ДОБЫЧА 14. ИНТЕРЛЮДИЯ Б
– Нужно подождать еще минуту или две. Надо, чтоб данные откомпилировались и загрузились. Это не я создал, поэтому на всякий случай выбрал самый медленный, самый эффективный из доступных вариантов сжатия. Поэтому придется подождать.
– Ничего страшного. Спасибо.
Малыш Победа неловко сменил позу и погрузился в молчание.
«Не надо так бояться. Я всего лишь человек».
Легенда смотрел из окна. Он не будет скучать по этому городу. Здесь у него не было счастливых воспоминаний и было мало поводов для гордости. Обычно он, как правило, чувствовал, что произвел какое-то воздействие, что мир стал лучше благодаря тому, что он был там, где был. Здесь так не получилось.
– Сколько ты уже в Защитниках? – спросил он, чтобы завязать беседу.
– Два года.
– Я видел твое досье.
Малыш Победа поежился.
– Нет, не надо держаться так, будто я собираюсь сказать что-то плохое. Заместитель директора по работе с Защитниками, не помню его имени, весьма хвалил твое умение взаимодействовать с людьми.
– Взаимодействовать с людьми? Не помню, чтоб я особо много этим занимался.
– Что-то насчет выступлений перед молодежью в школе?
– А. Ну, это была мелочь.
– Похоже, тот парень, который оценивает твою деятельность, так не считает. Вылетело из головы его имя, эти чиновники все на одно лицо…
– Заместитель директора Реник, – подсказал Малыш Победа.
– Да, он. Спасибо. Похоже, он считает, что ты наладил контакт с публикой и сделал это лучше, чем любой из твоих товарищей по команде. Ты был прям, открыт, честен, а еще ты выделялся своим поведением, когда школьники чересчур разгорячились и стали сыпать ехидные замечания.
– Директор Пиггот накричала на меня за то, что я выхватил пистолет.
– Это действительно вполне могло кончиться очень плохо, но ты выбрал верный тон и разрядил ситуацию с юмором. Я считаю, что это хорошо, и персонал школы решил так же. Несколько дней после того мероприятия учителя слали мейлы, сообщая о твоем положительном влиянии на учеников, включая тех, кто любит поехидничать. Конкретно о твоем.
Малыш Победа пожал плечами и нажал несколько клавиш на ноутбуке, проглядев несколько прогресс-баров и графиков.
– Мне об этом никто не говорил.
– Очень жаль, – сказал Легенда и повернулся к окну, чтобы снять с Малыша Победы часть прессинга, который оказывало само его присутствие. – Умение подать себя публике критически важно, если ты собираешься сделать карьеру в Протекторате.
– Как-то странно, что такой большой человек, как вы, придает такое значение мероприятию, которое я едва помню.
– Я изучаю досье каждого, с кем намереваюсь работать, и изучил твое. Я пытаюсь подмечать сильные стороны каждого. То мероприятие запомнилось мне, когда я проглядывал твою информацию. Эту картину очень легко было вообразить, особенно ту часть, где пистолет.
Малыш Победа чуть улыбнулся.
– Ты напоминаешь мне Героя.
Улыбка исчезла с лица Малыша Победы. Он приобрел испуганный вид.
– Правда?
– Думаю, в юности он был довольно похож на тебя.
Малышу Победе явно стало неуютно.
– Ты можешь говорить на эту тему, – заверил его Легенда. – Все нормально. Он ушел от нас уже очень давно.
– Я типа как подражал ему.
Легенда оглядел парнишку. Доспехи в красных и золотых цветах, визор с красноватым покрытием. У костюма были недавние на вид дополнения, менее потертые и поношенные, но если не обращать на них внимания, если представить себе, что эти вьющиеся каштановые волосы скрыты под шлемом, а вместо красной брони синяя кольчуга, то сходство вполне можно увидеть.
– Это заметно.
– Я не собирался его копировать, выезжать на его славе, все такое. Когда я начал, я был младше, я хотел только выразить уважение… – Малыш Победа замолчал, когда Легенда поднял ладонь.
– Все нормально. Думаю, он был бы польщен.
Малыш Победа кивнул, чуточку слишком поспешно.
– Знаешь, он ведь был первым настоящим Механиком.
– Еще до того, как мы узнали, что у Механиков есть специализации, – добавил Малыш Победа.
– Я думал об этом. Дезинтегрирующее ружье, реактивный ранец, звуковое оружие, источники питания и взрывные устройства, поразительно эффективные для своих размеров. Подозреваю, что его специальность была связана с манипулированием и усилением волн разных длин и частот.
Глаза Малыша Победы расширились. Он кинул взгляд на ноутбук.
