Предыдущая          Следующая

КОЛОНИЯ 15.5

Мы замолчали, как только Регент вышел из камеры. Следом за ним вышел Виктор.

– Как он управляется? – поинтересовалась Ябеда.

– Как «Мерседес» с невидимым, заедающим переключателем скоростей, – ответил Регент.

– Поясни?

Виктор потянулся и произнес:

– Все движется прекрасно, он в отличной форме, но его способность работает не так круто, когда он под контролем. Не могу понять, что именно я краду и у кого. Думаю, мне нужно его сотрудничество…

Наш пленник чуть ухмыльнулся.

– …И непохоже, чтобы он был готов дать нам его, – закончил Регент.

– Значит, вопрос в том, хотим ли мы потратить время, чтобы попытаться его убедить, или пойдем кружным путем, – сказал Мрак.

– Рой через несколько минут должна уходить, так что давайте посмотрим, что нам удастся здесь и сейчас?

– Идет, – Мрак вытянул руку и окутал Виктора тьмой. Секунду спустя он произнес: – Что-то нащупал. Кто-нибудь здесь говорит на иностранном языке? Sug puppene til horemammaen din.

– Нет, – ответила Ябеда. – Это ты берешь у самого Виктора.

– От этого мало толку. Как я меняю, что именно краду?

Ябеда пожала плечами.

– Возможно, ты подбираешь только то, что на поверхности. Регент, попробуй какие-нибудь движения из боевых искусств.

– Это, например, какие? Я в этих делах не разбираюсь.

– Зато Виктор разбирается. Ты ведь дерешься, используя мышечную память своих марионеток, так? Попробуй подвигаться, посмотри, что «щелкает», а Мрак даст тебе знать, достигаем мы чего-то или нет.

Повисла пауза. На миг рука Виктора показалась из облака тьмы, когда он менял стойку.

Мрак поводил плечами.

– Да. Там есть какие-то боевые искусства. Я подбираю кое-что, но медленно.

Ябеда улыбнулась.

– Возьми, что сможешь. Потом поглядим, что из этого сохранится.

– Как-то уныние навевает, – сказал Мрак, усаживаясь на стул. – Я всегда гордился тем, как совершенствую свое тело, тренируюсь, вот это все. А сейчас я как будто жульничаю. Увиливаю от труда.

– Ты говорил, что тебе всегда не хватало или времени, или интереса, чтобы посвятить себя боевым искусствам, – указала Ябеда.

– Так и было. Но это не означает, что так будет всегда. Через несколько лет, когда жизнь станет поспокойнее, я вполне могу себе представить, как занимаюсь этим – учусь драться, зарабатываю пояса.

– Если ты не хочешь этим заниматься, – произнес Регент, – мне есть на что потратить время.

Мрак покачал головой.

– Нет. Все нормально. Нет ощущения, что это правильно, но я смогу лучше помогать вам всем, если буду драться лучше, если стану разнообразнее. И я снова нащупал иностранный язык. Кажется, латынь. Можешь его заставить снова повторить формы?

Регент вздохнул.

Ябеда нахмурилась.

– Он пытается сбить тебя с толку. Усилием воли тащит на поверхность всякую фигню. Слушай, я сейчас провожу Рой, а потом поговорю со Змеем, может, у него кто-нибудь есть, кто может накачать Виктора наркотиками и долбануть по его мыслительным способностям, не вырубая его совсем.

«Наркотики, как и те, которыми Змей накачивает Дину», – подумала я. И это даст нам с Ябедой перекинуться парой слов насчет угрозы для меня со стороны Змея.

Я не могла не удивляться: почему? Предположительно я справлялась лучше любого из его подручных. Почему ему так трудно просто взять и отпустить Дину, приняв, видимо, какие-то меры, чтобы она его не предала, и оставить ее в покое?

Я не буду представлять для него угрозы, если он не затеет что-нибудь морально неприемлемое.

Мы оставили Регента и Мрака работать над их задачей и покинули блок с камерами, выйдя на металлическую дорожку над нижним ярусом базы. Я увидела «Странников» возле толстой двери, за которой держали Ноэль, и занимающихся своими делами солдат.

По размышлении последнее показалось мне странным.

– Почему столько солдат? – спросила я. – Сколько у него тут, пятьдесят, шестьдесят?

– Немного меньше, но есть и в других местах.

