КОЛОНИЯ 15.6
Не лучший ход с моей стороны, следует признать. Я вела себя так, будто могла отмахнуться от любой ножевой атаки; проблема в том, что эта иллюзия разбилась на кусочки чертовски жестко, когда меня реально пырнули.
Я слишком сильно полагалась на свой костюм.
– Если я увижу хоть одну букашку, мне придется применить вот это, – произнесла Флешетта, покрутив в руке заостренный металлический стержень, чтобы я могла лучше его разглядеть.
– Это не перебор, а? – тихим голосом спросила Париан.
– Нет, – ответила Флешетта. Ее рука оставалась наготове, чтобы ударить, как только я дернусь.
– Она всего лишь говорила.
– Она и с Панацеей всего лишь говорила, если помнишь. И я тебе уже сказала – последний раз Прославленную видели именно в ее компании. Я уже объяснила, что случилось потом.
– Ты думаешь, это сделала она?
Сделала что?
– Возможно, это сделал Мыслитель-семь из ее команды. Согласно актуальной теории, Ябеда обладает ясновидением, позволяющем ей обнаруживать уязвимые места. Она находит точки, куда можно атаковать людей, системы безопасности, маршруты патрулирования, и с помощью обратной инженерии результатов получает информацию.
Окей, она попала по ключевым моментам, но поняла их вроде как наоборот.
– Это был Джек, – сказала я. – Это Джек добрался до Эми.
– Бритва Оккама. Правильным ответом часто оказывается наиболее вероятный. Или что-то вроде того, – ответила Флешетта. – Кто это был – Джек, чьи способности нам уже известны? Или Ябеда, создавшая более чем достаточно прецедентов подобного поведения и обладающая до сих пор неизвестной способностью? Это вписывается в то, что пытается сделать ваша команда, захватить весь город. Кроме того, следует заметить, что в записях прослеживается тенденция, что, где бы ты ни появилась, у людей калечатся судьбы и жизни. Панацея, Оружейник, «Орден кровавой девятки»…
– Ты жалуешься, что мы вынесли «Девятку»? И потом, это были не только мы. Даже не в основном мы. Там все летело к черту, и людей, у которых и так проблемы, толкало за пределы того, что они способны вынести. Мы участвовали только потому, что пытались помочь, где только могли.
– Ты думаешь, она собиралась сделать со мной то же, что уже сделала с Прославленной и Панацеей? – спросила Париан.
– Я бы сказала, такая возможность существует, – ответила Флешетта. – И этого достаточно, чтобы быть очень осторожными.
Черт бы это все побрал.
– Я, блин, не пытаюсь совратить Париан или нанести ей психологическую травму. И никому другому тоже! Да, мы пытаемся захватить город. Да, мы сейчас работаем над устранением конкурентов…
– Мм, – промычала Флешетта с отвердевшим лицом.
– Но я здесь не поэтому, не совсем. Если я рекрутирую Париан, это тоже послужит нашим целям. Одним противником станет меньше, плюс новые возможности помогать людям, которые в этом нуждаются.
– Это ты так утверждаешь.
– Черт, ненавижу, когда люди так поступают. «Все, что ты говоришь, вранье, включая все протесты и аргументы против того, что ты врунья».
Послышался грохот удара – дальше, чем в прошлый раз. Баллистик пошел в другую сторону. Хотя бы на время мы были в безопасности от него.
– В сообществе ты вроде как знаменита своей склонностью к обману и грязным трюкам.
– Из-за того, что Оружейник сказал в больнице?
– Отчасти.
– И никто не обращает внимания на то, что он серьезно больной на голову? Настолько серьезно, что «Орден кровавой девятки» посчитал его хорошим кандидатом в их ряды?
– Манекен выбрал Оружейника, чтобы нагадить ему, это его стиль. Он всячески старается атаковать и уничтожать Механиков и других, кто может сделать что-то для общества.
– Обожаю слушать, как пресловутые «хорошие парни» перекраивают произошедшие события, чтобы это выглядело приятнее для них.
– Это наш бонус. Люди склонны верить твоей версии событий, когда ты делаешь то, что правильно, – ответила Флешетта. Стержень, который она сжимала двумя пальцами, постукивал по моему горлу, но не пробивал ткань. Флешетта не применяла свою способность, иначе могла бы уже убить меня.
