КАРА 19.3
Я ловила на себе неприязненные взгляды окружающих героев. Выходка Ябеды будет нам немало стоить здесь и сейчас, и я не была уверена, что она даст нам что-либо в перспективе. Пока что мы были тут единственными злодеями (насколько я была в курсе), и нас окружали люди, которые нам не доверяли. Которые ожидали, что мы что-нибудь отколем.
Я отчетливо сознавала, что, если я сейчас скажу что-нибудь Ябеде, чикагские Защитники и Козел Отпущения это услышат, а то, что я хотела сказать Ябеде больше всего, было бы худшим возможным вариантом во многих смыслах. Если я назову ее дурой, мы будем выглядеть не очень сплоченной командой, к тому же Ябеда всегда остро реагирует на подобное.
Я не желала, чтобы Тектон, Грация и Вантон меня услышали, поэтому положила руку Ябеде на плечо, остановив ее, и произнесла почти шепотом:
– Момент был совсем неудачный.
– Это был мой единственный шанс, когда они все вместе, – ответила она, не заботясь о том, чтобы понизить голос. – Большой кусок мозаики. С этим знанием я могу начать выстраивать все в единую картину.
– Я понимаю, – прошептала я, – но все равно момент неудачный. Нам совсем не нужно делать Триумвират своими врагами, и нам не нужен ордер на наше убийство.
– Мисс Милиция этого не сделает, – сказала Ябеда.
– Правда? – спросила я. – Или это еще одна из твоих обоснованных оценок?
– Да, обоснованная оценка, – признала Ябеда.
– Давай не будем забывать, что тут есть и другие Плащи, у которых есть основания нас ненавидеть, и провоцирование их боссов может побудить их начать пилить Мисс Милицию насчет этого ордера и насчет зачистки Броктон-Бея. Если ей сверху спустят приказ, не будет иметь значения, хочет она нас убивать или нет. Поэтому давай изо всех сил постараемся не выглядеть опасными.
– Заметано, – согласилась Ябеда. – Все равно я уже получила то, что хотела.
Я не была уверена, что эта ее реакция меня устраивает. Ябеда ведь не сказала, что не сделает этого еще раз.
– Не забывай: мы все устали. Совершать ошибку очень легко.
– Я понимаю. Всё окей, – ответила Ябеда. – Но так же, как тебе нужно время, чтобы собрать своих букашек, мне требуется базовая информация, с которой я могу работать, прежде чем ввяжусь в бой.
– Прямо сейчас нам нужен вовсе не бой, – указала я. – И позже, возможно, тоже.
– У меня есть кое-какие идеи. Доверься мне хоть чуть-чуть, – сказала она, слегка улыбнувшись.
Я нахмурилась под маской, затем вместе с Ябедой направилась к Защитникам. Я не могла читать Ябеде лекции о том, что надо выбирать, в какие драки ввязываться, если сама так не поступала, а споры с ней на эту тему прямо сейчас нам ничем не помогут. К этому надо будет вернуться как-нибудь в другой раз.
– Что у вас происходит? – поинтересовался Тектон.
– Стратегию обсуждали, – ответила я. – Вы, ребята, как? Вантон?
– До меня добрался Мирддин и собрал все радиоактивное дерьмо, – ответил Вантон. – Моя вторая форма, по ощущениям, сейчас слабовата. Может, это из-за того, что реальный я опустошен, может, опустошено то, что питает мое второе «я».
– А Лучемант? – спросила я.
Вантон кинул взгляд на Тектона, однако тот не ответил. По их языку тела я все поняла.
– Извините, – сказала я.
– Тошнота, рвота, головная боль, слабость… и даже если он переживет сегодняшний день, то, скорее всего, умрет немного позже, – произнес Тектон.
– Есть лекари, – сказала я. – Механики, которые разбираются в радиации. Уверена, у них есть хорошие врачи, которые сейчас за ним ухаживают. Если мне будет позволено это сказать – твой приоритет сейчас должен быть здесь, эта ситуация.
Тектон сменил позу – расправил плечи, стал чуть выше ростом. С учетом силовой брони он теперь был выше меня на голову, плечи и грудь.
