Предыдущая          Следующая

ВЗГЛЯД 3.2

– Скажи, Виктория, ты ведь сильная? – спросила Кензи.

– Вроде как, – ответила я. – На твоем месте я бы беспокоилась, не сломаю ли я то, с чем имею дело.

– Оно довольно крепкое.

Я подумала о своем силовом поле.

– Последнюю машину, которую я поднимала, я уничтожила.

– Я кое-что принесла, и я подумала, может, Крис часть поднимет или Тристан, но Тристан не думает, что он достаточно сильный, а Крис не хочет.

Она повернулась к Крису и показала язык.

– Ограниченная длительность, – сказал Крис.

– Я могу глянуть, где это? – спросила я.

– На улице. Черный минивэн. Я покажу.

– Да, это бы не помешало. Вероятно, у меня будут вопросы.

Я повернулась к остальным и показала на группу деревьев.

– Если хотите направиться в ту сторону, остановитесь у камней на холме. Там мы с вами встретимся.

Кензи пошла со мной. На ней был черный комбинезон и розовый топ, в волосах заколка в виде красного яблока, на ногах красные кроссовки.  Прическа была в том же стиле, что и раньше, но пучки располагались выше.

Я обращала внимание на ее выбор стиля, потому что многое из этого выглядело намеренным, от цветовой палитры до темы. На прошлой встрече темой была звезда – на платье, частично на футболке и в волосах.

– Сегодня меня подвез папа, потому что ему надо купить костюм и другую одежду для работы, – пояснила Кензи. – Пожалуйста, не суди меня слишком строго, если он будет вести себя очень по-дурацки.

– Не буду, – пообещала я. – Ты сказала, что Тристан и Крис могли бы помочь. У Тристана повышенная сила?

– Немножко. Совсем-совсем немножко.

– Видимо, скоро узнаем.

– Света тоже могла бы помочь, мы думаем, что она очень сильная, если использует свое настоящее тело, но она бы его потащила, а это повредило бы траву.

– Насколько большая эта штука?

– Я покажу, – ответила Кензи. Остаток пути до зализанного минивэна, припаркованного на улице перед библиотекой, она пробежала, подпрыгнула к окну с пассажирской стороны, уцепилась за нижний край открытого окна и просунула внутрь голову. Задняя дверь открылась; отец Кензи выбрался из машины, обошел ее и встал на тротуаре.

Его внешность была почти такой же выверенной, как у Кензи. Очень тощий, с выраженными скулами и вытянутым лицом, которое казалось еще более вытянутым из-за дюймовой бородки. На нем была рубашка с коротким рукавом и узором в тонкую полоску, а также узкие джинсы, которые, похоже, немало стоили. Туфли, ремень, часы – все дорогое на вид.

Бородка и длинноватые волосы выглядели не так аккуратно, как прическа Кензи, но мне ли его судить, если учесть, что сегодня, вероятно, у него выходной и что он сидел на солнце.

– Пап, это Виктория. Она тренер, о котором я рассказывала. Виктория, это мой папа.

– Здравствуйте, мистер… – сказала я и протянула руку.

– Джулиен Мартин, – представился он и пожал мне руку. И рукопожатие, и тон его были твердыми, но это была твердость иного рода, чем та, к какой я привыкла в семье Дина. Я отлично осознавала, с какой легкостью отправила его на ту же ментальную полку.

– Можешь звать его Джулиен, – сообщила Кензи.

– Рада познакомиться. Чем вы занимаетесь?

– Я риэлтор.

– Папа стал риэлтором всего полтора года назад, но у него очень здорово выходит и покупать, и продавать. Я в этом вообще ничего не понимаю, но его босс, похоже, им очень доволен. Тебя ведь повысили, верно?

– Верно.

– И он это делает этично, а это так важно, ведь подозрительных людей очень много.

– Я стараюсь, – произнес он.

– Это достойно уважения, – сказала я. – Спасибо, что подвезли Кензи так далеко и что привезли ее снаряжение.

Кензи закатила глаза.

– Пора нам пойти посмотреть, чтоб не заставлять ждать остальных.

Джулиен прошел вслед за нами к корме минивэна и остановился в стороне, а мы открыли двери. Там стоял черный ящик размером чуть крупнее стиральной машины, намертво пристегнутый, чтобы не дергался при езде. Другие ящички стояли по обеим сторонам минивэна, пристегнутые ремешками к стенкам, но они были не крупнее рюкзака или саквояжа.

