ГЛАВА 13. СКРЫТНЫЙ РИДДЛ[1]
Кэти забрали в Больницу магических болезней и травм св. Мунго на следующий день. К этому времени известие о том, что ее прокляли, распространилось по всей школе, хотя подробностей никто не знал; похоже, лишь Гарри, Рону, Гермионе и Линн было известно, что настоящей целью злоумышленника являлась не Кэти.
– О, и Малфой, конечно, знает, – сказал Гарри Рону и Гермионе; те по-прежнему притворялись глухими всякий раз, как Гарри касался своей теории «Малфой – Упивающийся Смертью».
Гарри размышлял, успеет ли Дамблдор вернуться оттуда, где он был, к назначенному для вечернего урока времени. Не имея доказательств обратного, он явился к кабинету Дамблдора ровно в восемь часов вечера, постучался и получил разрешение войти. Дамблдор сидел на своем месте с чрезвычайно усталым видом; рука его была такая же черная и обожженная, как раньше; однако он улыбнулся, жестом пригласив Гарри сесть. Думшлаг вновь стоял на столе, отбрасывая на потолок серебристый отсвет.
– Ты был сильно занят в мое отсутствие, – произнес Дамблдор. – Насколько я знаю, ты был свидетелем инцидента с Кэти.
– Да, сэр. Как она?
– Все еще очень плоха. Должен сказать, что ей еще повезло: похоже, она коснулась ожерелья исключительно маленьким участком кожи, в ее перчатке оказалась крошечная дырка. Если бы она его надела, даже если бы просто взяла его рукой без перчатки – она бы умерла, скорее всего мгновенно. К счастью, профессор Снейп смог сделать достаточно для того, чтобы остановить быстрое распространение проклятия.
– Почему он? – быстро спросил Гарри. – Почему не мадам Помфри?
– Какая дерзость! – заявил негромкий голос из одного из портретов на стене, и притворявшийся спящим Файнис Найджелус Блэк, прапрадед Сириуса, оторвал голову от сложенных рук. – В мое время я бы не позволил студентам задавать вопросы, касающиеся работы Хогвартса.
– Да, благодарю тебя, Файнис, – успокаивающе ответил Дамблдор. – Профессор Снейп знает о Темных Искусствах гораздо больше, нежели мадам Помфри, Гарри. Как бы то ни было, работники больницы св. Мунго посылают мне доклады ежечасно, и я полон надежды на то, что со временем Кэти полностью выздоровеет.
– Где вы были в эти выходные, сэр? – спросил Гарри, подавляя ощущение, что он искушает судьбу; так же, видимо, думал и Файнис Найджелус – тот что-то мягко прошипел.
– Я предпочел бы воздержаться от ответа прямо сейчас, – произнес Дамблдор. – Однако в нужное время я тебе расскажу.
– Расскажете? – пораженно переспросил Гарри.
– Полагаю, да, – с этими словами Дамблдор извлек из своей мантии новую бутылочку с серебристым воспоминанием и открыл ее касанием волшебной палочки.
– Сэр, – напряженно сказал Гарри, – я встретил Мандангуса в Хогсмиде.
– А, да, я уже в курсе, что Мандангус чересчур вольно обращался с твоим наследством, – слегка нахмурился Дамблдор. – Он осознал свою неправоту после того, как ты поприветствовал его возле «Трех Помельев»; мне даже кажется, что он боится показаться мне на глаза. Однако можешь быть уверенным в том, что он не будет более выносить из дома вещей, принадлежавших Сириусу.
– Этот старый паршивый полукровка крал реликвии Блэков? – в ярости вскричал Файнис Найджелус, после чего тут же прошествовал за пределы картины, несомненно чтобы нанести визит в свой портрет в доме двенадцать по площади Гриммолд.
– Профессор, – спросил Гарри после небольшой паузы. – Профессор МакГонагалл передала вам то, что я рассказал ей после того случая с Кэти? Про Драко Малфоя?
– Она рассказала мне о твоих подозрениях, да, – подтвердил Дамблдор.
– А вы?..
– Я приму все необходимые меры для проведения расследования в отношении каждого, кто мог бы быть причастен к происшествию с Кэти. Но сейчас меня в первую очередь занимает наш урок.
Гарри немного обиделся: если эти занятия столь важны, почему был такой большой промежуток между первым и вторым? Однако он оставил дальнейшие мысли о Драко Малфое при себе и молча следил за тем, как Дамблдор наполняет Думшлаг свежим воспоминанием и слегка вращает каменную чашу своими длинными пальцами.
