ИМАГО 21.1
Ябеда стояла у самого края пола, шаг вперед – и падение с двадцать пятого этажа. Ветер трепал ее волосы, и ей даже держаться было не за что. Птица-Разбойница давно оставила все дома без оконных стекол.
Ябеда опустила бинокль.
– Он ушел. Если бы он собирался что-нибудь отколоть, наверняка захотел бы остаться понаблюдать, удостовериться, что все прошло без сучка без задоринки.
– Я могла бы пойти с ними, – сказала Чертовка. – Послушать их.
– Не могла бы, пока мы не знаем полностью их способности, – ответила Ябеда.
Чертовка скрестила руки, надулась.
– А я-то считала тебя из клевых.
– Отелло – Странник по классификации, – сказала Ябеда. – Можно было бы предположить, что у него есть воображаемый друг, который может подстраивать нам гадости, однако я не видела признаков, чтобы вокруг нас ходил кто-то невидимый.
– В этом же весь смысл невидимости, а? – спросил Регент.
– Ни пылинки и ни стеклышка не шелохнулось, ничего такого. Можно было бы предположить, что его «друг» невидимый и неосязаемый, но тогда какой смысл? Люди Аккорда обычно с хорошими способностями. Насчет Цитрин я смогла вычислить только фрагментарно: у нее атакующая способность, что-то связанное с веществом, и она сосредотачивается на необычных местах. Сейчас она сильнее сосредотачивалась на тех местах в комнате, где были самые сильные способности, но, помимо этого, ее фокус был не разборчив. Либо ее способность из тех, от которых никто здесь не может защититься, наподобие стрел Флешетты или контролируемой версии взрывов Скраба, либо она Козырь.
– Кто? – переспросил Регент.
– По официальной классификации Плащей, Козырь – это тот, кто либо умеет получать новые способности на лету, – Ябеда указала на Мрака, – либо взаимодействует с другими способностями неклассифицируемым образом, либо обнуляет способности других.
– Стало быть, она крутая, – заметил Регент.
– Она держится, как будто крутая, – поправила его Ябеда. – И скорее всего, это так и есть. Но в той самой базе данных ОПП про них обоих нет ничего. Не знаю, где Аккорд таких находит, но подбирает он себе чертовски мощных ребят.
Париан впервые за все время прервала молчание:
– Вы все говорите так, будто мы собираемся с ними воевать.
– Оценка угроз, – сказала Ябеда. Она вернулась к своему месту за столом и села. – Глупо не знать, во что мы ввязываемся, особенно имея дело с такими, как он.
– Не говоря уж о том, что мы дрались вообще со всеми, кто когда-либо совался в Бей, – прокомментировал Регент.
– Здесь ничего срочного, – произнес Мрак. – Давайте сосредоточимся на более насущных вопросах.
При этом он повернулся в мою сторону.
– На мне? – спросила я.
– Он прав. Мы были так заняты подготовкой к возможным проблемам, что обсудить это нам было совершенно некогда.
– Меня можно в расчет не принимать. Урон уже нанесен, весь вопрос, как скоро уляжется пыль, – сказала я, глядя на свои перчатки. Я слегка модифицировала костюм, но с серьезными модификациями придется подождать, пока у меня не появится на это время. Я соткала дополнительную ткань на открытом участке своей территории, который специально под это выделила, но у меня не было времени, чтобы сделать из нее что-то, что можно было бы надеть сегодня вечером. Часть маски, спинная броня и перчатки были теперь более оптимизированными. Или менее оптимизированными, как посмотреть. Более резкие линии, более выступающие выпуклые бронесекции, более угловатые перчатки, чтобы наносить больше урона, если мне придется вступить в рукопашную схватку.
Я закончила только часть брони – те элементы костюма, которые были уже побиты и изношены. Перчаткам, маске и вещевому отсеку на спине обычно доставалось больше всего. Остальное я сделаю позже.
– Не уверен, что все так просто, – тихо произнес Мрак. Он потянулся через стол и сжал мою ладонь. – Мы достаточно тщательно проверили, какие мосты они нам сожгли? Мои родители не показывают никаких признаков чьего-то вмешательства.
– Маме в любом случае было бы наплевать, – сказала Айша. – С нее бы сталось даже воспользоваться вниманием телевизионщиков, если б она могла на этом подзаработать.
– Угу, – согласился Мрак.
– Моей семье было бы безразлично, – заявила Ябеда. – Я буду удивлена, если окажется, что они до сих пор не знают. Готова поспорить, что они бы выбрали игнор. Париан? Ты со всех сторон себя прикрыла, да?
