МОНАРХ 16.10
Я распахнула ржавую металлическую дверь – первый реальный барьер на пути к подземной базе Змея. Она была непримечательная, хоть и надежная, и ее легко было пропустить любому, кто случайно спустился под землю. Она распахнулась без сопротивления – была не заперта.
Я прошла через несколько пропускных пунктов и дверей, и каждая дверь была не заперта. Охраны тоже не было, и камеры видеонаблюдения в последней комнате перед входом на собственно базу не поворачивались, чтобы отслеживать мои передвижения.
Я толкнула последнюю дверь, и она распахнулась. База была пуста. Вот только «пуста» – не то слово. Она была вычищена.
Дежурные отряды солдат исчезли, так же как и тележки, оружие, припасы и мебель. Весь первый этаж был заброшен, лишь пятна чистоты среди пыли показывали, где прежде стояла мебель и ящики.
Мои рои, достаточно крупные, чтобы давать мне полную информацию, поочередно прочесывали ближайшие помещения. Букашки не могли проникать сквозь закрытые двери, но они давали мне ощущение окружающего пространства, которого не могли дать глаза. Результаты были почти противоположны тем, каких я могла бы ожидать от зрения. Не было никакой информации о цвете, помимо той, что я могла угадать по косвенным подсказкам, поступающим от остальных чувств, зато обострилось восприятие текстуры. Глаза позволяли бы сфокусироваться на чем-то одном за раз, в то время как чувство роя давало возможность собирать полные мысленные образы из тысячи различных точек фокусировки. Я могла игнорировать ограничения линии обзора, ощущая вокруг предметов, и, хоть чувства моих букашек и транслировались плохо, их полный комплект позволял мне ощущать даже мелочи, а не только общую картину. Я ощущала, где проходят воздушные потоки и с какой силой, где слой пыли толще, а где тоньше, где температура выше, а где ниже, хоть на долю градуса.
Ничто из этого не было для меня внове. Я всегда осознавала это в какой-то небольшой степени, но прежде основные мои чувства служили мне надежной опорой. Я никогда не исследовала тему обострения остальных чувств при слепоте, но информация, похоже, имелась противоречивая. Имея всего полдня опыта, я начала думать, что, возможно, слепота не улучшила остальные мои чувства, а освободила полусознательные, полубессознательные каналы ввода, которые прежде обычно использовало зрение, доминантное чувство. Те возможности мозга, которые прежде растрачивались на пустые взгляды, сравнение и контрастирование, либо на оглядывание окружающего пространства в фоновом режиме, пока мысли заняты чем-то другим? Сейчас они высвободились, и их стало возможно задействовать для слуха и чувств роя.
Я заметила, что «Странники» здесь. Их присутствие меня не то чтобы изумило, но несколько удивило. Они собрались в одной комнате, прямо над помещением, где предположительно держали Ноэль. Они заметили букашек и уже выходили на дорожку. Я встретила их на полпути между их комнатой и входом.
Они были в гражданском. Плут и Баллистик – в обычных рубашках, джинсах и ботинках, но на Солнечной Балерине было что-то, что я сочла пижамой, а волосы были стянуты в пучок на затылке. Генезис сидела в инвалидном кресле, держа одеяло на коленях, Оливер стоял прямо за ее спиной.
– Рой, – произнес Плут. – Ты здесь одна?
– Мои товарищи наверху. Мы хотели переговорить со Змеем, но он занят до заката, поэтому мы убиваем время и ждем здесь. У нас еще есть время, я ощутила здесь движение, и мне надо размять ноги, чтобы травмы, которые я получила сегодня, не застаивались, поэтому решила немного прогуляться.
– И они сидят смирно? – спросил Баллистик.
– Если понадобится, я подам им сигнал мгновенно, – ответила я.
– Спрошу чисто на всякий случай: ты ведь в курсе, что Змей мертв? – поинтересовался Плут.
– Я видела, как это произошло, – ответила я. Слова я подбирала очень тщательно. – Так что я имею очень хорошее представление, насколько он мертв.
– Разумно.
– А вы здесь что делаете? – спросила я. – Присматриваете за своей сокомандницей? За Ноэлью?
– Ноэль в порядке, – ответил Плут. – Тебе не стоит о ней волноваться.
В его тоне был легкий намек на враждебность. Я повернула голову в сторону двух девушек, с помощью букашек определяя нужную ориентацию, чтобы казалось, что я смотрю на Солнечную Балерину и Генезис. В моем представлении из всех «Странников» эти две девушки были ближе всего к тому, что я могла бы назвать союзниками. Это не означало, что у меня с ними были хорошие отношения; Солнечная Балерина относилась ко мне особенно настороженно с того дня, когда я вырезала Луну глаза, а Генезис держалась немного странно при общении со мной, когда я доставила ей Плута возле дома мэра. Отчасти это могло быть отражением или реакцией на мою паранойю, когда я думала, что они планируют меня убить. В любом случае, от них не исходило ощущения неприязни или враждебности в той степени, какую я сейчас чувствовала в Плуте и Баллистике.