Силовой броней я не могла не восхищаться. Сама идея силовой брони меня несколько пугала. Собрать механизм, способный гнуть стальные балки и прошибать бетон – впечатляет само по себе, но сделать это и залезть внутрь упомянутого механизма, ходить с надетой на себя этой штукой, зная, что одна-единственная неисправность может привести к катастрофическим последствиям? Что можно оказаться в ловушке этой брони или, еще хуже, что машина случайно приложит свою ужасающую силу к самому ее хозяину?
Я на автомате продолжала действовать так же, как когда была слепой. Сороконожка заползла на линзу моей маски, перекрыв обзор. Я заставила ее убраться в сторону.
Тектон носил свой костюм хорошо. Он был ходячим танком, в ширину не меньше, чем в высоту, блестящего красно-бурого цвета с медными световыми эффектами. Глаза его под маской были едва заметны, но я их видела: он разглядывал меня. На мои слова он не отвечал.
Может, я была слишком прямолинейна? Слишком заносчива?
– Тревожиться за него – это нормально, – сказала я, и в голове у меня мелькнул образ Мрака, сидящего у стены. – Но лучшее, что ты можешь сделать для Лучеманта, это выжить здесь, а когда ты закончишь, сможешь выполнить свою работу лидера команды и найти кого-нибудь, кто сможет ему помочь.
– Мирддин этим займется.
– Возможно, – сказала я. – Но ты серьезно готов вверить здоровье своего товарища по команде старшему? Не лучше ли ты сам будешь чувствовать, если займешься этим лично?
– Я буду полагаться на Мирддина, если у меня не будет оснований для обратного, и так я буду чувствовать себя лучше всего, – ответил Тектон. – Все вот это, весь этот сценарий, вся его организация не будет работать, если нет доверия.
– Окей, – кивнула я. Его ответ застал меня врасплох. Я не ожидала, что Тектону свойственна такого рода вера в свое начальство, и я не была уверена, с чем связано это недопонимание – с моей пристрастностью или с его наивностью. Впрочем, даже если я права, не мне вправлять ему мозги. – Руководи так, как должен. Извини, что строила догадки.
– Ничего страшного, – ответил Тектон. – Неважно, строишь ты догадки или нет. Я просто продолжу удостоверяться, что ты и твоя команда не создаете проблем.
– Чего мы не сделали, когда выкинули повязки и позволили им двинуть на Эйдолона, – указала Грация.
– Я возьму на себя ответственность за это, – заявил Тектон.
– Я мельком упомянула об этом Мисс Милиции, – сообщила я. – Лучше тебе сказать правду, что мы настояли. Вали на меня.
– Нет, – встрял Регент. – Вали на меня.
Я кинула на него сердитый взгляд, и он пожал плечами:
– Просто поприкалываться захотелось, вот и влез.
– Ты хочешь, чтобы я возложил вину на тебя, даже если это приведет к ордеру на твое убийство? – спросил Тектон.
– Я предпочла бы, чтобы обошлось без ордера, – ответила я.
– А я предпочел бы не быть косвенным виновником твоей гибели, – сказал Тектон. – Думаю, здесь мы определились.
«Может, это и к лучшему», – подумала я.
– Тогда давайте обсудим стратегию и наши приоритеты. Тектон, тебе что-нибудь нужно? Снаряжение? Время на подготовку?
– Нет, – покачал он головой. – Только время, чтобы почистить броню и убедиться, что она в полностью рабочем состоянии, и все.
– Сука, – обратилась я к ней. – Псы в порядке?
– Не были в порядке, но сейчас, когда растут, им становится лучше.
Я посмотрела на псов. Они все были примерно вдвое крупнее своего обычного размера, бугрились мускулами, покрытыми слоями обызвествленной кожи, щеголяли костяными крюками. Они шли – это хорошо. Я оглядела остальную часть группы, пытаясь учесть все переменные.
– Регент, ты держишь Птицу-Разбойницу?
– Вроде как держал, но чувствовал себя слишком дерьмово, чтобы что-нибудь с ней делать, после того как железный мальчик меня выдернул наружу. Где-то в то время, когда мне получшало, она исчезла.