– Зачем? Я понимаю, что раньше он их использовал, когда сражался с «Воинством Восемьдесят Восемь», но зачем они ему сейчас? Он не послал их против Всегубителя, он не применял их против «Девятки». Понимаю, что, возможно, он отбивался от «Торговцев» и «Избранников», когда те были в порядке, не давал им набрать слишком большую силу, но сейчас, похоже, он тратит уйму денег на солдат, которых не собирается использовать.

– Ну, – произнесла Ябеда, опершись на ограждение, – во-первых, пока он держит их у себя, их не наймет никто другой.

– Так.

– И я думаю, что они вписываются в его план. Либо на случай непредвиденных обстоятельств, либо как часть чего-то большего.

Я кивнула. Я бы спросила, что это за план, но не хотела произносить ничего такого, что прозвучало бы слишком подозрительно, если бы кто-нибудь подслушал. Особенно – пока мы в вотчине Змея.

Ябеду, похоже, такие опасения не донимали. Она придвинулась ближе и прошептала:

– У тебя две задачи подряд. Это значит, что дел будет немало. Во-первых: если у нас ест «крот», а коммуникации скомпрометированы, то нам нужен «крот» у Змея. Кто-то, кто может информировать нас о любых действиях Змея, которые он хочет от нас скрывать.

– Баллистик? – спросила я.

– Мм, – пробормотала она в ответ. – Прозвони его. Действуй аккуратно, но попытайся ухватить, насколько крепко он связан с остальными «Странниками». По словам Милочки, Плут связан не очень крепко. Посмотри, какие есть шероховатости между Баллистиком и его боссом, и тогда, возможно, мы найдем какие-нибудь подходы.

– Окей.

– Это будет непросто: у меня ощущение, что ты ему не нравишься, и плюс он раздражен, что ты только что наступила ему на ногу.

Я нахмурилась.

– Теперь второе? Насчет возможного покушения? – спросила она.

– Меня это слегка тревожит.

– Он принял это решение не раньше сегодняшнего утра, так что все, что он запланировал, произойдет позже.

– И ты не знаешь, как он собирается к этому подойти или что он будет делать?

Она покачала головой.

– Я знаю только то, что Змей хочет, чтобы это произошло сегодня ночью. Вероятно, это как-то связано с заданием насчет мэра.

– И ты в этом абсолютно уверена?

– Это один из тех случаев, когда все идеально встает на места, если принять один-единственный факт: он хочет тебя убить. К примеру, у него больше оснований послать Чертовку, чем Плута.

– Каким образом?

– Я уже обрисовала это Чертовке, но Змея беспокоит эмоциональное состояние Мрака и то, что оно означает для нашей команды как целого.

Я кивнула. Стало быть, он хочет убрать подальше Чертовку и посмотреть, как Мрак будет справляться без нее.

– Сейчас мы держим это в секрете. Не уверена, когда мы сможем это провернуть, но я говорила с Чертовкой и Регентом и вроде как намекнула Суке – возможно, мы решим сделать лидером команды тебя. По крайней мере на время.

Я резко обернулась к ней.

– Это самое разумное. Ты лучше всех схватываешь, кто в игре и как применять наши способности. Ты мыслишь тактически, – прошептала она.

– Почему не тебя? – спросила я. – Ты в команде дольше, ты опытнее, ты, похоже, можешь не терять из виду Чертовку, ты умеешь вычислять слабости наших противников.

– Не уверена насчет «опытнее», – призналась Ябеда. – Или, как минимум, мой опыт мало что дает. Ограбление казино и компаний-производителей софта смотрится бледно на фоне драки с Манекеном.

– Мои прочие аргументы остаются в силе.

– То, что мы выберем тебя главной, вовсе не означает, что я не смогу тоже всем этим заниматься. Если ты захочешь передоверить мне это в любой момент, вперед. Просто мы определяем, на кого смотреть, когда надо принимать быстрое решение на месте.

– Мне такие вещи плохо удаются. Мне бы как следует спланировать, все тщательно продумать…

– Думаю, ты себя недооцениваешь. Я это уже говорила и могу повторить: ты хорошо умеешь импровизировать.

– Когда речь только обо мне – возможно. Только мои умения. Не уверена, что смогу, если придется заботиться о вас четверых.

– Посмотрим в поле, как это сработает. Или ты собираешься всерьез утверждать, что Мрак справится в ситуации, когда будет настоящий прессинг?