– Ты подразумеваешь, что вы делаете то, что «правильно», прямо-таки намного чаще, чем мы.
– Это должно быть очевидно.
– И ты серьезно в это веришь?
– Должна верить.
– Тебе известно, почему арестовали Оружейника?
– Его не арестовали.
– Ну, значит, неофициально арестовали. Тебе известно, почему его заперли в местной штаб-квартире ОПП без официальной должности и роли?
– Он лечился после травмы. Он потерял руку.
– Я знаю. Я видела своими глазами, как Левиафан вырвал ее из плеча. Я сама прижимала рану, чтобы остановить кровотечение. Но заперли его не поэтому. Если бы дело было всего лишь в ране, они бы дали ему какую-нибудь административную работу, а они не дали.
– Может, дали. Ни тебя, ни меня не было там, где принимались решения.
– Без соответствующей должности? Они ничего не объявили, а в том состоянии, в котором был город, они могли как минимум воспользоваться его репутацией, чтобы взбодрить людей. Достаточно было просто объявить, что Оружейник возглавляет местные спасательные службы.
– Перманентные травмы сопровождает еще и эмоциональный стресс.
– После удара Всегубителя множество людей испытывает такой же стресс, а может, и сильнее. Но я признаю, здесь тебе виднее, чем мне, – сказала я, глядя на нее снизу вверх. – Ты вступила в Защитники как раз вовремя, чтобы увидеть последствия гибели Галанта и Эгиды. Как они с этим справились? Если ОПП с таким сочувствием отнеслось к Оружейнику, уверена, они организовали терапию и отпуск для Защитников.
– Терапию да, отпуск нет, – ответила Флешетта. – Слишком много работы.
– О? – вырвалось у меня. Честно говоря, я не ожидала, что они позволили пройти терапию. Это выбило меня из колеи.
– Почему такое удивление? И откуда ты это все знаешь? Тебя снабдила информацией Ябеда?
– Только в общих чертах, например о том, что затевал Оружейник. То, что ОПП не стал утруждать себя заботой о вас, – это в основном из предыдущего опыта.
– Но они стали.
– Флешетта, – вмешалась Париан. – Но ты ведь говорила, что это Сплав настоял на терапии?
Флешетта кинула на нее взгляд, словно думала: «Ты вообще на чьей стороне?»
– Защитники заботятся о Защитниках, – произнесла я. – Окей, полагаю, мой аргумент остается в силе. Нет оснований предполагать, что с Оружейником так нянчились из-за любого эмоционального или ментального потрясения, через которое он прошел.
– К чему ты клонишь?
– Я утверждаю, что он был арестован. Не для общественности. Разумных объяснений обратному просто нет. Люди все еще принимают на веру его взгляд на события, его взгляд на меня, но он такой же отбитый, как любой из нас.
– Если мне придется выбирать, я поверю его слову, а не твоему, извини.
– Говорю же, именно это и есть полная херня! – последние два слова я прошипела. – Почему? Из-за ярлыка, который он для себя выбрал? Он зовет себя героем и поэтому заслуживает большего доверия?
– Потому что он вложил пятнадцать лет упорного труда в то, чтобы сделать город лучше, а еще потому, что я считаю, что твоя точка зрения искажена.
– У всех точка зрения искажена! Особенно здесь, особенно сейчас, при нынешней-то обстановке в городе. Моя точка зрения искажена потому, что все, на кого я, по идее, должна была полагаться, отмахнулись, и рассчитывать мне пришлось только на жуликов! Панацею покорежило то, что ее не поддерживали родители, что никто никогда просто не посидел рядом с ней и не поговорил о ее отце. И в результате она убедила себя, что обречена пойти по его стопам.
– Откуда ты это знаешь?
– Я была там! Я, мы, пытались помочь. Но с ней никогда никто толком не разговаривал, так что она не понимала, как нас слушать. Что, может, в итоге и к лучшему, потому что Джека и Костерезку она тоже не слушала.
Флешетта на меня странно посмотрела. Глаза за визором виднелись смутно, но я заметила, что один из них изменился в размере, когда она подняла бровь.
– Что? – спросила я. Что-то насчет Панацеи и Прославленной? Она и раньше что-то такое говорила.
Флешетта оборвала мои мысли, прежде чем я смогла сформулировать вопрос.
