ЖАЛО 26. ИНТЕРЛЮДИЯ Б
Тео медленно выдохнул. Он и не осознавал, что у него перехватило дыхание. Когда он снова вдохнул, запах дерьма и крови оказался настолько сильным, что Тео едва не задохнулся. Он подавил кашель, при этом у него вырвалось что-то между кряхтением, и «буээ».
Его взгляд вернулся к двум окровавленным кольям, воткнутым в стену. Видимо, именно здесь был распят Нилбог. С одного кола что-то свисало. Может, сухожилие, или кровеносный сосуд, или мышца. Короля гоблинов сорвали оттуда в такой спешке и с такой силой, что частица его осталась.
Какое-то время Тео молча смотрел на металлический кол с болтающейся на нем плотью. Другие были заняты. Имело смысл воспользоваться этим временем, чтобы составить планы, привести в порядок оборудование и снаряжение, получше познакомиться с каждым устройством и приспособлением, каким обладал этот отряд.
Проблема в том, что Тео не хотел все это делать, хоть и знал, что это было бы умно. Другие, похоже, понимали это и не цеплялись к нему, даже не подходили. Может, они отмахивались от его состояния, считая это чем-то вроде медитации, психологической подготовки к будущему сражению. Может, они видели, что это было на самом деле. Избегание.
Смотреть на стену и пытаться ни о чем не думать было легче, чем смотреть вниз, видеть мертвых членов «Ордена кровавой девятки» и, возможно, видеть Эстер среди груды трупов.
Хранить молчание было легче, чем смотреть другим в глаза и притворяться, что он в норме, рискуя, что они выскажут какие-нибудь добрые, ласковые соболезнования, а ему придется демонстрировать стоицизм.
Мужчинам не полагается плакать. Это было бы катастрофично, порушило бы его имидж в их глазах, породило бы слишком много сомнений в столь критический момент. Тео мог вообразить их реакции. Некоторым было бы неловко. Бунтарь, возможно, отвел бы взгляд. Сука могла бы сказать что-нибудь жесткое.
Гуляка, пожалуй, была бы деликатна. Разговор о мелочах, объятие, искренние слова. Тектон поступил бы примерно так же. Даже Париан и Фехта, возможно, были бы ласковы, судя по их описаниям от Шелкопряды и других, а также по мелким черточкам, которые он подмечал, общаясь с ними.
Как только он возьмет себя в руки, если он сможет взять себя в руки, Шевалье окажется рядом, весь деловой, и обрисует ситуацию ясно и четко. Разложит все на планы и схемы, которые, несомненно, снимут часть нагрузки с Тео, но не так, чтобы кто-нибудь мог что-нибудь об этом сказать.
Оторва? Трудно судить. Она жила за стеной, которую сама вокруг себя возвела. Многослойная защита из бравады, ехидства, сарказма, агрессивности, избегания ситуации в целом. Что в бою, что в реальной жизни – Тео подозревал, что очень мало что добирается до сердца Оторвы. А то, что добирается, причиняет ей боль. Как она отреагирует на ранимую сторону кого-то другого?
И Шелкопряда.
Тео видел ее краем глаза – она сидела на системном блоке, уткнувшись взглядом в пол. Как всегда, держалась она необычно. Так неподвижно. Если бы не букашки и не периодические движения ее головы, будто она оглядывала мертвых, ему могло бы показаться, что она остановилась, словно машина с вынутой батарейкой.
Возможно, она сейчас оценивала, кто мертв, кто жив, составляя планы и подправляя свои ожидания от следующего сражения. Более чем возможно.
В процессе всего этого думала ли Шелкопряда об Эстер? О том, что она, либо наведя пистолет и спустив курок, либо отдав приказ Гуляке и Фехте, только что убила маленького ребенка?
С Шелкопрядой было трудно.
С Тейлор – немного полегче.
Если бы дело было только в этом, Тео бы так не беспокоился.
Были другие возможности, и они его тревожили. Что если он подойдет к этим людям, а они вовсе не выскажут соболезнований? Что если они приняли это как цену своих действий, как необходимость в чрезвычайных обстоятельствах?
Что если он выкажет эмоции, а никто из союзников не даст ему эмоциональной поддержки?
Кэйден была для него ближе всех к тому, что называют матерью. Тео подозревал, что, если бы не игра Джека, он не был бы высоко в ее списке приоритетов. Он точно был не на первом месте. Это место занимала Эстер. Не на втором. На втором месте была ее миссия, какой бы туманной она ни выглядела в последние годы. Тео не верил даже, что он на третьем месте.
Даже насчет четвертого или пятого ему было трудно себя убедить.
Но она была рядом. Она выказывала доброту, вставала между ним и отцом, когда ситуация того требовала. Были душевные моменты, например тот раз, когда они утром вместе смотрели телевизор, и какой-то Плащ разглагольствовал на тему, что Механики – самая нелюбимая для них категория противников, и он вместе с Кэйден рассмеялся, потому что Кэйден и ее команда всего неделю назад наткнулись на Элита.
Глупости, в общем-то. Дурацкая мелочь. Но глупости и дурацкие мелочи иногда оказываются важнее всего.
До того, как Тео обрел способности, у него не было друзей. Даже сейчас он сомневался, что стал бы друзьями с теми, с кем стал, если бы они встретились в какой-нибудь другой вселенной, где не существовало способностей.
Проведя в одиночестве так много времени, Тео ценил узы, которые у него все-таки возникли. Даже узы с Джастином, Дороти и Джеффом. Крестоносцем, Ночью и Туманом.
Обратная сторона медали – он остро воспринял предательство Джастина, бросившего его.
Сейчас он превыше всего чувствовал тихий, несмолкающий ужас, зная, что Крестоносец до сих пор кричит, и его горло не устает, потому что петля Серого Малого длится беспрерывно.
Кэйден, должно быть, стоит неподалеку от него, терпя, стараясь не сползти в безумие от несмолкающих криков Джастина.
Тео потерял дорогих ему людей, причем, возможно, самым кошмарным образом из всех возможных. Лишился отца, Кэйден, Джастина, Джеффа и Дороти, а теперь и Эстер. Он потерял их из-за насилия, тупости и безумия, и теперь он видел притягательность того, как, похоже, существовали другие, копя это все в себе.
Он даже видел здесь некую извращенную логику. Как будто все было черно-белым: каждый враг выглядел вывернутой мешаниной эмоций, прикрытой кажущимся спокойствием, а каждый союзник был как будто холоден внутри и лишь делал вид, что добрый.