Я нахмурилась под маской и покачала головой.

– Конечно, все эти обсуждения будут ни к чему, если ты дашь себя убить. Не дай.

– Вот так просто? Не дай себя убить?

– Ты влезаешь в запутанную ситуацию в компании самого аморального и самого разностороннего членов их команды. Следи внимательно за всем и старайся быть непредсказуемой, чтобы они не смогли подстроить тебе ловушку.

Мне оставалось только разобраться, как это сделать в таком прямолинейном задании.

– Баллистик идет, – предупредила Ябеда. Я повернулась и увидела Баллистика, поднимающегося по лестнице на дальний конец дорожки. Ему потребуется не больше трех минут, чтобы к нам присоединиться.

– Какие-нибудь еще подсказки, прежде чем я останусь с ним наедине?

– Он злится. Змей заарканил «Странников», пообещав помочь им с Ноэлью, но имеются две загвоздки, которые мы, возможно, сумеем использовать. Во-первых, я не знаю, собирается ли Змей применять те средства, которые таки найдет. Во-вторых, Баллистику это важно меньше, чем кому-либо другому. Или, может, лучше сказать так: он почти не хочет помогать с этим именно потому, что этого так сильно хочет Плут.

– Звучит так, как будто это не столько внутрикомандные трения, сколько натуральная вражда.

– Думаю, когда-то они были очень близкими друзьями, но потом отдалились.

Не то чтобы мне была незнакома эта ситуация.

– И еще, – тихо добавила Ябеда. – Я точно могу сказать, что Ноэль – не единственная проблема, которую они пытаются решить. И для Баллистика сосредоточенность на Ноэли – настоящая заноза.

– Расплывчато. И я не смогу сказать ничего из этого, не признавшись, что инфа пришла от тебя.

– Да, – согласилась она. Потом выпрямилась и повернулась к Баллистику.

– Этот междусобойчик здорово смахивал на заговор, – прокомментировал он. Выглядел он так, будто позаимствовал дизайн костюма у Плащей иной эпохи, сделав лишь незначительные уступки, чтобы вписаться в цветовую схему своей команды: черный костюм с красным узором на ткани, обилием бронесекций и набивки, из-за чего и так крупный парень выглядел еще крупнее. Маска была квадратная, с отверстиями только для глаз. И он весь был увешан поясами и сумками.

– Заговор? Между нами? – ухмыльнулась Ябеда.

– Вы о чем-то перешептывались.

– О мальчиках, – сказала она, подмигнув.

– Хм, – он явно не был впечатлен.

– Нет, мы правда говорили о мальчиках. Конкретно – о Мраке и о возможной замене его в качестве лидера.

– Эй! – воскликнула я, прежде чем осознала, почему она это говорит. Она хотела заслужить толику доверия, добровольно поделившись секретом.

Ябеда пожала плечами.

– Все равно рано или поздно они узнают. Придется надеяться, что Баллистик не побежит прямо сейчас закладывать нас Змею.

Он скрестил руки на груди.

– Ставите меня в неудобное положение?

– Конечно. Но ты справишься, – ответила Ябеда. Потом хлопнула меня по плечу. – Я пойду выяснять насчет наркотиков для Виктора. Удачи вам обоим.

– Скажи, – обратился ко мне Баллистик, как только Ябеда ушла. – Вообще возможно когда-нибудь перейти ту черту, за которой находиться рядом с ней уже не будет чертовски неуютно?

– Да, – ответила я. – Со временем это получается.

Я не стала добавлять, что неуютное ощущение, о котором он говорил, напрямую связано с количеством секретов, которые от нее пытаются утаить. Это было почти очевидно.

– Ты по-прежнему настаиваешь увязаться со мной? – спросил Баллистик. – Знаешь, я могу справиться и один.

– В этом я не сомневаюсь. Но мне вроде как хочется увидеть то место.

– Почему?

– Я управляю своей территорией. Может, подсмотрю там какие-то полезные идеи. И просто хочу посмотреть, как люди выживают в других районах.

– Я бы опять спросил «почему», но не уверен, что пойму ответ.

– Если город не приговорят, в твой район начнут заселяться люди. Даже после того, как городская инфраструктура будет налажена, эти люди будут обращаться к тебе с разными своими проблемами.

