Предыдущая          Следующая

РАССВЕТ 1.5

Я остановилась у одной из дверей кухни. Кроме той двери, через которую я вошла, имелось еще две. Одна вела в коридор, в конце которого стояли люди. Вторая – в главный зал, где сидели зрители до того, как началась заваруха.

Кристальный Шар никаких новых сигналов не подавал, что я интерпретировала как указание сделать паузу или выжидать. Люди в главном зале двигались. Я заглянула в дверную щелочку посмотреть, нет ли разрыва в их рядах, через который я могла бы проскользнуть или еще что-нибудь сделать.

Я увидела, что люди, контролируемые Царствием Небесным, обустроились, большинство уселось на складные стулья, расставленные по всей комнате. Некоторые стояли у стен или сидели, прислонившись к стенам спиной. Другие стояли у окон и наблюдали за улицей.

Большинство людей отдыхало. Те, кто не отдыхали, держали оружие наизготовку. В их числе были полицейские.

Полицейский с грустными усами стоял в передней части комнаты, лицо его было забрызгано кровью. Он с кем-то говорил, но я не видела с кем.

Я вслушивалась в разговор. Двое беседовали на фоне тихого напева и мелодии музыкальной шкатулки.

– Вы хотите, чтобы я вела переговоры с террористами, – произнесла женщина.

– Мы хотим, чтобы вы сделали то, что лучше всего для вашей общины, – ответил полицейский совсем иным тоном, чем он использовал раньше.

– Подыгрывая им?

– Это началось с гражданских и включает в себя насилие со стороны Плащей в отношении Плащей, – сказал полицейский. – Если вы будете сотрудничать, мы заплатим за причиненный ущерб и распространим свою защиту на вашу общину, так что Плащи для вас будут с глаз долой и в основном из сердца вон.

– Рэкет с крышеванием?

– Не рэкет. Мы не ждем от вас денег или чего-то еще. Мы заберем женщину и скажем вам, что делать, чтобы успокоить людей.

– Не понимаю причин. К чему все это? Дымный Плащ была честна о своей истории. Она хотела отбыть свой срок вот так.

– Если мы сообщим вам причины, вы будете сотрудничать?

– Не могу вам этого обещать, – ответила женщина. Я предположила, что это представитель района. Почему она покинула остальных?

– Город подобен скороварке. Давление внутри растет, и это происходит уже какое-то время. Обстановка разогревается, а тем временем быстро приближается зима. Немало сильных Мыслителей считает, что нам необходимо спустить…

– Спустить пар? – спросила представительница.

– Да, – сказал полицейский. – Мы…

Над головой раздался взрыв. Еще один выстрел Кристального Шара. Затем еще два, ведущих от угла комнаты прочь.

Я посмотрела на толпу и обнаружила, что ближайший ко мне человек глядит прямо на меня.

Царствие Небесное уже знает, он видел.

– Мы продолжим наш разговор немного позже. У вас в здании Плащ с пистолетом.

Я попятилась. Кристальный Шар устроил еще несколько взрывов у другой двери. Вероятно, там были люди, караулившие в конце коридора.

Я отступила за стойку, пригнувшись.

Они вошли в комнату одновременно – обе двери распахнулись, ударившись о стены.

Я продолжала прятаться за стойкой.

– Вы та девушка, которая сражалась со Слепым Пятном? – спросил человек у двери. Полицейский.

Я не ответила.

– Я не хочу проливать чью-либо кровь, помимо своей, – сказал он, продвигаясь вглубь комнаты. Я услышала скрип двери, глянула одним глазком и увидела ее угол. Ее открыли и удерживали открытой. Еще один человек?

– Ладно, – произнес полицейский.

Одна из проблем паралюдей в том, что нет какой-либо истории, на которой можно основываться, или параллелей, из которых можно черпать информацию. У нас есть способности, да. Некоторые из них похожи на способности, которыми обладают другие, но всегда имеются какие-то выверты и нюансы, сильные стороны, которые у одного есть, а у другого нет. Я не могу скопировать старую тактику и стиль Александрии, потому что моя неуязвимость работает иначе. Для меня выбор правильного момента намного важнее.

Меня могут подстрелить, если я не угадаю с моментом или если они особенно хорошо угадают.

