ЖАЛО 26. ИНТЕРЛЮДИЯ В
В доме царило оживление, несмотря на раннее утро. Десять детей в возрасте от четырех до семнадцати лет изо всех сил старались подготовиться к тому, чем им предстояло заняться утром. Это было правило: каждый должен быть чем-то занят. Правило, дающее Гейлам хотя бы шанс на передышку.
– Ты готов? – спросил мистер Гейл, глядя на него.
– Ага.
– Подвезти тебя?
– Не надо. На автобусе займет примерно столько же.
Миссис Гейл улыбнулась.
– Спасибо, Тео.
Он пожал плечами, испытывая неловкость. Всего несколько дней назад она дала ему мороженое в вафельном брикете, чего не делала для других приемных детей, за которыми присматривали Гейлы. Она поблагодарила его за то, что он «один из самых беспроблемных».
Он не стал есть мороженое. Набрать физическую форму было слишком важно, а ему и так тяжело приходилось.
Тем не менее это было любезно.
По уже сформировавшейся привычке он задержался перед зеркалом, чтобы проверить свой внешний вид, прежде чем выйти за порог.
Все было слишком сюрреалистично. Нападения Всегубителей каждые два месяца, перемежаемые повседневной жизнью и интенсивными, сосредоточенными тренировками. Жизнь шла как обычно, лишь с дополнительной капелькой страха. Не та реакция, какой он ожидал, но все-таки реакция. Все вели себя немного по-другому, более оживленно, словно чувствовали подбирающуюся опасность, зловещий, неизбежный конец. Один человек может отреагировать на близость смерти появлением у него особенного вкуса к жизни, и так же общество в целом реагировало на каждое нападение Всегубителя.
Не праздновало – какое уж тут празднование при неизбежных потерях, – но, возможно, издавало коллективный вздох облегчения.
В каком-то смысле, раздумывал Тео, люди чувствуют темное облачко на горизонте. Дело даже не во Всегубителях: между людьми существует, похоже, невысказанное согласие в том, что общее положение им абсолютно неподконтрольно. Что вся эта история с Плащами и паралюдьми добром не кончится.
Иллюзия, выстроенная вокруг «Плащей», разрушилась, но люди не говорили об этом.
Сюрреалистично. Как будто все тратят больше времени на притворство, чем на то, чтобы иметь дело с реальностью.
Еще более странно то, что сам он был одним из них. Он вырос бок о бок с реальностью, что происходит, когда способности приходят в контакт с людьми, у которых их быть не должно, но он притворялся. Завернулся в самообманы и лживые заверения.
Он вышел из автобуса. В здание ОПП он прибыл раньше многих сотрудников. Так было легче, потому что ему не нужно было проходить через все стандартные меры предосторожности.
Тейлор уже встала, когда он вошел; ее волосы были влажными от только что принятого душа.
– Не хочешь пробежаться? – предложила она. Она уже потягивалась, разминая руки. У нее было так мало подкожного жира, что мускулы на плечах и предплечьях рельефно выделялись. Длинные черные кудри были стянуты в небрежный хвост, из которого выскользнули отдельные пряди, обрамляя лицо.
Несмотря на мускулы, она все равно была худой и длинной. Если бы Тео ее не знал и если бы ситуация требовала драки, он мог бы подумать, что сделал бы ее. Наращивание мускулов давалось ему легко. Наращивание жира, увы, тоже, но в результате выглядел он весьма внушительно, даже в шестнадцать.
Однако он подозревал, что, если бы они с Тейлор схватились, его бы размазали по полу. Все из-за того, как она сражалась. Как она думала.
– Если ты не возражаешь, думаю, мне хотелось бы сперва поспарринговать, – ответил ей Тео.
Тейлор ничем не показала, что ее это не устраивает.
– Спарринг так спарринг. Но к пробежке у тебя будет все ныть.
Тео пожал плечами.
– Что ж, может, это даже и хорошо – учиться упражняться, когда ты устал и у тебя все болит. Но сперва как следует разомнись. Мы не хотим, чтобы ты терял еще больше времени на травмы.
Он вздрогнул. Мало что отбрасывало его по части набора формы так, как растянутая лодыжка или вывихнутый палец.
– Да. Разомнусь, когда все на себя надену. Встретимся в спортзале?
– Идет, – согласилась она.
Он уже собрался уйти и сделать то, что обещал, но Тейлор окликнула его:
– Тео?
– Да?
– Ты все еще извлекаешь что-то из этих спаррингов? Мы разработали приемы, ты сцепляешь их друг с другом, но я могу тебе дать не очень-то много. Возможно, тебе будет лучше поработать с другими.
– Я… нет. Я хотел бы и дальше спарринговаться с тобой. Я тебе скажу, если решу, что уже ничего из этого не получаю.
Тейлор кивнула.
Дело превыше всего. Жесткая. Настолько сфокусированная, что иногда почти жестокая.
Тео направился в свой блок, чтобы взять снаряжение.
Сперва надеть трико из паучьего шелка. Поверх – более грубую ткань, затем броню в несколько слоев.
Вес этого всего дарил чувство уюта. Все было знакомое, лишь чуть-чуть изношенное.
В дверь постучали.
– Тео?
Тео повернулся и открыл дверь, затем снова переключил внимание на доспехи. Проверил, где расположены набедренные панели, поправил их положение на поясе, после чего застегнул его.
– Что случилось? Ты сегодня рано, – сказал он.
– Ночью возникла одна идея насчет костюма, и я сразу понял, что должен прийти пораньше, чтобы ее воплотить, иначе буду весь день отвлекаться на попытки не забыть, о чем она.
Тео улыбнулся.
– Тяжело быть Механиком.
Тектон хмыкнул.
– Ты просто заглянул поздороваться?
– Нет. Кое-зачем еще, – ответил Тектон.
Тео пристегнул наплечники. Они тоже состояли из панелей, и при нужде их можно было перекрепить на бок или на бедро. Запаска на тот случай, если другие панели отвалятся.
– Думаю, это что-то вроде поднастройки брони. Я должен поднять эту тему сейчас, иначе не смогу больше найти подходящий момент, или забуду, или еще что-нибудь.
– Это серьезно?
– Серьезновато.
Тео развернулся и переключил на Тектона все внимание.
– Тема уже всплывала с другими, потому что были определенные моменты, когда им становилось некомфортно, неловко, и мы вынуждены были беседовать. Ты единственный, с кем я это еще не обсуждал.
– Шелкопряда? – предположил Тео.
– Шелкопряда.
– Думаю, что догадываюсь, к чему идет разговор.
– Она чересчур сильно надавила на Манжету, когда мы атаковали Кавардака. Это сработало. Грация препиралась с Шелкопрядой, когда мы сражались со Смертоносцем. Какое-то время после этого она оставалась обижена. Вряд ли Шелкопряда знает, что она это делает.