– Почти все мои родные мертвы. Те, кто живы, уже знают, – ответила Париан. Она посмотрела в окно, на городские огни под ночным небом.
– Посмотрим дальше… – кивнула Ябеда. – С Рэйчел проблем нет. У нее секретной личности никогда и не было.
Рэйчел пожала плечами. Ее внимание сейчас было привлечено к собакам. Они съеживались, дополнительная масса спадала. Ублюдок уже сидел рядом с ней, его шерсть от трансформации была влажная и слипшаяся сосульками.
– А если они попытаются добраться до меня через моих родных, то огребут по заслугам, – сказал Регент.
– Почему? – поинтересовалась Париан.
– Его отец Сердцеед, – пояснила Ябеда.
– Ой. Ух ты.
– Забавно то, – заметил Регент, – что, если подумать, мы сейчас знаменитее Сердцееда. О нас знает вся Америка, а насчет Сердцееда я сомневаюсь, что его знают так уж далеко к югу или западу.
– Сейчас для нас не это главное, – сказал Мрак, сжимая мою кисть. – Хорошо, что мы обсуждаем меры безопасности и минимизацию урона, но разговор о злодеях и остальной Америке может подождать. Они наехали на Рой, когда она была вне костюма.
– Как ты держишься? – спросила Ябеда, подавшись вперед над столом. – Сегодня ты давила на них чертовски мощно. Да, мы это обсуждали, но я думала, что ты хотя бы сделаешь вид, что это переговоры.
– Мне не требуется суперинтуиция, чтобы понять, что они не собираются сотрудничать, что бы я им ни говорила, – ответила я.
– Но ты их провоцировала. Особенно Валефора. Ты готова к этому, с учетом всех отвлекающих факторов?
– Мне ничего другого не оставалось, разве нет? Хорошие парни решили сыграть свою самую главную карту. Они не могли побить Рой, поэтому побили Тейлор. В моем понимании, нет никаких причин не бросаться в это дело, не разбираться с героями и злодеями сразу, на полную катушку. Я устанавливаю закон, потому что сейчас у меня есть время заставлять всех его выполнять. Я могу быть строже с местными злодеями, прикрывать вас, если они будут создавать проблемы, а остальное время посвящать своей территории.
– Это опасная дорога, – заметила Ябеда. – Тебе нужно отдохнуть, расслабиться.
– И чем заняться на отдыхе? Сходить в кино? Не уверена, что есть хоть один открытый кинотеатр…
– Есть, – сообщила Ябеда.
– …и даже если есть, я все равно не могу туда пойти. Моя физиономия красуется во всех новостях, и некий Механик, который может присматривать за любым компом и камерой наблюдения в городе, охотится за мной, потому что не хочет идти против своих боссов. Я не могу пойти шопиться, не могу покинуть свою территорию, кроме как в костюме и наготове к бою.
– Значит, больше времени, чтоб на них наезжать, – сказал Регент. – Ты не должна спускать им это с рук.
– И не собираюсь, – ответила я, вставая со стула.
– Погоди, – произнес Мрак, когда я высвободила руку из его рук.
– Пойдемте со мной, – сказала я. – Все вы. Хоть город и становится лучше, но в этом здании света быть не должно, и лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из местных героев решит заглянуть сюда посмотреть, почему он горит.
– Мы можем их сделать, – отозвалась Рэйчел, стоящая в тылу группы.
– Можем сделать и сделаем, – ответила я, выходя на лестничную клетку. – На наших условиях, не их.
– У нас и так достаточно врагов, с которыми придется сражаться, – заметила Париан. Ей пришлось поспешно обогнуть стол, чтобы нас нагнать. – Не нужно заводить еще.
– Согласен, – сказал Мрак. – Не то чтобы я не понимаю, что мы должны как-то ответить, но ты говоришь про агрессию.
– У меня агрессивное настроение, – ответила я. – По-моему. Не знаю. Трудно разложить по полочкам.
– Может быть, лучше подождать, пока ты сама не будешь лучше понимать свои чувства, – предложил Мрак.
– Не имеет значения, – ответила я, начав спускаться по лестнице. – Рассуждая логически – у нас нет выбора, кроме как действовать сейчас. Ты же слышал Валефора. Злодейское сообщество не будет уважать нас, пока мы не ответим ОПП и пока у так называемых хороших парней не будет повода подумать дважды, прежде чем решить это дело повторить.