– Я знаю достаточно много Механиков, чтобы узнать этот взгляд. На тебя накатило вдохновение?
– Типа того. Скорее кучка сырых идей.
– Не хочу тебя отвлекать. Если тебе нужна минутка, чтобы как-то зафиксировать то, что пришло в голову, я нисколько не обижусь.
– Не, нормально.
– Ты уверен?
– Ага. Я… – Малыш Победа замялся. – Думаю, лучше еще поговорить с вами, чем записывать идеи, которые, наверно, все равно не прокатят.
– Благодарю. Я бы сказал, тебе не стоит особо беспокоиться насчет попыток имитировать Героя. Мне греет душу, если уж выражать это словами, что ты почитаешь его и продолжаешь его дело. Но у тебя своя специализация и свои сильные стороны.
Малыш Победа кивнул.
– Я пытаюсь в этом разобраться. Я потратил много времени – все барахтался, пытался быть как другие Механики. Девяносто процентов проектов я забрасывал, так и не закончив. А те, что заканчивал, – это потому, что они были простые. Пушки, летающий скейт… ну, был у меня летающий скейт. Я типа как копировал подход Героя. Скейт вместо ранца, но я делал пушки, несколько раз пробовал дезинтегрирующие лучи. Может, мне удавалось это заканчивать отчасти из-за того, что я чувствовал – это будет оскорблением памяти Героя, если пытаться копировать его стиль и лажать при этом.
– Разумно, – обронил Легенда, в основном чтобы показать, что он слушает.
– Но в последнее время я перестал париться на этот счет. Может, помогает, что мы сейчас так сильно загружены работой. Я слишком уставал, чтоб держаться правил, которые думал, что должен соблюдать. Мне все равно надо проводить время в мастерской, иначе, думаю, я свихнулся бы, но сейчас я больше импровизирую. Доверяю интуиции и меньше времени сижу за компами, чтоб получать точные числа и размеры.
– Чтобы скомпенсировать твою дискалькулию?
– Не знал, что вы об этом знаете. Не знал, что ОПП знает.
– Таланты Дракон позволяют составлять весьма исчерпывающие досье, прости.
Малыш Победа нахмурился, его выражение лица чуть изменилось, когда он смотрел на клавиатуру перед собой. Затем, похоже, он переварил эту мысль, поскольку продолжил:
– В общем, я думаю, что в моем случае это работает. В У меня появляется ощущение, что у меня таки есть специализация, но это скорее подход, чем конкретная область. Оборудование с множеством настроек и вариантов применения, модульное оружие, снаряжение, которое можно приспосабливать к различным ситуациям, наверно, так?
– Это фантастика. То, что ты мучился и в итоге нашел свои сильные стороны через труды, может оказаться твоим достоинством.
– Достоинством?
– Если ты когда-нибудь возглавишь Защитников или команду в Протекторате, ты будешь лучше готов к тому, чтобы помогать товарищам, у которых свои собственные проблемы.
– Командир из меня будет ужасный.
– Герой утверждал то же самое, и, полагаю, мы солидарны во мнении, что он ошибался.
Это, похоже, заставило Малыша Победу призадуматься.
– Поразмысли об этом.
– Окей, – ответил Малыш Победа. – Не то чтобы я не был вам очень признателен за слова ободрения, но вы говорили, что немного спешите, а у меня тут, кажется, все готово.
– Закончилась компиляция?
– Я мог бы еще отточить, попробовать дать вам некоторые дополнительные возможности, но у кода и железа, с которым я тут работаю, настолько плотная структура, что, думаю, от этого будет больше вреда, чем пользы. Это примерно как пытаться засунуть зубную пасту обратно в тюбик, когда ее уже выдавили, только в технической области… У вас не получается, и вы, может, пытаетесь воткнуть дополнительный тюбик где-нибудь сбоку, потом еще и еще, и в итоге у вас получается неуклюжая фиговина, которую вы даже не можете использовать по первоначальному назначению: чтобы выдавливать пасту.
– Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Спасибо тебе за это. Она уже загружена?
– Ага. Очень рад был помочь, – улыбнулся Малыш Победа.
Легенда встал и слегка потянулся.
Он уже со всеми попрощался и поговорил с Эмили. Все дела здесь завешены. Он успел позвонить домой и сказать Артуру, что к ужину добраться не успеет, но до полуночи – надеется.
Его губы тронула слабая улыбка. При мысли о возвращении домой, о том, чтобы обнять Артура, у него даже голова слегка закружилась. Когда он рос, ни разу не думал, что после шести лет брака у него будет кружиться голова при мысли о встрече с мужем.
Но сначала требовалось еще кое-что сделать. Эта мысль притушила его радостное настроение.