– Думаю, знает, – ответил Тео. – Не знаю, волнует ли ее это.
– Хрен редьки не слаще.
– Я и не говорил, что слаще.
– Послушай. Тео. Я не собираюсь говорить тебе, чтобы ты перестал с ней дружить…
– А другим ты это говорил?
– Нет. Но она не то чтобы запанибрата с остальными в команде, скажешь нет?
– Она не сильна в том, чтобы заводить друзей. Как и я. Понимаю, что ты имеешь в виду.
– Надеюсь, что так.
– Но мы с ней из одного города. У нас общий фон. И мы, возможно, единственные, кто убеждены в этом самом конце света.
– Это… это хорошо. Это нормально, – произнес Тектон. Убедительно это у него не получилось. – Но…
Конечно же, есть «но».
– …Я вижу, что она выжимает из себя все. Мы все это видим. И она ожидает от каждого из нас того же, пока он не показывает, что уже не может. Тогда она отступается, но… нет гарантий, что не будет каких-то перманентных травм.
– Перманентных травм, – повторил Тео слова лидера своей команды.
– Физических, эмоциональных. Или даже травмируются отношения с ней. Не хочу ставить тебя в неловкое положение, но… она тебе нравится?
– Как друг – конечно.
Тектон не отреагировал. Он ждал.
Тео сместил центр тяжести, почувствовал, как броня на плече сдвинулась, и переключился на то, чтобы поправить застежку. Это дало ему повод отвести взгляд от Тектона.
– Здесь больше никого, да? Никто нас не подслушает из коридора?
– Только мы с тобой. Я наткнулся на Шелкопряду, когда она шла наверх.
– Она может слышать через букашек.
– Я знаю. Я попросил ее не слушать. Хочу надеяться, что она не обманет мое доверие. А если обманет, если она таки слушает, то, может, то, что я только что сказал, послужит ей отрезвляющим душем.
Тео кивнул и решился ответить:
– Немножко.
– Немножко отрезвляющим душем?
– Нет. То, что ты говорил до того. Она мне немножко нравится. Но это не из-за «нас с ней». Это из-за того, что я настолько лузер, что влюбляюсь в каждую девушку, которая проводит со мной больше пяти минут. Я знаю, что у нас с ней ничего не выйдет, потому что знаю, как тяжело с ней бывает.
– И ты ни на кого глаз не положил?
– Если мне и нравится кто, то Ава. Но у нее есть парень…
– Уже нет. Вот еще одна точка раздора: из-за Шелкопряды мы так сильно загружены, что она не может заниматься личной жизнью. Мы… немного сбавили в этом направлении, добились того, что у нас есть время на отдых, но это не залечило ее провал в отношениях.
– Ох.
Пауза.
– Ты погоди немного, а потом попробуй к ней подойти, – посоветовал Тектон. – Из вас получится хорошая пара, и, думаю, вы оба достаточно интеллигентные люди, чтобы и после расставания держаться нормально. А все, что сверх, все, что будет происходить после этого, – хорошо постарайся убедить меня и боссов, что этого не происходит.
Тео кивнул.
– Но что касается Шелкопряды, не думаю, что из этого выйдет что-нибудь хорошее или полезное. Я бы даже порекомендовал тебе сделать шаг назад. Могу организовать тебе расписание тренировок с другими, если ты хочешь поддерживать ритм. Работай над разносторонностью.
– Я благодарен за предложение…
– Дослушай, – перебил Тектон, подняв руку в перчатке. – Она тебе нравится. Возможно даже, ты в нее немного влюблен. Это нормально. Я сам был на твоем месте, был в таком состоянии, когда легко влюблялся в девушек, где-то год назад. Рад, что выбрался оттуда целым и невредимым. Фигурально выражаясь.
Тектон издал самоуничижительный смешок. Тео сочувственно улыбнулся.
Тектон продолжил:
– Но наверняка бывают времена, когда ты к ней относишься… не с таким энтузиазмом. Ты сам сказал. С ней бывает тяжело.
– Да уж, – согласился Тео.
– Меня беспокоит, что, если эти тренировки продолжатся, между вами может пройти трещина. И вы больше не сможете функционировать как команда.
Тео кивнул.
– Я понимаю твою логику. Правда понимаю. Но…
– Но будешь продолжать. Тренировки.
Тео снова кивнул.
– Ну тогда удачи. А мне пора в школу.
– Пока, Эверетт. Спасибо за откровенность.
– Пока, Тео. Вечером патруль. Ты и… Манжета?
Тео улыбнулся и чуть качнул головой.
– Конечно.
И Тектон ушел – направился к своей комнатушке снимать доспехи. Его тяжелые ботинки ступали на удивление тихо.
Тео подготовил остальную свою броню и, не надевая маску, быстрым шагом направился к спортзалу.
Шелкопряда была уже в полном костюме, окруженная полукольцом букашек.
– Закончил? – спросила она.
– Ага.
– Все нормально?
– Ага, – кивнул Тео.
– Я подумала, что тебе стоит поработать над прыжками со сцепленными руками. Если ты…
– Полный контакт, – выпалил он.
Она остановилась.
– Извини. Должна была спросить. Похоже, ты уже знаешь, чем хочешь заняться.
– Знаю. Да, – ответил он. – Ты против меня. Настоящий поединок.
Шелкопряда кивнула.
– Это как-то связано с твоим разговором с Тектоном?
– Да. Но не так, как ты думаешь.
– Ладно, – ответила она. Ее букашки сдвинулись.
Это был сигнал. Тео тоже занял более удобную боевую стойку, поместив руки ближе к панелям.
Шелкопряда не полетела укрываться куда-то. Не стала отодвигаться подальше от поверхностей пола, стен или потолка. Она понеслась низко над землей прямо к нему.
Тео создал руки, но Шелкопряда среагировала нечеловечески быстро. Дефект его способности, применение которой слишком легко распознать. Кайзеру повезло больше.
Но дело было не только в этом. Букашки Шелкопряды ползали по полу. Она чувствовала их движения, как чувствовала бы прикосновения к собственному телу. В тот же миг, когда рука начинала выдвигаться, она знала.
Пчелы, осы и тараканы опустились на его броню, закрыли линзы. Тео потряс головой, чтобы очистить поле зрения, и увидел, что Шелкопряда летит прямо между его ног, извернувшись всем телом так, чтобы уместиться в этом пространстве.
Он повернулся и почувствовал руку на своем шлеме сбоку, и эта рука потянула его, воспользовавшись смещением его баланса.
Тео поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить, что огни на ее полетном ранце потухли. Шелкопряда дала себе упасть, приземлившись одним коленом ему на плечо, другим между плечом и шеей. Больше ста фунтов веса опустилось на него, когда он не твердо держал равновесие и был дезориентирован.
