Предыдущая Следующая
СУМРАК 4.3
Это произнесла Света, а не Рейн.
– Если они зайдут внутрь, мы не узнаем, что они говорят.
– Они уже что-нибудь сказали? – спросила я.
– Нет, – ответил Рейн. – Женщина вообще не говорит, так что это был бы монолог. Если они здесь, значит, им здесь что-то надо. Я хочу узнать что.
– Все, что вы предпримете, рискует подорвать скрытность наблюдения, – предупредила я. – Возможно, вы добудете больше информации, если сейчас оставите их в покое. Просто сообщаю.
– Я могу пропустить что-то жизненно важное, – сказал Рейн.
– Можешь, – согласилась я. – Решать вам. Если понадобится помощь, я с вами.
Тристан вышел вперед и присел на край стола, повернув голову так, чтобы следить за изображением.
– Гипотетически, если мы сейчас начнем действовать, что именно мы сделаем? Ввяжемся в драку?
– Это можно, – сказала Эшли. – Рейн говорил, что они ранены и нуждаются в техобслуживании. Драка была бы своевременной, она бы оставила их ранеными и вывела бы из общей картины.
– На их территории? – спросил Тристан. – С неизвестным количеством злодеев в ближайшей окрестности?
– И это сорвало бы наше скрытное наблюдение, как сказала Виктория, – добавила Света.
– Как правило, – заметил Крис, – жизненно важная информация – это информация о том, с кем мы сражаемся и почему они делают то, что делают.
– Крис, – произнесла Света.
– Света. Отключись от своих эмоций и больше сосредоточься на их эмоциях. Они увлечены? Одержимы? Это личное? Если что-то или все из этого верно, это меняет правила их поступков. Возможно, они будут действовать, даже если ранены или нуждаются в каком-то техобслуживании.
– Люди не действуют, руководствуясь правилами, – возразил Тристан.
– Некоторые действуют. Байрон действует, или действовал, судя по твоим словам. Они – возможно. Но чтобы это понять, мы должны знать больше из того, что знает Рейн, насчет кто они, что они и откуда вообще взялись.
Кензи развернулась в своем кресле.
– Я только что говорила Виктории, что мне не нравится, когда она лезет в мое прошлое и откуда я взялась. Будет отвратно и несправедливо, если мы станем донимать Рейна, который явно этого не хочет.
– Возможно, ты ищешь слово «лицемерие», – предположила я.
– Сегодня столько новых слов узнаю, – сказала Кензи.
– Ближе к делу: есть ли вообще вариант подслушать их, если они войдут внутрь? – спросил Рейн. – Они в квартале от того дома, куда заходил Скакун. Если они туда зайдут, что мы сможем сделать?
– Я могу чего-нибудь сварганить, – ответила Кензи. – Но оно будет хлипкое и ненадежное.
– Не могу не заметить, что мы меняем тему, – произнес Крис.
– Послушай. Мне… просто это необходимо, – сказал Рейн. – Тристану я рассказал все, Свете – часть. Если Тристан считает, что это должно быть высказано, он может высказать. Он объективнее. Но я очень хочу знать, о чем они могут говорить, я хочу начать подготовку немедленно.
– Я держал рот на замке, – произнес Тристан. – Я в странной ситуации: знаю, что делаю, но не хочу предавать друга. Я чувствую, что, если я скажу хоть что-нибудь, даже из лучших побуждений, все равно предам Рейна.
– Я могу разобрать кое-что, – сообщила Кензи. – И склепать вместе на скорую руку. Оно долго не протянет, но нам понадобится, чтоб Света поспешила туда и поместила его, и на это уйдет несколько минут. Если мы будем это делать. Но если мы не будем, я не хочу разламывать свои штучки.
– Возможно, я пожалею, что сказал это, но тут я на стороне Кензи, – заявил Крис. – Херово будет, если она станет разбирать хорошую работу, чтобы успеть вовремя, а потом Рейн сам не вложится. Это несправедливо и приведет потом к обидам.
– Насчет справедливости я не парюсь, – ответила Кензи. – Но все равно спасибо, Крис.
– Не благодари меня.
– Все равно поблагодарю. Это для меня много значит.
– Ничего не значит. Я просто не хочу головняка. А Рейн сейчас – самый большой головняк нашей команды. Может, самый большой после меня, но меня-то никто не пытается убить, и я ничего не прошу, так что, думаю, я это переживу.
Рейн пробежался пятерней по волосам, повернулся и шагнул в сторону, как будто хотел уйти или просто пошагать взад-вперед, но остановился, потому что не мог отвести взгляда от экрана.
Тристан был в затруднительном положении – знал то, что знал, но боялся рисковать дружбой. Света, может, не была так дружна с Рейном, но зато она была добрее и чувствительнее, и она знала меньше. Других союзников в группе, к кому он мог бы обратиться, у Рейна по большому счету не было. Явно не Эшли. Не Крис. А Кензи просто хотела знать, начинать ей сооружать свою штуковину или нет.
В итоге Рейн посмотрел на меня. Выглядел он напуганным.
– Если Кензи сделает свою вещицу, я могу слетать туда и подложить ее, – сказала я. – Я не против показать там свое лицо, это стыкуется с планом, риск, что скрытное наблюдение сорвется, ниже, в общем, схема рабочая.
Рейн напряженно кивнул.
– Но я думаю, что Крис, возможно, прав. Если группа протягивает тебе руку, а ты не возвращаешь им доверие, это, возможно, несправедливо. Ты должен поделиться хоть чем-то.
– Окей, – произнес Рейн.
Кензи крутанулась в кресле. Схватила один из своих летающих глаз, открыла его сбоку и вытащила черный прямоугольник. Вместо него воткнула запасной.