– Тогда я пойду. Нам с тобой надо будет еще как-нибудь побеседовать, – пообещал он Малышу Победе. – Расскажешь мне, выяснил ли ты свою специализацию и возглавил ли команду.
– Может, в следующий раз, как вы будете в Броктон-Бее?
– Может быть, – улыбнулся Легенда, но про себя подумал: «Знает ли он? Весь этот регион может быть оставлен».
Возможно, Малыш Победа просто оптимист.
Легенда развернулся, открыл окно и позволил себе выплыть в него. Секунда у него ушла на то, чтобы сориентироваться, понять, где верх, где низ, где север, восток, юг и запад, а потом он полетел.
Способности паралюдей классифицированы на категории. К категории «Ломщик» относят те способности, которые ограничены собственным телом и пространством непосредственно вокруг него. Изначально в нее включали тех, кто мог делать себя сильнее, крепче, крупнее или менять материалы, из которых созданы, но постепенно она расширялась, в нее входили и другие Плащи. Существует и активно развивается теория, что категория «Ломщик» одна из самых часто встречающихся, хотя и не всегда самая выраженная. Множество людей со способностями обладают также механизмами внутренней защиты, не позволяющими способностям ранить их же. Пирокинетики обычно устойчивы к огню. Для других разнообразных способностей существуют автоматические предохранители биологического или ментального свойства. Мало того, имеются и другие адаптации, настолько тонкие, что едва детектируются. Адаптация Легенды к таким не относилась.
Его способность к полету позволяла ему разгоняться до сверхзвуковых скоростей и еще продолжать разгоняться без какого-то жесткого предела. Мягкий предел состоял в том, что его способности Ломщика не позволяли ускорению разорвать его в клочья, по мере набора скорости изменяя его тело, превращая его в нечто иное. Недостаток этого заключался в том, что, когда происходила эта трансформация, мозг на когнитивном уровне отключался. Легенда никогда не позволял себе разгоняться до таких скоростей, при которых терял возможность сознательно управлять своим движением.
Были и другие положительные стороны. Легенде хорошо удавалось улавливать и обрабатывать световые волны, в каком бы состоянии он ни находился. Он мог видеть с идеальной точностью на любом расстоянии, пока объект не заслоняло препятствие или не затуманивала атмосфера.
Если противник атаковал его и наносил удар, он инстинктивно переходил на долю секунды в энергетическую форму. В этом состоянии он поглощал энергию самого разного рода, включая кинетическую энергию, принесенную ударом или пулей. Противникам приходилось изматывать его – каждая их атака обладала лишь малой долей эффективности по сравнению с тем, что могло бы быть. И даже эта толика урона секунду спустя уже залечивалась, поскольку он применял поглощенную энергию для починки своего тела. Для врагов возможен был и обратный подход: попытаться ударить его с такой быстротой и мощью, чтобы даже сотой доли секунды, которую длится контакт, хватило, чтобы вывести его из боя. Левиафану и Бегемоту удавалось наносить настолько сильные удары.
«И Сибирячке тоже», – напомнил он себе и, стиснув зубы, чуть увеличил скорость.
Он летел над Атлантическим океаном с такой быстротой, что вода казалась сплошной плоскостью. Мысли стали туманиться, и он был вынужден сосредоточиться на месте назначения, смахнув в сторону все прочие мысли и сомнения.
В определенном смысле это освежало – очиститься от обязанностей и тысяч проблем, которые ему приходилось решать как лидеру Протектората. Однако это всегда его чуть-чуть пугало.
Лишь мгновение потребовалось ему, чтобы затормозить до полной остановки. Он позволил себе вновь устроиться в своем реальном теле.
Иногда он задумывался, не предназначена ли его способность к полету для межзвездных путешествий. Что если бы он продолжил ускоряться? Его сила Ломщика позволила бы ему выдержать космический вакуум, его зрение стало бы куда мощнее без атмосферы, замутняющей картину перед глазами за пределами нескольких миль… и даже скука многолетних странствий была бы ничем, если бы его сознание перешло в состояние покоя.
Он никогда это не проверит.
Пока летел, он поглощал свет, тепло и фоновую радиацию, и сейчас он чувствовал себя обновленным. Даже незначительный износ организма был устранен, он снова был на пике формы.
Его сознание, эмоции – дело другое. Это было все равно что проснуться в теплой постели рядом с любимым мужчиной и тут же испытать сосущее чувство страха перед грядущим днем.
Паря в воздухе, он приблизился к буровой платформе и опустился на ограждение, совсем чуть-чуть применяя способность к полету для сохранения равновесия. В любом направлении, насколько хватало глаз, была лишь вода.
– Готов в любой момент, – произнес он.