Человек, такой как Джаспер, может брать уроки боевых искусств и стрельбы, он может пользоваться инструментами и опытом, накопленным миллионами других людей, чьи тела работают так же, как его, чьи способности практически идентичны его.

Но Виктория Даллон со способностями Виктории Даллон всего одна. Мне приходится полагаться в основном на собственный опыт. Когда я отрабатываю свои умения, есть грань, за которой учить меня могу только я сама – никто не похож на меня достаточно сильно, чтобы наставлять меня, как сражаться, как действовать, как еще что-нибудь, или чтобы просто передавать свой опыт.

Но мой личный опыт становится недостатком, если я оказываюсь в ситуации, где полагаться могу лишь на интуицию, а она толкает меня прямо к моему прежнему стилю.

Эти люди ни в чем не виноваты. И полицейский, и те, кто возле двери. Возможно, кто-то из них – протестующие. Царствие Небесное использовал их без зазрения совести, но я не могу причинять вред его пешкам.

Он мог бы двигать их группой, однако не стал. Он действовал как шахматист за доской. Один человек занимал новую позицию, останавливался, проверял все, что рядом, затем двигался другой человек. Старший из полицейских – шеф или шериф, я не разбирала – остановился в центре комнаты. Другие перемещались по периметру.

Я обнаружила одного из них по пистолету, который он держал, и прокралась за угол стойки. Они двигались однотипно, подняв пистолеты дулом вверх, сжимая их обеими руками, испещренными пятнышками засыхающей крови. Я увидела пистолет раньше, чем его самого.

Колыбельная продолжалась, тихая и далекая. Ее было недостаточно, чтобы заглушить производимые мною звуки. Я не хотела шуметь, но, что бы там ни показывали в кино, очень трудно беззвучно красться, когда на тебе ботинки.

Я не любила летать. Была не так уверена в своем полете, как прежде. Два года я провела в больнице, и мое чувство полета было сбито точно так же, как движение рук или попытки говорить. Предполагалось, что оно вернулось, но эту мышцу я еще не разминала.

Я хотела летать, но желание было запятнано.

Я приподнялась, оставаясь в полусогнутом положении, достаточно низко, чтобы стойка меня скрывала, и с помощью полета, а также легких толчков руками по стенкам шкафчика отодвинулась подальше от надвигающегося стрелка.

У меня были и другие тренировки, помимо самообучения, – то, что я изучила и усвоила за время, проведенное с семьей; но этот опыт был настолько полон подводных камней, что мне не очень хотелось к нему притрагиваться.

Защитники. Я была с ними недолго. Я почерпнула кое-что у Дина, потому что я жила всем, что связано с Плащами, а Дин был готов делиться знаниями. Я обучилась, сдала экзамены. Я знала числа и ярлыки. Я знала построения отрядов для подхода к цели. Простые вещи, благодаря которым конфликты с паралюдьми развивались максимально стандартно, как по учебнику, черная краска на белой бумаге, обычный шрифт.

В этой вечной битве, где стараешься и все продумывать, и своевременно действовать, классификации замечательно упрощают жизнь. Налепи ярлык, примени то, что работает против большинства с этим ярлыком, и, даже если не сработает, это все же печка, от которой можно танцевать.

Противник приближался.

Царствие Небесное был Ломщиком и Мастером. Он владел переключением состояния, которое меняло применимые к нему правила. Сотрясение, взрыв – и вот он уже толпа людей, контролируемая попавшими на них телесными жидкостями. Мастера – вторые по приоритетности мишени, а нацеливание на Ломщиков требует аккуратного выбора момента; зачастую их атакуют тогда, когда они в наиболее слабом состоянии.

Царствие Небесное усложнял мне эту задачу тем, что не давал конкретного тела, на которое можно нацелиться.

Они приближались. Преодолели уже большую часть комнаты, и, как я предполагала, четверо из них находились не дальше пятнадцати футов от меня, держа пистолеты высоко, чтобы мне труднее было за ними броситься. Царствие, похоже, не координировал идеально их действия, если только они не делали все одно и то же, как тогда, когда вся толпа синхронно повернула головы.

