ЛОВУШКА 13.10
Я заснула, но это было скорее не как если бы я запарковала машину, а как если бы загнала ее в кювет. Заснула не по собственному выбору, а потому что перестала функционировать. За последние несколько дней я не раз утыкалась в свой предел выносливости, но проталкивалась за него снова и снова.
Выбрались мы без происшествий. После того как мы устроили Брайана, я собиралась не спать и приглядывать за ним, но, как только села, практически сразу вырубилась. Я снова попыталась протолкнуться за свой предел выносливости, и на этот раз он меня поймал.
Когда я проснулась, были сумерки. Я лежала в кресле, свернувшись и положив голову на подлокотник. Мои глаза саднило, и я не понимала почему.
Мы остановились в штаб-квартире Брайана, потому что она была близко и потому что мы молча сошлись на том, что для него будет лучше находиться там, где ему уютнее.
Я по-прежнему чувствовала усталость и не стала убирать голову с подлокотника. Рукой я придерживала покрывало, которое кто-то – подозреваю, что Ябеда – на меня накинул. Саму Ябеду я видела рядом с Айшей на кровати в другом углу комнаты. Перед тем как я отключилась, на этой кровати сидели Брайан с сестрой.
Присутствие покрывала выбило меня из колеи, и я не могла понять почему. Это было заботливо, мило, и сам факт, что я не знала, кто это сделал, и то, что я была без сознания и беспомощной, когда это было сделано, – все это выдернуло меня из полудремы.
В результате именно теперь, когда я отчаянно хотела снова уснуть, прекратить думать хотя бы на несколько минут, сна у меня не было ни в одном глазу. Как только я начала забивать себе голову проблемами, всем моим надеждам на хороший отдых пришел конец. Проблемами вроде Дины и намеков Милочки, что Змей не собирается выполнять свою часть сделки. Беспокойство о том, что это может означать в далекой перспективе. И вот самое свежее беспокойство – за Брайана.
Нет, в ближайшее время мне точно не заснуть. Я занялась проверкой окрестностей – подняла свой рой, чтобы прочесать ближайшие улицы и крыши, подсчитать гражданских и вообще получить представление, кто здесь поблизости.
Солнечная Балерина дрыхла без задних ног в комнате по соседству. Сука спала на другой койке, а пространство вокруг нее занимала куча-мала из Сириуса, Ублюдка и Бентли. Плут и Баллистик ходили снаружи – возможно, патрулировали во избежание неприятностей. Генезис не было. Ей требовалось бодрствовать какое-то время, чтобы перезарядить свою способность, поэтому она сказала нам, что собирается доложить о произошедшем Змею и заодно проведать Ноэль. Если мои букашки заслуживали доверия, она все еще не вернулась.
Париан ушла своей дорогой. Ей было чем заняться: члены ее семьи были либо мертвы, либо хирургически превращены в двойников одних из самых ненавидимых в западном полушарии типов. Мне было неловко оставлять ее наедине со всем этим, но для нас на первом месте был Брайан.
Похоже, слова Брайана, обращенные ко мне в то утро, когда мы узнали про Дину, в утро нападения Левиафана, оказались абсолютно точными. В конечном счете мы защищаем и помогаем людям, которые нам дороги, игнорируя куда большие страдания за пределами этого круга.
Я ерзала, не в силах уняться.
Мои букашки наткнулись на стену тьмы Брайана на диване в гостиной. Я чувствовала, как тьма просачивается сквозь них, проходит по внутренностям. Вести букашек глубже я не стала. Не хотела будить его, если он спал.
Он не спал. Одну из моих букашек накрыла его рука. Я почувствовала, как он подобрал таракана и поднял его, посадив на ладонь. Тьма рассеялась, и таракан услышал басовитый рокот его голоса.
Я заставила себя встать с «постели». Ребра уже не болели, и ожоги исчезли, но мышцы затекли от сна в позе зародыша на предмете мебели, предназначенном для сидения. Я направилась в гостиную, потягиваясь на ходу. Брайан сидел на диване, твердо поставив ноги на пол.
– Ты сказал что-то? – спросила я.