– Мы взяли минивэн, потому что некоторые из моих вещей трудно двигать, – пояснила Кензи.

– Окей, – сказала я. У ящика была металлическая рама по краям и крестовина по диагоналям каждой грани. – Что мне нужно знать?

– Подними его и передвинь.

– Это механикова технология, да?

– Да.

– Есть ли вероятность, что что-нибудь взорвется, если его не так сдвинуть, если что-нибудь сломать или раздавить?

– Нет.

– Я ничего не поломаю, если переверну его на бок?

– Нет, – повторила Кензи. – Хм. Лучше, если его не переворачивать вверх ногами.

– Где мне за него лучше всего взяться, чтобы нести?

– Блин, – сказала Кензи. – Он не взорвется и все такое. Или если взорвется, то не настолько сильно, чтоб кого-то поранить. Если только не выполнятся очень специфические условия.

– Ладно, – кивнула я. У меня были проблемы со способностью, я сомневалась, что доверяю силовому полю просто держать ящик, не раздавив или не впившись в него при этом. Всего минута полета потребовалась бы, чтобы доставить ящик туда, куда мне надо, но, даже если все пойдет по плану, я беспокоилась, что, держа ящик дольше двух секунд, оставлю на нем отпечатки ладоней или вмятины.

Пока я расспрашивала, Кензи тоже влезла в машину, поглядывая на ящик и наблюдая за мной.

– Дай мне свободное пространство, а? – попросила я.

Кензи схватила какие-то более мелкие предметы и выбралась наружу.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы отстегнуть все ремни, удерживавшие ящик на месте, и разложить их на полу. Я подняла ящик и поставила его на ремни. Соединила ремни, обернула их вокруг ящика, потом сдвинула ящик, так чтобы дотянуться до ремней сзади. У минивэна была аппарель, и я видела, что ящик может соскользнуть вниз по рельсам, но выдвигать аппарель и пользоваться ей показалось мне более геморройным делом.

– Насколько опасным будет этот командный бизнес? – спросил Джулиен у меня за спиной.

– Папа, – запротестовала Кензи. – Не заставляй меня за тебя краснеть.

– Если бы я думала, что будет серьезная опасность, не стала бы помогать, – ответила я, продолжая работать над ремнями. – Но я ничего не могу гарантировать.

Я застегнула ремни и, включив поле, ухватилась за эту конструкцию и выволокла наружу. Она стукнулась о мостовую. Тяжелая.

– Это проблема? – спросила я у Джулиена.

– Это не проблема, – ответила Кензи твердо. – Я могу о себе позаботиться. Я тренировалась больше, чем многие из героев, потому что целый год ходила на разные подготовительные мероприятия и прочее.

– Мне больше интересно, что скажет твой папа. Я не хочу наступать ни на чьи мозоли, а за твоими родителями решающее слово.

– Все нормально, – произнес Джулиен. – Если не этим, то она бы занималась чем-нибудь другим. Я предпочитаю эту идею с командой.

– А иначе и нельзя, – надувшись, сказала Кензи.

– Тебя потом забрать?

– Да, пожалуйста. Через?.. – Кензи глянула на меня.

– Два часа? – спросила я. – Это ничего?

– Нормально, – ответил ее отец. У него по-прежнему был тот тон – резкий, негибкий. Я с трудом могла представить его в роли продавца. Скорее бухгалтера.

– Прежде чем ты будешь что-то делать, можешь заехать на станцию? Рейну пришлось ехать на поезде, и он опаздывает. Не подбросишь его сюда? – попросила Кензи.

Ее отец нахмурился.

– Пожалуйста, – добавила Кензи.

– Куда ехать? – спросил он.

– Дай мне свой телефон, я туда вобью.

Пока они возились, я проверила и поправила оставшиеся ремни.

– Сейчас вернусь, – сказала я.

Ремни позволяли мне держать ящик, фактически не держа его. Я полетела, ухватившись за несколько ремней, которые переплела вместе и прицепила к заднему краю ящика. Он болтался подо мной, делая полет неудобным.

Может ли силовое поле прорвать их своими когтями? Да. Я надеялась, что смогу это понять прежде, чем это реально произойдет.

Я полетела в том направлении, куда отправила других, оставив Кензи с отцом.

Мое фантомное «я» цеплялось за ремни, царапало, сжимало и крутило, периодически заставляя десятифутовый подвес изгибаться под необычными углами.

