Глава 1. Восхождение Темного Лорда
Два человека возникли на залитой лунным светом узкой улочке из ниоткуда в нескольких ярдах друг от друга. Какое-то мгновение они стояли совершенно неподвижно, каждый из них держал волшебную палочку, нацеленную в грудь другого; затем, узнав друг друга, они спрятали палочки под плащи[1] и быстрым шагом двинулись в одну и ту же сторону.
– Есть новости? – спросил тот, что повыше.
– Отличные, – ответил Северус Снейп[2].
Улочка, по которой они шли, была огорожена слева диким низкорослым ежевичником, справа – высокой, аккуратно подстриженной живой изгородью. Длинные полы их плащей развевались вокруг лодыжек.
– Я думал, что опоздаю, – произнес Йексли; его плоское лицо то выплывало на свет, то скрывалось, по мере того как нависающие над улочкой ветви деревьев открывали и закрывали собой луну. – Все было немного сложнее, чем я ожидал. Но я надеюсь, он будет доволен. Ты уверен, что тебя примут хорошо?
Снейп кивнул, но не стал развивать тему. Они свернули направо, в широкий проезд, ведущий в сторону от улочки. Живая изгородь свернула вместе с ними, убегая куда-то вдаль позади преградивших им путь внушительных ворот из кованого железа. Оба не затормозили; в полном молчании каждый поднял левую руку, как бы отдавая салют, и они прошли прямо сквозь ворота, словно те были не из темного металла, а из дыма.
Шаги их были приглушены растущими по бокам тисами. Где-то справа раздался шорох; Йексли снова выхватил волшебную палочку, направив ее через голову своего спутника, но источником шума оказался всего лишь белый павлин, величественно вышагивавший по изгороди.
– Он всегда умел хорошо устроиться, этот Люциус. Павлины… – хмыкнул Йексли, убирая палочку обратно к себе под плащ.
Проезд закончился, и навстречу им из темноты выплыл красивый особняк; свет мерцал в окнах первого этажа, словно в брильянтах. Где-то за изгородью в темном саду игриво шумел фонтан. Гравий захрустел под ногами Снейпа и Йексли, когда они подошли к входной двери; дверь тут же распахнулась вовнутрь, хотя никого, кто мог бы ее открыть, видно не было.
Прихожая была огромна, тускло освещена и роскошно обставлена; бПЊльшую часть каменного пола покрывал великолепный ковер. Люди с бледными лицами на портретах, мимо которых шагали Снейп и Йексли, провожали их взглядами. Наконец, оба они остановились перед тяжелой деревянной дверью, ведущей в следующую комнату, помедлили какое-то мгновение, и Снейп повернул бронзовую ручку.
Гостиная была полна народу; все молча сидели за длинным, вычурно разукрашенным столом. Обычно занимавшая эту комнату мебель была небрежно сдвинута к стенкам. В красивом мраморном камине, увенчанном позолоченным зеркалом, трещал огонь – единственный источник освещения в комнате. На мгновение Снейп и Йексли задержались на пороге. Когда глаза их приспособились к полусумраку, взор их приковал к себе самый странный объект в комнате – явно бессознательное человеческое тело, висящее вверх ногами над столом и медленно вращающееся вокруг своей оси, словно подвешенное невидимой веревкой. Тело отражалось в зеркале и в гладкой, полированной поверхности стола. Никто из людей, сидевших под этой достопримечательностью, не обращал на нее внимания, за исключением бледного молодого человека, который сидел почти прямо под ней. Он, похоже, не мог удержаться от того, чтобы кидать взгляд вверх чуть ли не ежеминутно.
– Йексли, Снейп, – произнес ясный высокий голос человека, сидевшего во главе стола. – Вы почти опоздали.
Говоривший сидел прямо напротив камина, так что новоприбывшим было трудно сразу же различить что-либо, кроме его силуэта. Когда они подошли ближе, однако, из сумрака навстречу им выплыло его лицо, безволосое, змееподобное, с щелями вместо ноздрей и красными сверкающими глазами с вертикальными зрачками. Он был настолько бледен, что, казалось, испускал жемчужное сияние.
– Северус – сюда, – Волдеморт указал место по правую руку от себя. – Йексли – рядом с Долоховым.
Оба вошедших заняли указанные им места. Большинство взглядов за столом было устремлено в сторону Снейпа, и именно к нему Волдеморт обратился в первую очередь.
– Ну?
– Мой Лорд, Орден Феникса собирается забрать Гарри Поттера из его нынешнего убежища в следующую субботу, поздно вечером.