– Ты, разумеется, помнишь, что мы отложили историю начала пути Лорда Волдеморта на том месте, где красивый мугль Том Риддл бросил свою жену Меропу и вернулся в родной дом в Малом Хэнглтоне. Меропа осталась одна в Лондоне, ожидая ребенка, который впоследствии должен был стать Лордом Волдемортом.
– Откуда вы знаете, что она была в Лондоне, сэр?
– Из свидетельства некоего Карактакуса Берка, – ответил Дамблдор, – который, по странному совпадению, участвовал в основании того самого магазина, в котором было продано ожерелье, которое мы только что обсуждали.
Он вращал содержимое Думшлага, как и в предыдущие разы, словно золотоискатель, промывающий породу в поисках золота. Из вихрящейся серебряной массы вверх поднялась медленно вращающаяся фигура невысокого пожилого мужчины, серебристая, словно призрак, но гораздо более плотная, с густой шевелюрой, полностью закрывавшей глаза.
– Да, мы заполучили его при любопытных обстоятельствах. Нам его принесла молодая ведьма перед самым Рождеством, когда же это было, много уже лет назад… Она сказала, что очень нуждается в деньгах, ну вообще-то это было и так видно. Одета в тряпье и совершенно одна… да еще и готовилась родить. Она сказала, что медальон когда-то принадлежал Слизерину. Ну, эту историю мы все время слышим, «о, это принадлежало Мерлину, точно принадлежало, это был его любимый чайник», но, когда я взглянул на него, там действительно была его монограмма, и несколько простых заклинаний позволили мне узнать правду. Да, медальон оказался практически бесценный. Она и понятия не имела о его истинной стоимости. Счастлива была, когда получила за него десять галлеонов. Лучшая сделка из всех, какие мы когда-либо совершали!
Дамблдор встрянул Думшлаг сильнее обычного, и Карактакус Берк погрузился обратно в серебристую массу воспоминания, из которой появился.
– Он дал ей всего десять галлеонов? – возмущенно сказал Гарри.
– Карактакус Берк никогда не славился особой щедростью. Теперь мы знаем, что к концу своей беременности Меропа была в Лондоне и отчаянно нуждалась в деньгах, настолько отчаянно, что продала свою единственную и последнюю драгоценность, медальон, бывший одной из фамильных реликвий Мерволо.
– Но она ведь могла применять магию! – нетерпеливо воскликнул Гарри. – Она могла добывать себе еду и прочее магией, так?
– А, – ответил Дамблдор, – вероятно, могла. Но я предполагаю – это вновь лишь догадка, но я уверен, что она верна, – что, когда муж ее бросил, Меропа перестала использовать магию. Я не думаю, что она хотела оставаться ведьмой. Разумеется, нельзя исключить также возможности того, что ее безответная любовь и вызванное ею отчаяние лишили ее сил; такое бывает. В любом случае, как ты скоро увидишь, она отказалась использовать свою волшебную палочку даже для спасения собственной жизни.
– Она не хотела жить даже ради сына?
Дамблдор поднял брови.
– Может быть, ты начинаешь жалеть Лорда Волдеморта?
– Нет, – быстро ответил Гарри, – но у нее был выбор, разве не так? В отличие от моей матери…
– У твоей матери тоже был выбор, – мягко сказал Дамблдор. – Да, Меропа Риддл выбрала смерть, несмотря на то, что сын нуждался в ней, но не суди ее слишком строго, Гарри. Она была чрезвычайно ослаблена долгим страданием, и она никогда не обладала храбростью твоей матери. А теперь, если тебя не затруднит, подойди сюда…
– Куда мы пойдем? – спросил Гарри, когда Дамблдор присоединился к нему перед своим столом.
– На сей раз мы войдем в мое воспоминание. Я думаю, ты найдешь его и весьма детальным, и достаточно точным. После тебя, Гарри…
Гарри склонился над Думшлагом; его лицо коснулось прохладной поверхности воспоминания, и он снова начал падать сквозь тьму… несколько секунд спустя Гаррины ноги ударились о твердую землю, он открыл глаза и обнаружил, что они с Дамблдором стоят на заполненной народом старой лондонской улочке.
– Вон я, – весело произнес Дамблдор, показывая пальцем на высокую фигуру, переходящую через дорогу перед запряженной лошадью повозкой молочника.
