ГУЛ 23.4
– Прошу прощения за опоздание. Я никогда раньше не опаздывала, – произнесла миссис Ямада. Она вошла в кабинет, держа в руках дождевик, сменную обувь и дорожную сумку. Волосы были чуть влажными, сама она явно запыхалась. – Плохое начало общения. Мне так стыдно.
– Ничего страшного, – ответила я. – Я ведь все равно никуда не уйду.
Я сразу же поняла, что это не ее кабинет. Он просто не подходил ей, ни в каком смысле. Она была среднего роста для женщины, а значит, чуть выше большинства японок; волосы были коротко острижены – чисто утилитарный выбор, по моему ощущению, – но достаточно ухожены, то есть некоторые усилия она все-таки приложила. То же можно было сказать про одежду и обувь.
Комната же была полной противоположностью. Здесь чувствовалась немалая забота. Ну например, я не могла не почувствовать, что письменный стол в углу и стулья – антикварные или как минимум очень дорогие. На полках стояли модели самолетов, на стенах висели фотографии самолетов, а миссис Ямада не производила на меня впечатления самолетофанатки. Да сама увесистость кресла и письменного стола не сочетались с миссис Ямадой как с человеком.
Она позаимствовала кабинет у коллеги? В последнее время меня постоянно возили туда-сюда. Моими опекунами были Дракон и Бунтарь, а сами они летали по всей Америке, значит, спланировать где-то высадить меня, а потом забрать было бы сравнительно легко. Мне попасть в кабинет Ямады было бы чуть ли не проще, чем ей ко мне, и тем не менее мы пришли вот сюда.
– Это вопрос профессиональной вежливости, – сказала миссис Ямада, обращаясь больше к себе, чем ко мне. Она все еще приводила себя в порядок – повесила дождевик, резиновые сапоги сменила на тапочки, которые держала под дождевиком. – Приходить вовремя – значит показывать, что я уважаю и ценю ваше время. Вы не можете довериться мне, если я вас не уважаю.
Уважает меня?
Я на миг опустила глаза. Когда подняла, увидела, что она смотрит на меня.
– Со всей откровенностью, мое опоздание было вызвано силами, абсолютно мне не подконтрольными, с осложнениями на каждом углу.
– Бюрократия, – предположила я.
– Вы не то чтобы неправы, – ответила она, – но было кое-что другое. Одна из моих пациенток, находящаяся в стационаре, очень тяжело отреагировала на определенные события последнего месяца. Человек, которого она обожествляла, ушел из Защитников, и…
Тут она смолкла, собираясь с мыслями, и стресс вместе с озабоченностью растаяли.
– …И сейчас мы об этом говорить не будем. Эта встреча посвящена вам.
– Посвящена мне. Это может быть долгая встреча, – сказала я.
– Интуиция, – произнесла миссис Ямада, неуютно устраиваясь в большом, несколько помпезном кресле, – подсказывает мне начать с маленьких деталей, которые вы уже посеяли в нашей беседе.
– С деталей?
– С того, что вы в первую очередь подумали, что задержала меня бюрократия, – пояснила она. – Или с вашего выражения лица, когда я сказала, что хочу подойти к этой встрече с уважением. Но думаю, что сначала мы должны раскрыть другие темы. А к этим мы вернемся, если вам интересно.
Я пожала плечами.
– Начнем с основ. Как у вас дела?
Да уж, действительно основы.
– Нормально.
– Вы находитесь в тюрьме и пробудете в ней еще как минимум два года, возможно, дольше. Согласно всем отчетам, вас раздражают новые ограничения, с которыми вы сталкиваетесь как член Защитников. И это если не притрагиваться к тому обстоятельству, что две недели назад вы умертвили Александрию и директора Джеймса Тэгга из страха за безопасность вас самой, ваших друзей и товарищей по команде. В этой комнате, да и в любой другой, где мы будем беседовать, вполне нормально отвечать на вопрос «как у вас дела?» признанием, что они у вас не нормально.
– Я… мне стало лучше после разговора с Гленном и Шевалье.
– Как вы себя чувствовали до него?
– Не находила себе места. Да и сейчас на самом деле тоже. Не нахожу. Если и выделять одно какое-то чувство, то вот это.
– Почему так?
– Прежде чем оказаться в тюрьме, я бегала по утрам раз в два дня. Сейчас я бегать не могу, но организм все еще хочет этого, в привычное время и в привычном темпе.
Миссис Ямада кивнула и сделала какую-то пометку.
– Когда вы начали?
– Где-то через месяц после того, как обрела способности. В феврале.
Она кивнула.
Я продолжила:
– Но есть и еще причины. Вы можете мне не верить, но я помогала людям. Иногда причиняла зло, но в основном помогала. Я доставляла еду голодающим, проверяла, что у всех есть то, в чем они нуждаются, разрабатывала долгосрочные планы на будущее, чтобы люди, у которых никогда не было в жизни шанса, наконец-то его получили. Сейчас, когда я с Защитниками, я помогаю людям меньше.
– Вам не кажется, что, возможно, вы и зла причиняете меньше?
– Но общая сумма хуже. Это как, ну, если вернуться к самым основам, что правильно и что неправильно, вы должны спросить: «Если большинство людей будет вести себя так, как я веду себя сейчас, станет ли мир лучше?»
– Окей, – сказала миссис Ямада. – И вы считаете, что мир станет лучше, если все будут вести себя, как вы?
