[Все-таки нет. Это не то, что надо. Я больше не могу ладить.
Нереально. Предел. Невозможно. Не могу.
Я лгунья?
Нет.
Я не лгала. Честно-честно, не лгала. Абсолютно-абсолютно, не лгала.
Но идеал и реальность друг от друга все дальше, все дальше.
…Возможно, то, что я его люблю, – это потому, что любящая его я – это идеальная я…
Но я больше не могу.
Больше не могу ладить.
Даже просто жить нормально – не могу.]
ГЛАВА 1. ПРИЗНАНИЕ ТАЙТИ ЯЭГАСИ
Конечно, причиной могло быть и появление Халикакаба, и возникновение тех сверхъестественных феноменов.
Но использовать это как оправдание могут только трусы.
Вдобавок на этот раз он поклялся.
На этот раз больших проблем он доставлять не будет. Они все вернутся невредимыми. И, если удастся – положат конец всему.
Принятые им меры – продолжать жить как обычно.
Прошла уже неделя, но ничего серьезного вроде как не произошло.
Чтобы не уступать остальным, он жил, как будто реальность оставалась неизменной.
Тайти Яэгаси собрал волю в кулак.
Сегодня он раз и навсегда разберется со своим половинчатым положением, созданным им же самим.
До сих пор он вел себя как избалованный ребенок, не так ли?
Сегодня 13 февраля, канун дня Святого Валентина.
Крайний срок, назначенный им самому себе.
Особый обычай, порожденный кондитерским бизнесом и бизнесом розничной торговли.
И сейчас есть ситуации, когда шоколад покупается для себя или для друзей, но, конечно, особое значение эта процедура имеет, когда речь идет о мужчине и женщине.
14 февраля, в день Святого Валентина, женщины дарят мужчинам подарки, заряженные своими чувствами, – вот какое значение.
Сейчас его, Тайти, добиваются две девушки.
Если до четырнадцатого числа он не подведет черту, то, возможно, получит два комплекта девичьих чувств.
Но вернуть свои чувства он сможет лишь одной.
Несмотря на то, что он понимал все это, он лишь ждал, а время продолжало капать, пока не докапало до четырнадцатого. Непростительно для мужчины.
Ему было необходимо найти ответ.
Поэтому Тайти позвал человека, занявшего место в его сердце, встретиться за восточным корпусом после уроков.
Он думал, что делать, если об этом услышат другие члены КрИКа, но, раз уж зашел так далеко, бессмысленные страхи выкинул из головы. …Точнее сказать – «бессмысленные страхи, выкиньтесь из головы, пожалуйста».
И вот сейчас…
…человек, занявший место в его сердце, стоял перед Тайти Яэгаси.
– Сейчас самое время… я чувствую. Нет, это к делу не относится… Я должен сказать… нет, я хочу сказать…
На слова Тайти этот человек ответил «угу» и чуть кивнул.
Сердце забилось чаще. Ну не глупо ли?
Ноги дрожали.
Края губ занемели и не слушались.
Грудь сдавило, изо рта что-то просилось наружу.
Он сделал глубокий выдох.
Ему предстояло самое большое испытание в жизни.
Он устремил взгляд прямо перед собой.
Не бежать, сражаться.
Все или ничего.
И Тайти сказал.
Еще раз сказал фразу, которую когда-то уже произносил.
…Сказал, обращаясь к Иори Нагасэ:
– Я… тебя люблю. Поэтому… хочу с тобой встречаться.
Сказал.
Сказал.
Сказал-таки.
Выложил эти слова, которые сейчас имели совсем другой вес по сравнению с прошлым разом.
Он продвинулся вперед.
Начал матч всей своей жизни.
Оставалось только ждать, как соперник примет его подачу.
Нагасэ, услышав слова Тайти, опустила голову, будто пытаясь скрыть выражение лица.
А потом резко развернулась к Тайти спиной.
Дошли ли до нее его чувства? Может быть, сейчас она их переваривает?
«Мы прошли долгий путь», – с волнением подумал Тайти. С его первого признания прошло немало времени. Хотя этот путь следовало бы преодолеть быстрее. Сколько же он заставлял ее ждать? Он был настолько жалок, что просто не мог сказать: «Я хочу избавиться от этого нервного напряжения, дай мне ответ как можно скорее».
Тайти молча смотрел на стоящую неподвижно Нагасэ.
Как прекрасна ее точеная фигурка.
Какие миленькие эти волосы, стянутые на затылке.
Счастливое лицо. Сердитое лицо. Грустное лицо. Веселое лицо.
На эти лица, куда более многочисленные и разнообразные, чем у других людей, он никогда не устанет любоваться.
Но больше всего он любил ее солнечную улыбку…
– …Прости, – коротко обронила Нагасэ.
Но Тайти решил, что просто плохо расслышал.
– А? – переспросил он.
– …Я очень, очень извиняюсь.
…Извиняется?
В каком смысле извиняется?
– …Я с Тайти… не буду встречаться.
Он не верил своим ушам.
Не хотел верить.
Это ведь не было внезапным признанием.
Они даже обменивались своими мыслями и чувствами.
Разве Нагасэ сама не говорила, что любит его… Тайти Яэгаси?
– Все-таки, думаю, это как-то… неправильно. Поэтому… поэтому я… те слова, что «я люблю Тайти»… беру назад.
Нанесла смертельный удар.
Возможности как-то вывернуться не было, возможности сбежать не было. Но, даже понимая это, боли Тайти не чувствовал.
Неожиданное развитие ситуации парализовало его мозг.