– Остальные из нас не так уязвимы, как ты, – заметил Регент. – Не хочу показаться грубым или еще что-нибудь, но у нас нет такой же гражданской жизни, которую надо защищать.
– Есть и другие, – ответила я. – Одна из причин, почему мы насаждаем эти правила, – потому что это создает прецеденты. Другие злодеи придерживаются правил, и мы в плюсе. Обратное тоже верно.
– Другая сторона медали, – включилась Ябеда, – в том, что мы рискуем эскалацией конфликта.
– Не вижу, какая тут может быть эскалация с их стороны, – возразила я. – Насколько я могу судить, они сыграли свою последнюю карту. Чем жестче мы ударим их сейчас, тем яснее будет для сторонних наблюдателей, что ОПП нечем ответить. Я смогу показать им, что меня это не беспокоит, и эффект будет тот же.
– А это правда тебя не беспокоит? – спросила Ябеда. – Точно?
– Точно, – ответила я. – Если говорить обо мне, то не знаю. Не могу сказать с уверенностью, это оправданно или нет. Но они наехали на папу.
– Это я могу понять, – сказал Мрак. – Я был бы в ярости, если бы они наехали на Айшу. Господи, знаешь, когда меня проглотила Ехидна и заполняла мне голову всем худшим, о чем я только мог подумать, подправленными воспоминаниями, это…
Он смолк, и я остановилась, чтобы кинуть на него взгляд через плечо.
– Братиш? – спросила Айша.
Ему понадобилась секунда, чтобы взять себя в руки, затем он продолжил:
– Я понимаю, о чем ты говоришь, Тейлор. Поверь мне. Я сам был в этом по уши. Если кто и знает, что это такое, желать защищать людей…
– Дело не в этом, – перебила я его.
– Не в этом?
– Дело не в том, что я хочу защитить папу от последствий всего этого. Сделанного не воротишь, и сейчас за все время после смерти мамы ему больнее, чем когда-либо. Часть вины за это на мне, часть на тех, кто послал туда Бунтаря и Дракон. Сделанного не воротишь.
– И ты хочешь атаковать не-Плащей, которые приняли то решение?
– Да, – кивнула я. – Мне надоело сидеть в обороне. Терпеть не могу ждать, когда случится очередная гадость, потому что гадости случаются всегда, и всегда есть более серьезные угрозы. Кстати об угрозах: Ябеда, как ты интерпретируешь компанию, которая была у нас сегодня? Как ты думаешь, что они будут делать?
– «Посланники» играют честно, насколько я могу судить. Аккорд непредсказуем, что несколько иронично. Я бы сказала, они наш низший приоритет.
– Они будут придерживаться сделки?
– Пока Аккордов невроз не подтолкнет его к разрыву, – ответила Ябеда.
– Тогда кто высший приоритет? «Зубы»?
– Много агрессивных способностей. В первую очередь это Мясник. У Разгула стремительная генерация клонов, Заноза умеет заполнять пустое пространство маленькими силовыми полями, острыми как бритва, Геморрагия – ограниченный гемокинетик с некоторым персональным биокинезом, Анимос умеет на короткое время трансформироваться и, когда в альтернативной форме, обладает дистанционной атакой, которая отрубает способности. Есть еще два-три человека.
– Я спрашивала об их целях, – сказала я. – Есть идеи, что они думают? Собираются атаковать нас?
– Скорее всего. Сейчас мы кажемся слабыми и несбалансированными, особенно когда Париан неидеально справляется с защитой своей территории.
– Я стараюсь, – заявила Париан.
– У тебя получилось бы лучше, если бы ты приняла нашу помощь, – возразила Ябеда. – Но ты не хочешь, потому что не вкладываешься в это полностью.
– Я приму. Просто я все еще осваиваю самые азы, которые вы освоили уже сто лет назад.
– Не вкладываешься на психологическом уровне, Пар. Это больше, чем просто ходить на совещания. Ты не обязана любить нас, но должна уважать, узнавать нас лучше, доверять нам и, может, позволять изредка моменты близости.
Париан рывком повернула голову и уставилась на Ябеду – более драматический жест, чем требовало это заявление.
– Не этого рода близость. Прости, лапочка. Поверь мне, мы все здесь люди понимающие, и врать нет нужды; никто из нас, девушек, не играет за другую команду.
– Я ничего такого не говорила.
– Конечно, – сказала Ябеда с улыбкой. – Но я имела в виду – позволять нам видеть девушку за маской. Поделиться своими слабостями, позволить нам позволить тебе поплакаться нам в жилетку.