– В какой-то степени, – ответила я. – Да, я причиняла зло людям, но тем людям, которые этого заслуживали. Когда у меня были ресурсы для помощи, я помогала многим.
– В этой гипотетической реальности, где большинство людей думает так же, как вы, поправьте меня, если я ошибаюсь, но преступные деяния будут караться?
– Да, – кивнула я. – Думаю, да.
– Справедливо ли утверждать, что они будут караться сурово?
Несомненно, она об Александрии и Тэгге. Может, еще о Валефоре.
– Да.
– Несколько средневеково, не считаете?
Это напомнило мне папу.
– Видимо, да. Но Плащи склонны к насилию по природе.
– А что насчет Защитников? В то время меня там не было, но один из моих коллег начал навещать Защитников Броктон-Бея вскоре после того, как Левиафан напал на город. Совершили ли они преступные деяния, заслуживающие той боли, которую они терпели от вас? Те из них, кто не Теневая Охотница?
На это у меня не было готового ответа. Миссис Ямада ждала несколько долгих секунд, пока я не пожала плечами и не ответила:
– Там было всякое, то, что они терпели людей вроде Теневой Охотницы, но я не уверена, что смогу сейчас объяснить. Ощущение, будто это было очень давно.
– Произошло слишком много всего сразу. Не исключено, что нынешнее более спокойное положение дел вносит вклад в ваше нынешнее ощущение беспокойства. Вы сказали, что стали чувствовать себя лучше после беседы с Гленном и Шевалье. Почему?
– Для меня это была возможность многое проговорить. Я стала лучше понимать, почему они ставят передо мной барьеры. А по пути сюда я передала Дракон кое-какие заметки по поводу модификации моего костюма и снаряжения. Скорее всего, она перешлет их по мейлу, они обсудят варианты и разорвут мое предложение в клочки. Но если они примут хоть что-то, это подведет меня на ступеньку ближе к тому, чтобы быть мной, более спокойно воспринимать то, что я делаю.
– Хорошая подводка к следующему крупному вопросу, который я хотела задать. Кто есть «вы»? Я задаю этот вопрос всем своим клиентам: как мне к вам обращаться? Шелкопряда? Тейлор? Рой?
– Все три? Пожалуй, зовите меня Шелкопрядой. Я все еще привыкаю к этому имени.
– Окей, Шелкопряда. Мой следующий вопрос: могу ли я что-нибудь для вас достать? Воды? Я помню, в допросной комнате в Броктон-Бее перед вами стоял кофейный стаканчик.
– Это был чай, – ответила я. – И сейчас не нужно, спасибо.
– Окей, – кивнула миссис Ямада, сделав еще одну пометку.
– Записываете какие-то мощные откровения? – спросила я, показав на блокнот, лежащий у нее на коленях.
– Подробности о вас, ваших вкусах и приоритетах. Возможно, к следующей нашей с вами встрече я приготовлю чай. Черный, зеленый, травяной?
– Черный.
– Окей, – кивнула миссис Ямада. Еще одна короткая пометка. – Шелкопряда, это наше первое свидание, если вы позволите мне эту метафору. На нем я должна получить представление о вас как о человеке, понять основы того, кто вы есть. Затем я буду пользоваться этим, чтобы помогать вам и информировать вас. Вы не обязаны принимать мою обратную связь без вопросов, не обязаны воспринимать мои советы как приказы, но, если мы окажемся хорошей командой, надеюсь, вы захотите этого, поскольку найдете действительно полезным.
Я кивнула.
– Из контекста я знаю о вас совсем немного и не хочу быть одной из тех, кто делает о вас скоропалительные выводы, поэтому подвергаю сомнению каждую деталь, которую не узнала от вас лично. Я нарисовала временную шкалу; именно поэтому я спросила вас, когда вы начали бегать, – я пытаюсь получить представление, что с вами происходило и когда.
– Есть какие-то идеи?
– Кое-какие есть, но об этом мы поговорим в другой раз. Может быть, сегодня попозже. Я хочу сказать вот что: я пытаюсь в вас разобраться. Поэтому, пожалуйста, простите мне, если какие-то из моих вопросов покажутся слишком простыми или если я буду спрашивать о том, что и так уже должна знать. Следующий набор вопросов немного серьезнее. Вы хотите психотерапию?
– Она же вроде как обязательная, – ответила я.
– Мой подход будет зависеть от вашего отношения: если вы ненавидите это мероприятие, но подыгрываете; если вы действительно хотите, чтобы я вам помогла во всем разобраться; или если вы хотите психотерапию, но не со мной.
Последнее она оставила повисеть в воздухе.
Когда я не ответила, миссис Ямада добавила:
– Я вполне пойму, если вы чувствуете, что должны держаться со мной настороже. Когда вы имели дело с Протекторатом и ОПП в Броктон-Бее, возможно, вы считали, что я один из ваших врагов.
– Вы относились ко мне вполне прилично, если учесть все обстоятельства.
– Хорошо, – сказала она и чуть улыбнулась. – Спасибо. Позвольте сформулировать вопрос по-иному. Вы сказали, что можете вытерпеть мое присутствие?
Я кивнула.
– Окей. Поскольку вы меня приняли, мне интересно, что вы думаете о моей цели.
– Вы доложите обо всем большим шишкам ОПП и Протектората и сообщите им, в здравом ли я уме и могу ли присоединиться к Защитникам без риска взорваться и убить кого-нибудь.