Вот сейчас я досадовала на свою нынешнюю неспособность видеть. Я не могла считывать выражения их лиц, их язык тела, и, хоть мои букашки и давали мне представление о том, как они стояли, где находились их головы, руки и ноги, я была лишена врожденной человеческой способности мгновенно оценивать и обрабатывать эту детальную информацию. Время и усилия, затрачиваемые на это, вычитались из моих возможностей по планированию и ведению разговора. В каком-то смысле это было сродни разговору с автоответчиком: мне оставалось держаться за свою сторону беседы, не имея шансов оценить, что извлекает из нее собеседник. Итог? Я стояла молча, тогда как никто из «Странников» не изъявлял желания что-либо сказать.
– Если ты закончила нас проверять, или навещать, или как тебе угодно это назвать, – произнес наконец Плут, – то ты можешь идти. Ты выполнила свою обязанность, выказала уважение к другой команде, находясь на ее территории.
От нас ожидаются такие вещи?
– Я не хочу, чтобы мы были врагами, – сказала я.
– Мы не враги, – ответил Плут, однако его тон был далек от дружелюбного. – Мы на одной стороне.
– Но? – спросила я. – У меня ощущение, что тебе есть что добавить.
– Мы и не друзья, Рой. Давай не будем ими притворяться. У тебя свои цели, у нас свои. Ты хочешь работать вместе, чтобы разбираться с проблемами вроде Дракон? Отлично.В Прекрасно.В Ты хочешь подставить ножку Баллистику, отправляясь к боссу, чтобы рекрутировать Плаща, которого Баллистик хочет убрать? Черт, и это сойдет.
Баллистик скрестил руки.
Плут продолжил:
– Серьезно. Мы делаем то, что должны делать, чтобы все работало. Я не в восторге от твоих фокусов, я не скачу от радости, но я это принимаю.
– Стало быть, мы партнеры по бизнесу, но не друзья.
– Исчерпывающе.
– Но должны же быть какие-то общие темы. Разве мы не можем встретиться за пончиками и поговорить о том, как посотрудничать к общей пользе наших территорий?
– Уже то, что ты об этом спрашиваешь, достаточно хорошо показывает, насколько ты ничего не понимаешь. Давай-ка посчитаем, в чем мы расходимся. Первое. Мне насрать и на мою территорию, и на людей на ней. Как и всем нам.
Я ощутила, как Солнечная Балерина слегка отвела от него голову. Здесь у них разногласия?
– Второе, – продолжил Плут. – Мы в любом случае не собираемся задерживаться здесь надолго. Либо Змей выполнит свою часть сделки, и тогда мы выберемся из этого гадюшника, либо не выполнит, и тогда мы все равно уйдем. Попытаем счастья где-нибудь еще.
Я припомнила слова Баллистика, что его раздражает их группа, что он может остаться здесь независимо от решения Плута и остальных. Если я сейчас подниму эту тему, изменит ли это направление дискуссии настолько, что Плут уже не будетВ противВ меня, в абстрактном смысле, или же просто уведет ее в сторону и породит новую драму?
Я решила держать рот на замке и была в некотором роде рада, что ничего не вижу, иначе могла бы машинально кинуть взгляд на Баллистика и тем самым что-нибудь выдать.
Возможно, об этом не стоило переживать. На мне был полный костюм, включая дополнительные элементы, накопившиеся со временем: потрепанный плащ, драное полуплатье поверх леггинсов и густой ковер букашек, цепляющихся за черную ткань и бронесекции. Глаза были скрыты за очками. Никто не заметит ни одного намека, вижу ли я, и вряд ли они поймут, что я, по сути, слепа.
Плут счел мое молчание приглашением продолжить.
– Третье, опять-таки, у нас нет общих интересов, и я не хочу их искать. В этом мире я хочу всего две вещи, и участие в плане Змея было моим способом их заполучить. Ты была полезна, пока помогала плану Змея осуществиться, а это уже в прошлом. Говоря прямо – тебе нечего мне предложить.
– Я поняла суть, – перебила я его, прежде чем он продолжил. – Окей. Дружбу откладываем. Даже дружеские деловые отношения – уже на грани.
Он кивнул.
Я легонько вздохнула.
– Окей. Тем не менее, как местный босс местного босса, я хотела бы тебя пригласить. Мы собираемся поговорить со Змеем, и вы вольны к нам присоединиться.
– Змей мертв, – протянул Баллистик.
Это мне уже надоело.
– Нам правда необходимо продолжать этот цирк?
