ДОБЫЧА 14.7
– Поблизости есть три места, куда они могли отправиться, – сообщила Ябеда. – Два из них согласуются с направлением их бега. Одно убежище под центральной библиотекой, а второе – там, где Сайон дрался с Левиафаном.
– Его я помню, – ответила я. Мы шли быстрым шагом вдоль края разбомбленного участка. Слева от нас по-прежнему все пылало, и Солнечная Балерина шла первой, убирая самое сильное пламя впереди. Я шла бок о бок с Ябедой и Мраком, Атлант за нами. Остальные ехали на псах следом.
– Если мы будем проверять эти места, то… – тут Ябеда смолкла.
– Если бы выбор был за мной, я бы сказала, сперва надо проверить библиотеку. Со вторым местом у меня плохие ассоциации.
При этих словах Ябеда повернула ко мне голову.
– Я думала, ты гордишься.
Я покачала головой.
– Я слышала только в пересказе, так что полностью не знаю, что там было, но ты пырнула Левиафана алебардой Оружейника и отвлекла его от гражданских, которые были в том убежище.
– Не знаю, скольких я реально спасла. У него было минимум полминуты, а может, и минута, чтобы разрядить в тех людей все, что у него имелось, а мы все видели, что он творил с некоторыми из самых крепких наших Плащей.
Ябеда кивнула.
– Не знаю, – продолжила я. – Когда думаю о том, что я тогда сделала, у меня появляется мерзкое ощущение в животе, как будто я поступила неправильно или не старалась в полную силу, потому что кого-то в том убежище я типа как ненавижу. Ненавидела? Не уверена, может, уже в прошедшем времени.
– Кто-то из тех, кто над тобой измывался? – спросила она.
– Учитель. Кажется, когда я ушла из «Темных лошадок», я думала о варианте стать героиней, или еще что-нибудь. Но то, что случилось в убежище… Я почти чувствую, что это был поворотный момент. Я впервые совершила то, на что можно указать и сказать: «Вот это – героизм», – и почему-то не могу заставить себя этим гордиться. И как будто… мечта стать героиней, которая была у меня всегда, вроде как испарилась перед лицом реальности.
– Мы рады, что ты с нами, какие бы ни были у тебя мотивы, – произнесла Ябеда.
– Спасибо, – ответила я.
Я повернулась к Мраку.
– Ты в порядке?
– Меня начинает доставать, что меня все время об этом спрашивают, – ответил он.
– Не будь засранцем, – сказала Ябеда. – Она спрашивает, потому что ей не все равно. Мы спрашиваем, потому что нам не все равно. И ты знаешь, что если бы любой из нас прошел через то, через что пришлось пройти тебе, ты сам захотел бы удостовериться, что он или она в нормальном душевном состоянии, прежде чем идти против «Девятки».
Мрак вздохнул, но ничего не ответил.
– Ты ведь скажешь нам, если будешь чувствовать себя как-то не так, правда? – спросила Ябеда.
– Если у меня будет какое-то представление, что именно я чувствую, и если это будет плохо, то да, скажу.
– Годится.
Мы наблюдали, как Солнечная Балерина убирает огонь своим мерцающим солнышком. Языки пламени клонились к нему, словно под сильным ветром, после чего истончались и пропадали.
Она отключила свою способность и повернулась к нам.
– Еще минуту пусть поостынет, и, думаю, мы сможем пройти!
– Надо решить, куда мы направимся и какова будет наша тактика, – произнес Мрак.
– Если они ждут своих, то пока что не будут высовываться из убежища, – сказала я. – Нам лучше всего не пытаться изобретать хитрые маневры, брать в клещи и все такое, если там больше одного выхода. Мы можем ударить их достаточно сильно Солнечной Балериной, Баллистиком и моими букашками.
– Согласен, – кивнул Мрак. – И вы обе узнаете, если они попытаются сбежать через другой выход.
– Эти убежища расположены довольно близко друг к другу, – сказала Ябеда. – Но все-таки меня слегка беспокоит, что, пока мы проверяем одно, они могут покинуть другое. Я почти хочу разделиться.
– Стоит ли рисковать тем, что «Девятка» может поймать врасплох половину наших до того, как подоспеет вторая половина? – спросила я.
– Есть вопрос получше, – ответила Ябеда. – Можем ли мы позволить себе дать им уйти? Если мы упустим этот шанс перейти в наступление и дадим им удрать, они скроются и выработают новую стратегию.