Прежняя я разобралась бы с проблемой, устроив блицкриг. Ударить каждого жестко и быстро, не дав даже шанса среагировать. Невинные получат незначительный урон, но ситуация разрешится.

Нынешняя я выжидала, храня молчание, позволяя им подойти ближе. Один слева от меня, один в центральном проходе кухни, между двумя островками стоек, и один далеко справа, дальше всех от меня.

Я уперлась ботинком о пол, готовясь действовать, и в этот самый момент Кристальный Шар решил помочь. Взрыв у потолка, в нескольких футах позади парня слева от меня.

Тот крутанулся на месте посмотреть, и я воспользовалась этим шансом: перемахнула через стойку, нацелившись на пистолет, который он держал высоко. Я вцепилась и в оружие, и в руки, после чего отправила нас обоих на пол, где стойки прикрывали нас от остальных двоих.

Они побежали в нашу сторону вокруг обоих концов стойки, так чтобы взять меня в клещи, и Кристальный Шар создал еще один взрыв между мной и ими. Он вывел из строя светильник над головой, и угол комнаты погрузился в тень, лишь периодически освещаемую искрами.

Это дало мне капельку времени подумать. Мужчину, брошенного мной на пол, я игнорировала, поскольку держала обе его руки и пистолет. Мне даже моя сила не требовалась – достаточно было преимущества в положении и веса тела.

Я ничего не могла с ним сделать, чтобы вывести его из строя навсегда, не рискуя ранить реального человека. Я ничего не могла сделать с самим Царствием Небесным, а правила противодействия Мастерам говорят, что именно это я и должна. Но у него не было материального тела.

Импульсом сверхсилы я вырвала пистолет из рук мужчины и пустила его по полу, так что он заехал под одну из плит. Первого противника я атаковала высоким прыжком, поэтому на полицейского слева от меня пошла на малой высоте. Чтобы сохранить скорость, огибая стойку, я на долю секунды подключила полет.

Я сшибла его на пол, придерживая, чтобы удар получился не слишком жестким. Мне удалось схватить одну его руку за запястье, а когда он отдернул вторую руку, удерживая в ней пистолет, я схватила и это запястье.

Остался один в середине комнаты, один безоружный на полу (несомненно, уже поднимающийся на ноги) и один с пистолетом наготове, огибающий стойку.

Я полетела, таща полицейского по полу. Когда мы добрались до конца прохода, я выкрутилась всем телом и ударилась о шкафчик плечом. Завтра там будет синяк. Я вновь полетела, уже в другом направлении, подальше от остальных.

Когда мы остановились, полицейский получил достаточно, чтобы бросить оружие. Он поджал колено к груди и пнул пистолет, отправив его скользить по полу кухни.

Кто-то шагнул в дверной проем, нагнулся и поймал пистолет так, как невозможно поймать, не имея обостренной чувствительности.

Нет, хоть он и Мастер по внешнему проявлению, он еще и Ломщик. Мне надо быть разумной. Сражаться с Ломщиком, когда он в своем ломщицком состоянии, как раз-таки неразумно.

Я оттолкнула командира полицейского отряда, а затем, развернувшись в воздухе, взмыла вертикально вверх, прямо сквозь потолок. Почувствовала, как отключилось силовое поле, и приготовилась на случай, если на моем пути окажутся какие-нибудь провода.

Второй этаж. Я проверила, что вокруг. Никого из людей Царствия Небесного. Музыка колыбельной звучала громче. Люди-роботы скоро явятся. Я поспешила по коридору.

Лестничная клетка. Я шагнула туда и кинула взгляд вниз. Никаких признаков, что кто-то поднимается.

Содрав немножко металла с перил, я вышла обратно в коридор и с помощью своей силы обвила металлом дверную ручку, заблокировав таким образом дверь. Я знала, что здесь могут быть и другие лестницы, но, по крайней мере, я услышу, если они попытаются пойти этим путем.

Прикрыла себе спину.

Приоритеты. Слепое Пятно – самый наиклассический Странник из всех, с кем мне доводилось иметь дело. Выведено из строя, и пока о нем можно не думать.

Король Краха – Амбал. Когда имеешь дело с Амбалом, совет по учебнику – игнорируй его, насколько он тебе это позволяет. Слишком много сил и времени пришлось бы тратить, разбираясь с тем, с кем нельзя разобраться раз и навсегда.

