ГЛАВА 9. Семейная трапеза (Kipas Esar)
Как и рассчитывал Джинто, «Бокбирш» прибыл в Dreuhynu Haider три дня спустя.
Все это время Sov Deir Kasna подводил итоги учений. Lodair без сна и отдыха занимались анализом информации, Sash – техническим обслуживанием кораблей. И еще необходимо было устраивать банкеты. Пировать после учений и настоящих битв входило в традиции Labule, и потому подготовка банкетов и уборка после них были, возможно, самыми важными из всех работ.
«Бокбирш» прилетел, как раз когда это все завершилось и первый штурмовой дивизион готовился отбыть в Arosh.
Прежде чем перейти на «Бокбирш», Джинто заглянул в капитанскую каюту, чтобы попрощаться с Собашем. Конечно, Собаш проводит его и непосредственно перед отлетом, но там у них не будет возможности нормально поговорить.
– Я буду по вам скучать, – сказал Собаш. – Lekle Экурьюа, думаю, тоже.
– Она будет скучать?
– По-моему, она очень любила вашего кота. Возможно, она расстроится, если вы уйдете, не повидавшись с ней. Ну, впрочем, что она думает, толком понять невозможно.
– Это уж точно, – криво улыбнулся Джинто. – Диахо сейчас на «Бокбирше». Он уже обзавелся потомством. Один из котят просто вылитый папа, правда, ему уже нашелся хозяин. Но другие – тоже милашки, и если она одного возьмет, то я буду даже признателен.
– Лично я не очень одобряю идею брать кошек на поле боя. Мы-то идем в бой, готовые ко всему, что нас может ждать, а вот кошки редко понимают, в какой ситуации оказываются по нашей милости.
– А, ну тогда прошу прощения, – тут же извинился Джинто. Сейчас корабль направлялся в сторону от сражений, однако за Джинто уже водился грех – он взял кота на настоящее поле боя. И тогда Лафиль сказала ему то же самое.
– Извиняться не за что. Мне тоже нравится делать вещи, которые не вызывают восхищения у окружающих.
– Я его брал вовсе не для того, чтобы раздражать других…
– Ну, если Lekle Экурьюа будет нести за него полную ответственность, я возражать не стану.
– Ясно. Я попробую спросить у нее позже, – тут внезапно ему в голову пришла одна мысль. – Собаш, а вы сами не интересуетесь?
– В смысле, кошками? – уточнил Собаш и покачал головой. – Очень интересуюсь, но я уже решил, что держать у себя кошек не буду.
– Хмм. А почему?
– Долгая история. Сейчас не стоит углубляться, – и он сменил тему. – В любом случае для меня большое облегчение, что мне не приходится больше встречать убийственный взгляд Feia Lartneir.
– Убийственный взгляд? Feia Lartneir?
– Да. Время от времени она кидает такие взгляды – неужели вы не замечали?
– Нет, совершенно не замечал, – ответил Джинто и осторожно поинтересовался: – А что, что-то произошло?
– Я стал Sarerl.
– Этого корабля?
Собаш кивнул.
– Она… завидует? – Джинто заморгал.
– Утверждать, что Feia Lartneir мне завидует, было бы с моей стороны более чем самоуверенно, но, полагаю, можно сказать и так. Впрочем, эта зависть – не лично ко мне, а ко всем Sarerl кораблей класса «Ков». Нет, видимо, слово «зависть» все же не самое подходящее, – поправился Собаш. – Возможно, Feia не понимает, почему она сама не Sarerl какого-нибудь «Кова».
– Да, похоже, так оно и есть.
Джинто и самому приходило в голову нечто подобное. Лафиль не говорила об этом прямо, потому что она не из тех, кто любит пустые жалобы, но, будучи на «Фликове» в роли простой пассажирки, не могла не чувствовать абсурдность такого положения, и в ее поведении это проявлялось.
«Может быть, я ее тяну назад?» – такая мысль всплыла в уголке сознания Джинто, и он поежился. Нет, это невозможно. Чтобы гордая Lartnei удовлетворилась неблагоприятной ситуацией, в которую влезла против своего желания и не под грузом долга, – это было немыслимо.
– Одним словом, Feia страдает в любовном треугольнике.
– В любовном треугольнике?!
Это было очень серьезное заявление.
– Я имею в виду, – с улыбкой пояснил Собаш, – что она разрывается между вами и Labule.