Тео посмотрел на свою маску. Металлическое лицо с линзами напротив глаз. Стоическое, бесстрастное или чуточку суровое. В самом начале он выбрал его потому, что его настоящее лицо было кругловатым для маски, но пиарщики хотели видеть в команде больше лиц. Он согласился на компромисс, а чего-то большего о своей маске особо и не думал.
Но время шло, и он стал задумываться, нравится ли ему послание, которое она в себе несет. Плащи вынужденно идут путем, на котором становятся холодными и непоколебимыми. Им приходится становиться бесчувственными, привыкать к жестким решениям. Тео грызло, что он носит маску, которая словно символизирует это преобразование, тогда как он сам желает идти этой дорогой меньше всего на свете.
Когда-то в Броктон-Бее была «Новая волна», которая пыталась начать что-то с этим делать – Плащи без масок. Вышло катастрофично. В последующих празднованиях посыл затерялся, и все стало только хуже, когда одну из основных членов группы нашли в ее гражданской личности и убили.
Тео размышлял, правы ли они были, что попытались. Действительно ли все, что нужно Плащам, это… сбросить маски. Выплакиваться, выпускать чувства наружу. Очень многие обрели способности через психические травмы, но они закупорились в своей скорлупе, возвели барьеры, создали механизмы, позволяющие им справляться. Если бы идея «Новой волны» взлетела, было бы лучше?
Неважно. Они сейчас там, где есть.
Он может пережить вот это вот все, спасти мир. Они могут найти, откуда берутся Всегубители, и одолеть их, могут всё расчистить, привести мир в порядок и остановить всех настоящих монстров… Он может пойти в колледж, сделать карьеру, найти себе девушку, жениться на ней, но в конечном итоге Джастин все равно будет кричать.
Эстер все равно будет мертва.
Отвратительные решения все равно будут приняты.
Тео не сводил глаз с окровавленных кольев в стене – этот образ впечатается ему в память, будет вспоминаться как та точка, где он стоял на пороге. Зеркальное отражение того, что было с ним в самом начале, когда он встретился с Джеком.
Сука нетерпеливо мерила шагами края комнаты. Ей пришлось сжать псов до приемлемого размера, и она сохраняла их маленькими на случай, если больших портал не вместит. То тут, то там она выкрикивала приказы, не давая животным приближаться к трупам.
Это царапало слух.
– Ни одного из этих невидимых засранцев, – произнесла Сука
– Окей, – ответила Шелкопряда тихо.
Ее голос почти что заставил Тео заново оценить ее реакцию на то, что только что произошло, но он остановил эти мысли. Заранее проигранное сражение. Нет смысла.
Затем по какой-то непонятной причине Сука подошла к нему.
Холеный доберман ткнулся носом ему в перчатку. Тео опустил взгляд на собаку и почесал ее за ухом. Раз он в перчатке, то не страшно, если собака укусит.
Подняв глаза, Тео обнаружил, что Сука смотрит на него. За волосами он почти не видел ее лица.
– Я могу чем-то помочь? – спросил он. Прозвучало жестче, чем он собирался.
Сука этого либо не заметила, либо ей было плевать.
– Ты ее друг, да?
«Не хочу говорить о Шелкопряде».
Тео не стал отвечать. Он не мог сказать «да» со всей искренностью, но подозревал, что у Шелкопряды на этот вопрос другой ответ.
– Вы оба ведете себя не как обычно. Я это вижу.
– Ничего удивительного, в нашей-то ситуации, – произнес Тео. – На случай если ты не заметила, только что убили нескольких последних членов моей семьи. Мне просто надо побыть одному, подумать.
Его голос едва не сорвался. Нельзя срываться. Только не вот так, здесь, рядом с ней.
Намек остался не понят.
– Они же были гнидами, нет? Чистота и ее банда. Нацисты.
Собака снова ткнулась ему в руку. Тео почесал ее сильнее и только затем ответил:
– Белые шовинисты. Они были… не лучшими людьми на свете. Но все-таки это была моя семья.
Сука продолжала смотреть на него, чуть ли не сверлила взглядом. Ничего не ответила, не пояснила, предоставив беседе засохнуть.
«Уходи. Не хочу тебя бить».
Он молчал, надеясь, что она уйдет. Мысленно заклиная ее уйти.
– Стоять, Охотница, – приказала она.
И ушла прочь, оставив собаку возле Тео.
Тео принялся чесать собаку под ошейником, глядя, как та склонила голову набок, млея от удовольствия.
Как ни странно, ему помогло. Помог вот этот контакт с другим живым существом, не создающий никаких проблем и хлопот, свойственных общению с людьми. Ни мнений, ни беспокойства, только… это. Быть в одиночестве, но без одиночества.
Отец Тео всегда предпочитал кошек – не самых подходящих созданий для установления уз. А это было приятно.
Тео вздохнул. Краем глаза посмотрел на Шелкопряду и обнаружил, что рядом с ней сидит собака. Дворняга на вид. Животное положило морду Шелкопряде на плечо.
Шелкопряда увидела, что он смотрит, кинула взгляд на Суку, которая шла, ведя за собой щенка хаски, и пожала плечами.
Тео отвел взгляд от Шелкопряды… нет, от Тейлор, после чего снова почесал Охотницу.
– Есть координаты. Ждем зарядки, – объявил Бунтарь. По обе стороны от него уже стояли «Драконьи зубы», которых он взял с собой.
– Всем собраться, – приказал Шевалье.
Сука дважды щелкнула пальцами, и собаки вернулись к ней.
Тео поднял руки к лицу и потер глаза; на одной щеке он ощутил влагу. Единственная слезинка, только что появившаяся. Тео вытер лицо и огляделся – не заметил ли кто? Нет, судя по направлениям.
Он надел маску.
«Теперь я Голем», – подумал Голем.
– Надо решить, кто куда пойдет, – сказал Бунтарь. – Координаты первой телепортации – в Хьюстоне.
Заговорила Шелкопряда:
– Я заметила, как туда уходили Птицы-Разбойницы и Жгуньи, несколько Дев и пачка других, которых я не поняла, но у них было оружие. И еще, кажется, Зима и Багрец. Еще несколько человек, которых я сочла заложниками, но задним числом я думаю, что это Милые Парниши.
– Вторая группа отправилась в Нью-Йорк.