– Я сказал, что если ты хочешь меня проведать, то можешь проведать лично.
Слова его были мягкими, взгляд – нет.
Его взгляд напомнил мне Суку.
– Окей, – ответила я, чувствуя себя глупо. Я ведь и так уже пришла, верно?
И теперь я не знала, что делать. Я была психологически не готова к этому разговору, я его не планировала. Я стояла столбом, пытаясь придумать, что сказать, и чувствуя нарастающую панику.
Я не могла спросить, в порядке ли он. Возможно, этого напоминания он желает меньше всего – примерно так же, как я пытаюсь не зацикливаться на своих тревогах и беспокойствах. Могу ли я подойти к нему ближе, или его это будет раздражать? А если я уйду, будет ли это значить, что я его бросила?
– Побудешь со мной? – спросил он.
Чувствуя признательность, я подошла к дивану и села. Я почувствовала, как он напрягся, когда диван колыхнулся.
– У тебя что-нибудь болит? – задала я идиотский вопрос.
Он покачал головой, но развивать мысль не стал.
– Можно тебя спросить про новую способность, или…
– Можно, – перебил он.
Я молчала. Брайан поднял руку и создал вокруг нее ползучий клубок тьмы.
– Другое ощущение, – произнес он. – И я теперь лучше чувствую, где она. Медленнее создается, быстрее распространяется.
– Но другие способности? Я насчитала минимум четыре.
– Одна новая способность.
Я кивнула. Спорить не хотела, поэтому просто ждала.
Сидя на противоположном краю дивана, Брайан поднял руку и навел мне на голову. Я сидела неподвижно и смотрела, как ниточка тьмы медленно, не спеша ползет по воздуху ко мне.
Потом я резко вскочила на ноги, и Брайан тоже встревоженно вскочил. Я увидела, как его руки сжались, на шее проступили линии.
Мы стояли и смотрели друг на друга посреди неуютного, напряженного молчания.
Я подождала, пока он расслабится, потом сказала:
– У меня совсем недавно был неприятный опыт, когда кое-кто другой пытался залезть мне в голову. Эмм. Нельзя… нельзя нам опустить демонстрацию? Или сделать ее помягче?
– Хорошо, – по его лицу будто тень прошла. Он впился взглядом в закрытое окно на другом краю комнаты.
Я села, подтянула колени к груди, чтобы обхватить их руками, и стала ждать, когда он ко мне присоединится. Он вылечил себя, но не сказать чтоб стал совсем прежним. Неправильно было бы ожидать этого. Быть может, именно такого рода общения Ябеда пыталась избежать, когда сказала подойти к Брайану Айше, а не мне?
– Я уже говорил об этом с Ябедой. Моя способность всегда действовала на Плащей вроде Теневой Охотницы. Ее способности в моей тьме работают не так эффективно.
– Темп тоже мучился. Он был медленнее, но я не была уверена, то ли это из-за большего сопротивления воздуха, то ли еще из-за чего-то.
– Да. Поэтому мы решили, что у меня всегда в этом отношении что-то было. А сейчас это сильнее. Влияет на больше способностей, по словам Ябеды. Она предполагает, что эта сторона моего умения будет более эффективна против Плащей с физическими способностями.
– Ясно.
– И когда она работает, я ощущаю… сцепку? Как будто тьма оживает, создает провод или шнур между мной и людьми в моей тьме, и я его реально вижу. Если я на нем сосредотачиваюсь, он становится ярким и раскаленным, и я получаю доступ ко всему, что моя способность у них вытягивает. Долю способности, одной за раз.
– Значит, лечение?..
– Отила. Я так боялся, что она выберется из моей тьмы до того, как я закончу вас всех регенерировать. Я не мог просто применить ее способность к каждому из вас, потому что она длилась всего несколько секунд после того, как я к вам прикасался.
– А регенерация была… от Ползуна?
Он кивнул. Я увидела, что по его лицу пробежала тень.
– А дубликат, который ты создал, – это Генезис.
Он покачал головой.
– Нет.
– Нет?