– Змей приложил множество усилий для осуществления своего грандиозного плана. Он погиб ярко и громко, как и хотел. Ты серьезно собираешься все это испортить, продолжая балаболить на тему того, что он жив?
– Как ты сам сказал, – возразила я, – мы на одной стороне. Если бы ты был не в курсе, то был бы раздражен сильнее, чем сейчас. К чему делать вид, что он мертв, если он жив? Особенно когда это мешает основному разговору о нем и о моем приглашении прийти послушать, что он хочет сказать?
Плут прислонился к стене и пошарил в кармане в поисках сигарет.
– Ты имеешь в виду, если не рассматривать возможность, что ты все записываешь и любое мое неудачное слово может его выдать? Ладно, плевать. Мне нечего ему сказать, что я уже не сказал. Возможно, ты не въезжаешь. Мы уже однажды расстарались помочь вам, когда выручали Мрака, и в итоге нас едва не пошинковала Костерезка.
«Это был твой план», – подумала я.
Он продолжил:
– Мне наплевать на «Темных лошадок». Мне наплевать, если вы получите сто триллионов долларов и станете королями всей планеты, и мне наплевать, если Змей вас перебьет. Мы закончили свои дела со Змеем, и больше мне тут ничего не интересно.
– Ладно, – произнесла я, поднимая руки. – Намек понят. Слушай, я отдаю себе отчет, что, может, мы не особо ладили, но я искренне желаю вам удачи с вашими проблемами, в чем бы они ни заключались. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.
– Ага, – ответил Плут. После чего развернулся и направился к двери в псевдоквартиру, где «Странники» останавливались, когда не были в своих собственных штаб-квартирах. Жестом он велел своим сокомандникам следовать за ним, что они и сделали.
Осталась лишь Генезис, держа руки на колесах своей инвалидной коляски. После того как Плут свернул за угол, она сказала:
– Он на нервах. Слишком многое зависит от того, что произойдет в ближайшие сорок восемь часов.
– Поверь мне, – ответила я, – я понимаю.
– Тогда удачи с твоими делами, – сказала она. – Не пойми неправильно, но я надеюсь, что мы никогда больше не встретимся.
Как, черт побери, мне на это реагировать?
Я ничего не ответила, и Генезис покатила по коридору.
«Окей, – подумала я. – Что мне надо было, я узнала».
Каковы бы ни были условия соглашения между Змеем и «Странниками», он не счел нужным пригласить их на место встречи. Мне пришлось какое-то время поломать голову, прежде чем предложить им поучаствовать в этой встрече. Я знала: что бы Змей ни планировал, приглашение «Странников» лишним не будет.
Если Змей собирается в полной мере сотрудничать, дать нам все нужные ответы и вернуть Дину, то будут там «Странники» или нет, значения не имеет. Если он ожидает конфликта и сам планировал их пригласить, мы получим преимущество, заранее зная, что они там будут. И наконец, если он ожидает проблем, но не пригласил «Странников», то на это, вероятно, была причина, и, возможно, в критической ситуации из этой причины мы сможем извлечь какую-то пользу.
Так или иначе, они мое приглашение не приняли, и я не почувствовала ничего зловещего в отказе Плута. Он был слишком сосредоточен на себе.
Я находила забавным то, как легко он соскальзывал в разговоре с «я», то есть себя, на «мы», то есть команду. Он как будто подразумевал, что все «Странники» с ним на одной волне. Хотя мои разговоры с Солнечной Балериной и Баллистиком показали, что это далеко от истины. Даже насмешки Милочки намекали на внутренний разлад в их команде.
Вторая важная деталь, которую я выяснила своим походом сюда, – что Дины здесь нет. Имелось несколько запертых дверей, за которые мои букашки не смогли проникнуть, но комната, где держали Дину во время нашего первого визита, была пуста. Я не была на сто процентов уверена, что Дину не держат по-прежнему на подземной базе Змея, однако мне было трудно поверить, что Змей оставил ее здесь без вооруженной охраны. Она была слишком ценна, чтобы рисковать, что ее отберет какой-нибудь враг или что Змей лишится своего козыря в сделках со мной.
Мы сошлись на том, что, если я докажу ему свою ценность, он примет мою лояльность в обмен на свободу Дины. Я не принесла ему денег, во всяком случае не напрямую, но это никогда не было его целью. Деньги у него были, и он мог заработать больше, применяя свою способность в каких-нибудь высокорисковых и высокодоходных предприятиях. Зато я собрала больше последователей, чем все остальные, вместе взятые, за исключением, возможно, Ябеды. Я рисковала здоровьем и жизнью, отчасти ради блага Змея. Я показала себя лидером, солдатом и человеком, способным решать проблемы. Я справилась с каждым вызовом, который получала по его милости: фальшивой угрозой моего убийства, убеждением мэра, разборкой с Дракон, противостоянием «Девятке». Черт, да я своей территорией занималась, пока папа истекал кровью в больнице!
