Предыдущая          Следующая

СУМРАК 4.7

– Алло? Андре Джианноне на проводе.

– Здравствуйте, Андре. Мы надеемся, вы сможете нам помочь. Мы хотим снять несколько местечек в Кедровом Крае.

– Откуда вы получили этот номер?

– Мы обратились к первоисточнику. Строительством в Кедровом Крае занималась «Мортари Констракшен», и они дали нам имя… Андреа Джианноне? Возможно, нам нужно говорить с вашей дочерью?

– Я Андреа, но зову себя Андре. Так проще, не приходится объяснять, что я не женщина. У меня на родине это мужское имя.

– Замечательно. Андре, это ведь вы занимаетесь арендой недвижимости?

– Их информация устарела. Я уже отошел от дел. Ищите в других местах.

– Вы не могли бы дать нам номер человека, которому мы могли бы позвонить?

– Нет. Свободных мест в Кедровом Крае сейчас нет, и я не дам вам номер, потому что не знаю, кто этим занимается.

«Не дам вам номер», подметила я. Не «Не могу дать вам номер». Несмотря на то, что он не знает?

– Беглый поиск в интернете показывает, что в Кедровом Крае есть много свободных мест. Люди это замечают и задаются вопросом, почему так.

– Я не знаю.

– Вы там живете.

– Я затворничаю. Ищите в других местах. Прекратите донимать старика.

– Мистер Джианноне, я понимаю, если вы напуганы. Не отвечайте, если опасаетесь, что вас подслушивают. Мы герои.

Молчание на другом конце разговора было из-за того, что он беспокоился насчет прослушки, или из-за потрясения?

– Мы герои. Мы корпоративная команда и планируем у вас обустроиться. Мы знаем, что свободные места есть, и мы знаем, что у вас там висят объявления. Если у нас сработает это дело, мы присмотрим за вами и другими людьми в Кедровом Крае.

– Что? Корпоративная команда?

– Команда героев, мистер Джианноне. Мы зовем себя «Аузурь». Ау – как химическое обозначение золота, зурь – синий, как лазурь, возможно, это поможет вам запомнить. Вы не раз нас увидите, если мы сможем это провернуть, не наступая ни на чьи мозоли.

– Мозоли? Какие мозоли?

Я окинула остальных взглядом и увидела, что Тристан делает то же самое. Наши глаза встретились. Интересно, он сейчас думает о том же, что я, – что разъяснение названия команды, которое дала Дидо, лишь запутывает людей?

– Юрисдикции, мистер Джианноне. Было бы нехорошо, если бы мы объявились там и в результате оказались втянуты в междоусобицу с другими героями за то, кто из нас будет помогать.

– Почему должны быть ссоры за…  Здесь же ничего нет. И никого нет. Мы нигде. Все, кто могли уехать, уехали. Все остальные хотят, чтобы их оставили в покое.

Он сам-то видит противоречие в своих словах? Все места заняты, и при этом тут никого нет?

Дидо продолжила, приняв тон прожженного торговца:

– Сейчас, возможно, это место и нигде, мистер Джианноне, но, я вам обещаю, «Аузурь» может это изменить. Другие герои тоже хотят это изменить. Что бы ни произошло, по соседству с вами непременно будет несколько блестящих героев. Надеюсь, что это будем мы, и мы сможем расчистить путь, чтобы все, кто уехали, смогли вернуться назад.

Искренний, почти болезненный оптимизм Дидо под конец резко контрастировал с промямленным ответом.

– Вы превратите это место в поле боя.

– Мы разберемся со всем в позитивном ключе. Доверьтесь нам. «Аузурь» действует деликатно, но свою работу мы выполняем.

Несколько секунд с той стороны доносилось лишь что-то нечленораздельное. Затем…

– Я не тот, кто будет забивать себе этим голову. Не звоните мне больше.

Мистер Андре Джианноне повесил трубку.

– Кензи, – произнес Тристан, положив руку на спинку кресла Кензи.

Камера сместилась, сфокусировавшись на маленьком домике на краю полосы деловых зданий. Высокие окна, вывеска «Риэлтор»; второй этаж намекал на то, что там еще и живут.

– Я ему сочувствую, – произнесла Дидо в воздух.

– Мы можем с ней говорить? – спросила Света.

– Нет, но… – Кензи стукнула по нескольким клавишам. Звонок прервался, и тут же телефон зазвонил.

– Ну вот, – сказала Дидо. – Красиво. Вам именно это и было нужно?

– Увидим, – ответил Тристан. – Человек, которому вы звонили, выходит из дома.

Мистер Джианноне был один в деловой пиджак поверх не то тонкого джемпера, не то рубашки с длинным рукавом, его приличные на вид волосы были аккуратно зачесаны назад. Он мог бы выглядеть щеголевато, несмотря на седину, но у него была плохая осанка, из-за чего он, вероятно, казался старше своего возраста. Его походку я бы назвала резвой.

– Подключаем вас, – произнесла Кензи. – Видео мы пришлем позже, а пока будет только аудио.

– Очаровательно! Я смогу увидеть и услышать остальное?

– Это входит в сделку, – ответил Тристан. – Когда мы всё соединим вместе, распространим информацию о злодеях и о большой злодейской сети. А пока мы надеемся, что вы не будете наступать нам на мозоли, как ты выразилась. Песий Зуб говорил, что ты лучше, чем некоторые из твоих коллег, в части того, что не врываешься в подобные дела без оглядки на нас.

– Хмм. Я могу себе представить, что у нас будут руки чесаться что-нибудь там сделать, но не думаю, что это вероятно. Прямо сейчас – сомневаюсь, что мы смогли бы. И так слишком много дел.

– Война? – спросила я.