Все началось с бледного квадрата в воздухе; он быстро развернулся, стал трехмерным. Потом расширился, и теперь в воздухе парил интерьер помещения; наружной его части при этом не было.
Легенда подлетел вперед и встал на белую плитку коридора. Он ощутил искажение, когда сдвигалось пространство, ощутил порыв ветра, когда менялось давление. Все заняло лишь пару секунд. Кинув взгляд через плечо, он удостоверился, что буровая платформа исчезла. Сзади продолжался все тот же коридор.
Он зашагал вперед, уверенный, что сможет пройти через лабиринт комнат и коридоров.
Когда он открыл дверь и вошел в совещательную комнату, его встретило несколько удивленных взглядов.
– Легенда, – сказала Доктор. – Я думала, вы заняты в Броктон-Бее.
– Джек сбежал.
– Это… очень печально, – произнесла Александрия.
– Весьма, – согласилась Доктор.
Легенда окинул комнату взглядом. Александрия сидела, откинувшись на спинку стула, ее шлем лежал на столе перед ней, в углу глаза виднелся звездообразный шрам. Она была красива – в этом Легенда не сомневался, – но в основном красотой львицы. В черно-сером костюме она выглядела устрашающе, а выражение лица было поистине царственным.
Эйдолон был ее полной противоположностью. Он откинул капюшон и снял сияющую маску, явив миру мужчину средних лет с густыми бровями, начавшими редеть волосами и обвисшими щеками. Он походил скорее на среднестатистического отца семейства, переодевшегося Эйдолоном для костюмированной вечеринки, чем на самого Эйдолона.
За столом были и другие. Доктор: темнокожая, волосы стянуты в аккуратный пучок, скрепленный палочками, одета в короткое белое платье под белым же халатом. Числовик, перед которым стоял ноутбук, походил больше на бизнесмена, чем на одного из наиболее влиятельных и наименее известных паралюдей на планете. Была еще женщина в черном костюме, которая ни разу не представилась и которую ни разу не представил кто-либо. Каждый раз, когда Легенда приходил сюда вместе с другими, она сопровождала Доктора.
«Страховка, – подумал он. – Доктор думает, что эта женщина сможет противостоять нам, если мы обратимся против нее».
Победит ли она? Легенда сомневался. На протяжении своей карьеры он встречал много сильных индивидуумов и научился оценивать их. Эта женщина не расслаблялась ни на мгновение, а тот, кто уверен в победе, более склонен к тому, чтобы ослаблять бдительность. Легенда считал, что, вероятно, она должна в случае проблем остановить или задержать их, тем самым дав Доктору время спастись.
– Джек сбежал. А что с остальной «Девяткой»? – поинтересовалась Доктор.
– Мы предполагаем, что Костерезка и Сибирячка тоже сбежали, как и новый член их группы, Волкрюк.
– Ясно.
– Это нетипично для вас – выказывать интерес к чему-либо вне области вашего бизнеса и исследований. У этого любопытства есть какие-то основания?
Доктор улыбнулась.
– Иногда тяжело бывает уследить за всем, что происходит по ту сторону этих стен.
Легенда кивнул, потом сел справа от Александрии. Поразмыслил немного и произнес:
– Кое-что меня тревожит.
– Это связано с тем, почему вы сегодня пришли сюда?
– Да. Позвольте для начала проинформировать вас, что в Броктон-Бее, по-видимому, есть предсказатель, который чертовски убежден, что в скором времени миру придет конец.
– Предсказатели знамениты своей ненадежностью. Я говорю это многим своим клиентам, когда они выражают интерес в том, чтобы видеть будущее. По-моему, я и вам это говорила. Или то обсуждение было с Александрией?
– Да, – кивнула Александрия.
– Вы правы, – согласился Легенда. – Большинство предсказателей говорят туманно. Им приходится, потому что будущее само по себе туманное. Но все данные указывают на то, что эта предсказательница очень конкретна. Джек Нож был упомянут как катализатор того, что произойдет через два года. Точнее, она сказала, что это произойдет, если Джек выживет и покинет Броктон-Бей, что он и сделал.
Повсюду вокруг закивали.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что миру придет конец? – спросил Эйдолон.
– От тридцати трех до девяноста шести процентов населения умрет за очень короткий промежуток времени. Предполагаю, что в более далекой перспективе последствия этого сценария приведут к еще большему количеству жертв.
Заговорил Числовик.
– В зависимости от обстоятельств смерти, гибель даже одного индивидуума из трех может привести к дальнейшим потерям. Нехватка персонала в важнейших службах и ключевых областях, гигиенические, атмосферные и экологические эффекты, вызванные разложением большого количества тел, дестабилизированная социальная инфраструктура… По оптимистичному прогнозу, население Земли будет резко снижаться на протяжении двадцати лет, пока не стабилизируется на уровне 48.6% от сегодняшнего уровня. 3391803504. Плюс-минус.