– Ничего. Полагаю, ты сейчас собираешься сказать, что пыталась помочь и Оружейнику?
– Нет. Я обратилась к нему за помощью, а он попытался меня подставить. Я вступила в «Темные лошадки», чтобы дать ему информацию об их способностях и методах, а он не только сдал меня, но и попытался убить. Он таки убил Кайзера и Фенью, нечаянно чуть не убил Малыша Победу, и там еще другие были. Всё ради собственной славы. Потому что у него было свихнутое туннельное зрение в том, что касалось собственных амбиций и успехов.
Флешетта нахмурилась.
Я воспользовалась этой возможностью, чтобы вбить свои аргументы понадежнее.
– Он знал, что я всего лишь двойной агент, но решил, что моя смерть и попутные жертвы других, кто добровольно рисковал жизнью, чтобы остановить Левиафана, стоят того, чтобы он получил персональную попытку убить Левиафана один на один.
– Что? – спросила Париан. – Серьезно? Разве это не нарушение договора с…
– Да, – оборвала ее Флешетта. – Это было бы нарушением.
Я пожала плечами, глядя на Флешетту, Париан и обитателей Доллтауна.
– Возможно, у меня будут проблемы из-за того, что я вам это рассказала, но я предоставляю вам самим решать, что делать с этой информацией. Я в любом случае уже под прицелом, из-за этого нашего намерения захватить город.
– Ты, по-моему, упускаешь из виду то обстоятельство, что ты арестована уже сейчас, – сказала Флешетта.
Я вздохнула.
– И все, что я твержу, не воспринимается.
– Именно об этом я и говорила: ты просто используешь информацию, которой тебя снабдила Ябеда, чтобы задурить мне голову, разжечь во мне сомнения и паранойю.
– А откуда мне было знать, что ты здесь окажешься? Я же должна была бы получить от нее инфу заранее, помнишь?
– Ябеда сказала тебе, что я здесь.
Окей, надо признать, это возможно.
– То есть твоя интерпретация такая: я знала, что ты здесь, я пришла, подготовив всю эту выдуманную инфу про Оружейника, чтобы тебя запутать, и просто позволила тебе меня пырнуть?
Словно упоминание этого напомнило моему мозгу о ране, я тут же ощутила боль, растекающуюся от плеча. По крайней мере, она оставила свой стержень там. Похоже, он останавливал кровотечение даже лучше, чем я предполагала. Благодаря плотному прилеганию к ране? В общем, в ближайшие десять минут я кровью не истеку.
Флешетта не ответила.
– Флешетта, если ты не веришь мне, то можешь взглянуть на нарукавную повязку, которую Дракон нам выдала для боя с Левиафаном. Оружейник поджарил ее электромагнитным импульсом, чтобы не дать мне сообщить кому-либо о местонахождении Левиафана, а сам вступил в бой только тогда, когда решил, что Левиафан меня убил. Повязка лежит на потолочной панели в убежище на Слейтер-стрит. Женский туалет, над средней кабинкой. Я не могла оставить ее при себе, на случай если Дракон попытается с ее помощью меня выследить, но ты можешь пойти и взять ее, если только она уже не послала за ней кого-нибудь. И попроси взглянуть Механика, которому ты доверяешь.
– Результаты могут быть подделаны.
– Скажи своему Механику и это. С учетом этого он скажет тебе, что вероятнее – что это я сотворила, чтобы подставить Оружейника, или что это работа самого Оружейника.
– Зачем ты мне все это говоришь?
– Затем, что я пытаюсь тебя убедить, что «правильность» – не эксклюзивное свойство хороших парней, так же как «неправильность» не обитает исключительно по нашу сторону забора. «Хорошо» в представлении Оружейника – только то, что хорошо лично для него. Хочешь верь, хочешь нет, но я пытаюсь делать правильные вещи чаще, чем наоборот, либо делаю неправильные вещи из правильных побуждений.
– И что из этого ты делаешь здесь, пытаясь рекрутировать Париан?
Я кинула взгляд на Париан.
– Пока не знаю. Думаю, скорее последнее.
Раздался рокот – Баллистик обрушил здание поодаль от нас.
– Нам твоя помощь не нужна, – заявила Флешетта.
– Серьезно? Я не в курсе, почему ты так одета, но, полагаю, остальные – из-за того, что сделала Костерезка.