– Это личное, – принялся рассказывать Рейн. – Эмоциональное. И сны только делают хуже, из-за истечения личностей по кластеру. Некоторые вещи, которые я недавно уловил, заставляют меня думать, что оно есть в той или иной степени.
Я слушала с бесстрастным выражением лица, скрестив руки, в основном глядя, что делает Кензи, пока Рейн говорит. Мне ведь устанавливать эту штуку.
Кензи открыла шкатулку с камерой, которую до того вставила в глаз Эшли, и оторвала секцию за объективом. Пощелкала пальцами по отдельным деталям, заставив их вращаться, потом взялась за другие детали, заодно отвинтив их.
– Они винят меня за события в районе триггера. Это все я рассказал Свете. Насколько я вижу, сны пристрастные, избирательные, выхватывают отдельные детали. Они изображают меня более плохим парнем, чем я есть.
– Я вообще не считаю тебя плохим парнем, – заверил Тристан.
– Но я и не хороший парень. И, возможно, это из-за истечения с той стороны. Я чувствую себя совершенно другим человеком, чем был. И я знаю… думаю, что Зацеп тоже. Я видел его позицию и его сны, а сейчас он готов убивать? Может, агент взял половину моего гнева из тогда и поделил ее между ними, нацелив обратно на меня.
– Что случилось-то? – спросила Эшли.
– Я облажался. У меня был шанс спасти их, а я не спас, – ответил Рейн.
Я отвела взгляд от Кензи, которая что-то быстро крутила, ввинчивая в глаз-камеру под главным объективом летающего глаза, посмотрела на Рейна и увидела, что у него совершенно несчастный вид.
– Какое отношение к этому имеет Эрин? – поинтересовалась Света.
– Никакого. Она знает эту историю, но не видела снов. Думаю, если б она видела сны, как те трое из кластера, она бы меня тоже ненавидела. Но она не видит.
– А почему «of5»? – спросил Крис.
Я повернула голову.
– Мой ник онлайн, – пояснил мне Рейн. – Я не знаю, что случилось с пятым. Это сложно. Мне приходят в голову несколько человек, которые могли бы быть им. Люди, которые не выжили.
Кензи развернулась. Камера имела потрепанный вид. Я осознала, что это лучшая из них, с адаптивным камуфляжем или что там у нее. Не хватало панелей, виднелись проводки. Кензи жестом пригласила меня подойти. Я подошла.
– Приставь объективом к стене или крыше. Вот тут сбоку плунжер, видишь?
В бороздке, идущей вдоль камеры, в норме предназначенной для лучшей аэродинамики или еще для чего-нибудь, виднелся металлический стерженек заподлицо с корпусом.
– Вижу, – кивнула я. Глянула на экран. Они прошли мимо того места, куда прежде заглянули Скакун и компания.
– Приставь к поверхности, потом медленно, супермедленно вдави. Никакого встроенного сопротивления нет, так что если ты будешь неосторожна, то вдавишь за полсекунды.
– И что тогда будет?
– Мы ее потеряем. Это четыре дня работы, а глазная камера – шесть дней работы, плюс некоторые детали было трудно достать. Пожалуйста, не жми быстро.
– Насколько медленно надо вжимать?
– Ммм. Если сможешь, доведи отсюда досюда за, скажем, минуту. Будь готова остановиться, если я скажу.
– Как будем коммуницировать?
– По телефону? – предложила Кензи.
– По телефону. Ясно.
Я удостоверилась, что мой телефон при мне и что аккумулятор не разряжен, достала наушники-капельки, воткнула их в телефон и один вставила в ухо. Потом взяла камеру размером с футбольный мяч.
– Дайте что-нибудь пожевать? – попросила я. – Батончик мюсли или еще что-нибудь?
Крис подошел к своей сумке, порылся в ней и кинул мне пачку чипсов. Я ее поймала, потом поймала еще что-то съестное в бумажной обертке, что он бросил следом. Все сложила в рюкзак. Моя маска, комп и блокнот уже были там, это хорошо.
– Это не «любить/убить», – произнес Рейн. – Или, как сказала Виктория несколько дней назад, это «любить/убить», но хорошо прикрытое. Я слабее их, и сны дают им основания меня ненавидеть.
– Я могу идти? – спросила я.
– Видимо, да. Спасибо, что согласилась, – ответила Света.
Я похлопала ее по плечу, проходя мимо.
– Спасибо, – сказал Рейн очень искренне.
Я была уже у двери, когда Тристан произнес:
– Возможно, камера нам в итоге и не понадобится.
Я обернулась.
Они не стали заходить внутрь. Группа людей стояла на парковке возле минивэна. Все в масках.
– Я все равно полечу, – сказала я. – Мы не знаем, куда они отправятся и что будут делать. Как-нибудь подключите меня?
– Я позвоню с видео, – пообещала Кензи. – Мы будем с тобой говорить, а ты сможешь смотреть на экран и видеть, что происходит.
– Окей, – кивнула я. – Так годится. Правда, здорово ударит по моему месячному лимиту. Возможно, придется перейти на безлимитный тариф.
– После конца света таких больше нет, – ответила Кензи. – Я проверяла. И они на меня дуются, когда я что-нибудь заимствую, так что приходится быть очень осторожной с камерами и всякой дребеденью.
Я могла бы ответить, но не хотела застревать в разговоре. Вышла наружу и взлетела прямо с вершины пожарной лестницы.
«Надо будет поговорить с большими геройскими командами, нет ли у них вариантов», – подумала я. Было бы полезно обзавестись прикольными наушниками, какие раньше были у Защитников, или хотя бы особым телефонным тарифом, позволяющим пользоваться толстыми каналами.