– Аа, – Джинто кивнул со смешанными чувствами. – Мне следует считать это за честь?
– Я бы считал это колоссальной честью, но все люди разные, – Собаш отпил чая. – В любом случае, поскольку ваш соперник – Labule, шансов на победу у вас нет. То, что вы держитесь, уже означает, что вы отлично сражаетесь.
– У Аб всегда так?
– Что? – Собаш явно удивился. – Я говорю не про Аб, а про Абриелов.
– Значит, с обычными Аб не так?
Выражение лица Собаша стало еще более озадаченным.
– Вы имеете в виду свою ситуацию? На мой взгляд, вы не из тех, для кого военная служба важнее любви.
– Ну, наверное, – Джинто, как всегда, не хватало осознания себя как Аб.
– В любом случае удачи вам. Желаю вам сделать Ribeun безопасным местом, – улыбнулся Собаш. – Мы еще встретимся на поле боя, Lonyu. Если я доживу, конечно.
«Еще встретимся, если доживу» – Джинто тоже часто произносил эти слова, когда жил на Делктау. Но это было не всерьез. Обычное преувеличение. В юности на Делктау Джинто и его друзья мало думали о таких вещах, как смерть. Однако близ поля боя эти слова звучат очень реалистично.
Отправляясь из мира, где смерть поджидает на каждом углу, в мир, где о смерти говорят в шутку, Джинто ощущал нечто вроде чувства вины.
– Да, – кивнул Джинто, стараясь не показать, что у него на душе. – Удачи вам в сражениях.
Экурьюа искать не пришлось. Джинто наткнулся на нее по пути к своей каюте.
– Отбываешь? – спросила Экурьюа со своим обычным бесстрастным выражением лица.
– Да, – кивнул Джинто. – Хорошо бы еще где-нибудь встретиться.
– Для кого хорошо? – спросила Экурьюа, склонив голову набок.
Вопрос сбил Джинто с толку, но, оправившись, он поинтересовался, не хочет ли Экурьюа взять котенка.
– Держать кошек я не собираюсь, – тут же ответила она. – Мне нравится возиться с чужими кошками.
– А. Ну, тогда ничего не поделаешь, – тут же отступился Джинто. Навязывать Экурьюа котенка необходимости не было.
– Подожди, – схватила его Экурьюа за руку, когда он уже повернулся, чтобы уйти. – А эти котята милые?
– Ага. Очень. Один Rejyu, другой Kutilovar, в точности как Диахо, и третий – Kunasurejyu. Но для Kutilovar хозяин уже нашелся.
– Имена уже придумал?
– Пока нет. Думаю, это должен сделать владелец, – и, глядя на Экурьюа, он смущенно спросил: – Эээ, может, все-таки?..
– Нет, – ответила Экурьюа и выпустила руку Джинто. – Все равно я скоро встречусь с твоим котом.
– Да нет, может, больше уже не встретишься…
У Dyuk продолжительность жизни не выше, чем у других кошек.
– Встречусь, – заявила Экурьюа.
– Почему ты так думаешь?
– Roibomowas Абриел скоро вернется. Значит, и ты вернешься. И твой кот.
– Вовсе нет. Когда на службу вернется Лафиль – это ее дело, когда вернусь я – мое дело. Я не приложение к Лафили.
– Ты просто не понимаешь, – и Экурьюа отвернулась.
Провожая ее взглядом, Джинто подумал, что Labule настолько огромны, что, даже если они оба вернутся, совершенно не факт, что встретятся с Экурьюа.
– Вы серьезно не хотите остаться здесь, Feia? – спросил Самсон.
– Что? – Лафиль обернулась. – Вовсе нет. Почему вы так думаете?
– Не, просто так, просто так.
– Я тоже это почувствовала, – обеспокоенно произнесла Силней. – Вы какая-то безжизненная. Вам не нравится то, что происходит?
– Вы излишне волнуетесь, – отрезала Лафиль.
– Стыковка через три минуты, – раздалось объявление по корабельной трансляции. На этот раз было запланировано не посылать за ними Pelia, а перевести всех непосредственно на «Бокбирш».
– Что там Джинто копается? – сменила тему Лафиль, радуясь, что объявление дало ей такую возможность.
Наконец появился Джинто в сопровождении Dagboshu.
Lodair «Фликова» выстроились для Patfuokshos.