– Костерезка и пленный Нилбог, которого, похоже, настроили клепать тварей по команде, – сказала Шелкопряда. – Ползуны, Расплоды и несколько других, которых я не опознала.
Шевалье вздрогнул.
«Его город», – подумал Голем.
– И последняя группа – в Лос-Анджелес.
– Группа Джека? – уточнил Голем.
– Да, – кивнула Шелкопряда. – Он взял с собой Сибирячку, Волкрюка, Серого Малого, всех восьмерых Предвестников, и еще там Психосомы и Нюкты. Один или двое неизвестных.
– Лос-Анджелес? – переспросил Шевалье. – Какой район?
– Тот самый, – ответил Бунтарь, глядя на компьютер.
Шевалье медленно кивнул.
Голем уставился на экран. Он видел спутниковый снимок и концентрические круги вокруг мигающей синей точки.
– Переход подготовлен. Мы можем посылать одну группу за раз. Они уже опережают нас на двенадцать минут. Вторую группу мы сможем послать еще через восемь минут, третью – еще через восемь после второй.
– Первая прибывшая группа может обратиться за помощью и вызвать подкрепления в другие точки, – предложил Шевалье.
– Тогда зачем разделяться? – спросила Шелкопряда. – Мы должны все ударить по группе Джека, а помощь Нью-Йорку и Хьюстону доверить другим.
– От Нью-Йорка все недалеко, – ответил Шевалье. – Но Хьюстон…
– Мы можем попросить об услугах, – сказала Шелкопряда. – Муэрд Нах, похоже, в игре, хотя мы не знаем почему. «Котел» в игре. Если мы скажем Ябеде с ними связаться, проблема улажена. Но мы не сможем этого сделать? пока не уберемся отсюда.
– Это мой город! – заявила Оторва.
– Я понимаю, – ответила Шелкопряда. – Но мы не сделаем ничего конструктивного, если разделимся, и гарантированно не сделаем ничего конструктивного, сидя здесь.
– Как только мы уйдем, – сообщил Бунтарь, – мы разрушим конфигурационную ячейку, и здесь все будет уничтожено на евклидовом уровне. Передумать и вернуться будет невозможно.
– Я понимаю, – повторила Шелкопряда. – Но двое или трое из нас ничего существенного не добьются. Нам нужны большие пушки.
Голем закрыл глаза.
«Вот такая вот она. Шелкопряда».
– Она права, – сказал Шевалье, глядя на Оторву. – Мы пошлем все подкрепления, какие сможем, но от разделения нашей группы минусы перевешивают плюсы.
– Дерьмо, – выплюнула Фехта.
Оторва застыла, отчаянно ища аргументы.
– Я не говорю, что мы должны оставить Хьюстон на произвол судьбы, – произнесла Шелкопряда, прежде чем Оторва успела заговорить. – Бунтарь, ты можешь отложить коллапс этого места?
– Могу, но мне это не очень нравится, – ответил тот.
– Думаю, это надо сделать, – сказала Шелкопряда. – «Песочница» оставила здесь много чего. Воспользуйся этим. Останься тут, вооружись, а потом швырни в них все, что сможешь. Помнишь, как в Броктон-Бее образовался шрам?
– Мм, – промычал Бунтарь. – Чтобы понять и подготовить технологию Механиков, нужно время. Иначе слишком опасно.
– На это есть решение. Я покажу, что делать.
Бунтарь колебался.
Голем обвел взглядом группу, увидел выражения их лиц, увидел, что даже Оторва чуть расслабилась. Даже солдаты «Драконьих зубов», которые их сопровождали, явно чувствовали себя покомфортнее. В сложившейся ситуации не было ответов, но была возможность. Вариант действий, хоть и туманный.
– Окей, – кивнул Бунтарь.
И, даже не пожелав удачи и не попрощавшись, нажал Enter.
***
Голем появился в добрых четырех футах над землей. Ударился о поверхность и дал ногам погрузиться в нее, поглотив часть энергии падения. Секундой позже он вытолкнулся наверх.
Одного этого применения способности ему хватило, чтобы получить представление о местности. Прикосновение к мостовой позволило почувствовать, как организованы все мостовые вокруг него. Они были сложены внутрь себя, свернуты, истончены, утолщены, выгнуты под прямыми углами.
Оглядевшись, Голем увидел, как изменены здания. Текстуры убраны, похожие материалы вплавлены один в другой, все укреплено, утолщено, сделано оружием.
Все здания вокруг него походили на надгробия. Без окон, угловатые, без намека на чувства, на человечность. Колья торчали по углам и в переулках, скрещивались перед дверьми, выстилали проходы. Некоторые были металлических цветов, другие – камуфляжных.
Они поняли, как сражаться с Тоху и Боху, во время нападения на Лос-Анджелес. Фокус в том, чтобы отреагировать быстро, остановить их до того, как Тоху заимеет свои маски, а Боху наложит свое влияние. Герои победили, за отсутствием лучшего термина, – справились без таких потерь, как при предыдущей атаке; но все равно за время, которое понадобилось, чтобы достаточно сильно избить возвышающуюся Боху, они потеряли часть города. Сейчас Санта-Фе-Спрингс и соседние кварталы были непригодны для жизни из-за ловушек, испещряющих их, и полностью разрушенной инфраструктуры.
Легче найти новое место для жизни, чем пытаться исправить это – проложить новые трубы и электричество, разобраться с очевидными и замаскированными ловушками.
Эти ловушки будут представлять проблему и сейчас, но герои отнюдь не беспомощны. Они уже имели дело с этим.
Псы Суки резко выросли, затем встряхнулись, разбрасывая во все стороны кровь и кусочки плоти и костей.
– Вызываю штаб-квартиру, – прошептал Шевалье. И принялся выкладывать информацию о Джеке и местах его атак.
– Здесь никого, – сообщила Шелкопряда.
– Ловушка, – предположил Голем. – Наверняка.
– Наверняка. Иначе зачем приходить именно сюда? – согласилась Фехта.
– Иллюзии Нюкты, – произнес Тектон. – Он не в курсе, что мы знаем, кого он взял с собой, поэтому велел им нас тормозить.
Нюкта. Ее газ концентрируется в твердые формы, которые движутся по ее воле. Разбей эту форму, и она станет облаком ядовитого газа.
– Не так просто, – возразила Шелкопряда. – Возможно, он знает, что мы знаем, и это двойной блеф. Париан?