Я вспомнила, как мы с Дином изучали документы ОПП, делали тесты. Он тогда сказал, что у правила насчет Амбалов есть еще вторая, неофициальная часть. Что как бы вы ни старались отодвинуться от них подальше, они найдут способ заставить вас иметь с ними дело.

Что я тогда сказала в ответ? Я ведь на бумаге тоже Амбал.

Это занятие было в моей комнате? Дин, кажется, сидел в изголовье моей кровати, откинувшись на гору подушек, держа на коленях Лио-Лео и делая вид, что заставляет именно его читать ответы. Я сидела в изножье кровати, а бумаги и книги были разложены между нами. Обычная домашка и супергеройские дела.

По настоянию папы дверь мы оставили открытой. Подогнув под себя одну ногу, я вытягивала вторую, пока не коснулась колена Дина, и провела пальцами по его ноге. Хотела узнать, смогу ли я достаточно сильно его отвлечь, чтобы он сбился, читая вслух.

Нет, стоп, это было через несколько дней после того, как Дин напомнил мне о правиле Амбалов. Я его изучала с особым интересом, потому что Дину скоро должно было исполниться восемнадцать, и мы беспокоились, что вдруг его переведут в другой город, несмотря на положение его семьи. Я всерьез рассматривала идею вступить в Защитники, а потом в Протекторат, чтобы последовать за ним.

Но я сообщила своему плюшевому льву, чтобы тот напомнил Дину, что Амбалы вроде меня умеют заставить противника иметь с ними дело. Игнорировать их можно лишь временно.

Дин, в норме вообще-то находчивый, не знал, что сказать. Он схватил меня за пальцы ноги и сжал. Я дергала ими в его руке. Мы с ним были достаточно хорошо знакомы, чтобы последующее молчание не казалось плохим. Неловким, да, но в хорошем смысле.

После долгой паузы он нашел-таки умный ответ, но умудрился его промямлить. «Я был бы страшно рад, – пауза, – иметь с тобой дело».

Спустя совсем немного времени мы провели вместе свою первую ночь. Потребовалось два дня отчаянных попыток скоординировать расписания и патрули, чтобы я выбралась наружу, не вызвав у родичей желания ко мне присоединиться, а Дин чтобы избежал ситуации «напарника» и вышел в костюме без сопровождения члена Протектората.

При мысли о Дине, моем рыцаре на белом коне, мое сердце сжалось от боли.

И все-таки, продолжая держать руки на железяке, которой заблокировала дверь, я улыбнулась, вспомнив некоторые мейлы из нашей тогдашней переписки. Дин, всегда джентльмен, хотел обсудить и проверить все, от моего уровня комфорта насчет А, Б и В до вопроса, как мое силовое поле впишется в наше совместное времяпрепровождение.

Я тогда расхохоталось, благодаря чему Эми поняла, что что-то происходит. Она…

И я пошла и сделала это. Отбросила бдительность, споткнулась о подводный камень, наступила на эмоциональную мину. Сейчас осталась только боль, ни следа от тех смешанных, теплых чувств, которые сопровождали мысли о Дине.

Я вытряхнула все это из головы. Все равно сейчас время неподходящее. Я склонна блуждать в собственных мыслях, даже несмотря на то, что иногда чувствую, что каждый путь ведет к одному и тому же печальному исходу.

Сухие, расчетливые классификации. Продвигаться вперед. Дышать глубоко, хотя грудь болит, так что дышать трудно. Назад к цифрам и ярлыкам. Короля Краха и Царствие Небесное нужно игнорировать, но я не сомневалась, что на каком-то этапе Король Краха появится в общей картине. В любом случае нам надо либо убраться отсюда, либо иметь с ним дело.

Детская была достаточно близко ко мне, чтобы я слышала напев и мелодию. Она явно Влиятель. Примерно как Лабиринт из старых броктон-бейских времен. Правило противодействия Влиятелям: избегать сражаться с ними на их территории.

Зацеп – Оборотень или Механик, возможно, Касатель. Эти руки. И что-то от Мобиля, судя по тому, как он преследовал автобус, который вел Джаспер.

И возможно, в игре есть кто-то еще.