Я не могла сказать с уверенностью, выполнит ли Змей свою часть сделки. Будь я на его месте, игнорируй я то, что сделать было бы правильно (хотя бы потому, что было охеренно очевидно, что Змей не очень-то задается вопросами правильности и неправильности), не уверена, что я отдала бы Дину.В Для такого типа, как Змей, который заправляет всем из-за кулис, играет вдолгую и манипулирует событиями, чтобы добиться наилучших результатов, способность Дины бесценна.
Когда все это дело с «Девяткой» только начиналось, Плут воспользовался шахматной метафорой. Интересно, кем я считаюсь, слоном? Блин, да даже если я буду воспринимать себя ферзем, не факт, что для Змея иметь меня на доске важнее, чем иметь Дину.
Дина дает ему возможность жульничать в игре.
Я выбралась наружу и направилась к лестнице здания, которое еще строилось. В последние дни строительство здорово продвинулось, уже были частично готовы внешние стены. Солнце садилось, и мои букашки видели и ощущали теплый свет, вливающийся сквозь прорехи, где отошел брезент. Пол покрывал толстый слой бетонной пыли и опилок; облачка поднимались всякий раз, когда внутрь задувал ветер.
Всего час назад я поднялась по этой лестнице к месту встречи, потом спустилась до упора вниз, чтобы проверить базу Змея. Значит, сейчас по пути на крышу я уже в третий раз преодолевала эти двадцать пролетов. На этот третий раз все болячки, появившиеся, когда меня швырнуло взрывом, устроенным Змеем, определенно давали о себе знать.
В каком-то смысле я была не против. Я не находила себе места, а когда двигалась, мне становилось легче. «Нервничала» – неподходящее слово. Оно подразумевает, что есть неопределенность, а я была вполне уверена, что дела пойдут не так, как я надеялась. «Тревога» – тоже не то. Я бы остановилась на «ощущении надвигающегося рока», но это был бы уже перебор.
С другой стороны, на кону человеческая жизнь. Возможно, и наши жизни в том числе. Можно ли говорить о переборе, когда ставки так высоки?
Остальные наши расположились по всей крыше. Сука полусидела, полулежала, опершись спиной на бок Бентли; Ублюдок спал у нее на коленях. Ябеда и Регент беседовали возле лестницы, Мрак с Чертовкой находились у края крыши. Чертовка сидела, свесив ноги с края, Мрак же был осторожнее – он стоял несколько позади.
– Ты поосторожнее, – сказала я. – Когда ты так близко к краю крыши, ты отличная мишень для снайпера.
– Ты ж говорила, эти костюмы пуленепробиваемые, – ответила Чертовка. Я обратила внимание, что она не сдвинулась с места.
– Я сказала, что они, возможно, пуленепробиваемые. Но, судя по тому, что мой пропустил несколько неметаллических дробинок, не думаю, что они остановят пулю. И в любом случае, я не хотела бы начинать экспериментировать сегодня вечером.
Чертовка встала на ноги и отошла от края крыши. Я заметила, что Мрак расслабился – его плечи чуть опустились.
Мрак и Ябеда направились ко мне, а Регент, Чертовка и Сука двинулись так, что оказались вроде как на периферии нашей компании. Первым спросил Мрак:
– Думаешь, он будет по нам стрелять?
– Я чувствую себя беззащитной, – ответила я. – Если он откроет по нам огонь, будет ли нам где укрыться? Или если взорвет первый этаж этого дома? Или призовет команду героев, которыми сейчас командует? Сможем ли мы спуститься?
– У меня нет ощущения, что он так поступит, – произнесла Ябеда.
– Но он научился обманывать твою способность, – указала я.
– Есть ли решения? – спросил Мрак.
– Да. Я уже работаю над одним, но не уверена, что оно подействует.
– Поделись?
Я вытянула руку, и с нее взлетела оса, неся трех пауков. Я заставила ее лететь по спирали, чтобы замедлить продвижение вперед в соответствии со скоростью, с какой пауки выпускали нити. Концы нитей были уже обвиты вокруг одного из моих пальцев.
Прошла минута, прежде чем эта компания букашек достигла другой, занимающейся этим же делом. Я начала наматывать нити, пока не подняла длинный трос на уровень крыши.
Сука подошла поближе, чтобы лучше видеть, что происходит, после чего резко развернулась.
– Нет.
– В свою первую ночь в костюме я оказалась в ловушке на крыше. Не хочу повторять ту же ошибку. Мы позвали Томаса Калверта, он согласился с нами встретиться, но на всякий случай, если он предпочтет не общаться, а сровнять здание с землей, я хочу, чтобы у нас была возможность спуститься.