В ухе раздался телефонный звонок, и я вздрогнула, хоть и ждала его. Я тапнула по телефону, чтобы ответить. Раздался не голос кого-то из команды, а звук от камеры Кензи, наблюдающей за разговором Зацепа и людей на парковке.
– …Зацеп. А это Лишенная Любви, – произнес Зацеп. Узнаваемый голос. Низкий, рычащий. Похоже, это его обычный голос.
– Лишенная Любви? Скорее уж Лишающая Любви?
Короткая пауза.
– Она не говорит, – пояснил Зацеп.
– Это может усложнить переговоры.
– Мы справимся, – сказал Зацеп. – Я буду за нас обоих.
– Твой друг не придет? Веревочник?
Веревочник – это, возможно, их третий.
– Нет. Только я, только она.
– Я Секундная Стрелка. Это Последняя Минута, Финальный Час и Конец Времен.
Продолжая лететь, я извлекла телефон из кармана, стараясь его не уронить. Я терпеть не могла пользоваться телефоном в воздухе. Слишком легко утратить концентрацию.
– Твое имя не вписывается, – заметил Зацеп.
– Я не против, – ответил Секундная Стрелка.
Я видела изображение на экране телефона. Движением пальцев я его укрупнила, приблизив того из беседующих, кого не знала. Высокий, с вытянутой головой и лицом, лысый, с навощенными изящными усиками, в круглых темных очках. Поверх рубашки с закатанными до локтей рукавами у него были подтяжки. Мускулистые руки он скрестил на груди. Немного стимпанковое ощущение, хоть его одежда и не была такой уж старомодной.
Стало быть, в команде времеманипуляторов новый член.
– Ты хотел встретиться. Мы пришли, – сказал Секундная Стрелка.
– Мы с вами близки в том, как подходим к делам, – произнес Зацеп. – Возможно, мы сможем поторговать, научить друг друга чему-нибудь.
– Возможно, – согласился Секундная Стрелка. – Звучит неплохо.
– Быть может, сделка больше в вашу пользу, но вы протягиваете нам руку, когда мы в этом нуждаемся.
– Аа, я так и думал, что это надвигается. Мы слышали, что вы рекрутируете.
Зацеп издал звук более похожий на рычание, чем на согласное «угу».
– Чем больше народу, тем веселее? – спросил еще кто-то из «Скоростных». Возможно, Конец Времен.
– Чем больше, тем веселее, – повторил Зацеп максимально далеким от веселья голосом.
– Почему бы вам не посмотреть и не сказать, что это для вас значит? – предложил Секундная Стрелка.
Пауза. Я глянула на экран. Задняя дверь минивэна открылась. Зацеп подошел, женщина – Лишенная Любви? – немного задержалась. Ее пальцы рук заканчивались изогнутыми когтями, на тыльных сторонах ладоней виднелось переплетение стержней и полос, удерживающих эти когти на месте. В районе ступней и лодыжек тоже что-то блестело. Нижнюю часть лица скрывала маска.
– Виктория? – раздался из телефона голос Светы.
– Что? – спросила я, поднеся телефон к уху, чтобы говорить в микрофон.
– Кензи занимается камерой и прочим. Я отошла назад, Тристан рядом. В основном с тобой общаться будем мы. Можешь что-нибудь рассказать о «Скоростных»?
Я была рада, что просмотрела свои книги и записи.
– Сиэтл. Злодеи второй категории, но это отчасти потому, что, когда они были активны, Сиэтл задавал довольно высокую планку, – ответила я. – Отчасти. Они времеманипуляторы, но все осложняется тем, что у них в группе как минимум один Механик. Не исключено, что они все Механики. Семейная тенденция, вроде силовых полей в моей семье.
– Они не похожи на семью, – раздался голос. Возможно, Крис, или это Рейн произнес странным тоном. Скорее Крис.
– Тогда это обмен технологиями, – услышала я Тристана. – Механиковы ноу-хау.
– Вероятно. Эмм. У каждого из них есть способность, но они их усиливают благодаря механиковым штучкам, которые носят. Секундная Стрелка может очень быстро перемещаться на очень большое расстояние, но, пока он это делает, не может ни на кого воздействовать и вообще мало что может сделать. Не может причинять другим вред, не может передвигать вещи, ставить ловушки. Но мы о нем вкратце уже говорили. Именно он регулярно прочесывает район, высматривает проблемы. Механикова техника, которую он носит, снижает нагрузку на тело и позволяет ему работать в таком режиме дольше. И еще благодаря ей он выходит из этого режима с бабахом. Это дает ему некоторую атакующую силу.
– Непохоже на вторую категорию, – заметил Тристан.
– Я к этому скоро приду. Рассказываю про этих типов в произвольном порядке. Финальный Час, у него нацеленное замедление. Одна цель за раз; если он знает про цель, может ее замедлять непрерывно. Менять цели может в любой момент. Механиково снаряжение применяет другие эффекты к замедленным целям. Делает так, что замедление заодно давит на тебя и поддушивает, или тебе становится холодно. Делает так, что он может нацелиться на друга и замедлить его падение, снизить урон при приземлении. У него есть штука, которая вмешивается в…
– Это годится, – перебило меня рычание Зацепа. – Я смогу с этим что-нибудь сделать, если будет время поизучать. С помощью этих ваших движков я могу дольше поддерживать эмоциональные эффекты, которые выпускаю через свои гаджеты, или продлевать работу аккумуляторов.
– Это хорошо, – произнес Секундная Стрелка.
Пауза. Лязг металла о металл.
– Что она говорит? – спросил Секундная Стрелка.
– Лишенной Любви это нравится. Она считает, что может с этим что-нибудь сделать. Верно? Да.
– Ладно. Мне это мало о чем говорит, – сказал Секундная Стрелка. – Как насчет показать нам что-нибудь?