– И что это означает?
– Она вне моей предельной дальности, она мертва, или она внутри Ноэли.
– Внутри Ехидны. Это было бы паршиво, – заметила я.
– Но вполне резонно, – сказала Ябеда. – С нее бы сталось, чисто чтобы насолить нам.
– Есть идеи, какие вариации ее способности мы можем ожидать? – спросила я.
Ябеда пальцами и ногтями вычесывала грязь из волос.
– Нет. Похоже, всегда есть какой-то устойчивый фактор, и от него уже отходят вариации. Для Висты это было искривление пространства. Для Мрака – тьма. В случае Птицы-Разбойницы есть три возможных варианта: стекло, звук и макрокинез того или иного рода.
– Черт подери, – произнес Тектон. – Атаки общегородского масштаба чем-нибудь, кроме стекла?
– Дерево? Металл? Асфальт? – предположила Ябеда. – Ее оригинальная способность работает так: ее кинетическое умение вводит другие объекты в резонанс друг с другом, благодаря чему ее досягаемость увеличивается. Она тянется так далеко, как только может, а потом устраивает взрыв по всей площади. Мгновенный хаос.
– С этим будем разбираться, если оно случится, – сказала я. – Я буду следить своими букашками, может, почувствую, если она воздействует на что-то, кроме стекла, и выиграю время, чтобы мы как-то среагировали или укрылись. Сейчас я хотела бы заглянуть на свою территорию, дозаправиться и, может, сделать крюк еще к северу, туда, куда Змей засунул Атланта.
– Атланта? – переспросил Тектон.
– Это гигантский ручной жук Рой, – сообщил ему Регент.
– Это позволит мне летать, – объяснила я. – А я хочу держаться подальше от неприятностей, пока способность Козла Отпущения не стабилизируется. Сделать это легче, когда я в сотне футов над землей. Но прямо сейчас это не важно. Я хочу узнать, есть ли еще у кого-нибудь какое-то срочное дело.
– Есть, – отозвалась Ябеда. – Я хотела бы встретиться с оставшимися «Странниками» и потолковать со Скрабом.
– Скраб? – повторил Тектон.
– Скраб. А потом я должна вернуться сюда, чтобы встретить кое-каких гостей. Я пригласила «Экипаж Разрывашки».
Это меня озадачило, но я не могла сказать почему, пока герои здесь.
– Давайте найдем себе транспорт.
Половина автозаков ОПП была с турелями для распыления пены, установленными на крышах. Каждая из этих машин патрулировала вокруг руин здания, обрушенного на голову Ноэли, и поливала их пеной.
Вторая половина представляла из себя немногим больше, чем подвижные баррикады; они располагались поперек маленьких улиц и переулков, блокируя их, так что лишь несколько главных дорог приходилось патрулировать Плащам.
То, что нас сопровождали чикагские Защитники, имело свои плюсы: мы могли просто попросить такую машину. Тектон отправился к Мирддину, тот сказал пару слов в свою повязку, и сотрудник ОПП доставил нам фургон.
Тектон говорил об организации и о том, что надо полагаться на других. Я не считала, что это такое уж большое достоинство, как он живописал. Во всяком случае, в отношении ОПП, с учетом того, что я видела, и с вовлечением Триумвирата. Тем не менее машина у нас теперь была, и жаловаться я не собиралась.
***
«Странники» были под арестом – все, кроме Плута. Генезис в своей монстрической форме была зафиксирована на полу с помощью арест-пены. Никаких намеков на ее реальное тело я не видела, значит, она либо подыгрывала, либо сотрудничала. Ее форма отдаленно напоминала женщину, но со змеиным хвостом ниже поясницы и с костяной передней частью головы, расширяющейся назад подобно «воротнику» трицератопса. Глаз у нее не было, а рот был – широкий, безгубый, с маленькими острыми зубами. Длинные руки заканчивались когтистыми пальцами.
Солнечная Балерина и Баллистик были приклеены к полу по обе стороны от нее; они были в пене по плечи. Скраб находился поодаль, по пояс в дорожном полотне. Его волосы сияли слабым красноватым свечением, такое же исходило из его глаз и рта.
