ДОБЫЧА 14.6
– Защитники! – проревел Сплав. – Тут Ползун и Манекен, действуем по плану! Сомкнуться вокруг Виктории!
Его слова рассеяли транс, охвативший Висту и Флешетту. Защитников было в некотором смысле на удивление мало. Малыша Победы было не видать, Фаэтона тоже, а Хроноблокер находился под воздействием собственной способности. Теневая Охотница, Эгида, Галант и Громила либо были мертвы, либо просто отсутствовали в городе.
Прославленную, своего рода кандидата в их группу, пожирала заживо кислота Ползуна.
Виста и Флешетта заняли позиции чуть позади Сплава и по обе стороны от него. Эта троица скрыла Прославленную от Ползуна.
Мисс Милиция раздала указания взрослым героям короткими командами и жестами. Урса и Натиск пошли первыми, сама Мисс Милиция, Призма, Батарейка и Триумф за ними – они явно собирались обойти Ползуна с фланга и добраться до Манекена.
Ползун плюнул, и Виста применила способность, вдесятеро сократив расстояние, которое пролетел плевок. Ползун прыгнул – и она растянула пространство между ним и остальными, так что он остался стоять посреди пустыря.
Флешетта выпустила в него болт. Он пронзил лицо Ползуна и застрял в голове. Это меня не особо удивило: я видела, как Флешетта одной из этих гигантских игл проткнула Левиафана. Лицо Ползуна запузырилось вокруг раны, отторгающей чужеродный предмет. Медленно, едва различимо болт начал выходить наружу.
Ползун зарокотал низким гортанным смехом, в котором звучала издевка. Он наслаждался? Он был мазохистом, а причинить ему боль мало что было способно.
Мисс Милиция прервала его насмешку выстрелом из ракетной установки. Ползун впился когтями в мостовую, чтобы его не унесло. С помощью своей способности Мисс Милиция перезарядила ракетницу и выстрелила вновь, оторвав его от земли. Триумф крикнул в полный голос, отправив Ползуна скользить по пустырю, созданному Вистой. Сама Виста тем временем еще увеличила расстояние, растянув пространство.
Призма и Батарейка атаковали Манекена. Призма расщепилась на три копии, каждая в огнеупорном костюме, и приблизилась к противнику, в то время как Батарейка сократила дистанцию с помощью своей способности и стала обмениваться с ним ударами. Я имела очень смутное представление о Призме, поскольку она базировалась в Нью-Йорке, но, увидев ее в бою, припомнила, каков ее стиль.
Она была самодубликатором, всегда создавала еще две копии себя, но с нюансами. Пока один дубликат был жив, ее не могло убить ничто происходящее с другими, но существовали они недолго. Кроме того, Призма могла расходовать их на то, чтобы усиливать себя.
Это делало ее эффективным партнером для Батарейки. Обе работали в стиле «подготовка – исполнение». Призма создавала дубликаты и отдвигала их от себя, пока Батарейка атаковала, потом молниеносно, вспышкой света втягивала дубликаты в себя и тут же наносила сокрушающий удар.
Манекен держался. Удары, которые все-таки достигали цели, причиняли мало вреда, поскольку он становился податливым и прогибался под них. Похоже, он держался старой мудрости насчет гибкой ивы, которая гнется под ураганом, ломающим крепкий дуб. Даже когда Батарейка двигалась на сверхскорости, он оказывался достаточно быстр, чтобы использовать к своей выгоде ее удары ногами, нацеленные слишком высоко или, наоборот, низко (в попытке его подсечь). Первые он пропускал над собой, пригибаясь, через вторые перепрыгивал, после чего использовал кошки в руках, чтобы разрывать дистанцию.
Ему удалось подобраться достаточно близко, чтобы срубить два дубликата Призмы, потом он навел руку на третий экземпляр; из основания кисти вытянулся клинок и полетел вперед, как гарпун. Батарейка истратила весь свой заряд и сбила клинок в сторону, не дав ему попасть в цель и прикончить героиню.
Урса, Триумф и Натиск все более ожесточенно дрались с Ползуном, а Мисс Милиция и Флешетта поддерживали их огнем с дистанции. Урса создавала силовые поля в форме медведей, по два за раз. Сплав стоял, защищая двух девушек-Защитников. Прославленная выглядела хуже и хуже с каждой секундой.
