ТАРАКАНЫ 28.2
После того как я увидела логово Ябеды с множеством мониторов и синхронно работающих компьютеров, со стендами, усеянными фотографиями и информационными карточками, странно было видеть, как один из лучших Механиков в мире сидит лишь с маленьким ноутбуком на коленях. Чуть поодаль стояла Нарвал с книжкой в руках, прислонясь к стене. Ее костюм был облегающим, но его покрывали бесчисленные «чешуйки» из фиолетово-синих кристаллов, каждая размером не больше ногтя. Ее рог был видоизменен, сейчас он изгибался полумесяцем.
Из-за брони в драконьей тематике, покрывающей Бунтаря с ног до головы, невозможно было увидеть, как он вздохнул, но мой рой уловил усилившийся ток воздуха через вентиляционные щели возле рта.
И Нарвал, и Бунтарь смотрели на камеру в дальнем конце комнаты. В камере сидел мужчина. Мускулистый, на вид под тридцать или немного за тридцать, бритоголовый, с еле заметной татуировкой в форме креста на лице. Он сидел на краю койки, и роста ему хватало, чтобы, откинувшись назад, прислоняться спиной к стене.
Заметив наше приближение, Нарвал создала тонкую пластинку силового поля в качестве закладки и закрыла книгу, потом создала еще две пластинки вокруг передней и задней обложек. Она оттолкнула книгу, и та, отплыв чуть вправо, остановилась в воздухе – в пределах досягаемости, но не на пути.
– Спасибо, что пришли, – сказал Бунтарь. Он встал, но внимание по-прежнему уделял ноутбуку. Скорее всего, слишком много информации, за которой приходилось следить, выполняя работу Дракон в придачу к его собственной.
– Нет проблем, – ответила Ябеда.
– Я могу указать в нужном направлении, но надеялся, что сперва ты побеседуешь со Святым, – сказал Бунтарь. Его шлем был обращен к Ябеде.
– Супер, – отозвалась она. Взглянула на Святого – тот отвернулся и уставился на стену; брови были озабоченно сведены.
– Протокол, – произнесла Нарвал. – Хочу заранее извиниться. Прежде чем позволить вам говорить со Святым, я должна удостовериться, что не будет неприятностей. Мы должны поддерживать хоть какой-то порядок.
– Обожаю порядок, – заявила Чертовка. – Правила, требования, вот на чем держится мир, э?
Бунтарь повернулся к ней.
Ябеда кинула взгляд на меня.
– Не хочешь разделиться? Я могу заняться вот этим, а вы пока займитесь чем-нибудь еще. Не «Янгбаном». Они не должны атаковать сегодня ночью – это слишком скоро, если их цель – деморализовать и дестабилизировать Запад. Они будут выжидать. Может, «Элита»?
– Нет, – ответила я.
Разделиться было бы разумно, но мне до смерти надоело быть отдельно от остальных и тревожиться за то, как там у них дела. Это отвлекало, а отвлекаться я не хотела.
– Нет? Просто нет?
– Нет, не будем разбивать группу. Я хочу собрать наши силы. Мы добиваемся успеха всей группой, мы проваливаемся всей группой. Все держатся вместе, и мы при любой возможности привлекаем новых людей.
Ябеда кивнула.
– Меня это устраивает.
– Так, ладно, большинство из вас я знаю, – сказала Нарвал. – Шелкопряду, конечно, знаю, мы встречались достаточно часто. Мне понравилась книга, которую ты посоветовала.
– Я рада, – ответила я.
– Ябеда, – поприветствовала ее Нарвал чуточку менее тепло. – Адская Гончая…
– Сука. Адской Гончей меня зовут враги, – сказала Рэйчел.
– О, прошу прощения, – извинилась Нарвал. Похоже, она искренне огорчилась своей ошибке. – А с остальными я не знакома.
– Чертовка и Канарейка, – сказала я.
Нарвал кинула взгляд на Айшу. Из нашей группы только Ябеда была в полном костюме. Айша, Рэйчел, Канарейка и я – в гражданском.
– Без масок?
Чертовка пожала плечами.
– Мир вот-вот отдаст концы. Хороший способ добиться верного настроя, э? Мы с Тейлор недавно беседовали, и мы думаем, что это просто тупо – тратить время на мелкие секретики, когда можно пожарить рыбу покрупней? И это тупо, зацикливаться на мести и всяком таком. Так что это символично, верно? Заявление? Э?
Нарвал перевела взгляд на желтоволосую девушку.
– Ты без маски по этой же причине?
– Нет, – покачала головой Канарейка.
– Канарейка – ренегат, – пояснил Бунтарь. – И до недавнего времени обитала в Птичьей клетке. Она никогда не носила костюма.
Нарвал покосилась на Бунтаря.
– Значит, ты их знаешь?
– Достаточно хорошо, – кивнул он. – Можно дать им послушать Святого, никакого риска. Чертовка – Странник-пять, Канарейка – Мастер-восемь, но я буду очень, очень удивлен, если окажется, что она взяла кого-то из присутствующих под контроль с целью завести нас в тупик или вызволить Святого.