– Это оптимистический прогноз? – переспросила Александрия.
Числовик пожал плечами.
– Маловероятно, что это произойдет. Для этого необходимо, чтобы погибло минимальное количество людей, не было тел, без присмотра не осталось ничего, что способно вызвать неконтролируемые пожары или ядерные аварии. Если пытаться делать оценки, ведя речь о событиях, способных убить от трети до почти всего населения Земли, я бы сказал, что, вероятно, погибнет около семидесяти двух процентов. То есть в живых останется миллиард и девятьсот пятьдесят миллионов. Больше половины этих людей умрет в течение следующих двадцати лет, а больше половины оставшихся умрет за следующие десять. Разумеется, надо держать в уме, что это всё оценки.
– Конечно, – кивнула Доктор. – Предсказатели ненадежны. Полагаю, девушка не знает, как именно это произойдет?
– Да. Ее наниматель ничего не сказал по этому поводу.
– Мы примем меры, – произнес Эйдолон. – Эвакуация, и мы будем настаивать на автоматическом контроле отключений в энергетических системах и на атомных станциях. С учетом Всегубителей это в любом случае разумные меры. Мы можем уменьшить потенциальный урон.
– Если только числа, представленные нам прорицательницей, уже не учитывают эту нашу беседу и принятые меры, – заметила Александрия. – Если она действительно видит будущее, более чем вероятно, что она видела и эту встречу, и все, что последует дальше, в некотором роде.
Это прозвучало отрезвляюще.
– Разумеется, мы все равно это сделаем, – сказал Эйдолон.
Легенда и Александрия кивнули.
– Давайте не забывать вот что, – произнесла Доктор. – Числа в любом случае указывали на развязку через двадцать три года. Если Всегубители продолжат наносить такой же урон, какой наносили до сих пор, мир этого не выдержит. Нам придется отступать из разрушенных и опасных регионов, население будет уплотняться, Всегубители будут атаковать эти агломераты… И это еще если не рассматривать возможности того, что они достигнут чего-то значительного в процессе. Мы уже говорили о критических сценариях: Бегемот устраивает ядерную зиму, Левиафан уничтожает либо загрязняет возобновляемые источники воды по всему миру.
– Вы хотите сказать, что у нас и так на носу конец света, – подытожила Александрия. – А эти новости просто ускоряют график.
– Да. Любые меры, которые мы принимаем, по-прежнему остаются жизненно важными. Они помогут здесь, с этим сценарием, но, если он так и не реализуется, они все равно помогут против Всегубителей.
– Мы исходим из того, что именно Всегубители в основе этого сценария конца света? – спросил Эйдолон.
– Это вероятно, – ответила Александрия. – Но давайте заранее ничего не вычеркивать.
– При условии, что он вправду произойдет, – сказала Доктор.
– Мы не можем позволить себе утверждать обратное, – произнес Легенда. – Среди ваших сотрудников и клиентов есть предсказатели?
– Есть несколько, – подтвердила Доктор. – Я расспрошу их об этом конце света.
– Хорошо, – кивнул Легенда. – Эйдолон, не хочешь себя в этом попробовать?
– Если способность позволит. Она дает мне только то, что сама считает необходимым для меня, а не то, чего я от нее хочу.
– Нам необходима любая помощь. Давайте посмотрим, сумеем ли мы разобраться, как это случится, и тогда мы сможем это предотвратить или снизить урон. Есть много Плащей с категорией Мыслителя. Распространите информацию, призывайте вернуть старые долги, сами просите об одолжениях. Все, что угодно, чтобы разузнать об этом как можно больше.
От других членов Протектората и от Доктора последовали кивки и согласные реплики.
Легенда тихо прокашлялся, обвел взглядом стол.
– Кстати о великих умах… Во время моего пребывания в Броктон-Бее всплыла еще одна тема, которую я хотел бы обсудить.
Их внимание было полностью сосредоточено на нем.
– Александрия, я предполагаю, что ты уже прочла отчеты. По-моему, ты была не очень удивлена, когда я рассказал о прорицательнице и о конце света; скорее всего, ты уже прочла мои заметки.
Александрия изначально выбрала себе имя в честь Александрийской библиотеки, но позже прекратила это упоминать, предпочитая оставлять своих врагов в неведении. Она была сильна на физическом уровне, однако и в умственном плане внушала почтение. Она никогда не забывала детали, быстро впитывала информацию, одним взглядом прочитывала две книжных страницы, схватывала все на лету и сохраняла в памяти выученное. Она владела большинством распространенных языков, не менее чем десятью стилями боевых искусств, а когда дело доходило до компьютеров, не уступала некоторым из лучших не-Механиков в мире. Она имела высокий рейтинг не только в категории Амбал, но и в категориях Мобиль и Мыслитель.
