ЗАРАЖЕНИЕ 11. ИНТЕРЛЮДИЯ Д
Воздух разорвал пронзительный звон стали, когда меч парировал меч, ударился в щит и упал на землю. Менее приятно звучали гортанные хрипы и приглушенные удары о плоть. Ботинком в живот, локтем или кулаком в лицо.
Волкрюк шел между группами спаррингующихся рекрутов. Они вымотались, двигались наперекор усталости. Все они хотели быть здесь. Для любого, кто не хотел, тренировки были слишком жестокими. Их дни, за исключением маленьких интервалов на сон и еду, были заполнены упражнениями, рукопашными спаррингами, стрелковыми тренировками и работой с холодным оружием.
Главными противниками «Избранников» были наемники, полиция и опытные герои. С чего бы у его «Избранников» быть более низким стандартам, чем у них? Нет, если его группа должна представлять истинного арийского воина, ее стандарты должны быть выше. Самыми высокими.
Его новобранцы знали это, разделяли его взгляды, и именно это заставляло их выкладываться на все сто. Слишком многие видели в арийцах лишь разжигателей ненависти, но им не удавалось увидеть более глобальной картины – надежды поднять человечество на новый уровень. Волкрюк остановился на одном из краев помещения, чтобы понаблюдать за прогрессом этих людей, повысматривать среди них тех, кто обладал нужным ему инстинктом убийцы. На другом краю были Штормтигр и Менья, они делали то же. Штормтигр снял маску, оставив только краску на лице. Он все еще передвигался немного деревянно из-за огнестрельных ранений в ноги. Отила занималась им последние несколько недель – каждую ночь посвящала ему от получаса до часа своей регенерационной способности, пока ему не стало лучше; однако колени выздоравливали медленно. Менья была в доспехах, и лицо ее, когда она изучала форму и привычки бойцов, было строгим. Сверчок сидела в углу помещения и печатала на клавиатуре ноутбука, не глядя на экран, – заносила свои наблюдения за новобранцами.
Волкрюк кинул взгляд на Менью, и та подняла руку с двумя выставленными пальцами. Она указала на двоих из тридцати четырех рекрутов. Лысый мужчина в прекрасной физической форме и девушка лет двадцати с небольшим, крашеная блондинка, волосы которой были заплетены в жидкие косички. На вкус Волкрюка, слишком похоже на прически, которые любят носить негры. Может, предполагалось, что это ирония. Впрочем, первый выбор Меньи он одобрил. Он тоже заметил этого лысого. При первой встрече с новобранцами Волкрюк запомнил их имена, но с тех пор успел часть забыть. Он знал, что мужчину зовут Брэдли, а девушку – Лиа, или Лаура, или что-то в этом духе. Сам он выбрал поджарого забияку лет тридцати с небольшим по имени Ральф.
– Стоп! – приказал он.
Рекруты все как один прекратили поединки и убрали в ножны затупленные мечи. Не всем удавалось стоять прямо. У многих шла кровь из носа или глаз был подбит.
– Вы выдержали уже три дня нашего недельного курса тренировок. Раз вы все еще здесь, мы можем вами гордиться.
Волкрюк увидел, что при этих словах некоторые из них расправили плечи. Он сам был бойцом еще до того, как стал бойцом со способностями. Он много времени провел в компании спортсменов и более чем хорошо знал, что всего лишь небольшая похвала и небольшая мотивирующая фраза могут творить чудеса.
– Некоторые из вас привлекли наше особое внимание. Вы дрались усерднее, злее или лучше, чем другие. Брэдли, подойди.
Лысый мужчина приблизился.
– Менья.
Менья прошла через толпу рекрутов и встала рядом с Брэдли.
– Сейчас вы будете драться. Без оружия, без доспехов. Менья? Можешь применить способность, совсем чуть-чуть.
Менья улыбнулась и тут же выросла на полтора фута. Брэдли был выше шести футов, но все равно она теперь была выше него на голову и плечи. Она развязала доспехи и отбросила их в сторону.
Брэдли взглянул на Волкрюка, и по его лицу пробежала тень тревоги.
– Отчасти я это делаю потому, что хочу посмотреть, как ты справишься с противником больше тебя, – сказал Волкрюк. – Ты устал. Ты весь день тренировался и спарринговал, а Менья нет. Тяжело. Если ты будешь представлять «Избранников» как один из элитных бойцов, тебе придется противостоять Плащам. Условия будут такими же плохими, а то и хуже.