После церемонии представители Dreuhynu Haider перешли на «Бокбирш».
Там, выстроившись в линию, их встретили Beryuk Иестеш и его подчиненные, управляющие «Бокбиршем».
Лафиль покосилась на стоящего рядом с ней Джинто. Он казался немного приунывшим.
Внезапно ее охватил гнев. В груди зашевелилось сомнение: не ошиблась ли она, придя сюда?
– Грудь колесом, Джинто, – прошептала она. – Здесь твое поле боя.
– Мое… поле боя?
– А разве нет? Если нет, то я возвращаюсь, – искренне заявила Лафиль.
– Нет, – и Джинто чуть приосанился, – ты права. Конечно, если я здесь проиграю, то не погибну, но могут напрасно погибнуть многие другие, о ком я даже не знаю. И тогда мне останется только казнить самого себя всю свою жалкую жизнь. Я проживу не так долго, как ты, но еще лет сто протянуть я планирую. Это слишком долго, чтобы унывать и грустить.
– Хорошая речь.
– Да? Спасибо. Напомни мне о ней попозже. Dreuhynu Haider – и в самом деле мое поле боя, – ответил Джинто и с проясневшим лицом зашагал вперед.
Но и в выражении его лица, и в походке чувствовалась какая-то искусственность.
Котята играли на скамейке, сцепившись клубком. Их мать Селькурка лежала на ковре и вылизывалась. С трудом верилось, что еще совсем недавно, стоило котятам хоть чуть-чуть от нее отползти, она страшно волновалась. Диахо, отец, спал на обеденном столе. Возможно, Джинто это просто казалось, но Диахо на него как будто дулся.
Один из котят свалился со скамейки. И характерным для Dyuk забавным писком стал что-то требовать.
К котенку протянулась рука. Она принадлежала сидящей рядом со скамейкой Лафили. Даже не глядя на котенка, Lartnei вернула его на скамейку. Котенок, словно забыв, как он только что оплошал, тут же снова принялся дурачиться с братьями.
– Как все мирно, – произнес Джинто.
– Это не мир, – возразила Лафиль, не сводя глаз с экрана своего Kreuno. – Просто свободное время.
– Все равно ведь хорошо, правда? – сказал Джинто, глядя на снежный ландшафт за окном.
Внезапно на одном из участков стены появилось лицо Силней.
– Feia, Lonyu. Пришел ответ от Semei Sos, – доложила Силней.
– Переведите его на мой Kreuno, пожалуйста.
– Будет исполнено. Одну секунду, – Силней поклонилась. – Еще приказы будут?
– Пригласите, пожалуйста, господина Иестеша в кабинет. Больше ничего.
– Слушаюсь, – и Силней исчезла.
– Она теперь твой секретарь? – осведомилась Лафиль.
– Временно, – пояснил Джинто. – Ее работа – обслуживание Vekek, но сейчас у моей Dreujhe нет ни одного, и она сидит без дела. Поэтому, чтобы убить время, она занимается моей связью.
– Хорошая идея, – кивнула Лафиль. – Хотя этим и я могла бы заняться.
– Ты? – Джинто вздрогнул. Для обычных людей, скорее всего, служить непосредственно под началом Джинто было бы меньшим психологическим давлением, чем связываться с ним через Лафиль.
– Ладно, а что ты собираешься делать?
– Свою работу, конечно.
Джинто повозился с Kreuno. Окно, заснеженный пейзаж за ним, кирпичная стена – все исчезло, сменившись безыскусной стеной комнаты и дверью. За этой дверью был кабинет.
Джинто вошел туда.
– Основание недостроенной орбитальной башни? – произнес Иестеш, словно убеждая самого себя. – А, понятно. В этой Aith до сих пор нет Arnej.
Во всех Nahen Frybar имеются орбитальные башни, однако на планете Мартин ее пока что не было. Однако планы по ее возведению начали реализовываться. Уже было построено основание. И как раз тогда началась война, после чего строительство забросили.
Это основание и было предложено в качестве места встречи правительством звездной системы Хайд[1].
– Я там не был, но, похоже, для встречи оно хорошо подходит, – сказал Джинто, проглядывая информацию, приложенную к тексту предложения. – План по возведению башни все еще жив, так что за основанием должным образом ухаживают, и герметичность будет обеспечена. И оборонять его, похоже, легко.