Баллистик и Солнечная Балерина смотрели на наше приближение. Герои держались от них подальше, вероятно из предосторожности. Их караулили трое, все незнакомые мне: парень с девушкой, вооруженные короткими луками, оба в наголовных повязках с бычьими и бараньими рогами, а также девушка восьми футов роста, мощная, мускулистая (наверняка в этом телосложении поучаствовала ее способность), держащая в руке лопату шире меня. Она сутулилась – почти что горбилась, – и ее верхняя челюсть настолько сильно выдавалась вперед относительно нижней, что верхние зубы как будто свисали перед лицом. Ее темные волосы были заплетены в толстые косы, спадающие почти до самых ступней и частично заслоняющие лицо. Как и Сплав, она была без маски.
– Защитники Запада! Йо! – поприветствовал их Тектон.
Большая девушка развернулась. Ее голос оказался еще ниже, чем у Мрака.
– Чикагские Защитники. Не мне об этом говорить, но вы не в полном составе. Они не…
– Никто пока не умер, – сказал Тектон, протянув ей руку. Она пожала. Тектон продолжил: – Пара наших осталась дома. Берейк подал на отпуск. Думаю, он чувствует прессинг после удара Левиафана и надеется, что при следующем нападении Всегубителя у него будет хороший повод не идти. Я сказал ему, что его никто не обязывает участвовать в этих операциях, но…
– Он обязан защищать других, – указала его собеседница.
– Да. Гарнетт тоже пас. Лучемант пришел, но конкретно влип.
– Ранен?
– Радиационное отравление.
– Насколько сильное? – спросила она.
– Настолько, насколько возможно, чтобы не убить на месте, – ответил Тектон. – Как я уже сказал, никто пока не умер.
Девушка коротко кивнула, и волосы закачались перед ее лицом. Она вытянула руку и положила ее на бронированное плечо. Ее голос прозвучал на удивление мягко:
– Мне жаль.
Тектон не ответил сразу. Получить от кого-то выражение сочувствия – это может быть ужасно, в зависимости от того, кто этот человек и в какой степени он уже принял произошедшее. Я ощутила на глазах влагу, но мысли мои были о Мраке.
Если мне есть на что отвлечься, я могу справиться. Я бы разложила мысли по полочкам и заново сосредоточилась на том, чтобы выполнить работу. Но если бы прямо сейчас кто-то дал мне несколько простых слов и трогательный жест, как эта девушка дала Тектону, то, подозреваю, я бы не сумела сохранить самообладание.
Возможно, это к лучшему, что в моей команде нет людей такого типа.
– Я хотела бы поговорить со «Странниками», – сказала Ябеда.
Большая девушка, глядя на Тектона, ответила ему, а не Ябеде:
– Хреновая тебе досталась работа, Тек – быть нянькой. Это же те самые типы из новостей.
– Чья бы корова мычала, – сказал Тектон, указывая на арестантов. – А где Рыбак?
– Капитан не участвует. В этой операции я за главную.
– Ты этого долго ждала, – в голосе Тектона слышались искрение подбадривающие нотки.
Девушка улыбнулась (что, правда, свелось в основном к тому, что стало видно еще больше ее верхних зубов).
– Настоящего продвижения я не получу. Таких, как я, никогда не продвигают.
– Я бы на твоем месте за это не переживал. Ты постепенно зарабатываешь репутацию, – сказал Тектон.
Это ощущение товарищества. Интересно, если бы я вступила в Защитники, у меня бы оно тоже было? Как бы развивались события?
– Ябеда, «Темные лошадки», это Лощина. Я стал таким сильным, как сейчас, благодаря данным, которые получил, когда изучал ее способность. В свое время она помогала двум членам моей команды, когда они базировались в Сан-Диего. Вантон был в их числе. Если будете обращаться с ней без максимального уважения, от меня сотрудничества больше не ждите. Уяснили?
– Нет проблем, – ответила Ябеда. Я согласно кивнула.
Всей компанией мы подошли к «Странникам», и Лощина к нам присоединилась.