Брэдли повернул голову влево и смерил взглядом Менью.
– Как думаешь, сможешь сразиться с ней и не опозорить всех нас? Если думаешь, что сможешь, то, не исключено, заработаешь место одного из наших заместителей или командира одного из наших боевых отрядов.
– Я не трус, – ответил Брэдли. Он развернулся к Менье и принял стойку опытного кулачного бойца.
Волкрюк одобрительно смотрел, как двое начинают поединок. С самого начала было ясно, что Брэдли застала врасплох сила Меньи, и вдвойне ясно, что он не привык драться с противниками, превосходящими его в длине рук или в мощи ударов. Однако он был тренирован, умел обращаться с собственным телом и быстро адаптировался.
Брэдли ушел в оборону; Менья нанесла несколько резких пинков по бокам, а потом ринулась вперед, нацелившись джебом ему в лицо. Брэдли, подгадав момент, схватил Менью за руку и тут же перешел на болевой прием, заставив Менью перегнуться вперед. На миг показалось, что он контролирует ситуацию, но Менья вернулась к нормальному размеру, высвободила руку, а потом ударила, одновременно снова вырастя. Брэдли повалился на пол.
– Достаточно, – сказал Волкрюк.
Не стоит позволять этому парню победить Менью, а в то, что он это может, верилось все охотнее. Это бы ранило ее гордость и ослабило авторитет его заместителей со способностями по сравнению с теми, у кого их нет.
– Молодец, – произнес Волкрюк из-под маски. Он протянул Брэдли руку, и тот за нее взялся. – Отлично. Добро пожаловать в элиту «Избранников».
Брэдли кивнул и встал по стойке «смирно».
Волкрюк повернулся к блондинке.
– Лиа, так тебя зовут?
Она, похоже, удивилась, что ее выбрали, но кивнула.
– Менье ты нравишься. Мне нет. У тебя один шанс доказать мне, что я ошибаюсь. Менья? Кого ты против нее поставишь?
Вариантов было немного. Штормтигр не мог ходить, себя Менья не предложит. Сбегать за Руной, Отилой или Виктором было бы нетрудно, но каждый из них был в кулачном бою либо слишком силен, либо, по сути, бессилен. Оставался только сам Волкрюк и…
– Сверчок, – произнесла Менья. – Тот же принцип. Лиа быстра, Сверчок быстрее.
Сверчок поднялась со своего стула в углу и захромала вперед. Она отвергла ту же помощь, которую Отила оказывала Штормтигру, – и для раненой ноги, и для поврежденных голосовых связок (ее резанули по горлу еще до встречи с Волкрюком). Она бы вернулась в идеальную форму максимум за несколько дней, но слишком высоко ценила свои боевые шрамы.
– Готова, Лиа? – спросил Волкрюк. Сверчок из-за раненой ноги была несколько медленнее обычного, но это вовсе не означало, что она стала легким противником.
Сверчок достала маленькую серебряную трубочку. Прижала ее к основанию горла, и раздался ее голос, искаженный и искусственный:
– Что-то не в порядке.
– С боем? – уточнил Волкрюк, приподняв бровь.
Сверчок открыла рот и снова прижала трубочку к горлу, однако ответить не успела. Все окна разбились, буквально взорвались, швырнув на пол почти всех, кто был в помещении. Волкрюк был одним из немногих, кто остался на ногах, лишь перегнулся, когда осколки стекла прорезали кожу, покрывающую его металлическое тело.
Секунда понадобилась ему, чтобы прийти в себя от этого взрыва. В ушах у него звенело, и кровь текла из десятка порезов, но он был более-менее в порядке. В отличие от его людей. Они стонали и кричали от боли под аккомпанемент заревевших снаружи автомобильных сигнализаций.
Двое новобранцев и один уже законный «Избранник» погибли. Они носили очки, и осколки стекла, пробив им глаза, вошли в мозг. Все остальные были в большей или меньшей степени ранены. В некоторых попали осколки от очков, которые носили другие, в некоторых – осколки оконных стекол, еще у парочки кровавые пятна быстро расходились от карманов, где они держали мобильники.
