КУКОЛКА 20. ИНТЕРЛЮДИЯ Б
Если бы Аккорд не знал правильного ответа, то подумал бы, что этот маленький симпозиум устроен именно здесь с единственной целью: раздражать его.
Подождите-ка, это ведь и есть правильный ответ. Ябеда. С нее станется сделать это просто для того, чтобы его донимать.
Галерея Форсберга. Когда-то это здание было безупречным, хотя и раздражающе асимметричным сооружением из стали и стекла. Теперь это были руины. В дизайне оставалось мало ритма и смысла, и ориентироваться удавалось не без труда.
Аккорд поднимался по лестнице. Справа от него на уровне шестого этажа сбоку здания отходило крыло, словно архитектурная опухоль. После атаки Птицы-Разбойницы все, что осталось в здании от стекла, – это осколки, рассыпанные по полу, точно изморозь. Оскорбительный отросток сбоку здания получил некие повреждения, скорее от вибраций, чем от самого стекла, и подпорки, предохраняющие его от обрушения, лишь делали конструкцию еще более уродливой.
Неизящно, несбалансированно.
Способность Аккорда немедленно начала снабжать его ответами и решениями. Он был настороже, и первые пришедшие ему в голову мысли были об атаке, о том, чтобы наносить урон. Отчетливо, будто собственными глазами, он видел маятник, прячущийся в стальном каркасе здания, подвешенный где-то наверху, и слышал звук стали о сталь, как от меча, извлекаемого из ножен, только двенадцатикратно масштабнее.
При адекватном воплощении удар был бы чистым и почти беззвучным. Враги, изолированные внутри крыла, издали бы больше шума – вопили бы, когда распорки и заклепки, крепящие уцелевшие балки к основной структуре, окажутся срезаны. В итоге враги будут мертвы, а здание улучшится, станет более сбалансированным.
Десять минут, чтобы создать чертеж. От восьмидесяти до ста минут физического труда, в зависимости от навыков рабочих. Двести сорок пять минут физического труда, если он займется этим лично… и результат в этом случае будет сильнее, лучше и эффективнее. Тысяча четыреста долларов плюс оплата труда.
Непрактично. Собрать его врагов в том месте было бы трудно. Невозможно, если у них есть хоть капля разума.
Аккорд выкинул из головы эту мысль, но на освободившееся место уже вливались другие. Он и двое его посланников в том возмутительном крыле, соединенном с ближайшими зданиями стальными тросами. Не один маятник, а семь.
Один из маятников отрежет эту опухоль. Она будет раскачиваться на стальных тросах между двумя зданиями. Под нужным углом она пролетит между двумя ближайшими. Сработает подходящий механизм, и один кабель в нужный момент высвободится, благодаря чему отделившееся крыло изменит направление. Люди внутри даже равновесия не потеряют – наклон пола и центробежная сила будут надежно удерживать их на месте.
Если уделить должное внимание деталям, они даже смогут сойти с платформы так же спокойно, как выходят из горного подъемника. А крыло затем полетит в груду обломков, оставшуюся от здания по соседству, и таким образом избавление от него пройдет чисто. Галерея Форсберга развалится на части, сталь будет рассечена клинками маятников, причем вес и движение механизмов послужат дополнительной цели увеличения урона – они будут растаскивать и раздергивать отдельные части, что послужит полному и окончательному разрушению всей постройки.
Безобразная галерея Форсберга обрушится на землю вместе с множеством врагов Аккорда, а он сам и его посланники будут наблюдать за этим с той точки, где вышли из крыла.
Он терпеть не мог создавать беспорядок, но чистка после этого доставляла невероятное удовлетворение, будь то удаление крови и кишок или уборка обломков.
Тридцать две минуты на то, чтобы сделать чертежи маятников и определить последовательность, требуемую для наилучшего эффекта. От трехсот до трехсот сорока минут, чтобы все подготовить. Ориентировочная стоимость – чуть больше одиннадцати тысяч долларов без учета зарплат. Ни один из требуемых материалов сам по себе не был дорог, и у Аккорда в кармане было достаточно фирм, у которых он мог приобрести эти материалы со значительной скидкой.
Несколько практичнее, чем предыдущий план, но тоже невыполнимо. Нет времени, чтобы все подготовить к сегодняшнему вечеру. Просто изящный образ, приносящий некоторое облегчение – ну, хоть что-то.
Едва он отверг идею насилия, как в голову ему буквально вломились новые мысли. Вытянувшееся крыло превращается из архитектурной кисты в мост, и аналогичные соединения пронизывают весь город, причем каждый мост и точка соединения меняют соответствующие участки конструкции, превращая их в серию градиентов. Архитектурные стили и высота домов сменяются с корявой, обманчивой мешанины на нечто летящее, на непрерывную волну…
Аккорд на миг закрыл глаза, изо всех сил стараясь отсечь это. Не помогло. Он ощущал это здание как целое, мог представить, как переконфигурирует его, удаляет выступающие части и с их помощью заполняет пробелы ближе к центру масс постройки. Он работал со своей способностью, чтобы смотреть на вещи через разнообразные линзы: деньги, ресурсы, время, персонал; но сейчас это все было почти что во вред.
Аккорд открыл глаза в надежде найти что-нибудь, что отвлекло бы его от раздражающих аспектов конструкции здания, но видел лишь стеклянные осколки, валяющиеся повсюду совершенно хаотично. Некоторые смели в сторону люди, поселившиеся в галерее, однако громоздящиеся кучи стекла, грязи и обломков были ничем не лучше. Аккорд мельком увидел бесформенный спальный мешок и раскиданное по полу содержание сухого пайка и пожалел, что посмотрел в ту сторону.