– Мимо, – ответила миссис Ямада. – На самом деле я могу сделать прямо противоположное, в зависимости от того, как пройдет эта встреча. Я могу вовсе воздержаться от комментариев. Моя единственная цель – помочь вам.
– Помочь мне? – переспросила я.
– Мы можем пойти двумя очень разными путями. Первый прост. Я буду вашим психотерапевтом. Стану для вас объективным ухом, к тому же смогу снабдить вас инструментами, позволяющими справиться с такими вещами, как стресс, гнев и что угодно еще, что вас гнетет. Все сказанное вами будет абсолютно конфиденциально, и ради сохранения этой конфиденциальности я откажусь от комментариев, когда придет время размещать вас в Защитниках.
– А разве это само по себе не обвинение? – спросила я. – Если вам нечего сказать хорошего, они, естественно, предположат, что вы знаете плохое.
– Не думаю, – ответила она. – Я знаю многих правильных героев, выбравших сохранить право на конфиденциальность. Если мы с самого начала обозначим наши отношения как психотерапию, будет заранее оговорено, что на вас это не отразится негативно.
– Окей, – кивнула я.
– Второй путь означает, что я буду для вас не психотерапевтом, а адвокатом. Психотерапевтом для вас назначим кого-нибудь другого, а я сосредоточусь на роли посредника, на работе с ОПП, Протекторатом, Защитниками и комендантом «Гарденера». Я смогу, к примеру, поговорить с комендантом насчет того, чтобы вам предоставили возможность бегать по утрам, заверив ее, что это будет хорошее, здоровое высвобождение энергии. Когда придет время вашего размещения в Защитниках, я сообщу все хорошее и все плохое, о чем мы здесь будем говорить.
– Это вполне осмысленно, – сказала я.
– Существуют и промежуточные варианты между этими двумя, – продолжила миссис Ямада. – Несомненно, я могу послужить вам адвокатом, если вы будете ходить ко мне на психотерапию, и могу дать вам выговориться, если вы будете ходить ко мне как к адвокату.
– Зная в последнем случае, что все сказанное мной может быть использовано против меня.
Она кивнула.
– При условии, что вам это известно.
– Мне бы действительно очень пригодился адвокат, – вздохнула я.
Я заметила, как она сразу собралась, подобралась. Мои слова задели струнку.
– Но думаю, что предпочла бы видеть вас в роли психотерапевта.
– Спасибо, – произнесла миссис Ямада. – И я уважаю то, что вы готовы просить о помощи. Это требует своего рода силы.
Я пожала плечами.
– Может быть, вы хотели бы начать с чего-то конкретного? – спросила она. – Мы уже прикоснулись к теме бюрократии, и вы, похоже, чуточку удивились, что я должна вас уважать.
Она сделала паузу, словно ожидая моей реакции.
– Есть другие вещи, но их трудно выразить словами.
– Попытайтесь. Иногда легче всего, если начать с эмоции. «Я чувствую…», потом эмоция, потом расскажите почему.
Я кивнула.
– Я чувствую… тревогу, потому что беспокоюсь, что я не очень хороший герой.
– Даже если это не из-за неопытности, разве это так ужасно? Быть менее чем звездой?
– То, что из меня вышел великолепный злодей и хреновый герой, разве не говорит обо мне что-то плохое?
– Возможно, это говорит что-то о вашей способности, а может, всего лишь прошлый опыт. Подчеркиваю, вы в этом новенькая.
– Когда я была новенькой в злодействе, я сразилась с опытными героями и ограбила банк, ушла оттуда с приличным кушем.
– Вы были с командой.
– Я чувствовала себя чертовски более эффективной, если учесть все, что произошло, когда за моей спиной не было сокомандников. Ну не знаю…
– Значит, вы чувствуете беспокойство и тревогу…
– И страх, – добавила я. Вздохнула. – Я чувствую… страх, потому что начинаю думать, что, возможно, моя способность не полностью под моим контролем. В моем мозгу обосновался монстр, который решает применять мою способность, когда я не хочу этого, и я уверена, что со временем он становится эффективнее.
– Этот монстр метафорический?
– Очень хороший вопрос, – ответила я. Облокотилась на колени и уставилась на свои ладони. – Это только я? Или мой «пассажир», некая загадочная форма жизни из параллельной вселенной, которая решила дать мне способности, сейчас помогает мне с ними справляться так, чтобы мой мозг не перегревался? Или между одним и другим вообще нет разницы? Может, мой триггер срастил нас настолько, что граница размылась до полной неразличимости?
– Вполне понимаю, почему эта мысль может быть пугающей, – сказала миссис Ямада. – Я слышала кое-что подобное, хотя детали и имена отличались. Мы недостаточно знаем о них, даже о самих способностях, а неизвестное пугает, особенно если оно влияет так глубоко, как, похоже, ваши способности влияют на вас. Нехватка контроля, она…
– Если я сообщу вам, что я опасна, что причиню кому-то вред, намеренно или случайно, вы обязаны доложить об этом?
– Да, если риск велик. Простите за вопрос, но вы причините кому-то вред? Случайно или неслучайно.
Я покачала головой.
– Нет. Но не могу не думать, существует ли подобная возможность.
– Я работала с многими юными паралюдьми, обладавшими неконтролируемыми способностями. Есть варианты.
– Например?
– Зависит от того, какую форму принимает это отсутствие контроля. Оно постоянное? Связано с тем, что вы теряете фокус? С тем, что вы устали? Больны? Рассержены?