Я с ним до сих пор особо не взаимодействовала. Я не видела пределов его разумности или ее отсутствия. Возможно даже, эта одна минута полета – самое долгое время за последние два года, что я применяла свою силу как следует.

Я заметила остальных – они сидели на камнях и беседовали. Спустилась и поставила ящик на землю. Несмотря на всю мою осторожность, приземлился он со стуком.

– Ух ты, – сказал Тристан. – Сколько эта штука весит?

– Без понятия, – ответила я. – Если гадать – может, фунтов триста пятьдесят?

– Понимаю, почему ей трудно их таскать.

– По ее описаниям, они крупнее, – заметил Крис. – Думаю, это другие. Думаю, они начинаются с этого размера и больше.

– Ее папа уехал? – спросила Света.

– Пока нет, – ответила я. – Они разбираются с логистикой. Он должен забрать Рейна на станции. Я сейчас вернусь.

Я полетела туда, где были Кензи с отцом. Отец сидел на водительском сиденье, Кензи закрывала задние двери. На земле лежала куча выгруженных ящиков и сумок.

Когда я приземлилась, ее папа отъехал. Кензи помахала ему вслед рукой.

Я не могла не заметить, что тот в ответ не помахал. Судя по тому, как Кензи опустила руку и кинула на меня взгляд, она тоже заметила.

– Хочешь со мной полететь? – предложила я.

Ее глаза загорелись от восторга, и она кивнула.

Мало кто на свете не любит летать.

Нести без применения моей силы Кензи, две коробки и два ящика было в определенном смысле почти так же трудно, как тот один куб. В итоге я подняла девочку за лямки на спине комбинезона, обвив рукой одну из сумок за ручку, а Кензи держала другие вещи.

Мы прибыли к каменистому холму. Там были негустые заросли, довольно редкие для дикой местности деревья и обильная трава. Когда-то здесь прошел разведывательный отряд, который то тут, то там повредил земляной покров, свалил несколько деревьев и нанес краской из баллончика метку на одном из самых больших камней, после чего ушел дальше.

Немного досадно, однако я понимала необходимость в быстрой и легкой метке. Здесь никаких минералов или иных интересных камней.

Крис был опять в своих наушниках и, похоже, в тех же шортах, что и при встрече, но в другой футболке. Он разглядывал ящик, постоянно держась от него по меньшей мере в двух футах. У него был битком набитый походный рюкзак, но сейчас Крис опустил его на землю.

– Не обязательно держаться на расстоянии, – сообщила ему Кензи. – Он не опасный.

– Это механикова технология. Наука, которая берет как минимум часть своего функционала от межпространственной херни, и которую ты построила в кооперации с невообразимой, угрожающей хренью, которая выбрала тебя своим хозяином.

– Это камера, Крис. Она записывает и проецирует.

– Это камера, построенная в коллаборации между тобой и непостижимым, склонным к насилию мультивселенским кошмаром.

– Мой мультивселенский кошмар, думаю, довольно-таки ручной. Ей просто нравится создавать вещи и собирать информацию, – сказала Кензи и нажала несколько кнопок сбоку ящика. Загорелся треугольник между ребер прочности.

В нескольких футах от ящика появилась голограмма. Пузатая крыса с крючковатым носом.

– …И ты используешь ее, чтобы рисовать мультики, – сказал Крис.

– Толстый Крысиный Король, – произнесла Света. – Некоторые из детей в больнице его любили.

– Он окей, – ответила Кензи. – Только первый сезон был ничего так.

– На что она годится? – поинтересовалась Эшли. Она пошла на шаг дальше Криса, надевшего те же шорты. На ней было то же платье, что во время встречи; поврежденный край был неидеально залатан. Я осознала, что одна из бретелек тоже повреждена и починена, но волосы Эшли в основном это скрывали. Черную маску она пока не надела – держала в руке.

– Кое на что. Много на что. Позже я кое-что покажу, – ответила Кензи и принялась открывать ящики.

Тристан, как и Кензи, вынимал содержимое из своей сумки. Его костюм представлял из себя доспехи. Они балансировали между функциональностью и внешностью, но выглядели весьма высококачественными. Каждый сегмент был обрамлен козлиными головами и рогами, спиралями и гребнями. Где не было шлифованного металла, там была краска, или красный оттенок на металле, или светло-красный. Тристан увидел, что я смотрю, и улыбнулся.