– Мне это не нужно, – покачала головой Париан. – И это никак не связано с защитой моей территории.
– Связано сильнее, чем ты думаешь, – возразила Ябеда и кинула взгляд на меня. – Они из тех, кто атакует слабые места, а Париан способна защищать только небольшую секцию своего периметра.
– Нанять кого-то? – предложила я. – Подручных, наемников.
– Не хочу подвергать опасности невинных людей, – сказала Париан.
– Но тебе ведь не нужно, чтобы другие страдали, если «Зубы» нападут на тех, кого ты хочешь защищать, – указала я.
– Не пойму, что ты хочешь, чтобы я сделала. Если я обращусь за помощью, они отступят, и в итоге мы потратим твое время, а я буду выглядеть и чувствовать себя бесполезной.
– Есть альтернатива, – произнесла я.
– Какая?
– То, о чем я сказала раньше. Перейти в наступление. Но речь не только о хороших парнях. Я говорю о том, чтобы нацелиться на наших врагов и стереть их с лица Земли до того, как они нанесут нам удар и дадут повод.
– Это опасно, – заметил Мрак.
– Вы постоянно говорите в этом стиле, – ответила я. – Я не должна быть так сурова с нашими врагами, я не должна активнее ввязываться в события, я не должна быть агрессивной. Поймите, опаснее оставлять их в покое и всегда отдавать врагам первый ход.
– У этой медали есть и обратная сторона, – указал Мрак. – У всех остальных, с кем мы имеем дело, будет меньше оснований сотрудничать. Если мы всерьез собираемся удерживать эту территорию, нам нужно, чтобы другие злодеи с нами договаривались. «Посланники» – это только первый шаг. Если в город придет какая-нибудь другая группировка, которая рассматривает вариант к нам присоединиться, не посмотрят ли они на унижение, которому мы подвергнем «Падших», и не решат ли, что лучше сперва напасть на нас?
– Эскалация, – повторила Париан то, что раньше сказала Ябеда.
Я вздохнула. Атлант, паривший над домом, опустился на лестничную площадку рядом со мной. Я погладила его по рогу.
– Мы не… Идея не в том, чтобы нападать на тебя, Тейлор, – сказала Ябеда. – Черт, они поступили низко. Ты сама это сказала там, в столовой. Но ты сейчас предлагаешь изменить нашу динамику, а эта динамика до сих пор работала. Мы уже прошли через несколько очень напряженных, очень конфликтных ситуаций. Бывало, что у нас несколько дней подряд не было возможности передохнуть. И ты хочешь это еще усилить?
– Не совсем, – ответила я. – Если мы всё сделаем правильно, если сыграем умно, уровень конфликта снизится. Я должна знать: вы в деле?
– Угу, – отозвалась Рэйчел.
– Я в деле, – произнес Регент. Чертовка тоже кивнула.
– Мой… мой голос не в счет, – сказала Париан. – Я хотела только демонстрацию силы, хотела посмотреть, сможем ли мы испугать «Зубов». Только, по-моему, получилось наоборот: от того, что вы говорили про Мясника, мне стало страшно. Если вы хотите, чтобы я помогла вам с ними, окей. Но я не хочу участвовать в чем-то крупномасштабном, и я не могу говорить вам, что делать, потому что я в этом новичок. Не считайте мой голос.
– Окей, – кивнула я. – Ябеда? Мрак?
– Я уже сказала все, что хотела, – ответила Ябеда. – Ты принимаешь решения в поле и выступаешь лицом нашей группы, я делаю закулисную работу. Мы так определились. И мне это кошерно.
– Я только одно хочу сказать, – заговорил Мрак. – Обдумай это хорошенько или просто держи в голове. Мы продвинулись дальше, чем большинство группировок. Некоторые злодеи нацеливаются высоко, а потом падают. Другие пытаются истребить своих врагов, а в итоге оказываются истреблены сами. Третьи сосредотачиваются на конкретной цели и упорно движутся к ней, но истощаются в пути.
Он смолк и отвел глаза. Я не перебивала. Он подбирает нужные слова? Думает о себе как об одном из тех, кого истощили обстоятельства? Или, может, под этим углом он думает обо мне?
– Возможно, одна из причин, почему мы зашли так далеко, в том, что ты к этому не стремилась. Когда мы были злодеями, ты старалась втайне быть хорошим парнем. Когда мы старались выбивать кое-каких реально страшных противников, ты больше фокусировалась на выживании, чем на атаке. У меня сложилось впечатление, что ты не рвалась быть лидером команды или править городом, но взялась за эту работу, потому что знала, что альтернатива приведет к катастрофе.