– Ее в моей тьме не было, я почти уверен. И моя способность слабее, чем то, что я краду. Нелогично, что я смог сформировать себя так быстро, как у меня вышло. И это работало не так, как она описывала. Вспомни, я же был с ней, когда мы вместе раскурочивали АПП.
Я кивнула.
– Это было больше похоже на… силовое поле. Но не силовое поле. Дыра в реальности, и она взяла у меня что-то, чтобы подкормиться и обрести форму.
Я удивленно моргнула. Если Брайан крал толику способностей других людей, то…
Я снова моргнула. Глаза саднило.
– Черт, – простонала я.
Он посмотрел на меня с любопытством. По крайней мере, мне так показалось – читать его выражения лица было тяжело.
– Забыла вынуть линзы. Какое-то время глаза будут болеть, а запасных очков у меня нет.
Брайан кивнул.
– Прости, – добавила я. – Такая мелкая проблема в общем масштабе событий.
– Тебе важно хорошо видеть.
Я запустила руку в вещевой отсек и достала коробочку с отделениями для контактных линз и раствором для них же, потом открыла правый глаз, чтобы извлечь эту штуку.
Несколько секунд спустя мой глаз покинула и вторая линза, и я стала полуслепой. Тени, появившиеся на лице Брайана, тени, заполнившие его глазницы, создали впечатление, будто он в солнечных очках. В его выражении лица не читалось ни напряжения, ни гнева, ни тревоги – ничего из того, что могло не давать ему спать, заставлять сидеть и смотреть в пространство в десять или одиннадцать вечера.
Возможно, стоило мне оставить линзы. Риск заполучить глазную инфекцию – такая мелочь по сравнению с риском запороть этот разговор. Только сейчас я не могла вставить их обратно – мне пришлось бы объяснять причину.
И почему это все так сложно?
– Ты поспал хоть немного?
Брайан покачал головой.
– Совсем?
– Не требовалось. И не хотелось. Предпочел покараулить, чем спать.
– Плут с Баллистиком патрулируют снаружи.
– Знаю. Я видел, как они выходили, после того как вернулась Рэйчел.
Я чуть улыбнулась.
– Не так уж давно ты мне пенял, что я недосыпаю, и требовал как следует поспать, прежде чем выдвигаться на «Девятку».
Он не ответил и не шевельнулся. Я не могла прочесть его выражение лица. Я брякнула не то? Зря упомянула «Девятку»?
– Да.
Его ответ был запоздалым и почти обиженным. Он совершенно не показался мягким, или доброжелательным, или еще каким-то в этом плане. Такого тона больше ожидаешь от человека, который выдает пароль от сейфа под оружейным дулом.
– Извини, – сказала я. Не была уверена, за что именно я извинилась, но сделала это искренне. И я больше не улыбалась.
Минуту или две мы оба молчали.
О чем вообще мы когда-либо говорили, помимо нашей костюмной жизни? Сначала это вроде как был просто здравый смысл. Я была новичком в мире Плащей, это будоражило, Брайан был опытен и хотел делиться знаниями. Мы говорили о последних заданиях, об их возможных последствиях, даже о заданиях, которые рассматривали. Я могла бы пересчитать по пальцам на одной руке – ну, может, на двух – те случаи, когда мы занимались вещами, не завязанными на способности, драки и насилие.
И теперь, когда я не могла поднимать все эти темы, не напоминая Брайану о произошедшем недавно, я была в растерянности.
– Не надо было тебе за мной приходить.
– Что?
– Ты должна была оставить меня там. Я был все равно что мертв. Отбрасывать свою жизнь и жизни остальных членов команды, чтобы попытаться меня выручить?
– У тебя мозги заплетаются. Я бы в жизни тебя не бросила.
– Ну да. Ты ведь якобы в меня влюблена, вот и рвешься очертя голову меня спасать.
Это было больнее, чем должно было бы, при том что и должно было ударить довольно сильно. Я не могла разобрать его выражение лица и ориентировалась по интонациям, по гневу в голосе, по яду. По тому, как небрежно он об этом заговорил.