– А у Байрона тогда рыбья тема? – предположила я.

– Вода и рыбы. Да, – ответил Тристан.

– У тебя есть какого-то рода суперсила, верно?

– Очень мало. Помогает, когда носишь доспехи такого веса, как эти, или когда применяешь способность, которая создает тяжелые вещи.

– Похоже, хорошая отправная точка, – сказала я.

Тристан развернулся и надежно уселся на склоне; его доспехи уже были частично распакованы и разложены рядом с ним. Некоторые сегменты он уже пристегнул на свои места на руках и ногах, поверх трико, которое, похоже, было разработано с расчетом на то, что будет находиться между телом и доспехами.

Тристан поднял руку и создал три оранжево-красных искорки. Каждая из них, летя по воздуху, оставляла за собой след, словно послесвечение от бенгальского огня, которым размахивают. Они очертили круг, и, как только каждая искорка достала конец хвоста от предыдущей, родился объект. Диск с небольшим заострением с одной стороны.

Я протянула руку, и Тристан передал его мне.

Плотный, тяжелый, очень твердый. Создание вещества.

– Можешь его бросить, – предложил Тристан.

Я бросила. Диск не обладал аэродинамикой фрисби, однако все равно лег на воздух. Он колыхался в полете и сбился с курса, в итоге врезался в дерево и затерялся в траве.

Тристан уже создавал что-то другое. Двенадцать или даже больше искорок очертили контур.

– Требует некоторой концентрации, я могу поторопить процесс или заставить это материализоваться пораньше, но тогда получаешь что-то странное, типа… вот такого.

Оно материализовалось. Молот или палица с длинной рукоятью. Странность заключалась в том, что, когда предмет принял окончательную форму, она содержала весьма креативные кривые линии и крюки. Пики, рога, шипы и прочие слегка изогнутые выросты торчали во все стороны. Оружие выглядело несбалансированным.

– Они постоянные? – спросила я.

– Могут быть. Зависит от того, сохраняю я искры живыми или нет. Я могу создать много искр, но это требует больше времени, больше концентрации.

– В чем разница между сохранением живыми и нет? – поинтересовалась я.

– А, – произнес он. Толкнувшись, встал, переступил ногами, чтобы не заскользить по склону. Протянул в мою сторону палицу и начал создавать искры для второй. С ней он торопился еще больше, чем с предыдущей. Форма оказалась еще более неудобной и менее сбалансированной. – Байрон, не хочешь помочь с демонстрацией сегодня? Или предпочитаешь, чтобы тебя не трогали?

Фигура Тристана расплылась, черты лица исказились, глаза вспыхнули тем же светом, что был у искорок. Тут же свет стал синим, а миг спустя передо мной стоял уже Байрон в толстовке с капюшоном и в джинсах.

Одна из двух палиц взорвалась фонтаном воды. Света от неожиданности пискнула, а Крис, по-прежнему сосредоточенный в основном на разглядывании куба Кензи, отпрыгнул от него.

Байрон повернул голову, чтобы вода хлестнула его по голове сбоку, а не прямо по лицу. Уцелевшую палицу, которую он все еще держал одной рукой, он уронил на землю.

– Привет, Байрон, – поздоровалась Кензи.

– Привет, – добавила и я. – Мы пока что официально не познакомились.

– Да, – кивнул он. – Но основы я знаю.

– Я так и поняла.

– Кошмарная идея, – заявил он. – Участие Тристана, концепция команды, возможность катастрофы, плюс к тому же это дело с Ябедой?

– Я не вижу, чтобы кто-нибудь передумал. Миссис Ямада не смогла их переубедить, вряд ли смогу я. Если они собираются заняться этим или чем-то подобным, разве не лучше, чтобы они делали это с умом и с информацией?

– Не знаю, – ответил он. – Но если ты их подначиваешь, то должна знать, что несешь часть ответственности за последствия.

– Не думаю, что это справедливо, – сказала Света.

– Может быть, и справедливо, – возразила я.

– Мой голос тоже ничего не значит. Я пытался, никто не слушает. Может, и я несу кусочек ответственности за последствия, раз недостаточно сильно пытался не пустить Тристана на этот путь.

– Похоже, ты совершенно уверен, что произойдет что-то плохое.