– Спуститься? – переспросил Мрак.
– Я вполне уверена, что задала длины верно. Я надеюсь, что задала длины верно, потому что потратила много шелка. Восемь тросов, каждый из нас возьмет один в руки или обвяжет вокруг пояса, потом спрыгнет с крыши. Покачаемся над перекрестком.
– Шикарно, – произнесла Чертовка.
– Вполне уверена? – спросил Мрак.
– Вполне уверена, – признала я. – Я попыталась расположить шелковые тросы так, чтобы они натянулись вдоль горизонтальных линий, которые я прочертила между домами, так что мы не упадем вертикально вниз. Но они эластичны, и я не могу учесть, насколько сильно они растянутся. Или насколько сильно они не растянутся.
– А если у него есть и стрелки тоже? Мы так и будем болтаться над серединой улицы?
– Есть один вариант, – ответила я. – Один. У нас есть твоя тьма, так что мы у стрелков не будем как на ладони.
– И у тебя есть букашки, – заметил Регент.
– Наш противник знает в точности, что мы умеем. Он работал с нами и наблюдал за нами несколько недель. А с вами, кроме меня и Чертовки, он работал несколько месяцев. Больше года. Так что нет, он не совершит такую глупость, как недооценка дальности моих букашек. Его снайперы будут как раз за пределами моей обычной дальности, и я не смогу отбиваться.
– А связные букашки? – предложил Регент.
– Умирают. Но – да, их я задействую. Думаю, в такой вечер, как сейчас, вполне резонно использовать все наши резервы.
– И ты еще можешь летать, – Регент указал вверх, где Атлант описывал круги вокруг неподвижной Птицы-Разбойницы.
– Могу, но почти что предпочитаю воспользоваться тросом и слететь до уровня земли. Если я буду на Атланте и им удастся хороший выстрел, мне гребаный каюк. Если попадут в меня, Атлант не спустит меня на землю мягко. Если попадут в Атланта, я никак не остановлю падение. И потом, когда я на земле, в моем распоряжении все возможности Атланта. Когда я на нем, это означает, что, по сути, мы с ним одно целое.
– По-моему, ты перестраховываешься, трехнутая, – сказал Регент.
– Нет, – ответили мы с Мраком одновременно. Он больше ничего не произнес, а вот я продолжила: – Если мы планируем варианты на каждый случай, а этот случай не произойдет? Мы ничего не теряем. А если планируем, и эта ситуация реально сложится? Мы будем рады, что ее предусмотрели.
– Ты свихнешься, если будешь так обо всем беспокоиться, – заметил он.
– Если она не свихнулась до сих пор, вряд ли это случится в ближайшие десять минут, – сказала Ябеда. – Рой, ты ощущаешь их на земле?
Я покачала головой.
– Радиус моей способности как пузырь, и его нижний край сейчас покрывает довольно маленькую площадь. Мне надо было ждать несколькими этажами ниже.
– Они уже идут.
Я ощутила их, когда они достигли подножия здания. Томас Калверт – видимо, тот, кто шел впереди. Люди, следовавшие за ним, были в экипировке ОПП.
На то, чтобы подняться, им потребовалось время. Здание было еще не достроено; имелись полы, часть стен и стальной скелет балок, между которыми вместо недостающих стен был натянут брезент, но лифтов не было.
Готовясь встретить их, мы выстроились на крыше, даже не обсудив построение. Я несколько удивилась, что Мрак и Ябеда расположились чуть позади меня, а Чертовка, Сука и Регент – позади них. Бентли рыскал по периметру группы; он вырос уже до трех четвертей своего обычного «монструозного» размера и продолжал медленно расти.
Первым на крышу шагнул Томас Калверт. Как досадно, что в первый раз, когда я «увидела» Змея без маски, я была слепа. Он помахал рукой, отгоняя моих букашек, пролетающих мимо него, но основные детали я успела почерпнуть. Короткие волосы, подстриженные брови, тонкие губы, ямочка на подбородке. На нем был верх от формы ОПП с нашивкой на рукаве, но разобрать ее букашечными чувствами я не смогла.
Большая часть его отряда осталась внизу, но вместе с ним поднялось несколько солдат и трое молодых парней в гражданском, один из которых походил на бодибилдера.
– Салют, Французик, – сказала Ябеда. – Как жизнь?
Один из людей в форме легонько кивнул в ответ. Что, одно или два отделения «ОПП», сопровождающие Змея, состояли из его наемников?
– «Темные лошадки». После вашего предыдущего взаимодействия с директором Пиггот, полагаю, вы хотите поговорить со мной и попытаться установить базовые правила?
– Мы знаем, что это ты, босс, – произнес Регент.
