Предыдущая            Следующая

 

ГЛАВА 3

 

► День 4, <D>, большая комната

Я становлюсь «королем».

После падения Юри-сан и Ирохи-сан ход событий резко переменился. Наконец-то я смог рассказать остальным про «Игру бездельников», все благодаря мощному влиянию Ирохи-сан.

Если не считать того, что произошло в третьем раунде, я рассказал им почти все. В том числе то, что все они NPC, что Дайя – «владелец», наблюдающий за нами снаружи, и что он обещал мне уничтожить «шкатулку», если мы все выживем и никто никого не убьет до конца восьмого дня.

Кодай Камиути отнесся к этому делу довольно скептически, но, поскольку Ироха-сан и Юри-сан были на моей стороне от и до, он оставил свои возражения при себе.

Как бы там ни было, я смог объяснить всем четко и ясно.

«Все должны дожить до блока <E> восьмого дня».

Я смог изложить нашу цель четко и ясно.

Ироха-сан, лишившаяся своих шипов, и Юри-сан, не имевшая больше намерения действовать, слушали меня. Оставались лишь две проблемы: закидоны Кодая Камиути и возможный обман со стороны Дайи.

Я заставил всех раскрыться, чтобы эти двое стали бессильны.

[Классы] разложились так.

Ироха Синдо, [Революционер].

Юри Янаги, [Колдун].

Кодай Камиути, [Двойник].

Мария, [Принц].

Дайя свой класс раскрыть отказался, но раз я [Рыцарь], то, методом исключения, он должен быть [Королем].

Ножи и еда, хранившиеся у Ирохи-сан, теперь были у меня. Это должно было на какое-то время утихомирить Кодая Камиути. Он [Двойник] – у него почти нет возможностей убивать, пока [Король] что-нибудь не предпримет. Даже если бы он хотел что-то сделать, ему понадобилось бы чертовски много сил и упорства. С учетом его характера – скорей всего, ничего он не будет делать, просто потому что плыть против течения слишком геморройно.

«Битва за трон» почти перестала функционировать.

 

Когда я вошел в большую комнату, Ироха-сан, Юри-сан и Кодай Камиути сидели на полу и беседовали.

– Хосино-семпай, ты знал? Юри-тян до сих пор девственница!

– К-камиути-сан… прекрати, пожалуйста.

Это довольно… нет, совершенно неожиданно.

– Правда, Юри-сан?

Юри-сан вся залилась краской, но ничего не ответила.

– А, ты тоже явился, чтобы поизмываться над Юри, Хосино-кун? А ты наглец.

– А, п-прости…

Когда меня отругала Ироха-сан, я тут же извинился, но Юри-сан все равно, надувшись немного, отвела глаза.

…Ну, учитывая, что она пренебрегала общением ради учебы, вполне естественно, что у нее немного опыта в этой области.

Это она, значит, умудрялась так себя вести в игре все это время без особого опыта?.. Неудивительно тогда, что Ироха-сан завидует ее способности очаровывать других…

Но теперь у меня возник еще один вопрос.

– …А ты когда-нибудь кому-нибудь признавалась в любви, Юри-сан?

– П-почему ты спрашиваешь?! Ты, значит, неискренне извинился, да?!

– И-извини, мне просто любопытно…

– …Нет, кажется…

Я мысленно улыбнулся. Стало быть, я единственный, кому она до сих пор признавалась. Я немного польщен.

– Э? Секундочку, Юри. А как тогда ты стала с ним встречаться?

– «Если я просто чуток поулыбаюсь и дотронусь до него рукой, любой мужчина в меня втрескается…»

– Эй, Камиути-сан! Я т-так совершенно не думаю, правда!

– Ты меня не обманешь, Юри-тян! Ты именно так и думаешь, я прав? Да, ну бог с ним, но как ты заставила его тебе признаться?

– Н-ну…

– Готов спорить, ты что-то типа этого сделала, и у него не осталось выбора, правда? Ффуф, ты просто дьяволенок! Ведьмочка!

– Уу…

Глядя на то, как Кодай Камиути подкалывает Юри-сан, сидевшая рядом с ней Ироха-сан нахмурилась; она тоже явно была слегка рассержена.

– И почему всем так нравится Юри? Я ведь тоже красивая!

– О, как это сейчас было миленько, Пред!

– Э? Что именно? Я всего лишь изобразила ревность, так?

– Ты всего лишь выразила, что на самом деле чувствуешь! Как бы это сказать… Девушки, которые полагаются только на себя, не симпатичные. В смысле, ты же чувствуешь себя ненужным, когда рядом с тобой девушка, которая все проблемы решает сама!

– …Хууух, интересная точка зрения. Это, стало быть, именно «я-самая-слабая» натура Юри заставляет всех вокруг хотеть ее защитить, да? Юри, да ты правда хитрюга.

– Уу… Ироха, ты злааая!..

Юри-сан надулась; Ироха-сан не удержалась и обняла ее.

– Кааакая ты прелесть.

Юри-сан в первое мгновение изумилась. Но тут же весело рассмеялась и позволила Ирохе-сан ее обнять.

Сейчас, когда я гляжу на Ироху-сан, у меня такое чувство, будто она стала немного мягче. Возможно, вчерашние детские рыдания высвободили эту ее сторону.

Но я уверен, это к лучшему.

– …Ироха-сан.

– Что, Хосино-кун?

– Не волнуйся, ты тоже будешь пользоваться успехом!

Ироха-сан улыбнулась, услышав мои слова.

Затем все с той же мягкой улыбкой на лице ответила:

– Огромное тебе спасибо за этот оскорбительный совет. Тебе блестяще удалось вывести меня из себя.

Мда, может, не так уж она и смягчилась.

– Если ты останешься какая есть, навсегда останешься девственницей, Пред! ☆

– Заткнись.

– И вообще, эта рука без мизинца такая страшная. Ты выглядишь, как будто тебе пришлось понести за что-то наказание перед преступным миром![1]

– А-ха-ха, Камиути, помри уже.

 

…Кодай Камиути опасен.

По правде сказать, они обе это знали.

В детали я не вдавался, но рассказал, что в предыдущих раундах он убивал лично, ножом и даже вроде бы получал от этого удовольствие.

Но все равно они продолжали с ним весело трепаться, вот как сейчас.

Потому что я попросил их об этом.

Кодаю Камиути наверняка не понравилось бы, если бы они открыто противостояли ему и опасались его.

И в этом случае он мог бы начать «Битву за трон» просто в отместку, чтобы разрушить статус-кво. Но если мы не дадим ему заскучать, может, он ничего и не предпримет.

Нет… я не успокоился всего лишь с этим ненадежным планом. Я все время был настороже. Я постоянно следил за ним, опасаясь, что любая мелочь может заставить его взорваться.

Только вот…

 

– Не, это ты помри уже.

 

…действия Кодая Камиути намного превзошли все мои прогнозы.

Хлюп.

И этим звуком ознаменовалась очередная трагедия.

 

Руки, обнимавшие Юри-сан, падают, тело Ирохи-сан начинает медленно сползать вниз. Юри-сан, не понимая, что только что произошло, недоумевающе смотрит на зарывшуюся ей в грудь голову.

Затем переводит взгляд на собственные руки.

Они испачканы чем-то красным.

– …

При виде этой омерзительной сцены она даже кричать не в силах.

Кодай Камиути извлек нож из спины Ирохи-сан, схватил Ироху-сан за волосы и отшвырнул от Юри-сан. Затем перешагнул упавшее навзничь тело и принялся бить его ножом. Удар за ударом, снова и снова.

*шмяк* *шмяк* *шмяк* *шмяк* *шмяк*, ритмичные звуки ударов. Наконец Кодай Камиути встал, довольно усмехаясь.

– Ты таки осталась девственницей навсегда. Какая жалость.

Как?..

Я сник и, чтобы сохранить последние кусочки моего разума, который рассыпался с каждым ударом, начал думать.

Ножи в моей комнате спрятаны как положено. Мой нож, ножи Ирохи-сан, Юри-сан и Кодая Камиути там, это точно.

Как же у него оказался нож?

…Неужели?..

Я подумал.

Почему Кодай Камиути сделал то, чего я не ожидал? Почему я не смог справиться с ним, хотя знал про его психованный характер?

Я уверен, я делал все необходимое. Значит, я что-то проглядел.

И это что-то –

– …Дайя.

Я пошептал его имя, но он даже не обернулся.

Лишь трогал серьгу в правом ухе.

Не понимаю его.

Зачем ему понадобилось это делать?

Я достал плеер и проверил кое-что, что меня беспокоило.

Аах… я так и думал. У Дайи было три [Тайных встречи] с Кодаем Камиути. В первый день, во второй и сегодня.

Держу пари, Дайя относился ко мне настороженно с самого начала. И, увидев мои вчерашние действия, запустил встречный план.

– Уух, правда удивительно.

Я повернулся к Кодаю Камиути.