Что вообще им мешало убрать мобильники перед началом спаррингов?
Лиа умирала, лежа на полу. Штормтигр прижимал руку к горлу, и кровь хлестала из пореза – возможно, была повреждена артерия.
Волкрюк прикоснулся к своей «сердцевине», из которой распространялся металл внутри его тела. Он ощутил, как она начала бурлить, и металл, который уже покрывал каждый его мускул, зашевелился. Вскоре металл уже вырывался из его пор наружу и уходил обратно, отдельные части пересекались, клинки и иглы терлись друг о друга со звуком заточки ножей. В считанные секунды Волкрюк покрыл металлом все свое тело, защищаясь от дальнейших атак.
– Птица-Разбойница! – взревел он, как только удостоверился, что ему ничто не угрожает. Ответа не последовало. Естественно. Она атаковала с безопасной позиции.
Ее нападение означало нападение остального «Ордена кровавой девятки». Страшно, но не невозможно. Волкрюк в этой форме был практически неуязвим. Мало кто мог активно наносить ему урон. Жгунья. Сибирячка. Ползун. Был еще Топорик, ночной кошмар всех Плащей. Все они, за исключением Топорика, не смогут сделать с ним что-либо серьезное, если только не обездвижат.
Больше беспокоили его те члены «Девятки», которых он сам не мог одолеть. Сибирячка была неприкасаемой, несдвигаемой, неуязвимой настолько, насколько не была даже Александрия. Ползун: даже если бы Волкрюк мог нанести ему урон, то не захотел бы. Манекен: тут он был не уверен. Он знал, что свихнувшийся Механик окружил себя почти неразрушимой оболочкой. Каким бы сильным ни был Волкрюк, перед ним маячила возможность, что любой из этих людей сумеет прижать его к земле или поймать в ловушку, чтобы другие убили.
Кто еще? Он рылся в памяти. Джек Нож – мозг и вообще лидер всей компании. Сам по себе – не угроза. А в том, что Птица-Разбойница ничего не может ему сделать, он был почти уверен.
Костерезка. Это джокер, самый непредсказуемый элемент в отношении того, что она способна выложить. Как часто это бывает с Механиками.
Он широким шагом подошел к окну и стал разглядывать квартал, окружающий главную базу «Избранников». Стекло все еще падало с неба, отсверкивая в оранжево-фиолетовом свете закатного солнца. Насколько хватало обзора, каждое окно было разбито, стояло без стекол. Пострадали ветровые стекла машин, уличные фонари и вывески, а на всех деревянных, металлических и фибергласовых поверхностях виднелись царапины и выщербины от хрупкой шрапнели.
Каждый осколок стекла в помещении вдруг встал торчком, острием вверх. Волкрюк на миг отвлекся на это, потом снова повернулся к заоконному миру в надежде хоть мельком увидеть врагов, найти хоть намек на то, зачем они здесь.
– Сверчок, – позвал он. – Ты жива?
Он услышал звук движения и развернулся. Сверчок осторожно шарила в ковре из превратившегося в оружие стекла, ища свою искусственную гортань. Наконец нашла и прижала к горлу.
– Жива.
– Ты сказала, что-то не в порядке. Что ты заметила?
– Звук. Стекло пело. И до сих пор поет, – она указала на одну из стен. Волкрюк устремил взгляд в ту сторону и увидел здание, стоящее через дорогу чуть в стороне.
В ушах у него звенело, но он сомневался, что это тот самый звон. Видимо, Сверчок благодаря своей способности уловила что-то ультразвуковое.
– Тогда идешь со мной. Менья, Штормтигр, оставляю моих «Избранников» на вас. Посмотрите, сможет ли помочь Отила.
– Сделаю, – ответила Менья. Струйки крови сбегали из ранок, оставленных проткнувшими кожу осколками, но чего-то большего не было. Она наклонилась и подняла на руки Штормтигра.
Раздав приказы, Волкрюк собрал почти всю свою плоть в компактный ком в своей «сердцевине» и ощутил себя возродившимся, когда наружу рванулось еще больше металла. Лишь глаза остались на своих местах, в глубоких глазницах, за экранами из движущихся клинков. Он был полуслеп, пока эти движения не вошли в ритм; клинки скользили над поверхностью глаз быстрее, чем веки при моргании.