– Понимаешь, ты подходишь к этому, как средневековый феодал, который правит своими подданными и слугами, а я вижу себя больше как сторожевого пса.

Я жестом указала на выход, и Баллистик вздохнул. Мы двинулись туда.

– Ты действительно хочешь ограничиться ролью сторожевого пса?

– Когда я делаю такие деньги? Когда даже большие шишки в этом городе бегут от меня, намочив штаны? Конечно, – он придержал для меня дверь.

– И для тебя все сводится к этому? К деньгам и страху?

– Я ходячая пушка, а всё вокруг – мои боеприпасы. Чего еще ты ожидаешь? И тебе не кажется, что ты сама устрашающая?

– Я думаю, что можно иметь деньги и власть, можно быть страшным, когда необходимо, но в то же время менять мир к лучшему.

– Оно того не стоит – пахать как проклятый, чтобы кому-то жилось чуть легче и уютней, пока не наступит конец света.

– Значит, ты один из тех, кто на этом зациклен, да?

– Конец света придет. Как ты можешь от этого отмахиваться?

– А может, не придет.

– Конечно, – сказал он с явной насмешкой.

Это не работало. Ябеда сказала, что Баллистик злится, но я тогда решила, что эта злость того же рода, что у Суки. Какие бы обстоятельства ни были у этой группы – с Ноэлью и прочие, – которые делали такой несчастной Солнечную Балерину, из-за них Баллистик злился на весь мир и на их положение. В реальности у него была другая злость: его никто и ничто не заботило всерьез.

И как в таком случае мне до него достучаться?

Я решила развить тему.

– Окей, значит, твои приоритеты – только деньги и власть? Тогда почему тебя так раздражает, что я иду с тобой? Какая тебе разница?

– Это мое дело, моя территория, и я способен управиться с ней без посторонней помощи. Меня оскорбляет, что Змей считает, что помощь мне нужна, а с твоей стороны грубо вызываться помогать, не обговорив это сперва со мной.

– Окей, – ответила я. – Гипотетически, просто исходя из того, что ты только что сказал, почему меня это должно волновать? Все равно через несколько лет миру придет конец. Что изменится, если я буду плохо выглядеть в твоих глазах?

– Это другое, – сказал он с явным раздражением.

– В чем же другое? В том, что на этот раз обиженным оказался ты?

– В том, что мы, по сути, коллеги. Если нам предстоит сражаться плечом к плечу, нам нельзя забивать себе голову подобными вещами.

– Для начала, так ли это? У меня рабочие отношения с людьми с моей территории плотнее, чем с любым из «Странников». Если и когда на твоей территории станет больше людей, вероятно, у тебя будет то же самое. Так что не уверена, что аргумент с коллегами меня убедил.

– Ты путаешь теплое с мягким. Плащей с не-Плащами.

– Отлично, – он открыл уязвимое место, куда я не преминула нацелиться. – Тогда перейду к другим твоим «коллегам». К остальным «Странникам». У вас очевидные трения. Обиды. Так сказала Милочка. Так что не думаю, что аргумент с коллегами убеждает тебя самого.

– И опять, это другое.

– Ты это часто повторяешь. Возможно, этот принцип, который ты исповедуешь, не такой уж твердый, если не может устоять против самых примитивных аргументов. Или ты объяснишь мне, в чем это другое?

– Ты пытаешься вытащить из меня инфу о моей команде.

– Мне любопытно, что у вас происходит, да. Но, кроме того, я пытаюсь тебя понять. Как ты сам сказал, мы коллеги.

– Не ты ли только что оспаривала это, насчет коллег?

– Реши сам, веришь ты в это или нет, потом дай мне знать, и я поменяю аргументы соответственно, – ответила я.

Он вздохнул.

– Я вовсе не пытаюсь произвести на тебя плохое впечатление, – заверила я. – Правда. Но мне уже доводилось какое-то время иметь дело с интересными личностями вроде Суки, Регента и Чертовки, и я знаю, что не смогу нормально с тобой общаться, пока не пойму, откуда у тебя что исходит. Поэтому я готова потратить время и силы на то, чтобы разобраться в тебе сейчас, и это поможет понимать тебя в будущем…

Я смолкла, но искоса поглядывала на Баллистика в поисках какого-нибудь намека, что он знает о планах Змея оставить меня без будущего. Пусто. Лица его я не видела, а в его позе, походке и вообще в языке тела никаких изменений не было.