– В большой степени да.

– Как там ситуация? Насколько плохая? – спросила Света.

– Понятия не имею. Похоже, никто из тех, кто ведут переговоры, не хочет, чтобы это произошло, особенно когда мы получаем намеки, какой неприятной эта война может быть. Земля Ч дурака не валяет.

– А ты как думаешь, будет или нет? – спросила Света. Она казалась более встревоженной, чем раньше.

– Дипломаты и большинство людей на верхушке с обеих сторон борются против этого, но такое впечатление, что все к этому идет неотвратимо. Да.

Света чуть сникла, глядя в пол. Я потянулась было к ней, но остановилась, когда услышала тихий стук, а за ним еще один.

Ее руки и ноги не двигались, поэтому я решила, что это щупальца бьются изнутри о ее тело, как заключенный бьет кулаками о стены своей камеры.

– Я надеюсь, что мы так и будем двигаться к этому стабильно, хоть и без охоты, потом произойдет начальный обмен ударами, и обе стороны отступятся, – сказала Дидо. – А тревожусь я о том, что может произойти что-то взрывное. Еще один сломанный триггер, атака радикалов с Земли Ч, атака Четвертой секты, какой-нибудь идиот из нашего мира попытается взять территорию там. Я могла бы продолжать и продолжать. Все это способно поджечь нечто длительное.

Я приблизилась к Свете медленно, держась так, чтобы она меня видела. Я хотела спросить, ничего, если я к ней прикоснусь, но не хотела спрашивать это громко, чтобы могли услышать другие наши или Дидо.

– Четвертая секта? – переспросил Тристан. – Я об этом уже слышал?

Света увидела меня и протянула руку. Я взяла ее ладонь, а второй рукой обняла Свету за плечи.

– Я бы назвала это культом, но не уверена, что культ – подходящее слово. Это небольшая фракция, но очень громкая политически. Они хотят войны, чтобы проредить собственную популяцию после чересчур избыточного «плодитесь и размножайтесь». По этому циклу трудно получить сколь-нибудь детальную информацию. Некоторые из крупнейших союзников Гимель на Земле Ч – те, кто хотят задержать войну именно потому, что это ослабит Четвертую секту.

– Ты считаешь, что если они дойдут до отчаяния, то попытаются что-то поджечь, – произнес Тристан.

– Не я считаю. Люди выше меня. Те типы – один из объектов для нашего наблюдения.

Тристан покосился на Свету, потом спросил:

– У нас же все в порядке, верно? У нас все-таки есть превосходство в способностях. Это дает потрясающий инструментарий.

– У нас есть превосходство, но не такое большое, как ты, возможно, думаешь, – ответила Дидо. – У нашей стороны есть люди, которые могут детектировать или видеть способности, и мы от них постоянно слышим: вот у этого парня есть способности, но он их приглушает; у той женщины есть способности, но никто этого, похоже, не замечает. Многие из них с помощью способностей пробираются во власть.

– А нельзя ли перестать говорить на эту тему? – попросила Света. Странно было услышать столь внезапную просьбу, когда я ничего не чувствовала в ее языке тела и дыхании.

– Можно, – ответил Тристан.

– Простите, что так внезапно вламываюсь, – извинилась Света.

– Я не возражаю, лапочка, – сказала Дидо. – Мы можем поговорить о других вещах. Отвлечение я только приветствую.

– Мистер Джианноне в центре городка, – сообщил Тристан. Похоже, он знает, куда идти, чтобы поговорить со злодеями.

– Очаровательно. Немножко глупостей не помешает, чтобы выбить неприятные мысли у меня из головы.

Глупости. Мы рассматривали ситуацию как серьезную, мы пытались спасти Кедровый Край и людей в нем, мы пытались сломать преступную организацию прежде, чем она протянет лапы слишком далеко или коллапсирует. При всех проблемах нашей команды, при угрозе жизни одному из членов – мы приносили жертвы и посвящали себя этому делу в дальней перспективе.

Глупости?

Для человека, который пытается выбросить из головы войну с другой вселенной? Я бы с этим примирилась, но считала, что она могла бы выразиться куда уважительнее.

Я решила списать ее как чудачку и больше о ней не думать.

Джианноне вошел в бар, и моей первой мыслью было, что теперь мы лишимся аудио или видео.

Несколько секунд спустя, однако, он вышел обратно вместе со Скакуном.

– …в этом участвовать.

– Андре, если ты не хочешь в этом участвовать, то заходить в бар, где мы собираемся, – не лучшая идея. Не стоит выкладывать свои проблемы возле ушей десяти человек со способностями. Давай поговорим в моем офисе.

– Если увидят, как я вхожу в ваш офис, это ничуть не лучше, – сказал Андре Джианноне, упираясь и не давая Скакуну вести его за руку. Скакун прекратил свои попытки, и старик добавил: – Спасибо.

– Давай сохраним вежливость, – произнес Скакун. – И в том, о чем говорим, и в том, как выглядим.

Люди в баре могли видеть их через окна.

– Они мне позвонили. Что я должен отвечать? Если дойдет до суда…

– Давай не будем говорить о суде.

– Но если? – повторил Андре.

– Не дойдет. Суды слишком загружены, чтобы возиться с людьми вроде тебя. Даже с людьми вроде нас.

– Вы говорили и что герои не будут нас донимать, а скольких мы уже видели или слышали?

– Андре. Послушай. Если они решат возиться с мелкими преступниками, они придут за мной, за другими злодеями. Они не будут охотиться на перепуганных гражданских. Если они подумают, что кто-то что-то сделал, они решат, что это потому, что людей заставили.