– Сплав! – окликнула я его, подведя жука так близко, как только могла осмелиться с учетом жара и дыма внизу. – Что я могу сделать?!
– Еще бомбы в Манекена! – прокричал он в ответ.
– Кончились! – крикнула я.
– Тогда уходи! Нам защищать на одного меньше! Нас мало на переднем крае!
Сплав полуобернулся взглянуть на Прославленную и изменился в лице, увидев, в каком она плохом состоянии. Еще немного, и нам останется лишь смотреть, как она умирает. В некоторых местах мышцы были некротизированы настолько, что я различала внутренние органы. Если краснота о чем-то говорила, то едкая слюна добиралась уже до жизненно важных частей.
– По пути эвакуируй Викторию и Схрона!
«Эвакуируй». В последний раз, когда я вставала на весы, а это было многие месяцы назад, я весила сто восемнадцать фунтов. Со всем снаряжением, с костюмом, возможно, сейчас где-то сто двадцать. Я сомневалась, что жук справился бы с моим весом, будь я хотя бы на десять фунтов тяжелее. Как мне удастся перевезти не только себя, но и еще одного человека, причем более крупного?
Может, мне и не потребуется.
Надо думать нешаблонно. Если я смогу вытащить ее отсюда и если жук сможет ее удержать, я смогу отправить их к Эми удаленно. Два громадных «если». Нет, на это полагаться нельзя.
Я увидела, как Схрон применил свою способность к самому себе. Он едва мог ползти, однако окружил себя темными геометрическими фигурами, которые затем собрались в точку и исчезли. Он вынес себя из нашего измерения. Я не была уверена, это путешествие в один конец или способ получить какую-то передышку.
Но его применение способности подало мне идею. У Прославленной тоже есть способности.
– Она может лететь?! – прокричала я.
– Что? – переспросил Сплав. Он кинул взгляд на меня и тут же вернул внимание к продолжающемуся бою. Он был напряжен и готов действовать, как только Ползун атакует его сокомандников.
– Спроси ее, может ли она лететь!
– Она ничего не воспринимает!
– Попытайся!
Он повернулся к супергероине и сказал что-то, что я не смогла разобрать.
Если она и ответила, я этого не услышала.
Сплав превратил руки в два длинных шеста. Они растянулись на десять футов, пятнадцать, тридцать. Потянувшись назад, он подхватил Прославленную кончиками, изогнув их так, чтобы они обвили ее тело.
– Погоди! – крикнула я.
Он кинул взгляд на меня, потом на Ползуна. Злодей как раз в этот момент плюнул в Натиска, и тот скользнул по земле, уклоняясь от струи. Ползун воспользовался разрывом в оборонительных порядках и ринулся к Висте и Флешетте. Виста принялась увеличивать расстояние, но медленнее, чем Ползун его сокращал.
Находясь под прессингом ситуации и считая защиту товарищей высшим приоритетом, Сплав проигнорировал мою мольбу дать хоть чуть-чуть времени подумать. Он выкрутился всем телом и метнул Прославленную в моем направлении, как катапульта метает камень.
Я подстроилась, чтобы иметь возможность ее поймать. Обхватывать ее руками я не пыталась, а просто двигалась вдоль ее траектории, пока она описывала в воздухе дугу. Это дало мне всего пару секунд, чтобы решить, как же ее хватать. Я не хотела, чтобы кислота попала и на меня.
В итоге я схватилась за две вещи, которые показались безопасными: целый участок нижней части костюма и волосы. Потянула на себя – однако жук не смог обеспечить достаточную подъемную силу.
От боли она не воспринимала происходящее и стала отбиваться от меня. У меня мелькнула мысль, не врежет ли она мне или жуку одним из тех своих ударчиков, которые разбивают камни. Или, что еще хуже, она могла вцепиться в меня и не выпустить – тогда мы рухнем на землю вместе.
– Лети! – проорала я. – Прославленная, поднимись!
Ее лицо растворялось с одной стороны, глаза были в печальном состоянии, ухо и вокруг него – кровавое месиво. Я подумала: она вообще меня слышит?