Мне вспомнилась Эмма. Когда-то она была моей лучшей подругой, а сейчас Мрак был моим другом. Она тоже резко переменила отношение ко мне, стала враждебной и использовала против меня мои же мысли и чувства, которыми я с ней делилась.
Я сделала глубокий вдох.
– Мы не поэтому пошли тебя спасать. И решение приняла не я одна.
– Правда? Насколько я помню, именно ты не дала Баллистику прекратить мои мучения.
Я сжала кулаки. Вся моя решимость сохранять спокойствие полетела к черту.
– Я бы сделала то же самое и для Суки! И для Лизы, и даже для Алека! Ты серьезно говоришь, что хочешь, чтобы я оставила тебя умирать? Ты ведь жив! Все получилось!
– Потому что нам повезло! Господи, вот всегда ты так!
Я проверила букашками, как там остальные. Одна из собак вскинула голову, остальные на крик не среагировали. Свои глаза я при этом от Брайана не отводила. Его взгляд был страшен. Злее, чем я когда-либо видела. Я машинально перешла к той же защите, какую применяла против Суки: глаза в глаза, на давление отвечать давлением.
Я нарочито понизила голос.
– Я всегда так что?
– Ты умнее среднего, и ты полагаешься на это, чтобы решать проблемы на лету, ты бросаешься в безумные авантюры, голосуешь и других призываешь к рискованным планам, потому что знаешь, что именно в таких ситуациях ты как рыба в воде, ты даешь команде максимум. Каждый раз, когда это можно сделать, ты это делаешь. Агитировала атаковать всеми силами Защитников в банке, понеслась на Луна сразу после драки с Они Ли, потом благотворительная вечеринка, стычка с Чистотой, атака на Левиафана без малейшей поддержки, атака на штаб-квартиру Защитников…
– Прекрати, – сказала я. Теперь это мне напоминало мои разговоры с Оружейником.
– Ты говоришь, что не манипулируешь нами, что свою операцию под прикрытием устроила из добрых побуждений, однако ты именно манипулируешь. Ты бросаешься во все это одна или присоединяешься к любому сумасшедшему плану, который придумывают другие, и ты делаешь это потому, что так ты становишься полезной, потому что ты знаешь, что без тебя нам будет тяжело, ты вынуждаешь нас зависеть от тебя.
Я проглотила возникший в горле ком.
– Я не… я вовсе не так делаю. Каждый раз у меня были другие причины. Стратегические, или я должна была кому-то помочь…
– Возможно, Сука с самого начала была права насчет тебя.
– Это нечестно.
«Это не он сам, – подумала я. – Это все еще последствия того, что с ним сделала Костерезка».
Однако это оправдание не очень заглушило мое беспокойство, что он сейчас высказал свои истинные мысли. Просто раньше он их удерживал в себе – каждый день, когда был со мной.
– Нечестно здесь то, что именно я пытался удерживать все в разумных границах, сохранять в команде здравый смысл, а когда доходит до дела, когда я иду с большинством, потому что если не пойду, то будет хуже, в итоге как раз меня хватают и пытают. По твоему плану!
– Не смей.
– Ты хочешь сказать, что я неправ?
– Это… это было нечестно. Ты прав. Но я не заслужила всех обвинений. Я же сама вызвалась, чтобы Плут обменял меня.
– Ты прекрасно знала, что не справилась бы из-за ран. Поэтому позволила мне, – он смотрел на меня так пронзительно, что я не могла вынести его взгляда. Я отвела глаза, опустила их на свои руки в перчатках, стиснутые, переплетшиеся пальцами на коленях. – Скажи мне, Тейлор. Если ты не заслуживаешь обвинений, то кто заслуживает?
«Девятка». Костерезка. Вряд ли я сейчас могла так ответить. Я ведь только что увидела реакцию Брайана, когда ненароком упомянула «Девятку». Как бы он ни стремился ужалить меня побольнее, отвечать ему тем же я не собиралась.
– Я так и думал, – произнес он в ответ на мое молчание.
Я подняла глаза к потолку, моргая, чтобы прогнать слезы.
– Окей.
– Что?