Под конец тон Скакуна изменился. Слишком легкий, явно шутливый. Я подивился, какую роль интонации могут сыграть на суде, если Джианноне обвинят. Я выпустила Свету и подошла к своей доске, чтобы записать этот вопрос. Надо будет обсудить с Натали или с кем-нибудь вроде нее.

– Я не хочу всю эту возню, – произнес Джианноне.

– Я тебя понимаю. Мы уже принимаем меры. Получаем информацию, получаем помощь. Совсем скоро у нас будет еще кое-что, и мы тебе сообщим.

– Что мне делать, когда они позвонят снова?

– Вешай трубку. Говори им, что ты там уже говорил. Скажи, что нет мест. Делай все, что надо, но не сдавай им жилье. И не показывайся в баре. Звони мне.

– Я хотел связаться с вами как можно быстрее.

– Звони. Теперь: кто именно звонил?

– Что-то насчет синего и золотого.

– «Золотень»?

– Нет. Не знаю. Может быть.

От его замешательства я ощутила некую удовлетворенность. Дидо, может, и была торговцем и лицом фирмы, но маркетинг – это не ее. То, как она описала «Аузурь», – не самый подходящий способ сделать название запоминающимся.

– Может быть, «Аузурь»? – спросил Скакун.

– Кажется, да.

– Окей, – кивнул Скакун. – Я знаю кое-кого, кого могу расспросить подробно, чем они занимаются. Это хорошо. Полезно.

– Кого это ты знаешь? – спросила Дидо, как будто Скакун мог ее услышать.

Скакун, не ведая про вопрос Дидо, продолжил:

– В следующий раз запомни. Это все, что ты должен сделать. А мне предоставь решать, волноваться нам или нет.

С этими словами он положил руку на плечо Андре Джианноне. Так он продемонстрировал свою поддержку, а заодно указал своему собеседнику направление, намекая, чтобы тот отправился, откуда пришел.

– Я все это время выполнял свою часть сделки, – произнес Андре, сопротивляясь направляющей его руке.

– И ты получаешь жалованье, которого другие в твоем квартале не получают. Никто не стучится в твою дверь. У тебя есть жильцы.

– Может, никто и не стучится в мою дверь, но я получаю звонки.

– Звонок. Один, – поправил его Скакун. Он зашагал, по-прежнему держа руку на плече Андре Джианноне, заставив и того двинуться с места. – И мы уже принимаем меры, чтобы разобраться с этим неприятным вниманием. Скоро все должно успокоиться.

– Окей, – сказал Андре. Глянул на Скакуна. – Мне не о чем волноваться?

– Тебе не о чем волноваться.

Андре зашагал прочь. Скакун стоял на месте, заправив большие пальцы в карманы куртки и склонив голову чуть набок. Когда он развернулся, камера поймала под углом его выражение лица. Уверенная улыбка.

Улыбка для тех, кто, возможно, смотрел на него в окно. Но он что-то произнес себе под нос – слишком тихо, чтобы камера Кензи могла уловить.

– Можешь достать это? – спросил Тристан.

– Ага!

Это заняло немного времени; что до Скакуна, он не зашел в бар, а направился к зданию через дорогу, где, по-видимому, был его «офис».

«Что, черт возьми, происходит?» – раздалось в динамиках его шипение.

– Мы происходим, – ответил Крис.

– Спасибо за помощь, Дидо, – произнес Тристан.

– Я с удовольствием, дорогой. Я волновалась, что потревожила старика впустую, но он в этом замешан, верно?

– У нас были намеки, что это так.

– Если понадобится еще что-нибудь, дай нам знать.

– Спасибо, – поблагодарил Тристан.

После нескольких прощальных реплик звонок закончился. Окна закрылись, и отдельные части компьютера-куба Кензи погасли.

– Сегодня попозже там пройдет еще одна группа. При необходимости мы можем это отложить. Этих ребят порекомендовал Песий Зуб, – сказал Тристан. – Виктория? Не займешься этим?

– С ними будет моя кузина. Просто на случай, если там будут ожидать меня и приготовят земля-воздух.

– Ракеты? – уточнил Крис.

– Что угодно, – ответила я.

– Они начинают приспосабливаться, – заметил Тристан. – Инфа и помощь?

– Кстати насчет инфы, – сказала я. – Натали сообщила, что кто-то пытался вломиться в компьютеры штаб-квартиры «Надзора», нацелившись конкретно на мою маму.

– Это не я, – заверила Кензи.

– Сдается мне, если бы это была Ябеда, они справились бы умнее. Света, тебя они тоже видели; вряд ли они смогут ассоциировать тебя с твоим прошлым «я», но на всякий случай тебе стоит дополнительно обезопасить свои аккаунты.

– Окей, – кивнула Света.

– Остается только Рейн, – произнес Тристан. – Отдыхайте, делайте записи, занимайтесь чем угодно. Через несколько минут выходим на встречу с ним.

Он брал на себя роль лидера. Похоже, раньше Эшли тоже на нее претендовала, и она включила себя в группу встречи с Песьим Зубом, когда тот захотел видеть лидеров, но сейчас она с Тристаном не спорила.

Заметив это, я слегка удивилась.

Я наблюдала, как группа, прежде плотно собранная вместе, расходится. Они уже не стояли возле экрана позади стола Кензи, а двигались каждый к своему пространству. Самый большой пузырь безлюдности был вокруг Криса. Его походка отличалась от прежней.

Эшли направилась к своей доске и перед ней остановилась. Все это время она молчала. Доска была испещрена надписями, сделанными Эшли и Кензи. Эшли писала в центре доски наклонным почерком, словно буквы были стопкой монеток, готовой вот-вот рассыпаться. Надписи Кензи занимали нижнюю треть и перемежались несколькими рисунками глаз.