Заинтересованность сидевших за столом усилилась чуть ли не осязаемо: кто-то застыл на месте, другие заерзали, и все не отрывали глаз от Снейпа и Волдеморта.
– В субботу… поздно ночью, – повторил Волдеморт. Его красные глаза впились в черные глаза Снейпа с такой силой, что некоторые из наблюдавших отвели взгляды, видимо, опасаясь, что их самих испепелит ярость этого взора. Снейп, однако, смотрел в глаза Волдеморта совершенно спокойно, и через одну-две секунды безгубый рот Волдеморта изогнулся в некоторое подобие улыбки.
– Хорошо. Очень хорошо. И эта информация поступила…
– От источника, который мы обсуждали, – ответил Снейп.
– Мой Лорд.
Йексли наклонился вперед, глядя вдоль стола на Волдеморта и Снейпа. Все лица повернулись к нему.
– Мой Лорд, я слышал другое.
Йексли прервался, но Волдеморт молчал, так что он продолжил.
– Доулиш, Аврор[3], проговорился, что Поттера не заберут до тридцатого – до ночи перед его семнадцатилетием.
Снейп улыбнулся.
– Мой источник сообщил мне, что они планируют навести нас на ложный след; наверняка это он и есть. Не вызывает сомнения, что на Доулиша были наложены Запутывающие чары. С ним это не в первый раз, всем известно, что он им легко поддается.
– Заверяю вас, мой Лорд, Доулиш был совершенно уверен, – сказал Йексли.
– Если его Запутали, разумеется, он уверен, – возразил Снейп. – Я заверяю тебя, Йексли, Департамент Авроров больше не участвует в защите Гарри Поттера. Орден считает, что мы проникли в Министерство.
– Ну хоть до чего-то Орден правильно догадался, э? – произнес крепко сбитый невысокий человек, сидящий недалеко от Йексли; он хрипло усмехнулся, и в ответ послышались смешки с разных концов стола.
Волдеморт не смеялся. Его взор медленно поднялся вверх, в сторону тела, безмолвно вращавшегося над головами; похоже было, что он углубился в размышления.
– Мой Лорд, – продолжил Йексли. – Доулиш считает, что при транспортировке мальчишки будет использован большой отряд Авроров…
Волдеморт поднял свою большую белую ладонь, и Йексли немедленно замолчал, с возмущенным видом наблюдая, как Волдеморт снова обращается к Снейпу.
– Где они собираются спрятать мальчишку на этот раз?
– Дома у кого-то из членов Ордена, – ответил Снейп. – Это место, согласно моему источнику, получило полную защиту, какую только могут предоставить Орден и Министерство вместе взятые. Я полагаю, у нас мало шансов захватить его, когда он окажется там, мой Лорд, если, конечно, Министерство не падет к следующей субботе, что дало бы нам возможность обнаружить и нейтрализовать достаточно заклятий, чтобы мы смогли прорваться сквозь остальные.
– Ну, Йексли? – обратился Волдеморт вдоль стола, и огонь камина таинственно отразился в его красных глазах. – Падет ли Министерство к следующей субботе?
В очередной раз все головы повернулись разом. Йексли втянул голову в плечи.
– Мой Лорд, у меня на эту тему хорошие новости. Мне удалось – с огромным трудом, в результате тяжелой работы – наложить проклятие Империус на Пиуса Тикнесса[4].
Большинство сидевших вокруг Йексли явно были впечатлены. Его сосед Долохов, человек с длинным искривленным лицом, хлопнул его по спине.
– Многообещающе, – произнес Волдеморт. – Но Тикнесс – это всего лишь один человек. Скримджер[5] должен быть окружен нашими людьми прежде, чем я начну действовать. Одно неудачное покушение на жизнь Министра отбросит меня далеко назад.
– Да – мой Лорд, это верно, – но, видите ли, будучи главой Департамента поддержания магического правопорядка, Тикнесс постоянно общается не только с самим Министром, но также с главами всех прочих департаментов Министерства. Я думаю, теперь, когда под нашим контролем столь высокопоставленный чиновник, подчинить остальных будет легко, и они смогут вместе свалить Скримджера.
– Если только нашего друга Тикнесса не разоблачат прежде, чем он завербует остальных, – заметил Волдеморт. – В любом случае маловероятно, что Министерство станет моим до следующей субботы. Если мы не можем тронуть мальчишку в месте его назначения, это надо сделать, пока он в пути.