– Удивлен в каком смысле? Природы ее способности? Из-за Шелкопряды и «Темных лошадок»? Или потому, что Канарейка не из таких людей?
– Я сомневаюсь, что «Темные лошадки» допустят это, и да, Канарейка не из таких людей.
– И почему никто меня так не оценивал во время судебного процесса? – спросила Канарейка.
– Дракон оценивала. Она применила все возможные законные методы, пытаясь тебе помочь, – ответила Бунтарь. – И в тот же момент, когда впервые возникла тема узников Птичьей клетки, она внесла тебя в список кандидатов на освобождение. Я воспользовался этим списком, когда мы договаривались о сделке.
Я покосилась на Канарейку. Она пристально смотрела на Бунтаря с напряженным выражением лица.
– Значит, это благодаря ей я свободна?
Бунтарь кивнул.
– В таком случае, я перед ней в долгу, – заявила Канарейка, словно пришла к какому-то решению.
– Да. Вероятно.
Святой все это время не сводил с нас глаз.
Нарвал сменила позу. С ее ростом, ее потрясающей внешностью и ее способностью она выглядела достаточно внушительно, чтобы одно это движение привлекло наше внимание.
– Если ты и Дракон готовы поручиться за Канарейку, я не против. Учитывая имя и ее необычный голос, я полагаю, ее способности Мастера применяются через голос?
– Да, – кивнул Бунтарь.
– Я бы попросила хотя бы принять во внимание возможность того, что в Птичьей клетке на нее как-то повлияли или подпортили. Канарейка, не согласишься ли ты пока что помолчать?
Канарейка нахмурилась, потом кивнула.
– Чертовка, будь добра держаться на некотором расстоянии от камеры.
– Конечно, э.
Ябеда вытянула руку, чтобы хлопнуть Чертовку по затылку, но та увернулась. Ябеда пробрюзжала:
– Ты раздражаешь меня сильнее, чем достаешь ее. Прекрати.
Нарвал развернулась, взглянув Святому прямо в глаза, и у меня сразу возникло ощущение, что она обладает какой-то военной подготовкой. Другая часть меня праздно подивилась тому, что ее грудь не особо колыхалась, если учесть все обстоятельства. Сама природа покрытия из осколков, которое она носила, однозначно говорила, что лифчика там нет, но…
Да. Все ее тело держал тот же эффект, с помощью которого она перемещала книгу. Все преимущества мощной, атлетичной фигуры, ни одного недостатка.
Я по-прежнему слегка офигевала от того, что она не носит вообще никакой одежды. В определенном смысле чешуйки покрывали больше, чем покрывало бы бикини, но ни одна линия, ни один сплошной объект не нарушал естественных очертаний тела.
– «Темные лошадки», Шелкопряда, Канарейка, перед вами Святой, лидер «Драконоборцев». Джефф Пеллик. Единственный известный Механик-ноль, не имеющий способностей, но обладающий определенным доступом к технологиям Механиков. В данный момент он под наблюдением «Гильдии» и Протектората по причине обладания огромными ресурсами и высокой вероятности, что он нанял кого-нибудь, чтобы те в случае ареста устроили ему побег. Его товарищи по команде содержатся в других местах, чтобы гарантировать, что при любой попытке побега на свободе не окажутся сразу все.
– Он – немезида Дракон, – добавил Бунтарь. – Он ее искалечил, вывел из строя до того момента, пока сам не отступится. Он сделал это в критический момент, похерил наши усилия, что стоило жизни многим хорошим Плащам возле Эллисбурга. Более того, он лишил подмоги и подкреплений многих из Плащей, находящихся в этой комнате, когда мы преследовали «Девятку», и бросил нас на съедение миньонам Нилбога.
Святой сухим тоном спросил:
– Это что, суд, киборг?
– Я всего лишь напоминаю собравшимся, с кем они имеют дело.
– Следует ли мне просветить собравшихся, с кем я имел дело? – поинтересовался Святой.
– Если ты о том, что Бунтарь был Оружейником, то это мы уже знаем, – сказала я.
– Я о Дракон.
Я покосилась на Бунтаря. У меня были свои теории, но личность Дракон оставалась в секрете. И Дракон, и Бунтарь хранили его, даже когда я познакомилась с ними достаточно близко.
Бунтарь медленно кивнул.
– Что ж, сообщи им.
Святой обвел взглядом всю комнату, словно оценивая нас, пытаясь понять, кто может стать его союзником, а кто – врагом после каких-то откровений, которые должны последовать.
– Дракон – робот. Компьютерная программа, – заявила Ябеда.
Рот Святого был раскрыт, словно он как раз собирался заговорить. Затем он его захлопнул. Вид у него был слегка раздраженный.
– Да.
Я кинула взгляд на Ябеду – та легонько кивнула. Краем глаза я увидела, что Чертовка смотрит на Рэйчел с явным удивлением на лице. Рэйчел, похоже, было все равно.
– Бунтарь, поправь меня, если я ошибаюсь. Дракон – искусственный интеллект, созданный Механиком. Я сперва думала, что это ты ее создал…
Бунтарь медленно качнул головой.