– Я принимаю ответственность. Моя вина. По крайней мере, частично. Даже, может, в основном. Я вела себя безрассудно, и от этого страдали другие. Дина, папа, Сука, люди на моей территории. Ты. Может, я токсична. Может, я и мои мотивы, мои проблемы приносят всем несчастье. Я могу уйти из команды, если хочешь. Только скажи, и я уйду.
Молчание повисло надолго.
– Господи, – сказал наконец Брайан. – Я вовсе не говорю тебе уходить. Я всего лишь…
– Ты даешь ясно понять, что я должна уйти. И скорее всего, ты прав.
– Я сорвался и слишком далеко зашел. Я вовсе не это пытался сказать.
– Но прозвучало как это.
Я встала и отвернулась. Не хотела видеть этот взгляд.
Я приладила на место броню и удостоверилась, что все необходимое при мне. Не годится попасть в засаду и погибнуть сразу, как только выйду наружу. Мой модифицированный костюм был тяжелее старого, плюс я спала под покрывалом, плюс в этом здании не было кондиционера – в итоге я была вся потная. Волосы на затылке липли к коже.
Брайан ничего не говорил.
– Я пойду. У меня полтерритории сожжено, нужно заняться моими людьми. Если ты решишь, что без меня всем будет лучше, просто дай знать. Я не буду поднимать шум, не скажу никому, что ты этого хотел. Состряпаю какое-нибудь оправдание и уйду.
Я усадила насекомых на нижнюю часть лица и вокруг глаз в качестве импровизированной маски. Настоящая маска по-прежнему была изрезана. Я обратила внимание, что в сделанных мной модификациях больше не было нужды. Может, уже вернуться к обтягивающим леггинсам?
Вернуться к моим людям будет правильно. Проверить, убедиться, что они в порядке. Может, без меня им будет лучше. Если Ябеда или Регент возьмут мою…
– Постой, – произнес Брайан, прервав ход моих мыслей.
Мне необязательно продолжать выслушивать его обвинения, его обличения. Не обращая на него внимания, я направилась к входной двери.
– Пожалуйста.
Его тон изменился. Я остановилась.
– Я никогда никому не говорил ничего подобного, – продолжил он, – но мне страшно. Я стал сильнее, но чувствую себя уязвимым как никогда.
Как мне на это реагировать? Часть меня хотела посочувствовать, обнять его, сказать, что все хорошо. Другая часть злилась, хотела отвесить ему пощечину, наорать на него, потому что он по-прежнему был сосредоточен на себе, себе, себе, и это после того, как обидел меня. Я понимала, почему он так поступил, но от этого менее больно не становилось.
– Прости меня, – произнес Брайан. – Я весь на нервах. Я боюсь. Не могу успокоиться. Я не должен был говорить то, что сказал.
– И не можешь перестать думать? У меня такое постоянно, и уже довольно давно.
– Они схватили Айшу. Из всего, что я сделал, очень многое я сделал ради нее, чтобы ее поддержать. Как-то искупить то, что раньше меня не было рядом, когда она во мне нуждалась. А в итоге мы только подвергаем ее еще большей опасности, и она меня недостаточно уважает, чтобы позволить мне ее оградить.
Я развернулась.
– И раз уж я начал откровенничать, – продолжил он, – я думал о тебе, когда у меня случился триггер.
Я сглотнула.
– Не буду врать и говорить, что я внезапно понял, что люблю тебя. Я сам не знаю толком, что я чувствую, поэтому могу говорить только о том, что думаю. Хочу сказать: я уважаю тебя в самых разных отношениях, даже если не понимаю тебя.
– Тридцать секунд назад было чертовски непохоже, что ты меня уважаешь.
– Я беспокоюсь за тебя. Ты бросаешься во все эти переделки, как будто тебя вообще не волнует, умрешь ты или нет, как будто тебя ничего не держит, кроме людей, которых ты упрямо пытаешься защищать. Дина, люди на твоей территории. Люди, которых ты едва знаешь, если вообще знаешь. А потом у тебя прокатывает, поэтому ты делаешь это снова, но заходишь дальше. Рискуешь больше.
Я скрестила руки. Это было неприятно близко к тому, что он говорил раньше.