Тео упал, и Шелкопряда спрыгнула с него, оказавшись вне досягаемости.
«Подстраивайся под атаки, используй их».
Тео почувствовал, как его грудь ударилась об пол, его руки погружаются в пол. Он потянулся.
Но Шелкопряда была слишком быстрой, она уже реагировала. Она расположилась на поле боя не за спиной у Тео, не сбоку, а сверху. Вынуждая его задрать голову, дезориентируя. Небольшая смена позиции заставила его развернуться, чтобы не выпустить ее из виду. Когда ему это не удалось, она метнулась к нему, чтобы ударить, вывести из равновесия.
И она в своем репертуаре. Букашки накапливались, свивали шелковые веревки, кусали и жалили.
Оставляя за скобками ее нежелание нанести ему что-то неизлечимое или вовсе убить – она абсолютно не сдерживала атаки, была безжалостна, почти не выказывала милосердия, а может, и без «почти». Ее не посещала ни единая мысль о его боевом духе, о том, что она систематично, методично уничтожала его самооценку, которую он выстраивал.
Нет. Она не бессердечная, не полностью бесчувственная. Она разрывала его, потому что верила, что он сможет собраться, восстановит потерянную уверенность в себе и удвоит усилия.
И тем не менее сейчас был один из тех моментов, когда он ее чуточку ненавидел. Его уважение к ней немного съежилось. Хоть он и сам на это напросился, он чувствовал себя капельку преданным.
Тектон не сказал ничего нового. Тео все это знал. Знал, что, идя этой дорогой и продолжая эти тренировки, он навредит своим отношениям с Шелкопрядой в перспективе. Где-то в пути их дружба пострадает. Они повысят градус серьезности того, чем занимаются, сосредоточатся больше на деле, чем на дружбе.
Он знал.
Она знала.
Шелкопряда схватила его за ноги – пролетая между них, поймала его колени в сгибы локтей – и жестко бросила его на спину. Тео уже начал мандражировать по поводу пробежки, которая была запланирована после. Это будет отстой.
Но все это было необходимо. Если она сможет вбить в него один полезный урок, это может переломить все. Какую-то технику, какую-то частицу ее безжалостности… что-нибудь.
Что угодно.
***
Ураган клинков Волкрюка был усилен до бесконечной ярости; сила рубящих, колющих и режущих ударов еще немного возросла благодаря способности Джека. Это не делало разрезы более тяжелыми, но усиливало удары до максимальных значений по ходу движения клинков. Тяжелые бронепластины покрывались шрамами и разрезами и отваливались. Раны на лице, руках, груди и ногах Голема отличались друг от друга, боль странно задерживалась, словно ей нужно было время, чтобы впитаться.
– Синий, – раздался голос как будто далеко-далеко.
В этом толчке он и нуждался. Крутанулся вокруг своей оси, едва не свалившись в процессе. Клинки принялись за броню на спине, и, судя по прецеденту, она продержится несколько секунд от силы. Это был шанс двигаться. Бежать. У него будет время сбежать, добраться до ближайшего переулка до того, как его броню изрежут полностью. Он сможет, применив свою способность, сблокировать атаки, выиграть время, связаться с союзниками…
Все, что требовалось, – ставить одну ногу впереди другой. В первую очередь убраться отсюда, потом заняться всем остальным.
Голем оторвал ногу от земли и в этот момент словно шагнул в дверь, отделяющую явь от сна: его внезапно покинули силы. По всей передней половине тела он ощутил жгучую боль, кажущуюся чудовищно непропорциональной для тех маленьких участков, на которых была сконцентрирована. Ощутил теплую, мокрую кровь в ботинках, проскальзывающую между пальцами ног в чулках из паучьего шелка.
Хуже всего было потрясение от произошедшего. Ошеломленный, не в силах переключить думательные шестеренки, Голем рухнул. Плюхнулся на живот, от чего боль только усилилась. Он издал горловой стон с оттенком отчаяния.
Слишком сильно ранен, слишком поврежден.
– Прости, Тео.
Последние слова в его жизни?
Голем ждал конца, однако Волкрюк остановился.
– Вот на этой стадии у нас будет долгий разговор, Теодор, – сообщил Джек. – Поэтому я велел Волкрюку обойтись с тобой полегче. Ты можешь истекать кровью, пока я над тобой ерничаю, и, возможно, я поговорю о том, что сделаю, когда мы снова навестим твою приемную матушку. Прикасаться к ней может только Серый Малый, но это не значит, что Костерезка не может передать ему пару игрушек.
Пальцы Голема скребли по мостовой, словно он мог найти какое-то сцепление. Когда это не удалось, он сжал руку в кулак.
– Это моя любимая часть, – сказал Джек. – Вот только… тебе явно не интересно. «Кончай трепаться, Джек». Стало быть, мы можем перейти сразу к делу.
Голем не видел, но почувствовал, как Джек его ударил. Не клинком Волкрюка, а тем чертовым мечом. Удар пришелся в бок, разрубил металлическую броню и остановился, дойдя до усиленной решетки и брони из паучьего шелка под ней. Силы удара хватило, чтобы перевернуть Голема на спину. Он лежал и глотал ртом воздух.
Голем повернул голову и увидел свою грудь – сплошную мешанину из крови, дорожной грязи и остатков изрезанной брони. Все это шло вниз по ногам до ботинок.
Дальше он увидел Джека верхом на Волкрюке, точно Ганнибала на слоне, и его маленькую «армию» позади.
– Что я тогда сказал? От промежности…
Джек опустил клинок, указывая. Чуть подал его вперед, и Голем ощутил удар по броне между пахом и бедром.
– До…
Джек шевельнул клинком. Тот продвинулся вдоль уцелевшей брони Голема, и он почувствовал, как металл расходится, броня сдвигается, давит на изрезанную грудь.
Нечто сюрреалистичное, как во сне.
Голем вонзил руки в панели по бокам.
Руки, не крупнее его собственных, возникли из покореженной брони. Каждая схватилась за запястье другой, подтянула ее ближе к себе, сводя вместе остатки брони. Клинок Джека двигался быстрее: прежде чем Голем успел заделать остальное, меч прошел по его грудной клетке, плечу и краю челюсти. Голем чувствовал, как лезвие проходит сквозь кость.
После удара Джек не опустил меч. Оставил его на месте, вытянув руку, устремив острие к горизонту.
Это был сигнал, приказ. «Девятка» двинулась вперед всей толпой.
– Ди-… – начал было Голем, но его лицо было слишком изувечено. Он не видел одним глазом, и из-за последнего разреза даже двигать челюстью было больно.
– Красный. Одиннадцать.
У Голема даже не было времени обдумать эти слова.