Образы стремительно пролетали в голове. Сеть проводов, туго натянутая с помощью груза в шахте лифта, гармонично движется, сметая осколки стекла и признаки человеческой жизни в шахту. Эти же провода захватывают его врагов, калечат их и отправляют вслед за стеклопадом. После долгого падения и термита, превращающего мусор в мелкодисперсный, чистый пепел, даже крепкие Плащи не уйдут живыми.
Нет. Так мыслить неконструктивно.
На самых верхних этажах – плексиглас и большое количество воды с высокой концентрацией диоксида углерода и пенообразующих реагентов, чтобы это прошло по всему зданию. Потрясти, чтобы вода с верхнего этажа смыла пену…
Реорганизовать стеклянные осколки в калейдоскопическую…
– Цитрин, Отелло, – произнес он, обрывая свою мыслительную цепочку. – Отвлеките меня.
– Это местоположение мне не очень удобно, – сказала Цитрин. – Подъем нас лишь утомляет, и это место неудачно для наших способностей. Мы оказываемся в уязвимом положении.
– Сэр, – прошептал Отелло.
– …Сэр! – запоздало добавила Цитрин.
Аккорд поднимался по лестнице прямо перед ней. Здесь и сейчас очень легко было бы сделать то, что в обычных обстоятельствах было невозможно: развернуться и проворно перерезать ей горло складным клинком, спрятанным в трости. Тихо, эффективно.
Он остановился посреди пролета и повернулся к Цитрин, увидел ее целой и невредимой. Его Цитрин, молодая, белокурая, в золотистом вечернем платье и маске, украшенной самоцветами. Ее волосы были безупречно уложены, макияж идеален, желтая помада соответствовала одеянию, но не выглядела кричаще.
Аккорд положил левую руку на правую; обе теперь опирались на изящную трость.
Цитрин тоже остановилась, кинула взгляд на Отелло рядом с ней и произнесла:
– Прошу прощения, сэр.
– Всё и все должны быть на своих местах, – сказал Аккорд. – Не только в смысле физического местоположения, но и социально. Вежливость и признание статуса других имеют ключевое значение.
– Я знаю, сэр. Это не оправдание, но я устала от ходьбы и подъема, и я думала о стратегии на случай засады. Я буду стремиться к тому, чтобы справляться лучше, сэр.
– Нам всем необходимо справляться лучше. Мы все должны стремиться совершенствоваться. Каждый шаг назад – трагическая, опасная ошибка.
– Да, сэр.
Аккорд словно наблюдал за самим собой на кинопленке: он видел, как сталкивает Цитрин с лестницы. Падение не настолько опасное, чтобы убить ее, но боль послужит наказанием за проступок, а акт наказания поможет ему как донести до нее суть, так и успокоить собственные мысли.
Но синяки, порезы и сломанные кости, ее бессвязные попытки подавить звуки боли, когда она присоединится к нему в подъеме на верхний этаж? От этого все станет только хуже. Хаотичнее.
Мысли были настолько четкими, что их было трудно отделять от реальности. Аккорд сменил положение рук на трости, глядя Цитрин прямо в глаза. Она стояла перед ним неподвижно.
После едва заметного движения его рук ее язык тела изменился. Мышцы шеи и плеч напряглись, дыхание стало другим.
– Сэр… – начала было она.
– Шш, – оборвал ее Аккорд. Она смолкла.
Его левая рука сомкнулась на ее подбородке, глаза неотрывно смотрели в ее глаза. Более сильная реакция: глаза Цитрин задрожали, взгляд сдвинулся на какие-то миллиметры, однако она изо всех сил старалась сохранить зрительный контакт. Аккорд ощутил тепло ее дыхания на своем запястье, когда она медленно выдохнула, ощутил ладонью микроскопическое движение, когда она сдвинула центр тяжести, чтобы оставаться абсолютно неподвижной.
Его большой палец погладил ее щеку. Мягкая. Он знал, что Цитрин каждое утро посвящает час уходу за кожей и еще час – уходу за волосами. Его взгляд, в отличие от ее, оставался твердым, уверенным. Периферийным зрением Аккорд видел, как вздымается и опускается ее грудь. Он не был сексуальным существом в базовом, животном смысле. Его не привлекала идея совокупления. Беспорядочность процесса. Но тем не менее Цитрин была настоящей красавицей. Аккорд мог оценить ее в эстетическом отношении.
Однако Цитрин покинула свое место. Словно колышек, перекосившийся совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы не входить в предназначенное для него отверстие. Это цепляло, как заноза, и бросало тень на все правильное, что в ней было.
Когда его пальцы двигались, проходя по линии челюсти к подбородку, в голову вкралась мысль о том, чтобы перерезать ей горло. Быстрое, чистое рассечение жизненно важного кровеносного сосуда. Он видел линии напряжения в шее Цитрин, когда она вытягивала ее, изо всех сил стараясь сохранять полную неподвижность.
Но опять-таки – хаос, разрушение. Кровопролитие создаст слишком много грязи, и как бы он ни предвкушал возможность выделить сегодня тридцать минут и прибраться где-нибудь в более безопасном месте, но другие увидят, и это слишком многое выведет из равновесия.
Правильного решения здесь и сейчас просто не было, и это Аккорда беспокоило.
С рациональной точки зрения, он знал, что раздражен. Это место, даже весь этот город – ему не подходили. Он не мог никак на это влиять, пока не мог, и неудовлетворенность от этого сказывалась на том, как он реагировал на мелочи.
Продолжая раздумывать над вариантами дальнейших действий, он по одному убрал пальцы с подбородка Цитрин. К тому времени, когда он убрал указательный, решение было принято.
– Ты мой лучший посланник, Цитрин, – произнес он.
Она дышала лишь чуть тяжелее прежнего, когда напряжение, сковывавшее все ее тело, исчезло. Щеки покрыл легкий румянец.
– Да, сэр, – ответила она.
– Я не хочу тебя лишиться.
– Да, сэр, я сделаю все возможное, чтобы у вас не было поводов к этому.