Я кивнула. Даже если бы я хотела что-то сказать в ответ, не была уверена, что именно.
– Может быть, сейчас мне не очень нравится твоя идея, потому что это не твой обычный стиль. У меня ощущение, что ты хочешь быть агрессивной, потому что тебе больно и ты в ярости. И ничто ее не может смягчить. Подумай об этом, окей? Я не говорю тебе не делать этого. Несмотря на все то, что я сейчас тебе сказал, я доверяю твоей интуиции, а вот доверяю ли я сейчас своей – не уверен.
– Мрак…
– Не уверен. Я говорю честно. Делай то, что должна, но делай это с открытыми глазами.
– Окей, – сказала я. – Я постараюсь.
На меня накатило желание обнять его, прижать к себе так близко и так крепко, как позволяют наши костюмы, обвить руками его широкую спину, и чтобы его мускулистые руки держали меня так же крепко.
От одной этой мысли мне показалось, что я того гляди ударюсь в слезы, и это было поразительно, необъяснимо.
Я не обняла Мрака: была недостаточно уверена, что я чувствую и почему, и не хотела, чтобы меня воспринимали не лидером, а как-то еще. Вести эту команду – то, что я могу. Нечто конкретное, приносящее реальные плоды.
Почему я привела сюда Атланта? Уже тогда думала о том, чтобы удрать? Чтобы уклоняться от новых контактов с этими ребятами? Уклоняться от Мрака? Эта мысль вызвала у меня тревогу.
Ябеда пристально смотрела на меня. Она считывала, что я сейчас думала и чувствовала, или, может, догадывалась, какие эмоции сейчас внутри меня сражались?
– Окей, – произнесла я и сама удивилась, как нормально я себя почувствовала. – Разыгрываем всё примерно так же, как против «Девятки», только не ждем более удачных поводов это сделать. Группы по трое, одна активная группа в каждый момент, одна цель в каждый момент.
– С кем деремся? – спросила Рэйчел.
– С «Падшими», ОПП и «Зубами».
– И ты сама в тройке на сегодняшнюю ночную операцию? – уточнила Ябеда.
– Да.
Мне нужно было выплеснуться, сделать что-нибудь.
Она кинула взгляд на Мрака, и я заподозрила, что они достигли некой безмолвной договоренности. Потом Ябеда посмотрела мне в глаза – ну, в полупрозрачные желтые линзы, скрывающие глаза.
– Я с тобой.
– Ты оператор, – возразила я. – Мне казалось, вся идея была в том, что ты остаешься за кадром и в стороне от неприятностей.
– Я с тобой, – повторила она. Никакого спора, никаких манипуляций. Просто констатация.
Я вздохнула.
– И я, – сказала Рэйчел.
– Не уверена, что это хорошая идея, – покачала головой Ябеда. – Может, кто-то поизящнее?
– Нет, – сказала я. – В самый раз.
Изящество – не то, на что я сейчас нацеливалась.
***
Бентли врезался сбоку в фургон ОПП. Машина содрогнулась, однако ее создавали с прицелом на то, чтобы сажаться против злодеев с суперсилой и способностями уровня землетрясений. Фургон устоял.
В него врезались еще два пса, и на этот раз он опрокинулся. ОППшник в бронекостюме выпал из башенки на крыше; его броня поглотила часть силы удара, так что он пострадал не особо сильно.
Распылители арест-пены могли бы представлять проблему, но никто из бойцов был не в состоянии их применять. Я подготовилась: пенометы на крышах фургонов были тщательно опутаны паучьим шелком, а ОППшники с портативными распылителями связаны и ослеплены, и их беспрестанно атаковали рои букашек.
Следом за мной и Атлантом влетела Голубка, оставляя позади себя след из падающих прядей из света. Она так хорошо маневрировала, что эти пряди не падали на героев и ОППшников внизу, несмотря на то что множество моих букашек ползало по ее голове, плечам и рукам. Когда световые пряди соприкасались с чем-то твердым, они раздувались в нечто, что Ябеда описывала как мягкие силовые поля, и окутывали предмет или человека. Любой мог надавить на поле достаточно сильно, чтобы прорвать его, даже если их было несколько, одно поверх другого, но они тормозили движение, и Голубка могла висеть над целью, непрерывно усиливая поля, пока жертву не обработают более надежной арест-пеной.
Способность выглядела убого, но Голубка была быстра. Если бы она могла кидать свои световые пряди дальше, чем ей позволял размах рук, то могла бы нас достать.