Я осторожно двинулась по коридору, все еще чувствуя ту боль в груди, остро ощущая собственное тело, то, как одежда ограничивает меня, подтверждает мое существо, однако каждое такое подтверждение напоминало мне, что мне нужны эти маленькие напоминания и почему они мне нужны.

Я шла, ведя рукой по стене. Чем ближе я подбиралась к северному краю здания, тем громче слышалась колыбельная. Мягкий напев создавало множество источников, каждый чуть в рассинхроне с остальными, что заставляло предполагать, что они все в разных местах.

Я ощутила, как меняется текстура стены. Мягче. Я и чувствовала, и видела разницу, соответственно, в текстуре и в цвете. Серые и пыльно-розовые оттенки, словно я смотрела сквозь фильтр. Стена стала окрашенной поверхностью, ощущавшейся так, будто ее закрашивали много раз, отдельные капельки бежали по стене вниз и застывали, повсюду бугорки, где эти капли были закрашены и от них оставались только маленькие выпячивания.

Теперь я уже слышала ее саму. Детскую. Человеческий напев вкупе с остальными. Она была где-то близко.

Заглянув за угол Т-образного перекрестка, я не обнаружила ее, но увидела изменение. Ее территория как она есть. Пыльно-розовый ковер, картины в рамах, на них простые вещи – животные, лодки и тому подобные – в серых, черных и бледно-розовых цветах. Белая колыбель, покрытая лоскутным одеяльцем.

Я осталась на периферии ее зоны – не свернула за угол, углубившись в нее, а пошла дальше по коридору. Под воздействием была только стена по мою правую руку. Коляска, покрытая одеялом, стояла возле маленького книжного стеллажа, уставленного детскими книжками и кубиками. Ткань держалась, словно была привязана, а может, провела так столько времени, что почти срослась с материей коляски, и при касании издала рвущийся звук, как от липучки. Коляска была пуста, если не считать продолговатого пятна на спинке сиденья и самого сиденья.

Но когда я оставила ее позади, то почувствовала, что откуда-то оттуда исходит напев – один из мягких, расплывчатых напевов в общем хоре.

Черт меня подери.

Через каждые пять – десять футов было что-то еще. Автомобильное сиденье без автомобиля, с поднятым подлокотником, сверху одеяло. Еще одна колыбелька, сильно потрепанное одеяльце засунуто в машинку, детский фургон. Игрушки, часы, настенные украшения, картонные коробки, набитые детской одеждой с возрастными метками «от 0 до 3 лет». Качалка-лошадка, и так далее, и тому подобное.

Я была вынуждена углубиться во все это, чтобы приблизиться к настоящему источнику звука.

Я ее увидела. Детская – женщина в платье до щиколоток и с шалью на плечах. Вцепившись в шаль, она раскачивалась из стороны в сторону и не столько напевала, сколько издавала нечленораздельные звуки.

Рядом с ней был Зацеп. Кряжистый тип. Двести пятьдесят фунтов как минимум, возможно, триста, при этом рост его был меньше шести футов. Его туша выглядела еще более громоздкой из-за пальто, плотно застегнутого, спадающего до лодыжек, где виднелись ботинки. Рукава пальто были удлинены, чтобы соответствовать достигающим пола рукам.

Мне впервые представилась возможность увидеть его лицо. Длинные черные волосы и густая борода, вызывающие смутную ассоциацию с металлистом. Маска выглядела так, будто он брал пригоршни черной глины и ляпал одну за другой на кожу там, где ее не прикрывали волосы и борода. Маска создавала нечто вроде неандертальских надбровных дуг со встроенным вечно сердитым взглядом; под глазами были настолько темные круги, что неясно было, где начинаются глазницы глиняной маски. Возможно, это была толстая резина, оплавленная до примерно нужной формы, а текстура осталась невылизанной.

Детская почти не вздрогнула, когда дверь открылась. Дымный Плащ просунула туда голову и руку и выпустила три снаряда. Один ударился о мазок белой краски, отделяющий страну Детской от двери, и взорвался облаком газа. Еще два ударились неподалеку от Детской и Зацепа и развалились на куски, не взорвавшись и не испустив газ.

Газ от первого снаряда заполнил пространство между карманным миром Детской и дверью в конце коридора.

