КРУПИЦА 30.6
«Надо сделать выбор. В гущу соб… событий или де… держа… держаться по… позади?»
Тем, что я делала, – брала людей под контроль, жертвовала ими, как пешками, – я нажила себе врагов. Я ранила гордость множества злодеев и даже героев. Я стала мишенью типа «убивать без предупреждения».
Я чувствовала, как закрываются порталы. Лишь ближайшие ко мне еще оставались открытыми. Хотя использовать понятия вроде «закрыто» трудно, когда речь идет о пространствах.
Я вернулась к прежнему режиму ожидания. Собрала букашек, притянула через оставшиеся порталы, отправила к месту назначения.
Шагнула в облако. Крыша, возвышающаяся над Нью-Йорком Земли Бет. Над моим Нью-Йорком.
Это не был сознательный выбор. Импульсивный поступок. Может, были более подходящие города, но Нью-Йорк – город в сердце современной цивилизации. Ну, был. Если здесь будет наша последняя сценическая площадка, то более подходящего места не найти. Он изобиловал ресурсами, пригодными для каждого парачеловека, и он был не занят. Достаточно целый, чтобы выглядеть как город, и достаточно разрушенный, чтобы напоминать нам, что стоит на кону.
С помощью провидца я видела паралюдей вокруг нас. Они не рассыпались, более-менее держали строй.
Пока что мы держались. Сайон все еще сражался со Всегубителями на Гимель. У нас будут секунды, а если повезет, то минута или две, чтобы отдышаться, подумать, спланировать, коммуницировать.
Если нам очень не повезет, то будет даже больше времени. Достаточно много, чтобы люди убедили себя не лезть в это. Достаточно много, чтобы они утрудились поисками меня, чтобы выпущенные мной плащи из Птичьей клетки начали создавать проблемы. Сейчас внизу, на улицах, было тихо лишь по одной причине: люди все еще приходили в себя и пытались переработать информацию, потому что только что они были в организованных группах, а отрываться от организации при таком стрессе тяжело.
Культы, религии и бра… брат… клубы цементируются тем, что они сильны как группы. Все-таки мы социальные существа. Быть Механиком в небольшой армии Механиков легче, чем быть Механиком в одиночку.
Головы начали поворачиваться в мою сторону, кто-то показывал пальцем. Сердитые перешептывания. Провидцы, всевидцы, люди, видящие будущее, – все они меня находили. Если по мою душу явятся линчеватели, я мало что смогу сделать. Среди них была Гластиг У… королева фей, и она была в бешенстве.
Если она обратит свою силу на меня, ударит меня чем-то хоть близким к тому, что применяла, когда я была на пике своей мощи, то мне конец.
Множеству Плащей не понравилось, что их сделали марионетками. Я подозревала, что немалое число из них были жертвами такого обращения и в прошлом. А другие привыкли быть теми, кто сами контролируют других. Лун, Учитель, девочка-хирург.
Мне еще повезло, что я продержалась так долго. Что все не погрузилось в хаос сразу же, как только порвались поводки.
Я тогда расположилась поодаль от всех. Изначальный план был – находиться в подходящей точке, чтобы наблюдать за ходом битвы. Теперь это стало спасением: Плащи, способные покорять целые города, как будто бы не решались тратить время и силы на то, чтобы приблизиться ко мне.
Я упала на колени, цепляясь за провидца, как держалась когда-то за спасательный круг, будучи под водой.
Стоять было тяжело. Мне требовалось передохнуть, подумать.
Вот только думать было еще тяжелее. Я была оболочкой, и гниение шло изнутри наружу. Я надеялась, что немного восстановлюсь, когда у меня под контролем меньше людей, но, похоже, это не сработает. Что повреждено, то повреждено. Один участок моего мозга распухал или расползался, захватывая другие участки, – таким же образом у собачьей девушки перезаписалось социальное восприятие.
Если бы я могла говорить, если бы я могла коммуницировать, я, возможно, сказала бы им. Возможно, объяснила бы, как мы могли бы справиться, если бы просто работали вместе, если бы координировались. Я бы сдалась им, и пусть бы они делали со мной что захотят, если только согласятся сотрудничать сейчас. Я делала выбор за других, принося их в жертву, а не позволяя им самим выбирать самопожертвование. Если кто-нибудь в этой толпе достаточно разъярен, чтобы устроить мне судьбу хуже смерти, вероятно, это заслуженно.
Но, вероятно, не соразмерно. Я поднесла руки к лицу (провидец по-прежнему держался за мое запястье). В какой-то момент я сняла маску. Когда? Рука неуклюже, с дрожью прошлась сверху вниз по глазу, скуле, носу и рту. Не было ощущения настоящести. Как будто на мне была маска.