Длинные волосы и борода этой молодой версии Дамблдора были светло-каштановыми. Достигнув их стороны улицы, он направился широким шагом вдоль тротуара, притягивая многочисленные любопытные взгляды своим темно-фиолетовым бархатным костюмом весьма экстравагантного покроя.
– Милый костюм, сэр, – брякнул Гарри, прежде чем смог сдержать себя, но Дамблдор лишь усмехнулся. Они некоторое время следовали за молодой версией Дамблдора, пока не прошли наконец через железные ворота в бедный дворик. Дворик раскинулся перед мрачноватым квадратным зданием, огороженным высоким забором. Молодой Дамблдор в несколько шагов преодолел расстояние до парадной двери и постучал. Через несколько секунд дверь открыла неряшливого вида девушка в фартуке.
– Добрый день, мне назначена встреча с миссис Коул – она, я полагаю, здесь главная?
– О, – сказала девушка, явно сбитая с толку эксцентричным внешним видом Дамблдора. – Аа… момент… МИССИС КОУЛ! – прокричала она, развернув голову внутрь здания.
Гарри услышал далекий голос, кричащий что-то в ответ. Девушка обернулась обратно к Дамблдору.
– Входите, она щас будет.
Дамблдор шагнул в прихожую, выложенную черными и белыми плитками; все вокруг выглядело ветхим, но вылизанно-чистым. Гарри и старый Дамблдор прошли за ним. Прежде чем входная дверь закрылась за ними, им навстречу торопливо вышла худая, утомленная на вид женщина. У нее было острое лицо, скорее озабоченное, чем недоброе, и, направляясь к Дамблдору, она одновременно говорила через плечо еще одной своей помощнице в фартуке:
– …и отнеси йод наверх Марте, Билли Стаббс опять расковырял свои болячки, а Эрик Уэлли запачкал всю простыню – еще и ветрянка, в кучу ко всему прочему, – добавила она, не обращаясь ни к кому конкретно; затем ее взгляд пал на Дамблдора, и она замерла как вкопанная с таким ошеломленным видом, словно на ее пороге появился жираф.
– Добрый день, – поздоровался Дамблдор, протянув руку.
Миссис Коул стояла и таращилась на него.
– Мое имя Альбус Дамблдор. Я послал вам письмо с просьбой о встрече, и вы любезно пригласили меня на сегодня.
Миссис Коул мигнула. Придя к выводу, что Дамблдор, по-видимому, не является галлюцинацией, она слабым голосом произнесла:
– Ах, да. Вот… ну, тогда – пройдемте ко мне в комнату. Да.
Она привела Дамблдора в маленькую комнату, судя по всему, совмещавшую в себе гостиную и кабинет. Комната была такой же обветшалой, как и холл; вся мебель была старая и разнокалиберная. Миссис Коул пригласила Дамблдора занять расшатанный стул, а сама уселась за загроможденный всякой всячиной стол и вперила в Дамблдора нервный взгляд.
– Как я уже упоминал в своем письме, я здесь для того, чтобы обсудить Тома Риддла и заняться устройством его будущего.
– Вы его родственник? – поинтересовалась миссис Коул.
– Нет, я преподаватель, – ответил Дамблдор. – Я пришел, чтобы пригласить Тома в мою школу.
– А что это за школа?
– Она носит название «Хогвартс».
– А почему вас интересует именно Том?
– Мы считаем, что у него есть качества, которые нам нужны.
– Вы имеете в виду, что он выиграл конкурс на обучение? Как он мог это сделать? Он никогда не подавал никаких заявок.
– Ну, его имя было в списке учеников нашей школы с его рождения…
– Кто его туда внес? Его родители?
Несомненно, миссис Коул была весьма умной женщиной, что вызывало определенные затруднения. Видимо, Дамблдор думал так же, ибо Гарри увидел, как он извлек волшебную палочку из кармана своего бархатного костюма, одновременно взяв со стола миссис Коул совершенно чистый лист бумаги.
– Вот, – сказал Дамблдор, взмахнув палочкой и протянув ей лист бумаги. – Я думаю, это снимет все вопросы.
Глаза миссис Коул на мгновение приобрели пустое выражение, после чего она внимательно вгляделась в чистый лист.
– Да, похоже, все абсолютно верно, – спокойно сказала она, протягивая лист обратно. Затем ее взор обратился на бутылку джина и два бокала, которых здесь только что определенно не было.