Та кивнула. Достала из-за спины сверток ткани и быстро придала ему человекоподобную форму.
Секунду спустя эта конструкция затопала вперед, прокладывая путь.
Голем двинулся рядом с Тектоном. Каждый шаг по поверхности усиливал его представление, давал информацию о каждой поверхности из это же материала поблизости. Вспышки света в сознании освещали ландшафт вокруг него. Он нарочно наступал на разные материалы, чтобы получить информацию о бетоне, о кирпиче, о стали и стекле. Его тяжелые ботинки издавали ритмичные звуки, сопровождаемые звуками шагов Шевалье и Тектона и более грубым топотом мутантных собак.
– Стойте, – раздался по каналу связи девичий голос. Не Ябеды. – Голем, вели им остановиться. Сейчас же.
– Стойте, – произнес Голем.
Секунду спустя он подивился, должен ли он упоминать этот призрачный голос. Какой-то трюк Воплессы?
– Тридцать один, – сказала девушка.
– Тридцать один?
– Еще столько раз я смогу применить свою способность. Я ее проверяла, напрягала, искала свои пределы. Возможно, меньше. Возможно, смогу выжать больше. Но это лучшая оценка, какую я могу дать.
Наконец-то числа подсказали ему.
Дина Олкотт.
– Есть более крупные проблемы, – сказала она тихим голосом. – Через две минуты умрут все, кроме тебя. Семьдесят два процента.
Он застыл.
– Голем? – обратилась к нему Оторва.
– Решение? – спросил он, подняв руку.
– Ты можешь мыслить абстрактно?
– Абстрактно.
– Ты… как-то меня пугаешь, дружище Голем, – сказала Оторва.
– Он с кем-то говорит по связи, – пояснила ей Шелкопряда. – С Ябедой? Нет, не с Ябедой.
– Красный означает вперед, влево, атака, отряд. Синий означает назад, вправо, отступление, один. Если спросишь, я смогу сузить, но тогда смогу меньше помочь впоследствии.
Одно слово, а ему, Голему, придется понять, какой вариант оно сейчас означает.
– Синий, Тектон. Отход.
– Назад, – произнес Голем.
Все вместе отошли на несколько шагов.
Секундой позже появилась маленькая группа из «Девятки» – пробила путь сквозь двери, оставляя за собой разноцветный дым.
Все были молоды. Подростки. Все были в одинаковых масках – оскаленное лицо с клыками и светящимися точками в темных глазницах. Они были в свободных одеяниях с капюшонами, громоздящимися над головами. Оружие у всех было разное. Пожарный топор. Двуручная лопата. Импровизированное копье.
– Предвестники, – сказала Шелкопряда. – Не давайте им подобраться! Убивайте быстро!
– Цвет, – прошептал Голем.
– Синий.
Голем прислушался в первую очередь к своей интуиции.
– Отходим! Бегом!
Кукла Париан атаковала, но Предвестники ускользнули от ее рук буквально на волосок, резко крутясь, наклоняясь и перекатываясь. Выглядело так, будто кукла двигалась замедленно, хотя это было и не так.
Пожарный топор и два кухонных ножа скользнули сквозь тело существа, разрезав швы. Кукла мгновенно сдулась.
Фехта выстрелила из арбалета, целясь так, чтобы попасть сразу в двоих врагов, но Предвестники увернулись от болта.
«Она же должна не промахиваться».
Тектон разбил землю, но это абсолютно не помогло. Предвестники даже не притормозили.
Герои с запозданием обратились в бегство.
Оторва и Шевалье оставались на месте, а остальные влезли на псов или взлетели. Голем пробежал пальцами по панелям на своей броне, чувствуя, как вспыхивают связи с различными материалами вокруг него, и прикоснулся к материалу мостовой.
Он вонзил туда руку. Маленькая рука появилась так быстро, как он мог вводить в панель свою. Голем потянулся к ступне ближайшего Предвестника.
Юный злодей отдернул ногу, шагнув в сторону и практически развернувшись на месте, снова поставил ногу на землю и продолжил бежать вперед. Неудача. Предвестник как будто заранее видел атаку Голема.
Букашки Шелкопряды всем роем накинулись на Предвестников, однако те принялись крутиться, отгоняя от себя букашек движением капюшонов и свободных черных одеяний. Даже нити, похоже, ничего серьезного не достигали, просто застревая на продвигающихся вперед злодеях.
Предвестники сокращали дистанцию, словно крутящиеся дервиши.
Голем снова воткнул руку в мостовую, но на этот раз он создал платформу вроде той, какая была в Эллисбурге. Поднял всех над землей, вне досягаемости врагов.
Если и будут какие-то трудности с тем, чтобы спуститься и возобновить поиск Джека, этим он займется, когда им всем уже не будет грозить немедленная гибель.
Предвестники стали взбираться по стенам зданий, как если бы бежали по земле. Оружие, пальцы и ботинки находили сцепление с поверхностью, и злодеи карабкались легко, ужасающе легко, словно почти паря.
Взбирались быстрее, чем поднималась рука.
Трое достигли крыши и, словно скоординировавшись, словно спланировав все заранее, оттолкнулись от ее края и прыгнули. Букашек они просто игнорировали, словно тех вовсе не было, словно те не связывали их шелком.
Они сделали сальто, повернувшись спинами к Голему, Оторве, Тектону, Шевалье и двум «Драконьим зубам». Сука, Париан и Фехта были на собаках, а Шелкопряда в воздухе.
«Драконьи зубы» нацелили на троих Предвестников арест-пену. Клоны сняли свои развевающиеся куртки с рукавами, почти скрывавшими кисти рук, поймали ими пену, потом приземлились. Один из них махнул свертком с пеной в попытке сбить с ног «Драконьего зуба». Тот подпрыгнул и нанес ответный удар по клону.
«Бесполезно, – подумал Голем. – Ошибка».
Предвестник поймал руку противника, почти без усилий развернулся, потащив солдата в том же направлении. Легкий толчок, и солдат упал.
– Он в порядке, – произнесла Дина. – Синий!
Бежать, отступать. Как будто им было куда бежать.
Две синхронных атаки, кухонным ножом и пожарным топором, и тяжелый кусок брони Тектона перестал существовать, как и его перчатка.
Бесполезно.
Еще один приземлился на основание ладони-платформы.