– Она повреждена, но общее представление ты должен получить, – ответил Зацеп.
Я глянула на экран. Зацеп одной из своих длинных механических рук открепил другую руку и держал ее за середину, плечом к Концу Времен, кистью к Секундной Стрелке.
Кензи приблизила изображение с камеры, и я впервые смогла разглядеть всю группу «Скоростных».
Секундная Стрелка был нормального телосложения, в больших очках и кепке. Ему удавалось не выглядеть старомодным.
Последняя Минута был более низким, кряжистым, с изрядным количеством как мускулов, так и жира. Его гаджеты свисали со специального пояса.
Финальный Час был более мускулистым, гаджеты были обернуты вокруг одной его руки, заканчивающейся простецким на вид устройством, напоминающим медный фен; из вентиляционных решеток и щелей по всей его длине шел красный дым. Помимо медного шлема, закрывающего голову целиком, остальная броня защищала лишь половину тела.
Конец Времен – ну, его я уже успела разглядеть. Его маска представляла из себя широкую ленту, обернутую вокруг головы и закрывающую лицо от бровей до скул, и черные очки поверх нее, но трудно было представить, чтобы она сделала его неузнаваемым, с его-то формой лица, отсутствием волос и усами.
– Продолжай, – сказал Тристан.
На ком я остановилась? Финальный Час, да.
– Он мог добавить к своему замедлению электромагнитный импульс, который слегка мешает способностям, а технику заставляет работать с перебоями или вовсе отключаться. Всё через эту здоровенную штуковину, которая покрывала его руку и кисть.
– Она при нем и сейчас, – заметила Света.
– Окей, ладно, я не вижу, пока держу телефон у уха. «Прозорливые» говорили, что они с помощью Финального Часа маскируют свои сделки. Он был их ударной силой, а может, и сейчас ею остается. Я подозревала, что он может применять свои импульсы или еще что-нибудь, чтобы не давать посторонним приглядываться.
– Надеюсь, они их не будут применять, – сказала Кензи.
– Скорее всего, снаружи это не работает, – ответила я. – Последняя Минута перемещает вещи в пространстве. Ключевое слово «вещи». Не людей. Носит набор механиковых бумерангов, бомб, оружия. Если бы у Секундной Стрелки не было механикоподобного имени и если бы не шанс, что они все слабые Механики, я бы сказала, что Последняя Минута с его арсеналом – лучший кандидат на роль Механика команды.
– В чем его прикол, или какой механиков компонент? – поинтересовался Тристан.
– Я мало что помню, но вроде его гаджеты работают по-другому, когда движутся обратно, или у них дополнительная функциональность, когда их обращают.
– Твою мать, – вырвалось у кого-то. И мне показалось, что я услышала чей-то стон.
– Да. Бумеранги летят по другой траектории или расщепляются надвое, и одна версия летит вперед, а другая тем же путем обратно, – сказала я. – Такого рода штуки.
Я летела, замедляясь, а теперь вовсе остановилась. Я не хотела проникать на их территорию и привлекать внимание, когда момент не самый подходящий. Я имела представление о том, как работают Птичий Мозг и Мертвый Мозг, плюс был риск, что, когда закончится их встреча, Секундная Стрелка пропатрулирует территорию, чисто посмотреть, чем заняты потенциальные бизнес-партнеры.
Я опустилась на крышу, немного прошлась и остановилась на ее углу. Кедровый Край находился на полуострове, сейчас его от меня отделяла вода.
– Конец Времен? – спросил Тристан.
– Понятия не имею, – ответила я. – Ни в имени, ни во внешности, на мой взгляд, ничего конкретного.
– Блин, – услышала я. Рейн, наверное.
– Почему они второй категории? – спросил Тристан. Уже не в первый раз.
– Потому что механиковы штуки имеют ограниченный потенциал. Аккумуляторам нужно время на зарядку, – ответила я. – Когда они активничали в Сиэтле, то делали перерывы дней в двадцать между своими операциями, и у них были уязвимости. Если столкновения затягивались, аккумуляторы разряжались, а когда такое случается, они теряют изрядную долю своих мускулов.
– Возможно, они рекрутировали Конца Времен, чтобы закрыть эту уязвимость, – предположил Тристан.
– Да, – согласилась я. – Этого нельзя исключить.
У «Скоростных» ушло больше времени на изучение руки Зацепа, чем у Зацепа – на изучение чего бы то ни было, что они ему показали. Я наблюдала через телефон, слегка горюя о своем месячном лимите, и выжидала.
На экране Лишенная Любви отошла от остальной группы и двинулась вдоль парковки. Она встала спиной к другим, опустив руки по бокам, расправив пальцы и когти.
– Она мне нравится, – заметила Эшли. – Хороший стиль. Досадно будет, когда я вобью ей зубы в глотку.
– Если мы вступим с ней в бой, – сказала Света. – Если мы вообще до этого дойдем.
– Естественно, – ответила Эшли.
– Что она делает? – спросила я скорее саму себя, чем группу.
Прошло еще несколько секунд, и на улице появился кто-то еще. Женщина в фиолетовом капюшоне и с рожками.
Партнерша Скакуна.
– Лишенная Любви увидела ее приближение, – сказал Тристан.
– Почувствовала, – поправила его я.
– Эта женщина… Лишенная Любви, у ее способности эмоциональный аспект, – произнес Рейн. – Возможно, он включает в себя какое-то восприятие чужих эмоций. Детектирование людей.
– Если так, я рада, что просто не свалилась где-то поблизости, – заметила я.
Панта сказала что-то. Камера не уловила.
– Простите! – воскликнула Кензи. – Простите! Моя звуковая камера не была повернута в ту сторону. Она капризная.