– Я присутствовал на всех сеансах терапии, хоть и не участвовал, – произнес Байрон. Обвел взглядом остальных. – Не беспокойся, я ничего не буду говорить. Но я все-таки повторю: вы напрашиваетесь на большое кораблекрушение.

– Да поняли мы уже, – сказал Крис. – От того, что ты будешь талдычить снова и снова, ничего не изменится.

– Не язви, Крис, – попросила Света. – У опасений Байрона много оснований.

Байрон покачал головой. Кинул взгляд на меня.

– Тебе что-нибудь нужно, пока мы говорим? – спросила я.

Он покачал головой.

– Нет. Эмм… Ты, похоже, норм, так что… береги себя. Будь настороже. И, для протокола, раз ты все равно собираешься спросить…

Он показал мне свою способность. Светящиеся искорки, как у Тристана, только синие. Он нарисовал ими в воздухе две расширяющиеся абстрактные фигуры, не замкнутые, как у Тристана. Он расположил их по обе стороны от себя, затем сжал кулак. Прочерченные линии превратились в воду объемом в несколько ведер и хлынули в ту сторону, куда были обращены. Он их рисовал расширяющимися спиралями, и в результате вода брызнула круговыми струями.

– Ты можешь звать меня, если тебе надо прибраться, Тристан, – произнес Байрон. – Я по-быстрому поменяюсь, если потребуется.

Вода все еще брызгала, когда Байрон затуманился, черты лица исказились и смялись, два светящихся глаза, выглядывающие из теней между складками и размазами, из синих стали оранжево-красными.

Одна струя лишилась напора; вода упала на землю и потекла среди травы и камней. Вторая диаграмма превратилась в твердый объект, колесо, еще более грубое и шипастое, чем творения Тристана. Оно ударилось о землю и там застряло.

Вода, созданная способностью Байрона, лилась на нас дождем несколько секунд.

– Она ящик не повредит? – спросил Крис.

– Неа, – ответила Кензи. – Водонепроницаемый, как раз на случай визитов Байрона. Кстати, Байрон, была рада тебя видеть. Надеюсь доказать тебе, что ты ошибаешься.

– Да, – кивнула Света. – Хорошо сформулировала, Кензи.

Лицо Тристана было повернуто так, словно он смотрел на землю. Сперва я подумала, что он так пытается защитить лицо от воды. Потом он чуть повернул голову, и я увидела выражение его лица.

– К сведению, – произнес Тристан. – Если, когда идут мои два часа, я задаю тебе вопрос и передаю палочку, я был бы крайне признателен, если бы ты не хапал лишнее время и не использовал его, чтобы пытаться саботировать меня.

– Я все-таки с ним поздоровалась, – сказала я.

Тристан пожал плечами.

– Ему не обязательно было говорить все это. Он первый говорит, что есть проблема, но никогда не предлагает альтернатив. Он скулит про обстоятельства, но при этом не посещает терапию и не хочет с нами продумывать лучшие варианты действий. Иногда меня это бесит, особенно когда он пролезает в мое время, чтобы осложнить то, что я пытаюсь достичь.

Его голос звучал жестко. «Взбешенный» выглядело подходящим описанием. Я видела Тристана будничным и улыбающимся незадолго до перехода, а теперь он как будто полностью, резко переменился.

Легко было забыть, что он оставался внутри, пока Байрон был с нами; во время нашей краткой беседы он размышлял, и его настроение менялось.

Я видела выражения лиц остальных. Сочувствие на лице Светы, склоненную набок голову Криса.

Эшли выглядела особенно сосредоточенной и внимательной; она прекратила вышагивать по склону холма. Одной рукой она придерживала волосы, пытаясь убрать их с лица, куда они налипли из-за воды.

– Похоже, взаимное недовольство неизбежно, – произнесла я.

– Угу, – кивнул Тристан и отвернулся. – Я могу сохранять свои фигуры «живыми». Если они остаются живыми, когда я меняюсь, то они становятся водой. Если нет, то они сохраняются. То же самое с водой Байрона. Очень эффективно, если он делает воду, обливает ей кого-нибудь, а потом меняется, и она затвердевает. Мы так осалили добрый десяток злодеев.

– Десяток – хорошее число для героя-подростка.

– Да, – согласился Тристан.

– Вам чертовски повезло получить имя, которое так подходит для такой способности[1].

– Созвездия, образующие камень и воду? – спросил Тристан. Потом фыркнул, шумно выпустив воздух через ноздри. – Хочешь узнать самое смешное?