– Ну… я пошла.
С этими словами Нагасэ быстро зашагала прочь.
Постой.
Почему.
Зачем.
Слова носились в голове кругами, однако губы не желали двигаться.
– …По… по… почему, почему, Нагасэ?!
Голос сумел наконец вырваться из горла.
Жалкая фраза, правда? Но не спросить он не мог.
Нагасэ остановилась.
И дрожащим голосом промолвила:
– …Я… я…
Но сверх этого ни звука изо рта у нее не вырвалось.
Прежде чем она заговорила…
[Нет. Я не та, какой Тайти меня себе представляет.]
В голове Тайти четко раздался внутренний голос Нагасэ. И отнюдь не в метафорическом смысле
И одновременно с этим Тайти пронзила эмоция, никогда прежде им не испытываемая, – какая-то грязная и холодная, не описуемая словами.
– …А… – вырвалось у Нагасэ.
Похоже, она тоже поняла, что выдала содержимое своей души.
В следующее мгновение Нагасэ понеслась прочь.
«Ни секунды здесь оставаться не хочу». Это явственно сказала потрясающая быстрота, с какой она бежала.
Тайти стоял столбом, точно брошенный щенок.
Легкий порыв северного ветра заставил все его тело зашататься.
– Не может быть… Что это значит…
Он до сих пор не мог ухватить произошедшее.
Он что, сделал что-то, за что Нагасэ его возненавидела? Сознательно он ничего такого делать не собирался, но, может, она была поражена тем, как надменно он себя вел, находясь в положении, когда мог выбирать?
– …Этого не може-… – ошарашенно пробормотал Тайти.
Он не понимал.
Ничего не понимал.
Но, как бы он ни пытался откреститься от понимания, вонзенный в него ответ был настолько однозначен, что ему, Тайти, оставалось его лишь принять.
– …Меня отшили…
Это значило, что…
…история любви Тайти Яэгаси завершилась.
□■□■□
Следующий день, день Святого Валентина – очень нервный для всех парней, кто учатся в старших школах.
Как бы они ни хорохорились, как бы ни говорили «Сегодня? Просто четырнадцатое февраля! Что тут такого?», в глубине души их очень волновало, что делают девушки.
Старшая школа Ямабоси, естественно, тоже была заполнена более напряженными, чем обычно, парнями.
Среди девушек царила атмосфера энтузиазма.
Посреди всего этого нервного возбуждения, волнения и грусти Тайти Яэгаси шел по школе куда более тяжелой, чем у всех остальных, походкой.
При взгляде на идущих по коридорам парней и девушек его лишь на миг охватило возбуждение и тут же угасло.
– Эх… – в который уже раз после вчерашнего вздохнул Тайти.
До вчерашней послеурочной встречи он и помыслить не мог, что встретит сегодняшний день в таком состоянии.
Он верил, что этот день будет куда более прекрасным… и вот.
Незнакомые ученики, едва взглянув на идущего по коридору Тайти, делали странные лица.
…Он понимал. Он прекрасно понимал, как уныло и мрачно выглядел сейчас.
Понимал, но заставить себя выглядеть повеселее не мог.
Вчера он тоже выплеснул свое уныние.
Все-таки это была плохая идея – признаваться в любви во время феномена? Его ведь раньше предупреждали, что этого делать не стоит. Но ведь ситуация по сравнению с «раньше» изменилась. Главное, их положение тут вообще ни при чем… Именно потому, что он не прекращал думать в таком ключе, все и выплескивалось.
Его мысли, не выраженные словами, становились известны.
И наоборот, он узнавал мысли других.
Это порождало определенные проблемы – но.
Ничего не случится. Все будет в порядке. Мы справимся. Наша цель – все это закончить.
Да, так они поклялись друг другу.
К счастью, природа этого происшествия оставалась неизвестна остальным. Все нормально, сейчас если заблокировать мысли, если как-то заблокировать мысли…
Эти мысли он со вчерашнего дня тоже постоянно крутил в голове.
Сколько бы времени ни прошло, голова в другой режим не переключалась.
Он открыл дверь и вошел в свой класс 1-3.
– Салют, Яэгаси! Сегодня Валентин, давай быстро в боевой режим…
Его друг Синго Ватасэ, поздоровавшись, начал было говорить, но осекся.
– Эй, Яэгаси… Что с тобой?
– Ничего.
– Нееет, у тебя на лице написано: любимая девушка подошла к тебе и сказала: «У меня вот это осталось, выбрось, пожалуйста», – и она протянула тебе обертку, в которой, похоже, шоколад, и ты такой: «Эй, эй, что ты за цундере, если протягиваешь шоколад и просишь выбросить!.. Неужели в реальности бывают такие?..» И ты весь такой радостный берешь шоколад и понимаешь, что тебя на самом деле попросили всего-навсего выкинуть мусор.
– …Так подробно на лице не может быть написано.
Звучало странно реалистично. Уж не с самим ли Ватасэ это произошло?
– Держи хвост пистолетом! Ты в курсе, что с такой физиономией тебе шоколада достанется намного меньше?
Количество шоколада Тайти совершенно не интересовало.
В этом году он хотел получить шоколад лишь от одного человека.
Но вероятность получить шоколад от этого человека – уже упала до нуля.
Внезапно Тайти обнаружил, что уже последний урок. О чем шла речь на предыдущих, он не помнил абсолютно. Даже не помнил, чтобы держал в руке ручку. Но это осталось незамеченным. Может, он бессознательно делал записи в тетради?
Скоро пойдет послеурочное время, подумал Тайти.