– Я так и знал, – произнес Баллистик, едва мы оказались в пределах слышимости. – Я бегу на выручку, но впустую, и меня арестовывают. От вас никакой помощи, а Плут подставляет нас всех. И по итогу вы на воле, а я, нахер, сижу здесь в луже из соплей. Хотя бы скажите мне, что Плут свое получил, а?
– Насчет этого я не в курсе, – ответила Ябеда.
Баллистик вздохнул.
Солнечная Балерина не шевелилась. Она сидела в скрюченной позе.
– Она в порядке? – спросила я.
– Нет, конечно. Этот гребаный Плут телепортировал нас с ней в небо, чтоб мы упали. А когда я встал, он это повторил. У меня, кажется, вывихнуты ноги и запястье, у нее с ногами не лучше. Она без сознания. Нам, блин, врач нужен, а они засунули нас в эту пену.
Я развернулась.
– Тектон, Лощина, мы можем обеспечить этим двоим медицинскую помощь?
– Я передам запрос через свою повязку, – ответила Лощина. – Посмотрим, что скажет начальство.
– Не вредно будет упомянуть, что эти двое по боевой мощи в верхней части шкалы. Солнечная Балерина, возможно, способна прикончить Ноэль, если ей представится шанс, а Баллистик наверняка способен ее притормозить.
– Сделаю.
Она отошла в сторону, достала из кармана смартфон и поднесла к уху.
– Ей бы стоило носить маску, – пробормотал Регент. Я послала ему в лицо облачко букашек и одновременно кинула на него испепеляющий взгляд. Он стал отплевываться.
Баллистик смотрел на меня. Я не видела его глаз за линзами маски, но отчетливо осознавала его молчание. Он не благодарил.
– Что ж, – произнесла Ябеда, – давайте посмотрим, верна ли моя догадка. Если неверна, то я потратила впустую уйму денег и уйму времени на размышления.
– Догадка? – переспросил Тектон.
– Догадка, – кивнула Ябеда и бодро зашагала к Скрабу. Бывший «торговец» стоял, на три четверти своего роста погруженный в яму шириной около двух с половиной футов. Он не мог поднять руки, чтобы вытолкать себя из ямы, и не мог согнуть ноги – слишком она была узкая.
Вспышка поблизости обозначила взрывчик, ударивший лишь воздух.
– Скраб, – окликнула его Ябеда.
Тот не ответил.
– Стало быть, ты не говоришь, – констатировала Ябеда. – Это затрудняет дело.
Она села по-турецки, чтобы быть со Скрабом более-менее на одном уровне. Вспышка грянула в двух футах от нее и в нескольких футах над землей; за ней последовало легкое движение воздуха, колыхнувшее белокурые волосы Ябеды. Она рукой вернула их на место.
– Что за догадка? – поинтересовалась я.
– Его способность. Как ты думаешь, какая она?
Новая вспышка. Опять ударила лишь воздух.
– Мне казалось, что это неконтролируемые взрывы аннигиляции, но ты хочешь сказать, что это что-то другое, – ответила я.
– Да, хочу.
Еще одна вспышка. Ябеда барабанила пальцами по колену, наблюдая, выжидая.
– У нас в некотором роде есть еще дела, – напомнила я. – Может, поторопишься с объяснением?
– Я просто жду. Нужно время, прежде чем я смогу проверить свою теорию. Если она проверяема.
– Если она проверяема?
– Ну нельзя просто подыграть, а? Я обожаю эти моменты типа «Она написала убийство», где я могу собрать всех вместе и вывалить всю инфу разом. Все обретает смысл, кусочки мозаики складываются, все становится на свои места. Если я часть этого расскажу заранее, весь эффект пропадет.
– А вся возможность пропадет, если ты будешь сидеть чересчур близко к парню с неконтролируемой способностью, которая не энергетические взрывы, но которая снесет тебе пол-лица, и ты помрешь, – сказала я. – Я знаю, что ты знаешь, что ты в безопасности, но давай проявим дополнительную осторожность.