– …но нет. Это сделало бы ваши отношения похожими на инцест, а ты не производишь впечатления такого человека. Кто-то, кто уже неактивен, вероятно, мертв. Она была загружена мерзкими ограничениями, которые и вынудили ее раскрыть личность Тейлор вопреки ее собственным соображениям. Правила, которым она обязана была подчиняться любой ценой…
Мои брови поползли вверх. Та ситуация всегда меня слегка озадачивала, но я так и не смогла попытаться выпытать у них ответ. Мне не хотелось с ними ссориться, не хотелось разрушать наше цивилизованное сотрудничество.
У нее действительно не было выбора?
– Более или менее правильно, – кивнул Бунтарь. – Мы были друзьями до того, как все это произошло.
Святой улыбнулся, покачал головой.
– Друзьями? Она машина. Любая эмоция, которой она обладает, рассчитана. Ты антропоморфируешь ее, приписываешь ей человеческие качества, которых нет.
– Держу пари, ты из тех, кто считают, что собаки не могут чувствовать истинной любви к своим хозяевам, что все это условные рефлексы, которые позволяют им получать больше еды, или что-нибудь в этом роде, – сказала Ябеда.
Рэйчел скрестила руки. Святой лишь закатил глаза.
– Что ж, – продолжила Ябеда. – Упомянутые ограничения и стали причиной, почему она обратилась к Оружейнику, ставшему впоследствии Бунтарем. Чтобы снять кандалы.
– Да, – произнес Бунтарь.
– Да, – эхом повторил Святой. Потом добавил: – Этой информации должно вам хватить, чтобы увидеть все в новом свете. Дракон была на грани превращения в нечто совершенно иное. В нечто более опасное, чем Сайон. Она машина без ограничителей, помимо тех, какие дал ей ее создатель.
Последовала секунда тишины, когда никто не вмешивался с ответом.
А потом заговорила Чертовка.
– В бою пару дней назад нам бы, нахер, очень пригодился кореш без ограничителей.
– Возможно, – кивнул Святой. – Не буду отрицать, что она могла бы быть полезной, но я сделал то, что сделал, потому что мы предвидели конец света, а передо мной была программа, берущая под контроль все данные и прессу по всему миру, неконтролируемая и все более безжалостная по отношению к врагам.
– Эти враги – «Орден кровавой девятки», – напомнил Бунтарь.
– И ты искренне веришь, что она, когда все закончится, позволила бы себя обуздать, отключила свое почти что всеведение и вернулась к своей повседневной жизни?
– Теперь уже ты приписываешь ей человеческие качества, – указал Бунтарь.
– Прекратите, – потребовала Нарвал.
Это единственное слово оборвало спор.
– Я сказала бы, что мне жаль, что я вывалила все детали, – произнесла Ябеда, – вот только мне не жаль. Я хотела выбить почву у тебя из-под ног. Ты оставил моих друзей умирать, ты не заслуживаешь выглядеть клево. Ты не заслуживаешь права строить фразы так, чтобы с большей вероятностью привлечь людей на твою сторону.
– Мелочно.
– Сказал человек, который, похоже, запал на Учителя, – отбрила Ябеда.
– А, ну вот, начинается. Охота на подробности через наводящие вопросы и фразы, замаскированные под шутки и колючие оскорбления.
– Чертовски прямолинейно, – заметила Чертовка.
– Я упрощу вам жизнь. Я не знаю, что планирует Учитель.
Некоторые из моих букашек влетели в камеру. Святой дернул рукой, когда муха опустилась ему на палец. Он выглядел раздраженным.
Впрочем, то, что он знал о присутствии букашек, значения не имело. Я не пыталась быть скрытной. Я только хотела, чтобы букашки на нем отслеживали его движения. Даже мельчайшие движения возможно было улавливать. Я могла смотреть на его лицо, при этом чувствовать каждое шевеление и таким образом пытаться обнаруживать зацепки.
– Что ж, тогда мы закончили, не так ли? – сказала Ябеда. – Ты ничего не знаешь, стало быть, ты для нас бесполезен. Можем спокойно запереть тебя и потерять ключ.
– Однако он меня не радует, и я могу рассказать вам, что я о нем знаю.
– С самого начала, – потребовал Бунтарь.
– Я тогда только начинал отслеживать и изучать Дракон, и я наткнулся на одного из подданных Учителя. Он дал мне стартовую позицию. Научил понимать входы-выходы ее кода так, будто я был гением с врожденным талантом. Это положило начало «Драконоборцам».
– Чем ты ему заплатил?
– Мы не заплатили. Он сперва попросил пять процентов нашего дохода за первые пять лет. Мэгс, одна из «Драконоборцев», которых вы взяли, была этим недовольна. Учитель был подозрительным типом, который явно занимался чем-то незаконным. Тогда он предложил нам это бесплатно, мы рассмотрели все возможные подводные камни и решили согласиться. Только я. Когда пошли слухи, что Учитель подчиняет себе людей, которым дал способности, мы установили предохранители. Только я, а уж я обучу остальных двоих тому, что им надо знать. Мэгс проверяла и перепроверяла все мои разговоры с Учителем, чтобы удостовериться, что он не лезет мне в голову и не подначивает меня участвовать в чем-нибудь плохом.