– Я не вполне уверена. Иногда, когда меня вырубали, я потом обнаруживала, что моя способность продолжала работать без моих инструкций. Она работает не блестяще, не всегда логично, допускает ошибки, но моя способность уже продолжала работать, когда я была без сознания, когда была контужена, когда была под воздействием способности Плаща, стирающей мою силу воли. Когда меня обработали транквилизаторами после того, как я натравила букашек на директора Тэгга, они, похоже, продолжали его атаковать.
– В таком случае давайте начнем с основ. Пациентам, у которых проблемы с контролем, я почти всегда рекомендую расслабляющие упражнения и медитацию. И почти всегда есть то или иное улучшение. Следующая задача – найти способ, как за этим следить.
– У меня скоро будет новый костюм. Может быть, камера? Последний раз, когда я это заметила, был, когда я беседовала с Гленном Чемберсом. Он показал мне видео, и я обнаружила, что использую приемы, которые никогда не изучала.
– Значит, возможно, камера. Вас обнадеживает знание, что ответы есть?
– Меня обнадежит, когда я увижу улучшение, – ответила я. – Не в обиду вам.
– Никаких обид. Но вы подняли две проблемы. Ваша неуверенность в том, что вы сможете быть героем. Это более насущная проблема, хотя и менее зловещая?
– Честно говоря, она вполне зловещая, – возразила я. – Я поставила на это очень многое.
– У вас есть на примете варианты, я права? Вы сказали, что предложили новый костюм и новое снаряжение.
– Но это ничего не исправит, если я буду круглой затычкой в квадратной дырке. Я думала насчет компромиссов, помимо снаряжения и костюмов, но у меня ощущение, что я почти что предаю себя. Ту себя, которая три месяца после обретения способностей лелеяла мысль, что станет героиней. У меня был весь этот идеализм, все эти идеи, большие и маленькие, как я буду помогать, а в итоге я делала больше добра, будучи знаменитой злодейкой, чем будучи героиней.
Джессика Ямада сделала пометку в блокноте, затем отложила его на маленький столик справа от себя. Кинула взгляд в окно, потом на меня.
– Вы по-прежнему не находите себе места?
– Постоянно, – ответила я.
– Хотите прогуляться?
– Черт, еще бы. А мне разрешено?
– Мне надо сделать несколько звонков.
***
Толпа детей среднешкольного возраста окружила очень несчастную на вид команду Защитников, толкаясь, пихаясь, гомоня, пытаясь потрогать броню и костюмы. Пасмурное небо только начало яснеть, из-за чего цвета в парке выглядели ярче обычного.
– Почему? – спросила я.
– «Почему мы здесь» или «почему это происходит?» – уточнила миссис Ямада.
– Да.
– Это происходит из-за вас, косвенным образом, – ответила миссис Ямада. – Когда ваша секретная личность была раскрыта, прессе не потребовалось много времени, чтобы узнать, что вас травили в старшей школе.
– Ох блин, нет, – пробормотала я.
– И люди стали спрашивать, почему не было сделано больше для того, чтобы протянуть руку помощи вам и другим таким, как вы. Это – реакция.
– Не уверена, что это хорошая идея, – сказала я. – Эти сборища и мероприятия всегда были ужасны, с кошмарными речами.
– Я сама повидала этого достаточно, когда училась в старшей школе, так что знаю. Но у супергероев хотя бы есть вау-эффект.
Я посмотрела на бостонских Защитников, которые явно были не в своей тарелке. Да, они приковали к себе внимание детей, но ничего не могли сделать – слишком большая толкучка. А учителя, похоже, просто наслаждались перерывом, сидя в тенечке на дальнем краю луга.
– Хотите тоже устроить им «вау»?
Я покосилась на миссис Ямаду.
– Это не сражение, но шанс побыть героичной. Пиар, который вам навязали, в этом помехой не будет, – сказала она. – И может быть, это поможет вам почувствовать себя немного больше человеком именно тогда, когда вы тревожитесь о монстре внутри себя.
– Это несколько притянуто за уши, – прокомментировала я.
– Очень притянуто за уши, – улыбнулась она. – Но это шанс побыть на свежем воздухе вместо того, чтобы торчать в очередной комнате, и при этом не волноваться о риске для жизни.
– Я им воспользуюсь, – сказала я. – Спасибо.
Я рискнула присоединиться к этой куче мале.
Сотня детей, скорее всего, из одной школы. Я почти что предпочла бы снова сразиться с Бамбиной.
Я призвала каждую бабочку в окрестностях, со всего парка. Почти минута потребовалась, чтобы они собрались. Затем я послала их в толпу, чтобы они пролетали над детьми и между ними. Некоторые из детей закричали, другие пригнулись, закрыв головы руками.
Не совсем тот восторг, на который я рассчитывала.
Может, это очередное указание на то, что я недооцениваю эффект, который производит мой рой, или же дети просто чересчур бурно реагируют? Бабочек было всего-то пять – шесть сотен.
– Кто поймает больше всех, выиграет! – крикнула я им. – Вперед!
Дети уставились на меня. Некоторые все еще укрывались от волн бабочек.
– Вперед! – повторила я. – Будет приз! Хороший!
Они разбежались.
Бабочки порхали друг вокруг друга, вокруг деревьев, над вытянутыми руками и над головами, между ногами, под столами. Я наблюдала за толпой, делала так, что дети сталкивались друг с другом, собирала их в группы, так что по десять – двадцать учеников гонялись за одной стайкой бабочек; тем самым я сохраняла силы и увеличивала общее смятение, когда две группы сталкивались между собой.