– Ускорь это дело, – велел Зацеп.

Детская повернулась к нему. На ней была матерчатая маска с прорезями для глаз. Материя с цветочным принтом были закреплена на шее несколькими чокерами. Она продолжала бормотать и напевать, но перестала раскачиваться.

– Давай же, – прорычал Зацеп. – Ожидаются проблемы.

Пение прекратилось. Мелодия музыкальной шкатулки, звоны и переборы которой как будто доносились от светильников и из-за стен, стала звучать заметно тише.

– Зацеп, всякий раз, когда мне приходится останавливаться, чтобы ответить тебе, это нас замедляет. Будь хорошим мальчиком, наберись терпения и доверься нам. Мы продвигаемся вперед, хоть ты этого и не видишь.

– Если мы влипнем между новым игроком и командой Гнилого Яблока…

Детская, выпустив шаль, протянула руку к Зацепу, положила ладонь ему на лицо, прикрыла глаза, нос и рот. Он отдернулся, и я быстро отодвинулась обратно за угол, чтобы он меня не обнаружил.

– Тихо, – велела она. – Мы в безопасности, даже если это произойдет. Здесь мое святилище.

– Если ты еще раз притронешься к моему лицу, я тебя укушу.

– Ты не такой страшный, каким притворяешься, Зацеп. Я знаю страшных. Ты просто мужчина, который принаряжается, – сказала Детская. Она говорила мягко и спокойно даже после того, как ей угрожали.

– Испытай меня.

– Пожалуйста, утихни. Дай мне сделать свою работу.

– Если ты еще стормозишь, я буду настаивать на плане Б.

Детская снова принялась напевать.

Никаких сигналов от Кристального Шара. Группа в конце коридора не особо много делала.

Что актуальнее, меня довольно-таки сильно беспокоило, что та область здания, где я сейчас была, не очень-то вписывалась в его контуры, которые я видела снаружи. По обе стороны от Детской и Зацепа было слишком много пространства.

– Расскажи подробно, – потребовал Зацеп. Его голос рычал, даже когда он не угрожал Детской. Он немного отошел от нее в моем направлении.

Пауза, долгая. Зацеп подобрал плюшевую игрушку и кинул ее по коридору, так что она угодила в стопку тонких книжек в твердых переплетах.

– Что ж, это отнимает много времени. И Детская не торопится, – произнес он. – Каков статус Царствия?

Еще одна пауза.

– На этой стадии я бы советовал план Б, – заявил он. – За материальный ущерб я заплачу.

Пауза.

– Они пытаются выиграть время, и у них получается. Скажи Слепому Пятну поторопиться.

Слепое Пятно.

Я стояла, прижавшись спиной к стене, и вслушивалась. Кристальный Шар не пытался связаться, но я не была уверена, что он вообще может. Дымный Плащ и Темпера только держали форт и тянули время.

Детская продолжала напевать, но в последний напев она добавила вопросительную нотку.

– Слепое Пятно притворились, что без сознания. Скоро прибудет. Есть кое-какие детали о нашей загадочной гостье. Одета как один из солдат, которых я засунул в заднюю комнату. Неприкасаемая, но все равно старается избегать ударов. Управление эмоциями.

Пение прекратилось.

Я ожидала, что Зацеп начнет жаловаться. Не начал.

Я рискнула глянуть за угол.

Детская развернулась. Она стояла ко мне лицом. Зацеп исчез.

Я вышла из своего укрытия, держа руку на рукояти пистолета и бегло оглядываясь в попытках выяснить, куда делся Зацеп.

Я не должна воевать с Влиятелем на его территории. Но она вот она, стоит, сцепив перед собой руки, беззащитная. И она – единственное, что преграждает мне путь к комнате с Дымным Плащом.

– Пропусти меня, – потребовала я.

– Нет.

Я надавила аурой в полную силу.

Она даже не дернулась. Аура ее не достала.

Вот так. Ее святилище дает ей защиту от эффектов Влиятелей. Она перезаписывает все, трансплантируя в эту зону свой свихнутый бэби-декор.

Интересно, смогу ли я ее ударить. Я огляделась в поисках Зацепа и не увидела его.

– Проснись, – сказала Детская.