Мое преимущество было в том, что уклоняться от преследования легче, чем в точности следовать чьему-то курсу.
На пользу шло и то, что букашки забивали ей нос, рот и уши, а также что ее связывал шелк, с каждой секундой все больше ограничивая ее в движениях. Применять компактный пеномет, встроенный в костюм, она уже не могла. Все, что я делала, не могло помешать ей летать, но, пока она слепа и не в состоянии пользоваться руками, вряд ли она будет представлять особо серьезную угрозу.
Голубка не добивалась успехов в атаке, но и отступление не сильно изменило бы ее положение. Я бы все равно продолжала связывать ее шелком, слепить и душить. У ее костюма был расклешенный воротник, и мои букашки заползали внутрь, между тканью и кожей. Атака была рассчитана на психологический эффект в не меньшей степени, чем на то, чтобы получше добраться до кожи и кусать.
Может, мне это только казалось, но движения Голубки стали более паническими.
Не сдерживаться. В моем распоряжении было не очень много ос и шершней, но я делала все, что могла. Комары служили хорошим подспорьем. Волдыри. Следы останутся.
Псы Рэйчел опрокинули еще один фургон, круживший вокруг штаб-квартиры ОПП. Машина врезалась в стену здания, погнув решетки, которые должны были защищать окна. Каждое окно растрескалось – трещинки побежали между шестиугольными секциями, – но не разбилось.
Адамант вступил в ближний бой с одним из псов: принялся рубить и резать элементами своей брони, отгоняя зверя назад.
Рэйчел пронзительно свистнула, и два пса ринулись на него. Одного пса Адамант хорошо резанул, а в следующий момент другой ударил его из слепой зоны. Недостаток глухого шлема в том, что он ограничивает периферийное зрение.
Двух секунд не проходило, чтобы Рэйчел не отдала какую-нибудь команду. Здесь было пять псов, точнее, четыре пса и один молодой волк, и многим из них недоставало серьезной дрессуры, поэтому Рэйчел управляла ими с помощью цепей, соединяющих их ошейники с ошейником Бентли, а также давала им достаточно много команд, чтобы им некогда было самим проявлять инициативу и набрасываться на ОППшников.
Суховей был внутри, как и Триумф. Связать Суховея было задачей номер один, и я решила ее практически так же, как в прошлый раз. Он делал что мог, распутывая себя и уничтожая букашек, орудующих нитями, но, будучи занят этим, он не мог выйти наружу, чтобы атаковать меня или кого-нибудь из псов. Как и с Голубкой, мне удалось достичь достаточного прогресса, чтобы более-менее вывести его из боя. Она была ослеплена, он обездвижен.
Другие герои вскоре прибудут. Я еще раз удостоверилась, что Голубка не в той форме, чтобы преследовать меня, и рискнула проникнуть в здание через открытое окно на последнем этаже.
Я была спокойна, что странно, с учетом обстоятельств. Букашки атаковали всех до единого сотрудников, от официальных героев до подростков, которые могли быть стажерами. Некоторые выли от боли, другие кричали больше от страха или взвизгивали от отдельных укусов.
Букашки давали мне представление о пути, которым я должна двигаться, о месте назначения. В дальнем уголке здания были кабинеты, но я понимала, куда должна идти. Я уже была здесь раньше – в директорство Пиггот.
Я видела таблички на дверях. Заведующий отделом. Заместитель директора. Директор.
Я открыла последнюю дверь. Директор Тэгг.
Он держал в руке пистолет, однако не нацеливал его на меня. За его спиной стояла женщина – укрывалась, как за щитом.
У меня наготове были разные фразы, гневные реплики, да много чего я сейчас могла сказать ему, чтобы донести, что сейчас мой рой делает с его подчиненными. Фразы, которые, возможно, удивили бы его, заставили понять, что он причинил мне.
Но тут я увидела сталь в его глазах, незамутненную уверенность, с которой он стоял перед женщиной… У них одинаковые обручальные кольца. Его жена. Я мгновенно поняла, что так никакого удовлетворения не получу.
И из моего рта вырвалось всего лишь тихое «Почему?».
Его взгляд изучал меня, словно оценивал. Ответные слова прозвучали сипло, грубым голосом закоренелого курильщика. Прежде чем ответить, он демонстративно положил пистолет на стол.
– Вы враг.
Я поколебалась, потом стянула маску. Я чуть вспотела, и волосы у лба были влажными. Мир окрасился в синеватый цвет на контрасте с цветом моих линз.