Звонок к окончанию уроков, всегда радостный, сейчас невольно показался Тайти звоном колокола преисподней. Настроение у него было, как у преступника, ожидающего казни… хотя это, конечно преувеличение… да?
Не то чтобы ему предстояло умереть. Но горько было так, будто предстояло.
На Нагасэ он весь день даже не смотрел, не то что говорил с ней.
Но после уроков начнут работать кружки.
Вчера он был в таком шоке, что его отшили, что сразу пошел домой, но пропускать и сегодня, и завтра не годится.
Надо идти.
Но в той не очень-то просторной комнате он неизбежно окажется лицом к лицу с Иори Нагасэ.
Тайти и Нагасэ.
Отшитый парень и отшившая его девушка.
Неприятно. Как ни пытайся себя переубедить, а все равно неприятно.
Что еще хуже, там будет и Инаба. Девушка, которую отшил он сам, хоть и не сказал ей об этом в лицо.
Иными словами, в одном месте сойдутся Нагасэ (отшившая), Инаба (отшитая) и Тайти (отшивший и отшитый).
Невообразимо неприятно.
Для Нагасэ, скорее всего, это тоже будет невыносимо. Будет больно. Поэтому ради Нагасэ ему стоит не идти. Такую глупость он думал наполовину всерьез.
Он жалкий. Презренный. Словно мусор. Так не пойдет. Он перестанет верить в себя. Будет чувствовать себя все более никчемным.
Особенно если эти мысли станут известны остальным.
Это будет самое стыдное – настолько, что ему захочется вырыть нору и закопаться.
Стыдно. Стыдно. Настолько стыдно, что хочется исчезнуть. Дерьмо, он угодил в заколдованный круг. И именно сейчас, когда они поклялись. Усвоить урок «высвобождения желаний». Не забивать себе голову понапрасну. Ничего не произойдет. Все вместе они прорвутся. Наверняка, наверняка…
– Яэгаси-кун… можно тебя на минутку?
После уроков все еще не выбравшийся из болота Тайти услышал голос старосты класса 1-3 Майко Фудзисимы.
Ни повода, ни сил отказываться у Тайти не было, и он послушно кивнул.
От двери класса послышались голоса: «Так Фудзисима положила глаз на Яэгаси?!», «Повелительница любви сама вступила в любовную войну?!», «Пришло время повелительнице самой показать свои любовные навыки!..», «Эй, Яэгаси, ты ж вроде другую любишь! Ты ж знаешь, кого люблю я? Сколько раз я уже тебе говорил?» (Последняя реплика принадлежала Ватасэ, влюбленному в Фудзисиму.)
«Куда она меня ведет?» – думал Тайти. В итоге они оказались на крыше школы.
Вход на крышу был открыт, и на ней были установлены лавочки, но зимой сюда, под пронизывающий ветер, идти не хотел никто.
В общем-то было довольно зябко.
– Эй, Фудзисима… Тебе не холодно без пальто?
Когда он это спросил, Фудзисима, от самого выхода из класса шедшая молча, развернулась лицом к Тайти.
Чуть пригладив волосы, которые были собраны на затылке, открывая лоб, она заговорила.
– Яэгаси-кун, у тебя какие-то проблемы по любовной части? Кстати, на мое горячее сердце этот холод не действует, не беспокойся.
Она подтянула к переносице очки; те блеснули.
Фудзисима видела Тайти насквозь, словно услышала его внутренний голос. Вот уж действительно миссионер любви (самопровозглашенный).
– …Да, есть. Но тебя, Фудзисима, они не касаются, не суй нос не в свое дело.
Огрызаться на Фудзисиму смысла не было, но Тайти не сдержался.
– Сегодня день Святого Валентина, главное любовное событие года. А когда ты льешь воду на общий огонь возбуждения, это проблема.
– Я тоже думаю, что это плохо.
Даже когда к нему обращается друг, он реагирует холодно.
– Это имеет отношение к Нагасэ-сан?
– …Угу.
Поскольку пути к бегству явно не было, он, хоть и сказал только что, что Фудзисимы это дело не касается, кивнул. Наполовину от отчаяния.
– Возможно, она тебя отшила?
Эти слова сотрясли сердце Тайти.
– Угу.
Тайти согласился, хоть это и означало, что он смирился с абсолютной реальностью.
Фудзисима изумленно распахнула глаза.
– Не может быть… неужели правда? Со стороны казалось, что вы так хорошо ладите.
– К сожалению… может быть.
– Вот как…
Фудзисима с грустным видом опустила глаза.
У Тайти кольнуло в груди.
«Не надо грустить из-за меня», – собрался сказать он… и в этот самый момент Фудзисима подняла голову.
– На-ко-нец-то мо-е вре-мя при-шлоооо!!! – невероятно взбудораженно выкрикнула она в небеса.
На миг Тайти не поверил своим глазам.
Перед ней стоит человек с разбитым сердцем, а она откровенно радуется… Стоп, он же совсем забыл!
Фудзисима же ухлестывала за Нагасэ, это факт! Ох, какая ошибка!
– …Ха! Ох, прости, Яэгаси-кун, я только что поставила свою радость на первое место.
– …Вообще-то, хоть меня и отшили, это не значит, что ты победила.
– Да-да, утешай себя, лузер, утешай. Хи-хи-хи.
– УОООО, ах ты!..
Что это за лицо, будто она насмехается над ним, а он-то еще ее жалел!
– Короочее, о чем реечь, была идеальная паараа, а потом она тебя отшиилаа, мегасмешноо!