– Не поворачивай ее к тем двоим, держи на группе Зацепа, – сказал Тристан. – Панта уже уходит.
– Это было коротко, – произнес Рейн. – Думаю, она просто проверяет, как дела, удостоверяется, что все идет мирно.
Лишенная Любви вернулась к группе.
– Чего хотела королева Опасного Края? – поинтересовался Секундная Стрелка.
Лишенная Любви молчала.
– А, ну да.
– Вы закончили с моей рукой? – спросил Зацеп.
– А, да. Забирай.
– Мм.
– У меня есть вопрос, и я буду жалеть, если не задам его, – сказал Секундная Стрелка. – С кем вы?
– С кем? – переспросил Зацеп. – Сами с собой.
– Я уточню. У нас уже формируется несколько клик. Горькая Пилюля руководит мозгами, наблюдением, прослушкой, планированием вдолгую. Не только здесь, обрати внимание. Могут быть операции где угодно.
– Угу.
– Борзый Бык руководит злобными типами: бывшими жуликами, бывшими сидельцами в Птичьей клетке, бывшими спецназовцами, бывшими бойцами без правил. Теми, кто хорош и даже счастлив, когда речь заходит о том, чтобы делать людям больно.
Зацеп прокомментировал:
– Мы уже беседовали с некоторыми из них. В том числе с Борзым Быком. Мы как раз ищем людей, которые хороши и даже счастливы делать больно.
– Отлично. Будем иметь это в виду. И последняя клика, достойная упоминания, – Скакун руководит организационной частью. Дипломатия, рекрутирование и много разного бизнеса, идущего в тени.
– И?
– И я не думаю, что мы будем разделяться на фракции и драться между собой. Я говорю «клики», потому что подобное притягивается к подобному, и рано или поздно вас затянет в одну из основных групп. Каждый играет свою роль.
– Мы сами по себе группа, – ответил Зацеп. – Нам наплевать, к какой клике принадлежите вы. Вы хотите получить доступ к нашим изделиям и посмотреть, чему сможете научиться?
– Нам надо будет обговорить это между собой, но, думаю, мы так чему-то научимся.
Я посмотрела на экран телефона, и как раз в этот момент «Скоростные» обменялись взглядами.
– Да, – произнес Секундная Стрелка, убедившись во мнениях остальных. – Будем исходить из того, что с этого места мы готовы идти вперед, однако ничего не будем высекать в камне, пока мы с друзьями не переговорим.
– Предварительное предложение: мы даем вам пятнадцать тысяч долларов и доступ к нашим технологиям для изучения, – сказал Зацеп. – Вы даете нам доступ к вашим технологиям и помогаете в нужный момент.
– С этой работой, которую вы планируете?
– Если вы хотите это обсудить, я могу пригласить других, которые уже пообещали помочь. Обсудим в одном из заведений Скакуна.
– Возможно. Нам надо будет это обговорить. Временной диапазон?
– Скоро, – ответил Зацеп. – Что-то более конкретное должно подождать до обсуждения.
– Насколько тяжелая работа?
– Трудно сказать. Не хочу сейчас сказать вам что-либо, что может достичь не тех ушей, а их вокруг полно.
– Дай какой-то намек.
– Восемь или девять молодых людей со способностями, это наша наиболее вероятная оценка. В основном подростки. Мы не знаем, кто еще, или сколько именно взрослых Плащей, союзников и других ресурсов есть в их распоряжении. Подростков легче всего отслеживать, потому что они больше передвигаются.
Заговорил кто-то еще, и мне пришлось глянуть на экран, чтобы проверить, кто именно. Последняя Минута.
– Трудно сказать? Похоже, что как раз-таки легко сказать. Как минимум восемь или девять человек со способностями – это тяжело.
– С тем рекрутированием, которое у нас в планах, мы будем численно превосходить их втрое, – произнес Зацеп своим характерным рычащим голосом.
– Ты говоришь о людях со способностями? Не о прихвостнях или приспешниках?
– О людях со способностями. Если все пойдет хорошо, мы будем превосходить их втрое, даже если они обратятся за помощью.
– Ты их набрал в Кедровом Крае?
– В разных местах. Среди наших контактов есть Мыслитель, и он обратился к своим друзьям. Этот контакт и его друзья – Плащи, имена которых вы слышали, их все слышали. В этом деле согласился участвовать Король Краха. Еще один или двое аналогичного калибра то ли будут сами участвовать, то ли нет, но, если не покажутся лично, предоставят значимые ресурсы.
– Вы, вижу, не из тех, кто ограничиваются полумерами, – заметил Секундная Стрелка.
– Мы не верим в полумеры, – ответил Зацеп. – Что в большом деле, что в нашей с вами сделке. Технология за технологию, пятнадцать штук за работу, но я хотел бы увязать одно с другим. Чтобы мы установили рабочие отношения и даже взаимозависимость еще до начала дела.
– Взаимозависимость?
– Причина, по которой люди думают дважды, прежде чем задаться вопросом, не лучше ли свалить в последний момент, ведь толпа такая большая, что их не хватятся. Такое случалось в делах вроде сражений со Всегубителями, еще до Золотого утра.
– Говоря за себя, я ведь не проконсультировался с группой…
– Естественно.
– Я не против такого подхода. Мы должны обсудить деньги. Если их распределить в команде из четырех человек, выходит не так уж много.
– Когда я делал работу в общественном центре… – начал Зацеп. Он сделал паузу, дав своей фразе повисеть в воздухе.
– Ты ее делал с определенными условиями и ожиданиями. Условия выполнены, ожидания оправдались, – сказал Секундная Стрелка. – Мы в курсе.
– Это чего-то да стоит, – произнес Последняя Минута. – Работу надо было выполнить, и она была выполнена хорошо.