Он создал еще две руки. Большие.
Это был риск, но в такой ситуации любой маневр нес бы с собой риск. Две руки с противоположных сторон улицы.
Как недавно он создавал руки, чтобы бить Джека по коленям или Багреца по уязвимым местам, так и сейчас он сделал это, чтобы ударить по уязвимой точке, но другого рода. Руки, сжатые в кулаки, медленно, но верно вдвигались в углы домов.
Когда продвижение рук остановилось, Голем разжал ладони, чувствуя, как медленно они движутся, словно он их разжимал в густой глине.
Тем не менее он вцепился руками в главные несущие конструкции и потянул, уводя руки обратно в землю.
Когда Боху атаковала город, сделала ли она здания прочнее?
Использовав все силы до капли, Голем выкручивал, выворачивал все одной рукой в попытке разрушить критическую несущую конструкцию.
Здание осталось стоять. Слишком толстые стены, слишком прочные.
Но здание с другой стороны улицы, к которому он не притрагивался, покосилось, а затем медленно рухнуло на середину улицы, подавшись в процессе чуть в сторону от Голема.
Это помогло меньше, чем он мог надеяться.
Он снова потянулся вниз, чувствуя, как движение руки отдается в изрезанной груди. Большая ладонь выросла из земли и помогла ему встать. Голем поднялся на ноги, опираясь на нее.
Он чувствовал себя легким, как облако, но эта легкость была обманчивой. На нем была тяжелая броня, а его сила вытекала из него сотней тонких струек. Он двигался медленно и упорно, шаг, еще шаг, еще шаг.
Он мог залатать броню, а мог снести еще несколько домов.
– Дь… ма… – промямлил он.
– Красный. Подмога в пути. Осталось десять вопросов. Не сдавайся.
Голем принялся сносить следующие дома. Слишком многие из этой группы «Девятки» выживут или увернутся от ударов, но хоть что-то.
Десять вопросов, а Джек по-прежнему в порядке. Он слишком быстрый, слишком проворный.
Голем вспомнил свои спарринги с Тейлор.
Те бои он тоже не выигрывал.
Не выиграл ни одного – до того момента, когда срок конца света придвинулся вплотную. Он подозревал, что ту победу Тейлор подарила ему из милосердия, чтобы подбодрить. Нарочно поддалась.
Дома обрушились у Голема за спиной. Он не мог бежать, но ковыляющая трусца ему удалась. Он начал латать броню.
Где-то позади раздался звук клинка, извлекаемого из ножен.
Голем развернулся, и увидел, как из-за угла переулка вышел Манекен. Клинки торчали из его предплечий. Бесстрастное лицо все же как-то умудрялось сверлить взглядом. Если уж на то пошло, благодаря одному лишь языку тела Манекен был выразительнее, чем половина людей, с которыми Голему доводилось иметь дело. Он двигался с предвкушением, позволял себе смещаться и колыхаться туда-сюда, почти издевательски. Развязно.
Голем попятился, обнаружил, что добрался до угла, и повернулся, чтобы войти в примыкающий переулок.
Его путь преградила стена из перекрещенных клинков.
Работа Боху.
Это вызвало воспоминание об отце – о человеке, которого он очень сильно старался воспринимать как папу.
Голем потянулся в стену и увидел, как Манекен среагировал, уклоняясь от появившейся руки.
Голем протянул вторую руку; она вылезла из ладони первой и схватила Манекена за горло.
«Похоронить его», – подумал Голем, чуть ли не услышав, как Шелкопряда произносит это слово.
Он стал создавать новые и новые руки, сковывая, сдерживая, цепляясь, насколько он мог цепляться за врага, который был гладким как хром и твердым как хрусталь.
Противник дергался и вырывался; он почти высвободился, отсоединив голову от шеи и обрезав цепь, соединявшую их. Голем схватил его за лодыжку.
Манекен отсоединил и ногу, прыгнул…
…и, получив удар рукой, возникшей над ним, рухнул на груду застывших рук из кирпича и бетона. Голем вцепился Манекену в руки и ноги, потом вытянул руку и вбил ее во впадину в шее, где крепилась голова.
В конце переулка начали появляться другие. Багрец, набухший от крови.
Он пронесся по переулку, но его путь разрушения не достал до рук, удерживающих Манекена в нескольких футах над его головой. За Багрецом мчалась Крыса-Убийца, указывая клинком футовой длины.
Подавая сигнал остальным.
Голем каменными руками принялся ломать и гнуть решетку из клинков, затем создал еще руки, сделав импровизированную лестницу – опоры для ног, позволяющие ему подняться на крышу.
Слишком хрупкие опоры для Багреца с его избыточным весом и здоровенными ступнями.
Багрец начал было взбираться, но Голем ему помешал.
Крыса-Убийца, однако, представляла некоторую проблему. Как и те, кто следовали за ней.
С помощью рук и ног Голем поднялся по самодельной лестнице без перил до самой крыши. Затем сосредоточился на том, чтобы обрушить еще здания.
Пробегая пальцами по панелям, он ощутил сталь в теле Волкрюка, увозящего Джека прочь от опасности. Сибирячка наверняка где-то поблизости.
Голем с помощью своей способности нашел бетон в области поблизости от Волкрюка и принялся сносить здания.
Медленно, слишком неэффективно для сражения лицом к лицу, но хороший вариант прессинга. Чтобы Джек постоянно был настороже, думал, не рядом ли Голем.
Бессердечно, безжалостно, даже безрассудно. Невозможно было определить, какие герои находятся поблизости.
Но Голем из мифов, глиняное создание, сотворенное раввином Бецалелем, тоже был бессердечным. В нем была лишь воля, приказ, послание, отпечатанное на лбу.
В некотором смысле подходяще.
Он сожалел, что выбрал это имя, вскоре после того, как распространилось видео Шелкопряды из Нью-Дели, когда имя «Голем» закрепилось за ним намертво. Сожалел, потому что оно было жалким, потому что мало ему шло, но прежде всего – из-за бессердечной натуры существа, в честь которого он себя назвал.
Сейчас он цеплялся за все это. За послание, за цель.
Голем добрался до вершины созданной им лестницы и столкнулся нос к носу с Хохотуном.
Клоун был толстым, высоким, в целом грушевидной формы. Грязным, немытым, почти зловонным, пахнущим потом, кровью и чем-то еще хуже.
«Ничего удивительного. Он ведь даже помыться не может с такими-то руками».
Руки у Хохотуна шли зигзагом; там было больше локтей, чем собственно рук. Они тянулись за ним, как ленты, а ладони на концах были большими, с тупыми пальцами.
– Ха, – произнес Хохотун.
Клоун притянул одну руку к себе, сложив локти, потом разом их все распрямил, выбросив руку вперед с удивительной быстротой.