Он позволил себе упасть с третьего этажа и ударился о землю в состоянии, которое было ближе к жидкому, чем к твердому. Клинки, пики, крючья и прочие изогнутые металлические формы единой массой хлынули на мостовую, поглотив силу удара.
Он встал, приняв свою любимую четвероногую форму. Поднял глаза к окну, из которого выпал, и создал длинную пику, идущую вертикально вверх от «плеч». Сверчок выпрыгнула, схватилась за этот столб и проскользила по нему вниз, пока не смогла соскочить и приземлиться рядом с Волкрюком. Она поскользнулась на покрытой битым стеклом мостовой. Раздраженно посмотрела на свою обувь, подняла одну ногу и изучила подошву. Там застряли осколки.
Волкрюк сказал бы ей не обращать на это внимания, но говорить он сейчас не мог. Она, впрочем, тоже.
Сверчок указала направление, и он двинулся туда, а она шла непосредственно позади. Шагая, он не передвигал конечности так, как это могло бы показаться со стороны. На самом деле он заставлял металл расти в одном направлении и одновременно убирал его в другом, создавая иллюзию ходьбы. Сотня новых элементов вырастала каждую секунду, имитируя движение мускулов, некую цельную форму, не имеющую ничего общего с действительностью. Лишь главный скелет – металлические стержни, формирующие конечности от плеч и поясницы до колен, – реально двигался, не вытягиваясь и не втягиваясь.
Стекло взмыло с земли и собралось в парящее в воздухе окно. Волкрюк разнес его одной из передних конечностей. Появился еще один барьер, более толстый, но Волкрюк разнес и его. Стекло стало собираться в десятки, даже сотни барьеров. Волкрюк быстро обнаружил, что одного удара недостаточно, чтобы расчистить путь.
Сквозь хаос из грязных и мокрых осколков он наконец увидел ее. Птицу-Разбойницу. Арабская обезьяна, судя по его памяти и цвету ее открытой кожи. Верхняя половина головы была под шлемом из разноцветного стекла, туловище покрывало свободное платье из крохотных стеклышек, похожих на чешуйки.
Волкрюк поднялся на ноги, выпрямился и перестроил руки. Копьями, толстыми, как телеграфные столбы, он пробил разом три – четыре десятка стекол с одной руки, потом столько же с другой. Продвижение было медленным, поскольку стекло постоянно преобразовывалось и вновь собиралось в единые панели в нескольких футах впереди, но тем не менее Волкрюк приближался к цели.
Птица-Разбойница вдруг убрала все барьеры и сменила тактику. Почти все стекло поблизости сформировалось в единую структуру – монолитный конус высотой до середины третьего этажа, направленный острием вверх, в фиолетово-красное небо.
Она вскинула руку, и конус взмыл в зенит, быстро превратившись в искорку.
Волкрюк ринулся на нее, однако обнаружил, что оставшееся на земле стекло не дает ему сцепления. Металлические когти не находили во что впиться, не могли разбить стекло, даже несмотря на мощные удары и впечатляющую массу тела. Дистанция сокращалась медленнее, чем он надеялся.
Чудовищное стеклянное копье рухнуло с неба. Волкрюк знал, что оно прилетит, держал ухо востро и, когда это случилось, сиганул в нужный момент.
Без толку. Оно четко повернуло следом и врезалось в него с такой силой, что чуть не разорвало надвое. Сверчок издала придушенный вопль, когда на нее посыпался поток осколков стекла и металла.
– Вставай, – произнесла Птица-Разбойница. В ее голосе чувствовался намек на британский акцент, а язык тела и четкая дикция создавали впечатление властности, принадлежности к высшему классу. – Я знаю, ты выжил.
Волкрюк с трудом начал собирать себя воедино. С помощью крючьев он подтянул металл обратно к своей сердцевине, где он будет заново поглощен, переработан. На то, чтобы создавать и двигать металл, у него уходило немного сил, но сколько-то уходило, и Волкрюк предпочел бы, чтобы они не истощились.
Он знал, что идет на риск, но ему были нужны эти несколько секунд, чтобы собраться воедино и заново отстроить свое тело. Он выпустил из сердцевины голову – пустую металлическую «голову» своего волчьего обличья – и торс.
– Чего вам надо? – спросил он.
– Человека. Одного. Я здесь единственная из нашей команды, – проинформировала его Птица-Разбойница.