Когда основная масса детей сожгла свою первоначальную энергию, я, по-прежнему контролируя бабочек, присоединилась к Защитникам.
– Спасибо, – сказала мне героиня в светло-синем одеянии.
– Многовато их, да? – спросила я.
Парень в лисьей маске ответил:
– С ними невозможно взаимодействовать, когда их так много. Бессмысленно.
– Хорошие воспоминания, – произнесла я. – Лучше, чем ничего.
– Но не лучше всего, – возразил Лисья маска. – Мы здесь не совсем ради хороших воспоминаний. Где-то в этой толпе есть дети, которые могут стать следующей волной Плащей.
Я наблюдала за бегающими детьми. Им удалось окружить одну стайку бабочек, и некоторые сняли непромокаемые куртки, превратив их в импровизированные сачки.
Такая организованность заслуживала награды. С другой стороны, они были готовы перебить друг друга за кучку бабочек. Конкуренция победила здравый смысл.
Заставить бабочек просто взлететь повыше было бы слишком легко, а кроме того, некоторые дети уже взобрались другим на плечи, чтобы быть выше, в предчувствии именно этой тактики.
Я подхватила бабочек стрекозами и унесла их прочь прямо сквозь толпу.
Некоторые из детей побежали ко мне, их лица раскраснелись от напряжения.
– Вы жульничаете!
– Так нечестно!
– Я была суперзлодейкой, – ответила я. – Я имею право быть стервой. Вперед! Вы двое на втором месте, но, пока жалуетесь, вас догоняют!
Они посмотрели на меня испепеляюще, потом убежали.
Я сосредоточилась на своей способности, на способности, в своем умении контролировать которую была уже не вполне уверена, и нашла отщепенцев. Тех, кто были вне групп. Тех, кто не участвовал или у кого не получалось маневрировать в толпе, одиночек среди компаний друзей.
– Ребята, сделайте одолжение? – спросила я, кинув взгляд на Лисью маску.
Тот кивнул.
Несколько быстрых указаний, и бостонские Защитники начали действовать – хлопать по плечам и здороваться с каждым из тех, кого я выделила.
Мы собрались возле столов для пикника.
– Какой в этом смысл? – спросил один из детей, лет двенадцати или тринадцати на вид, с волосами, закрывающими пол-лица. Никогда не понимала такой стиль прически.
– Перерыв – это может быть здорово, – ответила я. – Что от школы, что от спасения мира.
– Не, в смысле, приглашать нас сюда.
– Тебе нужен сладкий ответ или настоящий?
– Сладкий, конечно, – произнесла с намеком на сарказм полная девочка.
– Сладкий ответ заключается в том, что вам, похоже, было не интересно веселиться с теми ребятами, вам не хотелось гоняться за бабочками, поэтому я подумала, что неплохо бы пригласить вас составить нам компанию.
– Это так фальшиво, просто бред, – сказала девочка.
– Так и есть, – согласилась я. – Фальшивое может быть хорошим. Реальность иногда полный отстой.
– А настоящий ответ? – спросил мальчик с волосами поверх лица.
– Настоящий ответ в том, что все это уловка хороших парней, – ответила я.
Он закатил глаза.
– Они хотят понравиться вам, на случай если вы обретете способности, – пояснила я.
Он снова закатил глаза.
– Способности? – спросил другой мальчик. Он был ниже остальных ростом, и у него были непропорционально большие глаза.
– Способности, – кивнула я. – И у вас, мне кажется, шансы их заполучить выше, чем у других.
На меня смотрели странно.
– Ты знаешь, что такое триггеры? – спросила я его.
Он покачал головой.
– Эм, – вклинился один из героев-парней. – Не уверен, что это разрешено.
Я вскинула голову и повернулась к мальчику с волосами поверх лица.
– Видишь? Заговор. Большие секреты.
– Не такие уж большие, – возразил Лисья маска.
– Я узнала о триггерах спустя несколько месяцев после того, как словила свой, – сказала я. – Это как раз происходит, когда получаешь суперспособности.
Окей, это привлекло их внимание. На меня смотрело двенадцать или тринадцать пар глаз.
– С вами должна случиться какая-нибудь реальная гадость, – стала рассказывать я. – На вас нападают, или вам делают больно, или кто-то нападает на кого-нибудь или на что-нибудь, что вам по-настоящему дорого, и вам больше некуда идти, и вы обретаете способности.
– Не сработает, если пытаться вызвать триггер нарочно, – добавила миссис Ямада, подойдя к столу. – Так что не пытайтесь.
– Да, верно, – кивнула я, хотя этот кусочек информации впервые узнала только что.
– А почему мы получим способности, а они нет? – спросил другой школьник из нашей группки.
– Потому что вы были одни. Это некая тенденция, по-моему, которую я подметила. Я видела много способностей, и я видела много людей со способностями, у которых были похожие проблемы. Лабиринт, Бакуда, Ночь, Туман, Манекен, Сибирячка, Лун, Августейший Принц… всякий раз им не хватало умения коммуницировать, либо из-за способностей, либо из-за того, что они предпочитали скрывать или маскировать свой голос. Я думала об этом и пришла к выводу, что мы, паралюди, часто бываем одиночками по природе.
«Что, возможно, объясняет, почему мы так сильно страдаем как сообщество», – мысленно добавила я.