Мои букашки уловили легчайший выдох из ноздрей директора Калверта, мелкий признак раздражения.
– «Странники» изъяснялись более завуалированно.
– Заву-что? – переспросила Чертовка. Я не могла понять, ей действительно интересно незнакомое слово или она нарочно притворяется тупой.
– Спокойно, ребята, – сказала им я. Эти двое из тех, кто вгрызается в любую слабость, какую замечают у власть имущих. Они будут донимать Змея, пока кто-нибудь не влипнет в неприятности. – Директор Калверт. Не будет ли слишком нахально с нашей стороны попросить вас отослать свой отряд подождать внизу?
Повисла пауза. В конце концов директор Калверт легонько кивнул вбок. Его отряд развернулся и стал спускаться. Я следила за ними, пока они не заняли позицию у подножия лестницы.
– Я просил вас быть без костюмов до дальнейшего уведомления, – произнес он.
– При всем уважении, директор, – возразила я. Меня Ябеда научила: надо гладить его эго, подчеркивая его новую должность. – При нападении Змея я была в роли обычного гражданского и оказалась ранена. Будь я в костюме, со мной бы этого не произошло. Считаю, что, пока все не уляжется, я и моя команда будем принимать меры предосторожности.
– Понятно. Эту позицию я уважаю. Ничего серьезного?
– Серьезного? Кое-что есть. Но ничего угрожающего жизни и ничего неизлечимого.
Томас Калверт потянулся под бронежилет и извлек маленький пульт управления. Несколько долгих секунд он смотрел на него, потом убрал. После чего сцепил руки за спиной. Эта поза была очень в стиле Змея. Он это сделал настолько явно и прямо, что я предположила, что он отбросил маску директора и признал свою истинную натуру.
– Приношу свои извинения. Я не непогрешим.
«Из-за тебя человек десять как минимум погибли и вдвое больше пострадали так или иначе. Ты не непогрешим, факт».
Я сохранила рот на замке.
– Я только что проверил на предмет наличия подслушивающих устройств. Вы не записываете этот разговор, а значит, я могу ответить на любые ваши вопросы.
– Сколько из всего этого было запланировано? – спросила я.
– Больше, чем вы можете предположить. Каждый индивидуум в том помещении, помимо зрителей, был принят в расчет. Мистер Гроув и миссис Падилло были выбраны и завербованы задолго до события. Цирк и Фаэтон были наняты почти полтора года назад, их действия и развитие с точки зрения общественности – тщательно срежиссированы. Убер и Элит – недавние приобретения. Мне был нужен тяжелый металлический костюм, способный нести устройство, а Крушитель погиб в неподходящий момент. Большинство репортеров были заранее выбраны и размещены, они заняли заднюю часть помещения, где на них пришелся основной удар, так сказать.
– Они не погибли? – спросила я.
– Так же как и Цирк, Убер и Элит, – директор Калверт кивнул в сторону троицы в гражданском.
– Стоп, Цирк что, парень? – удивился Регент.
– Зависит от определения парня, – ответила Ябеда. – С точки зрения биологии или того, кем считает себя сама Цирк. Только я сама это еще не определила: Цирк, я не пойму, то ли ты парень, который притворяется девушкой, когда в костюме, то ли девушка, которая притворяется парнем, когда в гражданском.
Цирк плюнула, сбив плевком пролетающую муху.
– Видимо, это стоит считать за комплимент.
– Эти трое и большинство репортеров были своевременно удалены с места событий, – произнес Змей. – Репортеры, как я уже сказал, были подсадные. Мне требовались там новостные репортеры, которые наверняка бы уловили детали, которые мне было нужно, чтобы они уловили. Некоторое редактирование записей непосредственно перед отсылкой в новостные агентства позволило сгладить острые углы и подчеркнуть ключевые моменты.
– К примеру, чтобы Пиггот выглядела хуже, – подметила Ябеда.
– В том числе. Внешняя сторона здесь – один из важнейших факторов. С помощью Фаэтона мы создали грубую эмуляцию способности Плута. Репортеры были телепортированы наружу, соответствующее количество биологического материала – внутрь.
– Человеческого материала? – спросила я.
– Именно так скажут экспертные заключения, а это важнее всего, – ответил директор Калверт. – Смею заверить, серьезный урон нанесен не был. Способности Цирк позволили нам направить ножи в нелетальные участки. Когда директор Пиггот выглядит как можно более беспомощной, это лучше, чем если бы она просто умерла. То же самое относится и к мэру. Томас Гроув и миссис Падилло поправятся, но Томас Гроув, несмотря на сильное выступление, откажется от участия в выборах и поддержит миссис Падилло. Это поможет пошатнуть точку зрения, что все было постановкой.
– Но все и было. До последней детали, – произнесла Ябеда.
– До последней детали.