Без понятия, какой метод коммуникации они выработали, – я его расшифровать не могла. Почерк Эшли я даже близко не разбирала. Кензи направилась к Эшли, чтобы возобновить предыдущую дискуссию.

– Ты в порядке? – спросил Тристан. Я обернулась. Он говорил со Светой. – Тебе не понравился тот разговор о войне.

Света пожала плечами. Когда я присоединилась к их беседе, она улыбнулась.

– Спасибо за обнимашки. Я даже не осознавала, как сильно расстроена, пока ты ко мне не подошла.

– Обращайся, – ответила я.

– Тебя это так достало из-за мысли, что там Сплав? – спросил Тристан.

Света снова пожала плечами, хотя из-за костюма это выходило малоэффективно.

– Меня зацепило то, что Дидо сказала насчет людей со способностями, которые пробираются во власть.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что, возможно, там не только это. Возможно, люди у власти обретают способности.

– «Котел»? – спросила я.

Света кивнула.

– У нас были припасы для восстановления в первую очередь благодаря Земле Ч. Они говорят, что сделали это ради хорошего отношения. Я думаю, это стало возможным благодаря «Котлу». Дали способности ключевым фигурам, чтобы те соглашались, заключали сделки.

Она вытянула руку, показывая на город за окном.

– Сколько из этого было куплено и оплачено преступлениями против человечности? Я видела часть того, что они творили. Еще больше слышала. Вся моя жизнь, вот это мое тело – всё из-за них, – проговорила Света. – Об этом даже думать ужасно.

Я посмотрена на город, сверкающий желтыми и золотыми отблесками под полуденным солнцем.

– Я о них мало что знаю, – признался Тристан.

– Я знаю только отдельные вещи, – сказала я. – Информация всплыла задним числом, но она исчезает, много о чем приходится догадываться.

– Мне не приходится догадываться, – произнесла Света. – Когда-нибудь я расскажу тебе больше. Но это займет на несколько минут дольше, чем разговор с Рейном.

Крис присоединился к беседе Кензи и Эшли. Кензи подпрыгивала от возбуждения, пытаясь получить отклик от Криса. Тот выдавал идеи с неохотой, зато зарубал чужие с явным удовольствием.

– Ты хочешь посидеть подумать, пропустить разговор с Рейном? – спросила я у Светы.

– Не знаю, – ответила она. – Думаю, я должна пойти, потому что я одна из немногих, кто знает большую часть истории. Похоже, я единственная, кто знает большую часть историй нас всех. Я знаю твою, Виктория. Думаю, я знаю историю Рейна. И подозреваю, что знаю, что он собирается сказать.

– Думаю, что я точно знаю, – ответил Тристан. – И несколько вещей меня очень сильно беспокоят.

 

⊙

 

Я облетела окрестности и лишь потом приземлилась. Все уже собрались.

Эрин привела другую машину, чем в прошлый раз. Седан, маленький и весь покрытый пылью. Накопившиеся на борту машины частички земли осели волнами, напоминающими очень плоские, вытянутые песчаные дюны на вертикальной поверхности, со своими пиками, лощинами и узорами.

Эрин открыла дверь. Темный макияж вокруг ее глаз был гуще, волосы немыты. На ней была обтягивающая водолазка с закатанными рукавами и изображением кошки на одном из них. Джинсы с низкой посадкой были заправлены в сапоги.

– Привет, Эрин, – поздоровалась Кензи.

– Привет, малявка, – откликнулась Эрин. – Как жизнь?

– У меня был отличный день, но сейчас происходит вот это. Зловещее ощущение.

– Да уж, – согласилась Эрин.

Рейну, чтобы выбраться с пассажирского сиденья, понадобилось больше времени. Двигаясь, словно старик, он захлопнул дверь и уронил рюкзак на землю возле одного из колес. Под глазом у него красовался синяк, одно ухо распухло и было ободрано, лицо выглядело асимметрично, намекая, что оно с одного бока тоже опухло, но без какого-то конкретного источника. Пальцы и костяшки также были сильно ободраны; пластырь закрывал лишь часть этого.

На нем был реглан с черными рукавами и джинсы, настолько старые, что уже, должно быть, стали мягкими, как треники. На коленях они прохудились до дыр, и сквозь них виднелись мелкие коросточки.

– Ты поранился, – заметила Кензи.

Рейн кивнул

– На тебя напали? – спросил Крис.

Рейн покачал головой.

– Это были не люди Зацепа.

Тяжело было держаться на заднем плане и наблюдать. Я уже попыталась во время разговора с Дидо – отступила понаблюдать, позволив Тристану направлять остальных. Он в этом был хорош. Света страдала, и это слегка привлекло меня обратно.

Я сомневалась, что строгая объективность – то, что в данной ситуации лучше всего; однако излишнее сближение тоже не помогало.

Это направление мыслей заставило меня подумать о том, что мне никогда в жизни не приходилось всерьез беспокоиться, что моя спина беззащитна. Вокруг меня всегда были те, кого я считала союзниками. Друзья. Родные.

Это, в свою очередь, заставило меня подумать о сестре и о тошнотворном, пустом, злом опыте предательства со стороны человека, которому, как я считала, я могла доверять больше, чем себе самой.

Я стояла напротив Рейна и чувствовала себя, как тогда в банке. Банк был весь в пыли (отчасти по моей вине), пол исцарапан когтями гигантских псов и усеян выброшенной бумагой и оброненными личными вещами. Было темно, снаружи стучал дождь.

Как сейчас Рейн стоял перед машиной, израненный, с дамокловым мечом над головой, так тогда моя сестра стояла недалеко от меня с прижатым к горлу ножом.