Я протянула руку, но Ябеда за нее не взялась. «Ну да, эффект Козла Отпущения». Она встала без моей помощи и на шаг отступила.
– Эту часть я объясню, как только сама удостоверюсь, – сказала она. – А остальное подождет, пока не прилетят люди Разрывашки.
– А этого нам сколько ждать? – спросила я.
– Примерно полтора часа от момента моего звонка. Который был примерно тридцать пять минут на-…
Ябеда смолкла, когда ударила очередная вспышка. Она пересекла уровень земли, однако сама поверхность осталась нетронутой.
– Ага! – воскликнула Ябеда. Ее рука метнулась к поясу, и в следующую секунду она уже держала лазерную указку. Она обвела лучом то место, куда пришелся взрыв. – Вы не могли бы извлечь эту секцию дорожного полотна, не повредив середину?
Тектон сделал было шаг вперед, но Лощина его остановила. Она стукнула лопатой по земле, и отмеченный Ябедой кусок поднялся идеально цилиндрическим столбиком трехфутовой высоты.
Ударил еще один Скрабов взрыв, и из нижней части столбика оказался вырезан сферический кусок. Ябеда, пригнувшись, подбежала к падающему столбику, подхватила его и поспешила прочь из зоны досягаемости Скраба, таща столбик за собой.
– Осторожнее! – крикнула я ей. – Если в тебя попадет…
– Уже неважно, – ответила Ябеда. Она поставила цилиндр с неровно заостренным низом на землю и тюкнула пальцем по верхнему торцу, который прежде был мостовой. – Смотрите.
Я вгляделась.
Различие было таким тонким, что я его чуть не проглядела. Текстура дорожного полотна нарушилась, локально сменилась на другую, чуть другого цвета. Эта область образовала аккуратный круг.
Я отошла, давая посмотреть другим. Не стала разглядывать только Рэйчел. Она была больше сосредоточена на своих псах: вычесывала слизь из их шерсти расческой с металлическими зубьями. Бентли ткнулся мордой мне в руку, и я почесала ему макушку.
– Не понимаю, – произнес Тектон. – Взрыв изменил ее?
– Взрыв трансплантировал ее, – ухмыляясь, ответила Ябеда.
– Черт, как вообще можно заметить такое? – спросил Вантон, прикоснувшись к поверхности.
– Не имеет значения. А теперь, если все со мной, начнем мою минуту славы. Все мы знаем, что у наших способностей есть встроенные ограничители. Эти ограничители, похоже, для нашего же блага, даже если нам не всегда они нравятся. Крупный ограничитель – эффект Мэнтона. Мы обретаем способности, и в тот момент, когда они укореняются, мы получаем, как прошивку, ограничители, которые не дают способностям причинить вред нам же. Согласно популярной теории, они заходят слишком далеко и чрезмерно обобщают свое действие на людей или все живые существа, а не только на нас. Другая теория утверждает, что это всего лишь работает наша эмпатия, что у нас самих есть встроенные ограничители, потому что заботимся о других человеческих существах, и наши способности это понимают. Пока что следите за мыслью?
– Я слушаю, – отозвалась я.
– Способности сопровождаются и другими ограничениями или преимуществами. Вот, скажем, Солнечная Балерина: она не может обжечься. В пределах определенного расстояния от ее тела температура полностью, на сто процентов нормализуется. Наша старая подружка Теневая Охотница умеет ходить сквозь поверхности, однако ни разу не утонула в земле и не опустилась к центру планеты. А Скраб хотя и не контролирует свою способность, но ни разу своими взрывами не выбил землю у себя из-под ног, и выглядит крайне маловероятным, чтобы он обрушил здание себе на голову, случайно разрушив критически важную опору. Почему?