Я увидела, как люди в скрывающих тело костюмах встревоженно зашевелились.
– Почему я в этом костюме, не твое дело. Я здесь, чтобы помогать.
– Я могу помочь больше. Я могу дать им медицинскую помощь, начать устранять то, что с ними сделал «Орден кровавой девятки».
Париан тихо заговорила:
– Ты просишь меня сделать выбор между верностью другу, который помогал мне, утешал меня и не давал мне сойти с ума последние несколько недель, и продажей души ради… гипотетического большего блага.
– Говорить, что ты продашь душу, пожалуй, чересчур драматично, – сказала я.
– Я художник, я склонна к драматичности по природе своей.
– Тогда попробую воззвать к эмоциям. Приходи на мою территорию. Позволь мне показать тебе, что я там делаю для своих людей, – я хочу помочь тебе делать то же для своих.
– Ты просто воспользуешься случаем, чтобы сбежать, – произнесла Флешетта.
– Не думаю, что ты сможешь меня удержать, – ответила я спокойнее, чем чувствовала.
– Посмотрим, – отозвалась она.
Я послала приказ Атланту.
– Самый простой вариант – я направлю сообщение Баллистику. Мне очень не хочется этого делать, потому что тогда люди пострадают или погибнут.
– В его досье сказано, что он не убивает, – ответила Флешетта.
– С его силой? Очень легко случайно перейти черту. Добавь к этому опасность, которую представляет твоя собственная способность? Это будет как игра в салочки, но с пушками. Не хочу сказать, что не уважаю твою способность, я видела, какой урон ты нанесла Левиафану, но он может набирать обороты жестче и быстрее, чем ты. Если вы с ним затеете перестрелку, кто-то точно пострадает.
Словно подчеркивая мое утверждение, раздался грохот рушащегося здания совсем неподалеку.
– Ладно, – произнесла Флешетта. Она перехватила поудобнее металлический стержень, который держала между пальцами. Дротик. Она проткнула им броню на моем запястье. Когда я попыталась шевельнуть рукой, оказалось, что она пришпилена к полу. – Думаю, я вернусь за тобой позже, когда Баллистик уйдет.
– Убери это, выпусти меня, – сказала я и потянула сильнее.
– Нет. И прекращай дергаться. Если только ты не разорвешь костюм, ты не высвободишься. Дротик зафиксирован.
– Ты совершаешь ошибку, – прорычала я. – Я просто пытаюсь помочь.
– А я делаю свою работу. Может быть, у тебя и хорошие намерения, однако я обязана тебя арестовать, особенно сейчас, когда я услышала твое признание о намерении захватить город.
– Сколько зла было совершено людьми, которые «всего лишь исполняли приказы»? – спросила я.
Я направила Атланта внутрь здания через открытое окно. Все взгляды были устремлены на Флешетту и меня, так что Атлант проскользнул в комнату без проблем. Мои букашки обнаружили растяжки, которые установила Париан, и провести Атланта мимо них было не очень трудно.
– Прекрати это! – крикнула Париан. На миг я подумала, что это как-то связано с Атлантом, но этот возглас прозвучал меньше чем через секунду после моего вопроса, обращенного к Флешетте.
У Флешетты был такой вид, будто она получила пощечину. Я остановила Атланта в нескольких футах позади Париан. Его когти, похожие на косы, я сложила и убрала из виду.
– Рой… если мы тебя отпустим, ты пообещаешь не атаковать нас и не вмешиваться при любых обстоятельствах?
– Париан? – спросила Флешетта. Она казалась почти что оскорбленной.
– Зависит от ситуации. Вы собираетесь сражаться с Баллистиком?
– Честно? Да. Ты сама сказала, что он будет приходить, пока не выставит нас отсюда.
Я нахмурилась, но видеть это под маской они не могли. Баллистик был зол, он был опасен, и к службе у Змея его не привязывало практически ничего, кроме весьма туманного чувства долга.
– Вы собираетесь его арестовать? – спросила я.
– Нет, – ответила Париан.
– Да, – в ту же секунду ответила Флешетта.
– Мы можем отпугнуть его, – сказала Париан. – Побьем слегка.
– После чего он приведет с собой других «Странников» и «Темных лошадок», чтобы вынести нас, – возразила Флешетта.