– Это не так просто.
– Это должно быть просто. Те, кто наверху, занимаются компромиссами. Они оценивают, где следует пересекать черту, какие угрозы достаточно серьезны. А моя работа – убирать преступников с улиц и из городов.
– Затевая бои в школах.
– Я не знал, что это школа, пока Плащи не приземлились, – ответил он. – Должен был выбирать: либо мы вас отпускаем, и с этого момента вы будете настороже, либо пользуемся своим преимуществом.
– Ставя под угрозу детей?
– Дракон и Бунтарь заверили меня, что вы не станете причинять вред ученикам.
Я вздохнула. Скорее всего, они правы.
Кто-то позади завопил – группа моих шершней подлетела к нему и несколько раз ужалила в лицо.
– Варварство, – произнес директор Тэгг.
– Причинение боли не является нашей целью.
– А выглядит очень похоже на то, что является.
– Герои уже возвращаются с патрулирования, ваши люди их вызвали. Но сюда движутся и новостные команды. Их вызвали мы. Они обнаружат ваших подчиненных в волдырях, увидят, что все машины ОПП повреждены или разбиты. Ваши люди не смогут вывести с парковки ни одной машины, так что им придется идти пешком, и это даст отличные возможности для фото. Несколько героев будут в слегка неважной форме. Вы можете как-то сглаживать эффект, но что-то из этого обязательно просочится в новости.
– Угу, – согласился он.
– Я не могла позволить вам уйти безнаказанными.
– Я и не рассчитывал на это.
– Это самое мягкое, что я могла сделать, – сообщила я. – Думаю, вы это знаете. Я не стремлюсь перебороть вас или учинить междоусобицу. Я делаю то, что должна, как часть игры.
– Игры? Девочка, это война, – его голос приобрел жесткий оттенок.
Тут я взяла паузу на размышление. Рэйчел тем временем добивала последний фургон, Ябеда говорила ей что-то насчет прибывающих героев. У меня было мало времени.
– Если это война, моя сторона побеждает, – сказала я.
– И мир от этого становится хуже. Вы не можете побеждать вечно, – заявил он.
На это у меня ответа не нашлось.
Тэгг, должно быть, почувствовал, что получил некоторое преимущество.
– Все это имеет свои последствия. Вы действительно считаете, что продержитесь еще пять лет, что за это время не будете убиты и не попадете в тюрьму?
– Не задумывалась об этом.
– А я задумывался. Плохой имидж со временем сглаживается. Волдыри и болячки проходят. Через пять или десять лет, если вообще мир столько протянет, никто не будет помнить ничего, кроме того, что мы сопротивлялись. Хорошая пресса перекроет плохую, правильно выбранные слова и некоторые ответные услуги со стороны СМИ помогут отмыться от любых наших осечек. Мы организация.
– Значит, вы думаете, что автоматически победите? Или что вы гарантированно победите в долгой перспективе?
– Нет. Меня назначили главой ОПП этого города не потому, что я победитель, мисс Тейлор. Меня назначили потому, что я боец. Я тот, кто выживает. Я из тех, кто не против, чтобы меня отмутузили, если мне самому удалось заехать противнику по носу. Я упрямый мерзавец, меня невозможно запугать, и я не сдамся. Последние несколько директоров в Броктон-Бее плохо кончили, но я здесь закреплюсь.
– Вы надеетесь.
– Я знаю. Вы хотите сражаться с системой? Я обеспечу, что она будет сражаться в ответ.
– Значит, вы хотите эскалации? Несмотря на то, что я сказала раньше?
– Не мой стиль. Я больше думаю о прессинге. К примеру, я мог бы забирать вашего отца на допрос всякий раз, когда вы что-то учиняете. Неважно где, неважно, на кого это направлено. Стоит вам или вашей команде сделать что-то, что привлечет хоть каплю внимания, и я затащу его сюда и буду несколько часов поджаривать.
Я почувствовала ком в животе.
– Это харассмент.
Я знала, что сзади подходит Ябеда. Она прислонилась к дверному косяку, скрестив руки.
– Это война на истощение, – возразил Тэгг. – Я найду трещинки, я измотаю и сломаю каждого из вас. Если вам повезет, через пять лет ваши имена все еще будут помнить, и произносить их будут так, как говорят о детишках-злодеях, достаточно глупых, чтобы возомнить, что они способны забрать себе целый город.
– Он провоцирует тебя, – пробормотала Ябеда. – Он знает, что достал тебя в неудачный день. Лучше просто уйти. Не забывай, у Протектората до сих пор не было против нас удачного дня.