– Я начинаю думать, как мне тебя защитить, как убедить тебя остановиться и сосредоточиться на реально достижимой цели, потому что ты такая способная, что можешь достичь потрясающих результатов, если только перестанешь играть в самоубийцу. Потом я злюсь на себя и на тебя, потому что не в состоянии тебя понять, а ты идешь вперед так быстро, что мне не угнаться. Однажды вечером я выкинул это из головы, чтобы сосредоточиться на других вещах, а потом выяснил, что ты влезла в бой с Манекеном.
– Это не твоя работа – за мной присматривать. Если ты наезжаешь, потому что я подвергаю риску тебя и остальных, то ладно. Ты вправе орать на меня за это. Но не стыди меня за то, что у тебя не получается быть мачо и защищать меня.
– Это не… – начал он, но тут же остановился. – Нет. Я пытаюсь сказать, что думаю о тебе больше, чем должен.
Я отвернулась. Возможно, спросила бы, почему именно он думает обо мне больше, чем должен: потому что заботится обо мне или потому что я ходячее бедствие? В любом случае я сомневалась, что хотела бы узнать ответ.
– Останься, а? Когда я просил побыть со мной, я серьезно имел это в виду. Не хочу оставаться наедине со своими мыслями.
Я вздохнула.
– Мне бы сейчас не помешал чаек. Могу сделать тебе кофе, если хочешь.
Он покачал головой.
– Я и так весь на нервах.
– Сейчас вернусь.
Я отправилась на кухню, поставила чайник на плиту и начала разыскивать чайные пакетики. В полуслепом состоянии это не так-то легко.
Добыв наконец пакетики и кружки, я достала мобильник.
– Это Крэнстон, – ответил женский голос на том конце линии. – Чем могу помочь, Рой?
Крэнстон – это женщина, которую Змей прикрепил ко мне. Он ко всем нам прикрепил своих людей, чтобы не возиться с каждым самому, когда ему необходимо сосредотачиваться на других делах.
– Нужны очки. У Змея есть файл с указанием диоптрий – я ему отправляла, когда он доставал мне контактные линзы.
– Достану к утру. Что-нибудь еще?
– Нет… стоп. Да. Вы можете передать сообщение в ШКП?
– У Змея есть контактная информация. Отряд Волкрюка обменялся контактами с другими командами, включая ШКП.
– Нет. Я имею в виду, не по каналам Змея. Мне нужно передать им сообщение от меня.
– Это можно устроить. У меня бумага и ручка наготове, если вы хотите что-то продиктовать.
– Передайте им, что Жгунья мертва, а Костерезка осталась без рук, по крайней мере на время. У них осталось четыре с половиной члена. Если герои не врали, когда говорили, что ждут подходящего момента для удара, то сейчас, думаю, и есть подходящий момент.
– Так, угу.
– Мы можем сообщить местонахождение «Девятки», если им это интересно.
– Следует ли мне дать им вашу контактную информацию?
– У них много Механиков, и я стала бы беспокоиться, что они смогут меня выследить. Нет. Если они захотят связаться, пусть сами придумают как. Я лезть из кожи не собираюсь.
– Хорошо.
– И последнее. Скажите им: «Спасибо за помощь».
– Я все передам в ближайшее время.
Я повесила трубку.
С кружкой чая для себя и стаканом воды для Брайана я вернулась в комнату. Телевизор был включен, Брайан сидел на диване прямо посередине. Он похлопал рукой по подушке. Он расположился так, что сесть поодаль от него мне было никак.
Но когда я села, он не потянулся ко мне, не попытался коснуться, или положить руку мне на плечо, или еще что-нибудь такое. Мы смотрели кошмарную ночную передачу на такой низкой громкости, что сами едва слышали, при этом не говорили друг с другом, не прикасались, даже почти не глядели друг на друга.
Он в некотором смысле признался мне в своих чувствах; я занимала в его мыслях особое место, пусть даже он сам не знал, что именно это означает. Мы делились друг с другом сокровенными частичками себя, которые никогда никому не показывали. Мы даже заботились друг о друге.
Просто я не хотела, чтобы это было вот так.