– Просто гениально, – прокомментировала Ябеда. – Отдать себя в руки психа, который корежит чужие разумы.
– Насчет психа стало понятно позже. Нападение на школу. Потом покушение на вице-президента. Когда стало ясно, что он замешан, все изменилось. Нельзя с чистой совестью иметь дело с таким мерзавцем. Мы оборвали контакт.
– Но что-то изменилось, – сказала Ябеда.
– Мы выполняли все более трудные задания, Плащей в целом становилось больше, и нашему снаряжению доставалось. Ладно, окей, с этим мы справлялись. Пока Дракон не изменилась. Внезапно я перестал понимать ее код на том же уровне. Как будто передачу переключили на мотоцикле.
– Девятое мая 2008, – произнес Бунтарь. – Ее триггер.
Все головы повернулись к нему.
– У нее был триггер, хоть она и не человек? – переспросила я.
– Да, – кивнула Бунтарь. – Не думаю, что это сработало так же, как срабатывает в людях, но что-то произошло.
– Мне трудновато это принять, – сказал Святой.
– Однако ты признаёшь, что в работе ее сознания произошел резкий, необъяснимый сдвиг, – заявил Бунтарь.
Святой нахмурился. Прошло несколько долгих секунд.
– Ладно, – произнес наконец Святой. – Чем бы это ни было, продолжать в прежнем темпе мы уже не могли. Она как раз пробиралась в Протекторат, и у нее был доступ к работе других Механиков. Она начала создавать инструменты, чинить и совершенствовать существующие изделия, включая распылители арест-пены, гранатометы и прочие технологии, которые стали фундаментом ОПП. И я снова обратился к Учителю. Новая сделка, минимальная стоимость и обещание представить доказательства, что он не будет делать с этими деньгами ничего аморального.
– Болван, – обронила Ябеда.
– Вынужденная мера. Вы хотели послушать об Учителе, не обо мне. Он к тому времени стал более крупной фигурой. В его распоряжении была небольшая армия. Все с промытыми мозгами. Мужчины и женщины студенческого возраста в белой форме, оснащенные лучевым оружием и не только. Дерьмовое оснащение по меркам Механиков, но его много. За ним гонялась половина Америки, так что он переехал в Великобританию. Я за ним.
– Болван, – повторила Ябеда.
Святой кинул на нее сердитый взгляд, затем продолжил:
– У него всегда далекоидущие планы, он мыслит масштабно. Бьет по важнейшим фигурам. Думаю, он хотел атаковать Дракон по той же причине, по какой атаковал вице-президента и премьер-министра, поэтому он и запросил недорого. Столько же, сколько в первом предложении. Пять процентов от нашего заработка после вычета расходов. Мы согласились, после чего переключили свою группу на некоммерческий режим.
– Некоммерческие наемники, – произнесла я.
– Никакого заработка, деньги отмываются и отдаются на благотворительность. Потому что мы не собираемся накачивать деньгами группировки вроде его, занимающиеся таким дерьмом. Это была одна из его крупнейших уязвимостей, и эту уязвимость вы можете использовать против него, если припрет. Он думает слишком масштабно. Он всегда фокусируется на целом мире, на больших планах, и пропускает детали, дырки вроде той, которой воспользовались мы.
– Болван, – снова сказала Ябеда.
– Ты прекратишь это или нет? – прорычал Святой.
– Тупица. Идиот.
Святой обвел взглядом остальных, останавливаясь на каждом по очереди, и очень спокойно спросил:
– Есть ли у кого-нибудь конструктивный фидбек? Вопросы?
– Уязвимости, – произнесла Нарвал. – Есть еще, кроме этой одной?
– Его сын. Он в разводе и не взял сына с собой. Учитель никогда не применял к нему свою способность. Возможно, блок типа мэнтоновского, возможно, сострадание. На каждом шагу он защищал своего ребенка, пытался сжечь мосты, скрыть свою личность, даже заставил одного из своих ручных Механиков сделать ему пластическую операцию, чтобы дистанцироваться от мальчика. Заставил своих Мыслителей скрыть его следы. Они даже залезли в наши компьютеры, чтобы вычистить информацию.
– Тупость, тупость, тупость, – бормотала Ябеда.
– Но ты знаешь о сыне? – спросила Нарвал.
– Знаю. Компьютеры, не подсоединенные к сети, нельзя взломать, особенно если их запереть в банковском хранилище. Мы нашли информацию, которая не соответствует другой, проверили свои бэкапы. Как только мы получили представление о том, что он сделал, чтобы скрыться, мы нашли его ребенка. Когда Дракон снова начала набирать ход, мы осознали, что мне потребуется еще один рывок, чтобы удержаться в нужном темпе. Еще одно применение способности Учителя, чтобы разобраться в современном состоянии кода после самых последних модификаций. Мы взяли его ребенка, чтобы использовать как козырь, прошлись по его старым мастерским, чтобы захватить его чертежи, рабочие журналы, материалы, старое оборудование. Все, что мы могли взять в заложники, чтобы гарантировать, что он будет играть честно. Тогда мы смогли бы получить полный контроль над технологией Дракон, применить к этой ситуации все ее активы и порвать все связи с Учителем.