– Не думал, что все окажется так, как говорил Омине-семпай. Хосино-семпай сговорился с Предом и Юри-тян. Ты заставил их потерять желание играть, впарив им, что надо всего лишь протянуть восемь дней. И поэтому они со мной изображали дружелюбие. Хех, если до сих пор Омине-семпай был прав, логично допустить, что и остальное – тоже правда.

– …И что он сказал?..

– Он сказал, что вы, заговорщики, перебьете нас остальных.

Как он посмел нести такой бред!

– Вы же выиграли бы, если вспомнить правила. Черт, Хосино-семпай, а ты умный, хоть и кажешься безвредным. Без понятия, откуда ты узнал свой [класс], но ты ведь это планировал с самого начала, да? Ты заметил, что три [класса], способные убивать, могут сосуществовать, сговорился с ними, придумал байку про выживание и попытался убедить нас отказаться участвовать в игре. Ты меня почти поймал!

Почему он… все так интерпретировал?

Но – думаю, такова «Битва за трон». Игра, которая заставляет не доверять никому, заставляет обманывать других и в конечном итоге – заставляет убивать.

Я повесил голову. Юри-сан положила голову Ирохи-сан себе на колени и, шепча ее имя, запихивала ее внутренности обратно в живот.

Увидев это, Кодай Камиути расхохотался, словно смотрел какую-то комедию.

– Теперь мне надо всего лишь убить Хосино-семпая и Мари-ти, но… я еще немного позабавлюсь. Похоже, вы все равно ничего не сможете мне сделать. А-ха-ха, какой адреналин, такого в реальном мире не бывает – вот в чем вся прелесть «Битвы за трон», согласны?

Значит, в итоге я так и не смог помешать Кодаю Камиути совершить очередное убийство.

Я проиграл.

Нет… меня заставили проиграть.

«Абсолютно нереально!»

Меня заставил проиграть Дайя Омине.

«Оказывается, понять собственное мышление действительно легко. До меня только что дошло, что думает “настоящий я”».

– …А.

Все ясно.

Разумеется, Дайя не мог этого не сделать.

Я рассказал ему все. Я рассказал «NPC Дайи Омине», что сделал «настоящий Дайя Омине». И «NPC Дайи Омине» понял намерения «настоящего Дайи Омине».

И если он их понял, то, естественно, сделал то, чего хотел «настоящий».

А «настоящий Дайя» – мой враг.

Так что вполне естественно, что здешний Дайя решил противостоять мне и не дать достичь моей цели «общего выживания».

И, фактически, он сумел не дать мне победить.

…Хех.

Я проиграл в тот момент, когда решил привлечь его на мою сторону.

– …Хрхр.

Приглушенный смех Дайи.

– Не мог ты стать «королем», изначально не мог! Как будто ты годишься на эту роль!

Услышав эти слова, я осознал.

Совсем недавно я высмеивал Ироху-сан, называл ее ребенком, который хочет стать «королем». Каким же я был тупицей! Ребенок здесь – не кто иной, как… я.

– …Ха-ха.

С самого начала лишь один человек здесь мог стать «королем».

Дайя Омине.

 

Так вот меня с легкостью скинули с трона.

— [Ироха Синдо], 17 ударов ножом в разные части тела от Кодая Камиути, смерть

 

► День 5, <B>, большая комната

Юри-сан умерла.

Она была казнена за то, что не вышла в большую комнату вовремя.

Я опасался, что так будет, потому что еще вчера она после пережитого шока не хотела возвращаться к себе. В итоге она все-таки это сделала.

Юри-сан совершила пассивное самоубийство, ее больше нет.

– Уааа… это ужасно! Мой ценный приз пропал раньше, чем я его заполучил! Уу, девственность Юри-тян!

Черные эмоции вспухли во мне при виде Кодая Камиути, который, вопреки только что сказанному, ухмылялся, подпирая голову рукой.

Однако мне уже плевать, насколько он ужасен.

Ведь у меня больше нет цели.

Осталось лишь чувство вины по отношению к Ирохе-сан и Юри-сан. Одно лишь чувство вины по отношению к тем, кому пришлось умереть, потому что я подумал, что способен стать «королем».

Может, и мне следовало поступить так же, как Юри-сан?..

Я в таком унынии, что даже подобные мысли лезут в голову. Прямо сейчас – понятия не имею, чем заниматься в оставшиеся несколько дней моей жизни.

Поэтому я лишь мысленно прошу у них прощения.

Простите меня.

Мне правда очень, очень жаль.

Конечно, они были всего лишь NPC, так что я еще смогу с ними встретиться, если мне удастся выжить. Но чувство вины от этого не исчезает. Ааа… теперь я понимаю, что они чувствовали, когда, будучи игроками, вынуждены были убивать NPC.

Именно. От того, что остальные – NPC, совершенно не легче.

Не могу поднять лицо от стола.

На столе лежала джутовая сумка. В сумке был неработающий медиаплеер и двое часов, которые носила Ироха-сан, – оранжевые и бежевые.

Эти часы надел Дайя.

Увидев это, я швырнул ему и мои синие часы. Кинув на меня быстрый взгляд, он молча надел и их.

– Часы ладно; надеюсь, ты принес другое, что я тебя просил?

Кивнув, я извлек из моей джутовой сумки пайки и выложил на стол. Я это сделал не потому, что сдался, – просто я понял, что иначе он меня убьет.

Поскольку мои собственные пайки остались при мне, немедленная смерть мне не грозит. Но [Революционеро]подобную силу я потерял.

«Битва за трон» вернула себе исходную омерзительность. Теперь, чтобы выжить, остается только выполнить условия победы – иного пути нет. Естественно, Дайя и Кодай Камиути скоро придут по мою душу.

Так не попытаться ли выиграть и мне?

…Невозможно. Я [Рыцарь], а Мария [Принц]. Мы не можем выжить вместе. Пытаться выиграть – автоматически означает желать смерти Марии. Она может быть каким угодно NPC, но я никогда, ни за что не пожелаю ее гибели.

С такими чувствами выиграть у них я не могу.

А значит, я умру.

– …

…Я умру?

В общем, да. Думаю, что так.

Но тогда – почему?

Я поднял голову.

И взглянул на Марию.

Каждый из нас четверых знает, что я буду следующим. Мария в том числе. И все же она ничего не делает, чтобы это предотвратить.

Она? Она, способная с легкостью отбросить свою жизнь ради других? И не только сегодня. Она и вчера вообще почти ничего не говорила.

Этого не может быть.

– Мария? – позвал я.

Она меня прекрасно слышит, но не поворачивает головы.

Лишь тихонько кусает губу.

— [Юри Янаги], казнена, поскольку не вышла в большую комнату до 12:10, смерть в результате отсечения головы

 

► День 5, <C>, [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Марии Отонаси]

 

[Ироха Синдо]	мертва
[Юри Янаги]	мертва
[Дайя Омине]	→	[Кадзуки Хосино]	16:10-16:40
[Кадзуки Хосино]	→	[Мария Отонаси]	15:00-16:00
[Кодай Камиути]	→	[Дайя Омине]	15:00-15:30
[Мария Отонаси]	→	[Кадзуки Хосино]	15:00-16:00

 

Почему Мария бездействует?

На этот вопрос есть лишь один ответ.

Как и я, она в полной растерянности.

Но почему она оказалась в таком состоянии? Ее тоже что-то шокировало, как меня смерть Юри-сан и Ирохи-сан?

Мария не поздоровалась со мной, когда я вошел в ее комнату; похоже, ее что-то грызло.

– Мария?

– …

…Тут явно что-то не так.

– …Можно я сяду рядом с тобой?

Обычно мне даже спрашивать не нужно. Нам с ней вовсе не нужно спрашивать друг у друга разрешения.

Но сейчас, услышав этот вопрос, Мария нахмурилась.

– Нет. Не садись сюда.

И я стою в полном обалдении.

– …Почему?

Мария закрыла рот и отвела глаза, избегая моего вопроса.

Но я не должен это так оставлять.

– …Скажи мне.

Мария по-прежнему не решалась ответить. Но я просто стоял и смотрел на нее, не произнося больше ни слова, так что в конце концов она с неохотой раскрыла рот.

– Я все это время следила за тем, что ты делаешь.

Она говорила, по-прежнему глядя в сторону.

– Я следила за тем, что ты делаешь, и ждала, когда ты обратишься ко мне за помощью. Тебе в одиночку удалось загнать Синдо в угол, в одиночку удалось создать основу, чтобы рассказать им про «шкатулки», тебе даже почти удалось выиграть. Конечно, Камиути все порушил в итоге, но, по-моему, действовал ты просто блестяще. И, понаблюдав за тобой, я пришла к выводу.

И Мария произнесла:

 

– Ты не Кадзуки Хосино.

 

Это и есть причина ее нерешительности?..

«Ты же… Кадзуки, верно?»

Да, она это сказала во время нашей [Тайной встречи] еще на второй день.

Но тогда я не принял это всерьез. В смысле – она ведь узнавала меня даже в «Неделе в трясине».

Так что это должно было быть просто шуткой.

– …Блин, ты о чем, Мария?