– Значит, у тебя нет возражений против этого места встречи? – спросила Лафиль.
– Нет. Конечно, это сооружение находится в юрисдикции Semei Sos, но во всем Dreuhynu оно ближе всего к нейтральной территории.
– У меня тоже нет замечаний по месту встречи. Но это… – Иестеш пробежал глазами строки на вделанном в стол экране.
Вместе с предложением места встречи Semei Sos прислало одностраничный документ. Это был список условий, на которых оно было готово признать суверенитет Frybar. Именно его сейчас читал Beryuk.
Внимательно прочитав документ, Иестеш поднял голову.
– Вы собираетесь это проглотить?
– У вас есть какие-либо возражения? – вежливо спросил Джинто.
– Ну, это дело сугубо между Fapyut и Semei Sos, поэтому я вмешиваться не собираюсь, – с важным видом произнес Beryuk. – Но если мне будет позволено заметить, то сказать, что эти условия необычные, – ничего не сказать.
– У меня такое же ощущение. По закону это вообще возможно?
– Хм. Среди моих подчиненных есть специалист по такого рода вопросам; если желаете, он может разобраться.
– Будьте так добры.
– И если окажется, что это законно, вы согласитесь?
– Да, собираюсь согласиться, – ответил Джинто.
– И снова если мне будет позволено заметить, это не выглядит мудрым. Не слишком ли много слабости вы выказываете?
– Возможно. Но этот путь кажется оптимальным.
– Ясно, – на лице Иестеша явственно читалось несогласие, однако он отослал документ своему специалисту по законам. – Теперь: я как официальное лицо Frybar хотел бы внести некоторое предложение.
– Да?
– Добавить в текст одно дополнение.
Предложенное Иестешем дополнение было вот каким: суверенитет Semei Sos распространяется только на Nahen Мартин. Обычная практика в странах Империи – суверенитет наземных правительств не распространяется за пределы планетной атмосферы. Поэтому в звездных системах, где есть несколько обитаемых планет (например, три, как в Nimraju Letopan), наземных правительств столько же. Космос, звезды и необитаемые планеты принадлежат Аб – такова базовая политика Frybar.
– Я абсолютно не собираюсь вмешиваться в финансовые дела Dreujhe, но если не указать явно, что все ресурсы за пределами Nahen находятся в исключительной юрисдикции Fapyut, то появится вероятность, что наземное правительство будет чинить препятствия работе различных институтов Империи, в первую очередь Labule.
– Понятно. Давайте поработаем над формулировками.
Хоть Джинто так и сказал, на самом деле в работе над формулировками надобности не было. Требовалось только достать соответствующую фразу из множества готовых шаблонных.
Специалист закончил свою работу через час. Предложение Semei Sos не противоречило законам Frybar.
Доработанное (всего одной фразой) предложение было отправлено Semei Sos как официальный ответ Dreujhe Haider.
Похоже, удар по Фо Да Антобита был успешным: правительство системы Хайд с поправкой согласилось.
Необходимость во встрече отпала. Однако Джинто не собирался ее отменять. Он хотел пообщаться с семьей.
– Джинто. Как ты вырос.
– Тил, а ты постарел, – ответил Джинто и перевел взгляд на Лину. – Лина, зато ты совсем не изменилась.
– Когда это ты научился льстить? – улыбнулась Лина.
– Я умел с рождения. Неужели ты не замечала?
– Ну…
Сооружение, где находились Джинто и остальные, было запланировано как церковь в основании орбитальной башни. Но сейчас оно церковью не являлось. Здесь не было ни креста, ни кафедры, ни сидений для прихожан. Лишь витражи с религиозными картинами намекали на будущее предназначение этого здания. Но придет ли время, когда здесь будут раздаваться песнопения? Джинто сомневался.
Сейчас в этом помещении были лишь стол и стулья, которые обеспечило правительство системы.
– Позвольте представить, – Джинто указал на свою спутницу. – Rue Lartnei Абриел Неи-Дебруск Borl Paryun, Feia Лафиль.
– Рада познакомиться, – произнесла Лафиль на мартинийском. Произношение ее было гладким, но это были единственные мартинийские слова, которые она знала.
На лицах Тила и Лины отразилось изумление.
Впрочем, Тил оправился быстро. Неуклюже поклонившись, он ответил:
– Добро пожаловать на нашу планету, Ваше Высочество.