– Э… могу ли я предложить вам бокал джина? – предложила она сверхучтивым голосом.
– Буду вам очень благодарен, – просиял в ответ Дамблдор.
Скоро стало ясно, что в вопросе поглощения джина миссис Коул была не новичком. Налив в оба бокала приличное количество напитка, она осушила свой одним глотком. После этого она откровенно причмокнула губами от удовольствия и впервые улыбнулась Дамблдору. Тот не упустил возможности развить успех.
– Интересно, не могли бы вы рассказать мне что-нибудь об истории Тома Риддла? Кажется, он родился здесь, в приюте?
– Именно так, – ответила миссис Коул, наливая себе еще джина. – Я помню это абсолютно четко, потому что сама как раз тогда начинала здесь работать. Был вечер перед Новым годом, и жуткая холодина, снегопад, ну вы понимаете. Мерзкая ночь. И эта девушка, ненамного старше, чем я тогда была, с трудом добрела до нашего крыльца. Ну, не она первая. Мы впустили ее, и через час она родила младенца. А еще через час она умерла.
Миссис Коул внушительно кивнула и сделала еще один немаленький глоток джина.
– Сказала ли она что-нибудь перед смертью? – спросил Дамблдор. – Например, что-нибудь об отце мальчика?
– Вы знаете, так получилось, что сказала, – миссис Коул явно наслаждалась ситуацией: джин в руке и благодарная аудитория напротив.
– Помню, она мне сказала: «Надеюсь, он похож на папу», – и не буду врать, ей только на это и оставалось надеяться, сама-то она была совсем не красавица – и потом она сказала мне, что его надо назвать Томом, в честь его отца, и Мерволо, в честь ее отца – да, знаю, забавное имя, ага? Мы тогда еще подумали, не из цирка ли она, – и еще она сказала, что фамилия мальчика Риддл. И больше она ни слова не произнесла, а вскоре после умерла.
Вот, мы назвали его как она сказала, это выглядело для бедняжки таким важным, но ни Том, ни Мерволо, ни хоть кто-то по фамилии Риддл ни разу о нем не справлялся, вообще ни один родственник, так что он остался в приюте, ну и с тех пор он здесь.
Миссис Коул с отсутствующим выражением лица налила себе еще одну приличную порцию джина. Ее скулы слегка порозовели. Затем она произнесла:
– Странный ребенок.
– Да, – согласился Дамблдор. – Я предполагал, что такое возможно.
– Младенцем тоже был странным. Почти никогда не плакал, представляете. А потом, когда немного подрос, стал… необычным.
– В каком именно смысле «необычным»? – мягко поинтересовался Дамблдор.
– Ну, он…
Однако тут миссис Коул прервалась и бросила на Дамблдора пытливый взгляд, не содержащий ни намека на туман и рассеянность.
– Вы говорите, он точно получил место в вашей школе?
– Совершенно точно, – подтвердил Дамблдор.
– И то, что я тут говорю, этого не изменит?
– Абсолютно.
– Вы в любом случае его заберете?
– В любом случае, – веско ответил Дамблдор.
Она искоса посмотрела на него, словно решая, доверять ему или нет. Похоже, она решила, что можно доверять, потому что неожиданно выпалила:
– Другие дети его боятся.
– Вы имеете в виду, что он пристает к ним? – уточнил Дамблдор.
– Подозреваю, что да, – чуть нахмурилась миссис Коул. – Но его очень трудно за этим поймать. Однако были происшествия… скверные случаи…
Дамблдор не настаивал на продолжении, хотя Гарри видел, что он был заинтригован. Миссис Коул снова глотнула джина, и ее розовые щеки порозовели еще больше.
– Кролик Билли Стаббса… ну, Том утверждал, что он не делал этого, и я не понимаю, как он мог бы это сделать, но так или иначе, не сам же он повесился на стропилах?
– Да, это вряд ли, – тихо согласился Дамблдор.
– Но черт меня побери, если я знаю, как он умудрился туда залезть, чтобы сделать это! Все, что я знаю, – это что за день до того они с Билли поссорились. А потом… – миссис Коул хлебнула еще джина, на сей раз чуть пролив мимо рта, – во время летнего выезда – ну вы знаете, мы их раз в году вывозим из Лондона в деревню или на море – вот, с тех пор Эми Бенсон и Деннис Бишоп немного… не в себе; и все, что нам удалось из них вытянуть, это что они пошли в пещеру вместе с Томом Риддлом. Он поклялся, что они просто ушли исследовать пещеру, но что-то там произошло, я уверена. И еще, ну, много было случаев, странных случаев…
Она опять глянула на Дамблдора, и, хотя ее щеки пылали, взгляд оставался твердым.