Добравшись до нижней губы и подбородка, я впилась в них ногтями. Онемение. Я чувствовала, но ощущение было очень слабым по сравнению со всеми людьми под моим контролем. Я видела это со стороны – настолько со стороны, что как будто вообще меня почти не было. Я была готова пожертвовать собой, если бы так могла спасти все, но это не очень щедрое предложение, когда моя жизнь и так уже по большому счету кончена. У меня ничего не осталось.
В любом случае, я не в том положении, чтобы такое предлагать.
Я бы объяснила свою стратегию. Путь к победе, если только мы сможем всё привести в движение. Я бы повела их, попыталась бы заручиться их согласием. Сказала бы им все, даже зная, что секундой позже меня застрелят. Но я была нема, не способна выразить свои мысли.
У меня оставался лишь один вариант. Вариант, который мне абсолютно не нравился.
Я сменила позу – села на краю крыши. Облако букашек вокруг меня было достаточно густым, чтобы доставить проблемы какому-нибудь снайперу, если он попытается меня подстрелить.
И стала ждать.
Собравшаяся внизу толпа Плащей все больше волновалась. Они говорили на разных языках, находили в толпе тех, кто говорили на них же. Голоса были полны гнева и напряжения. Некоторые наверняка адресовались мне. Другие…
Тут был один плюс. Еще одна причина, почему они не рассеялись. Наш боевой дух падал во многом из-за того, что мы не могли подействовать на Сайона. Мы били его, но непохоже, чтобы что-то работало. В лучшем случае мы выводили его из равновесия.
Они не видели, как я сбрасывала бомбы. Они не осознавали в полной мере, что происходило, как Сайон применял свою способность видеть будущее; они даже не осознавали, что мы истощали-таки его на каком-то уровне. Не знали, что все-таки есть предел урона, который он может выдержать.
Нашим спасением стало психологическое воздействие того, чему они были свидетелями. Как Сайон страдал. Как реагировал на появление другой сущности.
Может, они сами не понимали этого. Может, понимали. Но я подозревала, что это повлияло на их настрой. Они увидели реакцию.
Эта реакция – ключ.
Я сейчас была в неловком положении. Не могла действовать, не могла добраться до конкретных Плащей, которые мне нужны. Врагов у меня было намного больше, чем союзников. И, помимо этой битвы вовне, мне приходилось вести битву вовнутрь, сражаясь с собственным разумом и телом.
Я теряла то одно, то другое. Отчаянно пыталась найти точку опоры.
«Я монстр», – подумала я. Не якорь, но недавнее воспоминание, осознание, все еще свежее в памяти. Нечто из времен как раз до тех, память о которых я начала терять.
Муравьи-пули.
Опарышей в глаза. Некротизированная плоть. От… отделяющаяся от костей.
Рука или колено?
Образы в памяти были столь яркими, что я почти что видела их. Герой в гражданской одежде, отчаянно пытающийся глотать воздух. Я могла спасти его, но сдерживалась.
Я услышала голос, женский, ласковые слова, произносимые с запинкой, – совершенно неуместные посреди всего этого. У меня не получилось понять, что это за воспоминание.
Следом, в каком-то смысле более ободряющее возвращение к жестоким воспоминаниям. Я стою над мужчиной, нажимаю на спусковой крючок и смотрю на последствия – кусочки черепа, мозги и кровь окрашивают мостовую под ним.
Танец букашек в легких женщины, минимизирующий доступную площадь, ограничивающий ток кислорода.
Очень другой, очень абстрактный способ убийства.
Снова вмешался тот же голос. Терпеливый, почти как если бы я подслушивала чьи-то слова. Это создавало нечто вроде… как это называется? Конфликт между двумя идеями. Дис… диссонанс.
Я попыталась отделить его и в процессе осознала, что происходит.
С потерей порталов я лишилась еще одного якоря. Гордость, уверенность в себе, напоминание о том, какой я была, когда была боссом, когда я была на пике мощи, если не считать последних обстоятельств… Невольно я подсоединяла к этому свои мысли и воспоминания, и теперь, когда физическое воплощение исчезло, мысли исчезали следом. Моя идентичность распадалась.
Я не могла быть уверена, что что-либо, к чему я тянусь, настоящее; мало ли, может, я беру что-нибудь мелкое и преувеличиваю его значимость.
Королева фей была права. Не предупреди она меня, не скажи она мне, что мне необходимо за что-то держаться, не знаю, где бы я сейчас была.
Я потянулась в поиске других якорей.
Собачья девушка. Ее волчонок был превращен в чужеродный «сад», и она перестала его видеть, когда отступила в портал. Она сейчас смотрела в пустое пространство, где этот портал только что был.
Ее сокомандница… моя сокомандница держала телефон; она говорила и печатала одновременно, ее взгляд метался по толпе.
У нее было всего две пары глаз, а у меня – ограниченное, локальное всеведение. Мы с ней видели одно и то же с очень разных точек зрения. Тревогу, беспокойство.