– Ты что, на драку нарываешься?! И потом, Фудзисима, когда это у тебя лицо стало таким выразительным?! Ты как будто стала другим персонажем?!
– О, теперь ты малость пободрее выглядишь. Я устала двигать мимическими мышцами, которыми обычно не пользуюсь.
Одновременно с этими словами Фудзисима вернулась к своему обычному непроницаемому выражению лица. Затем хлопнула Тайти по плечам, словно пытаясь их размять.
– Что это… как будто…
Как будто она, чтобы подбодрить Тайти, сыграла роль безумно странного персонажа?
Что ты за существо, Майко Фудзисима?
– Вот что такое счастливый случай! Как забавно! ☆
– Все-таки ты реально веселишься и реально делаешь из меня дурака!
Правда, что ты за существо, Майко Фудзисима?
– Так или иначе – выше нос, Яэгаси-кун! – произнесла она наконец на полном серьезе. – Деталей я не знаю, но мне нравится такой настрой, когда ты готов решить все вопросы накануне Святого Валентина. Я правильно понимаю ситуацию?
– …Пока что все правильно.
– За кого ты меня принимаешь? Я всеобщая богиня любви.
Как-то незаметно Фудзисима возвысилась до богини. Достигла такой высоты, до которой не дотянуться уже никому.
– Ну, чесать языком сейчас бессмысленно. Как насчет воспользоваться хорошим шансом и начать встречаться с Инабой-сан?
– Бх?! Что еще за?! Ты хочешь сказать, что мы с Инабой…
Когда эта глазастая успела заметить?! Перед тобой остается лишь благоговеть, богиня любви!
– Что Инаба-сан, по-видимому, любит Яэгаси-куна, я знаю. У нее такой вид влюбленной девы. Удивительно, что другие этого не замечают.
Да уж.
Потому что Инаба так заботится о нем, он тем более…
…уже не может встречаться с Химэко Инабой.
Когда вопрос, кого выбрать, встал ребром, он не выбрал Инабу.
И теперь, когда его постигла неудача, сказать ей «давай встречаться»? Это ведь будет непростительная низость?
– Я думаю, с этим нет проблем.
На миг Тайти показалось, что его внутренний голос донесся и до Фудзисимы тоже, и вздрогнул. Но, разумеется, этого не произошло.
– Когда тебя отшили, сразу же начать встречаться с кем-то другим – в этом нет ничего такого. Утешить брошенного – очень популярная идея. И в обществе в целом, и в моих правилах.
– Но это же…
– Приемлемо. Потому что «любовь» – штука переменчивая. Если вы любите друг друга или, скажем, сейчас это не так, но в будущем полюбите, это вполне допустимо.
– Слова… подобающие миссионеру любви, правда?
– Не в этом дело. Моя главный принцип: любовь – это свобода. Конечно, я считаю, что нужна искренность, но если ты слишком зажат, то это неправильно, как ты думаешь? Твое личное мнение, – добавила Фудзисима под конец.
В этот самый момент…
[Так, в какой же момент мне подарить шоколад?]
Раздался голос отсутствующей здесь Химэко Инабы.
Тайти передались теплые, взволнованные чувства Химэко Инабы.
Он вдруг осознал кое-что важное.
Еще вчера он собирался сказать Инабе, что не сможет принять ее подарок, но начисто забыл.
Нет, не столько забыл, сколько… его понесло прочь с рельсов, проложенных по сценарию, и он абсолютно не понимал, что делать.
– Кроме того, я думаю, что испытать нужно все. Тебе, Яэгаси-кун, я могу показать основы, но на самом деле, поскольку мы ученики старшей школы, то из слова «любовь» мы еще даже букву «л» не понимаем. Поэтому нам можно пробовать разные вещи, ошибаться, изучать разные буквы.
При этих словах Фудзисима слегка улыбнулась.
В этот момент она не была ни повелительницей любви, ни миссионером любви, ни богиней любви.
Фудзисима тоже обычная девушка, подумал Тайти. Вообще-то это естественно.
– Ну, если ты сам примешь, что с Нагасэ-сан тебе уже не светит, то почему бы тебе не соединиться с Инабой-сан?
– Потому что это…
Это будет непростительно по отношению к Инабе.
– А пока у Яэгаси-куна будет любовь-морковь с Инабой-сан, я заполучу Нагасэ-сан. ♥
– Все-таки вот какая у тебя главная цель!
Истинная цель, как всегда, оставалась загадкой.
Однако кое-что важное Фудзисима смогла ему передать. Унылое настроение Тайти чуть-чуть развеялось, это факт.
□■□■□
Благодаря Фудзисиме у Тайти немного прибавилось душевных сил. По крайней мере, их хватило на то, чтобы прийти в комнату кружка.
Поскольку он уже поклялся, что не будет доставлять проблем, поддаваться унынию сейчас не следовало. Мало сделать так, чтобы не пострадали другие, – не пострадать должен и он сам.
Храня этот важный урок в груди, Тайти собрал всю свою невеликую храбрость и вошел в кабинет.
Увы, жестокие боги не знали пощады.
Именно в этот момент они послали серьезную проблему, связанную отнюдь не с нереальными миром, а, напротив, с миром реальным.
После уроков, в кабинете 401 здания кружков. Руководство кружка изучения культуры в лице Иори Нагасэ и Химэко Инабы поделилось новостями, полученными от куратора кружка и по совместительству руководителя класса 1-3 Рюдзена Гото.