– Поверьте, эту работу мы тоже намерены выполнить хорошо, – сказал Зацеп. – Мы втроем методично работали над этим год. Если вы хотите больше денег, это можно обсудить. Нам нужны будут аргументы, которые это объясняют, гарантия, что вы отработаете свою прибыль.
– Думаю, это мы сможем. Но вместо денег…
– Хмм?
– Веревочник. Он ваш лучший Механик?
– Может быть.
– Может, вы добавите масла в горшочек? Включите его изделия.
– Это можно будет устроить. В обмен вы дадите нам хорошие рекомендации.
– Ладно. Мне эта идея нравится. Мы поговорим.
– Хорошо, – ответил Зацеп.
Секундная Стрелка протянул руку. Зацеп потянулся своей гигантской механической рукой, сомкнув ее вокруг ладони и предплечья Секундной Стрелки.
Они все обменялись рукопожатиями. Странное получилось зрелище, когда механическая рука Зацепа пожала феноподобный обрубок Финального Часа.
Когда стимпанкообразный Конец Времен осторожно взял своей голой рукой когтистую ладонь Лишенной Любви, он склонился и поцеловал ее тыльную сторону. Женщина стояла спиной к камере, и увидеть ее реакцию на это было невозможно.
«Скоростные» разделились на две группы. Двое забрались в старую машину, двое – в минивэн с техникой в задней части салона.
Зацеп и Лишенная Любви направились туда, откуда пришли. Женщина повернула голову, глядя, как машины покидают парковку и проезжают мимо них. Камера, устроившаяся на углу здания, медленно повернулась вслед за этой парой.
Когда камера приблизила изображение, звук тоже стал чище, и стал хорошо слышен металлический стук от рук Зацепа, периодически касающихся дороги, и цоканье когтей Лишенной Любви.
Затем, видимо, Кензи что-то поменяла, потому что эти звуки притухли.
– Хорошо? – спросил Зацеп.
Лишенная Любви ответила кивком.
– Их хорошо иметь на своей стороне. Разносторонние, и их технологии тоже полезны. Могу придумать десять вещей, которые могу с ними сделать.
Еще кивок.
– Тебя устроит встреча в баре?
Последний кивок.
– Бар, – услышала я голос Тристана. – Кензи? Отправляем Викторию?
– У меня есть адрес. Кажется, в Кедровом Крае всего один бар. Через дорогу от того дома, куда зашел Скакун.
Я поднесла телефон к лицу.
– Лишенная Любви, возможно, чувствует людей, и надо учитывать Птичьего Мозга с Мертвым Мозгом.
– Виктория, решать тебе, – ответил Тристан. – Но нам очень, очень поможет, если мы поймаем больше разговоров такого рода.
Я шагнула с крыши и осознала, что на тротуаре на дальнем краю улицы кто-то стоит и смотрит на меня с тревогой на лице. Отдав этому человеку свой лучший геройский салют, я не упала с высоты двухэтажного дома, а полетела.
– Эшли и Рейн что-то молчат, – произнесла я в телефон.
– Я не люблю телефоны, я в них не вижу лиц и реакций, – откликнулась Эшли. – Я в порядке. Все нормально.
– Я не очень в порядке, – сказал Рейн.
Естественно.
Так. Возможно, я с ним позже поговорю или подтолкну обратиться к Ямаде. Или, еще лучше, это побудит его связаться с геройскими командами.
Но сейчас, направляясь на вражескую территорию, я должна была позаботиться о себе и о своей задаче. Мне нужно было принимать быстрые решения по темам, для которых, я надеялась, у меня будет несколько дней или даже недель.
– Радиомолчание, кроме чрезвычайных ситуаций или если Кензи должна сказать мне остановиться и не вводить камеру, – произнесла я.
Я услышала тихое «бип».
Теперь никакой поддержки. Только я и моя инфа. Я надела белую маску.
Главная забота: Мертвый Мозг и Птичий Мозг. Оба всевидцы.
Мертвый мозг был тактическим Мыслителем. Обозначив определенную зону в трех измерениях, он выставлял прямоугольную призму, в пределах которой чувствовал все. Он мог покрыть своей способностью маленький городок и получать общее представление обо всем, что в нем происходило; но если он обозначал меньшую зону, то получал бОльшую ясность, большее представление о множестве вещей одновременно, и он чувствовал характеристики. Нечисловые значения абстрактных величин вроде физического благополучия, умений по части рукопашного боя и быстрого бега, и все это для всех в пределах зоны. Чем меньше зона, тем точнее характеристики.
Обратная сторона медали заключалась в том, что это был парень двадцати с чем-то лет, который проводил чертову прорву времени, сидя с надетым подгузником в кресле, пуская слюни, мямля что-то и испытывая острый дискомфорт. Когда его способность была активна и еще какое-то время после он не мог сам действовать на основе своих знаний и даже не мог эффективно защищать самого себя. Когда-то он был на стороне хороших парней, вот почему информация о его способности была настолько общеизвестна. Что-то изменилось или сломалось.
Я летела над самыми крышами. Не та высота, на которой я могла бы достать свой телефон, поскольку имелся более чем реальный шанс врезаться во что-нибудь вроде электрического кабеля или дымовой трубы.
Способность Мертвого Мозга работала в трех измерениях. X, Y, Z. Обозначенная зона, ориентированная на север, юг, запад, восток, вверх и вниз. Если он хотел получить полные характеристики и прочую информацию и при этом минимизировать недостатки своей способности, например время восстановления, то часто жертвовал направлением вверх-вниз. Он мог покрыть область шириной в три квартала по оси запад-восток и три квартала по оси север-юг, но всего шесть – десять футов по вертикали.
Против одного лишь Мертвого Мозга лететь высоко и держаться крыш – действительно безопасная схема, позволяющая держаться вне его зоны внимания.
