ГЛАВА 6. РАСКРЫТА
На следующий день Кирияма, как и обещала накануне, пришла в школу.
Едва узнав, что Кирияма в школе, Нагасэ пулей вылетела из класса и побежала обниматься с ней. Кирияма немного засмущалась, но видно было, что она очень рада.
Впервые за приличное время четверо членов КрИКа – Тайти, Нагасэ, Кирияма и Аоки – болтали вместе.
Кирияма пропустила больше недели, но, похоже, и в классе ее встретили тепло.
Лишь Инаба во всем этом не участвовала – она опоздала в школу, что было для нее совершенно нетипично.
– Аа, если б еще и Инабан пришла, было бы совсем здорово, – пробормотала Нагасэ после уроков в комнате кружка.
Все, включая Кирияму, собирались прийти в комнату кружка – кроме Инабы.
– Я уже немножко пробовал с ней говорить, но… Инаба очень чувствительная и при этом обо всех беспокоится, вот поэтому… Короче, предлагаю не спешить и продвигаться вперед медленно. Мне кажется, слишком сильно надеяться будет ошибкой.
То, что важно для них, и то, что важно для Инабы, – не одно и то же. Это они должны понимать.
Но все же Тайти хотел, чтобы Инаба пришла в кружок поскорее.
– Салют.
Открылась дверь – там стоял Аоки. Он почему-то натянуто улыбался.
Следом вошла Юи Кирияма. Лицо ее было угрюмым, походка неуверенной. В руках она держала громадный полиэтиленовый пакет.
– Что-то случилось, Юи? – встревоженно спросила Нагасэ.
– …Перестаралась с покупками.
И Кирияма вывалила содержимое пакета на стол.
Шоколадки, чипсы, дынные булочки, дораяки[1], пудинг… и огромное множество прочих снэков и сладостей.
– В общем, стоило мне на минуту отойти, как в Юи то ли аппетит, то ли жадность проснулась… и вот что получилось, – покосившись на севшую на стул и опустившую голову Кирияму, объяснил Аоки.
– Уааа… У тебя деньги-то остались?
– Я как раз получила карманные деньги… и они все были в кошельке… Аа, на что я буду жить весь этот месяц?!
– Даже не знаю, это везение или нет, – пробормотал Тайти, глядя на мучающуюся Кирияму.
– Кстати, Юи, что нам со всем этим делать? – спросила Нагасэ.
– Что делать… Если я со всем этим вернусь домой, что мне скажут…
– Можно было бы вернуть, но она это купила на глазах у кучи народу, так что ей сказали, что нельзя… – начал говорить Аоки, но на полуфразе застыл.
Его глаза распахнулись.
Это – «высвобождение желания»?
Едва Тайти так подумал, как Аоки воскликнул:
– Ой, митараси дангоооо[2]!
Похоже, «высвобождение желаний» приняло форму «аппетита», и Аоки демоном накинулся на митараси данго.
– Чтоо?! Нельзя, нельзя! Не смей брать мои вещи, когда захочется! Эй, ты, дурак!
Кирияма и Аоки устроили перетягивание пачки данго.
– Что за… вот так?.. Я была готова, что что-то серьезное будет… – и Нагасэ вздохнула с облегчением. – Ну, когда перед тобой вываливают вот такое, понятно, что есть захо-… – и тут Нагасэ замолчала.
Спокойное лицо застыло.
Не может быть.
– Ой, сэндвииииич!
И Нагасэ попыталась выхватить из горы еды на столе сэндвич.
– Эй, Нагасэ, успокойся! – воскликнул Тайти, однако Нагасэ это, естественно, не остановило.
– Иори, и ты туда же?! Я же не то чтобы не хотела вас угостить! Просто как следует разделить…
Кирияма выпустила пачку данго, которую они с Аоки перетягивали.
– Аай?!
Внезапно лишившись противодействия, Аоки отлетел назад.
Кирияма, распахнув глаза, на миг замерла. …И тут же разорвала пакет, который держала перед собой.
– Есть хочу! Шоколадные чипсы, дынные булочки!
И Кирияма накинулась на шоколадные чипсы и дынные булочки.
Все со страшной силой набивали рты едой. Как будто устроили мини-состязание по обжорству.
– Надо же, у троих одновременно… Но то, что у всех сразу одно желание, «хочу есть», в каком-то смысле и к лу-…
[Ешь.]
Тайти не мог в это поверить.
Но, несомненно, в его голове раздался голос.
По собственной воле остановиться он не мог никак, мог лишь презирать стремление, вскипевшее во всем теле.
Если все оказались в состоянии «высвобождения желаний», кто будет контролировать ситуацию?
Но в сознании Тайти уже воцарилась пустота…
– Мне… мне тоже шоколаааа! Гив ми[3] шоколааадкуууу!