Прежде чем кулак в него врезался, Голем упал на крышу ничком; при этом он был не уверен, что сумеет встать.
Клоун рассмеялся – диссонансный звук, словно каждый слог издавался другим голосом.
«Суперскорость в голове и ногах, суперсила в груди и руках. Ему приходится справляться с тем, что он слишком быстро воспринимает мир и не в состоянии коммуницировать. Ему лишь удалось научиться издавать звук, похожий на смех. Вроде того».
Он свихнулся. Как свихнется Чистота.
Клоун уже готовился нанести следующий удар – крепче уперся ногами, подался назад и собрал одну из своих рук-гармошек, согнув все локти.
Голем потянулся в землю и создал большую руку под Хохотуном. Сомкнул пальцы в одной точке.
Хохотун сложился, но захват Голема между его ног был достаточно силен, чтобы удержать его от падения. Обвиснув, испытывая слишком острую боль, чтобы двигаться, Хохотун захихикал. Сдавленный звук.
Скрежет дал Голему понять о приближении врага с дальнего края крыши. Голем поднял голову и увидел Крысу-Убийцу, когти которой тянулись по поверхности.
– Кх… – удалось выжать ему.
– Красный.
Атаковать?
Голем сделал выпад, но Крыса увернулась.
Он ударил, на этот раз двумя соединенными руками, но она выскользнула за пределы их досягаемости. Слишком быстрая, слишком гибкая.
Она подлетела к нему, когда он перевернулся на спину. После множества падений грязь запеклась у Голема в ранах. Это могло привести в будущем к заражению крови, к инфекции, но сейчас помогало остановить кровотечение.
Ну очень полезно для него прямо сейчас.
Голем потянулся к панели, но клинки когтей Крысы вонзились в землю по обе стороны от его запястья, пришпилив его. Он двинул второй рукой, и Крыса повторила то же самое.
Он не мог двигать запястьями. Ноги…
Мышцам живота не хватало силы, чтобы поднять их.
Клыкастая пасть злодейки, коническая форма которой была создана хирургическим путем по грубому подобию крысиной морды, придвинулась к его лицу.
«Ее глаза совсем человеческие. Никогда бы не подумал».
Голем зажмурился.
Он дернулся от боли, почувствовав, как что-то прижалось к левой стороне его лица, выкручивая каждую рану, которая у него была. Язык лег на его подбородок, и Голем ощутил горячее дыхание Крысы-Убийцы.
Кровь потекла по его шее.
Достаточно сильно, чтобы он все понял. Слишком много крови, чтобы кто угодно мог выжить, как бы быстро ни подоспела медицинская помощь.
– Голем.
Он открыл глаза и увидел Шелкопряду, сидящую между лопатками Крысы-Убийцы. Ее ранец светился.
Крыса-Убийца лежала неподвижно, уткнувшись мордой в лицо Голема. Ее глаза закатились.
Льющаяся кровь была не его.
– Черт, не могу поверить, что ты сдюжил.
– Нн, – ответил он.
«Не уверен».
Шелкопряда спрыгнула сама, затем ногой спихнула с него Крысу-Убийцу.
Голем хотел спрятаться, уползти куда-нибудь. Они вложили в это столько сил, но в решающий момент, лицом к лицу с врагом, он не справился.
Он не сумел убить Джека.
– Можешь сражаться? Мне привести помощь?
Он покачал головой, сам не зная, на какой из вопросов отвечал.
Но он смог поднять руку и погрузить ее в крышу. С помощью своей способности он привел себя в стоячее положение.
Здесь были Сука, Тектон, Париан и Фехта.
Голем нащупал панель из крашеной стали, почувствовал Волкрюка. Мало что у Волкрюка он мог использовать (его способность требовала для этого достаточно толстый материал), но мог его отслеживать.
Голем указал в направлении Волкрюка.
– Джек? – уточнила Шелкопряда.
Голем кивнул.
– Оставайся тут. Я запрошу помощь, и мы пойдем за Джеком.
– Нн, – удалось выдавить Голему. Он положил руку ей на запястье.
– Окей, – сказала она.
– Голем, – обратился к нему Тектон. – Я знаю, что уже не твой командир, но…
Голем осознал, как он сейчас сутулился. С мучительным усилием он сумел распрямиться и встретиться с Тектоном взглядом.
– Ты слишком изранен. Ты мертвый груз.
– Я могу применять свою способность, – сообщила Дина.
– Нн, – выдавил он.
– Разрешим ему идти с нами, – сказала Шелкопряда. – Париан?
– Сейчас, – и Париан спрыгнула со спины пса. И закрутились катушки с нитями, снабженные иголками.
***
Пес приземлился на крышу. Боль была настолько сильной, что Голем думал, что его сейчас либо вырвет, либо сорвет с собаки. При любом из этих вариантов, скорее всего, порвутся швы.
Они приблизились к определенному месту на крыше. Голем не стал отказываться от помощи в слезании, затем сел. Другие, пригнувшись, стали рассматривать, что происходит на улице внизу.
– Ностальгично, – произнесла Шелкопряда еле слышно. Рэйчел что-то пробурчала в ответ.
Джек верхом на Волкрюке раздавал приказы своим миньонам. Сибирячка была на земле.
Фехта опустила арбалет, целясь.
Шелкопряда положила руку на ее оружие. Когда Фехта посмотрела на Шелкопряду, та покачала головой и прошептала:
– Это не он.
Вдоль края крыши полз монстр – похоже, одно из созданий Нилбога, снабженное одно из контролирующих рам Костерезки. Он вскинулся, посмотрел на героев и напрягся.
Фехта выстрелила прежде, чем он успел раскрыть рот. Монстр умер беззвучно.
Подошел Шевалье. Почти слепой, он сел на корточки в центре крыши.
Примечательным было отсутствие Оторвы и Гуляки.
– Он… – заговорил было Голем и вздрогнул.
Головы повернулись к нему.
– Он… как Шелкопряда. Какая-то… другая способность.
– Другая способность? – переспросил Тектон. – Люди предполагали, но…
– Но… из тех, кто с ним встречался… мало кто выжил. Мелкая. Он… может, и сам не знает. Но… слишком быстрая реакция. Слишком эффективная.
Все молча переваривали информацию.
– Способность Мыслителя? – предположил Тектон.
Голем подумал, затем медленно кивнул.
– Я верю, – произнесла Шелкопряда. – Но «как я»?
– Чувствует окружение… такого рода реакция.
– Ябеда? – спросила Шелкопряда.
В первый момент Голем подумал, что она имела в виду «как Ябеда».
Нет. Это был вопрос.
– Да, – ответила Ябеда. – Но что-то большее сказать не могу. Простите. Заполняю пробелы.
– У нас есть козырь, – сказал Голем. – Дина.