Гуляка выпалила десятком шариков, но враг уклонился от них с почти обыденной легкостью. Гуляка перепрограммировала их, изменила их свойства, сделав самонаводящимися. Предвестники уклонялись, использовали изменившиеся траектории, заманивая шарики так, что они должны были попасть в «Драконьего зуба» и Шевалье. Гуляка прекратила огонь и отступила.
Шевалье махнул мечом, посреди замаха нажал на спусковой крючок и выстрелил в Предвестника, стоящего на кончике пальца руки-платформы. Обе атаки промахнулись.
Ближайший к нему Предвестник шагнул вплотную, почти небрежно, и воткнул фруктовый нож в щель в визоре Шевалье.
«Со стороны здорового глаза», – осознал Голем.
Никто не разобрался в способности Предвестника до того, как тот исчез с лица Земли. Уродливая реальность: на подобные вопросы не всегда находятся ответы. Лучшая догадка – сверхчувствительность к пространству и движениям собственного тела.
Но способность понять, что Шевалье наполовину слеп, способность ослепить его здоровый глаз?
Один из врагов двинулся вперед, держа в каждой руке по молотку с круглой головкой. Он сблизился с Големом, вторгся в его личное пространство, вплоть до соприкосновения носами.
Голем попытался заключить Предвестника в костоломное объятие, но почувствовал лишь легкое трение ткани о перчатки, схватил лишь воздух. Противник низко пригнулся.
Голем ударил вперед коленом. Резкие, короткие движения, дающие врагам как можно меньше возможностей для реагирования.
Он не попал. Конечно же.
Наградой ему стал удар молотком по маске, разбивший одну линзу. Голем думал, что он вне досягаемости, однако парень держал молоток указательным и средним пальцами за самый конец рукояти. Затем он подбросил молоток вверх, так что тот закрутился.
Голем ударил по летящему молотку, но следующий удар пришелся ему в руку. Его пальцы не достали, и рукоять молотка прошла по тыльной стороне ладони. Предвестник поймал ее и тем же движением выбросил вперед, вогнав молоток Голему в нос.
– Не убивай его, – предупредил другой Предвестник.
– Знаю, – последовал ответ.
Они даже не запыхались.
У остальных дела шли не лучше. Оставшийся солдат «Драконьих зубов» держался, но остальных медленно, систематично избивали.
«Он нарочно затягивает дело. Они превращают это в игру».
Нет смысла продолжать.
Голем отступил, но один из Предвестников выставил ногу и уперся ему в поясницу. Толкнул Голема вперед, где его тут же ударили в живот.
Вместо того чтобы пытаться защититься, он прижал подбородок к груди, позволил себе упасть и воткнул руки в панели на броне, соответствующие мостовой.
Двойное втыкание: одна рука выскочила из другой, сбросив с руки-платформы Шевалье.
Еще одно движение, одновременно с первым, выдвинуло каменную руку из стены позади Шевалье. Она появилась медленнее, но образовала полку, на которую Шевалье и приземлился.
Предвестники могли уклоняться, но товарищи самого Голема – законные цели.
Еще одно втыкание – на этот раз для самого себя.
Может, и эгоистично, но он не сможет спасти других, если они будут мешаться рядом с ним.
Один из врагов ударил его по ноге как раз тогда, когда он прыгнул с руки. Удар изменил его траекторию, Голем полетел так, что по пути ему было не за что зацепиться.
Обе руки – в кирпич. Одна соединилась с другой. Пока они свежие, он может их двигать. Взаимодействие их с его телом представляло проблему, потому что он не мог двигать эти руки так же свободно, как собственные. Впрочем, неважно. Голем поймал себя за маску, затем подтянул ближе к зданию.
Еще одна рука, еще одна полка.
Оторва взорвалась, но Предвестники не пострадали. Они крутились, распределяя урон так же, как обычный человек может перекатываться, чтобы смягчить урон от падения; пригибались, отшагивали вбок, чтобы оказаться на периферии эффекта.
– Сайон приближается, – сообщила Дина. – Синий, Голем. По-прежнему синий. Я не могу сегодня применять способность слишком много раз, но ваши числа становятся хуже, и ответ все время «синий». Отходи, уходи вправо, уходи один или уходи назад.
– Кто-то должен перехватить Сайона, – через ту же коммуникационную систему сказала Шелкопряда. – Нельзя допустить, чтобы он оказался вовлечен.
– Ты иди, – откликнулся Шевалье.
Голем окинул взглядом небо, потом заметил Шелкопряду на краю поля боя в окружении облака букашек.
Она взлетела.
Голем стиснул зубы. «Необходимо сосредоточиться на более насущных вещах». Он попытался катапультировать на свободу Тектона, но Предвестники опередили его, сбив Тектона в сторону в тот самый момент, когда появилась рука.
Солдат ДЗ сумел нанести скользящий удар. Голем не понял, враг нарочно пропустил его или нет, потому что сразу затем солдат попался – кусок ткани обвился вокруг его запястья.
Тектон вмешался, приковав внимание врага к себе и ударив обеими перчатками, исправной и поврежденной. Это дало солдату ДЗ маленькую передышку.
Голем воспользовался этой возможностью и откинул солдата в безопасное место.
Другие враги были на земле, они приближались.
«Чтобы вынести нас всех, скорее всего, хватило бы одного такого ублюдка. А восьмерых мы даже поцарапать не можем – просто теряем время, сжигаем ресурсы».
Тектон глянул на Оторву. Между ними, похоже, прошло какое-то общение.
Они ударили по ладони-платформе, и она разбилась целиком.
Оторва, Тектон и пять Предвестников упали вместе с ливнем обломков.
Оторва и Тектон вышли из падения, применив свои способности. Оторва при приземлении создала взрыв. Тектон в момент касания земли вбил в нее свой копр.
У Предвестников таких способностей не было. Падение с высоты пятого этажа. Люди умирают или серьезно калечатся при падении с третьего.
«Только им это никто не объяснил». Среди облака пыли и града обломков Предвестники передвигались, даже не вздрагивая и не выказывая признаков боли; их фигуры в черных одеждах поднимались от земли, как призраки.
– Говори со мной, Дина, – попросил Голем.
– Положение ухудшается. Числа становятся хуже, причем все. Я не задаю конкретных вопросов, но я чувствую, просто… общую картину. У нас не получается.
«Ответ есть, но мы его не видим».
– Синий… Назад, вправо, отступление, один? Что означает последнее?
– Абстракция. Ничего конкретного. Значение только в том, что это помогает тебе найти верное решение.