В тот раз за этим последовало раскрытие секретов. Не то чтобы Рейн был близок мне или что-то вроде того. Я даже не особо ему доверяла. Просто видела закономерность.

– Дерьмо, – произнес Рейн.

– Если ты собираешься это затягивать, хотя бы скажи мне, что не хочешь объяснить все, после чего сбросить на меня что-нибудь тяжелое, – сказал Тристан.

– Для тебя никаких серьезных новостей, – ответил Рейн.

Тристан кивнул.

– Ты собираешься рассказать нам, что вокруг тебя происходит? – поинтересовалась Света.

Рейн глянул на Эрин.

– Да.

– Она с этим связана? – спросила Света.

– Да, – повторил Рейн. – В некотором роде. Она могла уйти свободно, если бы хотела, мне кажется. Она знает большую часть моей ситуации. Не всю.

– Я тут для моральной поддержки, – произнесла Эрин.

– Нет, – возразил Рейн. – Потому что есть вещи, которых ты не знаешь. Вроде как. Все сложно.

– У тебя изменился взгляд, – заметила Эшли. – Яростнее.

– Я потратил целый день и был избит, пытаясь найти эту ярость, – ответил Рейн. – То, что позволит мне сказать вот это. Тристан мне позвонил, сказал, что я должен рассказать вам все, потому что это повлияет на то, что мы делаем. Мне потребовалось кое в чем разобраться, прежде чем я смог.

– Да, – кивнул Тристан.

Я молчала. Я могла лишь видеть параллели. Придерживала язык, потому что не доверяла ему. Если здесь и сейчас – эхо той ситуации в банке, то у меня нет идей, как с этим справиться.

Не было дождя, не было замкнутого пространства. Мы находились на краю парка. И солнечная погода.

И никакого ножа у горла, хотя по выражению лица Рейна этого не скажешь.

– Ты прятался среди сильных людей, – произнесла Эшли. – Возможно, Плащей.

Рейн раскрыл рот, затем молча кивнул.

– Среди банды.

– Среди семьи, – поправил ее Рейн. – Банда – не очень подходящее слово. Всегда были «мы» и «они». И на них было направлено много ненависти.

Внутренняя группа, внешняя группа… и семья. Я вполне могла сложить два и два. Но сознательно избегала этого.

Взамен я сосредоточилась на ситуации в целом, на остальных наших. Крис молчал и слегка улыбался, но эта улыбка держалась на его лице постоянно с тех пор, как он занырнул в удовольствие. Тристан тоже молчал, но большую часть того, что он имел добавить, должен был сообщить Рейн. Эшли заправляла вопросами.

Нет – к голосу Эшли добавился Светин.

– Ты имеешь отношение к тем способностям. Именно поэтому тебе так трудно оттуда уйти.

– «Падшие», – обронил Рейн.

Я вздрогнула. Это намекало на многое.

– Ох, – вырвалось у Кензи.

– Я вроде как уже собрала мозаику, – произнесла Света. Она положила руку на плечо Кензи. – Ты впервые сошелся с Тристаном после того разговора о Боге.

– Тема религии всплыла на терапии, – сообщил Рейн для нас остальных. – Потом Тристан подошел ко мне и спросил, в какую церковь ходит моя семья. У меня тогда была плохая неделя. Почти такая же плохая, как вот эта. Мы уже немного контачили. К нам обоим в голову вторгаются другие люди, оба задаемся вопросами о самих себе, мы много говорили на терапии. Я раскололся. Рассказал ему.

– Да, – подтвердил Тристан. – Мама с папой искали церковь. Я подумал, что надо спросить у Рейна. Но вряд ли церковь Рейна им бы подошла.

– Не смешно, – сказала Кензи. – Не шути так.

– Я вовсе не смеюсь, Кензи, – покачал головой Тристан.

– Они ненавидят черных, верно? – обратилась Кензи к Рейну.

– Они большая группа, – ответил Рейн. – Мне трудно объяснить, какие разнообразные там ветви, какие разные верования, как это налагается друг на друга, плюс некоторые лидеры уходят, другие приходят. Трудно просто ткнуть пальцем и сказать, что они ненавидят то или другое.

– Большинство из них ненавидит черных, – произнесла Кензи.

– …Да.

– Твоя семья ненавидела? Ты ненавидел? Ненавидишь?

Рейн оглянулся на Эрин.

– Да. Было. Когда-то. Ты должна понять: это ненависть вообще ко всем, потому что так они удерживают семью вместе. Так что «черные» – это просто один из ярлыков, понимаешь?

– Я помню первую нашу встречу с миссис Ямадой. Ты то и дело кидал на меня взгляды, – сказала Кензи. – Это было не потому, что я уделяю внимание своей одежде и красиво одеваюсь, и не потому, что ты пытался понять, что со мной не так.

– Дело было не в тебе, – объяснил Рейн. – Я тогда еще только пытался во всем разобраться. Я пытался заново оценить то, как я вообще думаю. Дело было во мне, не в тебе.

– Дело было в тебе, – повторила Кензи. Чуть помолчала. – Тебе было неуютно, что там была я.

– Дело… – начал было Рейн. – Мне было неуютно всё.

– Включая меня. Тогда – в особенности включая меня, – сказала Кензи. Сделала паузу, ожидая ответа. Когда Рейн не возразил, она добавила: – Это… отстой.

– Угу, – кивнул Рейн.

– Я не говорю, что ты отстой. Отстой – слышать такое.

– Если это поможет, – проговорил Рейн, – я с тех пор сильно изменился. Но с некоторыми вещами все еще разбираюсь.

– Много разных групп приходится разненавидеть, – произнес Крис.