Меня тянуло вниз. Как скоро мне придется принять решение выпустить Прославленную? Это будет означать – дать ей упасть на пылающую улицу. Может, силовое поле ее и защитит, но кислота продолжит ее пожирать, пока не доберется до чего-то особенно жизненно важного. Она умрет, медленно и мучительно. Сгореть заживо будет почти что милосердием.
– Поднимайся! Лети! – кричала я.
Прославленная начала подниматься. Я воспользовалась этим и выпустила ее волосы, перехватив ее за не задетую кислотой руку. Потянула за эту руку, и героиня двинулась за мной.
Мы летели так быстро, как только получалось у моего жука. Я знала, что она способна лететь быстрее. Даже принудила бы ее подталкивать нас с жуком вперед, если бы была уверена, что справлюсь с управлением. Втроем мы пролетели мимо бескрылого дракона с красной чешуей – Генезис, надо полагать, – идущего сквозь огонь в сторону поля боя.
Моему жуку требовалось дать имя. Так его удобнее будет обозначать. Жук-геркулес, но более крупный, великан. Я вспомнила миф про Геракла – тот, где он взял взаймы бремя великана, несущего на себе мир. Великана звали Атлант.
– Давай, Атлант, – сказала я ему. – Быстрее.
Глупо говорить с ним – мне же известно с абсолютной точностью, что он меня не понимает. Может, я говорила сама с собой.
Мы нашли моих товарищей – они по-прежнему прокладывали себе путь у края разбомбленной зоны. Все шли пешком, псы двигались строем вокруг людей, Сука вместе с Ублюдком держалась позади.
Я приземлилась. У Прославленной не было сил стоять, и она повалилась, как тряпичная кукла.
– Твою мать! – воскликнул Регент, как только увидел тяжесть ее ран.
Эми стала белой, как бумага.
– Вылечи ее! Только не трогай те места, куда кислота попала!
– Я не знаю… Что случилось?
– Ползун плюнул на нее, потом выбил силовое поле. Шевелись! Лечи свою сестру!
Она двинулась вперед, шатаясь, и протянула руку к Виктории.
– Нет, – промямлила Виктория.
– Ты умираешь, – произнес Мрак.
– Нет, – повторила Виктория. – Не…
На одном и том же выдохе она резко закашлялась и пробормотала что-то; она не стала пытаться повторить свои слова.
– Все равно лечи, – произнесла Ябеда.
Виктория махнула здоровой рукой и вбила ее в тротуар. От места удара во все стороны побежали трещины. Она закашлялась.
– Нет.
– Если она меня ударит, то убьет, – сказала Эми.
– Окей, – ответила Ябеда. – Если она не желает твоей помощи, ты не должна давать ее.
– Она не рассуждает здраво. То, что я сделала…
– …РќРµ имеет значения, – закончила за нее Ябеда.
Эми покачала головой и перебила ее:
– Она всегда была эмоциональной, страстной, необузданной, и эту новую эмоцию она переводит в ненависть, потому что это ближайший эквивалент.
– Новую эмоцию? – переспросил Регент. – Ты хочешь сказать, ты ей трахнула мозг.
У Эми был такой вид, будто она получила пощечину. Я не удивилась, но услышать это произнесенным вслух было неуютно.
– Серьезно? – Чертовка высказала неверие, охватившее, похоже, всех.
– Это было случайно, – ответила Эми.
– Как такое можно сделать случайно? – спросила Чертовка.
– Хватит, – вмешалась Ябеда. – Виктория, послушай, сейчас я полью на тебя стерильной водой, надеюсь, это смоет часть кислоты, окей? Не знаю, что еще мы можем для тебя сделать. Я в курсе, что ты сейчас не видишь, так что не пугайся, когда это произойдет.
Виктория слегка повернула голову, но ничего не ответила.
– Окей, – сказала Ябеда. Воды у нее в руках не было. Вместо этого она схватила Эми и подтолкнула ее в сторону Прославленной. Эми посмотрела на нее с возмущением и ужасом, но Ябеда одними губами произнесла одно-единственное слово: «Давай».
Эми опустилась на колени рядом с сестрой и притронулась к ее ладони. Прославленная выгнулась дугой, словно через нее пропустили ток, и тут же обмякла. Парализованная, неспособная сопротивляться.