– Здесь у нас преимущество, мой Лорд, – сказал Йексли, явно намеревающийся все-таки получить свою порцию одобрения. – Несколько наших людей уже внедрены в Департамент магического транспорта. Если Поттер Аппарирует или воспользуется сетью Летучего Пороха, мы узнаем об этом немедленно.
– Он не сделает ни того, ни другого, – вмешался Снейп. – Орден избегает любых видов перемещения, которые контролируются или регулируются Министерством; они не доверяют всему, что имеет к нему хоть какое-то отношение.
– Это все к лучшему, – подытожил Волдеморт. – Ему придется вылезти наружу. Тем проще будет его взять, намного проще.
Волдеморт вновь кинул взгляд на медленно вращающееся тело и продолжил:
– Мальчишкой я займусь лично. Слишком много было допущено ошибок в том, что касается Гарри Поттера. И некоторые из этих ошибок допустил я сам. То, что Поттер до сих пор жив, – в большей степени следствие моих ошибок, чем его успехов.
Компания вокруг стола взирала на Волдеморта с настороженностью; каждый из них, судя по его или ее выражению лица, опасался, что именно их обвинят в том, что Поттер по-прежнему существует. Волдеморт, однако, говорил словно бы больше с самим собой, чем с кем-либо из них, обращаясь в сторону бессознательного тела над его головой.
– Я был неосмотрителен, и потому меня каждый раз отбрасывали случайности и фортуна, эти враги всех планов, за исключением самых тщательно подготовленных. Но сейчас я стал опытнее. Я понимаю то, чего не понимал раньше. Именно я должен убить Гарри Поттера, и я это сделаю.
При этих словах и словно бы в ответ на них внезапно раздался вопль – ужасающий протяжный крик, полный тоски и боли. Многие из сидящих за столом с испуганным видом посмотрели себе под ноги, ибо звук исходил, казалось, откуда-то снизу.
– Червехвост[6], – голос Волдеморта абсолютно не изменился, он говорил по-прежнему тихо и задумчиво, не отрывая взгляда от вращающегося тела над его головой. – Разве я не говорил с тобой о том, что наш пленник не должен нарушать тишины?
– Да, м-мой Лорд, – выдохнул маленький человек, сидящий в середине стола; он сидел настолько низко, что стул его на первый взгляд казался пустым. После этих слов он вскочил на ноги и помчался прочь из комнаты, оставив позади себя лишь странный серебряный взблеск.
– Как я уже говорил, – продолжил Волдеморт, снова глядя в напряженные лица своих сторонников, – теперь я лучше понимаю происходящее. В частности, мне понадобится позаимствовать у кого-то из вас волшебную палочку, прежде чем я отправлюсь убивать Гарри Поттера.
На лицах людей отразился шок; глядя на них, можно было подумать, что Волдеморт объявил, что собирается позаимствовать у кого-то из них руку.
– Добровольцев нет? – отметил Волдеморт. – Давайте посмотрим… Люциус, я не вижу никаких причин, по которым тебе еще нужна была бы палочка.
Люциус Малфой поднял глаза. Освещенная огнем, кожа его казалась восково-желтой, глаза запали и были тусклы. Когда он заговорил, голос его был хрипл.
– Мой Лорд?
– Твоя палочка, Люциус. Мне нужна твоя волшебная палочка.
– Я…
Малфой, не поворачивая головы, кинул взгляд на свою жену. Она смотрела прямо перед собой, столь же бледная, как он; ее длинные светлые волосы неподвижно свисали за ее спиной, но длинные пальцы под столом быстро сжали его запястье. Ощутив ее прикосновение, Малфой засунул руку внутрь своей мантии, извлек волшебную палочку и протянул ее Волдеморту. Тот поднял ее к своим глазам и внимательно осмотрел.
– Из чего она?
– Вяз, мой Лорд, – прошептал Малфой.
– А сердцевина?
– Драконья… драконья жила.
– Хорошо, – уронил Волдеморт. Он извлек свою собственную палочку и сравнил их длины.
Люциус Малфой сделал невольное движение; какую-то долю секунды казалось, что он ожидает получить палочку Волдеморта взамен своей. Это движение не осталось незамеченным Волдемортом, глаза его злобно расширились:
– Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку?
Кто-то из толпы хихикнул.
– Я дал тебе свободу, Люциус, для тебя этого недостаточно? Но я заметил, что ты и твоя семья в последнее время выглядите не очень-то счастливыми… Что такого в моем присутствии у тебя дома, что так тебе не нравится, Люциус?
– Ничего… ничего, мой Лорд!