– Я читала то, что ты написал, но не вполне поняла, что конкретно ты имел в виду.
– Сибирячка.
Легенда увидел, как ее выражение лица изменилось, как Эйдолон дернулся, словно получил пощечину.
– Объясню для тех, у кого нет доступа к данным ОПП или времени на их изучение. Сибирячка не относится к категории Амбал. Она Мастер, а полосатая женщина – проекция. Я успел мельком увидеть мужчину, который создает эту проекцию, прежде чем они отступили.
– И?
– И у него на тыльной стороне левой ладони была татуировка «Котла», а на правой – лебедя.
Все, кроме него самого, Числовика и женщины в костюме, отреагировали удивлением.
– Ты же не думаешь, что это Уильям Мэнтон? – спросила Александрия. – Но почему метка на правой руке?
– Не знаю. Не сходится на многих уровнях. Исследователь паралюдей экстра-класса становится членом «Девятки»?
– Это случилось с Аланом. С Манекеном, – тихо произнес Эйдолон.
– В базе данных нет ничего, – сказала Александрия. – Ничего, что указывало бы, что он находился в каком-то из мест, где был задействован протокол карантина.
Она бы знала. Она читала все записи и могла вспоминать их с идеальной точностью.
– Он мог украсть чью-то личность.
– Это верно, – кивнула Александрия.
– У нас есть подтверждение, что он жив, – тихим голосом сказал Эйдолон. – Мы подозревали, но…
– У нас были предположения, но очень далекие от действительности. Это меня и беспокоит, – Легенда жестко посмотрел на Доктора. – Понимаете, у нас было впечатление, что Уильям Мэнтон с того дня, когда покинул «Котел», и по настоящее время продолжает свою работу. Мы предполагали, что он путешествует по миру, ставит опыты на людях, давая им способности, а в качестве побочного эффекта – физические мутации, а затем выпускает жертв обратно в общество с татуировками в виде символа «Котла». Во всяком случае, вы нам так говорили.
– Вы намекаете, что я лгала? – спросила Доктор. На ее лице не было ни тени замешательства.
– Я сопоставил времена. Маловероятно, чтобы Уильям Мэнтон проводил эксперименты, чтобы наградить щупальцами какую-то бедную девушку в Иллинойсе, в то же самое время, когда Сибирячка была занята нападениями на людей в Майами. Вдобавок он в одиночку о себе-то едва мог позаботиться, что уж говорить о проведении исследований.
Легенда кинул взгляд на остальных. Эйдолон обеспокоенно хмурил брови, Александрия выглядела задумчивой.
– Последовательность событий не сходится, – произнес Легенда, стремясь донести свою мысль. Затем снова повернулся к Доктору. – Что вынуждает меня теряться в догадках, кто же ставит опыты на людях.
– У нас нет нужды в экспериментах на человеческом материале. Числовик способен рассчитать вероятность успеха любой заданной формулы.
– Может быть, и так. Но тогда кто ставит опыты на людях, кто знает о «Котле» достаточно, чтобы ставить татуировки или клейма, и при этом имеет доступ к подобного рода ресурсам?
– Не мы, – ответила Доктор.
Легенда пристально смотрел на нее, изучая.
– И вам ничего не известно о том, как со всем этим связан Уильям Мэнтон?
– Я так же озадачена, как и вы. Вы можете проверить весь этот комплекс, если это поможет вам избавиться от подозрений, – предложила Доктор.
– Мы с вами оба знаем, что это место слишком большое, его за целую жизнь не исследуешь, – ответил он.
– Да.
– И если исходить из того, что виновник здесь вы, то ничто не мешает вам заставить своего привратника проложить путь в другую альтернативную реальность, где вы держите тех, кого захватили. Это даже объяснило бы, почему до сих пор не было сведений о пропавших людях, которых мы могли бы соотнести с «пятьдесят третьими», – вы могли бы просто похищать их в другой реальности, а когда заканчиваете, выбрасывать в нашей.
Доктор развела руками.
– Не знаю, что я могу сказать, чтобы убедить вас.
– Мне ты доверяешь? – вмешалась Александрия.
– Да, – ответил Легенда.
– Я хорошо натренирована в кинесике. Я могу взглянуть на лицо человека, на его язык тела и понять, лжет он или нет. И я могу заверить тебя, что Доктор говорит правду.
– Ладно, – вздохнул Легенда.