– Благодарю вас, – кивнула Лафиль.
– Ты достиг больших успехов, Джинто, – восхитился Тил. На этот раз сарказма в его голосе, похоже, не было.
Джинто кивнул.
– Поцелуйте руку Ее Высочеству, – неожиданно раздался чей-то голос.
– Что это? – испугался Джинто.
– Пресса, – криво ухмыльнулся Тил. – Они не могли не пожелать осветить этот исторический момент.
– Это нарушение наших договоренностей, Тил, – запротестовал Джинто. – Здесь должны были быть только мы. То есть – правитель системы Хайд, граф Хайд и по одному сопровождающему с каждой стороны.
– Я знаю. Но их людей здесь нет. Только дистанционно управляемая техника.
– И все-таки…
– Пожалуйста, президент, – раздался чересчур фамильярный голос репортера.
– В любом случае обычая целовать руку у принцесс Аб нет, – от имени Лафили отказался Джинто. Если почти незнакомый ей человек прикоснется губами к любой части ее тела, Lartnei вряд ли будет рада.
– Ясно, – сказал Тил и показал в направлении потолка две скрещенные руки.
– Нельзя ли попросить вас подыграть? – все не успокаивался голос.
– Невежливость, – произнесла Лафиль. Она пользовалась не простой программой в Kreuno, а персональным автопереводчиком в ухе, и потому разговоры на мартинийском прекрасно понимала.
– Ее высочество принцесса считает ваше поведение невежливым, – громко заявил Тил.
На этот раз голос не ответил.
– Ух ты, – восхитился Джинто. – О гневе Абриелов знают даже в этом захолустье.
– Onyu. Это здесь вообще ни при чем.
– Давайте побыстрее закончим с работой. Не надо никаких формальных церемоний, – произнес Тил и достал тонкий документ. В отличие от Аб, мартинийцы сохранили любовь к бумаге.
– В конечном счете, так лучше для всех, да? – сказал Джинто, снова перечитав документ.
– Для меня не очень, – вмешалась Лина.
– Ты не уполномочена правительством, тебе вмешиваться запрещено, – не глядя на жену, сказал Тил.
– Ты такой строгий, только когда тебя это устраивает, Тил.
– Думаешь, именно сейчас меня это устраивает?
Содержание документа было следующим. Правительство системы Хайд отказывается от независимости, система становится Aith в составе Frybar. Однако человек, обладающий или когда-либо обладавший Traiga Dreu Haider, не имеет права приближаться к планете Мартин на расстояние меньше одной световой секунды от ее центра. Кроме того, он не может пребывать на территории Dreuhynu Haider больше десяти дней подряд и не должен связываться с наземным миром. Естественно, Dreujhe Haider необходимо назначить Toserl, но выбор управляющего остается за Semei Sos Мартина.
Иными словами, если Джинто сейчас подпишет этот документ, то больше он на родину не вернется. А статус звездной системы Хайд будет близок к независимости.
– Наш разговор сейчас записывается? – тихо спросил Джинто.
– Нет. Разговоры между правителями – высший секрет на уровне правительства.
– Просто хочу сказать: мне очень хотелось еще хоть раз прогуляться по нашим экзотическим джунглям, – и едва Джинто это произнес, как вдруг почувствовал тепло в уголках глаз. По щеке спустилось что-то теплое, но он не стал это вытирать.
– Сейчас последний шанс. Попроси убежища до того, как подпишешь это, – произнес Тил.
Джинто кинул взгляд на Лафиль.
– Нет, я не могу пожертвовать будущим своей родины из сентиментальности. Вряд ли новый граф будет таким либеральным, как я.
– Лгунишка, – улыбаясь сквозь слезы, произнесла Лина.
– Я не лгу. Правда, это не единственная причина, – Джинто подтянул к себе стул и сел.
Убедившись, что Тил тоже занял свое место, он поставил подпись.
Человек, являющийся сейчас правителем системы Хайд, тоже подписал свой экземпляр, и они обменялись копиями.
– Ну, пока парламент это не одобрит, соглашение в силу не вступит. Хотя отсюда до центра Мартина меньше световой секунды, сейчас на эту мелочь можно закрыть глаза, – сказал Тил и протянул правую руку.
Джинто сжал эту руку и подумал, что, возможно, впервые обменивается рукопожатием с человеком, который, по сути, был ему отцом.