Париан посмотрела на меня.
– Он же так не сделает, правда?
– Сделает.
Париан обмякла и бессильно села. Флешетта повернулась к ней и застыла.
– Это еще что за хрень?
Она увидела Атланта.
– Я привела его сюда в качестве страховки, – объяснила я. – Я думала взять Париан в заложницы, если ты продолжишь настаивать на моем аресте, но Париан стала проявлять благоразумие, и я велела ему остановиться.
– Что он такое?
– Панацея создала его для меня, чтобы сражаться с «Девяткой». Просто большой жук с острыми когтями.
– Ты на этом летала, когда мы дрались с «Девяткой»?
Я кивнула.
– Какой жуткий.
– Послушай, – сказала я, углядев шанс снова взять разговор под контроль. – Я повторяю свое предложение в третий раз. Присоединяйся к нам, Париан. Мы не такие страшные и злые, какими кажемся на первый взгляд. Если ты посмотришь мою территорию, то убедишься сама. Я не угрожаю тебе, не вымогаю это у тебя. Ты можешь отказаться…
– Потому что я приставила оружие к твоему горлу, – перебила Флешетта.
– Потому что это ей решать, – твердо ответила я. – Потому что я реально считаю, что так ей будет в целом безопаснее.
– Безопаснее от тех самых людей, которые «не такие страшные и злые, какими кажутся на первый взгляд», – парировала Флешетта.
– От всех остальных Плащей и людей без способностей, которые будут охотиться за ней и ее людьми.
– Не могу, – ответила Париан. – Нет. Я вынуждена отклонить твое предложение.
Я вздохнула. Черт. Черт, черт, черт.
– Могу я поинтересоваться причиной?
– Флешетта слишком многое сделала, чтобы помочь мне, чтобы помочь нам, я не могу теперь развернуться на сто восемьдесят и стать ее врагом. Даже во имя большего блага. И, может, эти люди не простят меня, но я не могу согласиться на краткосрочную выгоду, на медицинскую помощь и реконструктивную хирургию для них в обмен на то, что я стану преступницей на всю жизнь.
– А если это будет временно?
Нельзя было выдавать слишком много. Они не должны узнать, что, если все пойдет по плану, власти Змея скоро придет конец.
– Клеймо на мне все равно останется, разве нет? Может, я и не со всем согласна, что сказала Флешетта, но согласна, что, даже если просто назову себя злодейкой, даже на короткое время, стряхнуть это будет не так-то легко. Мы найдем другой способ. Я могу зарабатывать деньги с помощью своей способности, я их вылечу. Я компенсирую то, что не смогла их защитить.
Женщина в матерчатом капюшоне, скрывающем все, кроме одного глаза, протянула руку к Париан и сжала ей плечо.
Париан чувствует такую же ответственность за своих людей, как я за своих. Осознав это, я ощутила еще большее разочарование ее отказом.
– Окей, – сказала я. – Флешетта, сейчас я потянусь себе за спину. Я не собираюсь доставать оружие.
– Нет, – ответила она. – Какие бы сделки ни заключала Париан, это не отменяет того, что ты арестована. Я должна делать свою работу, а теперь, когда «Девятка» ушла, ваша команда – первый приоритет. Особенно с учетом вашего предположительного участия в инциденте с Прославленной и Панацеей.
Я нахмурилась. Мне нужен был другой вариант. Моя броня была напичкана букашками, вещевой отсек в том числе. Я ощущала то, что мне требовалось. Проблема лишь в том, чтобы это достать.
Пауки обвили шелком искомый предмет, затем проложили путь через мое плечо и дальше по руке, сплетая нити в веревки и зацепляя их за края бронесекций, чтобы добиться трения в нужных местах. Добравшись до моей кисти, они обвили один палец.
Я дернула этим пальцем, потянув за веревку. Потом потянула еще раз, сильнее, и предмет высвободился. Букашки приглушили звук его падения на пол.
– Что это было? – спросила Флешетта.
Всей массой букашки вынесли предмет на открытое пространство. Мой мобильник.
– Позвони ты, чтобы быть уверенной, что я не пытаюсь ничего выкинуть, – предложила я.
Флешетта нахмурилась.
– Не вижу причин.
– Причина есть, и серьезная, но вряд ли ты мне поверишь, если мы не сделаем по-моему. Пароль для разблокировки телефона семь-два-восемь-один.