– …И в конце он сказал: «Сейчас, в день Святого Валентина, вы все очень заняты, и мне действительно неудобно поднимать серьезную тему. …Мм? Она серьезная? Просто смена куратора. В общем, это всё. Будьте добры».
Нагасэ воспроизвела слова Гото.
Тайти следил лишь за словами, пытаясь почти полностью отключиться. Не думать о том, что это голос Нагасэ и все такое. Это синтетический голос, это синтетический голос…
– Что за идиот, «будьте добры»! Как будто для нас это не вопрос жизни и смерти! – и Химэко Инаба стукнула кулаком по столу.
Вице-председатель КрИКа с внешностью ледяной красавицы и лаково-черными волосами была вспыльчива, как всегда.
В попытке унять Инабу к ней обратилась Кирияма:
– Ну, ну, успокойся, Инаба, Го-сан же не знает, что для нас это серьезная проблема, так что…
Тут Кирияма замялась, но, убрав свои длинные светло-каштановые волосы за ухо, продолжила:
– И потом… у тебя в голове слишком много страшных мыслей… Тебе не обязательно воображать, как ты его варишь в кипятке или поджариваешь…
Похоже, Кирияме передались невысказанные мысли Инабы.
У пойманной с поличным Инабы на миг лицо отвердело и губы сжались, но почти тут же она улыбнулась Кирияме.
– Пф, естественно.
Услышав резкий ответ Инабы, Кирияма тоже успокоенно улыбнулась.
Неважно, что их мысли открыты друг другу. Они это прекрасным образом подтвердили.
– Ну так все-таки… что делать-то? – спросил с высоты своего немалого роста Ёсифуми Аоки, покачивая локонами.
Несмотря на то, что Тайти изо всех сил следил только за звуком голоса двоих объясняющих, суть объяснения в голове уложилась.
Итак: Гото в следующем учебном году получит в школе новую должность.
Итак: в связи с этим он сможет курировать только один кружок.
Итак: в результате Гото придется оставить должность куратора либо кружка изучения культуры, либо джаз-банда.
Итак: он не будет делать выбор по собственному вкусу, а оставит тот кружок, который на презентации результатов своей деятельности в конце учебного года получит меньше баллов… по-видимому.
Все это свалилось им на головы внезапно и пахло серьезными неприятностями.
Заговорила Инаба:
– Говоря откровенно, Гото ничего не делает. Поэтому мне очень хочется сказать: «Если хотите поменять куратора, то вперед и с песней»; однако именно благодаря ему мы можем делать то, что считаем нужным.
В старшей школе Ямабоси, придающей деятельности кружков большое значение, не признается автоматически любая деятельность, а требуются некие «определенные достижения».
Короче, привилегии необходимо зарабатывать.
– Но если так реально произойдет, то это будет конец… потому что мы повязаны с Халикакабом и тем надоедливым типом, его «дружком».
Прошло уже больше полугода с тех пор, как они попали в демонические лапы Халикакаба. Вдобавок эти лапы явно не собирались разжиматься. Из-за феноменов, вызванных искажающими саму реальность Халикакабами, целых три раза отменялся выход очередного номера «Новостей КрИКа».
– Сколько они еще захотят возиться, я не знаю, но, даже если мы будем просить прекратить к нам цепляться, они не прекратят. В этой ситуации куратор Гото, который сюда даже почти не заходит, имеет… колоссальные достоинства.
Кирияма на эти слова Инабы вздохнула.
– Да, если куратором станет учитель, который постоянно заглядывает в кружок, это будет проблемно… Хотя, если честно, то так будет лучше.
Тайти решил, что тоже должен что-то сказать.
– Презентация результатов… Я знаю только слухи, но что именно там будет?
– Могу объяснить только упрощенно, – ответила Инаба.
Презентация результатов происходит через несколько дней после итоговых экзаменов года.
В принципе, это просто демонстрация результатов кружков за год, но, поскольку от оценок зависит распределение бюджетов на следующий год, шоу-сторона презентации тоже очень важна.
Оценки выставляют пять учителей и пять членов студсовета.
Место мероприятия – сцена актового зала. Чтобы сохранить открытый характер презентации (потому что иначе зал выглядит пустовато), обычные зрители тоже допускаются.
Типично для старшей школы Ямабоси: содержание презентации произвольное в рамках здравого смысла. Время на презентацию – не больше пятнадцати минут.
– Для начала надо выяснить детали насчет презентации и разузнать, что из себя представляет наш противник, джаз-банд, и тогда мы составим план, как получить оценки выше, чем у… о. Почему бы нам не навестить их прямо сейчас? Одним выстрелом двух зайцев, – жизнерадостно предложила Нагасэ.
Абсолютно такая же, как всегда, даже страшно. Словно она начисто забыла, что отшила Тайти.
Вчерашние события и все такое ее что, вообще не волнуют? Очень грустно, если так. Или волнуют, но она это никак не показывает? Тогда она прямо-таки сверхкруто умеет скрывать эмоции.
Если феномен произойдет в подходящий момент, он узнает мысли и чувства Нагасэ… Какая низкая мысль.
В итоге КрИК принял предложение Нагасэ и отправился в гости к джаз-банду.
– Кстати, если джаз-банд согласится, что у них куратором не обязательно должен быть Гото, проблема ведь будет снята? Можно и переговорами все решить. Типа, «что еще за «состязание за Гото»»… жуть!
Возглавляемые Инабой, которая одна и говорила, они наконец подошли ко второму музыкальному кабинету, где репетировал джаз-банд.
– О, Яэгаси-кун и Инаба-сан… и Нагасэ-сан.