Голем смотрел на Оторву и Тектона, окруженных восемью Предвестниками.
– Если я уйду… как изменятся числа?
– Успех.
– Шансы для Тектона и остальных?
– Улучшатся.
Вот это и есть ад, подумал Голем. Тот самый кошмар, который выгнал Шелкопряду из родного города, заставил ее сдаться.
Правильная дорога, но, боже, какая же отвратительная.
Голем закусил губу и, создав еще одну пару соединенных рук, выстрелил себя в небо. Достигнув высшей точки траектории, он создал полку, на которую приземлился. Повторил тот же прием еще раз, и теперь созданная им полка была у самого края крыши. Он шагнул на крышу и побежал.
– Спасти Тектона, красный или синий?
– Голем, у нас не было возможности проговорить это раньше, но ты должен знать… Я не могу отвечать на так много вопросов. Я сохраняла свою способность для последней большой битвы. Ябеда сказала, что сейчас пора действовать. Сегодня я уже дважды применила свою способность, чтобы отвечать на большие вопросы. И еще три раза, чтобы понять, с кем я должна говорить, и благодаря этому я узнала…
– Что я для тебя – лучший партнер?
– Прямо сейчас – да. Слушай. Осталось двадцать шесть вопросов. Мы еще даже не нашли Джека. Я не могу вычислить.
Голем стоял на крыше, затем вытянул руки в стороны.
Дина не могла читать его мысли, так что он это сделал, просто чтобы определить варианты. Все, что слева от его носа, – синее, все, что справа, – красное.
– Красный или синий. Сейчас.
– Синий. Двадцать пять.
– Джек слева от меня, – произнес Голем. Повернулся на девяносто градусов. – Теперь?
– Синий. Я… Моя способность размывается.
Сайон.
Голем задрал голову к небу. Там была Шелкопряда со своим роем, она создавала громадную стену через все небо, словно привлекая к себе внимание. Сайон приближался – луч золотого света, перечеркивающий пасмурное небо.
Сайон отключает способности провидцев.
Голем ощутил, будто его внутренности завязываются в узел. Отвратительное ощущение, зловещее
– Давай вытащим из нее все, что возможно. Спасти Тектона и остальных… Красный или синий?
– Красный. Двадцать три.
Голем заколебался.
– Это не значит, что я должен вернуться?
– Нет. Не думаю. Я просто спросила, ответ «нет».
«Разбить на части. Атаковать, влево – это синий. Группа, вперед – это красный».
– Теперь?
– Голем, мы не можем тратить вопросы вот так. Мы…
– Пожалуйста.
– Красный.
«Группа или вперед», – подумал он и присвоил цвет каждому варианту.
– Теперь?
– Синий. Вероятность между восьмьюдесятью и девяноста процентами. Я… я тут ничего не вижу, Голем.
Группа.
Группа, но не возвращение и воссоединение с остальными?
Голем прислушался к своей интуиции.
– Ябеда, ты слушаешь?
– Да.
– Подкрепления. Призови большие пушки.
– Когда Джек рядом? Это против карантина.
– Дина, это улучшит наши шансы, общие шансы, в плане конца света?
– Да. Намного, – в ее голосе прозвучало искреннее удивление. – Двадцать.
– «Котел» отказывается помогать, – сообщила Ябеда. – Сказали, это из-за того, что присутствие Сайона блокирует их провидца. Они лгут.
Высоко наверху Сайон остановился, паря перед Шелкопрядой, которая, в свою очередь, зависла неподвижно с помощью полетного ранца.
Голем отвел глаза от этой сцены. Кинул взгляд на улицу, где Сука, Париан и Фехта прикрывали Тектона и Оторву против приближающихся Предвестников. Один противник что-то бросил, и одна из собак рухнула, будто у нее остановилось сердце.
Голем покачал головой. Наблюдать он мог до бесконечности, но для них будет лучше, если он окажется в другом месте.
Чем быстрее он доберется до Джека, тем лучше.
– Джек к юго-востоку от моего местонахождения, – доложил он. – Направляюсь туда в одиночку по совету провидца.
Голем рванулся вперед, бегом. Его способность прокладывала ему путь между зданиями. Поставив ногу на угол очередной крыши, он сделал сальто над ловушкой, которую почувствовал всего в футе впереди. Его приземление запустило ее, вызвало обвал – часть здания рухнула на узкую улочку внизу.
Еще одна рука сломала пики, выстроившиеся в ряд на краю следующей крыши.
Когда-то он был толстым. Когда-то он был не в форме. Два года и миссия дали ему шанс это исправить. Он не был атлетичен в обычном смысле, по-прежнему сохранял некоторую коренастость, но жир ушел. Его сменили мускулы. Пробежки с Шелкопрядой сделали это возможным.
Еще двадцать ответов провидца.
– Цифры, если я останусь на крышах?
– От двадцати до тридцати процентов, что получишь травму или выйдешь из игры.
– Если буду на земле?
– Пятьдесят с небольшим. Осталось восемнадцать вопросов.
Ее числа становились менее точными, картина ситуации – более туманной.
Слишком много сильных индивидуумов поблизости, слишком много шансов на катастрофу, слишком много неизвестных.
Голем встал на крышу, изменившуюся не так сильно, как большинство, и вспышка получилась с задержкой, когда его ноги коснулись сперва гравия, а потом материал крыши под гравием.
Следующая крыша не была из этих материалов. А также не из кирпича или бетона.
Голем создал две руки, соединил их вместе и ввел руку в здание.
Оно взорвалось, превратившись в густое облако дыма.
Голем отпрыгнул, чтобы избежать облака, но безуспешно. Дым надвигался на него стеной, слишком большой, чтобы ее можно было избежать.
Слишком большой, чтобы избежать, пока он остается на крыше. Голем спрыгнул, создав новые руки, которые могли послужить ему лестницей.
Дым все еще надвигался.
Спустившись как можно ниже, Голем прыгнул в безопасность.
Он лежал на земле, тяжело дыша. Из дыма появились монстры Психосомы: один воспользовался теми же уступами, по которым спускался он, другой полз по стене здания. На взгляд – бомжи, искореженные в монструозные формы. Фальшивые формы. Голем мог бы нанести достаточно урона, чтобы разбить эффект, и они бы снова стали людьми, целыми и невредимыми.
Это проще, чем кажется. Если он снимет эффект для одного, второй разорвет освобожденную жертву на части.