– Стало быть, ты не прекратишь во мне копаться и не отвалишь, да? – спросил он.

Я мысленно относила его к людям, похожим на Суку во многих аспектах. Однако он был умнее, и оружие, которым он пользовался в дискуссии, было не столько угрозами прямого урона, сколько… чем? Угрозой отдалиться от меня еще больше? Разорвать узы, мысленно записать меня во враги, тем самым сильно затруднив дальнейшее общение с ним?

Это объяснило бы трещину между ним и остальными членами его группы.

– Если ты попросишь? Я отстану. Но… – я приняла решение импульсивно, как сделала бы в разговоре с Сукой, если бы была уверена, что она не собирается меня ударить. – Думаю, мы оба согласимся, что тем самым ты признаешь мою правоту.

– Это грязный прием.

– Конечно.

– В таком случае что ты хочешь узнать? Мне выложить тебе свои самые глубокие, самые черные тайны?

– Мне достаточно будет понять, почему вы все так злы на Плута, почему конкретно ты на него зол.

– Неа. Не могу рассказать.

– Не можешь или не хочешь?

– Не хочу. Мы заключили уговор, и этот уговор означает, что некоторые вещи мы не рассказываем даже Змею. Тебе и подавно не собираюсь.

– Мне не нужно знать в деталях.

– В общих чертах тебе тоже знать не нужно.

– Не нужно, да. Но, может, тебе нужно поделиться? Один из твоих сокомандников сказал, что ему страшно одиноко, а он с остальной командой ближе, чем ты. Может, тебе тоже одиноко, некому излить душу?

– Я парень. Нам эти ваши эмоциональные излияния не свойственны. Пытаешься здесь изображать Ябеду? Почему ты так упорно хочешь вытянуть из меня детали? Это не простое любопытство или желание узнать коллегу поближе.

Потому что очень многое зависит от того, сумею ли я настроить тебя против Змея, подумала я.

Хорошего ответа на его вопрос у меня не нашлось, поэтому я промолчала. Мы просто шагали в сторону кратера-озера, плеща ногами по тонкому слою воды.

– Он отобрал у нас все, – нарушил молчание Баллистик.

– Плут?

– Плут. Когда все начало разваливаться, он взял на себя командование и стал принимать решения. Плохие решения. И теперь наша группа – все, что у нас осталось. Ни друзей, ни семей, ни дома, куда можно возвращаться, никаких целей, кроме исправления косяков Плута.

Я размышляла о том, как так вышло, что Солнечная Балерина с неохотой применяла свою способность из-за урона, который она нанесла в прошлом. Смерть гражданских? Включая родственников «Странников»? Была ли Ноэль в это как-то вовлечена?

Это могло объяснить, почему они так стесняются применять свое оружие в полную силу и почему они так настаивали на том, чтобы держать Ноэль взаперти, когда мы сражались с «Девяткой».

Баллистик продолжил:

– Остальные, возможно, ненавидят Плута, но уважают его. А может, не уважают, но и не ненавидят. Первое вероятнее, чем второе. Но во мне к этому типу нет никакой любви, никакого уважения, и в этом я, похоже, одинок.

– И что ты собираешься делать?

– Вот мы и вернулись на исходную позицию. Я объяснил уже. Деньги, страх передо мной, почтение, уютная жизнь в роли крутого сторожевого пса.

– Все эти слова, что ты его ненавидишь, винишь за то, что он разрушил твою жизнь, – и при этом никакого желания отомстить? – спросила я так буднично, как только могла.

– Нет. Я в команде по одной причине. Я в дерьме и там останусь. Не собираюсь выступать против этого типа. Я согласился на эту фигню со Змеем, потому что думал, что, может, так мы сможем вернуть хотя бы часть того, что потеряли. Но все, что я вижу, это как у моих коллег глаза загораются надеждой всякий раз, как Змей кормит нас пустыми обещаниями. Твердит, что Ябеда найдет ответ или что он свяжется с какими-то крупными учеными по паралюдям. А ответов, конечно же, нет.

– Но, может, будут.

– Неа. С какой радости ему давать нам то, что нам нужно, если при этом он лишится нашей службы? Но мне уже наплевать. Я заключил со Змеем сделку и буду ее держаться, пока у меня не появится хорошая причина этого не делать. Я так скажу: в жопу мою команду, в жопу Змея, но идти против кого-то нет смысла, если в результате мне придется последние два года моей жизни искать другую такую же богатую кормушку.