– Хочу, – кивнула я. Судя по его тону, не факт, что то, что он собирался сказать, «смешное», но я изначально надеялась, что сегодняшняя встреча будет не такой мрачной, и сейчас любой юмор пошел бы на пользу.

– Мы с самого начала даже не были камнем и водой. «Рука помощи» купила имя у предыдущей обладательницы. Она была ранена в бою и ушла в отставку. Все в выигрыше. Мы взяли на себя эту роль, получили это имя, получили свои доспехи, свой бренд, и… способность изменилась, подстроилась.

– Очень интересно, – сказала я. – Вижу тут большой потенциал.

– Он есть. Абсолютно. Но не весь он хороший, – ответил Тристан.

– Но частично хороший, – добавила Света.

– Частично, да, – согласился Тристан и слегка улыбнулся ей.

Я видела, что он прикладывает немалые усилия, чтобы вернуть себе самообладание. Всего несколько слов от брата – и он оказался расстроен настолько, что это проявилось в его тоне и в направлении, куда он повел беседу.

Трудный случай, когда подобная негативность сидит прямо под самой поверхностью.

– Света, – обратилась я к ней, чтобы сменить тему. – Могу предположить, что ты работала над самоконтролем достаточно сильно, чтобы тебя можно было ограниченно выпускать на волю?

– В этом роде, – ответила она. – Я не хочу разворачиваться на полную в боевых ситуациях. Не хочу делать ничего, из-за чего люди рискуют пострадать.

– Окей, – кивнула я.

– Я решила, что в основном буду оставаться в костюме. Я могу делать вот так…

Она не прикоснулась и не сдвинула ничего снаружи, но локтевой сустав сместился, и предплечье вместе с кистью упали. Между локтем и предплечьем тянулся десяток щупалец, словно мышца, но с щелями между отдельными волокнами.

Она двинула рукой, щупальца изогнулись, и кисть вместе с предплечьем махнула футов на пятьдесят. Света попыталась схватиться за ветку, промахнулась, схватилась за другую и сжала ее, а потом притянула туда остальное тело. Я увидела, как она отвернула лицо, пролетая через листву и мелкие веточки.

Она крутанулась на месте, выставила руку и щупальцами вытолкнула кулак.

Схватилась за колесо, которое воткнул в землю Байрон, и притянула себя к нему.

Приземлению недоставало грациозности: штанину и бок протащило по траве, вылетело несколько комьев земли, – но зато Света вновь оказалась среди нас. Она встала, пошатываясь, и мы с Тристаном удержали ее между нами.

Она издала тихое «ффуф».

– По сути, ты вся сделана из кошек, – сказал Крис. Кензи, сидящая на своем ящике, пнула Криса в плечо мыском ноги.

– Я могу что-то добавлять к своему телу. Мы со Сплавом обсуждали вариант приобрести второе тело для плащевых задач. Если бы у меня были складные кошки, я могла бы хвататься за предметы надежнее. И практика позволит мне справляться лучше. И я очень хочу дополнительную защиту для суставов, потому что их сломать легче всего, а я не хочу отсылать их в ремонт и на время терять способность ходить или что-то делать.

– А что будет, если костюм сломается? – спросила я. – То есть сломается настолько сильно, что не будет тебя удерживать?

– Эээ… у меня тут есть хомячий шарик в сложенном виде. Я могу его вытолкнуть, разложить, залезть туда и закрыть за собой крышку. Там тесновато, он не самый большой, и сработать может не всегда, но я вдобавок усердно работаю над самоконтролем.

Я едва не вздрогнула. Света усердно работала все время, сколько я ее знала, и я была в курсе, что тревога и недостаток самоконтроля у нее замыкаются в саморазгоняющуюся петлю; то, что она настолько уверена в себе и счастлива, означает, что у нее больше контроля, но разрушить это может одно плохое происшествие.

– Годится, – сказала я. – Но нам надо быть очень, очень осторожными.

– Абсолютно, – кивнула она с полной серьезностью. – Насколько я могу судить, мое тело довольно-таки крепкое. Чтобы его повредить, потребуется что-то, что обычного человека бы покалечило.

– Угу, – согласилась я, однако мысленно добавила: «Но если они решат, что ты крепкая, то могут не сдерживаться».

Эту проблему будем решать, когда она возникнет.

– Так, – произнесла я. – В общем, я думала примерно так: вместо того чтобы объяснять, устроим небольшое командное упражнение.