– Будь так любезна, – сказал Аккорд. Он заметил, что румянец распространился ниже, до декольте. Не от страха или гнева. Это другая базовая эмоция. – Цитрин?
Она кинула взгляд на него.
– Успокойся.
– Да, сэр, – выдохнула она.
Аккорд покосился на Отелло в черном костюме и маске, половина которой была алебастрово-белой, половина – угольно-черной. Мужчина никак не высказался и даже не вздрогнул, когда Аккорд обращался к Цитрин.
Аккорд повернулся и снова зашагал вверх по лестнице.
– Идемте быстрее. Я не могу позволить себе опоздать.
Его продолжали терзать непрошеные мысли. Когда-то он выразился так: это очень похоже на ощущение, когда ты стоишь на платформе перед приближающимся поездом, или на краю крыши, или на тротуаре улицы с оживленным движением, и тебя на миг охватывает желание просто шагнуть вперед и посмотреть, что будет.
Вот только мысли были четче, весомее, ближе к материальным, чем к эфемерным. Его способность предполагала решение проблем, а каждая проблема требовала, чтобы ею занимались. Решения возникали, хотел он того или нет, одностадийный это план или стостадийный. И это никогда не прекращалось.
Каждый дефект нуждался в исправлении, каждое неравновесие – в уравновешении. Посредственность можно было превратить в величие.
Чем крупнее проблема, тем быстрее он мог ее решить. Однажды он за полдня нашел решение проблемы мирового голода. Шесть часов двадцать шесть минут с интернетом и телефоном в руке, и он смог уяснить ключевые аспекты проблемы. За следующие девять часов он набросал документ, причем сам делал немногим более, чем печатал и отыскивал точные числа. Сто пятьдесят страниц сверстанного и аккуратного текста, где расписано, кто что должен делать и во сколько это обойдется.
Это был лишь костяк, подразумевающий, что будут другие документы, детализирующие все процессы, но базовые идеи были готовы. Простые, взвешенные, непреложные. Была учтена каждая крупная страна и ее правитель, обозначены подходы, необходимые, чтобы они сотрудничали, приняты в расчет их характеры и политический климат тех стран. Производство, распределение, финансы, логистика – все разложено по полочкам и расписано четким, простым языком. Восемнадцать лет, три и одна десятая триллиона долларов. Отнюдь не невозможная сумма. Плюс множество весьма умеренных жертв со стороны определенного круга людей.
Даже когда он подал папку с результатом своего труда, его нанимателя больше заботило то, что Аккорд опоздал на работу. Босс едва взглянул на папку, после чего объявил все это невыполнимым и потребовал от Аккорда вернуться к делу. Такой мозг, как у него, занимался офисной деятельностью – экономическим надзором в ОПП и поиском провидцев и Мыслителей, пытающихся манипулировать рынками к своей выгоде.
Это было всего одно неравновесие, одна иррегулярность, но очень важная. Она грызла его, требовала решения. Он должен был доказать, что решение осуществимо.
Поэтому он запустил руку в те самые финансы, которыми управлял его департамент. Было нетрудно перераспределить часть денег, которыми пытались манипулировать злодеи и ренегаты. Одно сомнительное зло во имя несомненного добра. Следы он заметал безупречно.
Пока он этим занимался, ему не удалось в полной мере учесть таланты своего нового коллеги. Способности Мыслителей интерферируют между собой, и, несмотря на умение Аккорда работать с этим недостатком, даже помогать способностям работать совместно, этот провидец его вычислил. Аккорд был пойман, посажен в тюрьму, а потом освобожден специалистом по побегам, с которым он связался много раньше.
И вот каково его положение годы спустя. Никто из тех, с кем он связался, не принял близко к сердцу его идеи, ни одно правительство даже не прочло от корки до корки документы, которые он им прислал. Никто не поднял тему его работы в ООН или ином крупном политическом образовании. Они были слишком заинтересованы в сохранении статус-кво.
Сейчас его планы не были зримо ближе к осуществлению, но у него были связи и было богатство, и он продвинулся весьма далеко. Он шел к победе медленным, но надежным путем. Папка, посвященная мировому голоду, распухла, к ней добавились новые папки, где были разработаны детали. К этому набору папок присоединились другие, посвященные иным крупным проблемам: болезням, демографии, правительствам, энергии и климату. Аккорд тратил полтора часа каждое утро, проверяя, чтобы все было актуально с учетом последних изменений в экономике и международной политике.
Недавнее столкновение с «Орденом кровавой девятки» в Бостоне отбросило Аккорда назад, однако он сохранил уверенность в себе. Двадцать три года, и план осуществится. Двадцать три года, и в мире воцарится порядок. Все было шагами на пути к этой цели.
Даже вот это, как бы его ни раздражало место и люди.
Они достигли верхнего этажа и встретились лицом к лицу с «Зубами». Семь паралюдей в костюмах, усеянных клинками, шипами и иглами. Им удавалось носить части тел своих побежденных врагов, не выглядя при этом дикарями. Зубы, глаза, высушенные органы и кости были вплетены в их костюмы – коллективная тема, обещающая агрессию и жестокий отпор за любую мелочь.
Аккорд крепче сжал рукоять трости. У него руки чесались прикончить их. Голова пылала от сотен идей, как это можно сделать. Ловушки, уловки, различные способы натравить их друг на друга, различные способы натравить на них других людей в этом помещении.
«Зубы» не стали ему препятствовать, когда он во главе двух своих посланников обошел их группу. Окон здесь не было, и ветерок гонял крохотные осколки стекла по выложенному плиткой полу; иногда они сверкали, когда на них падал свет ярких ламп, расставленных у стен комнаты.
– Добро пожаловать, Аккорд, – поздоровалась Ябеда.