– Не думаю, что кто-нибудь сильно расстроится, если он нас оставит.
– Я уверен, вы понимаете, что мы не будем держать его там постоянно? – уточнил Дамблдор. – Он будет возвращаться сюда, по крайней мере, каждое лето.
– Что ж, все лучше, чем терпеть эту занозу все время, – слегка икнув, ответила миссис Коул. Она поднялась на ноги, и Гарри был впечатлен тем, как твердо она держится на ногах, учитывая, что от содержимого бутылки осталась лишь треть. – Я думаю, вы хотели бы его увидеть?
– Очень хотел бы, – следом за ней встал и Дамблдор.
Миссис Коул повела его прочь из кабинета, затем вверх по каменной лестнице, раздавая указания и замечания своим помощникам и детям, мимо которых проходила. Сироты, разглядел Гарри, все носили одинаковую одежду – что-то типа сероватой туники. Они выглядели довольно ухоженными, но тем не менее место, в котором росли эти дети, явно было мрачноватым.
– Пришли, – сказала миссис Коул, когда они свернули на второй лестничной площадке в длинный коридор и остановились перед первой дверью. Она дважды стукнула в дверь и вошла.
– Том? К тебе посетитель. Это мистер Дамбертон – простите, Дандербор. Он хочет тебе сказать… А, ну пусть он сам скажет.
Гарри и оба Дамблдора вошли в комнату, и миссис Коул закрыла за ними дверь. Это была маленькая комната, в которой не было абсолютно ничего, за исключением гардероба и железной кровати. На стопке серых одеял, вытянув перед собой ноги, сидел мальчик с книгой в руках.
В лице Тома Риддла не было ничего общего с Гонтами. Предсмертное желание Меропы исполнилось: он был точной миниатюрной копией своего отца. Он был темноволос, бледен и довольно высок для своих одиннадцати лет. Глядя на эксцентричный внешний вид Дамблдора, он чуть прищурился. На несколько мгновений в комнате повисло молчание.
– Здравствуй, Том, – произнес Дамблдор, сделав шаг вперед и протянув руку.
Мальчик заколебался, затем протянул свою руку, и они обменялись рукопожатием. Дамблдор пододвинул к кровати Риддла жесткий деревянный стул, так что они двое выглядели как пациент больницы и пришедший к нему посетитель.
– Я профессор Дамблдор.
– «Профессор»? – с настороженным видом переспросил Риддл. – Это что-то типа доктора? Что вам здесь надо? Это она вас прислала, чтобы вы меня осмотрели? – он указал рукой на дверь, через которую только что ушла миссис Коул.
– Нет, нет, – улыбнулся Дамблдор.
– Я вам не верю. Она хочет, чтобы меня осмотрели, так? Говорите правду!
Последние два слова он произнес с такой звонкой силой, что они почти шокировали. Это был приказ, и звучал он так, словно отдавался ранее многократно. Глаза Риддла расширились, и он не отрываясь смотрел на Дамблдора; тот никак не отреагировал на приказ, лишь продолжал приятно улыбаться. Несколько секунд спустя Риддл опустил глаза, но выглядел, если такое возможно, еще более настороженно.
– Кто вы такой?
– Я уже сказал. Меня зовут профессор Дамблдор, я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я пришел, чтобы пригласить тебя учиться в моей школе – в твоей новой школе, если ты захочешь прийти.
Реакция Риддла на эти слова была удивительной. Он соскочил с кровати и с яростным видом попятился от Дамблдора.
– Вы меня не проведете! Из психушки, вот вы откуда, так ведь? «Профессор», да, конечно – так вот, никуда я не пойду, ясно? Этой старой кошке место в психушке, а не мне! Я ничего не сделал ни маленькой Эми Бенсон, ни Деннису Бишопу, можете их спросить, они вам скажут!
– Я не из психушки, – терпеливо ответил Дамблдор. – Я преподаватель, и если ты посидишь спокойно, то я расскажу тебе про Хогвартс. Разумеется, если ты решишь не ходить в школу, никто тебя принуждать не будет…
– Посмотрел бы я на того, кто попробует, – ядовито усмехнулся Риддл.