– Мне жаль, – произнесла Эми. – Мне так жаль. Господи, это ужасно.
Никто из нас не произнес ни слова.
– Я не могу… не могу разобраться, что это за яд. Не могу к нему прикоснуться, чтобы понять, он органический или нет, эмм, только вижу, что он делает. По меньшей мере частично он из ферментов. Он денатурирует белки в ее клетках и использует побочные продукты, чтобы синтезировать еще ферменты, и еще у него есть побочный эффект, он разрушает липиды, черт. О боже, это еще не все. Жидкость, в которой растворены эти ферменты, – это какая-то кислота.
– Ты можешь ее вылечить? – спросила Ябеда.
– Так много надо делать, – пробормотала Эми. – Нейтрализовать кислоту каким-то биологическим метаболитом, не дать ферментам растворить все ее тело, исправить нанесенный урон. Попытаться сделать какую-то отсечку, чтобы остановить распространение яда, удалить белки, которые яд использует, чтобы самоподдерживаться. В ее теле недостаточно тканей для всего, что мне нужно сделать, чтобы ее вылечить.
– Исправить тело и все вылечить можно будет и позже, – произнесла Ябеда, словно пытаясь приободрить Эми. – А сейчас сохрани ей жизнь и исправь то, что ты сделала с ее головой.
– Мне хватает работы, чтобы заботиться еще и об этом, – в голосе Эми послышалась нотка отчаяния.
– Это так же важно, как и все остальное. Я уже сказала, если ты не сделаешь это сейчас…
– Заткнись, – огрызнулась Эми. – Мне надо сосредоточиться.
Мы смотрели, как она работает. Растворение замедлилось, потом прекратилось. Раны не закрывались, но омертвевшие края поврежденной плоти из черных становились багровыми.
– Ты сейчас снова туда? – спросила у меня Ябеда.
Я покачала головой и кинула взгляд назад – туда, где облака светились оранжевым, отражая свет пламени.
– Я там ничего не могу сделать. Слишком много огня, он несовместим с моей способностью и опасен для Атланта.
– Атлант. Мне нравится.
Я пожала плечами, затем повернулась к Эми.
– Мне доставить тебе еще букашек? Опарыши едят только мертвую плоть, это может быть полезно, если…
– Не надо. Я справлюсь.
– Или я могу направить к тебе бесполезных насекомых вроде тех, из которых ты создала Атланта. Для сырья.
Эми повернулась и одарила меня неверящим взглядом.
– Ты сказала, что тебе не хватает тканей, чтобы собрать все воедино. Если ты хочешь какой-то заполнитель… – тут я смолкла.
– Шикарно, – произнес Регент. – Она может стать гибридом человека и паука. Добавим еще одно оскорбление к мозготраху.
Я заметила, что Эми напряглась.
– Я вовсе не это имела в виду, – ответила я Регенту. – Эми сказала, что ферменты разрушают белки и прочее. Букашки могут служить источником белков, витаминов, углеводов…
– Слегка удивлен, что ты это знаешь, – прокомментировал Мрак. Он не сводил глаз с Эми и Прославленной.
– Частично это мне говорит моя способность, – ответила я. – И я подчитала кое-что после того, как мы заняли свои территории, пыталась узнавать в этом направлении. Праздная мысль, но все-таки: если у нас будет острая нехватка еды, я могла бы кормить своих людей букашками.
Чертовка издала такой звук, будто ее тошнит.
– Ух ты, – сказал Регент. – Буквально только что ты заставила меня думать, что ты свихнутая и страшноватая, потому что ты предложила Панацее сделать из Прославленной что-то вроде паукборга, а теперь ты заставляешь меня думать, что ты страшноватая и странноватая, потому что хотела кормить букашками людей, которые тебе не враги.
– Это была всего лишь идея, – произнесла я, возможно, более оправдывающимся тоном, чем следовало. – И букашки питательные. Их едят по всему миру.
– А ты ела? – поинтересовался Мрак.
– Нет, – покачала головой я. – Но обязательно попробовала бы первой, если бы решилась на этот план.
– Пожалуйста, – вмешалась Эми. – Не могла бы ты?..