Он внимательно оглядел группу, расположившуюся у дальнего конца длинного стола. Они не стеснялись демонстрировать свою силу. Не менее шести псов сидели на цепях между ними, каждый мутировавший и разросшийся до громадного размера благодаря способности Суки. К ним добавились еще исполинские паук и скорпион, оба из черной ткани. Шелк? Шелк Рой?
Регент стоял рядом с Чертовкой, его костюм, в котором преобладал белый цвет, контрастировал с ее черным костюмом. Они, похоже, перешептывались.
Сука носила маску, довольно-таки напоминающую морды ее псов, и черную куртку с оторочкой из густого растрепанного меха по краям капюшона и воротника. Она не дернулась, даже когда один из самых крупных ее мутантов зарычал и щелкнул зубами в считаных дюймах от ее головы. Злоба этой твари была обращена на Аккорда, не на нее.
Стиль одежды Париан изменился по сравнению с фото, которые видел Аккорд в своих изысканиях. Волосы из белокурых стали черными, платье соответствовало. У одного из краев ее белой маске сверху вниз шла трещина. Она выглядела очень маленькой на фоне остальных, сидела с краю стола почти чопорно, сложив руки, словно не хотела быть частью всего этого.
Ябеда, напротив, устроилась на матерчатом скорпионе рядом с большим монитором. Она выглядела непринужденно, волосы взлохмачены ветром, сидела криво, всем видом выражая непочтительность.
Аккорду пришлось приложить усилие, чтобы игнорировать ее. Он переключил внимание на фигуры во главе стола. Мрак стоял позади стула, положив руку на спинку, его демонический облик был окутан кромешной тьмой. Рой сидела у торца стола впереди своих сил, видя перед собой всю комнату. На плечах и ниже кишели букашки, но Аккорд заметил шаль и намеки на защитную броню. Ни желтые линзы маски, ни черная ткань, закрывающая лицо, не выдавали ее настроения и эмоций. То ли фото, которые он видел, были неудачными, то ли Рой проделала какую-то работу над своей маской, но жвалоподобные участки брони, идущие вперед от линии челюсти, выглядели более острыми и выраженными.
Проигнорировав приветствие Ябеды, Аккорд обратился к Рой:
– Наконец-то мы встретились. Добрый вечер.
– Добрый вечер, – ответила она, и жужжание множества букашек вокруг нее усилило ее голос. – Присаживайтесь.
Аккорд сел посередине стола двенадцатифутовой длины, его посланники уселись по обе стороны от него.
«Падшие» явно не слишком задержались: они вошли в комнату меньше чем через минуту после него. Валефор и Элигос[1].
Валефор носил хрупкую на вид маску без глазниц: верхняя часть женского лица с закрытыми глазами. Ниже маски виднелась нестираемая хитрая усмешка с татуировками, которые чернили его тонкие губы и продолжались от углов рта. Татуировки изображали клыки, идущие от губ поочередно вверх и вниз; нижние почти доставали до края челюсти. Костюм его был почти что женственным: летящее белое одеяние, обильно покрытое белыми и серебристыми перьями, льнущее к его худому телу. В костюм входил и корсет, утягивающий талию.
Несомненно, этот костюм должен был вызывать ассоциации с Симург. Полная безвкусица. Костюм Элигоса был не столь утонченным, больше подходил для рукопашной схватки, но и он вызывал мысли о Всегубителе – о Бегемоте. Обсидиановые рога, закрученные над головой назад, тяжелые доспехи, напоминающие текстурой шкуру носорога, когти, вделанные в перчатки.
– Валефор, Элигос, «Зубы», теперь, когда мы все собрались, я предлагаю вам занять места за столом, – произнесла Рой.
– А почему мы обязаны тебя слушаться? – спросил Валефор. Его голос дисгармонировал с внешностью – в нем ощущался легкий южный акцент. Он склонился над одним из стульев, насмешливым жестом сложив руки на его спинке.
– Согласно традиции, если на встрече, подобной этой, кто-то создает проблемы, он получает жесткий отпор, – сказала Рой. – Как правило, со стороны всех прочих присутствующих.
– Не хочу сказать, что намерен создавать проблемы, – возразил Валефор. – Просто интересуюсь, с какой стати мы должны слушаться школьницу. Уверен, все здесь видели новости. Ты видела новости, Мясник?
– Да, – ответила лидер «Зубов» и вышла вперед из их группы. Она была элегантной, с длинной шеей, руками и ногами, с волосами, стянутыми в высокий хвост. В ее маске и броне было что-то азиатское, хотя костюм был утыкан множеством иззубренных клинков. Еще больше дисгармонировала с общим стилем связка побелевших черепов вокруг одного плеча.
Костюм был асимметричный, нецельный, изображающий много всего сразу. Самурай, охотник за головами, кровопускатель. Ничто из этого не вписывалось в титул, которым владела эта женщина: Мясник.
В сознании Аккорда замелькали новые образы. Способы истребить и костюм, и его обладательницу. Труднее, чем кажется на первый взгляд, если учесть, кто она такая.
Словно желая подчеркнуть мысли Аккорда, Мясник без видимых усилий подняла многоствольный пулемет и положила на дальний край стола. Оружие было настолько массивным, что Аккорд на миг подивился, не оторвется ли от пола противоположный край.
Женщина нарочито проигнорировала предложение сесть. Она произнесла всего одно слово, но своими действиями сумела передать многое.
– Как неловко, – задумчиво сказал Валефор. – Серьезно, я не вижу причин, почему ты должна сидеть во главе стола. Шестнадцатилетняя девочка, жертва травли, все это создает не самый внушительный имидж, или я неправ?
– Если все согласятся временно отменить обычные правила, я буду более чем счастлива разобраться с твоей группой лицом к лицу, – ответила Рой.
– Ну разумеется. Вас ведь больше.
– Только я.
– Вот как? – улыбнулся Валефор, размышляя.