– Аа… это ужасно… – пробормотала Кирияма.
Меньше чем через три минуты «высвобождение желаний» у всех закончилось.
Времени прошло мало, и потому всю еду не съели, но все настолько сильно поддались желаниям, что раскидали ее повсюду.
По всей комнате валялись булочки и прочие сладости, от которых откусили всего один-два раза.
– Что нам с этим делать? А-ха-ха, – на лице Нагасэ появилась натянутая улыбка.
– Остается только доесть то, что уже начали? – сказал Аоки.
– …По деньгам давайте все скинемся, – предложил Тайти.
– Т-так, ладно, раз уж так вышло, устроим вечеринку! Чтоб поднять настроение! – неестественно бодрым голосом воскликнула Нагасэ, поглядывая на приунывшую Кирияму.
Уткнувшаяся взглядом себе под ноги Кирияма лишь коротко простонала. Спустя какое-то время она подняла голову и хлопнула по столу.
– Как меня все достало! Ребята, раз уж едим, так едим! И я тоже!
Они купили напитки (среди того, что принесла Кирияма, не было ни одного), и импровизированная вечеринка началась.
– Похоже на отмечание начала экскурсии, а?
– С какой радости нам отмечать начало внешкольного мероприятия? – среагировал Тайти на безответственную реплику Аоки.
– А, кстати, хотя место каждый класс выбирает себе сам, оказалось, что наша третья параллель будет заниматься вместе с первой.
– Что, правда? – среагировала Кирияма на эти слова Нагасэ.
Хоть и говорится, что каждый класс выбирает независимо, но критерии выбора похожие, поэтому такое случается.
– Это… наверно, я как-то немножко рада. Хотя, раз это мероприятия наших классов, вместе мы вряд ли будем что-то делать.
Кстати говоря, своевольным решением Фудзисимы Тайти, Нагасэ и Инаба оказались в одной группе по приготовлению карри.
Сейчас Инаба пыталась несколько дистанцироваться от остальных. И в кружок не приходила, и на обращение к себе реагировала холодно.
Естественно, у Инабы были свои мысли.
Но Тайти подумал: это внеурочное мероприятие даст шанс хоть чуть-чуть изменить эти ее мысли.
■□■□■
Вчера, похоже, между ними всеми что-то произошло.
Со вчерашнего дня она все время думала: не лучше ли ей не выходить из дома?
После кражи ее мышление резко поменялось в пессимистическую сторону; она боялась, что натворит что-нибудь еще серьезнее.
Поэтому она подумывала вовсе забросить школу и запереться дома.
Однако, узнав от Иори, что Юи вернулась в школу, она передумала.
Она сама так уверенно говорила про негативные последствия хикикоморничанья, и если сама теперь запрется дома, то подаст плохой пример.
И потом, если она запрется, они наверняка решат ей как-то помочь. Если они заявятся сюда, кто знает, что может случиться.
Опять она думала лишь о собственной безопасности.
Когда она пришла в школу, к ней подошла поговорить Юи.
Юи сказала: «Если ты беспокоишься, что наговорила мне лишнего, то не беспокойся, все нормально».
Когда она все равно извинилась, Юи улыбнулась и сказала, что те слова были правдой. Это была не деланная улыбка, а настоящая.
Тайти, и Иори, и Аоки – они тоже пытались с ней заговаривать.
Каждый из них сказал, что не хочет на нее давить, но хорошо бы она пришла в комнату кружка.
Для вот такой ее они все равно берегли место.
Она была благодарна, и в то же время в ней крепла мысль, что она не хочет это все терять.
Сегодня ей недоставало уверенности в себе, чтобы туда идти.
Искоса посмотрев на здание, где располагались кружки, она в одиночестве пошла домой.
■□■□■
Вернувшись домой, Химэко Инаба в одиночестве принялась меланхолично патрулировать океан интернета.
Ей вспомнилось кое-что из старых времен.
Никому не доверяя, возведя вокруг себя стену, она, конечно, выстраивала отношения с другими людьми, но так, чтобы школьная жизнь ее не беспокоила. И не было ни одного человека, которого она могла бы назвать своим другом. Это было не так уж давно.
Выпускной фотоальбом средней школы. Что среди групповых, что среди индивидуальных фотографий не было ни одной, на которой была бы она, Инаба. Естественно, на некоторых она все же попала в кадр, но частично.
От времен средней школы в этом мире не осталось ни одного свидетельства ее близости с друзьями.
Естественно. Потому что такого, чтобы она с кем-либо сближалась хоть ненадолго, не было в принципе.
Это ее нисколько не беспокоило.
Однако сейчас почему-то при этой мысли в груди засаднило.
Неужели она незаметно для себя стала настолько слабой?
Поздним вечером в дверь ее комнаты постучалась мать.