– Я… вроде того, – ответил Рейн. – Я все еще часто ловлю себя на этом. Думаю о том или о сем и понимаю, что делаю эти предположения. Тогда я хочу измениться, но не знаю как. Я пытаюсь использовать вас всех как ролевые модели или говорить с миссис Ямадой, или я читаю, ищу и смотрю фильмы. Но мне многое приходится учить заново.

– Черные, латиносы, азиаты, индейцы, арабы, затем геи, трансы… – начал перечислять Тристан.

– Еще глубже, – сказал Рейн. – Мне пришлось для начала учиться заново понимать женщин и то, как я о них думал. Как я ни стараюсь, все равно чувствую себя дерьмово, потому что я слышу, как вы между собой трещите, и моя первая мысль – «некоторые из них не такие, как другие», и мне приходится себя останавливать.

– У тебя было несколько этаких фразочек, – произнес Крис.

– Вероятно.

– Я решил, что ты реднек.

– Хуже.

– Они залезают прямо в голову, – вмешалась Эрин. – Они заполучили моих родителей. Моего братишку. Они заполучили Рейна, когда он был маленьким. Я вижу, что он старается.

– Одна группа «Падших» как-то нашла двух людей, таких, как я, – сказала Света.

Рейн закрыл глаза и опустил голову.

– Парень и девушка. «Пятьдесят третьи». Аризона. Торф и Топь. Они появлялись в нескольких городах, делали пару трюков, геройских. Штуки детского уровня. Но они и были детьми, мы думаем.

– Я знаю эту историю, – произнес Рейн.

– Они страшно боялись автомобилей и ненавидели саму идею ОПП. У них было много особенностей. Они не могли оставаться в одном месте подолгу. Вокруг них сплачивались сообщества. Это было реально круто, они жили в мотелях, которые им оплачивали фанаты, к ним приходили тьюторы. Ходили разговоры, чтобы вписать их в школьную систему. Это было бы трудно, потому что они сами были трудные.

Рейн кивнул.

– Это было реально классно, – продолжила Света. – За ними следило несколько блогов, и они были очень позитивные. Их рисовали на картинах – они мне очень нравились. Пару раз в неделю выходили статьи про то, как они сделали что-то новое и лучше и что это шаг вперед.

– Часть этого я знаю, – сказал Рейн.

– А должен знать все. В моей жизни было время, когда такого рода вещами я могла наслаждаться лишь опосредованно, и я просыпалась и говорила себе: после обеда проверю блог, а после ужина – картинную страницу, и это помогало мне жить день за днем. То, что связано со Сплавом, в первую очередь. Потом другие. Но Торф и Топь – одни из главных.

– Я знаю, – повторил Рейн.

– Они ошиблись дорогой, и какие-то мерзавцы-«Падшие» на мотоциклах решили, что людям понравится, если они схватят эту пару и спилят им рога пилой. Чтобы украсить свои сраные шлемы!

Рейн кивнул, отведя глаза.

– Судя по ножевым отметинам, кто-то пытался срезать одному из них лицо, чтобы носить как маску. Можешь себе представить, что я чувствовала, – сказала Света. Она сдвинула свои волосы, показав край лица, позади которого виднелась густая поросль черных щупалец толщиной с карандаш. – Потому что я – это только маска плюс разнообразное смертельное оружие. Можешь себе представить, что я чувствовала, когда вместо ежедневного подбадривания я узнала, что они умерли от потери рогов.

Кензи нагнула голову и зашагала прочь. Когда я собралась было пойти за ней и глянуть на ее лицо, Эшли подняла руку, остановив меня, и пошла за Кензи сама.

– Это не судилище, – вступилась Эрин. – Рейн не в ответе за все, что натворили «Падшие».

Света ее проигнорировала.

– Другие группы «Падших» хватали нас для фрик-шоу. Воплощение конца света. Том и Джейк Кроули. Я знаю, что это не на твоих руках, Рейн, но ты должен осознавать, что они плохие люди.

– Я более чем в курсе.

– Тогда хотя бы скажи мне, что ты не собираешься возвращаться.

– Я должен, – ответил Рейн.

Я увидела, что лицо Светы вытянулось.

– Я должен, – повторил Рейн. – У меня нет выбора. Правда.

– Окей, – произнесла Света печально. – Хотя мне кажется, что у тебя больше выбора, чем ты думаешь.

– Его правда нет. Если бы я мог сделать что-нибудь еще, я сделал бы. Я знаю о многих вещах, которые хуже, чем Торф и Топь, – сказал Рейн.

– То, что случилось с Торфом и Топью, чертовски охеренно плохо, – Света повернулась к Эрин. – Вы не в ответе за то, что делали другие, но, если вы полагаетесь на них ради силы или защиты, это не окей. Вы не можете пользоваться этой силой.

– У них моя семья, – ответила Эрин.

– И они не выпускают, – добавил Рейн. – Это все… очень запутанно.

Эшли вернулась к группе. Кензи все еще сидела на траве чуть поодаль, спиной к нам.

Когда я посмотрела на нее, Эшли жестом показала мне, чтобы я оставалась на месте.

Рейн выглядел весьма побитым. Угнетенным.

Он встретился со мной глазами.

– Это еще не всё, – заявила Эшли.

– О да, – согласился Рейн.

– Если ты это не скажешь, скажу я, – продолжила Эшли. – Предполагаю. Ты убивал людей.

Рейн застыл.

Я припомнила такое же выражение лица у моей сестры.

Он выдохнул и сел, привалившись спиной к седану и положив руки на колени. Похоже, он не знал, что делать с руками.

– Да, – наконец выдавил он.

– Невинных, – добавила Эшли.

– Детей, – произнес Рейн. Глянул в сторону Кензи. На Криса. Потом обернулся на Эрин.