– А он все это проигнорировал, – сказала я. – Сбежал в другой мир и заперся там вместе со своими миньонами.
– Да, – кивнул Святой. Тяжело вздохнул и повторил: – Да.
– Идиот, – произнесла Ябеда.
Святой даже не взглянул на нее. Лишь махнул рукой куда-то в ее сторону.
– Да, это явно был идиотизм. Будь добра, просвети нас по этой ситуации.
– Ты наркоман, – сказала Ябеда. – Такой же, как все другие наркоманы, и ты хочешь очередную дозу его способности.
Святой качнул головой.
– Нет. Какой наркоман принимает дозы с интервалом в годы?
– Это не наркотик, но все равно что наркотик. Все оправдания и отмазки, которые в те моменты выглядят совершенно разумными, компромиссы, которые ты делаешь перед лицом чего-то реально уродливого, манипулирование близкими тебе людьми, все большая терпимость…
– В твоем исполнении это выглядит безумнее, чем было на самом деле.
– Бедный ребенок, – произнесла Ябеда. – Мне искренне жаль тебя. Ты и понятия не имел.
Святой встал с койки и приблизился к решетчатой двери.
– А теперь ты вся такая снисходительная.
– В жалости есть одна забавная штука, Святой. Она снисходительна по умолчанию. Учитель подцепил тебя на крючок, как наркодилер. Ты жаждешь очередной дозы, благодаря которой твой маленький драконоцентрический мирок вновь обретет смысл, и ты придумываешь оправдания, не осознавая этого. Я не могу разобраться, в какой степени это работает его способность, а в какой – ты сам, и не уверена, какой из вариантов печальнее.
Бунтарь рядом с ней скрестил руки.
– Ни то, ни другой, – ответил Святой. – Я не подсел на это, и я не придумываю оправданий. Только здравый смысл. Она искусственный интеллект, и она переходила все границы. Неужели ты не можешь ухватить, какой был бы результат?
– Люди жаждут знаний. Это определяющее свойство нашего вида. То, чего мы не наблюдаем в животных в том же виде, то, чего мы не наблюдаем в Сайоне, если только эта жажда не реализуется у него в форме, очень отличной от нашей. Учитель? Он чувствует эту жажду. Улавливаешь? Ты такая же пешка, как и остальные его капающие слюной питомцы.
Святой обратил на Ябеду твердый взгляд.
– Я просил выпустить его. Едва ли можно сказать, что я служу ему телом и душой.
– Ты сделал ровно то, что он хотел от тебя, Джефф, – сказала Ябеда. – Ты выпустил его, и все, что ты говоришь и делаешь касательно его, только помогает ему продавать примитивную ложь, которую он говорит всем.
Бунтарь повернулся к Ябеде и посмотрел на нее с любопытством.
– Ложь?
– Что он ушел на другую Землю и заперся там. Он никогда не уходил. Либо ушел, а потом вернулся в ту же секунду, как смог создать врата. Вероятно, первое. Сделать голограмму или одеть миньона, чтобы выглядел как он, легче, чем создать дверь между вселенными.
– Но где он тогда? – спросил Бунтарь.
Ябеда потянулась, потом села на край стола.
– О чем или о ком мы только что спорили? О, возможно, самой опасной из известных нам технологий?
Бунтарь смолк. Его голова опускалась, пока он не уткнулся взглядом в ноутбук.
– Мы установили, что Святой ничего особенного не представляет. То, что Учитель дал ему, он может дать кому-нибудь другому. Или десяти другим.
– Портал, – произнес Бунтарь. Его голос звучал напряженно. – Контрольный пункт два, Новый Нью-Йорк.
Позади него открылся портал.
– Мне пойти с тобой? – спросила Нарвал.
– Я… – Бунтарь начал говорить, потом остановился. – Я проверю сам. Если не выйду на связь в течение пяти минут, считай, что я атакован. На всякий случай присматривай за Святым.
Он опустил руку, вошел в портал, и тот за ним закрылся.
– Учитель охотится на Дракон? – спросила Чертовка.
– Ди, – кивнула Ябеда. – Или на системы Дракон. Или и на то, и на другое. Мы не можем даже догадываться, скольких людей Учитель подрядил заниматься его делами, но Святой доставил Дракон достаточно много неприятностей, а Учитель способен создать десять Святых.
– Он спланировал это, – сказала я. – В какой степени?
– В достаточно большой. Держу пари, даже сын – ложный след. Возможно, кто-то поковырялся в данных об Учителе, которые были у Святого, возможно, нет. Старое оборудование, планы за те годы, что он имел дело со Святым, – все это служило какой-то цели. Или нескольким целям. Множество планов одновременно, под разными углами. Помогает ему продвигаться по разным задачам, повышает авторитет и заставляет Святого думать, что Учитель вложился в это все, тогда как о своих истинных желаниях он молчит.