Она подобрала телефон и кинула его через плечо в сторону Париан. Та поймала.
– Я?
– Я не отвожу глаз от Рой. А ты не забывай следить за этим ее жуком, пока звонишь.
Париан кивнула, слишком быстро.
– Еще раз, какие цифры?
– Семь-два-восемь-один.
– Окей.
– Зайди в телефонную книгу.
– Тут какая-то абракадабра. Символы, цифры, все такое.
– Это код. Набери первый номер, который начинается с сердца-звезды-двоеточия.
– Окей. Гудки. Перевести на громкую связь?
– Нет, – ответила Флешетта.
– Скажи ей, что говоришь по поручению Рой, – велела я.
Париан кивнула.
– Ага. Алло? Я говорю за Рой.
– Скажи ей…
– Она сказала, эээ, «Изумруд-С».
– Ответь «Сельдерей-А».
– Сельдерей-А. Окей.
– Наверху, под верстаком, снизу-слева от картины есть панель. Скажи, чтобы отодвинула ее.
Париан передала указания. Повисла пауза как минимум на две минуты, прежде чем она сказала:
– Девушка на том конце говорит, там сейф.
– Шесть-один-один… – я сделала паузу, чтобы дать Париан возможность передать цифры. – Два-ноль-три… один-ноль-ноль… шесть-шесть-три.
– Открылся. Она говорит, там пачки денег?
– Скажи ей взять из сейфа двести тысяч долларов, потом отобрать пять человек, которым нужна передышка от работы, включая С. О деньгах должна знать только С, не хочу, чтобы других охватила жадность. Пусть погрузят их в грузовик, поедут на север и встретятся с тобой перед съездом, где Лорд-стрит переходит в Девяносто пятую.
– Я не понимаю.
– Уходи из города, Париан. Здесь уже ничего хорошего не осталось. Эти деньги твои. Потрать их на лечение и помощь друзьям и родным, которые у тебя еще остались. Выберитесь отсюда, на эти деньги обустройтесь, вылечитесь от всего, через что вы прошли, и строй потом свою модную карьеру, о которой говорила.
– Почему?
– Здесь произошло слишком много мерзостей. И наверняка еще будут происходить. Я… видимо, так: у меня есть деньги, а ты в них нуждаешься. И, видимо, я чувствую часть вины за то, что произошло. «Девятка» сделала с Доллтауном то, что сделала, потому что мы загнали их в угол. А может, они напали бы все равно, они и так двигались в вашу сторону. Этого я не знаю, но позволь мне так поступить. Позволь мне… не знаю. «Очистить совесть» прозвучит наивно.
– И, чтобы получить эти деньги, я должна уйти из города? – спросила Париан. Она явно была потрясена.
– Считай это мощным стимулом. Выбор в конечном счете за тобой. Я буду признательна, если ты не будешь распространяться о моей роли в твоем уходе и о том, что я дала тебе деньги. Думаю, «Темные лошадки» в основном поймут, но «Странники» могут оскорбиться моим вмешательством.
Она не нашла что ответить. Я посмотрела на Флешетту, но ее лицо было бесстрастным.
– Моя подчиненная все еще на связи, – напомнила я.
– О. Эм. Еще раз, что я должна сказать?
Я повторила сообщение.
Когда Париан его передавала, Флешетта прокомментировала:
– Это целая куча денег, чтобы просто взять и отдать.
– У меня есть еще.
Это была правда. Я отдала Париан чуть меньше трети своего нынешнего капитала. Банковский счет, выделенный мне Змеем, похоже, рос то мелкими рывками, то огромными скачками. Таковы, видимо, плюсы обладания счетом, которым управляет человек, зовущий себя Числовиком.
– Прибыльная у тебя работа.
Я не ответила. Денег у меня оставалось столько, что в ближайшем будущем мне придется самую малость поужаться, но ощущение было, будто мой поступок окажется бессмысленным, если не доставит мне совсем никаких неудобств.
– Окей, – произнесла Париан. – Она сказала, что они будут ждать.
– Моя территория ближе к месту назначения, чем ты. Тебе надо выйти как можно скорее.
Париан кивнула.
– Может, тут какой-то трюк? – спросила Флешетта. – Какая-нибудь ловушка, которую ты приказала устроить этими кодовыми словами?