Против Птичьего Мозга эта схема была уязвимой. Птичий Мозг была тактическим всевидцем, отлично дополняющим Мертвого Мозга. Всевидение сверху вниз, примерно как если бы Кензи работала исключительно через свои механиковы глаза-в-небесах, нацеленные строго вниз. Также она обладала способностями Мыслителя иного рода, вплетенными в главную способность всевидца, но она не была прежде героиней, и информация в ее досье отсутствовала.
Она очень хорошо умела обращаться с огнестрелом, была высокомобильна и потому могла эффективно защищать Мертвого Мозга, пока тот был обездвижен.
Если я буду держаться крыш, Птичий Мозг меня быстро засечет. Если спущусь на землю – окажусь на территории Мертвого Мозга.
Я летела под чем-то, когда только могла, чисто чтобы сбить с толку Птичьего Мозга. Секунда мне понадобилась, чтобы сориентироваться и найти нужные мне здания, хотя я и знала заранее, что они в деловом районе.
Ни следа Зацепа или Лишенной Любви. Я надеялась, что они уже внутри. Если повезет, я смогу вывести камеру онлайн уже скоро.
Я опустилась на крышу, отключив поле, и поставила рюкзак на угол крыши, прислонив его к приподнятому краю.
Отчетливо понимая, что, очень вероятно, прямо сейчас глаз в небе следит за каждым моим движением, я перекрыла своим телом вид на содержимое рюкзака, извлекла камеру и приставила ее к углу, где рюкзак ее загораживал. Достала блокнот, открыла его на пустой странице и положила на угол крыши. Следом достала чипсы и сверток, оказавшийся карри в пите.
Карри и пита – на такое сочетание я прежде не наталкивалась; однако жаловаться я не собиралась. Питой я прижала блокнот, а пачку чипсов поставила рядом с рюкзаком, прислонив к ограждению крыши.
Мой рюкзак загораживал от обзора почти всю камеру, блокнот начисто перекрывал обзор сверху.
Нужно действовать медленно. Я села на крышу, прислонившись к ограждению, открыла рюкзак и подправила плунжер. Потянулась в пачку с чипсами и обнаружила, что это не чипсы, а соленые шкварки.
Буээ.
Я съела несколько штук, записала несколько общих наблюдений об окрестностях, потом двинула плунжер чуточку вниз, пока тянулась к пачке, чтобы достать следующую пригоршню пересоленных шкварок.
Из-за постоянных пауз у меня все заняло минуты полторы – две. Из телефона донеслось «бип». Я восприняла это как сигнал мне и достала телефон, чтобы сбросить вызов, не забыв повернуть его под таким углом, чтобы наблюдатель сверху не мог разглядеть экран.
Оставаясь на месте, я нервничала. Каждую секунду, что я была здесь, я защищала камеру, камера предположительно снимала и мы получали информацию.
Каждую секунду, что я была здесь, за мной наблюдали. Мое силовое поле было выключено, потому что, включив его, я рисковала бы повредить крышу, здание или камеру. Местные получали больше времени, чтобы разобраться, что со мной делать.
Мы хотели разворошить осиное гнездо и продолжать его ворошить, чтобы исчерпать их ресурсы и не дать им быть особо эффективными злодеями. Но эти осы могли жалить.
Я съела немного крисова карри в пите, чисто чтобы со стороны казалось, будто я в обычном дозоре или патруле, и пожалела, что не взяла ничего попить. Я делала записи, уделяя внимание граффити и символам, именам и фразам. Тому, что я позже смогу поискать в интернете – вдруг удастся раскопать еще что-нибудь об именах и личностях тех, кто обустроились в Кедровом Крае.
Прошло, наверное, минут пять, прежде чем они решили, что их не устраивает, что я нахожусь там, где нахожусь. На другой стороне улицы появился здоровяк в костюме. Светлые волосы, металлическая маска с мехом, коричневый костюм с сочетанием металлических и, на взгляд, роговых или костяных бронепластин. Перчатки выглядели угрожающе – мех, металл, заклепки.
В целом он выглядел как типичный второразрядный Плащ.
Он жестом поманил меня к себе. Я подумала, стоит ли мне взять рюкзак.
Я решила рискнуть оставить его там, где он был. А сама слетела вниз, на улицу.
– Я Лось, – произнес он. – Тебе здесь не рады.
– В последний раз, когда я сюда приходила, вы позвонили Ябеде. Она сказала мне проваливать.
– Угу, – кивнул Лось.
– Услышав это, я склонилась к мнению, что мне стоит показываться чаще.
– Э, нет, – ответил он. – Думаю, ты склонилась к неправильному мнению, Прославленная.
Я пожала плечами.
– Что ты можешь сделать, Лось?
– Вот что я собираюсь сделать, Прославленная. Я расскажу тебе, как будут развиваться события.
– Расскажи.
– Двое Амбалов, как мы с тобой, тяжеловесы, непременно подерутся. Я буду избегать ломать ломаемое, потому что я инвестировал в Опасный Край. Ты будешь избегать ломать, потому что ты из хороших парней. Тебе не нужен плохой пиар.
– Звучит разумно, – согласилась я.
– У нас будет очень вежливый мордобой, как в таких случаях бывает, и ты меня отметелишь.
– Я тебя отметелю?
– Я сказал, что расскажу тебе, как будут развиваться события, и я вполне уверен, что развиваться они будут так.
– Мыслительская способность? – предположила я.
– Единственная мыслительская способность, которой я обладаю, – приличное здравомыслие, – ответил Лось.
Я кивнула.
– Итак, ты меня отметелишь. Капитально. Ты даже меня унизишь. Не потому, что ты девушка, а я парень, а просто потому, что ты сильная и более опытная, а еще потому, что драться с летуном чудовищно неприятно.