Ответить никто не рискнул. Ябеда улыбнулась и стала объяснять:
– Все это натолкнуло меня на мысль, что те же самые пассажиры, которые дают нам способности, соединяют нас с какой-то другой, параллельной Землей. Возможно, даже с индивидуальным набором Земель для каждого из нас, благодаря чему нет каких-то некрасивых взаимодействий из-за пересечения двух способностей. Вот этот наш Скраб переправляет материю на Землю, где есть архитектура, примерно соответствующая нашей, но он не выбьет землю у себя из-под ног, потому что переправляет сюда более постоянные элементы одновременно с тем, как его способность переправляет вещество туда. Когда Теневая Охотница перемещает свою массу, она переправляет ее на другую Землю, распределяет свою массу и свою опору по двум мирам. Она по-прежнему цельная, она просто не целиком здесь. И когда Солнечная Балерина раскаляет все в непосредственной близости от себя, она делает то же, что и Скраб: переправляет человекоподобный сгусток огня и перегретого воздуха на параллельную Землю, а в свое окружение переправляет воздух комнатной температуры.
– Значит ли это, что они вызывают разрушение в каком-то беспомощном мире? – спросил Вантон.
– Хороший вопрос, – ухмыльнулась Ябеда. – Да. Вероятно. Возможно, каждый раз, когда Солнечная Балерина своей способностью защищает себя, она поджигает свое примерное местонахождение на другой Земле. Ничто не указывает на то, что та Земля обитаема, но такое может быть.
Я поежилась. Слишком много информации для обдумывания.
– Это и к другим способностям относится? Моя меня не особо защищает.
– Аа, – ухмыльнулась Ябеда и подняла палец. – Тут у меня к тебе вопрос. Каков твой источник энергии? Где ты берешь энергию, с помощью которой в реальном времени передаешь и получаешь информацию от своих букашек? Прими во внимание, что до сих пор единственным человеком, способным перехватить, понять и воспроизвести твои сигналы был Элит.
– Ты хочешь сказать, что, когда я обрела способности, мой пассажир выбрал подходящую Землю, и с тех пор я… что? Сосу из нее энергию?
– Возможно. Или ты тянешь энергию из двухсот Земель, или из двухсот миллионов. Возможно, это просто рассеянный свет и радиация, а ты конденсируешь эту энергию в нечто, что можешь использовать.
– Я этим кого-то раню или убиваю? – спросила я.
– Кто знает? – пожала плечами Ябеда. Она метнула в меня улыбку. – Может, твой пассажир выбрал несколько пустынных Земель, где нет людей вовсе. Земли, где жизнь так и не развилась или где человечество вымерло. А может, ты тянешь крохотные капельки энергии из миллионов миров, настолько крохотные, что этого никто никогда не заметит.
– Или, может, ты превращаешь Броктон-Бей на параллельной Земле в холодную, безжизненную пустыню, – прокомментировал Регент.
«Не хочу об этом думать». Все равно я не могла отключить свою способность – разве что умереть или удалить из зоны досягаемости всех букашек до единой.
– Это… довольно приличный скачок, – сказал Тектон. – От взгляда на кусочек мостовой до рассуждений такого масштаба.
– Это лишь теория, однако я много думала о способностях в целом, а мои товарищи по команде знают, что я в таких делах сильна. А теперь я хочу, чтобы вы представили себе вот что. Подумайте о сложнейшей обработке данных и о той работе, которая нужна, чтобы справляться со способностями. Черт, да Рой может индивидуально контролировать каждое свое насекомое и одновременно давать им всем совершенно разные команды. Моя способность в этом смысле похожа. Мозг Тектона, то, как он перерабатывает информацию, когда думает о механизмах, об архитектуре… Где происходит вся эта работа? Наши мозги на такое определенно не способны.
– В другом мире? – спросила я.
– Но как? И кто? – ответила Ябеда вопросом на вопрос.
– Ну так расскажи.