Только она не ответила «шутка», как обычно делает. Она не доставила мне этой радости.

– Кадзуки.

Взамен она сказала вот что.

– По [классам] мы же враги, верно?

– …Ты о чем? Но, это, ну да, наши [классы] враждуют… э?

Может, Мария хотела намекнуть вот на что?..

– Ты думаешь, я могу тебя убить?..

Почему-то Мария не покачала головой на мой вопрос, который я задал всего лишь в шутку.

– П-прекрати… Я никогда –

– Кадзуки, – перебила она меня. – Я была абсолютно уверена, что могу предсказывать все твои поступки. В конце концов, мы ведь провели вместе целую человеческую жизнь. Но все твои действия в «Битве за трон» совершенно не укладывались в мои ожидания. И поэтому я уже просто не знаю. И я не уверена, будешь ли ты дальше поступать так, как я ожидаю от тебя.

– …

– Я верю, те условия победы, о которых ты говорил, – правда. Но они уже недостижимы. И что ты будешь делать теперь?

– Я… все равно…

– Я же NPC, верно? Даже если ты меня убьешь, настоящая Мария Отонаси останется в живых, так?

– Ты к чему это?.. Или ты думаешь… я убью тебя из-за этого?

– Я так не думаю. Я не могу представить себе, чтобы ты меня убил.

– Тогда…

– Но, как я уже сказала: это лишь мой прогноз, а он неточен. С тех пор, как ты выпустил мою руку, я перестала понимать, что ты думаешь.

– Не может…

Я попытался подойти к ней, желая все разъяснить, но…

– Не подходи!

Мария выставила мне навстречу ладонь.

Но заставили меня остановиться не ее слова и не ее отношение ко мне – а тревога в ее лице.

 

– Ты выглядишь в точности как Кадзуки Хосино, и из-за этого ты… страшный.

 

Я не опирался на Марию в этой игре.

Потому что знал: если я обопрусь на Марию, которая здесь слабее всех, это приведет к поражению. Потому что знал: мне не победить, если я не подавлю желание положиться на нее, если не перестану быть тряпкой.

Я смог это сделать благодаря опыту прошлых раундов.

Без информации, которую я тогда собрал, мне не удалось бы сделать чего-то подобного. Неудивительно поэтому, что мои действия казались Марии неестественными.

Но я был уверен, что она все равно поймет.

В смысле, это же Мария! Мария, которая понимает меня лучше, чем кто-либо. Я думал, она никогда не ошибется во мне, что она примет все, что бы я ни сделал.

Это служило мне эмоциональной подпиткой.

Уверенность, что мы доверяем друг другу, служила мне эмоциональной подпиткой.

И все же…

– …Почему?

Прямо у меня перед глазами – встревоженное лицо Марии.

Вот к чему привели мои действия.

…Вот как.

До меня дошло наконец, почему Мария ничего не предпринимает.

Я давно уже потерял ее доверие.

Марии не требуется спасать кого-то, кого она не знает.

А значит, Мария больше не будет меня спасать.

…………………………………………………………….

…………………………………………………………….

……………………………………………..Неужели?

Это же Мария.

Передо мной Мария, способная пожертвовать собой ради абсолютно кого угодно, если это нужно, чтобы его спасти.

И все же она оставила меня?..

Просто потому что она сомневается, действительно ли я Кадзуки Хосино?

– Тебя это устраивает? – спросил я. – Я скоро умру, знаешь?

Страх и тревога в лице Марии, похоже, искренние.

Но что именно ее так тревожит? Что ее так пугает? Она бы не вела себя так, даже если бы считала меня врагом. Если бы я был для нее врагом, она наверняка держалась бы более собранно.

Так о чем же она сейчас думает?

– …Ты стал другим, сейчас ты можешь выжить в одиночку? – ответила Мария, глядя в пол.

– Нет! Я не могу тебя убить, и я не могу принять, если тебя убьет кто-то другой! А значит, мне никак не выиграть у Да-…

Погодите-ка.

Да, я не могу убить Марию. Пока Мария здесь, я не могу выиграть «Битву за трон». Это факт.

Но если взглянуть с другой стороны, получится вот что:

Я могу выжить, если Мария исчезнет.

– …Мария.

Когда она подняла голову, я спросил:

 

– Ты собираешься покончить с собой?

 

Мария молча уставилась на меня.

– Ты собираешься умереть по собственной воле, как Юри-сан? Чтобы хоть немного увеличить мои шансы выжить?

Она по-прежнему молчала. Я продолжил:

– Потому что ты думаешь, что нынешний я способен убить NPC Дайи?..

Наконец-то выражение лица Марии смягчилось.

– Я думала об этом, да. Я ведь всего лишь NPC, моя жизнь ничего не стоит. Однако я всего лишь рассмотрела этот вариант.

– Прекрати уже!..  Я совершенно не хочу побеждать в этой игре!

– Но это ведь из-за того, что я здесь, верно? Если бы не я, ты бы больше задумывался о собственном выживании.

– Это…

Я замялся. Мария тихонько вздохнула.

– …Знаешь, Кадзуки, кажется, я не могу больше ходить вокруг да около, так что скажу прямо: мне не нравится то, как ты изменился. Потому что теперь я не могу предсказывать твои поступки.

– …А что хорошего, если бы могла?

– Если бы я могла их предвидеть, я могла бы, к примеру, предсказать, что ты будешь делать после моей смерти, и оценить, сможешь ты выжить или нет. Но сейчас у меня связаны руки.

– …Ты вообще о чем?

«К примеру, после моей смерти»? Ну ни фига себе пример!

Однако Мария продолжила, не обращая внимания на мою реакцию.

– Ты не полагался на меня в этот раз. Конечно, я, наверно, беспомощна и от меня нет никакой пользы в этой «Битве за трон». Конечно. Но мне плевать.

И Мария улыбнулась.

 

– Я все равно буду тебя защищать!

 

И ради этого ты не против отбросить собственную жизнь?

Даже хотя прекрасно знаешь, что я не желаю этого?

«Но все равно я хочу защитить тебя, даже ценой собственной жизни».

Разве я не сказал ей?

Разве я не сказал еще во втором раунде?

«Это моя задача – защитить тебя, когда ты лишилась своей “шкатулки”».

А значит –

– …Я тебе не позволю.

Я ни за что не позволю Марии погибнуть ради меня.

– Разве я не говорил тебе, что это моя задача?! Я тебе не позволю!

Глаза Марии округлились.

Аа, ну да. Мария не помнит, что я ей говорил во втором раунде. Ничего удивительного, что она в замешательстве.

Не имеет значения. Главное мне сейчас – чтобы она поняла мои намерения!

– Ты не защищаешь меня. Это я буду…

– Стой.

Но она прервала меня.

Ее глаза уже сузились, она сверлит меня пронзительным взглядом.

– Что на тебя нашло?

– ….Что ты имеешь в виду?

– Ты ведь свою повседневную жизнь хочешь защищать, а не меня, верно? Ту самую повседневную жизнь, в которой есть Моги, Кирино и остальные, верно? Разве ты не на это нацелен всеми силами? Так что за нытье? Не разочаровывай меня так уж!

Я в полном изумлении.

Потому что она сама серьезность.

– …Понятно.

Наконец-то я заметил.

Мария меня переоценивала.

Она решила, что я настаиваю на моей повседневной жизни и буду настаивать до конца моих дней, не отступая от своей веры. Ей это, должно быть, казалось поразительным. Я, наверно, казался ей каким-то сверхчеловеком, хотя единственная причина, почему я не менялся, – то, что я находился в тех бесконечных повторах.

Мария думала, что я никогда не изменюсь, потому что я не менялся так долго.

Но это невозможно.

Я обычный. Я все время это твержу. Даже «О» сказал, что я скоро изменюсь.

Кроме того, я убежден: суперменов не бывает. Даже таким людям, как Ироха Синдо, Юри Янаги, Кодай Камиути или Дайя Омине, не всегда удавалось выжить в «Битве за трон». Не знаю, кто из них лучший. И, думаю, это и есть доказательство того, что суперменов не бывает. Ирония в том, что осознал я это лишь сидя в «шкатулке», созданной исключительно ради борьбы со скукой.

Следовательно, я не супермен.

И Мария тоже.

И все же кое-что она совершенно неправильно понимает.

– …Почему в этой повседневной жизни нет тебя?

– Разве не очевидно?

Потому что она пытается быть особенной. Потому что она думает, что может это.

– Потому что я «шкатулка».

 

Хотя она всего лишь обычный человек.

И тогда я подумал, без всякой логики, без всяких оснований.

Ничего еще не кончилось.

Я еще не проиграл.

Ведь Мария по-прежнему жива.

 

► День 5, <C>, [Тайная встреча] с [Дайей Омине], комната [Кадзуки Хосино]

«Желаете ли вы убить [Кодая Камиути] с помощью [Смертельного удара]?»

Такое сообщение было на мониторе в моей комнате.

Эти сообщения настроены так, что исчезают во время [Тайных встреч], чтобы другие игроки их не видели. Так что, как только Дайя вошел в комнату, оно пропало.