– А у нас в их глазах не очень-то хорошая репутация, – произнесла я. – Так что мы будем главной целью.
Мне показалось, или тьма вокруг Мрака чуточку разбухла?
– Извини, – сказала я ему.
– Хм? – он повернулся ко мне.
Если, поднимая тему повышенной угрозы нам от «Девятки», я тыкаю в больное место, то нет смысла делать все еще хуже.
– Проехали.
– По коням! – скомандовала Ябеда.
Солнечная Балерина развернулась и со всех ног побежала к псам. Регент спрыгнул со своего сиденья и ухватился за запястья Птицы-Разбойницы, чтобы она могла поднять его в воздух. Я взобралась на Атланта.
– Что если… – начала было я. – …Нет.
– Продолжай, – подбодрила Ябеда.
– Что если я проверю библиотеку, пока вы проверяете второе место? Я могу лететь, я туда быстрее доберусь.
– И мы будем в одной ошибке от твоего трупа, – ответил Мрак. – Если не хуже.
– Ты выслушай. Из них по-настоящему дальнобойная атака есть только у Джека, так? Значит, если я лечу, остальные меня не достанут.
– Ты так думаешь.
– Я так думаю. Но, если Джек там, я смогу его почувствовать до того, как он возьмет меня на прицел. И если так выйдет… я смогу просто атаковать, не открываясь, и одновременно предупредить вас.
– Это если не учитывать возможность, что он на два шага впереди нас и уже поджидает в удобном местечке где-нибудь поблизости, – произнес Мрак.
– Он действует как снайпер, – сказала Ябеда. – Выкинь из головы, что он рубит и колет; он дальнобойный стрелок с отличным чувством того, чем занимается противник и как на поле боя передвигаются его товарищи. Он держится в стороне от схватки, время от времени наносит хирургический удар, потом перемещается в другую точку. Единственное, что мешает ему делать это постоянно, – ему необходимо быть рядом с командой, чтобы держать ее под контролем. Нельзя заставить их воспринимать его как главного, если его самого там нет. Чем с меньшим числом товарищей по команде ему приходится справляться, тем больше внимания он может уделять атаке.
– Но у меня есть способ его отыскать, – указала я. – Прежде чем он отыщет меня. Эми дала мне букашек, которые увеличивают мою дальность. Да, какой-то риск для меня будет, но зато мы сможем проверить оба места одновременно и не упустить «Девятку». Это именно тот баланс, который нам нужен.
– Баланс, – повторил Мрак. Он явно не был впечатлен.
– Минимальный риск, максимальный эффект. Ваша группа будет в безопасности, потому что вы вместе и намного превосходите их числом. Я буду в безопасности, потому что в воздухе, и у меня преимущество раннего обнаружения. С точки зрения атаки – у вас будут «Странники» и Сука, у меня мои букашки.
– В прошлый раз Костерезка справилась с твоими букашками, – напомнила Ябеда.
Я кивнула, потом ответила:
– У меня есть пара идей.
– Если ты так уверена…
– Вообще-то право голоса не только у нее, – заметил Мрак.
– Тогда предложи вариант лучше? – сказала я.
– Мы все отправляемся в убежище под библиотекой, потом мы все отправляемся в убежище, на которое напал Левиафан, – ответил он. – Безопаснее, умнее.
– Если ты беспокоишься о том, что я беззащитна, можно отправить со мной Регента, – предложила я.
– Мы не случайно держим эту пару при себе, – возразил Мрак. – Если его выбьют, тебе придется иметь дело еще и с Птицей-Разбойницей. Мы способны с ней разобраться, я полагаю. А вот насчет тебя – не уверен.
Я нахмурилась.
Ябеда обернулась на остальных, потом снова повернулась ко мне.
– Иди.
Я посмотрела на Мрака.
Ябеда указала рукой.
– Иди! И будь на связи!
Я повернулась и взлетела.
Летела я, держась близко к зданиям, и двигалась хаотично, чтобы Джек не смог попасть в меня, если заметит мое приближение. К управлению Атлантом в полете я постепенно привыкала. Не сказала бы, что он стал продолжением меня, как обычный рой. Он ощущался скорее как протез – во всяком случае я представляла себе, что протез руки или ноги ощущался бы примерно так. Сначала ощущение неуклюжее, каждое действие требует определенной сосредоточенности и продуманности. Со временем это становится все ближе ко второй натуре, по мере того как я все лучше осваиваю навык управления. До полной настоящести никогда не дотянет, но меня устроит.