– До сих пор, насколько мы вообще думали о пассажирах, мы склонялись к тому, что они чертовски маленькие. Судя по тому, как о них говорила Костерезка, это такие тварюшки, которые пролезают к нам в голову, подсоединяются к нашему мозгу и сжигают сами себя в процессе переконфигурирования нашей головы. Так? Но настолько маленький организм, как она описывает, едва ли может делать то, что нам нужно, чтобы работать со способностями. Поэтому я вас спрашиваю… Что если они большие? Громадные. Что если каждый пассажир выбирает нас по каким-либо причинам? Они находят нас и затем подсоединяются к нам. Подсоединяются, перепрошив крохотные кусочки наших крохотных мозгов, потом подключают нас ко всем этим параллельным Землям, включая ту, где они обитают. Может, они материальные, может, больше призрачные, не знаю, это могут быть растения или животные, но они там. Жизненные формы, которые могут быть титаническими, размером с город, с континент, с луну, прячутся в какой-нибудь параллельной Земле и подсоединяются к нам какой-то нитью, тончайшим волоском, который тянется сквозь миры к некоей доле в нашем мозге, передавая и получая все необходимые данные. Все они подсоединены к каждому из нас, и у кого есть способности, и у кого их нет, существуют только ради того, чтобы обрабатывать наши умения, поглощать и передавать необходимую энергию, сигналы и информацию, превращая нас всех… – тут она сделала паузу, чтобы издать смешок, – в супергероев, суперзлодеев и в обычных людей, использующих способности для бизнеса или развлечения.
Я поежилась.
– Какой-то нонсенс, – произнес Тектон.
– Не исключено, – ответила Ябеда. – Это ведь всего лишь теория. Но я чувствую, что она в основном верна, и я с удовольствием выслушаю объяснение получше.
– Зачем? – спросила Лощина. – Зачем им это делать? Если они такие крутые и такие громадные, зачем им думать о нас?
– Отличный вопрос, – ухмыльнулась Ябеда. – Без понятия.
– Не хочу сказать, что эта теория лишена интереса, – уклончиво сказала я, – но как она укладывается в ситуацию с Ехидной? Она Всегубитель? Всегубители как-то связаны с пассажирами?
– А. Я чертовски уверена, что связи между ней и Всегубителями нет. Я видела ее за работой. И я многое видела о Всегубителях, и одно с другим не сочетается. Нет, она что-то другое.
– Тогда как это с ней связано? Потому что это точно могло подождать.
– В общем, тут есть два основных фактора, – ответила Ябеда. – Два плана. Numero uno: вполне возможно, что Ехидне достался поломавшийся пассажир. Что-то пошло не так, он ранен, он свихнулся, или отрубились какие-то из обычных его тормозов. Черт, а может быть вообще, что он берет над ней все больше контроля, и она протаскивает все больше пассажира в наш мир, чтобы работать с ее телом, а обычные процессы, которые удерживают пассажира пассивным и спящим, в ее пассажире не работают. А может, ее пассажир сам пытается пролезть в наш мир.
– И при этом он размером с город? – спросил Вантон. – Или с луну?
Ябеда пожала плечами.
– Нельзя сказать, что она не сможет дорасти до таких размеров. Я подумывала о том, чтобы бросать в нее собак Рэйчел, пока она не свалится под собственным весом, но она все равно сможет применять свою способность и блевать. И, хотя по мере того, как она растет, ее клоны, похоже, становятся хрупче, слабее и многочисленнее, я не уверена, что это хороший план.
– Нахер, я больше так своими собаками не рискую, – отрезала Рэйчел.
– Конечно, – добавила Ябеда. – И это тоже. Я не могу сказать о Ехидне больше, пока не раскопаю еще инфу о процедуре «Котла» для пробуждения способностей, и я бы очень хотела подергать «Странников» в этом направлении. Но понять это – наш лучший шанс, чтобы понять Ехидну и, возможно, остановить ее. Или даже починить.
Я обвела взглядом остальных.
– Но… тут есть крутые ребята, которые не захотят, чтобы мы нарыли больше информации о «Котле».
– Есть, – согласилась Ябеда. Она покосилась на героев, которые были с нами: Тектона, Вантона, Грацию, Лощину, Козла Отпущения и двойняшек. – А значит, мы, возможно, сделаем это без одобрения других героев, которые пришли сюда, чтобы остановить Ехидну. Что, вероятно, разумно, поскольку они, вероятно, не будут в восторге и от следующей идеи, которую я собираюсь выдвинуть для демократического голосования. От второй причины, почему я хотела провести это конкретное исследование.
– У меня такое ощущение, что мне это не понравится, – произнесла Грация.
Ябеда улыбнулась.
– Думаю, мы можем проделать дыру между мирами.