Но в данном случае эта функция бесполезна.

Ведь Дайя, [Король], и выбрал цель для [Убийства].

– …Что ты затеваешь? Разве ты не сговорился с Кодаем Камиути?

Усевшись по-турецки на столе, Дайя ответил с вызывающей ухмылкой на лице:

– Уаа, шикарная шутка. Можно подумать, что я способен сговориться с подобным типом! Я всего лишь воспользовался им, он оказался удобным инструментом.

– …Но с точки зрения [классов], ты [Король], он [Двойник] – вы можете сосуществовать.

– Ты что, серьезно думаешь, что моя цель – победа в «Битве за трон», или что?

– …

На какую-то секунду у меня просто отнялся язык. Я не ожидал, что он так прямо заявит, что не намерен выигрывать эту игру.

Что, черт побери, он затевает?..

– …Тогда зачем ты убил Юри-сан и Ироху-сан? Тебе это правда было нужно?

– …В некотором смысле. Но вообще-то у Янаги был суицид! Я такого тоже не ожидал!

– …А ты собирался оставить Юри-сан в живых?

Но Дайя лишь саркастически ухмыльнулся.

– Нет. Но я собирался использовать ее еще какое-то время – я хотел показать тебе, как она страдает из-за Кодая Камиути прямо у тебя перед глазами. Чтобы подогреть твое беспокойство.

Не понимаю.

Совершенно без понятия, что творится у него в голове.

Однако то, что он делает, – ужасно, каковы бы ни были его мотивы.

– О каком вообще беспокойстве ты говоришь?..

– После Янаги следующей целью Камиути станет, очевидно, Отонаси, и в плане жизни, и в сексуальном плане, согласен? Я хотел, чтобы ты понял, что предстоит Отонаси, если ты ничего не сделаешь.

– Но зачем?!

Сам того не ожидая, я выкрикнул это.

Но я знаю: способ способом, но Дайя ни за что не стал бы делать таких жестокостей без веской причины. Тут я не могу ошибаться; я уверен, что прав.

– …

Вот именно, Дайя ничего не делает просто так.

А значит, должен быть какой-то смысл в создании той ситуации, которую он создал. И должен быть какой-то смысл в том, что он выбрал Кодая Камиути целью [Убийства] и устроил [Тайную встречу] со мной.

Просто я абсолютно не представляю себе, чего он, черт побери, хочет.

В смысле – что это за «шкатулка»? «Шкатулка», предназначенная всего лишь для борьбы со скукой? Что это? Совсем не похоже на Дайю.

«“Шкатулка”, созданная исключительно для того, чтобы заставлять других играть в игру с убийствами? Ку-ку… это же просто полный абсурд? В ее существовании ни малейшего смысла нет».

Так он сказал во втором раунде. Вряд ли тогда его NPC пытался меня обмануть – он ведь ничего не знал про «Игру бездельников».

«“Шкатулка” может служить просто способом убить время для тех, кого засасывает скука. Так что это всего лишь игра. Бессмысленная игра».

Он сам себе противоречит. Его утверждения не стыкуются. Дайя никогда в жизни не засунул бы подобного «желания» в свою «шкатулку», и, однако, «Игра бездельников», несомненно, является не чем иным, как средством избавиться от скуки. Очевидное противоречие…

– …

Нет.

Это не противоречие.

«Отонаси может чувствовать и влезать в “шкатулки” и знает про “О”, потому что она сама “владелец”, так? Ну так вот, раз я тоже “владелец” – что странного, что и у меня такие же способности есть?»

Да.

Вот оно.

Дайя Омине пользуется чьей-то еще «шкатулкой».

Так кто же «владелец» «Игры бездельников»?

Лишь один человек приходит в голову. Я знаю лишь одного человека, который идеально подходит под определение «того, кого засасывает скука». Даже слишком идеально подходит.

– Кодай Камиути.

Я поднял голову и произнес, глядя на Дайю:

– Кодай Камиути – «владелец» «Игры бездельников».

Верно, «владелец» – не Дайя.

Аах, он ведь все время намекал. Он ни разу не назвал себя «владельцем» «Игры бездельников», да и его NPC тоже был категорически против такой идеи. Дайя не произнес ни слова лжи, за исключением того, что он скрыл свою роль [Революционера] в первом раунде.

Подсказок было более чем достаточно. Он был на удивление справедлив и сделал все, чтобы я мог сражаться против него.

Но я всего лишь чувствовал, что что-то не так, но не смог догадаться, что Дайя – не «владелец».

Он приподнял уголок рта в наглой ухмылке и сказал:

– Похоже, ты не нуждался в намеках с моей стороны. Ты заметил чертовски быстро.

– Быстро? …Слишком медленно!

Я уже потерял Ироху-сан и Юри-сан. Как такое назовешь «быстро»?

Из-за моей тормознутости я плясал под дудку Дайи, как марионетка, и облажался по полной программе.

Но…

Но нельзя ли расценивать это как новую надежду?

Я проиграл Дайе. Но только Дайе – а не «владельцу» «Игры бездельников».

Да – пока что я не проиграл «Игре бездельников».

А значит, могут оставаться еще шансы выбраться из этой «шкатулки».

– Скажи, Кадзу, ты знаешь, почему ты не мог у меня выиграть?

И затем Дайя сам же ответил.

– Потому что ты не задал для себя конкретную цель.

– …Э? Но я знаю мою цель? Я хочу вернуться к повседневной жизни… вроде как…

Я должен выбраться отсюда, никого не убив. Потому что как только я кого-то убью – даже NPC, – не смогу уже вернуть мою повседневную жизнь.

Вот почему я старался выполнить условие «все должны выжить к концу восьмого дня», которое мне поставил Дайя; вот почему я хотел стать «королем».

– Кадзу, да ты серьезно думал, что годишься на роль «короля»!

Те же слова, что он мне сказал накануне.

– …Что ты имеешь в виду?

– Ровно то, что сказал. «Королем» может стать лишь тот, кто готов полностью посвятить себя счастью других, не думая о собственном.

…Вот как?

Если только такой человек может стать «королем», то я действительно не гожусь на эту роль. Я не хочу таким становиться.

Одна лишь Мария может хотеть стать такой.

– А раз это не принесет тебе счастья, то и стать «королем» ты не сможешь, да тебе и не нужно. В лучшем случае ты сможешь стать –

И Дайя, криво улыбнувшись, произнес:

 

– …«рыцарем», всецело посвятившим себя защите кого-то одного.

 

«Рыцарь».

Это слово вызвало в воображении картину.

Я стою, преклонив колено, и протягиваю руку принцессе.

Я узнаю эту сцену.

Фон размыт. Не знаю, что там – замок, или терраса, или коридор, или класс. Должно быть, фон замазан моей повседневной жизнью.

Но я четко вижу, кто принцесса.

Если я не заберу ее с собой, принцесса наверняка станет следующим «королем». И тогда она уже не сможет думать о собственном счастье. Хотя на самом деле будет желать сбежать отсюда, держа меня за руку.

Вот почему я решил предать всех и сделать их моими врагами – защищая ее.

Ради нее.

…Аах, конечно же.

Пока я не познакомился с ней, я стремился сохранить мою повседневную жизнь из-за моего собственного искажения восприятия. Это была просто эмоциональная мера, чтобы забыть тот случай с «Наной Янаги».

Но все начало меняться, когда появилась она.

Я хотел, чтобы она была рядом со мной. Я хотел, чтобы она стала частью моей жизни, чтобы она была в моей повседневной жизни.

Она рядом со мной – это я теперь называл моей «повседневной жизнью».

Вот, значит, что.

Прежде, чем я успел это осознать, моя цель…

Моя цель стала – спасти Марию.

Вот почему Дайя тогда сказал, что выиграть для меня «абсолютно нереально».

Он разглядел, что я не понимаю мою собственную цель. И пока я остаюсь в таком состоянии, он мог быть уверен, что не проиграет мне.

Блин… он чертовски прав!

– Если теперь твоя цель тебе ясна – сделай то, что должно быть сделано.

– …Что должно быть сделано?

Ровным голосом Дайя подтвердил:

– Ага, то, что ты должен сделать. Убить Кодая Камиути.

– …Убить?..

Здешний Кодай Камиути – всего лишь NPC, так что его смерть не остановит «Игру бездельников».

– Но… а, понятно.

Если я этого не сделаю, здешняя Мария погибнет. Хуже того, она станет игрушкой Кодая Камиути.

Будучи ее «рыцарем», я не могу этого допустить.

– ….Но все же.

Смогу ли я?

Конечно, Кодай Камиути абсолютно безнадежен. Если бы это не было связано непосредственно со мной, даже я бы не сильно горевал по поводу смерти его NPC.

Но когда нужно сделать это своими руками, все меняется. Я уверен: если я решусь «убить» его, возврата не будет. Мне придется надевать маску, общаясь с Коконе, Харуаки или Моги-сан.

Но Дайя говорит, чтобы я все равно это сделал.