Аккорд изучал ситуацию. Валефор относился к Странникам, не столько в плане своего умения прятаться, сколько в плане склонности к различным уловкам и хитростям. Ему достаточно было взглянуть на противника невооруженным глазом, и бой закончен. По правде сказать, ничего удивительного, что он применяет на себя образ Симург. Эффекты схожи в том, что жертва часто даже не догадывается, что происходит, пока не оказывается слишком поздно.
Однако Рой, похоже, не беспокоилась по этому поводу. Возможно, это обманка? Пустой костюм? Нет.
Ловушка?
Аккорд вгляделся в пространство вокруг Валефора. Что он сам бы сделал, обладая ее способностями?
Он увидел: почти незримые, кроме тех мест, где свет падал под правильным углом, нити, которые окутывали Валефора, тянулись от его корсета, локтей и коленей.
Все они шли в направлении окна. Если они разом натянутся, Валефора вышвырнет наружу. В зависимости от того, насколько они прочны, он либо повиснет, либо рухнет на улицу.
– Валефор, – произнес Аккорд, и слои его маски сдвинулись, изображая улыбку. – Поверь мне, если я скажу, что ты уже проиграл этот бой.
– Вот как?
– Я не буду заранее рассказывать тебе его исход, если ты сгораешь от нетерпения увидеть его самому. Одной угрозой меньше. Но если тебя интересует мое мнение – ответ, который она дала, с учетом ситуации, в высшей степени разумный. Своим поступком она заслужила мое уважение.
– Значит, ты дурак.
– В любом случае я не потерплю здесь драк. Это создаст плохой прецедент.
– Да, – согласилась Мясник.
Валефор нахмурился.
– Значит, решено, – произнесла Рой.
Аккорд разглядывал ее. Он видел ее рой в тенях позади ламп, шевелящийся, несомненно, в предвкушении боя. Его присутствие грызло Аккорда почти так же сильно, как если бы они физически ползали по нему. С букашками были те же проблемы, что со стеклянными осколками, но к тому же они были живыми. Он знал, что может заставить их остановиться, убраться прочь, всего лишь отдав приказ своим посланникам. Но сейчас это был не вариант.
Снова покосившись на Рой, он сказал:
– Думаю, и ты, и я, мы оба знаем, что ты бы выиграла этот бой. Но каков был бы глобальный итог? Ты остаешься у власти. С каждым днем сюда будут прибывать новые злодеи. Ты готова убивать?
– Это что, какие-то психологические игры? – спросил Валефор.
– Это даже близко не психологические игры, – ответил Аккорд. – Мне любопытно. Ее реакция прольет свет на дальнейший ход сегодняшней дискуссии.
– Да, – дала запоздалый ответ Рой. – Но я хотела бы держаться неписаных правил, как бы сильно их в последнее время ни гнули. Убийство должно быть крайней мерой.
– Понятно, – кивнул Аккорд. У нее в запасе еще какая-то ловушка? Букашки в углах комнаты? – Могу ли я поинтересоваться… Нет, стоп. Не говори. Мне будет приятнее, если я обнаружу это сам.
– Очень хорошо. А теперь, если все сядут, мы начнем, – сказала Рой, упершись локтями о стол.
Он стоял не идеально ровно, подметил Аккорд. Чуть наискось по отношению к комнате. В его мозгу замелькали решения, от простых (встать и подтолкнуть стол, чтобы он встал как надо) до радикальных (удар плоской бабой для сноса зданий в одну из стен).
Нет, надо сосредоточиться. Он может отвлечься, разгадывая планы Рой на случай чрезвычайных обстоятельств.
Мясник, похоже, приняла решение, но это было для нее типично – не торопиться, размышлять спокойно. Обсуждать, за неимением более подходящего слова. Она села у торца стола напротив Рой. Ей хватало роста, чтобы ее голова и плечи виднелись из-за громадного пулемета. Ее последователи садиться не стали, а выстроились позади нее полукругом, отзеркаливая группу Рой.
– Валефор, – произнесла Рой, и ее голос прозвучал более зловеще, намекая на чудовищное количество букашек, скрывающихся по углам комнаты. – Либо садись, либо уходи.
Валефор окинул комнату взглядом, пожал плечами, будто ему было уже все равно, и сел. Элигос последовал его примеру.
И в следующий момент Аккорд понял, каков был план Рой. Шелк был прикреплен не только к Валефору, даже не только к нему. Она прикрепила шелк к мебели.
Стол. Рой могла тащить стол шелковыми нитями, проложенными по стыкам между плитками пола и потому практически невидимыми. Сделав это, она могла зажать любую группу между стеной и столом либо отправить ее болтаться в окне и цепляться хоть за что-то, чтобы не выпасть.
Как бы она его тянула? Еще одним мутантным псом? Каким-нибудь противовесом?
Независимо от ответа, Аккорд был странно доволен собой. Опасность, исходящая от этой ловушки, его абсолютно не беспокоила.
– Давайте поговорим о деле, – предложила Рой. – Нравится вам это или нет, но «Темные лошадки» заявили свои права на город первыми.
– Всего-то на полторы недели, – встрял Валефор.
– Заявили первыми, – повторила Рой. – У нас свои правила, и, если вы будете их нарушать или гнуть под себя, мы будем вынуждены принимать меры.
– Я уже обсудил ваши правила с Ябедой, – произнес Аккорд.
– У тебя была возможность принять условия, которые мы предлагали тогда. Сейчас правила, на которых мы настаиваем, поменялись. Никаких убийств. Переступите эту черту – и мы вас убьем. Несколько членов нашей команды способны сделать это так, что вы даже не узнаете, что мы где-то поблизости. Если вам повезет, Чертовка перережет вам горло при полном вашем неведении или Регент заставит кого-нибудь из ваших подчиненных ударить вас в спину, и вы умрете быстро. Если вам не повезет, Сукины псы разорвут вас в клочья, и этот процесс будет долгим и мучительным. Если вам очень не повезет, вам достанется худшее из обоих вариантов, плюс вы будете иметь дело со мной.