– Ты мог бы сдаться.
– Не могу. Я инвестировал в это место. Но это еще не конец истории, Прославленная.
– Кстати, это больше не мое имя.
– Правда? Ну извини.
– Не могу назвать тебе другое, пока не могу, но подумала, что стоит тебе сообщить.
– Если ты останешься, я с тобой подерусь, и ты меня отметелишь.
– Какая досада, – произнесла я.
– Но это еще не конец истории. Я сейчас прикладываю то самое здравомыслие. Ты меня отметелишь, я буду унижен, но, пока это все будет происходить, придут другие. Они не будут вмешиваться, будут просто стоять вокруг, но они будут готовы сражаться с тобой, если ты продолжишь настаивать на том, чтобы остаться. Ты будешь в меньшинстве, а они будут не склонны играть честно, за тем исключением, что дадут тебе уйти, если ты согласишься уйти.
– Я соглашусь.
– Рад слышать. Вот только… не могли бы мы перейти сразу к этой последней части, где ты уходишь? Я не хочу быть униженным, а ты не хочешь спасаться бегством от группы Плащей угрожающего вида.
– Вместо этого я должна спасаться бегством от тебя, Лось?
– Ты можешь стукнуть меня, пока будешь уходить, если тебе нравится.
– Что, правда? – спросила я, не совсем веря своим ушам.
Он пожал плечами.
– Это не ловушка?
– Неа.
Я включила полет и чуть приподнялась над землей. Он не отреагировал.
Я полетела на него, подняв поле и выставив кулак.
Он встретил мой кулак своим, двигаясь быстрее, чем я ожидала. Ударная волна от столкновения отбила меня назад и вверх. Я выпрямилась и остановилась в воздухе, футах в десяти над землей.
Ударная волна была странной. Интенсивной и сосредоточенной. В этой способности Амбала было что-то еще.
– Я не могу позволить себе унизиться слишком уж сильно, – произнес он. – У нас зрители.
Я огляделась.
В окно бара я увидела, что Зацеп поднялся на ноги. Лишенная Любви сидела неподвижно, наблюдая. Было еще несколько человек.
На миг я встретилась взглядом с Зацепом и постаралась изобразить легкое удивление.
Затем снова полетела на Лося. Нажала аурой.
Его реакцией на страх и восхищение оказался удар – крепкий, а не бездумный, какой на автомате выбросило бы большинство. Я не сопроводила импульс восхищения атакой и была этому рада, потому что иначе с хорошей вероятностью получила бы удар сама.
Вместо этого я воспользовалась его кратким замешательством, чтобы перелететь через его голову, потому что это легко было сделать, а от него потребовало развернуться. Что еще лучше, ему пришлось активно подправлять положение ног и равновесие, и именно тогда, когда он восстанавливался от эмоционального удара.
Наблюдая, выжидая, чувствуя себя в большей степени воином-монахом, я пыталась идентифицировать момент, когда ему все еще недоставало устойчивости, а его осознание меня было несовершенным, а затем спикировала и ударила его ногой по ключице.
В процессе тварь тоже решила атаковать. Она ударила его в лицо, сбив маску. Я увидела кровь и следы ногтей.
Лось упал и остался сидеть, отвернув от меня голову. Одна рука в перчатке двинулась к лицу.
– Ты окей? – спросила я, подлетев повыше и отведя взгляд. Я не хотела обвинений, что я заглядываю под маску.
– Заживет, – ответил он.
Я не стала ни ждать, ни озираться. Вернулась к своему блокноту, рюкзаку, книге и еде Криса. Упаковала это все и попутно достала камеру.
Когда я перелетела воду и достигла края того района, где располагалось наше укрытие, я позвонила.
– Спасибо, Виктория, – сказала Света.
– Как получилось?
– Мы не захватили самое начало, мы не захватили то, чем, видимо, закончилось, но кое-что все-таки захватили, и, по-моему, все этому рады, – ответила она. – Ты окей?
– Я в порядке.
– Возвращайся. Поговорим, и ты увидишь, что у нас есть.
Я полетела. Летела не по прямой, держа в уме возможных преследователей, и, приблизившись к зданию, где мы снимали помещение, опустилась к самой земле. Приземлилась на краю двора и направилась к пожарной лестнице пешком.
На месте были Эшли, Света, Кензи и Крис. Они смотрели на искаженное черно-белое изображение интерьера бара, проецируемое на стену.
Я заметила отсутствие Тристана и Рейна.
– Он убежал, – произнесла Эшли тихо.
– Рейн?
– Ему стало страшно. Тристан отправился за ним.
– Чтобы приободрить, – добавила Света.
Крис потянулся к клавиатуре мимо Кензи и нажал несколько клавиш. Проецируемая картинка сменилась.
– У тебя отстойно получается, – сказала Кензи, пихнув его локтем. – Вот.
Изображение было искаженным, как будто камера снимала что-то подводное, да еще и через запачканный объектив. Звук, однако, был лишь чуть-чуть приглушен.
«Вы действительно хотите, чтоб этот пацан страдал».
«Мы хотим, чтобы его судьба была хуже смерти, – ответил Зацеп. – Но тогда невозможно будет, чтобы он был мертв, а нам нужно именно это – чтобы он был мертв. Если на пути к этому исходу он будет страдать как можно сильнее, нас это удовлетворит».
«Если вы платите, мы сможем вас удовле-…»
Фраза оборвалась, когда Кензи стукнула по клавише. Она оглянулась на меня, попытавшись изобразить, возможно, ободряющую улыбку. Получилось не очень ободряюще.
– Мы что-нибудь придумаем, – сказала я себе и им в равной степени.
Предыдущая Следующая