Дайя говорит, чтобы я сделал это, если понимаю, что мне действительно дорого.

Но будет ли «повседневной жизнью» то, к чему я вернусь, если убью его и выберусь из «Игры бездельников»?

– Кадзу, дотронься до монитора на несколько секунд.

Я прикоснулся к монитору, как мне было сказано. Сперва ничего не происходило, но секунд через пять монитор включился и появилась надпись «Желаете открыть экран?»

– Если согласишься, появится экран, где ты можешь воспользоваться «Смертельным ударом». Ты можешь прямо сейчас принять решение убить Кодая Камиути.

– …Ясно.

Я нажал кнопку «Да», и на экране появилось сообщение «Желаете ли вы убить [Кодая Камиути] с помощью [Смертельного удара]?»

Я могу убить человека, всего лишь нажав на кнопку.

Естественно, до сих пор сам я этого не делал ни разу. Но, похоже, теперь этого не избежать.

Так что, если так я смогу защитить Марию, я…

Я потянулся к кнопке и…

– …

…остановил руку.

Погодите.

Меня это правда устраивает? Меня устраивает делать то, что говорит Дайя?

Я серьезно думаю, что смогу выручить Марию, если буду слушаться Дайю?

– …Что такое? Кишка тонка?

– Дайя.

Он подозрительно взглянул на меня, когда я, нахмурившись, окликнул его.

– Ты ведь NPC Дайи, да?

– …Зачем утверждать очевидное?

– Значит нельзя сказать, что ты знаешь намерения «настоящего Дайи» полностью, верно?

Подозрение в его лице еще усилилось.

– Ответь мне.

И я спросил, глядя на Дайю в упор:

– Что с нашим уговором?

Дайя понял, к чему я веду, но по-прежнему молчал.

– Я не смог добиться того, чтобы «все выжили до конца восьмого дня». Следовательно, Дайе на той стороне не нужно уничтожать «Игру бездельников».

– …

– Если «игра бездельников» не будет уничтожена, я не смогу защитить Марию. Более того, поскольку я не могу убить Марию, которая в этой игре [Принц], я сам наверняка погибну. И Марии ни за что не выиграть, когда она будет игроком. Иными словами, я не могу защитить Марию.

Дайя по-прежнему молчал. Поэтому я продолжил.

– Ты случайно не знаешь, как «настоящий Дайя» намеревается это все разрулить, нет?

– …

Молчание.

Его молчание говорит мне, что он на самом деле не знает.

– …Тогда я не могу просто делать то, что ты велишь. Я должен сам найти, как мне спасти Марию.

– …То, что Кодая Камиути необходимо убить, сомнению не подлежит.

– Угу, я тоже считаю, что мне придется его убить, потому что иначе он убьет Марию, но…

…О?

Нет, постойте-ка. Что он только что сказал?

Из-за его сконфуженного выражения лица я решил, что он пытается уйти от ответа на мой последний вопрос. Но так ли это?

Что если его заявление и было ответом на мой вопрос, как «настоящий Дайя» намеревается все разрулить?

«То, что Кодая Камиути необходимо убить, сомнению не подлежит».

Вот эта фраза.

Я знаю. Я знаю самый простой способ уничтожить «шкатулку».

Так не пытался ли он на самом деле сказать мне вот что?

Он раздавит «Игру бездельников» вместе с ее «владельцем».

«Настоящий Дайя» добьется этого, убив «настоящего Кодая Камиути».

 

Но почему он не решился сказать это прямо?

Потому что это ужасное решение? …Нет, Дайя вполне способен говорить такие вещи с легкостью.

Дайя сердито пялится на меня. Этот его взгляд запрещает мне воплотить мое понимание в слова.

Что за реакция? Почему он настороже, ведь никто не может слышать то, о чем мы говорим на нашей [Тайной встрече]?

Разумеется, нельзя исключить возможность того, что Кодай Камиути позже услышит этот разговор с помощью одного из наших плееров. Но если бы дело было в этом, Дайя не стал бы предлагать мне «убить Кодая Камиути».

Значит, есть кто-то еще, кто может слышать наш разговор? Кто-то, кому лучше бы его не слышать?

Кроме нас, есть еще…

Я невольно поднял глаза.

Голый бетонный потолок, который не меняется, сколько на него ни смотри.

Кажется, «настоящий Дайя» знал все, что я делал до нашей с ним встречи. Не могу сказать наверняка, но, думаю, он и сейчас наблюдает за тем, как я барахтаюсь, через экран игрового автомата.

Да, короче говоря – «настоящий Дайя» и «настоящий Кодай Камиути» могут слышать наш разговор.

«Настоящий Кодай Камиути» ни в коем случае не должен догадаться о намерении «настоящего Дайи» убить его. В прямой драке у Дайи мало шансов. Тем более – с учетом того, что в той темной комнате нет ножей и всякого подобного.

Но как тогда он собирается убить Кодая Камиути?

Я вспомнил все, что говорил мне Дайя. «Природа такова. Любое событие меняет форму, приспосабливается к твоей природе». «Не имеет значения. Я уже ощутил вкус «надежды», которая зовется «шкатулкой». И раз я его ощутил, я ни за что не позволю кому-либо его у меня украсть». «Ты наверняка знаешь: какое-то время после того, как я заполучил “шкатулку”, я вообще ничего не делал. Другими словами, я просто владел “шкатулкой”, но не пользовался ей». «Ты можешь остаться в живых, если за эти восемь дней никто никого не убьет». «Я когда-нибудь лгал тебе?» «Следовательно, я – твой враг».

– …

Все ясно.

Вот, значит, как оно было.

– Дайя.

Он хмуро взглянул на меня.

– Ты расспрашивал его о той неделе, верно?

Дайя не ответил.

Теперь я был уверен.

– …Хе-хе.

Я полностью понял намерения Дайи.

– Дайя, какой же ты лжец.

И поэтому не могу удержаться от того, чтобы так вот пройтись по нему.

– Вовсе ты у меня не выиграл.

В смысле – его план может рухнуть, для этого достаточно будет, если он сейчас раскроется.

Это никак не назовешь «уже выиграл».

– …Не витай в облаках, Кадзу! Что ты можешь, если даже неспособен убить Отонаси?

Разумеется.

Я, может, и вычислил, что Кодай Камиути – «владелец», но, чтобы противостоять ему, я сперва должен выиграть этот раунд «Битвы за трон», при том что я не могу выиграть, поскольку не в силах убить Марию.

Но это не составит проблемы в том плане, который замышляет Дайя. Потому что он собирается уничтожить «Игру бездельников» раньше, чем я погибну.

Но…

– Так что, я должен положиться на тебя?

Странненько, вам не кажется?

– Даже несмотря на то, что ты мой враг? И даже несмотря на то, что мы не знаем, сработает твой план или нет? Я тогда попытаюсь придумать план получше!

– …

Дайя закрыл рот.

План Дайи выгоден нам обоим. Сказать по правде, я это знаю, и Дайя наверняка знает, что я знаю.

Я бы последовал за ним без возражений, если бы он хотя бы слегка поклонился и сказал «пожалуйста».

Но от Дайи я такого не дождусь.

Он никогда не склонится передо мной.

Дайя никогда не поклонится, стоя передо мной. И дело не только в его гордости. Я по-прежнему не знаю, какая у Дайи цель, но уверен, что он не позволяет себе кланяться мне ради себя самого.

Совсем как Мария – она тоже несгибаемая.

И потому Дайя лишь сверлил меня глазами, в которых горела враждебность, и не опускал головы.

Что за сила от него исходит.

– …Дайя.

Что ж, тогда поклонюсь я!

Иначе Дайя может быть убит. А я этого не хочу – в конце концов, он всегда был моим другом.

– У меня к тебе просьба.

Вообще-то это не просьба. Это то, что Дайе придется сделать. Ему в любом случае надо будет это сделать.

– Я хочу, чтобы ты как-то уболтал Кодая Камиути, чтобы он не причинил Марии вреда.

В смысле – я не буду больше сдерживаться, если Мария погибнет из-за очередного закидона Кодая Камиути.

Если это произойдет, я убью Дайю.

И он не сможет меня одолеть. Потому что его план не позволяет ему меня убить.

– …

Дайя по-прежнему молчал, лишь нахмурился. Но это явно был знак согласия.

 

► День 6, <C>, [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Кадзуки Хосино]

 

[Ироха Синдо]	мертва
[Юри Янаги]	мертва
[Дайя Омине]	→	[Мария Отонаси]	16:20-16:50
[Кадзуки Хосино]	→	[Мария Отонаси]	15:00-16:00
[Кодай Камиути]	→	[Кадзуки Хосино]	16:20-16:50
[Мария Отонаси]	→	[Кадзуки Хосино]	15:00-16:00

 

Похоже, Дайе удалось его уболтать. Кодай Камиути пока что так ничего и не учудил.

Но невооруженным глазом видно было, что сегодня он еле сдерживается. Он не в силах удержать внутри себя страсть к насилию, она из него так и прет, окрашивая окружающую атмосферу.