Я уже привыкала корректировать ориентацию Атланта и держать его в воздухе ровно.
Мы опустились на крышу поодаль от убежища. На крыше была будочка с дверью, ведущей внутрь здания. Туда мы и направились, чтобы укрыться
Связных букашек я объединила в цепочку, подключив каждую к следующей, и вытянула эту цепочку далеко за пределы досягаемости моей способности. Они продвигались сравнительно медленно, зато это позволило мне прочесать весь район вокруг библиотеки. Букашки по моему приказу начинали действовать: проползали по любой горизонтальной поверхности, где мог бы стоять Джек или Костерезка, или пролетали в нескольких футах над ней.
Никаких следов. Бронированная дверь под библиотекой была закрыта и запечатана.
Я уже собралась возвращаться к остальным, когда в нескольких кварталах от меня группку насекомых разметало взрывом пыли и каменных осколков.
Женщина, неодетая. Букашки соскальзывали с ее кожи. Малейшее трение о поверхность кожи отрывало им ножки и разрывало тела. Наверняка это Сибирячка. И, если общая форма большого предмета в ее руках о чем-то говорила, она до сих пор держала фургон.
Еще несколько моих букашек перестали существовать, а долю секунды спустя пространство вокруг Сибирячки разорвали новые взрывы разной интенсивности. Где-то наверху был Легенда.
Я сформировала букашками облако вокруг головы Сибирячки, надеясь этим ее отвлечь. Облако получилось жидковатым, но тут я мало что могла. На Сибирячку даже прямое попадание лазера Легенды не подействовало бы.
Я сменила позицию: пролетела полквартала и снова опустилась. Своим роем я с трудом, но все же ощущала сражающуюся пару.
Что-то в действиях Легенды показалось мне странным. Он не вел непрерывный огонь. Скорее, выглядело так, будто каждый его выстрел был тщательно продуман. Он разорвал стену дома за миг до того, как Сибирячка туда приземлилась, затем разнес пять или шесть этажей под ней, чтобы ей стало некуда податься, кроме как вниз. Как только она выбралась с первого этажа этого дома, Легенда обрушил на землю серию лазерных лучей, бьющих по концентрическим окружностям, причем чем дальше от центра, тем более слабых. В результате образовался чашеподобный кратер, в котором обломки завалили обнажившуюся из-за обстрела ливневку.
Сибирячка с фургоном в руках все равно направилась к ливневке, пробиваясь сквозь кучи обломков. Легенда разрядил свои лазеры по улице, обрушив вокруг Сибирячки все. Некоторые из букашек опустились вместе с обломками и ощутили, как теплый воздух улицы смешивается с холодным, застоялым воздухом ливневки. Легенда уничтожил укрытие Сибирячки.
Мне доводилось видеть, как Легенда работает в полную силу, и сейчас было не то. Почему он сдерживался? Понятно, бить по Сибирячке в полную силу смысла было мало, и не исключено, что попытка пробуравить дыру в земле вокруг нее могла теоретически дать ей возможность уйти, если она найдет какую-то подземную полость или тоннель, но с равным успехом это могло и утопить ее. Пока у Сибирячки был этот фургон, ей приходилось оставаться там, где есть кислород. Я предполагала, что она не сможет нырнуть под воду и таким образом удрать. Легенда, судя по всему, лез вон из кожи, чтобы Сибирячка оставалась на поверхности земли и вне укрытий, и атаковал только при надобности.
Он экономит силы, решила я. Поскольку и он, и Сибирячка – сами себе армии, превосходящие по атакующему потенциалу девяносто девять процентов людей на планете, это была стратегическая битва. Вполне возможно, что Легенда планировал продолжать это часами, досаждая ей, не давая перевести дух.
А пока хозяин или кукловод Сибирячки сидит в этом фургоне, ей приходится передвигаться с осторожностью. Если у создателя Сибирячки нет пищи и воды, это может превратиться в битву на истощение. И эту битву Легенда может даже выиграть. Он в хорошей форме, здоровый, атлетичный. В отличие от хозяина Сибирячки, если верить Милочке. Кроме того, находиться в этом фургоне, пока Сибирячка скачет по улицам, едва ли приятно.
Я чувствовала, что все равно что-то упускаю. Почему Легенда сражается именно здесь? Что бы еще ни происходило, они наносили чудовищный материальный ущерб; кроме того, трудно сражаться с Сибирячкой здесь, где так много высоток. Сибирячка может скрываться внутри зданий, и, даже если Легенда снизит высоту своего полета, ему, скорее всего, придется пробиться сквозь три-четыре этажа, чтобы до нее добраться.