– Что? – переспросила я.

– Проснись, солнышко.

Колыбель, маленький красный фургон с кучей одеял сверху и коляска чуть ли не подпрыгнули и затряслись, будто внутри них что-то двигалось.

Я услышала влажные звуки. В этом мутном, измененном пространстве мясистое хлюпанье стало подавлять фоновое пение.

Я остановилась.

Под одеялами что-то двигалось. Детская по-прежнему стояла не шевелясь.

Я развернулась и побежала.

В жопу это место.

Я убиралась настолько быстро, насколько соглашались нести ноги. Ударившись о стену в конце коридора, я остановилась при помощи рук, а не затормозила при помощи ног. Я развернулась вправо и понеслась дальше, мимо новых колыбелей, новых колясок, детских сидений и пружинистых стульев, сплошь закутанных в одеяльца разного рода и качества. Некоторые попадали набок из-за буйных движений внутри.

Да, нет, что бы она ни творила, я в это влипать не буду.

Должны быть другие варианты.

Я выбралась из области эффекта Детской и шагнула в нормальный коридор общественного центра. Сейчас я была на втором этаже в противоположном углу от того, где начала.

Выглянув в окно, я увидела тени, отбрасываемые ветвями Короля Краха. Стоит ли рискнуть вылететь наружу и влететь в комнату с Дымным Плащом, когда Король Краха может попытаться ударить меня или схватить?

В конце коридора была еще одна лестничная клетка – ее я не запечатала.

На двери напротив нее что-то висело. Металлическая перчатка с заостренными кончиками пальцев, на «руке» что-то электронное. Пальцы впились в дерево и самой двери, и косяка.

– Эй? – обратилась я к двери. Покосилась назад, проверяя, не идут ли за мной Детская и Зацеп.

– Не прикасайся к двери! – поспешно ответили мне оттуда.

– Кто это? – спросила я.

– Патруль из старшей школы, персонал общественного центра, – ответил голос с той стороны. – Не прикасайся к двери. Там бомба!

– Вижу, – произнесла я.

– Они сказали, разрядят ее, когда будут уходить. Ты сказала не подвергать себя опасности, поэтому мы послушались и дали им нас запереть.

– Это… это хорошо, – ответила я. Мое сердце все еще колотилось после фокусов Детской. Я была вполне уверена, что Слепого Пятна поблизости нет, поскольку на мои чувства ничто не воздействовало. – Мы с этим разберемся.

Я не была уверена, как именно. У них была сила Влиятеля, перезаписывающая Темперу и Дымного Плаща. А возможно, и Кристального Шара с Длиннорезом, по ситуации. К тому же Король Краха отсекал нас от внешнего мира, а Детская брала под контроль здание изнутри.

В тот самый момент, когда я переключила свои мысли на Зацепа и его исчезновение, две механические руки вырвались из ближайшей стены, пробив ее, словно бумажную. Одна рука схватила меня за шею, другая за лицо. Меня вмазало в окно, причем достаточно крепко, чтобы разбить его и вырубить мое силовое поле. Стекло со звоном посыпалось мне на голову, в волосы и повсюду вокруг меня.

Прежде чем я успела прийти в себя, он отправил меня в стену. Голова ударилась о гипсокартон, и я ощутила, как он треснул. Его рука сжимала мне рот, а часть длинного предплечья обхватила горло.

Я вцепилась в его руки своими и почувствовала вибрацию пробудившейся к жизни механики.

Как человека, способного управлять эмоциями, меня предположительно труднее читать, чем других, и влиять на меня тоже труднее. Поэтому-то я раньше отразила Кристального Шара.

Поэтому же я ладила с Дином. Вообще именно это сделало наш союз осуществимым.

Возможно, сейчас эта сопротивляемость сыграла свою роль. Возможно, она превратила удар Зацепа из эмоционального апперкота во всего лишь легкий шлепок. Негативные эмоции потекли в меня, словно жидкость из шприца.

Но даже шлепка по открытой ране иногда бывает достаточно, чтобы поставить человека на колени. Стены рухнули, воспоминания накатили потоком, и моя последняя связная мысль была – хорошо бы мне сейчас никого не покалечить и не убить.

 

Предыдущая          Следующая