– А бомба? – спросила я.
– Саботированная батарея была настоящей, но под металлическим костюмом Убера был спрятан телепортирующий аппарат, который определил, что она покинула пределы здания, и тогда в холл была доставлена реплика. Начальная детонация была немногим больше, чем свет и ударная волна, предназначенные для того, чтобы по максимуму поглотиться эффектом Мэнтона, оставив моим агентам лишь синяки и ссадины. Люди, как я уже сказал, телепортировались наружу непосредственно перед последней, настоящей детонацией. Мы оценили, насколько быстро проходит эвакуация, и рассчитали радиус взрыва таким образом, чтобы здание осталось стоять, а толпа в основном не пострадала.
Я вспомнила, как Ябеда упомянула, что убитых и раненых меньше, чем мне кажется. Догадалась ли она до этого всего?
– Все мои действия были тщательно взвешены, причем особое внимание уделялось последствиям. Цирк, Убер и Элит покинут Броктон-Бей с внушительным вознаграждением за свои труды. Не думаю, что им понадобится вернуться к криминальной жизни, но, полагаю, если они все-таки решат так поступить, то сменят личность и стиль?
У него это прозвучало как вопрос, и Убер ответил: «Да, сэр». Я ощутила, что Элит и Цирк кивнули.
– Хорошо, – произнес директор Калверт. Потом обратился к нам: – Просто не стоит убивать тех, кто может хорошо помочь. В случае если мой главный план здесь провалится, всегда полезно иметь в резерве таких, как они.
– А мы? – спросил Мрак.
– Ваша роль в Броктон-Бее еще не завершена. Я не случайно дал вам здесь закрепиться. Как директор я поведу медленную, но успешную кампанию против броктон-бейских злодеев. «Странники» будут первыми. Я ожидаю, что ударный отряд моих агентов из ОПП застанет их врасплох, но в итоге им удастся избежать поимки.
– Какая досада, – проговорила Ябеда.
– Действительно, – кивнул директор Калверт. – Вдвойне досадно, если другие злодеи обоснуются в южной части Броктон-Бея, образовав вольный альянс с «Темными лошадками», прочно удерживающими процветающую северную часть. О, смею заверить, в течение нескольких месяцев вы утратите контроль над городом, но это будет не так плохо, как выглядит.
– Вероятно, мы избежим поимки, – предположила Ябеда. – Либо нас поймают, но мы своевременно сбежим. И в Броктон-Бей уже не вернемся. Мы в итоге обоснуемся в городах по соседству. Одна-две «Темных лошадки», крепко держащие в руках каждый город, другие злодеи в нашем подчинении – новая разновидность злодейства; а ты, директор, будешь доблестным героем, противостоящим нам. Твоя власть будет расти в смысле, открытом для общественности, а мы – ну, мы теряем не так много, как кажется, так что твоя власть будет расти и в другом смысле.
Томас Калверт развел руками.
– Похоже, ты ясно понимаешь, что происходит. Не буду тратить наше время на повторения. Вопросы?
– Почему директор ОПП? – спросил Мрак. – Почему не мэр?
– После недавнего фиаско на мэра будут устремлены все взгляды. Мистер Гроув всех отвлечет, обратит на себя все подозрения, после чего уступит пост миссис Падилло. И потом, кем ты предпочел бы править? Десятком Плащей или пятьюдесятью тысячами гражданских без способностей?
– Понимаю, – кивнул Мрак.
– Страх, который произошедшее породило среди общественности, упростит выделение дополнительных Плащей и ресурсов. Остатки личной армии Змея по-прежнему будут в городе – мини-банда хорошо обученных индивидуумов, которая послужит оправданием, почему силы «Темных лошадок» не растут выше определенного уровня.
– Ты сказал, что «Странников» выдавят первыми, – сказала я. – Значит ли это, что ты нашел решение их проблемы?
– Нет. Правда, у нас есть несколько последних вариантов, которые скоро исчерпаются.
Букашками я ощутила, что Ябеда делает жест рукой. Держа указательный и средний пальцы вместе, она постучала большим пальцем по концам двух других.
– Еще вопросы? – спросил директор Калверт.
– Дина, – произнесла я.
– Мистер Гроув уступит миссис Падилло на определенных условиях. Он предложит своим сторонникам поддержать миссис Падилло, если она примет эти условия. Они включают в себя, помимо прочего, проект восстановления северной части города, стимуляция трудоустройства рабочих и возобновление работы парома. В обмен на твое сотрудничество я могу дать тебе право назвать, какие именно меры следует принять. Я прекрасно осознаю, на что я согласился, но я предлагаю это как компромисс в обмен на годичную отсрочку этого пункта нашего соглашения.
– Нет, – ответила я. – Извини, но ты должен ее отпустить.