Я направила Атланта к библиотеке, держась подальше от схватки. С помощью букашек я могла более-менее отслеживать ход боя. Прикоснуться к Сибирячке я не могла, но чувствовала, куда Легенда направляет свои атаки и какие занимает позиции.
Я продолжала как могла помогать Легенде, посылая букашек на Сибирячку в надежде отвлечь ее или как-то пробраться в фургон. Букашки обшаривали окна, но щель найти не могли. Некоторые заползли в выхлопную трубу, другие в ходовую часть…
Сибирячка упала в канаву, когда Легенда выпустил в нее очередную серию лазеров, и движение машины вкупе со способностью Сибирячки и грубой поверхностью фургона убило процентов девяносто букашек, которых я задействовала. Оставшиеся проложили путь дальше вглубь.
Букашки ощутили запах, который оценили как запах пищи. Густой, едкий, похожий на мусорный. Внутри воняло. Букашки заползли через систему кондиционирования воздуха в салон машины.
На водительском сиденье никого не было. Я послала букашек в грузовой отсек. Ничего.
Фургон был пуст?
Своими букашками я составила высоко в воздухе фразу для Легенды: «ФУРГОН ПУСТ – СИБИРЯЧКА БЛЕФУЕТ».
Она угадала, чего добивается Легенда, и повернула это против него же? Если ее реальное тело сейчас где-то в безопасном месте, где есть пища и вода, то Легенда проиграет битву на истощение, если, конечно, именно к ней он и стремился.
Мне не приходило в голову, почему еще ее создатель мог покинуть безопасность своего фургона.
Паря над библиотекой, я достала мобильник и позвонила.
– Ябеда?
– Да?
– Здесь Легенда дерется с Сибирячкой, но создателя в машине нет. Думаю, он в убежище вместе с Джеком и Костерезкой.
– А тут кто-то заварил дверь толстым металлическим листом, потому что Левиафан или кто-то еще ее сорвал. Интуиция мне подсказывает, что «Девятка» не проникла сюда и не заварила дверь за собой, но не могу отмахнуться от возможности, что это сделали пауки Костерезки. Шанс один к двадцати, где-то так? Узнаем секунд через тридцать, когда Солнечная Балерина прожжет дверь.
– Ясно. Меня еще кое-что озадачивает. Можешь одолжить свой мозг?
– Выкладывай.
– Легенда дерется с Сибирячкой здесь. Что-то тут неправильно. Он старается прижать ее, как можно сильнее ее замедлить. Я знаю, что он, скорее всего, пытается выиграть время и измотать ее второе «я», но почему не в каком-нибудь более плоском месте? Почему не где-нибудь, где для нее меньше укрытий и меньше материального ущерба? Знаю, Сибирячка идет куда вздумается, и если ее второе «я» в убежище, то это, вероятно, серьезная причина, почему она здесь, но все равно…
– Твоя интуиция говорит, что что-то не так.
– Моя интуиция говорит, что что-то не так.
– Окей. Думаю, план Протектората включает в себя нечто большее, чем одна зажигательная бомбардировка.
– Они собираются повторить?
– Нет. Первая бомбежка, судя по тому, что ты рассказывала и что я сама узнала, пользы нашей стороне принесла немного. Это будет что-то другое.
– И мы не знаем, что именно?
– Без понятия. Что еще?
– Мелочь, но если ее второе «я» в убежище, то где Джек и Костерезка? А если они в убежище, то где настоящее тело Сибирячки?
– Она провела с ними многие годы, у них отличное взаимопонимание, и они полагаются друг на друга. Возможно, он решил, что подойти к ним достаточно безопасно.
– Возможно. Ничего более конкретного?
– Мало материала, с которым можно работать. Что еще происходит?
– Легенда сдерживается. Экономит силы. Я так понимаю, что он пытается выиграть битву на истощение, но, насколько могу судить, после того как я сообщила ему, что в машине создателя нет, он не особо изменил ни тактику, ни ритм атак.
– Выигрывает время для чего-то? Для кого-то? Может, сюда направляется Сайон? Нет. Не возникает такого ощущения. Хмм, – Ябеда углубилась в размышления. – Мы только что вошли. Здесь их нет.
Я опустила глаза на библиотеку.