Что бы это могло быть, подумала Инаба, и тут мать сказала: «Пришел твой классный руководитель. Хочет с тобой немного поговорить. …Ты ничего не натворила?»
Что за шутки, подумала она, но, действительно, из-за спины матери показался этот тип.
Существо, имеющее внешность руководителя класса 1-3 и по совместителю куратора кружка исследования культуры Рюдзена Гото.
Глаза открыты сильнее обычного. Плечи напряжены сильнее обычного. Но больше всего по сравнению со всегдашним Гото выделялась зримая властность.
Глядя на Инабу безжизненными глазами, в дверях стоял Халикакаб.
Для начала Инаба со словами «ничего особенного» выставила из комнаты мать. Несколько раз подчеркнула, что ни чаю, ни еще чего-нибудь приносить не надо.
Закрыв дверь, Инаба привалилась к ней, чтобы ее нельзя было открыть снаружи, и наконец посмотрела Халикакабу в лицо.
– Какого черта ты сюда явился?! – грубо спросила Инаба, изо всех сил стараясь говорить тихо.
– Аа… Я рассудил, что разумно будет прийти туда, где нас никто не услышит…
На миг к нему вернулась атмосфера всегдашнего Халикакаба. Все тело стало выглядеть воплощением безвольности и безжизненности.
Появление Халикакаба разом перенесло собственную комнату Инабы в параллельный мир.
Что за дела?
Этот тип в целом предпочитал глаза им не мозолить; почему же он сейчас решил явиться?
Чтобы что-то сделать? Или…
– Неужели уже закончилось… Нет ведь? – изображая спокойствие, поинтересовалась Инаба.
Почему? Зачем? И что ей делать?
Вопросы вспыхивали один за другим, в голове начался хаос, но поддаваться этому было нельзя.
– Закончилось? Нет, еще нет…
По комнате разнесся вялый голос, от которого по спине прошел неприятный холодок.
Вторжение на собственную территорию породило мерзкое ощущение в груди.
Но, поскольку ничего внезапного с ней не происходило, у Инабы стало на душе чуть легче. Естественно, виду она не подала.
– Зачем тогда… Проваливай отсюда, дерьмец.
– Нет-нет… Разве вы не замечаете?.. Точнее, разве вы не помните, Инаба-сан?.. Я ведь говорил, что при надобности могу сделать все более интересным?..
– …Это когда мы говорили про хикикомори?
– А?.. Разве говорили именно так?.. Ну… это неважно, но… Инаба-сан… вы ведь сейчас и сами наполовину хикикомори, не так ли?
– !.. Ты говорил – даже если запремся дома. Но я-то нормально хожу в школу, – с трудом сумела ответить Инаба. Но по коже побежали мурашки. Впервые она по-настоящему осознала, что Халикакаб за ними наблюдает.
– Однако Инаба-сан поистине интересна… За тобой стоит наблюдать…
– …Короче: если у тебя есть какая-то цель, выкладывай побыстрее. Ты ведь не просто потрепаться сюда пришел?
– Потрепаться?.. Аа… Возможно, это довольно близко… Но в основном я пришел… чтобы вас всколыхнуть…
– Пришел, чтобы всколыхнуть?..
Она по-прежнему не могла ухватить происходящее.
– Аа… Я ведь говорил, что буду немного вмешиваться? Оказалось, что я слишком обленился… А, разве я этого не говорил?.. Ну, сейчас я сказал…
– Кончай нести хрень! …Кстати, «оказалось», что ты слишком обленился? У тебя что, есть свой босс?
– Хаа? …Кто знает?
Его голос, как всегда, выбешивал.
– Но, Инаба-сан… Вы выглядите довольно напряженной…
Инаба чуть поколебалась, следует ей это признавать или нет, но тут же поняла, что сама такая постановка вопроса бессмысленна.
– …Все из-за тебя.
Что вообще Халикакаб пытается из нее вытянуть? Инаба пыталась прочесть это по его лицу, но оно оставалось бесстрастным.
– …Почему такой злой взгляд?..
– Потому что из-за твоего «высвобождения желаний» я делаю хрен знает что, вот почему.
– Нет-нет… не из-за этого… Как бы это выразить… Почему для вас так важно то место, где есть ваши друзья?.. Если вы от них устали, почему бы его не разрушить?
На миг у Инабы перехватило дыхание.
Он что, слышал все, что было до сих пор?
И на это сладкое искушение – «почему бы не разрушить?» – она… не поддастся. Не должна поддаться.
– …Сейчас то место для меня – самое дорогое. Разрушить его собственными руками – это немыслимо.
Она не могла поверить, что первым, кому она такое сказала, был Халикакаб.