– Значит, вы тут, чтобы изображать себя милашками, чисто на всякий случай? – спросил у меня мальчик с волосами поверх лица.
– Грубо говоря, да. Думаю, хитрый план ОПП состоит в том, чтобы заполучить вас еще до того, как вы получите способности.
– Ну да, конечно, – хмыкнул мальчик.
– Эй, – вмешался Лисья маска. – Это не клево. Мы правда пытаемся быть хорошими парнями.
Я увидела, как мальчик насупился, отвел глаза. На миг в сознании всплыл образ Регента. Похожий характер?
– Нет, давайте будем честными, – сказала я. – Быть злодеем – тоже вариант.
– Ты этого сейчас не сказала, – неверящим тоном произнес Лисья маска. – Это никак не вариант.
Девушка в синем повернулась к миссис Ямаде:
– Бывшая злодейка развращает детей, а вы ее не останавливаете?
Миссис Ямада смотрела на меня хмуро.
– Я веду разговор к определенной цели, честно, – сказала я ей.
– Ну, если вы уверены… – ответила она. – Но я могу остановить вас в любой момент.
– Можете.
Я посмотрела на собравшихся детей. Несколько неудачливых бабочколовов отделились от основной компании и тоже приблизились к нам.
– Когда я училась в школе, всегда терпеть не могла эти речи и проповеди в актовых залах, эти монотонные послания. Типа, «наркотики – это плохо». Это неверно. Наркотики – это фантастика.
– Эм, – произнес Лисья маска.
Миссис Ямада пристально смотрела на меня, но не вмешивалась.
– Иначе люди бы их не принимали. От них тебе хорошо, день становится ярче, они дают энергию…
– Шелкопряда, – перебила-таки миссис Ямада.
– …пока однажды не перестают это делать, – закончила я фразу. – Люди слышат это послание, что наркотики плохие, что стоит их разок принять, и ваша жизнь кончена. А потом вы узнаёте, что это не совсем так, потому что ваши друзья попробовали, и оказалось, что это окей, или вы сами что-нибудь пробуете, и всё в порядке. Поэтому вы их пробуете, снова пробуете. Первая доза – это не какой-то душераздирающий ужас. Ну, я так слышала. Эффекты незаметные, они подбираются к вам постепенно, и у вас просто нет хорошей, убедительной причины остановиться, пока ваша жизнь не оказывается безнадежно угроблена. Я сама не ходила этой дорогой, но знаю приличное количество людей, кто ходили. Эти люди работали на меня, когда я была суперзлодейкой.
Теперь я завладела их вниманием полностью.
Вероятно, завтра в новостях на первой полосе будет что-нибудь вроде «Экс-суперзлодейка, а ныне член Защитников рекомендует детям наркотики». Ну и пофиг.
Может, мне дадут дерьмовое место среди Защитников, но сейчас я больше чувствовала себя той Шелкопрядой, какой хотела бы быть.
– Быть злодеем – то же самое. Я была там, несколько месяцев была. Рисковала жизнью, причиняла боль людям, заработала невероятно много денег, но оглянулась назад – и оно того не стоило. Я ценю людей, которых узнала и полюбила, куда больше, чем ценю деньги, власть, славу. Только о людях я жалею, что оставила их.
– А сколько денег? – с ухмылкой спросила полная девочка.
– Ты упустила суть, – заметил Лисья маска.
– Миллионов пятнадцать или двадцать, – ответила я, игнорируя его.
– Ох-… как много, – пробормотал позади меня один из героев, сменив слово на ходу.
– Это прям очень стоит того, – сказал один из детей.
– Мне кажется, это почти контринтуитивно, – заметила миссис Ямада.
– У вас есть листок бумаги? – спросила я у нее.
Она лишь хмуро посмотрела на меня.
Один из юных героев, парень в очках, протянул мне блокнот.
– А ручка?
Он дал и ручку.
– Как тебя зовут? – спросила я у мальчика с волосами поверх лица.
– Нед.
Я записала имя.
– Нед. А тебя?
Я узнала имена всех отобранных мной детей. Отщепенцев. Мэгги, Боуден, Райан, Лукас, Джейкоб, Софи… и так далее. Пятнадцать детей.
Я оторвала этот лист, следующий разорвала на квадратики.
– Еще ручки есть?
Парень с очками подал мне несколько ручек.
– Пусть каждый из вас запишет самое ужасное, что может с вами случиться в ближайшие несколько лет с разумными шансами. Углубляться в детали не нужно. Подумайте о чем-то ужасном, что может спровоцировать триггер. И запишите.
Я подождала, пока каждый из детей не записал что-то. Вокруг нас собирались другие дети, но это будут лишь наблюдатели. В фокусе сейчас отщепенцы.
– Передайте ваш листок человеку слева от себя. Бостонские Защитники, помогите мне. Надо придумать способности, которые типа как соответствуют триггерам, но в общем ключе. Без деталей.
– Если поможет, – добавила миссис Ямада, – более психические способности при психическом стрессе, физические при физическом стрессе.
– Она эксперт, – сказала я. – Поехали.
– Я хочу сам себе выбрать способность, – заявил Нед.
– Сочувствую. В реальной жизни такого не бывает, – ответила я. – Думаешь, я хотела себе букашечную способность?
К тому времени, когда мы закончили, вернулось большинство бабочколовов. Они наблюдали.