– Как открывается дверь убежища?
– Не могу сказать, пока своими глазами не увижу панель управления. По идее, убежища должны открываться по команде из ШКП…
– Которая была уничтожена, – заметила я.
– Да. Либо из штаб-квартиры ОПП, по приказу директора. Наверняка есть еще какой-то код на случай, если те места выведены из строя.
– А как проникли они?
– У них есть Механик, – напомнила Ябеда. – Хоть Костерезка и работает в основном с биологией, ее познания этим не ограничиваются. Только взгляни на ее пауков. Какое-то простое хакерство нельзя исключить. Так или иначе, я смогу разобраться, когда доберусь туда. Если ты не предпочитаешь грубую силу.
Я посмотрела на Атланта.
– У меня грубой силы нет, у Атланта тоже.
– Зато у Легенды есть. Мы уже идем. Будем через несколько минут.
– Хорошо.
Я повесила трубку.
Затем в воздухе рядом с Легендой написала букашками еще одну фразу:
«НАШЛА 9. ПОДЗЕМНОЕ УБЕЖИЩЕ».
И, подумавши, добавила:
«ВОЗМОЖНО, ВНУТРИ ГРАЖДАНСКИЕ».
Рядом со словами я изобразила стрелку. Потом, чтобы донести информацию предельно четко, начертила гигантскую стрелу, указывающую на дверь убежища.
Если их там не окажется, я буду выглядеть по-идиотски, и, возможно, это будет стоить Легенде того плана, над которым он сейчас работал.
Я почувствовала, что он изменил направление движения. Он по-прежнему осыпал лазерами Сибирячку, но летел в мою сторону.
Сибирячка ринулась вперед. На бегу она словно косой прошлась по моему рою, держа фургон в одной руке, волоча его одним углом по земле, оставляя борозду в мостовой. Потом она прыгнула в воздух, за пределы досягаемости чувств роя. Я ощутила, как что-то тяжелое столкнулось с букашками, находившимися в воздухе вокруг Легенды, и еще букашки погибли, когда он выпустил лазер и попал в них.
Сибирячка швырнула фургон, и Легенда его уничтожил.
Легенда врубил максимальные обороты, вылетев за пределы досягаемости бросившейся на него Сибирячки. Потом резко спикировал, и я представила себе, как Сибирячка спрыгивает со стены второго здания, пытаясь до него дотянуться.
Легенда повернулся в мою сторону и полетел к библиотеке. Я поспешила с дороги и подняла Атланта повыше, на случай если Легенда решит тут все сровнять с землей.
Лидер Протектората прибыл к убежищу, и я почувствовала, что Сибирячка преследует его по земле. Он поднял руку, и из нее вырвался лазерный луч, который тут же разделился на восемь лучей поменьше, изогнувшихся в воздухе. Они ударили в края двери убежища с хирургической точностью, через равные промежутки, затем поплыли по часовой стрелке. Дверь вывалилась.
Легенда развел руки в стороны, и сотни отдельных лучей вырвались из его тела. Три четверти их синхронно развернулись и, устремившись к библиотеке, пронзили ее стены. Другие лучи разделились и ударили в двери, окна, крыши. Не меньше трех попало в меня.
Я дернулась и едва не свалилась с Атланта, но обнаружила, что эти лучи не особо горячее, чем горячая вода из крана, и что этот жар продлился всего две-три секунды, а потом пропал. Сибирячка приблизилась достаточно, чтобы потребовать внимания Легенды, и он прекратил заниматься, чем он там занимался.
Я выкинула из головы вопрос, что должны были делать эти лучи, и переключилась на мой собственный вклад в этот бой. Надо нанести удар, пока они не пришли в себя. Я воспользовалась паузой, чтобы направить букашек в убежище.
Я насчитала там довольно много людей, молодых и старых. Комары в моем рое учуяли запах крови. В убежище было человек двадцать, все стояли. На их телах был металл – рюкзаки или протезы, – но непохоже, чтобы они были ранены.
Внутри было еще трое, но я была не настолько любезна, чтобы назвать их людьми. Они выделялись на фоне остальных: двое мужчин и девочка.
Это были они. «Девятка».
Я сомневалась, что смогу добраться до Легенды и сообщить необходимые детали вовремя; возможно даже, я подвергну его опасности, если он окажется слишком близко от Сибирячки. Я не могла сказать точно, как он будет действовать в поле, но его пиар изображал его законопослушным хорошим парнем, который постесняется атаковать противника, если у того заложник.