– А если кто-то должен умереть? – спросил Валефор. – Иногда убить бывает необходимо.
– Вы придете ко мне. И я решу, – ответила Рой.
– Тут для меня ничего нового, – заметил Аккорд. – Ябеда обрисовала в целом то же самое, хотя и не настолько углублялась в угрозы.
– Я еще не закончила. Собственность. Мы узнаем о любой территории, которую вы заполучите. Сколько бы вы ни заплатили за землю, нам вы заплатите треть от этой суммы. Это включает цену самой земли, арендную плату и налоги. Если вы не платите арендную плату или налог на собственность, мы все равно будем ожидать соответствующих отчислений.
– Дорого, – сказал Аккорд.
– Ты мог принять наше предыдущее предложение, – повторила Рой. – Если любой из вас желает выйти из-под этого конкретного ограничения, вы можете слить свою организацию с нашей, перейдя под наше прямое руководство.
– Это будет пассивное поглощение, – сказал Аккорд. – Ты намереваешься давить на нас, пока мы не сломаемся.
– Я очень, очень устала от людей, которые рассказывают мне, что я намереваюсь делать, – ответила Рой. – Границы наших территорий маркированы нашими индивидуальными знаками. Ввезите внутрь что-либо нелегальное или причините вред кому-либо в пределах этих зон, и мы ответим. Нацельтесь на любого из нас, и мы ответим коллективно.
– Выглядит так, будто вы не оставляете нам места, – сказал Аккорд. – Я пока что не видел районов, не помеченных как принадлежащие той или иной территории.
– Значит, ты уловил, что я имею в виду, – ответила Рой, затем добавила: – Следующий пункт: во время любого нападения Всегубителя либо возможных инцидентов при конце света вы посылаете на помощь половину своих членов, обладающих способностями, но не меньше трех человек.
– Это уже становится почти нелепо, – заявил Валефор. – Ты ожидаешь, что мы будем воевать со Всегубителями?
– Вы? Нет.
– Нарываешься на драку, – сказал Валефор.
– Я даю каждому из вас выбор: подчиниться, уйти или драться, – ответила Рой. – «Посланники» примут предложение в его нынешнем виде. Оно им не понравится, возможно даже, что Аккорд меня возненавидит из-за моей способности и труднопредсказуемой натуры, но они согласятся.
– Серьезно? – спросил Аккорд.
– Да. Ты это сделаешь, потому что у тебя есть ресурсы, с помощью которых ты сможешь воспользоваться тем, что появится, когда закончится разведка по ту сторону портала и он откроется для бизнеса. Ты не стал бы приходить сюда, только чтобы уйти из-за неудобных условий.
– Есть и другие варианты.
– Драться с нами? У тебя всего двое подчиненных, которые пережили нападение в Бостоне. Они, конечно же, сильны, но вы все равно не в форме для сражений. Ты присоединишься к нам, потому что это самый быстрый путь к тому, что тебе действительно нужно.
«Ааа, – подумал Аккорд. – Ябеда ей все рассказала».
Это несколько упрощало жизнь, но в то же время и несколько усложняло, в самых разных отношениях.
Рой откинулась на спинку, положив одну руку на стол.
– Как ты там сказал Ябеде? Все и всё имеет свое место?
– Более или менее.
– Твое место не на поле боя, в отличие от «Темных лошадок». Твое место в городе, где ты сможешь отстраивать инфраструктуру и копить ресурсы для своих долгосрочных планов. Именно поэтому ты согласишься на дорогостоящую арендную плату и ограничение криминальной активности.
– Ты будешь заставлять меня оказывать рискованную помощь в бесполезных боях против бессмертных машин для убийства, – сказал Аккорд.
– И это тоже, – кивнула Рой. – Я не рассчитываю, что «Падшие» примут эти условия, с учетом ограничений насчет битв со Всегубителями, но я думаю, что в этом городе они в любом случае ненадолго.
Валефор встал из-за стола. Элигос к нему присоединился. Вдвоем они молча вышли из комнаты.
– Это было чуточку поспешно, оскорблять их, – прокомментировал Аккорд.
– Я не лгала. Чертовка и «Прибежище» скоро с ними разберутся.
– Валефор хитрее, чем можно предполагать. Надменный молодой человек, запальчивый и незрелый, но история учит, что он довольно изобретателен, когда всерьез подключает голову к чему-либо.
– Нет поводов для беспокойства, – отрезала Рой.
– Умолкаю.
Рой переключила внимание на другого лидера.
– Мясник?
– Нет, – ответила женщина, вставая из-за стола.
– Не ожидала. У тебя есть еще какие-то вопросы, которые ты хотела бы обсудить, пока мы все здесь?
– Вы умрете, – проговорила Мясник. – Вы не сможете меня убить. Я выиграю.
Оставив это заявление, самое длинное за все время встречи, она развернулась и удалилась.
– Не стоит иметь такого врага, – прокомментировал Аккорд. Сейчас в комнате оставалась лишь его группа и «Темные лошадки».
– Мы справимся.
– Первый Мясник обладал суперсилой, крепостью и умением причинять на расстоянии настолько сильную боль, что у его врагов происходила остановка сердца. Другие его способности стали известны лишь позже. Его убил подчиненный, тот, кто позже стал известен как Мясник Два, и он унаследовал часть его способностей и частицу его сознания.
– Мясник Три тоже все это унаследовал, как и долю способностей и сознания Второго, – подхватила Ябеда. – Он, впрочем, был героем.
Аккорда уязвило, что Ябеда заговорила не в свой черед. Ее голос звенел в его ушах, как будто каждый слог был ударом колокола, и каждое слово звучало все громче. Не в очередь, не в гармонию, неуместно.