– Хогвартс, – продолжил Дамблдор, словно не слыша последней реплики Риддла, – это школа для людей с особыми способностями…
– Я не псих!
– Я знаю, что ты не псих. Хогвартс – это не школа для сумасшедших. Это школа магии.
Пало молчание. Риддл застыл на месте, лицо его было бесстрастным, однако глаза бегали взад-вперед между обоими Дамблдорами, словно пытаясь поймать одного из них на лжи.
– Магии? – шепотом переспросил он.
– Совершенно верно.
– Так это… это магия, то, что я могу делать?
– А что именно ты можешь делать?
– Всякое, – выдохнул Риддл. Он раскраснелся от возбуждения – сперва шея, затем впалые щеки; он был словно в лихорадке. – Я могу двигать предметы, не касаясь их. Могу заставлять животных делать то, что я хочу, не дрессируя их. Я могу делать разные плохие вещи людям, которые меня раздражают. Я могу причинять им боль, если хочу.
Его ноги дрожали. Спотыкаясь, он сделал несколько шагов и снова уселся на кровати, глядя на свои руки, склонив голову, словно в молитве.
– Я знал, что я не такой, как они, – прошептал он, обращаясь к своим трясущимся пальцам. – Я знал, что я особенный. Всегда знал, что есть что-то такое.
– Что ж, ты был прав, – сказал Дамблдор, прекративший улыбаться, но внимательно наблюдавший за Риддлом. – Ты волшебник.
Риддл поднял голову. Его лицо преобразилось: на нем была написана дикая радость, однако по какой-то причине его внешность не стала от этого более привлекательной; напротив, его тонкие черты лица казались более грубыми, а выражение – почти звериным.
– И вы тоже волшебник?
– Да.
– Докажите, – тут же потребовал Риддл таким же командным тоном, каким он раньше произнес «говорите правду».
Дамблдор поднял брови.
– Если ты согласен обучаться в Хогвартсе – а я так понимаю, что ты согласен…
– Конечно, согласен!
– В таком случае ты будешь обращаться ко мне «профессор» или «сэр».
На какое-то мгновение черты лица Риддла отвердели; затем он неузнаваемо вежливым тоном произнес:
– Прошу прощения, сэр. Я хотел сказать – пожалуйста, профессор, не могли бы вы показать мне?..
Гарри был уверен, что Дамблдор откажет; что он скажет Риддлу, что в Хогвартсе будет полно времени для практических занятий, что они находятся в здании, полном муглей, и потому должны быть осторожными. Однако, к его величайшему удивлению, Дамблдор извлек из внутреннего кармана жилета свою волшебную палочку, направил ее на ветхий гардероб в углу и небрежно взмахнул.
Гардероб вспыхнул.
Риддл вскочил на ноги. Гарри не мог винить его за вскрик потрясения и ярости – должно быть, там были все его вещи; но, прежде чем Риддл набросился на Дамблдора, пламя исчезло, оставив гардероб целым и невредимым.
Риддл переводил глаза с гардероба на Дамблдора, затем с выражением жадности на лице показал на палочку.
– Где я могу достать такую же?
– Всему свое время, – ответил Дамблдор. – Кажется, что-то хочет выбраться из твоего гардероба.
И точно, изнутри шкафа доносилось слабое дребезжание. Впервые Риддл выглядел испуганным.
– Открой дверцу, – приказал Дамблдор.
Риддл помешкал, затем пересек комнату и распахнул дверцу гардероба. На верхней полке, над вешалкой с потертой одеждой, лежала маленькая картонная коробка. Она шаталась и дребезжала, словно внутри нее сидело несколько безумных мышей.
– Достань ее.
Риддл вытащил дрожащую коробку. Он явно нервничал.
– Есть ли в этой коробке что-то, чему у тебя не полагается быть? – спросил Дамблдор.
Риддл кинул в Дамблдора долгий, ясный, оценивающий взгляд.
– Да, я думаю, есть, сэр, – наконец без всякого выражения произнес он.
– Открой.
Риддл снял крышку и вывалил содержимое коробки на кровать, не глядя на него. Гарри ожидал увидеть нечто гораздо более интересное, но увидел кучку повседневных мелочей, в том числе йо-йо, серебряный наперсток и потускневшую губную гармошку. Вывалившись из коробки, они перестали дрожать и неподвижно лежали на тонком одеяле.
– Ты вернешь все это владельцам и извинишься, – спокойно произнес Дамблдор, убирая волшебную палочку обратно внутрь жилета. – Я узнаю, сделал ты это или нет. И имей в виду: воровство в Хогвартсе не допускается.