– Довольно клаустрофобно выглядит – навешивать на себя такие ограничения, позволять разваливаться отношениям с командой. И быть всегда в одиночестве?

– В одиночестве я не буду. Думаю, я уже заработал достаточно денег и уважения, чтобы завести кучу шлюх. На следующую пару лет мне хватит. Или ты собираешься меня убеждать, что есть какой-то смысл в серьезных, долгосрочных отношениях, когда в принципе нет никакой долгосрочности?

Я вздохнула. Продолжать это не было смысла. Я видела, что Баллистик не поддастся, и у меня не было «хорошей причины», чтобы убедить его присоединиться к нам.

Несколько кварталов мы прошли в молчании. Дойдя до озера, созданного Левиафаном в деловом районе, мы двинулись вокруг него к северному краю Доллтауна.

– Ну, и как мы это будем делать? – спросил Баллистик. – Какая стратегия атаки?

– Может, ты позволишь мне сделать первый ход?

– И забрать все лавры? – в его голосе прибавилось металла.

– Если у меня получится, отдам тебе половину лавров. Если нет, забирай все.

– Нет.

– Что?

– Я вижу, что ты делаешь. Ты хочешь, чтобы мы, «Странники», плохо выглядели. Где-нибудь потом это даст вам кусок пирога покрупней. Больше уважения, больше власти, и ты делаешь это, вклиниваясь повсюду, встревая где только можно. Хочешь везде быть первой.

– Ты свихнулся.

– Ну да, конечно. Тогда объясни, почему ты из кожи вон лезешь со своей территорией.

– Я делаю свою работу, забочусь о своих людях.

– Не. Тут что-то еще. Тебя что-то заставляет так пахать. Ты стремишься нас выжить.

Он остановился. Я тоже остановилась и повернулась к нему.

Он с легким смешком продолжил:

– Я не виню тебя за это. В смысле, это довольно-таки грязно, когда мы предположительно работаем вместе, но я понимаю, что ты хочешь быть наверху.

– Мы действительно работаем вместе.

– Я, конечно, вышел ростом и в хорошей форме, но я не тупой. Думаешь, я не заметил, что ты пытаешься вбить клин в нашу команду? Прозваниваешь меня на предмет плохих чувств, которые у меня могут быть к остальным?

Черт. Профи в таких делах Ябеда, не я. Ситуация ухудшалась стремительно и запросто могла взорваться.

Я легонько прокашлялась и пояснила:

– Я прозванивала тебя, потому что было ясно, что у тебя есть плохие чувства к другим членам команды, и я хотела дать тебе шанс поговорить об этом.

– А, так значит, страшненькая девочка-насекомочка на самом деле белая и пушистая, – его голос сочился сарказмом. – Никаких скрытых мотивов.

– Думай как хочешь, – сказала я. – Проехали.

– В общем, иди на хер, – ответил он. – Нет, я не дам тебе первый ход против этой куколки. Как только я ее увижу, тут же выведу из строя, причем так, что будет ясно на сто процентов, что это сделал я. Ты получишь то, чего хотела, то есть, по твоим словам, посмотреть территорию, и я тоже получу то, чего хочу, – закончить со своей территорией и спокойно оттягиваться.

Я совершенно не хотела такого развития событий во всех отношениях и готова была зарычать от раздражения. Вместо этого я послала приказ своим букашкам и сделала глубокий вдох.

– Окей, – сказала я Баллистику.

– Да?

– Но, думаю, мне стоит держаться подальше от линии огня. У меня сложилось впечатление, что я тебя обидела, так что, может, дадим друг другу пространство? Чтобы случайно не подстрелить?

– Ради этого я не буду ставить под угрозу то, что получаю от Змея. Но тебе, возможно, и вправду лучше всего держаться в стороне.

Я кивнула и, развернувшись, пошла прочь.

Окей, мы без «крота» в составе «Странников».

Но кое-чего я все же надеялась достичь.

С помощью своих букашек я отследила передвижения Париан по Доллтауну. Она двигалась быстро, и ее сопровождало несколько человек. Многие из них были закутаны в материю, так что мне оставалось лишь гадать, это настоящие люди или что-то новенькое из ее творений.