Он закусил язык.
– Да. И два голоса в голове этого героя трудились вместе, чтобы довести его до сумасшествия. Он покинул этот мир задолго до того, как погиб в бою. Его способности заполучили «Зубы», и с тех пор наследие так и оставалось в их группировке, каждый следующий лидер так и продолжал наследовать способности предыдущих. Голоса и сознания работают только с настоящими наследниками, теми из группировки, кто бросают лидерам вызов и побеждают их в честном поединке.
– И которая по счету эта? – поинтересовался Регент.
– Четырнадцатая, – ответила Ябеда.
– Эта – номер четырнадцать? – переспросил Регент. – То есть у нее тринадцать комплектов способностей?
«Еще один говорит не в свой черед», – подумал Аккорд.
Цитрин искоса смотрела на него. Он встретился с ней взглядом и микроскопически качнул головой.
Ябеда ответила:
– Только маленькая частица каждой способности. Не забывай еще, что у нее тринадцать голосов в голове, которые дают ей советы и помогают ей разбираться в разных делах, и плюс все способности, которые привнесла она сама. Ее атаки не промахиваются. Она заряжает их особым эффектом, который гнет пространство так, чтобы они попадали. Пули сворачивают в воздухе, мечи изгибаются – словом, она гарантированно попадет в тебя, если только ее атака в принципе до тебя достает.
Она спрыгнула со скорпионьей головы и обошла вокруг стола, оказавшись в итоге напротив Аккорда.
Один за другим «Темные лошадки», стоявшие позади Рой, уселись за стол. Теперь, когда другие группы ушли, они чувствовали себя вольготнее. Регент закинул ноги на стол прямо перед Чертовкой; та отпихнула их в сторону.
Чрезмерно фамильярно. Развязно.
Аккорд на миг закрыл глаза. Стол теперь был несбалансирован в метафорическом смысле, но ощущалось это как нечто реальное.
– Не припоминаю, чтобы кто-то разрешал вам садиться, – сказал он.
Ябеда приподняла брови.
– Не припоминаю, чтобы кто-то разрешал тебе жаловаться. Наша территория, наш дом, наши правила.
«Я мог бы убить тебя. Бомбы в машинах, другие ловушки. Я мог бы манипулировать героями, чтобы они стали на тебя охотиться. Когда я направляю своих посланников, они побеждают в бою. Ты сломаешься перед лицом того, на что я способен, под прессингом, который я способен устроить, когда всё и все в этом мире вдруг станут угрозами, а я дергаю за нити».
Аккорд сделал глубокий вдох. Слишком многое на кону, чтобы говорить такие вещи вслух. Самым терпеливым своим тоном, будто обращаясь к восьмилетке, который хоть и с добрыми намерениями, но нашкодил, он пояснил:
– Я говорю о том, как должно быть, Ябеда, понимаешь?
Ябеда разозлилась, словно он ее ударил.
– Хватит, – произнесла Рой. Голос ее прозвучал совсем негромко.
Последовавшее за этим молчание было удивительным и в то же время приятным. Она контролирует своих подчиненных. Это хорошо. Требуется некоторый талант, чтобы обуздать таких проблемных индивидуумов.
Аккорд внимательно разглядывал девушку. Она была собранной, хотя не прошло и двенадцати часов с того момента, когда ее личность была раскрыта всему миру. И ее букашки… Прежде ему было больно от того, как они были хаотичны, но теперь, когда он пригляделся к тем, которые Рой носила как второй слой одежды, он заметил, что они располагались упорядоченно, организованно.
Рой была спокойна, сосредоточенна, здравомысляща, но готова давить, если есть надобность. Умна. Она мыслит в масштабах, необходимых для истинного лидера.
– Ты принимаешь предложение? – спросила Рой. – Лучше спросить сейчас, потому что от твоего ответа будет зависеть характер дальнейшей беседы.
– Принимаю, – ответил Аккорд. Она была права: у него здесь не было выбора. Ему доводилось работать и в худших обстоятельствах, принимать и худшие сделки. – Ожидаю, что у нас будут трения и разногласия, но мы сможем найти общий язык. Мы с тобой очень похожи.
Она не ответила. Молчание тянулось, и кончики пальцев Аккорда непроизвольно дернулись, опасно близко к триггерному жесту, превращающему его трость в оружие.
– Говоря эти слова, – произнес он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно, – я подразумевал, что получу ответ.
– И я на секунду задержалась, чтобы подумать, прежде чем его дать, – ответила Рой.
«Начала фразу с «и»». С этой мыслью Аккорд стиснул зубы и улыбнулся; его маска эмулировала это выражение лица.
– Прошу прощения.
– Давай обговорим детали, – сказала Рой.
***
«Город слишком грязный. Слишком неорганизованный». Мысли вторгались вновь и вновь, давящие, настырные. Они уже повторялись, одна за другой, потом снова предыдущая. Ему нужно сделать что-то, чтобы разорвать этот цикл. Например, провести время у верстака, или поразбирать проекты в папках, или устранить какие-нибудь из наиболее хаотичных элементов.
Убийство исключалось, но были и другие варианты. Он уже посылал Плащей к «Янгбану»[2]. Это было конструктивнее, чем убивать. Чище. И заодно помогало наладить отношения с КСИ.
– Говорите, – разрешил он после слишком затянувшегося молчания.
– Мы можем одолеть их, сэр, – сказал Отелло. – Можем разобраться с любой из группировок, но не с двумя сразу.
– Согласен, – кивнул Аккорд. – Думаешь, ты сможешь с ними справиться, если дела пойдут вкривь и вкось?
– Без особых проблем, сэр. Единственные, кто вызывают у меня беспокойство, это Ябеда, Чертовка, Валефор и Четырнадцать, – ответил Отелло.
– Чертовка и Валефор… Столкновение твоих и их способностей Странника может создать трудности в бою. Я бы в первую очередь остерегался Чертовки. Непредсказуемая, трудноотслеживаемая.