А может, и не постесняется. Это может оказаться даже благодеянием – спасти кого-то из когтей одного из «Девятки». Сибирячка, вон, пожирает людей заживо.
Так или иначе, лучше всего было привлечь его внимание письменным сообщением. «20 ГРАЖДАНСКИХ, ДН, КР, СИБ».
Он был слишком занят Сибирячкой, чтобы это увидеть. Она была не так быстра, как Батарейка или Темп, но обладала физической силой, позволяющей передвигаться стремительно, и она прыгала между зданиями, периодически бросаясь на Легенду со скоростью и точностью стрелы, выпущенной из лука.
Я попыталась оставить Легенде второе сообщение – такое же. Кинув взгляд через плечо, я увидела, что он смотрит на меня. Наши глаза встретились. Он кивнул, и я переключила внимание на убежище.
Я не хотела делать это спустя рукава. На этот раз никаких ошибок. Я собрала рой приличного размера, но держала его в резерве. Сперва нужно было закончить кое-какие приготовления. Я извлекла из-под брони капсаициновых букашек и добавила к рою. Создала шелковые нити и подвесила в воздухе, чтобы в любой момент воспользоваться. В качестве завершающей подготовительной меры я достала из вещевого отсека на спине зажигалку и кошелек с мелочью.
Сперва основной рой. Он вплыл внутрь единой массой. Капсаициновые букашки присоединились к остальным и нацелились на глаза.
Джек среагировал, как и второй мужчина, но Костерезка осталась невозмутима. Я увидела, что фигура Сибирячки замерцала. Легенда тоже это заметил. Он рывком глянул на меня, потом на убежище.
Создателю нужно концентрироваться?
Мое сердце колотилось так сильно, что, казалось, одно это может сбросить меня с Атланта. Букашки облепили трех членов «Девятки» и атаковали. Никогда прежде я так не атаковала. Я заставляла букашек кусать, жалить, даже доставлять жертвам разнообразные яды.
Я всегда сдерживалась в той или иной степени. Не сдерживалась я только против тех, кого все равно не достать. Этим троим не повезло так.
Мандибулы впивались в плоть. Они стремились вовсе не причинять боль. Муравьи срезали плоть, жуки вгрызались в плоть, мухи выплевывали свои пищеварительные ферменты на обнаженную плоть.
Я завалила их всеми разновидностями насекомых, способных есть, резать или пронзать мясо. Букашки не наедались: они просто кусали, жевали, позволяли еде вываливаться из ртов и снова кусали.
Костерезка потянулась к поясу; руки ее были гладкими, как стекло. Она оставалась спокойной и собранной, даже когда букашки ее медленно свежевали.
Ее руки остановились, когда шелковые нити спутали ее керамические пальцы.
Мои букашки услышали, как она что-то произнесла. Слова я разбирать почти не могла, но мне показалось, что первым словом было «Джек». Она вытянула к нему руки.
Я попыталась связать Джека, но примотать его руку к боку было труднее, чем скрепить шелком пальцы. Как минимум частично ослепленный капсаицином, он несколько раз махнул ножом в сторону Костерезки. В нескольких местах он ее порезал: букашки ощутили, как ее плоть расходится в районе ключицы и лица. Однако часть ударов пришлась в цель – нити вокруг ее пальцев оказались перерезаны. Секундой позже Костерезка начала собирать свой инсектицидный дым; я попыталась снова сцепить ей пальцы, но она, работая руками, рвала нити.
Окей. Это не конец света. Букашки продолжали пожирать троицу, и у меня в голове был еще один план. Слабая надежда.
Я достала салфетки, которыми переложила мелочь в кошельке, чтобы она не гремела и не звякала. Мои букашки взяли их и подняли в воздух, два-три десятка всего.
Я проверила зажигалку, потом подожгла первую салфетку.
Она горела медленно – чтобы бумага полностью сгорела, ушло секунд пятнадцать или двадцать. Мухи, которые ее держали, умирали, когда пламя до них добиралось.
К тому времени, как первая салфетка догорела, букашки расположили вторую так, чтобы она тоже занялась. Так я передавала пламя по цепочке. Медленная эстафета огня.
Костерезка запустила свой дым, несмотря на мои попытки связать ей пальцы, и я почувствовала, что он массово убивает моих букашек. Я приказала им отступать из убежища, оставив лишь нескольких отслеживать передвижения «Девятки».