Эту черную атмосферу, целиком, казалось, состоящую из конденсированного вожделения, я помнил по некоей Главной комнате.

 

Кое-что Дайя все же проглядел.

А именно – что собирается делать Мария.

План Дайи будет запущен, только когда выйдет время. «Настоящий Дайя» не начнет действовать, пока над нами не нависнет реальная угроза превратиться в мумии из-за отсутствия еды. Это я знаю точно.

Но Мария о его плане, разумеется, не знает. Она по-прежнему уверена, что я умру, когда время выйдет.

Она наверняка попытается дать мне возможность выиграть «Битву за трон», чтобы я выжил. И она прекрасно знает, что мои условия победы недостижимы, пока она жива.

Иными словами –

Мария умрет ради моей победы, если я чего-то не предприму.

Чтобы этому помешать, я должен ее убедить. Но мне прекрасно известно, что Марию не так легко согнуть.

Вот почему я попросил Дайю утихомирить Кодая Камиути.

Я не мог убить его прямо тогда. Потому что, чтобы убедить Марию, я хотел, чтобы она видела.

…Чтобы она видела, как я убиваю Кодая Камиути.

 

Мария только что вошла в мою комнату. И сейчас мне предстоит с ней сражаться.

Почему, вот интересно?

Теперь, когда я понял, какова моя цель, я при взгляде на Марию чувствую, что что-то ужасно не в порядке.

Силуэт Марии выглядит каким-то размытым, словно мои глаза не могут сфокусироваться.

– Кадзуки.

Она не стала садиться рядом со мной.

Похоже, она по-прежнему не признает, что я «Кадзуки Хосино». При нынешнем положении дел она так и будет относиться ко мне настороженно, хоть я и осознал мою цель.

– Похоже, я все-таки должна умереть.

И поэтому, если все так и пойдет, я не смогу помешать ей делать глупости.

– Иначе я точно окажусь у тебя на пути, Кадзуки. И ты не сможешь победить в «Битве за трон». Но слушай, я ведь, к счастью, всего лишь NPC. Так что волноваться не о чем.

Голос ее звучит совершенно беззаботно.

Я не удержался от вздоха.

Как я и думал, самое трудное будет – остановить Марию.

– Мария, тебе теперь уже не нужно об этом беспокоиться.

– Почему?

– Потому что я убью Кодая Камиути!

– …

На какое-то мгновение Мария лишилась дара речи, но пришла в себя сразу же.

– Я действительно совершенно перестала тебя понимать, – нахмурившись, сказала она. – Стало быть, ты сговорился с Омине, ха. И плюс к этому сделал худший выбор из всех возможных.

– Я уже решил.

– …Понятно, – и Мария отвернулась. – Я вообще не рассматриваю убийство как метод. Такой способ решения проблем, каким бы он ни был эффективным, – зверство, не более и не менее. Я уже говорила что-то подобное в «Комнате отмены»… но – ну да, ты этого не помнишь, хех.

Если бы я сказал, что, столкнувшись с резким неприятием со стороны Марии, ничего не почувствовал, я бы солгал. Но я не стал отступать, хоть ее слова меня и ранили.

– Куда неправильнее кончать с собой.

– Для людей – да. Но я «шкатулка».

– Не делай таких отмазок! Ты прекрасно знаешь, что я не хочу этого!

Услышав мой выкрик, Мария распахнула глаза.

– …Ты по-прежнему несешь эту чушь? Почему ты стал такой размазней? Ты должен понимать, что тебе нужно! Ты должен ставить свою «повседневную жизнь» выше меня!

По-моему, это ты здесь продолжаешь нести чушь?

Эти слова мне бы следовало сказать!

Под подозрительным взглядом Марии я шагнул вперед и прикоснулся к монитору. На экране появилась надпись.

 

«Желаете ли вы убить [Кодая Камиути] с помощью [Смертельного удара]?»

 

Так я ей покажу.

Я покажу Марии, что я изменился. Это единственная причина, почему я отложил убийство на день.

А затем я заставлю ее доверять новому мне.

Я заставлю ее понять, что ей не нужно умирать.

Ради этого я потянулся к слову «УБИТЬ?», закрывающему глаза Кодая Камиути.

– Стой!

Мария кинулась ко мне, выпучив глаза, и схватила меня за руку.

– …Почему?

Однако я не ожидал, что она так сильно запаникует.

– …Что почему? – спросила она, чуть отведя глаза.

– Почему тебе так не нравится, что я меняюсь? Разумеется, то, что я собираюсь сделать, – это ничего хорошего. Но тебе правда так необходимо меня остановить? Мы ведь оба можем спастись, если я это сделаю, ты знаешь это?

Я вспомнил нашу вчерашнюю [Тайную встречу].

«Ты выглядишь в точности как Кадзуки Хосино, и из-за этого ты… страшный».

– Почему ты так боишься того, что я меняюсь?

– …

Мария не в силах мне ответить.

– Чисто к твоему сведению: если ты не дашь мне нажать кнопку, ты ничего не добьешься! Даже если сейчас ты меня удержишь, я просто нажму кнопку, когда ты уйдешь.

– …Я знаю.

Но, вопреки своим словам, она сдавила мне руку сильнее.

– Я поддалась эмоциям, потому и остановила тебя. Да, признаю. Я совершенно не хочу, чтобы ты менялся.

– …Но уже слишком поздно, – пробормотал я.

Мария неотрывно смотрит на меня.

– …Похоже, что так.

И она выпустила мою руку.

– Я больше не могу тебя останавливать, верно?

Я смотрел на нее, по-прежнему не понимая, почему она так горюет из-за этого. Словно в ответ на мой взгляд, Мария раскрыла рот.

– Скажи мне, Кадзуки. Какова моя цель?

Голос ее звучит немного трагически.

– Заполучить «шкатулку», да?

– Именно. Я пытаюсь заполучить «шкатулку». Я охочусь за «шкатулкой», чтобы воплотить свое «желание». Я с тобой лишь потому, что тобой интересуется «О». Это – законный повод.

– …Угу.

– Но я «шкатулка». Существо, которое не имеет права быть частью повседневной жизни кого бы то ни было. Поэтому я в принципе не должна быть рядом с кем-то. Я не имею права слишком сильно к кому-то привязываться, потому что этим я уничтожу его повседневную жизнь. Я могу быть рядом с тобой, лишь потому что у меня есть законный повод.

– …

– Ты начал меняться. Я уже не могу даже угадывать твои мысли по твоему выражению лица. Постепенно эта особая связь между нами исчезает. …Да. Ну, наши отношения были всего лишь побочным эффектом чувств Моги, так что, может, это и естественно, что они исчезают.

– Это…

Я собрался было рефлекторно возразить, но Мария не дала мне этого сделать, закрыв мне рот рукой.

– Мне не нужна ласковая ложь. Ты тоже наверняка чувствуешь, что мы перестали быть особыми друг для друга.

– …М.

– Ты собираешься убить Кодая Камиути. Я знаю, когда ты кого-то убьешь, пусть даже NPC, твои идеалы уже не станут прежними. Ты изменишься еще сильней. Твоя аномальная привязанность к повседневной жизни исчезнет, и ты не сможешь больше овладевать «шкатулками», как и все. И знаешь, что произойдет потом?

И Мария произнесла:

– «О» потеряет интерес.

Ее руки не закрывали уже мой рот, но я все равно был не в силах говорить.

– Ты должен радоваться, что «О» оставит тебя в покое. Вообще-то я тоже должна быть рада за тебя. Но – не могу радоваться от всего сердца. Не потому что я лишусь способа заполучить «шкатулку». А потому, что, когда «О» потеряет к тебе интерес, у меня…

 

…у меня не останется законного повода быть с тобой, Кадзуки.

 

Мария прижалась лбом к моему плечу.

– Как только «О» перестанет преследовать тебя, мне тоже придется уйти. Ну, это очевидно. Иначе мне не достичь моей цели.

Аа, вот, значит, в чем было дело.

То, чего боялась Мария со вчерашнего дня. Нет – еще раньше.

Это –

 

Это – расставание.

 

– Кадзуки, я больше не буду пытаться тебя остановить.

Мария убрала голову от моего плеча.

– Мне и нельзя было тебя останавливать, правда. И права я не имела, и не нужно было. Но все-таки – мне следовало бы знать и раньше.

Мария улыбалась мягкой, покорной улыбкой.

– То, что я смогу быть с тобой, – всего лишь воздушный замок.

– …

Не в силах больше на нее смотреть, я повернулся к монитору.

К строке «Желаете ли вы убить [Кодая Камиути] с помощью [Смертельного удара]?» я мысленно добавил еще одну: «Примете ли вы расставание с Марией Отонаси?»

– …Это…

…Не, такого я принять не могу.

Ну что такое! Если я пытаюсь защитить Марию, я одновременно должен сказать ей «прощай»?! Даже несмотря на то, что я знаю: когда мы расстанемся, она будет плакать в одиночестве?

 

«Твоя смерть для меня невыносима. Она разрывает мне сердце. Я не хочу этого. Я хочу быть с тобой».