– Теперь наше личное время! – прокричал Тил. – Прессу прошу удалиться.
Какое-то время он и журналисты спорили, но в конце концов Тил настоял на своем.
На специально предназначенном для этого уголке стола Лина начала расставлять еду.
– Я приготовила твое любимое. Госпожа принцесса тоже пусть поест.
– А, эм, – от смущения Джинто не смог нормально ответить.
– Спасибо за угощение, – сказала Лафиль, но сразу к еде не потянулась, а обежала взглядом стол.
– Это едят руками, – подсказал Джинто, угадав, что она ищет палочки, и сам подал пример, взяв куинз-белл[2] – два кусочка жареной говядины со вставкой из тертого кабачка между ними – и впившись в него зубами.
Он так скучал по этому характерному для Мартина сладко-соленому вкусу. Словно в трансе, Джинто набил рот.
Лафиль смотрела на это, словно не веря своим глазам, потом осторожно откусила кусочек куинз-белл.
– Меня уже какое-то время занимает один вопрос: вон та вещь, которую ты принес с собой, что это? – спросил Тил.
– А. Я подумал, что должен оставить что-то на память о тех временах, когда мы были семьей, – Джинто прекратил жевать и открыл клетку.
– Что там? – Тил подался назад.
– Кошки, – Джинто обхватил и поднял детей Диахо и Селькурки. Rejyu и Kunasurejyu. – Я подумал, может, вам захочется взять одну.
– Это, значит, кошки. Я только на видео их видела, – сказала Лина и робко протянула руки.
Джинто передал ей котят.
– Но, по-моему, на видео кошки были немного больше.
– Это еще детки.
– Они станут такими большими?
– «Такими» – это какими?
– Размером с человека?
– Там, скорее всего, были тигры или львы. А это домашние кошки. Даже когда они станут взрослыми, будут вот такими, – тут Джинто показал свою фотографию с Диахо. Самого Диахо он сюда не взял. В этом основании башни было множество очаровательных щелей. Если он удерет, с поимкой проблем не оберешься.
– Можно мы возьмем эту фотографию?
– Конечно.
– А вот кошку нельзя, – сказал Тил. – Ты долго не был на Мартине и, возможно, забыл, что мы не можем позволить себе нарушить местную экосистему.
– Я не забыл, но это было так давно, и я подумал, что, может, ситуация изменилась.
– Увы.
– Очень жаль.
Пока Лина жадно ела глазами фотографию, сидящая рядом Лафиль с очень официальным выражением лица попробовала мелон-о-шу.
– Как сказать на твоем родном языке «очень вкусно»? – шепотом спросила она.
– Не заставляй себя. Вряд ли тебе это по вкусу.
– Вовсе нет. Научи меня.
Джинто научил.
Время текло мирно и покойно, но и оно подошло к концу.
– Ну ладно. Тил, Лина, будьте здоровы, – сказал Джинто.
– Да. Прости за все, Джинто. Я рад, что мы встретились, – ответил Тил и обнял Джинто.
– Я тоже.
Лина, не в силах найти прощальные слова, прижала руки Джинто к своим щекам и сдавленно заплакала.
Наконец слова нашлись: она повернулась к Лафили и сказала:
– Госпожа принцесса, позаботьтесь о Джинто.
– Перестань, Лина, – Джинто покраснел. – Я уже не ребенок.
– Я тоже так думаю, – ответила Лина. – Но все равно…
– «Доверьтесь мне» – как это сказать? – спросила Лафиль.
Джинто произнес фразу на мартинийском.
– Это довольно длинно для пары слов, – удивилась Лафиль и повторила фразу.
Джинто улыбнулся. То, что он сказал Lartnei, не было ложью. Возможно, ему следовало сказать принцессе ровно то, что она попросила. Но он выбрал мартинийскую идиому. Те слова в устах Лафили прозвучали бы холодно и коротко, и мартинийцы, возможно, сочли бы, что она не вложила в них душу.
Дословный перевод этой идиомы таков: «Я стану его миром и сделаю так, чтобы он стал моим миром».
[1] В оригинале «звездной системы Мартин», но это явная опечатка.
[2] Queen’s Bell – «колокольчик королевы». Еще в «Звездном гербе» было сказано, что мартинийский язык произошел от английского, и по отдельным встречающимся здесь мартинийским названиям это заметно.