– Код был нужен, просто чтобы сообщить ей, что всё в порядке. Никакой ловушки. Но мне кажется, что ты захочешь сопровождать ее и остальных, просто чтобы удостовериться, что они доберутся без происшествий. На улицах по-прежнему есть опасные люди.
Ответит ли она сейчас, что Париан справится и в одиночку?
Флешетта повернулась к Париан, явно обдумывая то же самое.
– Это грязная игра, Рой.
– С учетом всего произошедшего, полагаю, я поступила чрезвычайно благородно.
– Я не могу одновременно защищать ее и приглядывать за тобой.
– Идея в этом и была.
– Я могу пришпилить тебя к полу. Даже без особого труда. Тебе придется разорвать свой костюм в клочья и бежать на свою территорию в том, что там у тебя под ним.
– Да, ты можешь.
Я воздержалась от упоминания, что, если она действительно так поступит, разорвать костюм у меня не будет ни шанса.
– Я по-прежнему считаю, что у тебя искаженная точка зрения. Не думаю, что ты права.
– Я тебе рассказала, где повязка. Слейтер-стрит, женский туалет, на потолочной панели над второй из трех кабинок. Если только Дракон ее не отследила и не забрала.
– Да.
– Удачи, – сказала я ей. – Что бы ни произошло.
– Мы противники, ты в курсе? При следующей встрече мы будем сражаться.
– Это не означает, что я желаю тебе зла.
– Да.
Она не отцепила мою броню от пола, но встала и присоединилась к уже уходящей Париан. Я услышал ее шепот:
– …в Нью-Йорк. Я здесь закончу через две недели…
Потом они вышли за пределы слышимости. До меня доносились лишь удары Баллистика, продолжающего разносить Доллтаун.
Может, будет и к лучшему, если это место сровняют с землей. Я не была ни суеверной, ни религиозной, но после того, что «Девятка» здесь устроила, даже за сравнительно короткое проведенное тут время, это место казалось более мрачным. Неправильным. Слишком много смерти и печали здесь случилось.
Может, это справедливо и для всего города? Может, правда лучше снести его и отстроить заново?
Я медленно потянулась, вздрагивая от шершавого ощущения металла, трущегося о кость, и от раскаленной боли рвущейся плоти. Движение плеча сместило металлический стержень, воткнутый туда Флешеттой, – он сдвинулся вбок пробитой в плече дырки. Я увидела, как кровь потекла из раны на материю костюма. Как только кисть руки оказалась в нужном месте, я начала отстегивать бронесекцию от запястья.
Встав на ноги, я с помощью ножа и нескольких пинков отодрала бронесекцию от пола. Вместо того чтобы выдергивать стержень из пола, как, возможно, я поступила бы с гвоздем, я в итоге вытащила кусок древесины примерно конической формы – стержень и все, к чему он прикасался, как будто срослись в единое целое. Я подобрала бронесекцию и сунула под мышку.
Все могло пойти хуже. Возможно, мне придется иметь дело с последствиями, если ОПП обидится, что я выволокла на свет то, что произошло с Оружейником, но почему-то я чувствовала, что не могу оставить Флешетту в неведении. Я только не была уверена, это ради меня самой или ради нее. Отданные деньги – тоже удар, конечно, но я чувствовала, что это необходимо.
Мне требовалась медицинская помощь, и я очень хотела проверить свою территорию, после того как увидела территорию Париан. Я взобралась на Атланта. Его полет будет куда более гладким и менее тряским, чем ходьба.
Я услышала очередной удар Баллистика, разносящего Доллтаун. Можно было бы сообщить ему, что Париан ушла, но… нет.
Может, это бессмысленное разрушение позволит ему выпустить пар и избавиться от того, что его грызло, что бы это ни было.
Мне надо будет связаться с Плутом и Генезис, чтобы организовать визит к мэру сегодня ночью. Надо будет разобраться с угрозой моей жизни, какую бы форму она ни приняла.
Я не чувствовала страха. Тревогу? Да. Но не ужас, не дрожь, не панику. Не уверена, хорошо это или плохо. Не так давно Мрак сокрушался по поводу нехватки у меня инстинкта самосохранения. Может, последние события ослабили его еще больше?
Я покачала головой. Время для самоанализа я найду позже. Сейчас надо составить план.