Головы повернулись к нему.
– Она на связи с тобой, – произнесла Шелкопряда. – Мы можем обеспечить себе оптимальные шансы.
– Да, – подтвердила Дина, но, судя по реакциям остальных, она говорила только с Големом. – Семь вопросов, Тео.
Семь вопросов. Семь шансов сделать так, чтобы это имело значение.
«Красного или синего» тут не хватит.
– Мы вызвали подкрепления. Шанс, что мы получим помощь со стороны? – спросил Голем.
– На это могу ответить я, – отозвалась Ябеда. – К вам приближаются новые Плащи.
– Я не стала спрашивать, – сказала Дина. – По-прежнему семь вопросов. Но чем больше времени проходит, тем хуже шансы. Я вижу, как появляются всё новые тупики. Вам надо действовать.
– Если мы атакуем Джека прямо сейчас, каков шанс конца света?
– Девяносто семь процентов, но альтернатива еще хуже, и становится хуже с каждой секундой!
Голему некогда было даже зафиксировать эту мысль.
Вот он. Тот самый момент.
– Пошли, – произнес он.
Обороняющиеся Плащи начали действовать. Фехта скользнула вниз, для сцепления впиваясь шипами на ботинках в стену, потом отпрыгнула от стены и пронзила Багрецу череп.
Тектон соскочил. Его уцелевшая перчатка-копр вбилась в землю и смягчила приземление, сделав поверхность почти жидкой.
Он снова ударил по земле, и ударная волна вышибла почву из-под ног всех до единого членов «Девятки» на этом пятачке.
Фехта метнула дротики, убив еще двоих.
Создание Париан приземлилось на голову Волкрюка, и два пса воспользовались этой возможностью, чтобы тоже спрыгнуть.
Группа миньонов, защищающих Джека, была, мягко говоря, малочисленной. Тот, что на Волкрюке, попытался встать…
…и был изрезан на куски, когда Волкрюк начал действовать. Он встряхнулся, и иллюзия превратилась в облако дыма, выбросившееся в сторону Фехты, Тектона и собак. Двое юных Плащей отступили, прикрывая носы и рты.
– Где Джек? – спросил Голем. Все его тело болело, а в животе поселилось и мешало дышать тяжелое ощущение, как от синяка, только тысячекратно сильнее. – Налево или направо?
– Налево.
Голем повернулся и направился к краю крыши. Топорик, Расплод, Милочка и Король шли к переулку. Голем создал руки, блокирующие им путь.
Топорик поднял топор и рубанул по руке. Образовалась выщерблина.
Голем создал большую руку на краю крыши, затем сбросил ее прямо на двух злодеев.
Бетонный кулак разбился вдребезги. От места удара рванулось безумное количество пыли.
«Я их достал?»
Нет. Топорик шагал вперед, толкая упавшую руку и спихивая ее вниз.
На другом конце проулка тело Волкрюка из вращающихся, скрежещущих лезвий изменилось, став более бесформенным. Ни рук, ни ног. Просто ком.
Ком, способный передвигаться удивительно быстро. Он вспрыгнул на фасад здания, потом упал в направлении Фехты.
Голем сменил тактику – попытался своей способностью заблокировать этот ком. Заблокировать не получилось, удалось лишь изменить его курс. Фехта была достаточно проворна, чтобы отпрыгнуть в сторону.
Когда ком приземлился, большая площадь контакта, усеянная огромным количеством лезвий, движущихся в одном направлении, дала ему отличное сцепление, как у свободно вращающихся шин монстр-трака.
Благодаря этому Волкрюк смог быстро изменить направление движения и снова ринуться на Фехту.
Создание Париан набросилось на него, зажав между собой и стеной. Клинки и крючья скребли по ткани, но сдуть это создание не могли. На миг Волкрюк оказался в ловушке.
Голем поднял большие ладони, чтобы обхватить ком со всех сторон и удержать на месте.
Но Волкрюк снова деформировал себя и вытек в щель между руками, как жидкость. На двух или трех десятках ног, похожих на ходули, он поднялся повыше и огляделся.
Секунду спустя он прыгнул, и его перехватил один из псов Суки. Клинки изрезали одну из мускулистых, облаченных в кость ног.
Шевалье, стоящий на краю крыши, тщательно прицелился и выстрелил в Волкрюка.
Отдельные составные части Волкрюка разлетелись повсюду, когда в движущейся массе металлических клинков образовалась дыра.
Но он вновь сменил форму – стал волкоголовой змеей, слишком узкой, чтобы в нее целиться.
Шайка более мелких членов «Девятки» приблизилась к периферии поля боя, но в сам бой не вступила. Только наблюдала, как сражается Волкрюк.
– Где Джек? – снова спросил Голем.
– Осталось пять вопросов. Справа от тебя.
Голем кинул взгляд влево, затем вправо. Попытался представить себе путь, пройденный Джеком за время между ответами Дины.
Шелкопряда собирала свой рой воедино и атаковала наименее вероятную цель.
Ее букашки влетели в движущуюся массу клинков Волкрюка. Наверняка огромное множество букашек погибло.
«Шелковые нити?» – подумал Голем.
Однако Волкрюк даже не притормаживал.
Шелкопряда выстроила линию из букашек поперек переулка. Фехта перекатилась, подняла арбалет…
Волкрюк выхлестнул из себя длинный, изогнутый кусок металла и попытался рубануть по арбалету. Фехта отдернула его, но выстрел промахнулся, болт улетел куда-то вдаль.
Она извлекла из ножен шпагу и тем же движением метнула.
Шпага пронзила Волкрюка навылет и воткнулась в стену одного из гробницеподобных зданий.
Волкрюк пошатнулся и рухнул грудой того, что напрашивалось на чрезвычайно опасную партию в бирюльки.
«Где же Джек?»
Слева, потом справа? Голем мог бы спросить еще раз, но невольно подумал, что получил бы не менее загадочный ответ.
Он не видел, как Джек передвигается. Шелкопряда не видела, как Джек передвигается.
Раздался грохот, и с одного конца переулка приземлился «Азазель». Из него вышли герои – потрепанные Манжета и Грация. Хроноблокер, Малыш Победа, Виста…
– Защищать периметр! – приказал Шевалье. Он опустил пушкомеч, наведя его на новоприбывших членов «Девятки». Они напряглись, но Король глянул через плечо на Милочку, а когда он вновь поднял глаза, он улыбался.
– Стой! – воскликнул Голем.
Шевалье остановился.
Шелкопряда собирала букашек, готовя их к атаке на этот отряд подкреплений. Букашки тоже остановились.
Нет.
Что-то было неправильно.
– Черт меня подери. Я вижу через камеру на шлеме Шевалье. Это ловушка!
Он был прав.