– Мы разобрались? – уточнила Доктор.
– Да, – кивнул Легенда. – Сожалею, что обвинил вас.
– Вас можно понять. Вся эта ситуация выглядит не очень осмысленной.
– Я тут ничего не могу добавить, и моя способность никак не желает помочь разрешить эту конкретную загадку, – произнес Эйдолон. – Похоже, у нас появился еще один неотвеченный вопрос.
– Больше одного, – вздохнул Легенда. – Уильям Мэнтон и его связь с Сибирячкой, татуировка на его правой руке, наш сценарий конца света и роль катализатора, которую в нем сыграет Джек. Слишком много вопросов без ответов.
– Ничего из этого не обязательно решать сегодня, – сказала Александрия. – Может, тебе вернуться домой? Мы рассмотрим ситуацию, составим план и найдем какие-нибудь реалистичные объяснения.
Легенда кивнул. Мысль о том, что он будет в объятиях Артура и Кейта, придала ему сил.
Доктор повернулась к Эйдолону.
– Не желаете еще дозу стимулятора?
– Скорее всего, надвигается очередная атака Всегубителя, лучше бы мне быть на пике формы.
Пока другие беседовали и составляли планы, Легенда встал и ушел не попрощавшись.
Проход между реальностями открылся, когда он не преодолел и половины алебастрово-белого коридора. Он шагнул на буровую платформу, а затем полетел обратно, в Нью-Йорк.
Но направился он не домой.
Легенда приземлился на крышу нью-йоркского отделения Протектората. Сканер, произведенный Механиком, проверил его личность и открыл дверь, давая ему войти внутрь.
Он здоровался кивками со всеми, мимо кого проходил. Когда люди спрашивали, как все прошло, он отвечал вежливо, но достаточно кратко, чтобы давать понять: на продолжение разговора он не настроен.
Добравшись до своего кабинета, он закрыл за собой дверь.
Он проявил осторожность и загрузил виртуальную операционную систему, укомплектованную стандартными базами данных и программами ОПП. Ничего, что оставило бы следы в его обычной ОС. Отсоединил оптоволоконные кабели и беспроводные подключения.
Если за ним уже следили, от этих предосторожностей было мало толку, но все равно они успокаивали.
Когда компьютер оказался полностью изолирован от внешних воздействий, Легенда извлек из ящика стола USB-кабель и воткнул один его конец в клавиатуру. Затем потянулся к уху и достал наушник. Подсоединил к нему второй конец кабеля.
Как только наушник подключился к компьютеру, на экране появилось нарисованное ASCII-символами лицо Малыша Победы, а рядом слово «Спасибо».
Легенда не смог заставить себя улыбнуться.
Неважно, что у Малыша Победы имелись проблемы с уверенностью в себе, – он создал легкий для пользования интерфейс. Легенда кликнул на желтую кнопку и стал ждать. Из колонок компьютера раздались голоса. Он подрегулировал громкость и вслушался.
«Мы предполагаем, что Костерезка и Сибирячка тоже сбежали, как и новый член их группы, Волкрюк».
«Ясно».
«У этого любопытства есть какие-то основания?»
«Иногда тяжело бывает уследить за всем, что происходит по ту сторону этих стен».
На экране появился текст – транскрипция того, что произносилось. Программа сделала паузу, нарисованная желтая кнопка отжалась. Под последней фразой появилось красное слово: «ЛОЖЬ».
Туманная ложь, но не критичная. Чувствуя, как кровь стучит в висках, Легенда нажал ожидающую желтую кнопку, чтобы продолжить воспроизведение.
«У нас нет нужды в экспериментах на человеческом материале. Числовик способен рассчитать вероятность успеха любой заданной формулы».
ЛОЖЬ.
Он кликнул еще раз.
«…Кто знает о «Котле» достаточно, чтобы ставить татуировки или клейма, и при этом имеет доступ к подобного рода ресурсам?» – раздался из колонок его собственный голос.
«Не мы», – ответил голос Доктора.
ЛОЖЬ.
Легенда уставился на экран в ужасе.
«Котел» дал ему способности, дал ему то, в чем он нуждался, чтобы быть на самом верху, чтобы возглавлять самую крупную в мире организацию супергероев. Они не требовали многого взамен. Он следил, чтобы никто не проявлял излишнего любопытства в отношении «Котла», а тех, кто проявлял, направлял по ложному пути. Он подмазывал нужных людей ради некоторых из высокопоставленных клиентов «Котла». Также он был готов защищать «Котел», если и когда деятельность этой организации станет достоянием общественности. Он убеждал себя, что это во имя большего блага. «Котел» просто не мог действовать как-то по-другому, иначе мировые правительства передрались бы за возможность создавать целые армии людей со способностями и стали бы вмешиваться в работу организации.