– Значит, отпущу. Я разочарован, но не позволю, чтобы говорили, что я не держу свое слово.
Мое сердце колотилось. Вот так все просто?
Директор Калверт сцепил руки перед собой.
– Как ты предпочитаешь это осуществить? Я могу вернуть ее к семье или передать на твое попечение.
Настолько далеко я не продумала.
– К семье.
– Хорошо. С твоего позволения, мы отпустим ее к родителям, но будем вести скрытное наблюдение, чтобы гарантировать, что она не раскроет никаких деталей моего глобального плана.
– Окей.
– Мой офицер проводит тебя к ней.
Я поколебалась.
– Если ты не уверена в своей безопасности, тебя могут сопровождать товарищи по команде.
Мрак положил руку мне на плечо.
– Спасибо, директор, – сказала я. – Не хочу ставить под сомнение твое чувство чести, но я этого не ожидала.
– Я испытываю здоровое уважение к паранойе, Рой. Идите. Ябеда, могу я отвлечь тебя на несколько минут? «Странники» беспокоятся все больше, а ты можешь предоставить еще кое-какие ответы по ситуации с Ноэлью.
Ябеда повернулась к нам.
– Ваше решение?
– Возьми с собой Регента и Птицу-Разбойницу, – ответил Мрак.
– Ты уверен?
– Если он уважает паранойю, будет уважать и то, что я беспокоюсь о твоем благополучии так же сильно, как о благополучии Рой.
– Оу, – Ябеда похлопала Мрака по щеке. – Врать ты умеешь не очень. Но спасибо за теплые чувства.
Я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Неделями, месяцами я морально готовилась к тому, что услышу от Змея отказ. Что услышу от него «Я обещал рассмотреть это» или «Я обещал освободить ее, когда мой план достигнет завершения, а этого не случится в ближайший год». Я не знала, что делать с руками. Будь у меня карманы, я бы сунула руки туда, но карманов не было. Пояс не подходил, чтобы засунуть за него большие пальцы. Я даже не решалась заговорить – мало ли, брякну что-нибудь и все испорчу.
Нет, лучше сохранять бдительность. Я прочесала букашками окрестности на предмет угроз, не упустив ни одну пару рук в перчатках, ни одно оружие.
Но ОППшники погрузились в свои микроавтобусы и захлопнули дверцы.
Директор Калверт стоял возле ворот, отделяющих стойку от дороги; Ябеда и Регент стояли рядом.
– В машину, – сказал нам оставшийся офицер ОПП.
– Если вы не против, – ответила я, – мы доберемся сами.
Офицер взглянул на Змея, тот кивнул.
Я взобралась на Атланта, Мрак устроился позади Суки на Бентли.
Пятнадцать минут длился мой полет за грузовиком, и каждую секунду из этих пятнадцати минут я была на нервах.
Мы остановились рядом с кирпичным зданием, и водитель грузовика вышел наружу. Я прочесала окрестности букашками, потом еще раз прочесала. Внутри здания обнаружилось жилье со скромными удобствами, отряд вооруженных солдат, невооруженный мужчина и маленькая девочка.
Я посадила Атланта и стала ждать снаружи, приготовив букашек к атаке. Дверь открылась, солдаты вышли наружу и расступились, пропуская Дину.
Девочка вышла неуверенно, остановилась. Ничто не указывало на то, что она нездорова или ранена, но и оживленной она тоже не выглядела. Она была в юбке, свитере и уггах; от волос исходил сильный химический запах, свидетельствующий о том, что их недавно мыли.
– Хочешь пойти домой? – спросила я и протянула руку.
Ее ладонь нашла мою, и я ее крепко сжала.
Улетать на Атланте было нельзя. Я развернулась, и она шагнула следом.
Через букашек я ощутила дрожь заведенного грузовика, почувствовала слабое тепло и яркий свет зажегшихся фар. Если бы я могла видеть, этот свет был бы слепящим.
Я попыталась сжать руку Дины, чтобы подбодрить ее, но сжала пустой кулак.
Букашки были не там, где им полагалось быть. На миг потеряв ориентацию, я попыталась составить карту окрестностей. Ощутив под ногами доски, выпустила букашек из-под костюма. Повсюду вокруг была арест-пена. Меня телепортировало.
И Калверт. Калверт и отряд его людей.
– Ах ты сволочь, – произнесла я.
Ответа не последовало. Я ощутила, как вытянулась его рука, нащупала общую форму оружия в ней. У других тоже было оружие. Я могла атаковать, но это лишь спровоцирует их открыть огонь.
– Что, не будет монолога? – спросила я. – Не собираешься рассказать, как ты это сделал? И как ты собираешься разобраться с моими сокомандниками или объяснить им, что со мной стало?
В качестве ответа он нажал на спусковой крючок.