Голем вскочил на ноги и попятился, так быстро, как только мог. Он был вне досягаемости дыма, но эти твари служили отвлечением, «лежачим полицейским».
Он ждал в боевой стойке, когда они приближались. Они перешли на бег, понеслись на него, две фигурки, настолько худые, что казались ненастоящими, с когтями длиной с предплечье Голема на всех конечностях.
Посередине дороги они провалились в яму-ловушку.
Голем вышел из боевой стойки и поспешил дальше. Его шаги продолжали помечать поверхности вокруг него, давая понять, где другие иллюзии Нюкты, где другие ловушки, оставшиеся после нападения Тоху-Боху.
Другие враги не будут столь наивны.
– Налево или направо? – спросил он, держа в голове мысленную карту окрестностей.
– Налево. Около девяноста процентов, что Джек в том направлении.
Каждый вопрос сужал круг возможностей. От пятидесяти процентов всей площади до двадцати пяти, потом до двенадцати с половиной… Сейчас уже шесть процентов. Это был настолько маленький сектор, что Голем мог уже не задумываться. Если он будет следовать этим курсом, то найдет свою цель.
– Верный путь, – сказала Дина. – Он… он очень туманный, но все равно я чувствую, что кровавые, ужасные концы не так близко.
– Хорошее чувство, – произнес Тео.
– В численном отображении.
В численном отображении.
– Статус, – попросил он. – Это не вопрос. Просто… Мне надо знать, что происходит.
– Другие… в порядке, – ответила Дина. – Бунтарь только что прибыл в Хьюстон с гигантским роботом, у которого всего одна рука и одна нога, и мы…
Дина продолжала говорить, но Голем не слышал.
Он перешел на шаг, увидев то, что окружало его теперь. Гробницы территории Боху никуда не делись, но они были изрезаны.
Тысяча раз, тысяча порезов.
– Теодор, – произнес Джек.
Он появился, и отнюдь не с ножом в руке. С мечом, длиной фута четыре без малого. С клеймором. Его рубашка была расстегнута, демонстрируя тело без намека на жир. Бородка была тщательно подровнена, но не меньше дня назад. На шее виднелась щетина. На его глаза с морщинками в уголках, глядящие на Голема, спадали пряди темных волос.
Голем добрался.
Что теперь?
Острие клинка лениво покачивалось на уровне икры Джека, глядя в сторону. Разрезы возникали на дорожном полотне. Тео провел пальцами по панелям на доспехах. Сталь, железо, алюминий, дерево, камень…
Его второе чувство отмечало самые разные предметы в окрестностях, сделанные из того же материала, отметило даже ловушку слева от него, однако не прикоснулось ни к одной части меча.
– Совсем один, – сказал Джек.
– Да, – ответил Тео смелее, чем он себя чувствовал.
Его палец прикасался к другим панелям. Кирпич, асфальт, бетон, фарфор…
Меч оставался вне его досягаемости. А он вложил столько надежд в свою способность обезоружить Джека.
С каждым контактом он ощущал новые вспышки, пытался создать мысленную картину окрестностей.
Чуть впереди – два фальшивых фасада. Наверняка созданы Нюктой. Если Голем пойдет вперед, она разобьет иллюзию, и его окутает ядовитый дым. В лучшем случае он потеряет сознание. В худшем – потеряет сознание, а пробудится уже с перманентным повреждением мозга и отказом внутренних органов. Или в лапах «Девятки».
Джек качнул мечом, и Голем напрягся. Клинок указывал совсем не в его сторону, но способность Джека проделывала неглубокие порезы в окружающем кирпиче, камне и мостовой.
– Один, – повторил Джек.
«Из-за тебя», – подумал Голем.
Он сжал кулак.
На глазах выступили слезы. Нелепо. Не такое должно происходить в подобных ситуациях.
Джек, в свою очередь, медленно улыбнулся.
– И тихий. Я думаю, что спустя все это время мы могли бы умно попикироваться. Ты можешь поорать на меня, выплеснуть всю ярость, проклясть меня за убийство твоих любимых. А затем изо всех сил постараться разорвать меня на кусочки.
– Нет.
– Оо! – улыбка Джека стала шире. – Тогда, значит, выкажешь милосердие? Уйдешь от сражения и продемонстрируешь, что ты лучше меня, что не опустишься до моего уровня? Я ждал, когда кто-нибудь это отколет, с тех самых пор, как видел это в кино.
– Это не кино.
– Да. Это все очень, очень реальное, Теодор, – произнес Джек. Он стал шагать взад-вперед, волоча меч за собой по земле. Голем заметил, что клинок белого цвета. Белый и чрезвычайно острый.
Изготовлен Манекеном?
А может, этот Джек – иллюзия? Нюкта умеет имитировать голоса. Она и борозды в стенах могла создать с помощью своего иллюзиетворящего дыма.
Голем тоже зашагал взад-вперед, зеркаля движения Джека.
– Что ж, тогда я не вполне понимаю, на что ты рассчитываешь, Теодор. Маленький толстый мальчик пообещал мне, что станет героем, который будет уничтожать таких монстров, как я. Я дал тебе два года, и ты прошел как минимум полпути. Ты передумал в той части, которая касается убийства?
– Нет. Я тебя убью.
– Как круто! Как храбро! И все это от…
– Кончай трепаться, Джек. Ты не такой умный и хитрый, как тебе нравится думать. Ты говорил мне о краеугольных камнях? Херня. Ты жалкий, мелкий убийца с манией величия.
Улыбка исчезла с лица Джека. Держа клеймор одной рукой, острием касаясь земли, он развел руки в стороны. Незастегнутая рубашка разошлась, открыв всю его голую грудь и живот. Показывая его уязвимость, открытость.
– Тогда сделай что должен, Теодор. Потому что иначе это сделаю я.
– Дина, – прошептал Голем.
– Здесь. Серого Малого поблизости нет. Нюкта и Волкрюк есть. Пятнадцать вопросов. Пришлось использовать один, чтобы помочь другим.
Голем медленно кивнул.
«Не нравятся мне эти иллюзорные фасады». На такие штуки требуется слишком много ядовитого дыма, наверняка это совместная работа множества Нюкт. Скорее всего, они близко.
И никакой информации о других угрозах, скрывающихся за туманом. Создания Психосомы?
Голем потянулся к своим перчаткам, сорвал протекторы с костяшек пальцев и кинул на землю. Под ними были шипы.
– Красивый жест, – произнес Джек.
Голем развел руки в стороны.