Перед входом в кабинет их встретил голос Сёто Сироямы, одноклассника Тайти. Он обладал редкой в наши дни изящной внешностью и мягкими манерами и говорил о себе «боку»[1]. Половина одноклассников звала его «Принц».
– О, Сирояма, ты, оказывается, в джаз-банде? – спросил Тайти. Они особо не дружили – просто были в нормальных для одноклассников отношениях.
– Да. Яэгаси-кун, а вы все, кажется… в кружке изучения культуры, да? И у вас какое-то дело к нашему кружку?
Тайти простыми словами объяснил ситуацию. «Эмм…» – сказал Сирояма, склонив голову набок.
– Что такое?
– Нет… Думаю, мы тоже не можем согласиться добровольно. Гото-сэнсэй должен непременно остаться нашим куратором.
– Хаа? – среагировала Инаба на слова Сироямы; на лице ее было написано недовольство. – Это почему? У вас есть какая-то причина, почему вы хотите, чтобы этот безответственный тип оставался вашим куратором?
– В этом отношении мы с вами на равных, а? – с натянутой улыбкой ответил Сирояма и пригласил Тайти и остальных войти в кабинет.
Там как раз проходила репетиция джаз-банда в полном составе, и в середине группы был…
…играющий на саксофоне, причем на таком высоком уровне, что это было видно даже постороннему, Рюдзен Гото.
– Чт-!..
Тайти потерял дар речи.
Потрясающее шоу в исполнении Гото тем временем продолжалось (Тайти было трудно судить, но, похоже, Гото умело направлял остальных членов группы), и вскоре композиция завершилась.
Слушавший в полном экстазе Тайти зааплодировал, забыв про их изначальную цель. Трое других членов КрИКа (все, кроме Инабы) к нему присоединились.
Кирияма, Аоки и Нагасэ воскликнули:
– Го-сан, это круто!
– Шикарно!..
– У остальных уровень тоже неплох, а?!
На реплику Нагасэ Сирояма застенчиво ответил:
– Нет… я не так уж силен, ха-ха-ха.
– Не думаю, что она тебя сейчас похвалила, – подколол Тайти.
– Хм, а что происходит? Здесь КрИК в полном составе? – в своей обычной беззаботной манере поинтересовался Гото.
– …Я слышала, что ты крут. Но считала, что это ложная информация… – в голосе Инабы почему-то послышалось раздражение.
– Кстати, Гото-сэнсэй не только саксом владеет, у него почти на всех инструментах уровень выше среднего, – поделился дополнительной информацией Сирояма.
– Гх!.. Значит, немыслимые слухи, что его приглашали в профи, тоже…
– Ага, кажется, такое тоже было. Правда, давно, – как ни в чем не бывало ответил Гото.
Так или иначе, а Инаба в курсе самых разнообразных слухов. Чего еще ожидать от человека, у которого сбор информации – хобби.
– Гото… а почему вообще ты работаешь учителем физики? Если уж тебе хотелось стать учителем, то почему не музыки?
– Почему бы и нет? Вот ты ведь любишь физику.
Сказавший эти слова Гото выглядел даже немного клево.
□■□■□
Вернувшись к себе в кабинет, они снова начали обсуждать свое положение.
– Итак, джаз-банд отпускать Го-сана тоже не хочет… – сказала Нагасэ. Ей ответила Инаба:
– Мы тоже не должны допустить его уход. Любой ценой.
Переговоры, затеянные от безысходности, провалились. Инаба пыталась найти компромисс, пользуясь владением информацией, своей сильной стороной, однако джаз-банд был непреклонен.
– Значит, нам остается только состязаться с ними всерьез? – сказал Аоки. Кирияма вздохнула и пробормотала:
– Но у них у всех такой высокий уровень по части музыки. Чтобы победить, нам тоже надо сделать что-то крутое…
– Презентация результатов… Нам надо выложиться по полной.
На эти слова Тайти Инаба кивнула.
– Мы должны быть благодарны Гото, что, несмотря на свою любовь к музыке, он будет принимать решение исходя из оценок за презентацию. То ли ему действительно безразлично, какой кружок курировать, то ли он старается быть беспристрастным. Ну… или, может, он вообще ничего не думает.
Она цокнула языком, затем продолжила:
– Итак, что нам делать? Есть какие-нибудь идеи? Хоть и говорят, что презентация в свободном стиле, но, похоже, обычно она основывается на деятельности кружка. То есть в нашем случае это должна быть какая-то статья?
Тут вдруг встал Аоки.
– Конечно, нам предстоит битва с сильным противником, которую мы никак не можем позволить себе проиграть. Значит, нам придется как следует напрячь мозги!
Он вскинул кулак и продолжил свою горячую речь.
– Есть ли сегодня что-то более важное, дамы и господа?
Сегодняшний день в самой середине февраля.
Аоки обвел взглядом всех остальных.
Никто ничего не сказал.
– …А? Вы не согласны?
– А, Аоки. Эмм… – Кирияма мямлила, будто ей было трудно говорить. – Вообще-то у нас тут довольно странная ситуация, мне кажется, эту тему не стоило бы специально поднимать…
– Именно поэтому! Лучше высказать все заранее, чем чтобы это в странный момент обнаружилось! Это же наш план сейчас, да, Инаба-ттян?
– Ну… э… – довольно невнятно отреагировала Инаба.
– Обычно ведь мы не скрываем всякие любовные разговоры типа «Кому подарить шоколад?!» или «Какой дарить, гири или хоммей?![2]».