– …Аа, какая твердая решимость… И… если его разрушить… судя по психологическому состоянию Инабы-сан, это будет все равно что разрушить весь мир… Видимо, как-то так…
– Я не настолько интересная, как персонаж в остросюжетной манге… Блин, что за креативность у тебя…
Серьезно, что, черт побери, это за тип? Что он за существо?
– Аа… Ладно, напоследок попытаюсь вас все же всколыхнуть… Это для вас действительно самое дорогое?
– …А?
– Разве у Инабы-сан в сердце нет чего-то столь же дорогого?..
– …Неа, нет.
Более дорогого, чем то место, просто не могло быть.
Просто не могло… быть.
– Вот как… нет?.. Ох уж этот человек, изо всех сил старающийся ничего не замечать… Потому что якобы если это выплывет наружу… то место окажется разрушено…
– Заткниииись! – крикнула она так громко, что перекрыла голос Халикакаба. Ей было уже наплевать, что нужно говорить тихо.
– Аа… Вы это уже полностью осознаёте… а если вы осознаете, что обратной дороги уже нет… потому что сбежать от этого, вероятно, невозможно…
Прекрати. Прекрати. Прекрати. Прекрати. Прекрати. Прекрати. Прекрати!
Ее единственное желание – сберечь то место.
А недавно вспухшее в ней чувство – не более чем кратковременный самообман.
Да. Абсолютно да.
Просто лишний повод для беспокойства.
Выбросить его из головы.
– Ух ты… Настолько сильный эффект стал неожиданностью… Аа… Не исключено, что приближается кульминация… Что бы ни случилось, буду ждать этого с нетерпением…
Своими мутными, однако словно всевидящими глазами Халикакаб пристально смотрел на Инабу.
Голос не выходил.
Грудь давило.
В сердце и голове царил хаос.
Халикакаб все это время молчал.
Вскоре он снова заговорил:
– Аа… Я сделал то, что должен был, и, пожалуй, мне уже пора уходить…
Чего он вообще хочет? Если хочет уйти, то почему не уходит? Смысла Инаба не понимала. И это еще мягко сказано.
– Чего ты добиваешься, так вот сбивая людей с толку? – сумела выжать из себя Инаба. Хоть и знала, что он вряд ли ответит.
Однако, вопреки ожиданиям, Халикакаб ответил.
– …Ну, я хочу задать всего один вопрос: то, что сейчас представляют собой люди, – лучший из вариантов? …Впрочем, можете об этом и не думать.
Инаба очень оскорбилась.
– …Эй, можно я тебе врежу?
– …Непосредственно перед тем, как врежешь, к этому человеку вернется его сознание…
Что за мерзкая перепалка.
Инаба хотела, чтобы он, если уж решил уходить, ушел побыстрее.
Хоть он и заявлял, что хочет только наблюдать, однако явился сюда, чтобы настолько сильно ее потрясти.
Но прежде – еще кое-что.
– …Ты, скажи: к другим ты тоже собираешься пойти?
Услышав эти слова, Халикакаб пробормотал: «Интересно…» – и приподнял уголки губ. Что за тип.
– Не беспокойтесь… Это особый спецвизит, только для Инабы-сан. …Или… вы думаете, что я могу идти на такие неудобства многократно?
– Ничуть не думаю. …Но тогда зачем вообще ты сюда явился? В школе тоже есть полно возможностей, – выплюнула Инаба. Ей стало чуть легче от того, что голову заняла другая тема.
Сильная Химэко Инаба отчасти вернулась.
– Нет-нет, это довольно-таки… как бы это сказать… довольно интересно?
– В каком месте это интересно… Да, а почему ты каждый раз являешься в облике Гото? Если ты можешь залезать в кого хочешь, то можешь стать и другим членом КрИКа, и кем-то из моей семьи.
На этот вопрос Халикакаб отреагировал несколько озадаченным видом, его лицо застыло.
– …Потому что… людей, которые не беспокоятся из-за появившегося в памяти провала, почти нет…
Это было разумно.
– Аа… Почему я продолжаю этот разговор, хотя уже сказал, что ухожу?.. Да еще совершенно бесполезный для меня… Аа… Не вижу смысла. А раз не вижу, то до свидания. …И пожалуйста, не запирайтесь дома… Иначе, возможно, мне придется еще что-нибудь сделать…
Оставив напоследок эти жуткие слова, существо в облике Гото, называющее себя Халикакабом, вышло из комнаты. Для полной уверенности Инаба не сводила с него глаз, пока не убедилась, что оно таки действительно ушло.
А потом еще и проводила взглядом из окна.
[1] Дораяки – японская сладость: два плоских бисквита, между которыми находится сладкая паста из бобов.
[2] Митараси данго – японская сладость: данго (шарики из рисовой муки) на шпажках со сладким сиропом на основе соевого соуса.
[3] Give me – (англ.) «дайте мне».