– Много гонора.
– Тот, кто достаточно силен, может позволить себе гонор. Ты-то должен знать, Волкрюк.
– Бардак устроить пришла?
Она покачала головой, и ее шлем сверкнул под лучами заходящего солнца.
– Я главный рекрутер «Девятки». У меня чутье на людей, которые могут процветать среди нас, я привела в команду уже больше пяти новых членов. Я долго и усердно думала, прежде чем остановить выбор на тебе. И я не позволю тебе отказаться.
Вот, значит, почему она не ударила по всему городу, перебив все стекла и убив или покалечив сотни людей. Она не хотела убивать потенциальных сокомандников и приберегала свою способность до того момента, когда ее эффект будет наиболее мощным.
– Меня устраивает то, как есть сейчас.
– Это не просьба.
– Серьезно? Ты собираешься меня заставить?
Он уже практически восстановился. Мог сражаться прямо сейчас, если потребуется.
– Да. Я знаю, кто ты, Волкрюк. Я потратила немало времени, изучая твое прошлое.
– Не такое уж оно интересное.
– Позволю себе не согласиться. Ты связываешь себя с арийскими группировками. Сам возглавляешь одну такую, однако твоя мотивация, похоже, иная. У меня есть предположения, почему именно, но я предпочла бы услышать это от тебя.
– Услышать от меня? С какой радости я должен рассказывать? По-моему, мы тут закончили.
Птица-Разбойница подняла руку, затем нахмурилась и сжала губы.
– Хм.
Сверчок с трудом встала на ноги. В тех местах, где у нее была открытая кожа, сильно текла кровь, из рук и ног торчали осколки стекла. Она издала тихий хриплый смешок.
– Падению предшествует гордость[1], – произнес Волкрюк, шагая к врагу. – Похоже, Сверчок может отключать твою способность своим ультразвуком.
– Похоже на то, – ответила Птица-Разбойница, быстро отступая от Волкрюка на безопасное расстояние.
– А я-то уж думал, ты со своими способностями выиграла в лотерею. Потрясающая дальнобойность, тонкий контроль, убийственная мощь, разнообразие… И все, что нужно, чтобы это развалилось, – правильный шум?
– Видимо, тем, кто купили мои способности, следует просить о возмещении.
– Нет. Не собираюсь ввязываться в игру «вопрос-ответ», чтобы понять, о чем ты. Не хочу давать тебе шанса придумать, как выбраться отсюда, – он направил в нее одно из своих громадных копий, и Птица-Разбойница, бросившись наземь, перекатилась под грозившим проткнуть ее оружием. Встав, она выхватила из складок своего сверкающего платья пистолет. И выстрелила между ног Волкрюка – целью ее была Сверчок. Выстрелы разорвали воздух.
Волкрюку даже не нужно было оглядываться. Он рассмеялся:
– Нет. Боюсь, моя заместительница чуточку слишком быстра для тебя.
– Берегись, – произнесла за его спиной Сверчок; искусственный звук ее голоса сгладил тревожные интонации.
В него врезался стеклянный шквал. Волкрюк стоял всего на двух конечностях, что плохо сказывалось на равновесии – он не устоял на ногах и свалился на бок.
– Я не целилась в нее, – сказала Птица-Разбойница. Она выстрелила еще несколько раз, одновременно метнув осколок стекла из свободной руки. Волкрюк обернулся и увидел, что Сверчок держится за горло. От пуль она уклонилась, но полет осколка Птица-Разбойница контролировала, как перед тем контролировала падение гигантского стеклянного копья. Осколок достиг цели. – Просто хотела сбить ей концентрацию.
Сверчок рухнула. Кровь лилась рекой сквозь пальцы и по ладоням, прижатым к горлу.
– Теперь здесь только ты и я, – произнесла Птица-Разбойница. Она отряхнулась от пыли, не обращая внимания на острые края стекляшек, из которых состояло ее одеяние. – Поговорим.
– Пожалуй, я лучше тебя убью, – прорычал Волкрюк.
– Куда спешить? По правде сказать, с каждой секундой задержки у тебя все больше шансов на подкрепление. Твой Штормтигр, твоя Отила, твоя Менья – все они могли бы хоть немного, но помочь тебе. Затягивание боя тебе выгодно.