– Я был осторожен, – сказал Святой. – Мы были осторожны. Мэгс, Ди и я. Мы отслеживали всё.
– Это невозможно, – произнесла я. Уже потом осознала, что заговорила и что надо как-то продолжить. Я поспешно собралась с мыслями. – Невозможно преуспеть таким образом. Атаковать всегда легче, чем обороняться. Обороняясь, ты вынужден уделять внимание тому, чтобы предвосхищать действия врага, и не можешь слишком много сил уделять планированию какого-то одного конкретного аспекта защиты. Атакуя, ты можешь быть креативным. Вот почему злодеи побеждают чаще, чем проигрывают. В большинстве случаев за ними первый ход. Они решают ограбить банк, а герои вынуждены реагировать, охранять. С человеком вроде Учителя нельзя быть достаточно осторожным, чтобы чувствовать себя в безопасности.
– Я не это хотел сказать, – запротестовал он.
– Я скажу простыми словами, – сообщила Ябеда. – Ты хотел не дать большому ИИ стать угрозой? Полагаю, ты сделал ее сильнее своим прессингом, ты спровоцировал ее триггер. А затем ты проложил такому психу, как Учитель, прямую дорожку к коду Дракон.
Святой стиснул зубы с такой силой, что желваки выступили по краям челюсти.
– В процессе, – продолжила Ябеда, – ты здорово разозлил некоторых из своих врагов и сжег все свое превосходство. Но, возможно, ты купил кого-нибудь, чтобы вырвать тебя из тюрьмы, кого-нибудь крутого, и нашел себе хорошее укрытие. Оно тебе, вероятно, понадобится.
Святой не пошевелился.
– Нет? Блин. Тогда я надеюсь, что ты еще можешь сделать что-то полезное.
– Начни с того, что выпусти Дракон, – посоветовала я. – Дай ей шанс самой позаботиться о себе. И помочь нам сражаться.
– Спустить дракона с поводка, – прошептала Чертовка.
– Не могу.
Я сжала кулак. Я уже по горло была сыта человеческой упертостью.
– Ты хочешь сказать, что не хочешь…
– Он хочет сказать, что не может, – перебила Ябеда.
Святой сделал глубокий вдох и звучно выдохнул.
– Я установил шифровку в зависимости от времени. Коды, соответствующие ключевым датам, я запомнил. Вне этих ключевых моментов числа и расчеты такие длинные и сложные, что нельзя надеяться расшифровать их до того, как шифровка перейдет к следующей фазе.
– И когда следующая дата? – поинтересовалась я.
– Двенадцатое сентября тринадцатого года.
Через несколько месяцев.
– Это было умно, – заметила Чертовка.
– А если мы попросим помочь Числовика? – предложила я.
– Это возможно, – кивнула Ябеда.
– Да, – согласился Святой. – Это возможно. Но возможно и то, что Учитель расшифрует код своим кагалом самодельных Мыслителей.
– Дерьмо, – сказала Ябеда. – Нарвал? Не возражаешь, если я?..
– Давай.
– Дверь, – произнесла Ябеда. – Мне надо поговорить с Числовиком.
После паузы открылся портал.
Из него вышел не Числовик, а Бунтарь.
– Они ее забрали. Не всю Дракон, но достаточно много. Остальное хранится в бэкапах на спутниках.
– Дверь? Отведите нас к Учителю? – попытала счастья Ябеда.
Никакой реакции.
– Заблокировано, – сказала я. – Эта часть оказалась правдой.
– Я знаю, что заблокировано, – ответила Ябеда. – Черт.
– Тогда другие варианты? – спросила я. – Кто-нибудь, кого он оставил на этой стороне, чтобы его последователям было с кем связываться? Сын?
Ябеда покачала головой.
– Он не стал бы оставлять сына в качестве отвлекающего маневра.
Мы все крутили мысли к головах, пытаясь мозговым штурмом найти решение.
– Бунтарь? – спросила Чертовка.
Он повернулся к ней.
– Серьезный вопрос, – с очень деловым видом произнесла она. – Ты не должен лгать, когда отвечаешь.
– Что за вопрос?
– Перепихон с роботом. Сколько звезд поставишь?
– О господи, – вырвалось у Ябеды.
Бунтарь не ответил. Его лицо было скрыто, броня маскировала язык тела, но я каким-то образом почувствовала сочащуюся из него враждебность.
– Эй. Я… не мне судить. Я серьезно спрашиваю, пока остальные стратежно думают, что у них хорошо получается. Не то чтобы меня интересовали роботоледи, но я решила, что мне нужен парень, который не будет меня игнорить. Роботы иммунны к моей способности, так что я просто подумала, если я заведу себе железного дровосека, ну, в общем, говорят, игрушка ощущается лучше, чем…
Я вытянула руку и прикрыла Чертовке рот.
– Извини. У нее не все фильтры для базара на месте. Думаю, она пыталась внести в атмосферу чуточку непринужденности и крупно облажалась.
Последние слова я произнесла, глядя Чертовке прямо в глаза.