Я выписывала букашками указания, направляя Париан подальше от Баллистика. Сперва она не слушалась, но это изменилось, когда Баллистик провел первую атаку – я услышала оглушительный удар. Судя по звуку, он запустил машиной в здание. Совсем скоро он это повторил. Я зашагала быстрее. Можно было бы призвать Атланта, но мне не хотелось, чтобы меня засекли в воздухе.

Доллтаун выглядел ужасно. Ему здорово досталось от «Девятки», а потом – во время ее битвы с армией Волкрюка. На зданиях виднелись шрамы – последствия ударов Волкрюка; дыры и отметины – попадания лучей Чистоты. То тут, то там можно было разглядеть следы атак Меньи – отпечатки рук там, где ее перчатки впивались в камень и металл зданий.

Я открыла дверь и вошла в разрушенный дом. Меня встретила Париан. Ее маска треснула, изношенное платье было в пятнах крови. Ее окружало несколько из оставшихся у нее людей, все в масках и костюмах. Кукла в человеческий рост, мужчина, настолько замотанный в ткань, что выглядел почти как мумия, девочка в обтягивающем фланельном трико с отверстиями для глаз, голубого и зеленого.

На Париан работают Плащи? Или…

Нет.

Это люди, подвергшиеся операциям Костерезки. Те, кого она изменила так, чтобы они были похожи на членов «Девятки». Они скрывали тела и лица, которые Костерезка им дала.

– Чего тебе надо? – спросила Париан.

– Переговоры, – ответила я.

– Твой дружок не очень заинтересован в переговорах, судя по звукам, – сказала Париан. Где-то поблизости раздался очередной удар, и она вздрогнула.

– Я рискнула, чтобы предупредить тебя о нем. Он хочет причинить тебе вред в назидание всем прочим. Я действую другими методами.

– Не думаю, что могу тебе в этом доверять.

– Тебе придется. Потому что я действую за спиной у Баллистика и вроде как рассчитываю, что ты меня выслушаешь. Потому что, если я здесь облажаюсь, это здорово повредит альянсу моей команды со «Странниками».

«И со Змеем», – мысленно добавила я.

Париан огляделась. Я ощутила, что поблизости кто-то движется. Один из ее людей подкрадывался ко мне сзади. Легкий букашечный обыск дал понять, что у него нет пистолета и что он в матерчатом костюме, примерно таком же, как у других обитателей Доллтауна. Я решила игнорировать потенциального противника. Атаку ножом я выдержу. Надо только быть настороже, на случай если он попытается ударить меня чем-нибудь по голове.

– Я знаю о человеке, который заходит на меня со спины, – произнесла я. – Нельзя ли нам просто поговорить, чтобы при этом никто не пытался на меня напасть?

– Ну и о чем же ты хочешь поговорить?

– Тебе выпали плохие карты. Тебя атаковала «Девятка», так же как и некоторых людей, которые дороги мне. Которых я люблю. Это несправедливо. Поэтому я подумала так: у меня приличное количество денег. И доступ к ресурсам. Я знаю, это не очень много, этого недостаточно, но, может, мы найдем врачей для твоих друзей и родных. Исправим то, что с ними сделали.

– И что ты хочешь взамен?

– Присоединяйся к моей команде, – ответила я. – Я…

– Нет.

– Послушай, – прошипела я. – Это лучший способ обеспечить безопасность всем, кто здесь есть. Это снимет с тебя Баллистика. Даже если ты уклонишься от встречи с ним сегодня, он сровняет с землей половину Доллтауна, а завтра придет, чтобы повторить это со второй половиной. У тебя будет все то же самое, та же свобода, только мы будем снабжать тебя всем, что тебе нужно. Не только рисом и питьевой водой, но хорошей пищей. Медицинской помощью. Нормальным убежищем. Все, что от тебя потребуется, – пообещать быть хорошей, и мы сможем исправить столько всего, что здесь пошло не так.

Женщина за моей спиной подошла ближе. Я обернулась, чтобы следить за ней, и в тот же миг она бросилась на меня.

Между ее пальцев торчали три металлических стержня, словно импровизированный кастет. Когда она ударила мне в плечо, они проткнули мой костюм и прошли сквозь кость, словно раскаленные ножи сквозь мягкое масло. Потом она сделала подсечку и прижала меня к полу.

– Леди сказала нет, – произнесла Флешетта, удерживая меня одной рукой, а вторую занеся для следующего удара.

 

Предыдущая          Следующая