– Вот только я вполне способен замочить тебя и один.
– Возможно.
Он подкорректировал свою форму, снова опустившись на четвереньки. И, хоть от этого страдала эстетика, создал на плечах еще две конечности, завершающиеся иглами. Они покачивались в воздухе, точно скорпионьи хвосты.
– О, так намного лучше, – сказала Птица-Разбойница. – Но ты все равно слишком прикипел к стандартным формам. Зачем тебе вообще ноги?
– Меня устраивают, – и Волкрюк бросился на нее. Она отскочила вбок и почти проскользила, пока не остановилась на другой стороне улицы. Она пользовалась стеклом своего костюма для левитации.
Со своей новой позиции она обратилась к Волкрюку:
– Как я уже сказала, у меня есть сомнения касательно твоих мотивов. Думаю, я пришла сюда, чтобы понять тебя. Джек это поощряет, знаешь ли. Понимать выбранные нами цели, будь то рекруты или жертвы. Находясь рядом с ним, многому учишься. Волкрюк, я убеждена, что ты – прирожденный воин.
Он бросился снова, нанеся удары обеими передними лапами, а затем добавив два быстрых джеба игольчатыми конечностями. Птица-Разбойница уклонилась от всех трех атак, потом, когда он погнался за ней, разостлала под ним стеклянный ковер. Он поскользнулся, будто на раскиданных под ногами мраморных шариках, и упал на бок. Птица-Разбойница обрушила на него ураган осколков, оттеснив его на другую сторону улицы и таким образом разорвав дистанцию.
Волкрюк остановился, чтобы втянуть голову и торс в сердцевину. Стеклянная волна почти смогла пробить голову этой формы и рассечь плоть. Он был опасно уязвим.
Воин в душе, сказала она. Иногда он думал, что родился не в то время. Родись он в эпоху расцвета Рима, или крестовых походов, или любой из великих войн – в эпоху, когда ценятся воинская честь и сила, – возможно, он стал бы великим человеком, воином, наводящим ужас на врагов на поле боя. Такой жизнью он бы наслаждался. А здесь и сейчас? Даже со способностями он был не столь уж примечателен. Люди с тенденцией к насилию и кровожадностью просто не процветают.
– Чего я не пойму… – она сделала паузу, чтобы взмыть на крышу четырехэтажного здания, и продолжила громче, так что ее голос по-прежнему был слышен на земле: – Так это того, что ты делаешь с этими своими «Избранниками».
Он не мог говорить, чтобы ответить, и потому молча взбирался по стене здания. Он проделал уже три четверти пути, когда Птица-Разбойница спрыгнула, паря в сторону переулка на противоположной стороне улицы. Постоянно держа дистанцию.
Ее подхватил порыв ветра, и боковое движение прекратилось. Ветер закрутился вокруг нее и с силой швырнул на мостовую.
Волкрюк рассмеялся бы, если бы мог. Он глянул на свою штаб-квартиру и увидел Штормтигра – тот сидел скрючившись у главного входа, прижимая к горлу окровавленную тряпицу. Штормтигр не вмешивался там, где это имело бы решающее значение, но он дал Волкрюку возможность противостоять врагу лицом к лицу. Волкрюк подправил позу и спрыгнул на мостовую рядом с Птицей-Разбойницей. Она лежала на спине, держась за ногу. Неудачное приземление.
Шагая к ней, он услышал, что она продолжает говорить.
– Ты зовешь их «Избранниками Фенрира» Я человек эрудированный, хочешь верь, хочешь нет. Я знаю, что Фенрир – один из зверей, которые должны принести Рагнарёк, гибель богов. Именно Фенрир убивает Одина, Альфёдра, короля богов. Фенрир – это волк. Слишком много совпадений, чтобы это было случайностью с твоей стороны.
Сближаясь с ней, Волкрюк всколыхнул клинками, составляющими его тело, чтобы стать крупнее, опаснее.
– Век мечей и секир, век бурь и волков[2]. Век безжалостности. Я могу поверить, что это и есть твоя цель, дело всей твоей жизни. Ты ведь мечтаешь о том, чтобы обратить этот город в сплошную тьму, кровь и пепел, чтобы выжили только сильные? Ты ведь говоришь своим последователям, что лишь чистые поднимутся на вершину нового миропорядка?