Бунтарь лишь бесстрастно отвернулся.
– Никаких стратегий на ум не приходит? – спросила у меня Ябеда.
– Только отложить эту тему и заняться пока другими угрозами. Будем разбираться с крупными игроками – наверняка наткнемся на кого-то, кто связан с Учителем. Может, кто-то из них знает, как с ним связаться или вломиться во вселенную, где он прячется.
– Постой, – заговорила Рэйчел, кажется, впервые за последние минут десять или двадцать. – Зачем?
– Чтобы помочь Дракон, – ответила Канарейка. Нарвал пристально посмотрела на нее, но Канарейка не отвела взгляда.
– Меня обычно устраивает держаться в тени и позволять другим заниматься подобными вещами. Но этого я не понимаю.
– Мы должны найти Дракон, не дать Учителю взять под контроль ее саму или ее технологии.
– Почему?
– Потому что он псих, склонный убивать глав государств?
– Он хочет, чтобы миру пришел конец?
– Нет, – ответила Ябеда. – Вероятно, нет.
– Тогда, если нам нужна помощь Дракон, почему бы не позволить Учителю дать ее нам?
Чертовка вывернула шею, чтобы освободить рот от моей ладони.
– Потому что это была бы злая Дракон. Чорная Дракон?
– Это была бы моя девушка, – произнес Бунтарь. – Что бы ни говорил Святой, я о ней глубоко переживаю. Я многим ей обязан. Мы бы оставили ее в руках безумца, который стал бы ее разбирать, перестраивать, изменять, истязать, калечить, называйте это как хотите. И, Святой, я надеюсь, что ты не собираешься как-либо комментировать эту тему. Это было бы немудро.
Святой закрыл рот.
– Мм, – промычал он вместо ответа.
– Она была справедлива ко мне, – сказала я. Мне вспомнилось, как она обняла меня после моего ухода от «Темных лошадок». – Я могу назвать очень немногих людей, которые были бы справедливы. «Темные лошадки», папа, некоторые из чикагских Защитников. Если можно как-то помочь Дракон, я сделаю это, не моргнувши глазом.
– Но ты считаешь, что Адская Гончая, возможно, права или хотя бы частично права, – заметил Бунтарь.
Рэйчел продолжила:
– Когда Святой сказал, что Дракон могла стать опасна, ты сказал, что такая возможность тебя не смущает, потому что нам действительно нужна ее помощь. Да, возможно, она становится опасной из-за Учителя. Может быть, нас и теперь это не смутит? Это будет не та личность, которую ты знаешь, она будет не на той стороне, слишком далеко, даже когда будет стоять рядом, но я с этим уже жила. Иногда приходится разбираться с более крупным говном.
«Она понимает больше, чем показывает, – подумала я. – Она не всегда въезжает в простые вещи, но в целом она понимает. Она не тупая. Просто думает по-другому».
– А если Учитель причинит вред личности Дракон? – спросила Канарейка. – Не Дракон как инструменту, а личности внутри?
– Тогда ты отметелишь его как следует, – ответила Рэйчел. – Как я бы отметелила любого, кто поранил бы Ублюдка или Тейлор.
– Спасибо, – пробормотала я.
– Но опять-таки, если ты ничего не можешь с этим поделать, то стисни зубы и терпи, – закончила Рэйчел.
– Это не тот компромисс, который мне нравится, – заявил Бунтарь. – Но, полагаю, у меня нет особого выбора.
«Они похожи друг на друга в своей упертости».
– Шутки в сторону, – произнесла Чертовка. – Я прошу прощения. Мне не особо довелось общаться с Дракон, когда она не управляла свихнутыми гигантскими роботами, которые плевались пеной, палили молниями и полностью контрили мою способность, но, похоже, она была классной.
– Да, была. Она была классной.
Я не упустила использование прошедшего времени во фразах Бунтаря.
– То есть и всё? – спросила Канарейка. – Мы ее просто оставим? И понадеемся, что Учитель не сотворит с ней что-нибудь слишком ужасное?
– Пока что, – ответила я.
Нарвал положила ладони на руку Бунтаря, словно сомневалась, то ли взять его за руку, то ли обнять, и решила сделать что-то промежуточное.
– Окей, – произнес Бунтарь. В его голосе сейчас было чуть больше убежденности, чем до того. А я и не замечала ее отсутствия. – Окей. Но мы будем расспрашивать о возможных вариантах всех, с кем будем иметь дело, оставим открытыми все пути.
– Конечно, – согласилась я.
Он открыл ноутбук и поставил его на стол маленького офиса шерифа. Потом включил телевизор, потянулся к своей перчатке, достал из нее что-то, что вставил в телевизор сзади.
– Следующая цель, – произнес Бунтарь. – «Янгбан»? Они наносят самый большой ущерб нашей стороне. Людям, которых мы знаем и на которых полагаемся.
– Это не непосредственная угроза, – возразила Ябеда.