– Подозреваю, что моя способность отключает ее, сэр. Мое второе «я» видело, как она подобралась к лидеру «Зубов». Думаю, у нее было оружие.
– Интересно. Цитрин?
– Не знаю, сэр. Прошу меня простить за эти слова, но уже многие думали, что смогут одолеть «Темных лошадок», и все они ошиблись. Не знаю, как моя способность будет взаимодействовать с их.
– Более чем справедливо. Разумно. Мне необходимо рекрутировать вне зависимости от того, будем мы сражаться с ними или нет. Пока что сосредоточьтесь на «Падших» и «Зубах».
– Есть, сэр, – хором ответили двое.
Рой и Ябеда, подумал Аккорд. Для него реальную проблему представляли они. Способность Ябеды могла бы показаться похожей на его, но на самом деле была почти полностью противоположной. Он слышал, что его самого описывают как нечто среднее между Мыслителем и Механиком, и, возможно, это было уместно. С Механиками его роднило то, как он применял свою способность – начинал с желаемого результата и проектировал к началу, – и дизайн его разработок. Но по-настоящему сильной его стороной был Мыслитель: умение планировать, осознавать и мыслить за пределами того, что доступно простым смертным.
Он надеялся, что до этого дело не дойдет, однако должен был составить план на случай любых непредвиденных обстоятельств.
Они достигли своего обиталища – недавно возведенного офисного здания. Аккорд владел двумя верхними этажами и приобретал этажи ниже – владельцы уже согласились их продать. Скоро он обустроит тут все в своем стиле, с предусмотренными путями для бегства и ловушками против врагов.
– Отелло, – произнес он.
– Да, сэр?
– Пошли в мою комнату пять подчиненных первого уровня с лучшими оценками. Ожидаю увидеть их через пятнадцать минут.
– Конечно, сэр.
– После этого до завтра вы оба свободны. Хорошо отдохните. На горизонте большие дела.
– Есть, сэр, – хором ответили двое посланников.
Всего двое. Недостаточно.
Аккорд устроился в своих покоях. Слишком много мебели было серийного производства. Он предпочитал то, что создавал собственноручно. Это чище, проще. Он знал, откуда что происходит, знал, как все объединяется. Обиталища, сотворенные им самим, действовали на него настолько же умиротворяюще, насколько окружающий мир – раздражающе.
Пятеро подчиненных прибыли точно в срок. Хорошо. Он открыл дверь в свои покои и пригласил их войти. Трое мужчин, две женщины, безукоризненные, все одеты как должно, по-деловому.
Его процедура отбора была строгой, и каждый следующий шаг вверх по карьерной лестнице требовал как его приглашения, так и согласия подчиненного. Каждый шаг требовал от них доказывать свою полезность, справляться со все большим стрессом и все большими нагрузками, а также удерживаться в его все более высоких стандартах безупречности.
Из этого могло бы получиться хорошее реалити-шоу, если бы не проливаемая в процессе кровь. Кандидатов и других.
– Вы продвигаетесь по службе, – сообщил Аккорд новоприбывшим. – С послезавтрашнего дня вы будете моими посланниками, моими представителями в окружающем мире.
Проявления их эмоций были хорошо скрыты, но они были. Все пятеро были довольны.
– Это всё.
Не произнеся ни слова, пятерка вышла из комнаты.
Аккорд извлек мобильный телефон и набрал неместный номер.
Он чуть улыбнулся. Юмор Аккорд не особенно любил, но и для него было свое место.
Гудки прекратились, но голос с той стороны не раздался.
– Аккорд. Броктон-Бей.
У одной из стен его покоев открылся портал. Волосы Аккорда колыхнулись, когда между двумя мирами выровнялось давление воздуха.
С той стороны, в белом коридоре с белыми стенами, стоял Числовик.
– Пять флаконов. Тот же калибр, что и предыдущий набор, та же цена.
– Готово, – ответил Числовик. – Каково наше положение?
– Многообещающее, но ничего гарантировать не могу.
– Естественно. Значит, все идет в соответствии с планом?
Аккорд кивнул.
– Настолько, насколько мы могли надеяться. Мы лишились Змея, но «Темные лошадки» могут послужить моделью в его отсутствие.
– Хорошая новость. Проинформирую Доктора.
Портал закрылся. Аккорд сел на край кровати, потом лег, вперив взор в потолок.
Змей, сам того не осознавая, был объектом эксперимента. Кроме того, он был другом Аккорда, именно он продал Аккорду базы данных ОПП. Его гибель стала трагическим событием во многих отношениях. Мало кого Аккорд считал достойными того, чтобы быть его друзьями.
Теперь все держалось на «Темных лошадках». Они стали в некотором роде наследниками Змея, и, как и у Змея, их устремления гармонировали с устремлениями «Котла». Организация возлагала надежды на них и их решения. Аккорд возлагал на них надежды: его двадцатитрехлетний план, спасение мира от худшего из возможных беспорядков. В общем, они в ответе за миллиарды.
Впрочем, сказать им об этом он не мог, как и изменить свои действия по отношению к ним. Это бы все перечеркнуло.
У всех и у всего есть свое место в общей картине. Что касается одной шестнадцатилетней девушки, то решения, которые она примет в ближайшем будущем, произведут куда больший эффект, чем она может вообразить.
Все сводится к тому, сможет ли она принять эту новую роль и, в свою очередь, сможет ли город принять ее саму.
Аккорд погрузился в сон, и его усталый разум был благодарен за передышку от бесконечных издевательств.
[1] Элигос (другое имя Абигор) – один из демонов, упомянутых в «Лемегетоне», самой известной книге о христианской демонологии. Изображается в виде рыцаря на крылатом коне.
[2] Янгбан, (кит.) 樣板 – «шаблон».