– Нед получает умение летать, – его я оставила напоследок. – И какую-нибудь дистанционную атаку. Нечто вроде Легенды.
– Клево.
– Но со способностями не бывает так просто. Так что… летаешь ты, выдувая воздух. Как надувной шарик с развязанным кончиком, только у тебя больше контроля. Атакуешь ты тоже выдуваемым воздухом.
– Нет! Это же отстой!
– Сочувствую, – сказала я. – Это не сплошные смехи и игры. Мэгги, а у тебя какой триггер?
Полная девочка нахмурилась и чуть порозовела.
– Эмм. Кто-то отрубил мою сосиску. Как это…
– Неважно, – перебила я. – Кто-то тебя серьезно ранил, и у тебя более физическая способность?
– Рейнард сказал, что у меня суперсила и регенерация.
Она взглянула на Лисью маску. Теперь я знала, как его зовут.
«Немного скучно, ну да ладно», – подумала я.
– Окей. Так, теперь на задней стороне листа напиши, ты герой или злодей. Выбирай.
– Тут наверняка какая-то ловушка, так что герой, – ответила Мэгги.
– Окей, – сказала я. – И ты вступаешь в Защитники или нет?
– Вступай, – прошептал ей Рейнард.
– Похоже, там геморройно.
– Я оскорблен! – простонал Рейнард.
– Значит, ты сама по себе, или же вступаешь в какую-то другую группу?
– В другую группу.
– Окей. Теперь… Боуден?
Парнишка ухмыльнулся.
– Нафиг. Я хочу пятнадцать миллионов баксов. Злодей.
– Окей. Райан?
Мы прошли по кругу и в итоге определили место каждого.
– Вряд ли у вас есть еще и кубики? – спросила я у Защитников.
Герой в очках протянул мне горсть игральных кубиков.
– О черт, – сказал Нед. – Вы нас заманили играть в Dungeons and Dragons!
– Не настолько сложно, – ответила я. – Кидай, Нед. Три – невезение со способностью, два – невезение с твоей жизнью Плаща, а один – капитальное невезение.
Он бросил. Три.
– Ай, что? Нет!
– Окей, – сказала я. – У твоей способности есть недостаток.
– Я выдуваю воздух! Я и так в дерьме.
– Твоя способность сопровождается умением понимать воздушные потоки, это необходимо, чтобы ты мог летать, – стала рассказывать я. – Но она стерла кое-что другое. У тебя пропало чувство направления, если только ты не летишь. Куда бы ты ни пошел, ты заблуждаешься. Все настолько плохо, что ты ничего не можешь сделать в одиночку. Если кто-нибудь здесь не пригласит тебя к себе в команду, твоя жизнь испорчена.
– Что? – спросил он, зло глядя на меня. – Иди в жопу.
– Следи за языком, – предупредил Лисья маска.
– Такое бывает, – сказала я мальчику. – Давайте будем надеяться, что остальным повезет больше.
Мы обошли вокруг стола; не повезло еще нескольким. Мне показалось интересным, что бостонские Защитники вызвались придумывать штрафы. Один штраф включал в себя триггер настолько публичный, что ребенку пришлось отказаться от идеи секретной личности. Другому триггер нанес такую моральную травму, что ему десять лет будет не видать хорошего сна.
– Теперь давайте поговорим о том, как идет ваша карьера, – сказала я. – Нед? Ты нашел команду, и твоя способность довольно неплохая, так что давай считать, что ты выигрываешь у героев, если выкидываешь два или больше.
Он бросил кубик.
– Шесть!
– Теперь ты дерешься с другими злодеями, которые хотят украсть деньги, которые тебе только что достались. Бросай.
– Я плохой парень, я с ними не дерусь!
– Плохие парни дерутся и со злодеями, и с героями, – сказала я. – Но ты можешь отказаться от денег, если хочешь сбежать.
Он нахмурился, покачивая рукой в предвкушении броска, и вытянул ее чересчур далеко.
– А поскольку плохие парни не всегда играют честно, они убьют тебя, если ты выкинешь единицу, а на двойке они просто выигрывают, – добавила я.
Он бросил кубик. Двойка.
– Денег нет, ты ранен, обескуражен, но все-таки жив. Мэгги, твой ход.
Упражнение продолжилось. Когда мы разработали общую систему, хоть и с примитивными правилами, бостонские герои подключились к работе; в итоге у каждого из нас было трое «Плащей» и маленькая толпа зрителей.
– Не уверена, что понимаю, к чему все это, – произнесла Мэгги через несколько раундов. Толпа, заглядывающая ей через плечо, ее несколько нервировала.
– Окей, – сказала я, хлопнув в ладоши. – Злодеи, поднимите руки.
Они подняли.
– Если вы мертвы, покалечены или в тюрьме, опустите руки.
Опустило больше половины.
– Герои, поднимите руки, если вы в порядке.
Большинство остальных детей подняло руки.
– Софи решила быть ренегатом, – сказал Лисья маска. – Она была в одном бою, но вышла нормально.
– Вы нарочно гробите злодеев, – заявил Нед. – На самом деле нет такого, чтобы прямо бой за боем.
Я открыла было рот, чтобы ответить, но меня опередили.
– Быть злодеем трудно, – произнесла миссис Ямада. Удивительно, но здесь у нее, похоже, был авторитет, какого не было у меня. Странно, что дети прислушивались к ней, потому что она была взрослой, хотя и не была лично в гуще событий.
Странно и раздражающе.