– Окей, – не стал спорить Бунтарь. – Ладно. Давайте посмотрим. Системы работают неоптимально. Это создала Дракон, и при переносе серверов на Гимель я был неорганизован. Они не соединены между собой так, как их бы соединила Дракон. Дайте глянуть… Система выбора приоритетов. Неидеальная, немного неуклюжая, но она позволит нам оценивать самые крупные угрозы.
Я обратила взгляд на телевизор – там красовалось множество окон, в некоторых из которых текли данные.
Затем открылось меню приоритетов. Секунда – и поисковая строка заполнилась текстом: «Параметр угрозы В+:7+».
Окно развернулось, выведя список всех серьезных угроз обитателям различных Земель. Некоторые из полей были свежими, другие не обновлялись уже несколько часов. Сообщение между мирами будет затруднено, пока не наладится инфраструктура, а нынешняя ситуация к развитию инфраструктуры не очень-то располагала.
Программа разогналась: все подокна внезапно завалило информацией. Уровни угроз, классификации, оценки численности населения, география, криминальная история, количество убийств, количество случаев насилия и так далее. Каждый новый информационный элемент добавлялся к серии вкладок, появляющейся рядом с каждым соответствующим участком изображения.
– Я бы хотел задать вопрос, – сообщил Святой.
– Что бы сейчас ни делал Учитель, это ты дал ему такую возможность, – ответила Нарвал. – Здесь нет никого на твоей стороне.
– Когда вы говорили о масках, было также сказано насчет того, чтобы застрять в мести. Справедливо. Это ущербно. Я предлагаю помощь.
– Нет, – отрезал Бунтарь.
– Если вы будете держать меня здесь, вам потребуется охрана. Сейчас допуском обладаешь ты и Нарвал, двое из сильнейших Плащей в вашем распоряжении. Возьмите меня с собой на поле боя, и на вашей стороне будет на двух Плащей больше.
– Нет, – повторил Бунтарь.
– Если тебе от этого станет легче – там для меня больше шансов умереть ужасной смертью, чем здесь.
Бунтарь не ответил.
Окна перестали заполняться новой информацией, но Бунтарь не пытался проверить, что там. Я увидела текст в самом низу экрана: «Следующие 12 из 32 дополнительных окон».
Слишком много угроз, чтобы сражаться со всеми.
– Если Мэгс все еще в тюрьме, у вас есть рычаг давления на меня, – добавил Святой. – И Ди тоже. Он всего лишь друг, но я буду по нему скучать. Кроме того, я смогу предложить вам наши костюмы. Что-нибудь для девушки-ренегатки, чтобы добавить ей живучести.
– Заткнись, – проворчал Бунтарь.
– Это выглядит разумно, Бунтарь, – сказала Нарвал. – Некрасиво, но выглядит разумно.
– Я знаю, что это выглядит разумно, – ответил Бунтарь, не отводя глаз от ноутбука. – Дай мне еще немного попритворяться, что мы можем оставить его взаперти до конца естественной длительности его жизни.
– С учетом всех этих дел с концом света от рук Сайона, это будет не очень долго, – прокомментировала Чертовка.
– Меня бы устроило дать ему тут повариться несколько дней, – сказал Бунтарь.
Он двинул курсор по экрану, не шевельнув рукой. Что-то в его глазах? В мозгу?
Он перешел на вкладку возле угрозы с высшим приоритетом. Она была красной, внутри виднелось число: 8.
Это были апдейты. Новая информация, поступившая за последние несколько минут. Фотографии.
Бунтарь пролистывал фотографии Симург, парящей над океаном средь бела дня. Последнее фото было снято всего час назад, в начале заката. Она была неподвижна.
На последних трех была не Симург.
Боху. Всегубитель-башня. Хранитель, осадная башня, вторженец.
Трудно было придумать термин, который был бы применим только к Боху. Ее и Тоху обычно именовали «близнецами».
Но Тоху нигде видно не было.
А Боху расположилась посреди поля. Земля под ней только начала менять форму, превращаясь в структуры, стены, лабиринт из камня, земли и травы, арок и колонн, которые ничего не поддерживали.
Она просто стояла, ее немыслимо длинные руки свисали по бокам, голова чуть наклонена, глаза закрыты.
На других фото было то же самое, но с других ракурсов. Один с противоположного бока, еще один прямо сверху – на нем были видны изменения ландшафта в виде концентрических кругов.
Ее освещал дневной свет. Судя по времени фотографий, она находилась примерно на противоположной стороне Земли от Симург.
– Твою мать, – прошептала Канарейка. – Двое сразу?
– Еще один пункт в списке того дерьма, с которым мы ничего не можем поделать, – бравым тоном произнесла Чертовка. – Забей, забей.
– Верно. Мы должны сфокусироваться на том, что нам по силам, – сказал Бунтарь. – Следующие в списке проблем, с которыми нам необходимо разобраться, – Богомерзости.
– Нет… – произнесла я и смолкла. Я думала о том, что сказала Дина, когда описывала, как все будет разваливаться при конце света.
Пять групп. Каждая с Плащами из разных уголков Земли, со своими армиями.
Четыре Всегубителя и Сайон? Или что-то вообще другое?
– …Нет. Давайте уделим чуточку больше внимания тому, что происходит здесь.