Крис тихо застонал.

– Это должно быть весело и при этом сравнительно щадяще, – пояснила я. – Разделимся на команды по три и сыграем в небольшую игру «Захват флага» прямо здесь.

– Видишь ли, это грязный ход, – заметил Тристан. – Ты играешь на мой состязательный характер.

– Это прикольно, – сказала Кензи. – Мне реально нравится.

Похоже, можно рассчитывать, что Кензи настроена позитивно.

– Надеюсь, будет действительно прикольно. Кому-нибудь еще нужно объяснить, что делает его или ее способность, или еще что-нибудь, пока мы не начали? Я знаю, что умеет Эшли, если только что-то не поменялось.

Эшли покачала головой.

– Тогда увидим тебя в действии, когда начнем состязание. Остаются Крис и Кензи, типа того.

– Я прихватила кое-какие штуки, – произнесла Кензи. Она открыла футляр. – Две из этих штук у меня были как экстренные меры, еще когда я была в Защитниках. Недавно я их починила и даже усовершенствовала. Хватательное око…

Она вытащила моток металлического тросика. Прицепила его на угол куба, потом, держа в руке телефон, задвигала большим пальцем. Моток развернулся, гибкий, цепкий, и каплевидный кончик тоже раздвинулся. Три когтя, идущие от круглой линзы со зрачком. Кензи двигала головой и телом в лад с движениями этой штуки.

Кончик придвинулся ближе ко мне, остановившись в двух футах от лица; три когтя-лезвия чуть расходились-сходились. Объектив моргал на меня, на миг закрывая диафрагму.

– Сперва я ее сделала, чтобы заглядывать в трубы. Она достаточно точная, чтобы поворачивать винты и сверлить дырки, и я могу менять объективы на другие. И еще у меня есть световой пистолет.

Она подняла нечто напоминающее детскую игрушку, короткую, тупоносую, с линзой впереди.

– Это на те случаи, когда мне приходится быть близко к полю боя, когда я была с балтиморскими Защитниками. Они хотели, чтоб я могла защитить себя, но чтобы это было нелетально.

– Что он делает? – поинтересовалась я.

– Делает свет, – ответила она. Прицелилась в сторону и нажала на спусковой крючок.

Как будто вспышка от фотоаппарата сработала, и звук был похожий.

– А остальные твои вещи?

– Маска с несколькими настройками, – сказала Кензи. Достала технологичную на вид маску, металл по краям которой придавал ей в целом округлую форму, а напротив лица было чистое стекло, но надевать не стала. Подняла диск, прицепила его на грудь комбинезона, прямо над нагрудным карманом. – Это костюмная штука, которую я пока еще не доделала.

– Ладно, – произнесла я. – Супер.

– Я трансформируюсь, – сообщил Крис. – Оборотень.

Я жестом пригласила его продолжить.

– Не знаю, чего еще тебе надо, – сказал он с обидой в голосе, словно это моя вина, что ему вообще пришлось объяснять. – У меня есть несколько разных форм. Они вдохновляются моим настроением и ментальным состоянием.

– И ты даешь им имена по тому, из каких настроений или состояний они берутся, – добавила Кензи. – Типа «Ползучая тревога» или «Тоскливое отвлечение».

– Да, – кивнул Крис. – Слушайте, остальные уже знают. Вот и объясните. А я пойду переменюсь.

Он схватил свой рюкзак, закинул на плечо и побрел вверх по склону холма.

– Эти формы отражают его чувства? – уточнила я.

– Очень сильно, – ответила Света.

– Похоже, форм у него более чем «несколько», – заметила я.

– Восемь или больше, как я насчитала, – сказала Кензи. – Он сказал «несколько», но я думаю, он сам сбился со счета. К тому же каждая форма может быть немножко разной. Зависит много от чего. Питание, сколько времени прошло с последнего применения какой-то формы, прикладывал ли он какие-то усилия между тем и этим изменением.

– Он сильный, – произнесла Эшли.

– Может быть сильным, – уточнил Тристан.

Кензи продолжила выкладывать информацию:

– У его форм обычно есть довольно серьезные слабости. Тревога быстрая, но хрупкая. Такого рода.

– Кажется, я понимаю, – сказала я. – Могу я спросить, почему он в группе?

– Недостатки, – произнес Тристан.

– Хрупкость – это не недостаток? – спросила я.

– Один из. Он не меняется обратно полностью.