– Какой же ты лжец, Люциус…
Мягкое «с», казалось, продолжало звучать даже после того, как жестокий рот перестал шевелиться. Один-два волшебника едва подавили дрожь, когда шипение усилилось; было слышно, как под столом по полу скользит что-то тяжелое.
По стулу Волдеморта начала медленно взбираться огромная змея, толщиной с бедро человека, с вертикальными щелевидными зрачками. Она все ползла и ползла вверх, и конца ей было не видно; в конце концов она устроилась у Волдеморта на плечах. Волдеморт рассеянно погладил тварь своими длинными тонкими пальцами, по-прежнему глядя на Люциуса Малфоя.
– Почему Малфои выглядят такими несчастными среди себе подобных? Разве мое возвращение, мое восхождение к власти – не то, чего они, предположительно, жаждали все эти годы?
– Ни в коем случае, мой Лорд, – ответил Люциус Малфой. Рука его, которой он вытер пот с верхней губы, дрожала. – Мы действительно жаждали этого – и сейчас жаждем.
Слева от Малфоя его жена сделала странный сухой кивок, старательно не глядя на Волдеморта и змею. Справа его сын Драко, не сводивший взора с вращающегося тела наверху, быстро глянул на Волдеморта и тотчас отвел взор, боясь посмотреть ему в глаза.
– Мой Лорд, – произнесла сидящая в середине стола темноволосая женщина, пытаясь сдержать эмоции, – для нас большая честь, что вы присутствуете здесь, в доме нашей семьи. Большей радости для нас просто не может быть.
Она сидела рядом со своей сестрой, но отличалась от нее решительно во всем: и во внешнем облике (у нее были черные волосы и глаза с тяжелыми веками), и в манере держаться и вести себя (в то время как Нарцисса сидела прямо и с непроницаемым выражением лица, она вся тянулась к Волдеморту, и похоже было, что простые слова не могли отразить все ее стремление быть ближе к нему).
– Не может быть большей радости, – повторил Волдеморт, глядя на Беллатрикс, и голова его при этом склонилась чуть вбок. – Это очень много значит, Беллатрикс, из твоих уст.
Ее лицо залилось краской, на глазах проступили слезы восторга.
– Мой Лорд знает, что я всегда говорю только правду.
– Не может быть большей радости… даже по сравнению со счастливым событием, которое, насколько я слышал, произошло у тебя в семье на этой неделе?
Она в явном замешательстве уставилась на него, приоткрыв рот.
– Я не знаю, о чем вы говорите, мой Лорд.
– Я говорю о твоей племяннице, Беллатрикс. И о вашей, Люциус и Нарцисса. Она только что вышла замуж за оборотня, Ремуса Люпина[7]. Вы, должно быть, так гордитесь.
Со всех сторон раздался издевательский смех. Многие наклонились вперед, чтобы злорадно переглянуться между собой; некоторые стучали по столу кулаками. Огромной змее это внезапное нарушение спокойствия не понравилось, и она, широко разинув пасть, сердито зашипела, но Упивающиеся Смертью не слышали ее, настолько рады они были унижению Беллатрикс и Малфоев. Лицо Беллатрикс, еще недавно разрумянившееся от счастья, пошло отвратительными красными пятнами.
– Она не племянница нам, мой Лорд! – прокричала она сквозь радостный гвалт. – Мы – и Нарцисса, и я – не виделись с нашей сестрой с того момента, как она вышла за Грязнокровку[8]. Ее отродье никакого отношения к нам не имеет, и любой зверь, за которого оно выходит, – тоже.
– А ты что скажешь, Драко? – поинтересовался Волдеморт, и его голос, хотя и негромкий, отчетливо доносился сквозь свист и оскорбления. – Ты будешь ухаживать за волчатами?
Раздался взрыв хохота; Драко Малфой в ужасе глянул на своего отца, упорно смотревшего на свое колено, затем поймал взгляд матери. Та едва заметно качнула головой, после чего продолжила неотрывно взирать на противоположную стену.
– Довольно, – уронил Волдеморт, поглаживая рассерженную змею. – Хватит.
Смех тотчас словно обрезало.
– Многие старейшие генеалогические древа становятся больны со временем, – произнес он, в то время как Беллатрикс не дыша смотрела на него умоляющим взглядом. – Ты должна подрезать свое, чтобы оно выздоровело, не правда ли? Отрезать ветви, угрожающие здоровью остального древа.
– Да, мой Лорд, – прошептала Беллатрикс, и глаза ее вновь наполнились слезами, на сей раз от признательности. – При первой же возможности.