– Зачем? – спросил Рейн.

– Я часто задавал себе этот вопрос.

– Ты калечил людей, – продолжила Эшли. Она не прекращала свою атаку.

– Долгозаживающие раны. Ожоги, – подтвердил Рейн. – Людям всех возрастов.

– Для развлечения? – спросила Эшли.

– Для уважения, скорее. Не знаю, – ответил Рейн. Он снова поглядел на Криса, потому что, по сути, отвечал на его вопрос. – Потому что большая часть меня знала только семью, ее уклад. Весь язык диктовал, что посторонние… ниже. Меня устраивало ранить десять из них, если это помогло бы одному из семьи.

– Они работали над тобой все твое детство, – сказала Эрин.

– Это меня не оправдывает.

– Да. Но объясняет.

– Всю твою жизнь? – спросила я. Возможно, в этой беседе я заговорила впервые. Я не была уверена – находилась в другом режиме.

– Мои родители усыновили меня очень рано, и они жили в основном на окраине. По мере того как община росла, они погружались в это все больше. Сменили мне имя так рано, что я не помню, какое у меня было прежде. Рейн о’Файр Фразиер.

– Это ужасно, – произнес Крис.

– Шшш, – осадила его Света.

– В «Падших» ужасно все, – продолжил Рейн. – Через несколько лет после смены имени они продали меня в семью через полстраны, а на вырученные деньги усвистели путешествовать – они постоянно об этом говорили. Сейчас мои опекуны – люди, которых я всю жизнь зову тетей и дядей. Я обрел способности при кластерном триггере в тот момент, когда был всего-навсего дополнительной парой рук и оружием, простой шестеркой. Способности должны были меня возвысить, но… получилось наоборот. Это был для меня звонок.

– Хорошо, что он у тебя был, – проговорил Тристан.

– Мне не нравится, что ты туда вернешься, – сказала Света. – Когда ты от нас отстраняешься, всегда становится хуже, всегда происходит насилие.

– Поэтому-то я не отстраняюсь, – ответил Рейн.

– Ты с нами, – произнес Тристан. – Ты делаешь свое дело.

От ограбления банка – к последующему периоду. Попытки вновь нащупать норму. Рейн был более открытым. Изменилось ли благодаря этому русло этой конкретной реки по сравнению с той, какую знала я? Или ключевые элементы по-прежнему на месте? Дискомфорт, ощущение «я стараюсь, но ничего не буду делать по-другому»?

Ведет ли этот путь тоже к катастрофе?

– Как малявка, окей? – спросила Эрин. – Кенз?

– Она будет в порядке, если это закончится, а группа все еще будет вместе, – ответила Эшли.

– А мы будем? – спросил Рейн.

– Я не собираюсь говорить нет, – сказала Света. – Но я думаю, что тебе необходимо идти. Еще вчера. Уйти оттуда. Довериться «Надзору».

– Я бы доверился, если бы думал, что они меня защитят, – ответил Рейн. – Но они заняты. В газетах пишут, что они большую часть времени даже не здесь.

– Мне это окей, – произнес Тристан. – Все это я знаю на девяносто пять процентов, а остальные надо только уточнить.

Голоса остальных перемешались. Крису было наплевать. Как ни странно, неуютнее всего, похоже, было Эшли.

– Виктория, – обратился ко мне Рейн. – Ты все время молчишь.

– Да, – кивнула я.

Я остро ощутила молчание, повисшее после этой реплики.

– Армия Зацепа. Они пойдут на «Падших», – произнесла я.

– Угу, – согласился Рейн.

– Но нужен им ты.

– Угу, – повторил Рейн. Его лицо помрачнело. Никаких иллюзий по поводу того, что его ждет, если это случится.

– Из-за детей и других, кого ты убил. Потому что они винят тебя.

– Угу.

Я кивнула.

– Я мог бы рассказать детали, если…

– Я сейчас уйду, – перебила я его. Почувствовала взгляды остальных. – Скажите Кензи, что все нормально. Я вернусь. Мне просто надо все обдумать.

Никаких импульсивных поступков. Я поразмыслю, соединю все вместе.

Я полетела прочь, пока не сказала или сделала что-нибудь, о чем потом пожалею.

 

⊙

 

После полудня патрулировать тот район отправилась еще одна группа. Мы с Кристал стояли на квадратике багрового силового поля прилично высоко над Кедровым Краем и наблюдали.

Это была группа постарше – немного брони, несколько мечей, одно копье. Один из них – Амбал, несущий арбалет размером больше меня. Я всегда любила такие штуки.

Просто. Легко. Плохие парни – плохие и немного жалкие. Хорошие парни – немного жалкие и делающие хорошую работу.

– Я возвращаюсь в ОППКС, – сообщила Кристал. – На следующей неделе.

Я не хотела, чтобы она возвращалась. В этой группировке мало что могло нравиться.

Что иронично, совет, которому я следовала в этом отношении, был таким же, как когда имеешь дело с культами. Не вкладываться слишком сильно в атаку, не напугать их так сильно, чтобы они начали возводить стены.

– Прошло две недели, – сказала я. – Как они справляются?

– Понятия не имею. Срезка зарплат, дополнительные тренировки, понижения.

– Я тебе сказала, что слышала от Ди. На горизонте война.

«Ди» – это Дидо. На случай, если нас подслушивали. Всевидцы Скакуна вполне могли это делать, а еще он мог нанять дополнительных сборщиков информации. Сказать невозможно. Поэтому мы избегали подробностей.

– Отчасти поэтому я и иду, – произнесла Кристал.

– Меня это пугает.

– Меня пугает, что ты делаешь это, – ответила Кристал. – Я хочу когда-нибудь познакомиться со всеми.