Цепочка горящих салфеток добралась до убежища. Я подожгла последние несколько штук и послала их к Костерезке. Почувствовала, как букашки умирают от контакта с дымом.
И ничего. Я выругалась.
Слишком хорошо было бы, окажись дым горючим. Даже если бы он взорвался самым мягким образом, это хотя бы дало бы мне какие-то контрмеры.
Я отвернула от убежища. Я пообещала остальным, что не буду рисковать. Я опробовала все, что могла, возможно даже, причинила им некоторый урон, теперь пора отступать. Я заслужила внимание Сибирячки тем, что атаковала ее создателя, но она сейчас была слишком занята Легендой, так что этой угрозой я могла не забивать себе голову. Остальные члены «Девятки» все еще находились внутри.
Что до Легенды, то он продолжал свою расчетливую, размеренную атаку. Я увидела, как он поднес руку к уху.
Сообщение от его команды? Что-то случилось с остальным Протекторатом? Или с другими членами «Девятки»?
Он стал пикировать на убежище. Сибирячка погналась за ним, и он, ничуть не замедлившись, прочертил лазером по улице, чтобы затруднить ей передвижение. Это дало ему едва ли больше десятой доли секунды, если вообще что-то дало: я увидела, как она поставила ногу на разбитый участок дороги, который не удержал бы и белку, не развалившись окончательно. Оттолкнувшись от этого обломка, она прыгнула вперед и вверх, к Легенде, хищно изогнув пальцы рук. Он опережал ее всего на десять – пятнадцать футов.
Малочисленные букашки, оставленные мной по краям облака убийственного дыма, давали мне очень фрагментарную картину. Легенда внутри убежища, выпускающий лазер в сторону облака, где находились Джек, Костерезка и создатель Сибирячки. Он схватил одного из гражданских, отупело стоявших в убежище, и тут на него набросились все. Первая женщина вцепилась в него, и остальные сделали то же самое, пытаясь повалить. Букашки ощутили вспышку жара, когда он выпустил в них свой лазер и высвободился. Следующий лазер вылетел вверх через крышу библиотеки, а за ним в зенит устремился и сам Легенда. Летя вверх, он направил еще один луч прямо вниз, в библиотеку.
Для меня его взлет послужил сигналом сделать то же самое. Я стала подниматься, держась одной рукой за рог Атланта, а другой доставая телефон. Стремительно набрала Ябеду. Доверяясь ее склонности брать трубку на первом гудке, я закричала в трубку, не дожидаясь ответа:
– Что-то происходит! Укройтесь, назад!
Небо рассек стелс-бомбардировщик, как и в прошлый раз. Теперь сброшенный им груз был меньше, едва различим глазом.
Разрушения не заметить было куда сложнее.
Единственное подходящее слово – «хаос». Трудно было вычленить отдельные эффекты, потому что они сливались. Облако желто-зеленого дыма затянуло спиралью вокруг вихря, который заставил часть библиотеки, превратившуюся в стекло, разбиться и ввалиться внутрь себя. Ударила вспышка ярких и разнообразных цветов, на которую я едва могла смотреть и которая поджарила кучу всяческих бескостных, безликих, мясистых монстров. Один монстр успел сделать четыре шага, прежде чем рассыпался в пыль. Там, куда опускалась пыль, создавалась новая пыль, и так было до тех пор, пока вихрь не расширился настолько, что стал затягивать ее в себя и тем самым остановил, возможно, бесконечную цепную реакцию.
Я видела, как в одном месте замедляется время, в другом – плавится мостовая. Одно место оставалось спокойным, нетронутым – пузырь пространства, где валяющаяся на земле газета яростно билась из-за движения воздуха. Полздания оказалось аннигилировано во вспышке, и вторая половина обрушилась в самую середину зоны бомбардировки. В считаные секунды она исчезла, перестала существовать.
Эффекты ширились и распространялись по всему району, полоса безумия шириной в три квартала, уходящая в огненное море от предыдущей бомбежки.
Я медленно поплыла к Легенде, подняв руки над головой, чтобы показать отсутствие агрессивных намерений.
– Благодарю за содействие, – произнес он, как только я оказалась в пределах слышимости. – Часть информации была ошибочной или неточной, но все же она принесла пользу.
Я могла лишь кивнуть.
Он поднес руку к уху и несколько долгих секунд молчал. Когда он снова заговорил, его реплика была туманна.
– Принято.
Я ждала, глядя на творящуюся внизу катастрофу.