– И у тебя будет возможность, – сказал Волдеморт. – И в твоей семье, и по всему миру… Мы вырежем язву, заражающую нас, пока не останутся лишь те, в чьих жилах течет истинная кровь…
Волдеморт поднял палочку Люциуса Малфоя, указал ей на безмолвно вращающуюся фигуру, висящую над столом, и еле заметно шевельнул. Со стоном пленник пришел в себя и начал дергаться, пытаясь освободиться от невидимых веревок.
– Узнаешь ли ты нашу гостью, Северус? – спросил Волдеморт.
Снейп поднял взор к перевернутому вверх ногами лицу. Теперь все Упивающиеся Смертью глазели на пленницу, словно получив разрешение проявить наконец свое любопытство. Повернувшись в сторону огня, женщина произнесла надтреснутым, полным ужаса голосом: «Северус! Помоги!»
– Ах, да, – произнес Снейп, после того как пленницу медленно развернуло в другую сторону.
– А ты, Драко? – свободной от палочки рукой Волдеморт поглаживал нос змеи. Драко дернул головой в сторону. Теперь, когда женщина очнулась, он был явно не в состоянии больше на нее смотреть.
– Ну да, ты же у нее не учился, – сказал Волдеморт. – Для тех из вас, кто пока не в курсе: сегодня нас посетила Чарити Бербадж, до недавнего времени преподававшая в школе чародейства и волшебства Хогвартс.
Отовсюду донеслись негромкие звуки, долженствующие означать понимание. Полная сутулая женщина с острыми зубками издала смешок.
– Да… профессор Бербадж учила детей ведьм и волшебников всему о муглях… Тому, что они от нас не так уж отличаются…
Один из Упивающихся Смертью плюнул на пол. Чарити Бербадж, сделав оборот, вновь оказалась лицом к лицу со Снейпом.
– Северус… Пожалуйста… пожалуйста…
– Молчать, – Волдеморт сделал еще одно легкое движение волшебной палочкой Малфоя, и Чарити замолчала, словно ей в рот сунули кляп. – Не удовлетворяясь разложением и заполнением грязью сознания детей волшебников, на прошлой неделе профессор Бербадж написала весьма вдохновенную статью о защите Грязнокровок в «Дейли Профет». Волшебники, утверждает она, должны признать этих воров наших знаний и нашей магии. Разбавление чистой крови, утверждает профессор Бербадж, является наиболее желательным… Ей дай волю, она нас всех переженит на муглях… либо, вне всякого сомнения, на оборотнях…
На сей раз никто не смеялся: слишком хорошо были слышны гнев и презрение в голосе Волдеморта. В третий раз Чарити Бербадж повернулась лицом в сторону Снейпа. Слезы лились из ее глаз и стекали по волосам. Снейп смотрел на нее с абсолютно непроницаемым видом. Она вновь медленно повернулась в сторону.
– Avada Kedavra.
Зеленая вспышка осветила каждый угол комнаты. Чарити с громким стуком рухнула вниз; стол задрожал и заскрипел. Некоторые из Упивающихся Смертью откинулись назад на своих стульях. Драко свалился со своего стула на пол.
– Ужин, Нагини, – мягко произнес Волдеморт, и огромная змея медленно перетекла с его плеч на полированное дерево.
[1] Для одежды волшебников Роулинг использует два термина: cloak и robes. Первый означает предмет верхней одежды, второй – одежду, которую носят в помещениях. Хотя в принципе оба слова можно перевести как «мантия», я во избежание путаницы перевожу cloak как «плащ», а robes – как «мантия». Здесь и далее – прим. Ushwood.
[2] Severus Snape. Имя происходит от слова severe – строгий, суровый. Фамилия на одну букву отличается от snake – змея.
[3] Auror. Термин происходит от имени Aurora – богини утренней зари в древнеримской мифологии.
[4] Pius Thicknesse. Фамилия одной буквой отличается от слова «thickness», имеющего много значений, в том числе «толщина», «слой», «тупость».
[5] Scrimgeour. Фамилия происходит от «scrimmage» – драка.
[6] Wormtail. Кличка переведена дословно.
[7] Remus Lupin. Фамилия происходит от слова «lupus» – на латыни «волк». Имя позаимствовано у одного из братьев – основателей Рима (обычно на русский оно переводится как «Рем»); братья, согласно мифологии, были вскормлены волчичей. Таким образом, и имя, и фамилия очень подходят для оборотня.
[8] Mudblood – дословно «грязная кровь».