Я подумала, не спросить ли его о Дине, но в этом не было смысла. Он сможет использовать это против меня, и в любом случае я уже знала ответ.
Я подошла к столу и развернула фотографии в рамках. На второй был Тэгг вместе с женой и двумя молодыми женщинами. Семейный портрет.
– У вас есть дочери, – произнесла я.
– Две, обе учатся в университетах на другом краю Земли.
– И вы не испытываете ни капли раскаяния, когда причиняете страдания отцу через дочь?
– Ни единой, – ответил он, глядя мне в глаза. – Я смотрю на вас и не вижу ребенка, не вижу непонятую героиню, не вижу дочь или еще что-то подобное. Вы гопница, Тейлор Хиберт.
Гопница.
Все его мышление – это «мы против них». Хорошие парни против плохих.
Я добилась немногого, но смогла подтвердить вывод, к которому уже пришла. Дина дала информацию добровольно. Что бы ни представлял из себя директор Тэгг, он был не из тех, кто бы принуждал девочку, прошедшую через то, через что прошла Дина.
– Нам надо идти, – сказала Ябеда. – Рэйчел с собаками внизу, мы сможем сбежать прежде, чем на нас навалятся их подкрепления.
– Да, – кивнула я. – У меня почти все. Эй, вы там. Вы миссис Тэгг?
Женщина шагнула чуть вбок, выйдя из-за спины мужа.
– Да.
– Решили навестить его на ночь глядя?
– Принесла ему и его людям пончики и кофе. Они много трудились.
– Окей, – сказала я. – И вы солидарны с мужем? Вас устраивает его риторика?
Она вскинула голову.
– Да. Абсолютно.
Я не упустила ни мгновения. Каждая свободная букашка, которой я располагала, влетела в комнату. Директора Тэгга они не тронули, но всей массой наплыли на женщину. Она закричала.
Тэгг потянулся к пистолету на столе, и я махнула рукой назад. Нить, соединяющая предохранительную скобу и мой палец, бросила оружие ко мне. Я не дала ему упасть со стола, положив руку на пистолет.
Тэгг уже тянулся к револьверу у щиколотки.
– Стой, – велела я.
Он остановился. Медленно выпрямился.
– Я иллюстрирую свою точку зрения, – сказала я.
Мои букашки отплыли от миссис Тэгг. Она была невредима, без единого волдыря или пятнышка. Она попятилась в угол комнаты, а букашки зависли между ней и ее мужем.
– Не понимаю зачем. Мою позицию это нисколько не изменило, – сообщил Тэгг.
Я не ответила. Букашки сдвинулись с места и навалились на него. Как он ни хвалился своим упрямством, а кричать начал довольно быстро.
Я взяла пистолет с края стола и присоединилась к Ябеде. Мы двинулись к выходу вместе, нечто среднее между быстрым шагом и трусцой. Мы прошли мимо двух десятков работников ОПП, покрытых букашками, орущих и стонущих от боли и страха, слепо спотыкающихся, дрыгающихся в тщетных попытках отбиться от букашек.
Ничего ядовитого; осы и шершни не сжимали брюшки, чтобы выдавливать яд. Жизням людей ничего не угрожало. Но выглядело весьма драматично.
– Он прав, – прокомментировала Ябеда.
– Насчет чего?
– Ты не изменишь его взглядов подобным жестом. Пощадив его жену.
– Окей, – ответила я. Открыла ящик стола и убрала туда служебное оружие Тэгга, а Атлант тем временем спускал Ябеду на нижний этаж.
Атлант вернулся, и я взлетела. Мы покинули поле боя вместе, я летела прямо над головами Лизы, Рэйчел и псов. Я позаботилась о том, чтобы всех букашек до единой оставить в штаб-квартире ОПП, – пускай там обитают, пока не проведут дезинсекцию. Это послужит еще одним источником фотографий в прессе или постоянным напоминанием: чтобы вывести всех букашек, уйдут недели, если не месяцы.
Новостные команды уже прибывали. Наверняка какая-нибудь камера следила и за нами. Я вспомнила угрозу директора Тэгга арестовать папу. Судя по его словам, это была лишь угроза, но она заставила меня подумать о том, что любое мое действие, любой мой поступок, ставший достоянием общественности, слегка поворачивает нож, который я вонзила папе в спину.
Неприятное чувство.
Возможно, маленькая демонстрация с женой Тэгга была не для него. С такой же вероятностью это могла быть моя попытка что-то доказать себе самой.