Я повернулась к ней. После расспросов со стороны остальных мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем она.
– Да, сейчас, – сказала я ей и начала призывать рой. Поблизости я почти все запасы исчерпала, а те букашки, которых я до сих пор не призвала, сидели очень глубоко и в неудобных местах, и вытаскивать их оттуда было бы так неэффективно и долго, что я оставила их в покое.
На то, чтобы доставить сюда других букашек, потребовалось время.
– Как шел бой? – спросил Мрак.
– Герои, похоже, справлялись, но как все закончится, я не знаю, – ответила я. Подняла глаза на парящую над нами Птицу-Разбойницу. – Ее помощь там пригодилась бы.
– Не уверен в надежности своего контроля, если она слишком далеко, – отозвался Регент.
Я скорчила гримасу.
– Да. Но она могла бы отнести тебя туда?
– Она уже один раз чуть меня не уронила. Удерживать кого-то чертовски трудно, особенно когда ты не на земле и у тебя нет точки опоры.
К Эми начали прибывать первые букашки. Она стала разлагать их на составные части и прижимать к животу Прославленной. Когда Эми подняла руку, их уже не было. Она вытянула руку, чтобы там собрались следующие букашки, а другую руку при этом держала на Прославленной.
Прошли долгие минуты, прежде чем Эми встала и вытерла окровавленные руки о штаны.
– Готово, насколько смогла.
Прославленная не выглядела «готовой». По ее телу расползались шрамы, злые, окруженные ожогами от кислоты и огня. В тех местах, где кислота растворила плоть, кожа была такой новой и такой натянутой, что казалась полупрозрачной. Жировой прослойки между кожей и мышцами практически не было.
– Исправь ее, – сказала Ябеда. – Ты знаешь, что ты с ней сделала, ты знаешь, что это было неправильно, отмени это и тогда уходи.
– Не могу, – покачала головой Эми. – Я сказала, что сделала все, что смогла, но исправить еще надо так много. То, что я сделала из кусочков, которые взяла из букашек, нужно будет заменить на настоящую плоть.
– Это ее выбор. Ты спасла ей жизнь, ты молодец, но принять решение надо позволить ей самой.
– Почему тебя вообще это так волнует? Ты же плохой парень.
– А, ну да, – сухо ответила Ябеда. – Я – это зло, верно? Может, поэтому тебе тем более стоит прислушаться, когда я говорю, что то-то и то-то ублюдочное и неправильное?
Эми покачала головой.
– Ей нужно питаться, а мне нужно отдохнуть. Я могу ускорить ее пищеварение, как сама разлагала букашек внутри нее. Но мне понадобится столько материала, что уйдет очень много еды, если я собираюсь достать все, что ей нужно. Одна ночь, и я приведу ее в норму.
Ябеда пожала плечами.
– Это ладно. Ты убери то, что сделала в самом начале.
– Если она будет сопротивляться и не даст закончить…
– Это будет ее выбор, – повторила Ябеда.
– Нет! Это… это не она. Это изменение, которое я внесла во время нашего с ней разговора, или его последствия. Даже если я уберу все нейронные связи, которые возникли с того раза, останется настолько больше всего в эмоциональном коктейле и гормональном балансе. И она переводит это в гнев вместо… вместо любви.
Любовь. Подоплека этого слова была просто чудовищной. Подобное было в стиле Сердцееда.
Эми обхватила себя руками. В глазах ее стояли слезы.
– Ты должна исправить ее разум сейчас. Ради себя, не ради нее. Может, она тебя простит когда-нибудь потом, когда снова будет мыслить ясно, – сказала Ябеда. – Может, тогда она сможет подойти к тебе, вы снова начнете как-то общаться, ты за месяцы или за годы вернешь то доверие, и ты сможешь окончательно исцелить ее тело, когда она тебе разрешит.
– Или я могу исправить ее сейчас, отменить то, что сделала тогда, а потом навсегда уйти, потому что я не заслуживаю прощения, и ей не пришлось бы жить вот так, потому что… то зло, которое я совершила, спутало ей концентрацию, или сделало ее чересчур агрессивной, или…
– Все было не так, – перебила я. – У нее не было времени среагировать. Я наблюдала. Эти раны, которые нанес Ползун, не по твоей вине.
