокированное причитание прекратилось.
– Что произошло? – спросил Оливер тоном маленького мальчика. Маленьким мальчиком он не был. Все они были одноклассниками, ровесниками.
– Возможно, землетрясение, – предположил Люк по-прежнему удивительно спокойным голосом. – Надо выяснить, как нам отсюда выбраться.
– Ноэли надо в больницу, – сказал Краус.
– В первую очередь надо отсюда выбраться, – Люк задрал голову и посмотрел на окна в десяти футах над их головами. Ни на полу, ни на потолке зацепиться было не за что. – Из спальни и из кладовки все свалилось в прихожую.
– Значит, выберемся через окна, – ответил Краус, тоже задрав голову. – Диван и стеллажи используем вместо лестниц.
Работа шла мрачно и тихо. Они двигали мебель, всякий раз деля нагрузку на четверых. Никто не смотрел на Криса, и упавший на него стеллаж тоже никто не трогал.
Дважды им приходилось поправлять и переставлять части своей импровизированной лестницы, когда здание содрогалось от новых толчков.
Краус поднялся первым, за ним Люк, который нес Ноэль. Как ее парню, Краусу было досадно, что он позволил нести ее кому-то другому, но он понимал, что Люк сильнее и атлетичнее. А то, что он, Краус, шел первым, позволяло помочь им и подстраховать Ноэль от падения.
Краус был рад, что снегопад прекратился, но дул сильный ветер, и было мучительно холодно. Они не взяли наверх куртки и перчатки, а достать вещи из гардероба в прихожей было бы почти невозможно. Необходимо найти убежище как можно быстрее. Краус уселся на бетонную стену дома, поджидая остальных.
Он стал рассматривать город вокруг. Снег взбился облаками, с полдесятка домов рухнуло, если судить по обломкам. Дом, где жил Люк, опрокинулся. «Почему он не сложился нам на головы?»
Краус переключил внимание обратно на свою девушку. Потянулся, сжал ей руку. Ноэль все еще не пришла в себя.
Поднялся Коди, на закорках у которого сидела Джесс. Инвалидную коляску оставили в доме. Последними поднялись Оливер и Марисса.
– Эта музыка сводит меня с ума, – пожаловалась Марисса.
– Музыка?
– Как будто оперный певец тянет высокую ноту и не останавливается передохнуть. Только она чуть-чуть меняется, если я за ней слежу.
Тот самый крик.
– Вы тоже это слышите? – спросил Краус. Он прижал руки к ушам, чтобы согреть их.
– Я думал, это сирена, – ответил Оливер.
– Не сирена, – возразил Краус. – Это у нас в головах. Попробуйте заткнуть уши.
Один за другим они попробовали.
– Какого хрена? – произнес Люк.
Но Краус увидел лицо Джесс, на котором проступало выражение ужаса.
– Что это?
– Я знаю, что это, – ответила она. И начала озираться по сторонам, изгибаясь на своем насесте в виде плеч Коди, чтобы осмотреть городской ландшафт вокруг них.
Снова раздался грохот, от которого содрогнулась земля, и мелькнула вспышка света. Это привлекло все их взгляды в одну точку.
Поодаль три здания взмыли в воздух; нижние этажи их были разлохмачены там, где их выдрало из земли. Одно за другим они полетели, как полетел бы брошенный кем-то софтбольный мяч. Рухнули они в полумиле от Крауса и компании, но земля сотряслась настолько сильно, что они зашатались.
Ударила золотая вспышка, и некая масса неясной формы полетела примерно в их сторону. Удар оказался довольно мягким для размера упавшего предмета. Что это, разобрать было трудно из-за тучи снега и обломков.
Затем упавший предмет, так сказать, развернулся. Нет, он был не так уж велик. Впрочем, что такое «велик», тут понять было трудно.
Она была похожа на человека, но футов пятнадцати ростом, очень тощая и голая. Волосы, платиново-белые и длиной почти что с ее рост, бились вокруг нее. Но самыми поразительными были крылья: их было очень много, асимметричных, нелогично расположенных, покрытых белоснежными перьями. Три самых больших крыла были обернуты вокруг нее, словно защищая; они были слишком длинными по сравнению с телом, даже по сравнению с ростом. Другие крылья самых разных размеров торчали во все стороны из суставов и кончиков других крыльев и из ее хребта. Некоторые изгибались вокруг груди и таза, создавая иллюзию стыдливости.
Каждое крыло медленно раскрылось; она вытянула их до предела, и снег с пылью вокруг нее мягко растолкало в стороны. Кончики трех самых больших крыльев прочертили линии сквозь фасады домов по обе стороны четырехполосной улицы, прошивая насквозь бетон и кирпич и изгибая стальную арматуру, поддерживающую строения.
Она приподнялась над землей и встала на цыпочки, словно громадные крылья были невесомы или даже приподнимали ее. Краус осознал, что некоторые части ее были прозрачными. Или не совсем прозрачными, а скорее пористыми? Полыми? Одна рука, одна нога, часть волос, плечо – они были из перьев такого же алебастрово-белого цвета, как кожа, тонко переплетенных, и переплетение это принимало форму, напоминающую части тела, но с достаточным количеством щелей, чтобы Краус вроде как различал черную пустоту внутри.
Она повернулась боком, и Краус смог разглядеть ее лицо. Тонкие черты, высокие скулы. Глаза сплошняком серые, от уголка до уголка. И холодные. Краус не мог понять, из-за чего конкретно, из-за какой именно черты или свойства, но, когда он увидел ее лицо, ему стало труднее приписать ей какие бы то ни было человеческие качества. Если до того он думал, что у нее есть чувство стыдливости, то теперь от этой мысли не осталось и следа.
Она подняла одно крыло, чтобы защититься, когда облака пронзил луч золотого света. Перья оранжево-золотисто засияли, оторвавшись от крыла, и распались на искорки и комочки света, тут же разлетевшиеся прочь.
Краус осознал, что крик у него в голове стал громче. В нем появился некий новый тон, намекающий, что звук начинает обретать форму, чуть-чуть меняться по высоте. То, что прежде было одной нотой, теперь колебалось между двумя.
– Это смурф, – выдохнул Коди.
– Симург, – тихо поправила его Джесс. – Что она тут делает? Почему она тут?
– Заткнитесь и бежим, – сказал Краус. – Бежим!
[1] Ransack – (англ.) обыск, грабеж.
[2] Chork Pops – переделка из словосочетания «pork chops», т.е. порк-чоп.