Риддл даже отдаленно не выглядел смущенным; он холодно и оценивающе смотрел на Дамблдора. Наконец он абсолютно бесцветным голосом произнес:
– Да, сэр.
– В Хогвартсе, – продолжил Дамблдор, – мы учим не только применять магию, но и контролировать ее. Ты – я уверен, неумышленно – применял свои способности так, как в нашей школе не учат и не приемлют. Не ты первый, не ты последний, кто выпустил свою магию из-под контроля. Но тебе следует знать, что Хогвартс может исключать своих студентов, а Министерство Магии – да, есть такое министерство – наказывает нарушителей закона еще более сурово. Все новые волшебники должны согласиться с тем, что, входя в наш мир, они подчиняются нашим законам.
– Да, сэр, – снова ответил Риддл.
Что он думает, понять было невозможно; лицо Риддла оставалось совершенно бесстрастным, пока он складывал свою коллекцию краденых предметов обратно в коробку. Когда он закончил, он повернулся к Дамблдору и прямо сказал:
– У меня нет денег.
– Это легко поправимо, – Дамблдор извлек из кармана кожаный мешочек с деньгами. – В Хогвартсе есть фонд для тех, кому требуется помощь в приобретении книг и мантий. Возможно, тебе придется купить часть учебников и прочего б/у, но…
– Где можно купить учебники? – перебил Риддл, изучая большой золотой галлеон; он взял тяжелый мешочек, не поблагодарив Дамблдора.
– На Диагон Аллее, – ответил Дамблдор. – У меня здесь список книг и школьного снаряжения. Я могу помочь тебе найти все…
– Вы идете со мной? – поднял глаза Риддл.
– Разумеется, если ты…
– Не надо, – заявил Риддл. – Я привык делать все сам, я все время хожу по Лондону самостоятельно. Как добраться до Диагон Аллеи… сэр? – добавил он, поймав взгляд Дамблдора.
Гарри подумал, что Дамблдор будет настаивать на том, чтобы сопровождать Риддла, но его снова ждал сюрприз. Дамблдор протянул Риддлу конверт, содержащий его список снаряжения, и, рассказав ему, как добраться до «Дырявого Котла», добавил:
– Ты сможешь его увидеть, в то время как мугли вокруг тебя – то есть немагический народ – нет. Спроси бармена Тома – достаточно легко запомнить, он твой тезка…
Риддл раздраженно дернулся, словно пытаясь отогнать надоедливую муху.
– Тебе не нравится имя «Том»?
– Томов полно, – пробормотал Риддл. Затем, словно не в силах подавить вопрос, словно этот вопрос вырвался помимо его воли, он спросил:
– Мой отец был волшебником? Его тоже звали Том Риддл, мне рассказали.
– Боюсь, я не знаю, – мягким голосом ответил Дамблдор.
– Не могла же моя мать быть волшебницей, иначе она бы не умерла, – произнес Том, скорее себе, чем Дамблдору. – Это должен был быть он. Так – после того как я достану все свои вещи – когда я должен прийти в этот Хогвартс?
– Все подробности на втором листе пергамента в твоем конверте. Ты отъедешь со станции Кингс Кросс первого сентября. Билет на поезд тоже там, внутри.
Риддл кивнул. Дамблдор поднялся на ноги и вновь протянул руку. Пожимая ее, Риддл сказал:
– А еще я могу говорить со змеями. Я узнал это, когда мы выезжали за город, – они меня нашли, они мне шептали. Это нормально для волшебника?
Гарри был уверен, что он откладывал упоминание об этой самой странной своей особенности до последнего момента, стремясь произвести наибольшее впечатление.
– Это необычно, – ответил Дамблдор, чуть поколебавшись, – но не уникально.
Он произнес это небрежным тоном, но глаза его с любопытством обшаривали лицо Риддла. Некоторое время они стояли – мальчик и мужчина, глядящие друг на друга. Затем они разжали руки; Дамблдор отошел к двери.
– До свидания, Том. Увидимся в Хогвартсе.
– Думаю, достаточно, – произнес седовласый Дамблдор, стоящий рядом с Гарри, и несколько секунд спустя они вновь невесомо взмыли сквозь тьму, после чего приземлились в кабинете.
– Садись, – пригласил Дамблдор, приземляясь рядом с Гарри.
Гарри подчинился, все еще думая о том, что он только что увидел.