– Не имеет значения. Она бы среагировала быстрее, если б достаточно спала, если б ее эмоции не пошли вкривь и вкось.
– Эми… – начала было я.
Она замотала головой так отчаянно, что я оборвала фразу.
– Я почти что чувствую, что это правильно. Я все исправлю, а потом уйду.
Эми склонилась над сестрой и прикоснулась к ней. Прославленная пошевелилась и села. Потом с помощью Эми встала.
– Ты обманываешь себя, – сказала Ябеда. – И делаешь все только хуже.
– Я… я просто поддерживаю ее спокойной. Меня устроит, если она меня за это не простит. Я все равно прощения не заслуживаю. Я это сделаю, а потом уйду куда-нибудь, где смогу приносить пользу. До сих пор я со своей способностью не достигла чего-то большего только из-за правил и законов насчет эксплуатации несовершеннолетних со способностями. Либо работать на правительство, либо не работать вовсе, а к правительству я идти не хотела, потому что они бы сделали из меня оружие. И потому что мне нужно было оставаться с семьей.
Она улыбнулась, но счастья в этой улыбке не было.
– Этот мост я сожгла. Но мне уже шестнадцать, я могу найти себе работу, могу делать реальные дела с помощью своей способности.
– И последнее, что ты делаешь для своей семьи, это вот это? Гипнотизируешь свою сестру, хотя она и так зла на тебя, что ты на нее напала и ковырялась в ее голове? – спросила Ябеда.
– Последнее, что я сделаю, это вылечу ее.
– Цель и средства, – произнесла я, сделав короткий шаг вперед. – Поверь мне, я уже шла этой дорогой. Не могу ее рекомендовать.
– Ты не понимаешь.
– Не ты ли совсем недавно признала, что не можешь понять, как тебе поступить правильно? Меня попросила принять за тебя решение.
– Потому что у тебя есть опыт принятия решений морального характера в опасных ситуациях, когда я даже думать толком не могу, – ответила Эми. Ее голос чуть отвердел. – Но у меня впечатление, что ты не обладаешь подобным опытом, когда речь идет о семье.
Я подумала о папе, и на мою совесть тяжким грузом легло то, что я не смогла найти ответа.
За меня это сделал Мрак.
– Кто бы говорил.
– Я пытаюсь это исправить! – Эми повысила голос. – Почему вообще вы это раздуваете? Какое вообще вам до этого дело?
Ябеда пожала плечами.
– Я говорила на этот счет с Мраком, Сукой и Регентом. Мы подумывали о том, чтобы пригласить тебя в команду.
Я изумленно посмотрела на Ябеду. Потом кинула взгляд на Суку: «Даже она?»
– Ага, уже побежала, – мрачно ответила Эми. – Вы такие лицемеры. Регент постоянно контролирует людей!
– Регент контролирует чудовищ, плохих парней, – указала я.
– Пользуясь плохими парнями для своих эгоистичных нужд.
– Эгоистично то, что делаешь ты, – вмешалась Ябеда. – Ты думаешь, что делаешь это ради нее, а на самом деле только пытаешься успокоить собственное чувство вины.
– Нет, – отрубила Эми, словно давая понять, что этот разговор окончен. Потом взглянула на меня. – Спасибо тебе, что доставила ее ко мне, благодаря тебе я смогла ей помочь. Эмм. Не хочу, чтобы это стало неприятным сюрпризом, поэтому скажу сразу: я не дала букашкам, которых создала, нормальной пищеварительной системы. Они умрут от голода до конца недели, но к тому времени «Девятки» здесь уже не будет. Иначе нам все равно крышка, ведь так?
Я посмотрела на Атланта, затем снова на Эми. Руки сжались в кулаки.
– Я же пользуюсь ими, чтобы помогать людям.
– Сейчас да. А в будущем? Не уверена. Поэтому я ограничила им время жизни. Идем, Виктория.
– Эй! – крикнула я. Рой закружился вокруг меня, когда сестры развернулись, чтобы уйти.
– Нет, – сказала Ябеда, положив руку мне на плечо.
– Но она…
– У нее сейчас в голове каша. С нами всеми такое бывало. Тебе не стоит затевать ссору. Нам и так хватает врагов, чтобы создавать новых.