 

Почему я никогда ничего не могу?

Почему ж я ничего не могу сделать, хотя прекрасно знаю чувства Марии Отонаси ко мне!..

…Должен быть выход. Я «рыцарь», я должен спасти плененную Марию, убив кого-то.

Кто же этот кто-то? Кто пытается приговорить Марию к полному одиночеству?

Я думаю. Думаю, думаю, думаюдумаюдумаюдумаюдумаю…

– …Ах.

Вот оно что.

– Ха!

Я понял. Понял наконец, кто мой враг!

Как же я раньше-то не заметил? Враг всегда был рядом. Мы даже встречались! И я даже чувствовал, что кое-кто – мой враг, чувствовал с самого начала!

Сбросив с себя все сомнения, я вновь потянулся к кнопке. «Желаете ли вы убить [Кодая Камиути] с помощью [Смертельного удара]?» Я прочел надпись и принял решение без колебаний.

Да, убью его!

Я нажал кнопку поверх портрета Кодая Камиути.

– …Ааах.

Мария испустила протяжный вздох.

– Воздушный замок взял и рассеялся, хах.

– Нет!

Да, я только что официально стал убийцей, я изменился.

Изменилось и то, что я называю «повседневной жизнью» и стремлюсь защищать.

Думаю, «О» покинет меня, да и Мария тоже – когда осознает это.

Но –

– Сейчас передо мной Мария, у которой нет «Ущербного блаженства».

Если все пойдет как запланировано, Мария сможет выбраться из «Игры бездельников», не обзаведясь «чужими переживаниями».

Она не запомнит этот разговор.

Она по-прежнему будет не в курсе, что я изменился.

– Ты не «шкатулка», когда у тебя нет «Ущербного блаженства».

Мария, похоже, не понимала, к чему я веду; она смотрела на меня округлившимися глазами.

– Я уже говорил тебе во втором раунде, что «это моя задача – защитить тебя, когда ты лишилась своей “шкатулки”». Я по-прежнему твердо уверен в этом. И поэтому я буду продолжать защищать тебя от когтей дьявола.

– …От когтей дьявола? Ты про Камиути и Омине?

– От них тоже, но главный враг – другой.

Моя цель теперь – спасти Марию.

Так кто же больше всех мешал мне достичь этой цели в «Игре бездельников», нет, даже и раньше?

Кто этот мерзкий враг, который заставляет Марию думать, что она должна отбросить собственную жизнь?

Что необходимо сделать, чтобы Марии не пришлось умирать?

Изначально ей вообще не должна была потребоваться моя поддержка, чтобы выжить. С ее талантами ей бы не составило труда выиграть «Битву за трон», когда настала бы ее очередь.

Но Мария категорически неспособна убивать. Она скорее отдаст собственную жизнь.

Вот почему ей ни за что не победить «Игру бездельников».

Так что же необходимо сделать, чтобы она смогла выиграть «Битву за трон»?

Я, «рыцарь», поклялся однажды:

я спасу ее, даже если во имя этой цели мне придется предать всех остальных и сделать их моими врагами.

Мария ответила:

она ждала меня все это время, это было единственным, что придавало ей силы.

Сознает она это или нет, но Мария знает, что находится в плену. Знает и то, что ничего не может поделать одна.

Кто же ее пленил? Кто пытается сделать ее «королем»? Кого надо убить, чтобы она стала свободна?

Наконец-то я нашел ответ.

 

– «Ая Отонаси».

 

Вот имя моего врага.

Врага, которому я должен теперь противостоять и которому я противостоял целую жизнь.

– Я одолею «Аю Отонаси». Я вдолблю ей, что нет такого отчаяния, которое не может излечить повседневная жизнь, и что не нужно для этого пользоваться «шкатулкой».

И тогда расставания не будет.

Ччерт… «Ая Отонаси», как ты посмела втянуть в это «Марию Отонаси»! Это ты не можешь оставаться со мной, а не она!

– …И что это должно означать?

Мария смотрит на меня во все глаза.

Неудивительно. За те многочисленные повторы Марии удалось сформировать идеальную себя, «Аю Отонаси», к чему она долго стремилась. А сейчас я заявляю, что намереваюсь ее уничтожить.

– Это что – объявление войны?

Я ответил с улыбкой:

– Вовсе нет!

Это могло бы быть объявлением войны, если бы я сказал это Марии в реальном мире. И, осознав, что я думаю, она оставила бы меня.

Но мы сейчас в «Битве за трон». Это все не останется у Марии в памяти.

– Я знаю Марию из первой «новой школы».

Глаза Марии по-прежнему широко распахнуты – похоже, она не понимает, с чего я так внезапно об этом заговорил.

– Из того времени я почти ничего не помню! Но я знаю, там была Мария, которая не успела еще полностью превратиться в «Аю Отонаси». И я помню, что она тогда сказала.

И я повторил.

Я повторил слова, которые Мария сказала тогда, стоя на возвышении.

 

«Я хочу, чтобы кто-то был рядом со мной».

 

Она, сжав губы, сверлит меня взглядом.

– Мария. Сейчас ты не «шкатулка». Так что, пожалуйста, скажи мне. Пожалуйста, скажи мне, каковы твои чувства – твои, «Марии Отонаси», а не с колокольни «Аи Отонаси».

– …Кадзуки.

Ласковая улыбка появилась у нее на лице лишь на секунду, тут же сменившись строгим выражением. Снова сжав губы, она повернулась ко мне спиной.

– Я понимаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. Но я не могу этого произнести. Ты можешь сколько угодно говорить, что сейчас я не «Ая Отонаси», но это не значит, что я могу вернуться туда, где когда-то была. Я всегда хотела быть «шкатулкой» и даже сейчас хочу. Сказать то, что ты хочешь от меня услышать, – значит пойти против моих собственных желаний. Поэтому…

Она сжимает кулаки.

– …Поэтому я не могу сказать.

И Мария добавила:

 

– Я не могу сказать, что хочу, чтобы ты спас «Марию Отонаси» от одиночества.

 

Аах.

Этого более чем достаточно.

Чувства Марии достигли меня.

Теперь мне хватит решимости бороться с «Аей Отонаси», не сдерживая себя.

– Я не оставлю тебя одну!

Внезапно новая мысль вспыхнула у меня в голове.

Я знаю Марию из первой «новой школы». Но уже тогда – она, конечно, еще не стала полностью «Аей Отонаси», но она уже была «владельцем». Уже тогда у нее была железная воля.

Но такой ли была «Мария Отонаси» изначально?

Не думаю. Скорее, изначально она была больше похожа на обычную девушку.

Так что я не знаю Марию Отонаси из того времени, когда она была всего лишь девушкой на год младше меня.

Я не знаю Марию из нулевого раза, Марию, не испытавшую на себе еще ни одной «новой школы».

Уверен, эта девушка и сейчас внутри Марии, и она плачет. Она плачет на морском дне в груди у Марии.

Она плачет от одиночества.

А значит, я отправлюсь ей навстречу.

 

– Я встречу нулевую Марию.

 

Я встречу ее, возьму ее с собой, обниму ее, останусь с ней.

Я верю, что только так Мария станет действительно счастлива, и потому я сделаю это.

В какой-то момент Мария перестала сжимать руки в кулаки. Не могу прочесть никаких эмоций на ее угрюмом, уставленном в пол лице.

Нарочно стерев всякое выражение с лица, Мария дрожащей походкой подошла ко мне и прижалась лбом к моей груди.

– …Я намерена быть «шкатулкой». Я намерена жить ради других. …Поэтому, пожалуйста, прекрати. Пожалуйста, не пытайся больше меня защищать.

Она говорит эти глупости дрожащим, прерывистым голосом, какого я никогда раньше от нее не слышал.

И поэтому я ей отвечу.

– Понял. Я обязательно ее встречу!

– …Эй… ты совершенно ничего не понял. Я не хочу, чтобы ты страдал. Я не хочу, чтобы ты был несчастлив из-за того, что слишком близко сошелся со мной. Ты должен уйти от меня как можно скорее.

– Не бойся, я останусь с тобой!

– Пожалуйста, уходи… пожалуйста, расстанься со мной…

Да ни за что я ее не послушаюсь.

В смысле – это ведь слова моего врага, правда?

И я отшвырнул эту просьбу, обняв Марию.

Она такая хрупкая, ее никак не назовешь сильной. Я, хоть и не в первый раз ее обнимаю, не перестаю удивляться, какая она слабая и беспомощная.

Но в следующий раз удивления уже не будет.

Потому что я убежден – это правильное впечатление. «Мария Отонаси» – всего лишь юная девушка, так что впечатление беспомощности должно быть правильным.

– Мария.

Она ничего не ответила. Лишь попыталась спрятать свое выражение лица, уткнувшись мне в грудь.

Уверен, сейчас у нее такое лицо, какое она ни за что не покажет в реальности. Выражение лица, которое она вычеркнула, когда поклялась никогда ни на кого не опираться.