Он знал, что организация все равно продолжала бы работать – очевидно, она располагалась не там, где ее могли бы захватить войска; но она не имела бы доступа к такому большому количеству людей, как сейчас, и Плащей бы стали тщательно проверять на предмет того, не куплены ли их способности.
Он согласился на все это, потому что «Котел» был необходим. Нападения Всегубителей, угрозы вроде «Ордена кровавой девятки» – мир нуждался в героях. «Котел» производил больше героев, чем злодеев, потому что у этих людей не было вызвавшей триггер травмы, которая могла бы сбить их с пути. И даже тех, кто сворачивал на путь преступности, «Котел» мог направлять благодаря услугам, входящим в условия контракта. Больше супергероев – значит лучше шансы для всех, когда дело доходит до сражений со Всегубителями и устранений серьезных угроз.
Легенда внезапно осознал, что это не обязательно так. Если Доктор солгала насчет опытов на людях, то вполне могла лгать и в этих деталях.
Крупномасштабные опыты на людях. А он, неспособный, а возможно, и не желающий совместить кусочки мозаики, в определенном смысле способствовал их осуществлению.
Когда он потянулся к мыши, его рука дрожала. Он снова кликнул по кнопке, надеясь, что хоть что-то позволит ему убедить себя, что это ошибка. Фальшивый положительный отклик, указывающий, что «Котел» в итоге все-таки на стороне добра. Ведь говорил же Оружейник, что его детектор лжи не идеален? А может, Малыш Победа наделал ошибок в коде. Внесенные им изменения были незначительными, но масштабными: Легенда не хотел получать информацию о лжи в реальном времени, чтобы не выдать себя.
«И вам ничего неизвестно о том, как со всем этим связан Уильям Мэнтон?»
«Я так же озадачена, как и вы».
ЛОЖЬ.
Он знал, что будет дальше, – разговор был все еще свеж в его памяти. Он не хотел снова нажимать на кнопку, но выбора у него не было.
«Я хорошо натренирована в кинесике. Я могу взглянуть на лицо человека, на его язык тела и понять, лжет он или нет. И я могу заверить тебя, что Доктор говорит правду».
Красные буквы вспыхнули одновременно с появлением последних трех слов. ЛОЖЬ.
Александрия знала. Ну конечно. С ее умением читать людей, ее колоссальными познаниями, ее способностью подмечать закономерности. И из их группы она больше всех была склонна к жестким, грязным методам. С тех пор, как Сибирячка отправила ее на больничную койку.
Клик.
Его собственный голос: «Сожалею, что обвинил вас».
ЛОЖЬ.
Солгал ли он? Видимо, да. Доктор ему не нравилась, и на самом деле о своих подозрениях он не сожалел. С той самой секунды, когда он увидел Уильяма Мэнтона в составе «Ордена кровавой девятки», его не покидали сомнения по поводу происходящего.
Эти сомнения переросли в тихую уверенность, когда он навестил в больнице Батарейку. Один из механических пауков Костерезки разрезал ее костюм. Легенда прекрасно знал, какие галлюцинации, дезориентация и приступы паранойи охватывали ее под влиянием газа. Видимо, пока она металась, пытаясь ухватиться за реальность, она оказалась открыта для дальнейших атак. Как бы там ни было, один из пауков впрыснул в нее яд, изобретенный Костерезкой.
Ее смерть была медленной, мучительной и неизбежной. Яд был создан с целью задевать такие струны, до которых не дотянулись растительные токсины и животные яды за миллионы лет эволюции. Лежа в горячке на больничной койке, Батарейка обрывочными фразами рассказала Легенде про «Котел», про то, что она купила свои способности, и про то, что «Котел» попросил ее помочь Сибирячке и Птице-Разбойнице сбежать. Она планировала преследовать «Девятку», чтобы предложить помощь, а затем убить одного или обоих злодеев. Батарейка умоляла его подтвердить, что она собиралась поступить правильно, и пообещать ей найти ответы, которых не нашла она. Он заверил ее в этом так убедительно, как только смог.
Вскоре после этого она умерла.
Он с трудом заставил себя нажать желтую кнопку еще раз. Александрия лгала ему. Остался только…
Клик.
Из колонок донесся голос Эйдолона: «Я тут ничего не могу добавить, и моя способность никак не желает помочь разрешить эту конкретную загадку. Похоже, у нас появился еще один неотвеченный вопрос».
Слово из красных букв на экране. Возможно, дело было в пульсации крови позади сетчатки глаз, но буквы словно пульсировали сами по себе. «ЛОЖЬ».
– Всё сплошная ложь, – прошептал Легенда.