Голем опустил руки, применил способность. Вход в переулок был узким. Его легко было перекрыть и запереть в нем злодеев.
Он расположил две руки так, чтобы разделить группу «Девятки» надвое.
Они среагировали, попятились, когда гигантские руки поднялись подобно высоким, узким стенам, отделяя злодеев вдруг от друга.
Двое остались нетронутыми. Король и Топорик.
«Или, – подумал Голем, – Джек и Сибирячка».
Шелкопряда уже атаковала, и, судя по тому, как она это делала, она уже знала, кому противостоит. Букашки пролетели мимо них, сцепляя нити, связывая. Целью были двое позади. Против Сибирячки или Джека она не могла сделать ничего.
Голем ударил – две руки потянулись из стен по обе стороны переулка.
На миг он заколебался.
– Дина. Атаковать?
– Атакуй. Шансы улучшаются. Девяносто два процента.
Монстры, но…
Тренировки дели ему хоть что-то. А может, боль, которую он испытывал при каждом вздохе, служила мотиватором. Голему удалось найти в себе агрессивность и ударить кого-то, кто даже не знал о нем.
Все иллюзии рассеялись, когда он вбил в стену голову «Милочки». Нюкты.
Стали видны остальные трое.
Джек. Никакого сюрприза. Прятался внутри Короля.
Сибирячка. Как и ожидалось.
И Серый Малый, размазанный по стене.
Сердце Голема упало.
Он наполнил грудь воздухом, чувствуя, как натягиваются все зашитые раны, и чуть было не закашлялся и не потерял весь набранный воздух.
– Серый Малый! – проорал он.
Одного этого хватило, чтобы он перегнулся пополам от боли.
– Бежим! – крикнула Шелкопряда.
Тектон вбил копер в стену. Туча обломков дала какое-никакое укрытие. Скорее «никакое». Его не должно было хватить. Тектон побежал; Сука свистнула, и ее собаки промчались мимо нее.
Труп мигнул, и Серый Малый появился вновь – он сидел на предплечье руки, которая его раздавила. Он соскочил на землю.
Его защищала способность создавать петлю времени. Каждый раз, когда его ранили или вырубали, способность включалась и возвращала его назад, куда ему было нужно, позволяя ему сохранять прежнее положение, если он этого хотел. Он оставался в сознании, сохранял все воспоминания, а со своей атакующей способностью он мог уничтожить любую угрозу.
Эта же способность защищала его от старения. Старение – опасность, изменения – проблема; поэтому он всегда сохранял свой облик на тот момент, когда триггернулся, возвращаясь назад несколько раз в час, а также в любой момент, когда он хотя бы пачкался.
Многоликая, инстинктивная защита. И атака, способная запереть самого Сайона.
Создание Париан перекрыло Серому Малому обзор Фехты и Тектона. Он заморозил это существо, запетлил.
Что до Джека, то он вытащил меч. Резанул, и оружие рассекло ткань.
– Там паучий шелк, – сообщила Париан.
Осталось три вопроса. Три хода. Последние несколько вопросов позволили выиграть время, разрушили иллюзию. По крайней мере, их не застали врасплох.
Фехта метнула дротики. Серый Малый заморозил их в воздухе.
Букашки Шелкопряды распространились по переулку, блокируя видимость Серому Малому. Прикрытие для союзников.
– Бесполезно, – высоким голосом произнес Серый Малый. – Мне не обязательно видеть. Достаточно угадать. Кончайте бегать!
Он применил свою способность, и область в дальнем конце переулка застыла. Десятифутовой высоты стена запетленного воздуха. Тектон ударился о нее, врезался в воздух, как в нечто твердое.
Он стукнул по стене, и она сотряслась. Серый Малый тем временем заморозил стены по обеим сторонам переулка.
Тупик.
– Стреляю наобум, – произнес Серый Малый. – Давайте посмотрим. Рраз!
Группка букашек застыла, пойманная в петле.
– Промазал. Пфф. Рраз!
Застыла еще одна группка букашек.
И Фехта закричала.
Снова закричала.
Снова закричала.
Петля.
Вопль Париан присоединился к крикам Фехты, но тут петли не было.
– Есть, – сказал Серый Малый.
Шелкопряда повесила голову.
– Сейчас мы отсюда выйдем, – заявил Джек. – Через… примерно пять минут. Мы заморозим каждого, кого увидим. Скажите им, пусть бегут, если хотят. Это не будет иметь значения.
Крики Фехты продолжались. Каждый крик той же длительности, только с вариациями в конце, когда ей удавалось восстановить контроль над телесным импульсом, который каждый раз возникал заново.
Джек и Сибирячка двинулись вперед, прошли мимо Серого Малого и приблизились к Тектону.
– Сколько еще вреда мы способны причинить? Вопрос в том, чтобы причинить как можно больше вреда как можно большему числу людей? Может, нам удастся вытянуть из кого-то из вас второй триггер? Принести конец света?
Джек выглядел таким самодовольным.
«У Джека есть способность Мыслителя.
Какая же? Не провидческая».
– Или вопрос в том, чтобы сделать что-то значительное? Убить Сайона – это считается?
Герои снаружи периметра знали, что Серый Малый внутри. Как минимум должны были понимать по крикам Фехты. Они разрывались между наблюдением на предмет угроз извне, которых наверняка будет мало, и защитой от приближающейся угрозы изнутри.
Что делает Джек?
Голем попытался ухватиться за какую-нибудь мысль, но безуспешно.
Нет. Надо думать под другим углом.
Что делает Шелкопряда?
– Дина.
– Осталось три вопроса.
– Какие шансы? На то, что я думаю прямо сейчас?
– С учетом тумана из-за Сайона у вас над головой? Семьдесят.
Семьдесят.
– Числа становятся лучше, – добавила Дина. – Ты на верном пути.
– Я знаю, – ответил он.
Джек поднял меч, наведя его на горло Тектона. Сибирячка стояла рядом, держа руку у него на плече. Серый Малый поднял взгляд, и Голем отодвинулся, чтобы его не было видно.
– Шелкопряда, у тебя есть козыри в рукаве?
– И да, и нет. Способ остановить Сибирячку, возможно. Или Серого Малого, возможно. Но… и для того, и для другого мне нужно, чтобы они раскрылись. Отвлечение. И тот, которого мы не остановим, нас уничтожит.
– Окей, – кивнул Голем. – Я дам тебе отвлечение.
– Я собиралась использовать букашек, привлечь Хроноблокера. С его помощью, возможно, мы вырубим обоих разом.
– Не надо, – ответил Голем, невольно напрягшись. Он чуть не повысил голос настолько, что его мог услышать Джек. А сейчас его голос тонул в продолжающихся криках Фехты.
– Ладно… не буду. А ты что думаешь?