– Один из двадцати может продержаться достаточно долго, – сказала я. – Если им везет, если они сильны, если у них есть друзья, на которых можно положиться.
– Давай, похвали себя еще, – произнес Рейнард с толикой сарказма в голосе. Девушка в синем пихнула его локтем.
Я посмотрела в глаза каждому из участников, после чего заговорила:
– Мне не приносили удовлетворения мои занятия в качестве злодейки. Я сменила сторону добровольно. Подумайте об этом. Даже после всего этого, после всего, что у меня было, даже хотя я испытывала удовольствие, тратя все эти деньги на помощь людям, живущим рядом со мной, и находясь на первых полосах газет, – несмотря на все это, я бросила.
Я знала, что сейчас не время продолжать, что надо дать этой мысли впитаться, однако дети на заднем плане все больше говорили, толкались или возились.
– Итак, допустим, у нас нападение Всегубителя, – объявила я. – Пора решать. Кто добровольцы?
Никто не шевельнулся.
– Нам нужны добровольцы, иначе конец всему, – сказала я. – И герои, и злодеи.
Мэгги подняла руку.
– Один, – произнесла я. – Недостаточно.
Один за другим участники стали поднимать руки. Пять добровольцев из восьми, кто еще были в игре. Нед в том числе.
– Бросайте, – сказала я, передав им кубики. – Один из четырех, что вы погибнете.
Дети бросили кубики один за другим.
Трое мертвы.
– Вы поджухали с системой, – произнес Нед, чуть надувшись.
– Я немного сурова, – ответила я, – но так все и есть. Звучит глупо, но быть Плащом значит рисковать снова и снова. Вы злодей? Награда чертовски хороша, но риск выше. Сами видите, как мало злодеев осталось в живых. И даже из них многие лишились денег или здоровья.
Я обвела группу взглядом.
– Вот что я хотела сказать. Прислушайтесь к человеку, который побывал на обеих сторонах. Вы на стороне добра? Это безопаснее, намного умнее. Знайте, что всегда найдется кто-то, кто сильнее вас, и…
Меня прервали телефонные звонки. Много телефонов сразу, у всех Защитников и миссис Ямады.
В животе у меня возникло тоскливое ощущение. Защитники посмотрели на экраны своих телефонов. Миссис Ямада была единственной, кто поднес свой к уху. Я закрыла глаза.
– Да, – произнесла миссис Ямада. – Вы направляетесь сюда? Окей. Да. Конечно. Бостонские Защитники здесь. Да.
Я ощутила, будто грудная клетка стискивает сердце. Все дети смолкли.
– Шелкопряда, – произнесла миссис Ямада.
Мой голос прозвучал тихо:
– Я не готова. Мое новое снаряжение, оно не готово.
– Бунтарь говорит, что у него ваш прежний костюм, он может покрасить его в белый, если хотите, и заменить линзы. Будет некрасиво, но лучше, чем то, что они дали вам сейчас.
Я открыла глаза. Дети, распахнув глаза, смотрели на нас.
– Который из них? – спросила я у миссис Ямады.
– Бегемот. Растущая сейсмическая активность в Нью-Дели. Он пока что не появился.
Я кивнула.
– Вы не обязаны идти, – сказала она.
Я покачала головой. Подумала о «Темных лошадках».
– Я пойду. Я должна.
– Вы меня не подбросите? – попросил Рейнард. – Хотя бы до штаб-квартиры?
Я кивнула, радуясь чувству солидарности. Я в этом не одинока.
– Пожалуй.
Посмотрела на Защитников, увидела, как некоторые как будто стали выше ростом, мрачные, фаталистичные, но по-своему уверенные. Другие отводили глаза. Стыдясь, что они не будут участвовать.
– Эй, – произнес Нед.
Я покосилась на него.
– Там правда один из четырех? – спросил он.
– Такие цифры мне дали, когда я сражалась с Левиафаном, – ответила я. – В этот раз, скорее всего, будут не такие щедрые.
– Его зовут убийцей героев, – добавил Рейнард.
Эта мысль даже не посещала мою голову. «Мы не готовы. Все мы. Мы еще не оправились от Ехидны, от Александрии».
Дети, которые все еще были на лужайке, отбежали, когда там приземлились три драконьих костюма. Они присоединились к учителям, сидящим в тени на другом краю парка. Открылись двери, опустились аппарели, приглашая нас в темное нутро кораблей.
Бунтарь и Дракон ожидали меня в «Пендрагоне». Бунтарь держал мой костюм Рой, Дракон – новый спинной отсек, из которого торчали крылья, а по бокам – две механических руки.
Это было не все, чего я просила, но кое-что.
Я кинула взгляд на детей. Те, кто не отбежали, давая кораблям приземлиться в парке, все еще были возле столов, как и двое Защитников, которые, видимо, не будут участвовать.
– Я осталась должна тот приз, – сказала я. Голос мой звучал странно. – Собиралась уломать Бунтаря, чтобы он тебя покатал.
– Неважно, – ответила девочка, у которой было больше всех бабочек. – Правда.
Я кивнула.
Все-таки получить шанс сделать это для меня кое-что значило. Я встретилась глазами с миссис Ямадой и кивнула ей.
Она кивнула в ответ.
Собирая в руки костюм Рой и легкий реактивный ранец, я провожала глазами детей, пока двери не закрылись.
Никто из них не пожелал нам удачи.
Возможно, нам не нужны были лишние напоминания о наших шансах.