– Что ты…
– Красный.
На полуфразе, все еще говоря, Голем уронил руки, воткнув их в панели по бокам.
Джек отпрыгнул назад, за пределы досягаемости кистей рук, попытавшихся схватить меч. Он отвел меч назад.
– Синий.
Голем создал еще одну кисть. Чтобы схватить меч, не Джека.
Эффект получился обратный. Рука поймала кончик клинка, но меч выскользнул из захвата и полетел с еще большей энергией. Голем отпрыгнул назад, нарочно упал и позволил ногам скользнуть в мостовую. Два ботинка поднялись из земли, заслонив его от удара, пришедшегося по ним.
Уроки Шелкопряды. Застигать врага врасплох любыми способами, подстраиваться под удары, под эффекты вражеских атак.
Ему приходилось пользоваться способностью Дины, делать всё на два одинаково разумных действия, так чтобы самого его врасплох не застигли.
Все еще лежа ничком, все еще защищенный и скрытый от глаз, он воткнул в землю обе руки.
Две уплощенных руки ткнули Джека в ногу – в лодыжку и икру. Джек снова попятился, прежде чем они его достали, и снова рубанул.
На этот раз удар достал часть брони Голема, торчащую из-за укрытия. Разрез оставил в мостовой отметину примерно футовой глубины, но лишь рассек пополам наплечник. Кусок металла упал на землю.
Голем создал две соединенных руки из мостовой и махнул ими, швырнув в Джека кусок наплечника. Судя по траектории, он должен был пролететь чуть левее Джека.
Голем воткнул руку в землю, и уплощенная рука вырвалась из крутящегося в воздухе куска металла, увеличиваясь по мере того, как тот летел.
Джек пригнулся, но Голем уже вонзал в землю вторую руку. Она выпрыгнула из той, которую он только что создал, фактически удвоив ее длину. По форме это походило скорее на грубый бумеранг, чем на кусок металла.
Он слегка зацепил Джека.
– Умный мальчик, – произнес Джек. – Ты…
– Заткнись, Джек, – ответил Голем.
«За Эстер, за Кэйден, даже за остальных…»
Он несколько раз вбил руки в землю, и они ударили Джека по подошвам. Тот отпрыгнул назад и, едва приземлившись, тут же рубанул мечом.
Это рассекло остатки сооруженного Големом щита, но также приковало Джека к одному месту. Голем схватил Джека за ступню снизу. Джек вырвался из захвата, но споткнулся.
Голем попытался ударить двумя соединенными руками – та же техника, которой он воспользовался, чтобы бросить самого себя.
Но Джек уклонился от удара, скользнул в сторону, словно зная, что этот удар сейчас будет.
Голем двинулся, чтобы занять позицию для следующей атаки, но тут осознал, что это займет слишком много времени.
Он был все еще скрючен, его руки оставались погребены, а Джек уже отводил меч назад. Голем не смог бы организовать защиту вовремя.
Он приготовился к удару. Если повезет, доспехи выдержат.
Удара не последовало.
Нет. Вместо этого Джек рассмеялся. Его ледяные синие глаза смотрели в какую-то точку позади Голема.
Голем рискнул кинуть взгляд через плечо.
Он увидел падающий с неба силуэт, за которым тянулся словно кометный хвост из черных точек. Шелкопряда. Она изменила курс и улетела прочь, пользуясь искаженными Боху зданиями как прикрытием.
А там, где она была считаные мгновения назад, в небе висело тускло-серое сияние.
Сайон. Пойманный во временной колодец Серого Малого.
Смех Джека разнесся по окрестностям.
Фигура внутри двигалась, но едва-едва. Этот колодец запирал и способности тоже. Лазерные лучи Кэйден не могли из него вылететь. Дубликаты Крестоносца были не в состоянии бродить за его границами.
И Сайон, похоже, не стал исключением.
– Прости, мой мальчик, – произнес Джек.
Голем рывком обернулся к нему. Джек немного попятился.
Джек хохотнул, будто по-прежнему находил в этой ситуации что-то смешное.
– Эх. Я разочарован. Я не чувствую в тебе инстинкта убийцы.
– Я готов прикончить тебя, – заявил Голем.
– Ты готов? Быть может. Но не имеешь опыта. Нет. Не вижу здесь перспектив на что-то интересное. Это насчет кругов. Ты помнишь нашу беседу?
Тео медленно кивнул. «Круги от крыльев бабочки. Эффекты, распространяющиеся от любого действия».
– Ты? Это? Просто ничто. Какие круги от этого произойдут? Ты слаб. Но это? – Джек указал на Сайона, пойманного в небе.
Голем осмелился кинуть еще один взгляд. Никаких изменений. Сайон оставался на месте.
– Это мне интересно.
Голем поднялся на ноги, не сводя глаз с оружия Джека.
Джек потянулся к поясу и достал нож.
Голем напрягся. Нож быстрее меча, хоть и не должен пробивать его броню с той же легкостью.
Но Джек не атаковал его. Он ударил по фасадам домов.
Стены растворились, превратившись в клубящиеся облака дыма. Голем сделал два задних сальто подряд, чтобы избежать попадания в него, затем на всякий случай продолжил пятиться.
– Ты не сумел меня развлечь. Жаль, что твою сестру застрелили, и с заложниками ничего интересного не сделаешь, – разнесся по улице голос Джека. В отсутствие каких-либо деталей или текстур на стенах зданий, измененных Боху, голос распространялся странным образом.
Появилась тень. Джек верхом на громадном шестиногом звере.
По мере того как Джек приближался, он становился лучше различим, и вскоре стало понятно, что за зверь. Джек стоял на спине Волкрюка, между его лопатками.
В тумане возникли другие тени, которые тоже прояснились, когда подошли ближе. Ползуны. Манекены. Багрецы. Прочие.
«Меня прикончит лейтенант моего же папаши», – подумал Голем. Живым ему отсюда уйти – без вариантов.
– Полагаю, мы тебя убьем, – сообщил Джек. – И ты уж поверь мне на слово: я найду что-нибудь достаточно ужасающее в качестве наказания за то, что ты провалил нашу маленькую игру.
Тео воздвиг руку в качестве щита еще до того, как Джек применил свою способность вместе со способностью Волкрюка. Рука из мостовой, получив тысячу разрезов за секунду, обратилась в ничто. После чего у Голема остались только доспехи, и они тоже начали разваливаться.
Следующие атаки рассекли плоть.