– Думаю, что есть ответ. Глупый, дурацкий ответ.
Голем встал, подавив стон, и подошел к краю крыши, обращенному в сторону героев, защищающих окрестности переулка снаружи.
Он подал знак одному из них. Когда они не сдвинулись с места, явно озадаченные, он создал руку и подтолкнул их.
Другие… Он остановился. Покачал головой. Хроноблокер вне игры. Как и Чертовка. Мрак, Виста, Малыш Победа, Манжета и Грация не подойдут.
Подойдет лишь один человек.
– Еще два вопроса?
– Да.
– Налево или направо?
– Направо.
Более долгий, кружной путь. Не то, чего он ожидал.
– Сейчас или выждать?
Нет ответа.
Голем создал руки, указывающие путь.
– Сейчас, – произнесла Дина.
Голем зажмурился. Вот и все. Задан последний вопрос.
– Всем приготовиться, – скомандовал он.
Именно сейчас все должно встать на свои места.
Мужчина вошел в переулок, и Голем создал новые руки – шесть штук за несколько секунд высунулись из стены. Каждая указывала в нужном направлении. Он создал платформу и начал ее поднимать. Поднимать их потенциального спасителя к вершине стены запетленного времени.
– Ты… он идет в ловушку, – сказала Шелкопряда. – Они его увидят. Они смотрят прямо на него.
Что-то было не так. Чего-то недоставало.
– Атака. Всем атаковать. Отвлечение! – просипел он.
Шелкопряда подала сигнал – ее букашки выписали слова.
Шевалье выстрелил из пушкомеча в дальний конец переулка, как можно дальше от злодеев.
Голем создал руку.
Именно то, что было нужно.
Мужчина спрыгнул со стены. Его легкий бронекостюм амортизировал падение, сделал его тихим.
Солдат ДЗ.
Он выпустил струю арест-пены в Джека и Сибирячку.
Ничего. Этим он ничего и не мог достичь.
Но Тектон воспользовался кратким мигом ослепления Джека, чтобы пригнуться и ударить по земле.
Сибирячка не иммунна к гравитации. Она упала и всего на мгновение отпустила Джека.
Тектон вогнал кулак Джеку в живот.
Солдат ДЗ направил арест-пену на Серого Малого.
Но тот возник в стороне от струи.
Арест-пена застыла в воздухе.
Нет.
Сибирячка выпрыгнула из расселины и ринулась к Джеку.
Ее рука остановилась в дюйме от него. И опустилась.
Джек стал серым. Пойман, запетлен.
– Ты жалок, – произнес Серый Малый. – Тупой, бесполезный. Я думал, ты сделаешь что-нибудь интересное, но ты сам сделал себя добычей, а не охотником. Если уж ты стал добычей, я хочу, чтобы ты стал моей добычей.
Голема осенило. Серый Малый заморозил Джека.
Крики Фехты продолжались, и вскоре на них наложились крики Джека: Серый Малый начал орудовать ножом внутри своего поля.
Ровно до того момента, когда Фехта, все еще крича, пользуясь своим обостренным чувством времени, чтобы отмерять длительность каждого вскрика, вышла из-за монохромного поля, которое Серый Малый создал прямо перед ней. Она метнула несколько дротиков в Сибирячку и в голову стоящего к ней спиной Серого Малого.
Сибирячка мигнула и перестала существовать, а Серый Малый рухнул.
Никто из них не появился вновь – ни здоровым, ни раненым.
– Все назад от Джека! – приказала Шелкопряда. – Закарантинить его!
Тектон с помощью своего копра воздвиг земляную полку. Голем отошел назад, потом тоже ударил по земле и обхватил Джека большими руками. Голос Джека звучал мягко, неразборчиво, со странным понижением.
Солдат ДЗ, в свою очередь, рывком высвободил сопло распылителя арест-пены. На него самого налипла вязкая субстанция, но все равно ему удалось направить струю в щели. Запечатывая Джека, погребая его.
Все стояли молча, ожидая, что может вот-вот произойти.
– Мы его сделали, – произнесла Шелкопряда. Подняла руку к уху. – Мы сделали Джека. Он вне игры. Доложите с остальных участков.
– Хьюстон в безопасности, – откликнулся Бунтарь. – Потрепан, но в безопасности.
– Какие теперь числа? – спросил Голем. – Дина, если ты дашь сегодня еще один ответ…
Молчание.
– Докладывает Нью-Йорк. Мы сообщили Костерезке, что Джек выбит, и она только что сдалась. Без понятия, что делать дальше.
В ответ Шевалье дал инструкции по ее аресту. Костерезка была экипирована зарядами вирусов и чем-нибудь еще хуже. Лучшее решение – карантин. А Нилбога можно было бы забрать в какое-то охраняемое место.
– Так значит… мы в безопасности? – спросил Голем.
– Если только пусковое событие не произошло прямо сейчас, – ответила Шелкопряда. – Так, приходим в себя, организуемся. Первая помощь, как можно скорее. Надо проверить всю информацию, потом сами уйдем на карантин на какое-то время. Сохраняйте спокойствие, сосредоточенность, бдительность.
Вокруг закивали.
Они спустились на землю. И стали ждать, пока к ним присоединятся другие.
Шелкопряда взглянула на Суку.
– Думаю, мы можем потусоваться немного вместе, пока ждем, не будет ли каких-то отсроченных эффектов или ловушек.
– Потусоваться было бы неплохо.
Она повернулась к Голему.
– Да?
Он покачал головой:
– Я не…
– И я тоже, – ответила Шелкопряда. Что именно они «не», оставалось неясным, но общий смысл был донесен. – Все-таки ты в итоге победил Джека.
– Мне бы твою уверенность, – сказал Голем.
– Да и мне бы тоже.
Повисло молчание. Вскоре их нагнали Тектон и Фехта. Париан сжимала Фехту в объятиях и без стеснений всхлипывала.
– Что-нибудь? Какая-нибудь зацепка, что могло произойти? – спросила Шелкопряда.
– Нет, – ответила Сука.
– Нет, – повторил Голем.
– Джек сказал что-то, – сообщил Тектон. – Я не… не думаю, что мне следует это повторять.
И вмиг покоя как не бывало.
– Это было… – начал Голем. – Нет. Лучше молчи.
Шелкопряда на миг опустила голову.
– Не думаю, что это был катализатор, – добавил Тектон.
– Выбери кого-нибудь, кому ты доверяешь, – предложила Шелкопряда. – В ком ты уверен, что этот человек в здравом уме, надежен и не опасен. И прошепчи на ушко. Тогда он или она выскажет второе суждение.
Взгляд Тектона остановился на Големе.
Голем кивнул.
Тектон придвинулся ближе.
– Выглядит полной бессмыслицей. Абсурдом. Он сказал…