Думаю, сейчас она может показывать такое лицо лишь потому, что при ней нет «шкатулки». Лишь потому, что мы в «Битве за трон», она показывает мне маленький кусочек истинной себя – то, чего она никогда, ни за что не показала бы мне в реальном мире.

Только сейчас мои слова могут достичь «Марии Отонаси».

Они могут достичь ее полностью, они не будут отвергнуты «Аей Отонаси».

Я уже собрался раскрыть рот, когда –

– Кадзуки, – произнесла она. Девушка, которая обнимала меня дрожащими руками, произнесла:

– Все равно это не более чем воздушный замок.

Я знаю.

И потому я изменю судьбу.

 

► День 6, <C>, [Тайная встреча] с [Кодаем Камиути], комната [Кадзуки Хосино]

Как бы там ни было, в этой игре Мария больше не станет «Аей Отонаси». А значит, она не умрет по собственной воле.

Я сделал все, что должен был сделать.

Эта [Тайная встреча] – не более чем отвлекающий маневр.

«Назначенный – [Смертельный удар] – будет – осуществлен – даже – после смерти – [Рыцаря]!»

Согласно правилам, [Смертельный удар] наносится за пять минут до окончания блока <C>. Так что Кодай Камиути пока жив.

Но он уже обречен.

Получив это подтверждение от Нойтана, Кодай Камиути бросил нож на стол и криво усмехнулся.

– Значит, тебя убивать бесполезно, хах. Уааа… похоже, мне капец.

Он произнес это беззаботным тоном, как что-то неважное, и почесал в затылке.

В голосе Кодая Камиути нет ни намека на враждебность, хотя человек, приговоривший его к смерти, стоит прямо перед ним. Он даже не расчувствовался. Должно быть, сейчас он думает лишь о том, что следовать за Дайей было ошибкой.

Несмотря на то, что он скоро погибнет.

Я не отрывал взгляда от отброшенного им ножа.

«Игра бездельников», созданная исключительно для борьбы со скукой, хех.

До этого момента я не мог понять его до крайности сиюминутный стиль мышления. Собственно, не могу понять и сейчас. Но когда стало ясно, что он «владелец» «Игры бездельников», когда я понял, что эта атмосфера создана Кодаем Камиути, кое-что для меня все же прояснилось.

У Кодая Камиути нет ощущения связи с реальностью.

Все, что происходит вокруг него, он воспринимает как какую-то игру; он не чувствует, что все это непосредственно касается и его. И раз он такой, вряд ли «Битва за трон» имеет для него какое-то особое значение. По этой же причине его «желание» стало «шкатулкой» внешнего типа, хотя оно такое нереалистичное.

Из-за этой своей натуры он также не чувствует опасности того, что будет убит. Чувство вины ему тоже незнакомо; ведь даже когда он убивает людей, для него это не выглядит реальностью. Вполне понятно, что при таком раскладе он должен жить мгновением и получать удовольствие.

Это не такая уж уникальная ситуация, хотя до крайности дело доходит очень редко. Даже я не могу утверждать, что, узнав, что в случае проигрыша умру, – я ощутил, что это реальность.

Я перестал думать дальше.

Я имею в виду – пытаться понять его бесполезно.

Я взял нож со стола.

– О? Чего ты хочешь? А, ты, наверно, злишься, что я убил Преда, и хочешь пришить меня собственными руками?

Я покачал головой.

– Вовсе нет! Я вообще не намерен с тобой что-либо делать. Но намерен кое с кем другим.

Кодай Камиути взглянул на меня озадаченно.

– Нойтан.

«Что?» – отозвался зеленый медведь, который все это время был на экране.

– Нойтан, я думаю, ты воплощение «Игры бездельников». Думаю, если взять характеры людей, которых интересует только одно – как бы убить время, – и сделать из них талисман, то получишься в точности ты.

«Мм?»

– Я всегда хотел тебе сказать кое-что.

С этими словами я изо всех сил вонзил нож в монитор.

Нож воткнулся прямо в зеленую середину.

– Ты омерзителен.

Поперек лба Нойтана прошла трещина.

«…А?»

Отвратный зеленый медведь рассыпался. Разлетелся на сотню осколков, как несобранный пазл. Он все еще вопил на меня «че творишь, козлина!», но его широко распахнутые глаза не отображались больше на сломанном мониторе. Только красные кусочки этих налитых кровью глаз да разинутый рот мелькали время от времени.

Выглядит почти так, как будто он истекает кровью.

Но Нойтан, не чувствуя боли от этого разгрома, продолжал ругаться. Словно не понимал, в каком положении он находится.

Печально.

Даже не замечать собственного состояния – печально.

Потом Нойтан перестал поддерживать себя даже в виде сотни мигающих красных и зеленых точечек. Постепенно он перестал мигать, потускнел и в конце концов исчез.

– …И какой был в этом смысл? Ты просто раздолбал монитор, и все, – холодно произнес Кодай Камиути.

– Хорошо, а что, по-твоему, имеет смысл?

– Хаа?..

Кодай Камиути разинул рот, как дебил.

– Аа, ну, пожалуй, что ничего, хех. В конце концов, все мы умрем рано или поздно.

Такого ответа я от него и ждал.

– Кодай Камиути. Представь себе, что есть человек, который не видит смысла ни в чем, кроме как убивать время.

– Чего это ты вдруг? И слушай, по-моему, ты сейчас забыл «-куна»?

Я продолжил, пропустив его слова мимо ушей.

– Как можно победить такого человека?

– Блин… ты вообще о чем? Да, пример этот – это про меня, да? Я так и понял! Ну раз так, думаю, выиграть у этого парня невозможно, э?

– Почему?

– Ну понимаешь, чтобы он проиграл, он для начала должен войти в один ринг с тобой, так? Если ты будешь кидаться чем попало в зрителей, это будет просто бессмысленное насилие и ничего больше.

Ясно. Да, он прав здесь.

– Понятно, – ответил я. – Значит, мне надо всего лишь заставить тебя понять, что ты уже в ринге.

У Кодая Камиути отвалилась челюсть.

Но он до сих пор не осознает. Он не осознает, что все мы в ринге, причем постоянно.

И сейчас он, вне всяких сомнений, проиграл, будучи приговорен к смерти.

Никакие левые отмазки вроде «не припоминаю, чтобы я дрался, значит, и не проиграл» не работают.

Но мне неохота заставлять его признать это здесь и сейчас. Я просто говорю что думаю.

– Ты сказал сейчас, что смысла нет ни в чем, верно?

– …Угу.

– Я не знаю точно, в чем есть смысл, а в чем нет. И поэтому я думаю так: я сам найду смысл. Я даже найду смысл в чьем-то пустом времяпрепровождении.

В «Игре бездельников» я нашел свою цель.

Думаю, это уже означает, что смысл есть.

Я нашел смысл в этой «шкатулке», в «Игре бездельников», которая исходно предполагалась бессмысленной.

Не означает ли это вот что?

 

…Я отверг «Игру бездельников».

 

Кодай Камиути же сделать этого не мог, и потому он проигрывал и проигрывал, отворачиваясь от реальности, и он будет проигрывать и дальше, пока не рассыплется на кусочки, как Нойтан.

Но, как я уже сказал, объясню ему это не я.

Кодая Камиути победит Дайя Омине.

Тем не менее –

— [Кодай Камиути], смерть в результате [Смертельного удара]

 

► День 10, <D>, большая комната

Все же одна мысль продолжает меня глодать.

– Я бы справился лучше.

Пайки Юри-сан и остальных кончились, осталось всего два. Я отдал их Марии и Дайе, так что у меня еды больше нет.

Пора наконец начать действовать «настоящему Дайе».

Внезапно я подумал:

Дайя смог затеять свои тайные махинации лишь потому, что его очередь настала раньше моей. Если бы первым был я, сейчас я бы противостоял Кодаю Камиути.

Тогда мне не понадобилось бы выдержать столь тяжелую битву.

В лучшем случае нам даже вовсе не пришлось бы играть в «Битву за трон».

Юри-сан и Ирохе-сан не пришлось бы так страдать, и, уверен, не было бы нужды убивать Кодая Камиути.

Я размышляю об этом, разглядывая синие часы, которые Дайя вернул мне.

Но, думаю, Дайя желал этого ужасного исхода. Стало быть, он все-таки мой враг.

Но он не мог желать этого со всей искренностью. Он, может, и не знает об этом, но в глубине души он наверняка хотел увидеть исход, при котором все улыбаются.

– Вот что получается, когда воспринимаешь «шкатулку» как надежду!

Дайя никак не реагирует на мои слова, лишь продолжает трогать серьгу в правом ухе.

 

Ладно, дальнейшее предоставляю тебе, Дайя.

И – прощай!

Не хочу больше тебя видеть.

В смысле – когда мы встретимся вновь, ты уже используешь «шкатулку». Хоть и не сможешь ей полностью овладеть.

Когда это время настанет, я обязательно попытаюсь уничтожить твою «шкатулку».

И тогда мы станем врагами уже по-настоящему.

Поэтому я не хочу больше тебя видеть.

 

Предыдущая            Следующая