Я была так зла, что хотела кого-нибудь стукнуть. При этом не могла даже нормально сформулировать, почему я так злилась. Я изо всех сил старалась хорошо к ней относиться, сочувствовать ей, спасти ее сестру, спасти жизни им обеим. И вот так она мне отплатила? Пощечиной, прощальным жестом, показывающим ее недоверие ко мне так отчетливо, как это только возможно?
– Я могу попытаться, – произнес Мрак. – Я видел ее способность, но не чувствую полной картины, я могу его убить. Или как-то напортачить.
– Пожалуйста, – сказала я.
Мрак поднял руку и создал волну тьмы. Она накатила на двух девушек.
Я подвела Атланта к Мраку, и он положил руку на панцирь. Я ощутила некие сдвиги в мандибулах, голове, тораксе и брюшке Атланта.
Эти сдвиги прекратились в тот самый момент, когда Прославленная выстрелилась из облака тьмы вертикально вверх, неся Эми на руках.
– Ты успел закончить? – спросила я.
– Не могу сказать, – вздохнул Мрак.
Я обшарила Атланта своей способностью, пытаясь как-то почувствовать его физиологию. Как и в других случаях, все в нем было невидимо, если я не искала это конкретно, – черная дыра в базе данных, которую поставляла мне моя способность. Он был создан искусственно, и не существовало генетического чертежа, который моя способность могла бы расшифровать и проанализировать, чтобы разобраться, какая часть выполняет данную функцию.
Добравшись до той области, которую изменил Мрак, я обнаружила, что она еще темнее, вообще недоступная. Моя способность не могла подключиться к нервной системе.
– Мне нужно было что-то взять за основу, и у меня ощущение, что я не обладаю такими встроенными познаниями, как Эми, – стал пояснять Мрак. – Единственное существо, о котором я более-менее что-то знаю, это я сам. Без понятия, будет это работать или нет, но я дал ему человеческую пищеварительную систему. Или что-то близкое, что вписалось в его тело. Насколько я могу разобраться, все подсоединено к тому, к чему должно.
– Спасибо, – произнесла я. – Огромное спасибо.
Ябеда все еще провожала глазами улетающих Прославленную и Эми. Потом кинула взгляд на Атланта и сказала:
– Тебе надо будет придумать ему диету, которая обеспечит его всеми необходимыми питательными веществами, и уделять ему чертовски много внимания. Если ты ему скормишь что-нибудь, что его организм не способен переварить, он может отравиться на раз, – она щелкнула пальцами.
Я кивнула. Все равно это лучше, чем ничего.
Солнечная Балерина все еще расчищала дорогу. Я взобралась на Атланта и поднялась над землей. Чуть качнулась в воздухе, пытаясь контролировать полет, чтобы зависнуть.
– Иди, – сказал Мрак.
– Что?
– Разведывай, разыскивай. Проверь, как там идет бой. Ты же себе места не находишь.
– Мне не понравилось, как закончилось с Панацеей.
– Мне тоже, – покачал головой Мрак. – Но мы должны сосредоточиться на том, что можем здесь и сейчас.
– А места я себе не нахожу, потому что расстроена. Мне тут нечего делать. Против огня я бессильна, так что, если я с вами, ничего не могу.
– Поищи Джека и Костерезку, чтоб мы могли их вынести, – предложил Регент.
Я покачала головой.
– Они исчезли. В буквальном смысле. Не знаю, мертвы они или нашли где спрятаться.
– Над этим вопросом мы можем поработать, – сказала Ябеда. – Сибирячка двигалась целенаправленно, так? На юго-восток?
– Точно.
– А в какую сторону уходили Джек и Костерезка, ты видела?
Я кивнула.
– На северо-восток из точки в нескольких кварталах в том направлении, – я указала.
– Тогда, по-моему, я знаю, куда они пошли. Если подумать, это довольно очевидно. Место, которое они могли изучить заранее, не занятое никем значимым, способное выдерживать удары практически чего угодно, снабженное пищей и водой…
Очевидно? Разве что для Ябеды. Однако благодаря ее подсказкам я проследила ее мысль до логического завершения.
– Убежища от Всегубителей, – договорила я за нее.