– …Ага, если подумать. Мне тоже хочется узнать, что собираются делать Иори и Инаба. Я спрашивала, но они всё уклонялись… – с радостной улыбкой произнесла Кирияма. Судя по ее лицу, она не сомневалась, что развитие событий будет веселым.
Оставаться обычными собой, хоть феномены и валятся на них пачками. И вынести все, не допуская серьезных проблем и душевных ран. И Аоки, и Кирияма сделали все правильно. …Но.
Опасности нет? Всё в порядке? Нет, в самом деле всё в порядке… верил Тайти.
– Скажи, Инаба. Это уже давно было, но ты ведь у меня спрашивала совета, как самой готовить сладости, правда? Это же наверняка было «это», правда? Сомневаюсь, что Инаба из тех, кто раздает парням из класса гири-шоколад…
– Это, ну…
Инаба до сих пор не поделилась «этим» ни с Кириямой, ни с Аоки…
[Смогу сказать? Прямо сейчас. Что я серьезно люблю Тайти.]
«Смогу сказать?» – мысль Инабы, произнесенная внутренним голосом.
Тайти услышал ее абсолютно четко.
Как это работало, они понятия не имели, но сейчас их компания была в состоянии «случайного подслушивания душ». Их внутренние голоса и эмоции сами собой передавались другим.
Пытаясь сдержать бешено колотящееся сердце, Тайти разглядывал тайком лица остальных.
То, что происходил очередной феномен, не означало, что их мысли и чувства открыты всем. Читать могут от одного до четырех человек, это тоже случайно. Сейчас мысль Инабы получил, во-первых, Тайти.
Может, кроме него, еще кто-то? К счастью, похоже, нет, только он…
Одного взгляда на их лица хватило, чтобы понять.
Кирияма с Аоки тоже получили.
И эта мысль не были неискренней, ведь вместе с ней передались и эмоции Инабы.
В неведении оставалась только Нагасэ.
– А? Что? Вы что, прочли чьи-то мысли? – беззаботно поинтересовалась она.
– Да, это, как бы сказать, ээ… – забормотала Кирияма, сидящая рядом с Аоки, на лице которого была написана растерянность. – Все-таки… в общем…
Похоже, у Кириямы и раньше были смутные подозрения.
– …Иногда у меня бывали такие мысли. Но похоже было, что Тайти с Иори… Ну, в смысле, мы же раньше обсуждали, типа, «надо этих двоих свести вместе», поэтому я всегда думала, что Инаба другая, поэтому… а.
Почувствовав, видимо, что заболталась, Кирияма смолкла.
Паузу заполнила сидевшая какое-то время в полном остолбенении Инаба. Она поспешно сказала:
– Се-сейчас об этом можно не беспокоиться. Потому что на этот счет уже есть согласие. Думаю, когда-нибудь я должна объяснить, просто не знаю насчет подходящего момента…
Инаба страшно засмущалась.
– Поэтому… но… и, в общем… нуу… гхх!
Инаба дважды хлопнула себя по бедрам.
Потом, глядя прямо перед собой, выдохнула и улыбнулась.
– Да… так и есть. Мы с Иори соперничаем за Тайти, вот такая забавная ситуация. Смешно, правда? – заявила она сидящим с разинутыми ртами Кирияме и Аоки. – Но, как я уже говорила, сейчас не стоит беспокоиться, что это создаст какие-то проблемы. Верно, Иори, Тайти?
Тайти был сбит с толку этим внезапным обращением Инабы. Нагасэ тоже не произнесла ни слова. Однако что-то ответить надо было.
– …Ага, все нормально. …Хотя от меня это, наверное, странно звучит, – ответил он.
Но, по правде сказать, возможно, беспокоиться действительно уже не о чем.
Потому что история уже пришла к своему концу.
Потому что…
[Я вчера признался Нагасэ. И она меня отшила. Начисто отшила.]
Сердце Тайти подпрыгнуло.
Он знал, что его услышали.
И, естественно, он знал, кто именно его услышал.
Инаба, Кирияма, Аоки, Нагасэ.
То есть все.
И его чувства они тоже все ощутили.
– А… что, ЧТООО?!
– Чт-, чт-, что!
Аоки и Кирияма были не в состоянии нормально говорить.
И одновременно ушей Тайти коснулся дрожащий голос.
– Почему…
Голос Инабы.
– …Я понимаю, что я – внезапно возникшее препятствие. …И понимаю, что не имею права этого говорить. Но ты… Ты ведь знал, что я к сегодня готовила шоколад?.. Потому что слышал мой внутренний голос.
Лицо Инабы исказилось, словно она была готова расплакаться.
– Что за… Что с моими чувствами…
– …А, не, ну…
Тайти опустил голову, избегая встречаться взглядом с Инабой. Он знал, что сбежать нельзя, но смотреть на нее не мог.
Своим поступком он глубоко ранил Инабу. Это было нестерпимо.
Он хотел убежать. И от всего сердца он произнес слово, которого не должен был произносить:
– …Прости.
Хоть и знал, что это слово ранит Инабу еще сильнее.
– …«Прости»… то есть…
Даже не глядя на Инабу, Тайти знал, что на лице у нее сейчас написан шок.
Этим словом он фактически сам отшил Инабу.
Он не собирался делать это вот так.
Но в том, что так вышло, виноват был он.
Инаба стукнула кулаком по столу.
Она была и потрясена, и разозлена.
– Что за дела, Иори?! Что значит, ты его отшила?!
Будь Инаба в обычном, спокойном состоянии, она бы так не выплеснулась. Хоть этот выплеск и был обращен к Нагасэ, вина лежала на Тайти. Просто ужасно.