Волкрюк наступил на Птицу-Разбойницу когтистой ногой. Он ощутил, как некоторые клинки на подошве впились в ее плоть. Она не сопротивлялась, не отбивалась.
– Примкни к нам, – напряженным голосом произнесла она.
Он сформировал голову и рот. Его голос эхом вырвался из металлического черепа:
– Ты назвала меня воином, с чего мне примыкать к жалким убийцам?
Она шевельнулась, меняя позу, и пропыхтела между болезненными вздохами:
– Всего лишь вопрос масштаба. Нам нужно больше таких, как ты. Воинов передней линии. Способных вырезАть толпы невинных. Толпы наших врагов. Мы можем быть великими воинами.
– Не интересно.
– Мы можем создать твой Рагнарёк лучше, чем сколько угодно «Избранников».
– Это мои люди. Я от них не отвернусь.
– Тогда убей меня, – на лице ее, хоть и искаженном от боли, появилась слабая улыбка. Теперь она говорила более короткими фразами. – Но знай, твоей мечте конец. Если ты не пойдешь с нами. Раз ты выбран, тебя будут испытывать. Другие будут, хочешь ты или нет. Я оставила информацию. Сказала им убивать твоих солдат. Разрушать все, что ты можешь называть своим домом. Делать то, что хуже смерти.
Волкрюк поднял когтистую ногу. Из ран на животе Птицы-Разбойницы текла кровь.
Ему было достаточно трудно убить эту одну. А если явятся остальные семеро? Нет, остановить их в одиночку он не сможет, а его заместители недостаточно сильны, чтобы их сдержать.
– И ты не отменишь эти приказы и просьбы?
– Отменю. Если ты присоединишься. Дашь мне слово, и я уйду. Тебя испытают. Твоих людей оставят в покое. Когда испытания закончатся… ты будешь либо трупом, либо одним из нас.
– А чего вы хотите?
– Попасть в историю. Наши имена в книгах. Чтобы о нас рассказывали школьникам годами. Веками. Наши цели… – она вздрогнула, прижала руку к животу. – …Совпадают.
Несколько секунд он размышлял. Могут ли они сбежать? Нет, от «Девятки» не сбежишь. О том, чтобы драться, он уже думал, но это тоже не вариант.
Не исключено, что он сможет подстроить им ловушку. Или выиграть время, чтобы дать спастись его людям.
– Ладно.
Птица-Разбойница вновь слабо улыбнулась. С помощью своей способности она поднялась в стоячее положение, ее ступни едва касались земли.
– Какая верность.
– Но я не забуду, что ты уже сделала. Если ты выживешь, я дождусь нужного времени и места и убью тебя. Когда-нибудь.
– Уже рассуждаешь… как один из нас. Смею заверить. Я выживу.
Стекло поплыло к ней по воздуху, закрывая раны, растрескиваясь в нужных местах, так что все фрагменты подходили к ранам идеально. Мельчайшие частицы стекла облаком пыли заполнили щели.
Потом Птица-Разбойница взмыла в небо. Волкрюк подал Штормтигру знак не трогать ее.
Он с этим не смирится. Они оскорбили его, ранили его людей. Они хотят извратить его миссию, использовать ее для своих целей? Ну уж нет.
Его лицо нахмурилось, когда он оглядел усыпанную стеклом улицу и лежащую ничком Сверчок. Он сказал Птице-Разбойнице, что когда-нибудь ее убьет, и надеялся, что она будет чего-то такого ожидать.
Но нет, он пройдет через эти их «испытания», даже вступит к ним ненадолго. А потом убьет, причем скорее рано, чем поздно. Еще до того, как они покинут город.
Он посмотрел на своих людей, на спешащую Отилу – ее регенерационных способностей ждала Сверчок. Руна была ранена: правая сторона лица изодрана, лишь слегка подлечена – так, чтобы закрыть раны и остановить самое тяжелое кровотечение. Видимо, Отила. Все остальные тоже были ранены в той или иной степени, многие – тяжело.
Ему потребуется помощь от кого-то еще.
[1] Слегка измененная цитата из Библии – Книга притчей Соломоновых, 16:18.
[2] Цитата из «Прорицания вёльвы», одной из самых известных эпических песен скандинавского фолклора, в которой говорится про Рагнарёк. Приведена по переводу А.И.Корсуна.