– По донесениям, Ползун и Манекен находились в зоне взрыва.
– Как ваши смогли уйти и при этом удержать их там? Они… они же смогли уйти?
– Хроноблокеру удалось зафиксировать Манекена на месте. Ползун освободился из такой же ловушки, разорвав себя надвое о недвижимый объект. Удержать Ползуна в зоне взрыва смогла Пиггот.
– Как?
– Она приказала Сплаву передать сообщение – рассказать Ползуну, что именно мы задумали. Его настолько захватила мысль, что мы сможем его ранить, что он оставался на месте, пока наши команды отступали.
– Так просто?
– Похоже, что да.
– Если он выживет…
– Он не выжил.
Внизу раздалось несколько взрывов поменьше. Я увидела, как часть разрушенного здания раскалилась докрасна, потом взорвалась вспышкой света, из-за которой ледник по соседству проскользил, вращаясь, на клочок горящей земли.
– А остальные трое?
– Пока неизвестно. Гражданские мертвы, но это в некотором роде милосердие. Костерезка встроила в их скелеты механических пауков, что позволяло ей управлять ими дистанционно. Они были как зомби, но в сознании и чувствовали невероятную боль. Полагаю, у нее были способы причинить им мучительную смерть, если бы мы попытались отсоединить их от этих пауков-каркасов. Может быть, мне удалось бы их спасти, трудно сказать. Судя по тому, что я мельком увидел, не уверен, что они были бы мне благодарны.
С минуту мы молча смотрели на разрушения.
Я рискнула задать ему вопрос:
– Переживет ли Броктон-Бей все это? Он, похоже, и так был на грани. И этот хаос, эта бомбежка… Сможем ли мы оправиться?
– Уверен, ты знаешь этот город лучше, чем я. Предпочитаю думать, что люди крепче, чем кажутся на первый взгляд. Быть может, это относится и к городам?
– Хотелось бы мне так думать. Но если быть реалисткой…
Я осеклась на полуфразе.
Мои букашки засекли группу людей на краю зоны поражения.
– Черт, не может быть… – я указала в ту сторону.
Сибирячка яростно мерцала, скрючившись возле Джека и Костерезки, положив руку на каждого из них. Между ними был еще один ссутулившийся мужчина.
Легенда поднял руку, но стрелять не стал.
– Легенда?
– Они нас не заметили. Я хотел бы выбить Джека или Костерезку, пока они отвлечены и беззащитны, мне надо только дождаться, когда Сибирячка отойдет или отпустит их.
Группа сменила расположение: теперь мужчина одной рукой обнимал Джека за торс, а другой – Костерезку за плечи. Сибирячка была позади них.
– Ты это видишь? – спросил Легенда.
– Что? – с нашей позиции я с трудом их различала. – Не вижу.
– Мое зрение лучше, чем у большинства. Небольшой бонус от моей способности. У него на тыльных сторонах кистей татуировки, может быть, ты можешь их разобрать? На левой руке котел, на правой лебедь.
– Я… не въезжаю.
– Да, – он слегка вздохнул. – Это ожидаемо. Но это значит, что мы знаем, кто он.
– Кто-то, кого я должна знать? Старый костюм?
Он покачал головой.
– Это ученый.
Джек поднял глаза, и в тот же миг Легенда выстрелил. Благодаря силе Сибирячки вся их группа бросилась вбок и исчезла за укрытием. Я послала за ними букашек.
Мой рой обнаружил прибытие других. «Темные лошадки» и «Странники» подходили с запада, огибая верхний край зоны бомбардировки. Легенда выпустил по Сибирячке несколько лучей и погнался за ней, но она постоянно держалась так, что между ее группой и Легендой было здание. Он застыл на месте с вытянутой рукой, потом прикоснулся к уху.
– Мои команды в пути, – сообщил он.
– Это хорошо, – ответила я. – «Темные лошадки» и «Странники» тоже. Я собираюсь сообщить им…
– Нужно, чтобы они отступили, – перебил Легенда.
– Еще одна бомбежка? – спросила я.
– Нет, – покачал головой Легенда. – Похоже, нас ждет худший из возможных сценариев.
– Но мы побеждаем, – сказала я, не веря своим ушам. – Ваши выбили двоих из них, мы их загнали в оборону…
– Именно, – перебил он. – Мы побеждаем. И мы уже нарушили достаточно много правил «игры», которую затеял Джек. Теперь, боюсь, мы увидим «кару», которую для нас приготовила Костерезка.