Нагасэ со смущенным лицом замахала на Инабу руками.
– …Не, ну да, я его отшила, но… Для начала успокойся…
[Это не твое дело. Чего ты на меня огрызаешься?]
В голове у Тайти раздался голос Нагасэ, заметно отличающийся от того, который исходил изо рта.
Связь тут же прервалась, но до Тайти донеслись и полные жара эмоции Нагасэ.
Они заставили сердце колотиться быстрее.
Ее леденящий тон был из-за того, что Инаба холодно наблюдала за развитием событий? Ее жар был из-за того, что она сердилась?
– А… – вырвалось у Инабы; она съежилась, будто в страхе.
Похоже, мысли и чувства Нагасэ передались не только Тайти, но и ей.
– Не… нет, Инабан! Я вовсе не собиралась тебя обви-…
[Остынь. Ты сама сорвалась. Никто за язык не тянул.]
Снова произошел феномен, и снова до Тайти донесся внутренний голос и мысль Нагасэ.
Пусть это и был справедливый аргумент, но, если и он дошел до Инабы, это слишком жестоко.
Но почему феномен происходит несколько раз подряд? Такова его природа?
Но главное – Нагасэ…
[Она совсем не такая, какой выглядит.]
Иори Нагасэ достиг внутренний голос Тайти и его чувства. Он это понял.
А в следующее мгновение в голове Тайти раздались странные голоса, не услышанные ушами.
[Иори страшная.]
[Неужели Иори-тян – вот такой персонаж?]
Внутренние голоса, испущенные Кириямой и Аоки.
Так совпало, что Тайти услышал сразу и Кирияму, и Аоки. А Нагасэ услышала? А может, услышала чей-то внутренний голос, который не услышал Тайти?..
– Не… всё не так, Иори!
Этот возглас принадлежал Инабе.
Почему Инаба сказала это Нагасэ? Такое развитие событий выглядело странным.
Возможно… нет, наверняка между Инабой и Нагасэ произошел феномен.
Какой голос, какие чувства передались от Инабы к Нагасэ?
Знать то, чего знать не следует. Давать собеседнику понять то, чего давать понять не следует. Поскольку силы, слабости и прочие нюансы нельзя изменить по собственной воле, на собеседника изливаются оголенные эмоции.
На лице Нагасэ отражалось чистое отчаяние.
Атмосфера в комнате была такой, что Тайти с ностальгией вспоминал то время, когда они раздумывали над проблемой с Гото.
С этого момента… Иори Нагасэ начала разваливаться.
□■□■□
Вернувшись домой, Тайти направился в свою комнату на втором этаже.
Едва он поднялся по лестнице, как из сестренкиной комнаты пулей вылетела сама сестренка, пятиклассница начальной школы.
Слегка вьющиеся волосы развевались за спиной.
– Братик, ну как? Подарили шоко… лад?
Ее невинный голосок стремительно увял, и она захлопала глазами.
– Что, что случилось, братик? Почему такое мегамрачное лицо? Братик, ты же достаточно популярный, чтобы получить хотя бы гири… Неужели… неужели случилась совсем трагедия, и тебе не подарили вообще ничего?!
– Если ты про гири, то несколько штук подарили…
– Ну так и что тебе не нравится? А, поняла. Ты от любимой девушки ничего не получил. Или… вместо этого увидел, как она дарит хоммей кому-то другому, да?
– …Извини. Я пойду к себе.
Оборвав разговор на эту тему, Тайти зашагал прочь.
– По-погоди, братик! Ну правда, что случилось-то?! Может, ты заболел?!
– Нет, я здоров.
Он был уверен, что всё в порядке.
На этот раз он себя в этом убедил.
– Если тебя что-то беспокоит, может, я смогу помочь?
Тайти был очень счастлив, что его сестренка, всегда полагавшаяся на него, сейчас сказала вот так.
– Спасибо… Но… все нормально.
Он стряхнул руку сестренки, цеплявшуюся за его рукав.
Нельзя втягивать сестру в этот нереальный мир. Она ведь не могла туда попасть изначально, так?
– Говорю же, на вид у тебя не все нормально?! Эй! Вот, я тебе дарю шоколад, так что выше нос, ясно?
Тайти взял маленький бледно-розовый бумажный пакетик.
– А… прости меня…
– К-кстати, это… мой хоммей, – сказала сестренка, чуть опустив глаза и нервно сплетая-расплетая пальцы.
– Ладно… за ужином увидимся.
Тайти взялся за дверную ручку.
– А, что? Я так старалась порадовать братика, и никакой реакции? Я что, зря это сказала? Отплатишь, как всегда, пятикратно, понял? И потом, нам задали трудную домашку, поможешь, хорошо? Эй, эй, братик, ты меня слышишь? Ээй!..
На этот раз не создавать серьезных проблем.
Вернуться целыми и невредимыми.
Сейчас, когда они втянуты в очередной феномен Халикакаба, этим глупым мечтаниям воплотиться в реальность не суждено.
[1] «Боку» – одна из мужских форм местоимения «я». Считается более детской, чем другие формы. Здесь и далее – прим. Ushwood.
[2] Гири и хоммей – разновидности шоколада, который девушки дарят парням на день Святого Валентина. «Гири» (обязанность) дарят друзьям и коллегам, «Хоммей» (любимый) – соответственно, любимым. Последний часто делается вручную. Есть и еще две разновидности: «томо» (дарят подругам) и «дзибун» (дарят самой себе).