– Окей, – кивнула я.

– Как ты считаешь, у тебя это дело под контролем?

– Думаю, да, – ответила я. Если под «этим делом» подразумевался Кедровый Край. – По другим темам? Я не так уверена.

– Чем я могу помочь? Мы хотим, чтобы ты была поувереннее.

– Похоже, наши гости прошли свободно и без проблем. Позже посмотрим, что они расскажут. У меня встреча. Ты не против слетать со мной?

– С удовольствием. Но нам надо поесть.

Я была не голодна. Я вообще редко бываю голодна после чересчур интенсивных размышлений о прошлом, а во время дискуссии с Рейном я думала о прошлом очень много. Но все равно я кивнула.

Я подняла рюкзак и книги, которые разложила на силовом поле, и все убрала. Кристал отключила поле, и мы полетели – я показывала путь, она следом.

Уже темнело. Полет предстоял довольно длительный. Я включила музыку, потому что разговаривать под свист ветра в ушах трудно.

Самое время поразмыслить о Кристал и ОППКС. О войне с Землей Ч. О Рейне. О Кензи. О том, какого черта я здесь делаю.

К тому времени, когда мы долетели, солнце уже село. На набережной было ограждение с громадными мачтами, куда можно привязать лодку. Я прислонилась к перилам, проверила телефон и отослала сообщение.

Миссис Ямада подошла справа. В руке держала какую-то еду, купленную в мобильном киоске поблизости.

– Кристал, – произнесла она. – Рада тебя видеть.

– Взаимно, – ответила Кристал. Она явно обрадовалась. С миссис Ямадой она познакомилась в больнице. Они тогда говорили о разных вещах. О том, что Кристал потеряла дядю Нила и Эрика. Обо мне.

Последовал краткий обмен новостями. Обмен любезностями. Я встряла пару раз, потом обнаружила, что совершенно не хочу. И просто смотрела на воду.

– Мне кажется… Скажи, ты не против оставить нас наедине? – попросила миссис Ямада.

– Конечно. Как здешняя еда?

– Вот это? Вкусно.

– Помашите, когда захотите, чтобы я присоединилась обратно. А пока я понаслаждаюсь видами.

Миссис Ямада прислонилась к перилам рядом со мной. Ее ужин пах восхитительно, но мне по-прежнему вовсе не хотелось есть.

– Прости, что ем во время беседы. У меня маковой росинки во рту не было с пяти сорока пяти утра, когда я перехватила протеиновый батончик и грушу.

– Нет проблем, – ответила я. – Пожалуйста, ешьте. Спасибо, что согласились встретиться.

– Тебе спасибо. Ребята в порядке?

– Живы-здоровы, да. В порядке? Когда я с ними познакомилась, они были в порядке?

– Они были на той стадии, когда я чувствовала, что они способны завершить свои странствия. Большинство из них. Я могу представить, что есть отдельные шаги назад, трудности и нехорошести по причине внешних стрессов или внутренних факторов в самой группе.

– Частично, – ответила я. – А частично – они постепенно разбираются, что к чему. Маленькие триумфы.

– Это хорошо. Более или менее то, чего я ожидала.

– Рейн рассказал о своей ситуации, – продолжила я.

– Я слышала, – кивнула миссис Ямада. – И ты хотела подумать.

– Да, – подтвердила я.

– Я не могу думать за тебя. Но, если ты хочешь поразмышлять вслух, я могу тебе помочь.

– Что касается Рейна, думаю, я понимаю, – ответила я. – Мне это не нравится, но не настолько, чтобы это могло похоронить все. Горько видеть, как большие вещи и мелочи воздействуют на остальных. Некоторые проблемы Света приняла близко к сердцу.

– Ты думаешь о чем-то другом, – пришла к выводу миссис Ямада.

– Да, – подтвердила я. – Когда Сплав показался на первой сессии, он извинился, что не может остаться.

– Верно.

– Вы попросили его консультировать группу насчет этой их геройской идеи до того, как попросили меня.

– До общественного центра, до того, как твой босс мне позвонил. Да.

– Он сказал, что сейчас нет, но через какое-то время смог бы помочь.

– Более или менее.

– Но вы в итоге выбрали меня. Могли подождать и снова пригласить его, и он… прекрасный парень, которого все уважают. Вы выбрали меня по каким-то другим причинам, кроме времени.

– Я не настолько хитроумна в составлении планов.

– Это не означает, что я не права.

– Да, не означает. Но меня беспокоит, что, если я скажу да, будут какие-то ожидания, а если все кончится не очень хорошо, будет разочарование. Я далека от сверхчеловека, я совершаю ошибки, и, возможно, это одна из них. А ты что думаешь, в чем причина?

– Вам было нужно какое-то качество, которое у меня есть, а у Сплава, возможно, нет. Я думала о команде, о ловушках, в которые мы можем попасть. Это паранойя? То, что я не вполне могу доверять людям?

– Это, по-моему, очень недобрый способ описывать себя.

– Но это правда.

– Все равно недобрый.

– Вам был нужен кто-то, кто не слишком вплетется в эту группу. Кто-то настороженный, кто видел психушку и знает, что оттуда выходит. Кто-то, кто может увидеть, как они функционируют при своей нынешней динамике, когда большинство бы ослабило бдительность. Вы думаете, что что-то происходит, и вы не сказали мне, что именно, потому что не хотели, чтобы я подходила к этому делу уже с какими-то идеями. Потому что… вы хотели посмотреть, приду ли я к тем же выводам. Что-то плохое происходит с этой группой.

Она кивнула.

– Я ошибаюсь? – спросила я.

– Не ошибаешься.

 

Предыдущая          Следующая