– Он поверил гораздо быстрее, чем я, – в смысле, когда вы сказали ему, что он волшебник, – заметил Гарри. – Я сначала не поверил Хагриду, когда он мне сказал.
– Да, Риддл был полностью готов поверить в то, что он – говоря его словами – «особенный».
– Вы знали – тогда? – спросил Гарри.
– Знал ли я, что только что познакомился с самым опасным Темным волшебником всех времен? – переспросил Дамблдор. – Нет, я не имел ни малейшего представления, что он вырастет в то, чем является сейчас. Однако он меня определенно заинтриговал. Я вернулся в Хогвартс, намереваясь приглядывать за ним – в общем-то, я в любом случае должен был это делать, с учетом того, что он был один и не имел друзей, – но уже тогда я чувствовал, что должен делать это не только ради него, но и ради других.
Его способности, как ты слышал, были поразительно хорошо развиты для столь юного волшебника, и – самое интересное и зловещее – он уже обнаружил, что может ими в какой-то степени управлять, и начал сознательно использовать их. И, как ты видел, это не были случайные эксперименты, типичные для юных волшебников: он уже применял магию против других людей, для того чтобы запугивать, чтобы наказывать, чтобы управлять. Эти маленькие истории про задушенного кролика и про мальчика с девочкой, которых он заманил в пещеру, были наиболее показательны… Я могу причинять им боль, если хочу…
– И он был Змееустом, – перебил Гарри.
– Да, конечно; редкий дар, и предположительно связанный с Темными Искусствами, хотя мы знаем, что Змееусты были и среди великих добрых волшебников. На самом деле его способность разговаривать со змеями не встревожила меня так сильно, как его очевидная тяга к жестокости, скрытности и власти.
– Время снова смеется над нами, – добавил Дамблдор, указывая на темное небо за окнами, – но прежде чем мы расстанемся, я хочу привлечь твое внимание к некоторым деталям увиденной нами сцены, ибо они окажут огромное влияние на события, которые мы обсудим во время следующих встреч. Во-первых, я надеюсь, ты заметил реакцию Риддла, когда я упомянул, что другой человек носит то же имя, что и он, «Том»?
Гарри кивнул.
– Так он продемонстрировал свое презрение ко всему, что связывало его с другими людьми, что делало его обычным. Даже в то время он хотел быть отличным от других, выделенным, знаменитым. Через несколько лет после этой беседы, как ты знаешь, он отказался от своего имени и создал маску «Лорда Волдеморта», за которой он скрывался так долго.
Я полагаю, ты заметил также, что Том Риддл уже тогда был крайне самостоятелен, скрытен и, по-видимому, не имел друзей? Он не желал ни помощи, ни сопровождения в походе на Диагон Аллею. Он предпочитал действовать в одиночку. Взрослый Волдеморт такой же. Ты будешь слышать от многих Упивающихся Смертью, что они пользуются его доверием, что только они близки к нему, даже что они понимают его. Они заблуждаются. У Лорда Волдеморта никогда не было друзей, и я не думаю, что он когда-либо желал иметь друга.
И последнее – надеюсь, ты не настолько хочешь спать, чтобы не заметить, – юный Том Риддл любил собирать трофеи. Ты видел коробку краденых вещиц, которые он спрятал у себя в комнате. Он забрал их у своих жертв, сувениры, если позволишь так выразиться, его особенно неприятных проявлений магии. Имей в виду, что такая сорочья ухватка, особенно в этом отношении, будет очень важна в дальнейшем. А теперь – время отправляться в постель.
Гарри поднялся на ноги. Когда он пересекал кабинет, его взор пал на столик, где в прошлый раз покоилось кольцо Мерволо Гонта; кольца там больше не было.
– Да, Гарри? – поинтересовался Дамблдор, увидев, что Гарри остановился.
– Кольцо исчезло, – оглянувшись, произнес Гарри. – Но я думал, что у вас тут окажется губная гармошка или что-то еще.
Дамблдор широко улыбнулся ему, глядя поверх полумесяцевидных очков.
– Весьма проницательно, Гарри – но губная гармошка всегда была не более чем губной гармошкой.
Отпустив это загадочное замечание, Дамблдор помахал Гарри рукой; Гарри понял, что занятие окончено.
[1] Secret Riddle. Игра слов: название главы может переводиться как «Скрытный Риддл» и как «Тайная загадка». Увы, передать эту игру слов мне не удалось.