– Что? – переспросила я.

Тристан пояснил:

– Он меняется в одну форму, становится чуть выше, чуть сильнее, чуть медленнее. Меняется в другую, получает улучшенное зрение, слух…

– Потому и наушники, – встряла Кензи.

– …и чуть похуже глазомер в комплекте. Он пытается балансировать, но в последнее время становится хуже.

– А что происходит, если он не меняется?

– Тело остается тем же самым, – ответила Света. – Он не изменяется физически.

– Это хорошо.

– Но и ментально он тоже не изменяется. Он говорит, что не может черпать из тех эмоций, которыми не пользуется, не может думать так же четко, его мысли ходят кругами.

– Всюду проигрыш, – произнесла я.

– Что-то вроде этого, – согласилась Эшли.

Я уже слышала приближение Криса. Звук ломающихся под ногами веток, шелест травы и листьев.

Он вырос. Снял с себя одежду и нацепил взамен что-то вроде большемерных шорт из грубой ткани. Наверняка они и занимали большую часть объема его рюкзака. Он был двенадцати футов ростом, с искаженными пропорциями. Большие ноги, большой живот, большие ладони, весь покрыт грубой шерстью. Довольно узкие, на взгляд, плечи, длинная шея, голова лишь чуть больше нормальной, с довольно-таки выраженными клыками. Волосы, и до того растрепанные, стали еще чуточку длиннее.

– Он выбрал одну из более приятных на вид форм, – весело произнесла Кензи. Она собрала свои вещи.

Как, блин, мне продать публике такого, как Крис? Как мне укротить Эшли или разобраться с проблемами Тристана?

– Двадцать минут, – сказал Тристан. – Потом он поменяется обратно. Нам надо поспешить.

Захват флага. Да. Какая-то частица меня уже пожалела, что я подняла эту тему. Я могла бы поставить точку вот тут, после объяснения и краткой демонстрации способностей, а потом взять несколько дней на подумать.

Мне требовалось несколько дней на подумать, чтобы не ранить ничьих чувств, не причинить никому вреда.

У меня их не было. Я потеряю слишком много авторитета у этих ребят, если сейчас дам задний ход. Особенно у Криса и Эшли.

– Кто хочет быть командирами? – спросила я.

Тристан поднял руку. И Эшли.

– Эшли, выберешь первой? – предложила я.

– Кензи.

– Ура! – возрадовалась Кензи.

– Света, – решил Тристан. – Ты была бы моим вторым выбором после Рейна. Фан-клуб Сплава.

– Крис, – сказала Эшли. Она надела маску – V-образную, закрывающую нос, уши и глаза, оставляющую частично видимыми брови.

– Вы тогда обустраивайтесь там, на противоположном склоне холма, – велела я. Эшли и двое самых юных участников команды.

– Ты заместишь Рейна? – спросил меня Тристан.

– Да, – кивнула я. – Мне в первую очередь интересно посмотреть, как вы работаете, так что я в основном сосредоточусь на обороне и общем присмотре за ситуацией.

– Хорошо. Не думаю, что с этим будут проблемы.

Я не была в этом так уверена. Я видела, как он стиснул зубы, прежде чем надеть свой рогатый шлем. Я уже имела представление о его характере. И глаза Эшли под маской я тоже видела. Она, похоже, хотела быть лидером, а значит, ей было что доказывать. Я видела Криса-великана, нормально улыбающегося впервые с момента нашей встречи, когда он обернулся через плечо, ковыляя прочь. Это лишь усилило мое беспокойство, а не сгладило.

Света взяла меня за руку и сжала. Чуть в стороне Тристан чертил из световых искорок нечто десяти футов в высоту и двадцати в ширину. Стену.

Я хотела испытать их, посмотреть, насколько они функциональны как отдельные бойцы, и, возможно, выпятить трудности.

Чем больше я видела, тем меньше была уверена, что эти ребята годятся даже для дружеского состязания. Здесь так много тараканов. А главное – те, у кого лидерство, выглядят наименее способными с ним справиться.

– Верь в нас, – произнесла Света тихо.

Я хотела верить. Правда хотела.

– Думаю, – обратилась я к Тристану, – сейчас тебе самое время объяснить свой план на игру.

 

Предыдущая          Следующая

[1] Козерог в астрологии считается знаком, связанным со стихией Земли, но при этом изображается в виде козла с рыбьим хвостом.