То тут, то там люди ломались. Слезы, паника. Те, кто изначально уклонялся от боя, люди с далеких Земель, вообще не понимающие, что происходит, отставники.
Но у них была поддержка. Они не были совершенно одиноки.
Я ощутила некоторую обиду. Попыталась вытряхнуть ее из головы, но она не вытряхнулась.
«Одна. Сдвинутая. Свихнувшаяся. Сломанная. Чокнутая».
У меня, блин, не было времени, но в то же время я была парализована, пока кто-нибудь другой не сделает первый шаг. Если я начну действовать сейчас, то нарушу хрупкий мир и покой, удерживающий эту группу вместе. Они объединятся против меня.
Я смотрела на монстров и психов. Девушка со щупальцами держалась в стороне, пряталась в квартире, пытаясь успокоиться. Какой-то плащ из Птичьей клетки шагал взад-вперед. Я смутно припомнила: когда я его подобрала, он был один, занимая целое крыло вместе с двумя другими.
С краю я увидела трио фурий. Бледные, даже отдаленно не человекоподобные. Они наслаждались хаосом, и, пока одна жива, остальные будут возвращаться. Снова и снова. Как союзники они были бы полезны, как враги – могли бы нанести и нанесли бы смертельный, роковой удар, сводящий на нет все наши усилия.
Королева фей держалась очень тихо и очень неподвижно, но одна из ее марионеток отслеживала мое местонахождение. Самая опасная из всех. Опасная для нас всех, не только для меня. Я тут едва ли имела значение.
Всего лишь одно сообщение мне требовалось передать. Я видела все, я видела, что работает, что не работает. У меня была идея, что нужно делать.
Я с силой закусила губу, словно боль могла помочь мне сосредоточиться, приблизить меня к тому, чтобы быть мной.
Смотреть, наблюдать, выжидать.
Сайон убивал змея-Всегубителя… Левиафана. Молотил по его груди, разбивал ее. От раны во все стороны шли сияющие золотом трещины. Лицо Сайона было искажено от ярости, ярости берсерка. Удары были настолько сильны, что вгоняли Левиафана в размолотую землю под ним. Вокруг них текла вода, стихия Левиафана, но атака продолжалась, и от сияющих ран поднимались тучи пара.
Левиафану удалось коснуться Сайона одним из плавников, и дезинтеграция породила почти столько же тумана, удвоив эффект.
Крылатая Всегубительница наступала сквозь пар и багрово-золотой туман, перемещая единственную пушку, которая у нее все еще оставалась, пока та не навелась на сражающуюся пару.
Пушка выстрелила, выпустив мощный заряд ветра – такой мощный, что оттолкнула их и разогнала туман.
Самая маленькая Всегубительница, летя в небе, разрядила в золотого человека лазер, три атаки своих призрачных питомцев и еще две дистанционных способности. Этот залп разметал по воздуху обломки поселения и остатки окружающего ландшафта.
Образовался кратер, сравнимый по размеру с тем, который создал Левиафан в настоящем Броктон-Бее.
Удар разделил сражающуюся пару. Левиафан стоял согнувшись, опираясь уцелевшей рукой в землю, с поникшей головой и развороченной грудью.
Сайон лишь сменил свою ориентацию в пространстве. Даже не покачнулся, не приостановился, чтобы вернуть равновесие. Он ревел, вопил, и из-за его буйства, из-за его слепой ярости я едва не упустила кое-что. В тот момент, когда Сайон снова выпрямился, он метнул шар из золотого света.
Прочертив дугу в воздухе, шар вонзился в открытую грудную клетку Левиафана.
Всегубитель упал. Он потерял цвет, плоть растрескалась, как глина, перекаленная в печи для обжига. Плавники рассыпались первыми, следом все остальное тело.
Мы издевались над ним. Показали ему то единственное, чего он желал больше всего в мире, а потом забрали это.
Сайон переключил внимание на крылатую Всегубительницу и ее маленькую спутницу. Всегубительница-башня была уже так сильно повреждена, что могла лишь держаться. Толстого Всегубителя вовсе не было.
Нет, он был жив. Он создал вокруг себя поле времени и лечился в отдалении.
Сайон наносил им слишком много урона. Они не выиграют для нас эту битву.
Нет, самое мощное воздействие смогут нанести самые мелкие, самые маленькие из нас. Плащи, которых я проглядела начисто.
Я моргнула. Нет, даже более того: те, о ком я думала как о бесполезных людях даже сейчас.
Я знала, что должна сделать.
Люди в толпе становились все разговорчивее. Начались споры. Злые фразы, упреки. Отряды стали делиться на подотряды. Почти все эти подотряды формировались вокруг определенных индивидуумов. Эти люди были из тех, кто не очень хорошо уживается с другими.
Вперед вышел мужчина в черно-золотых доспехах, прямо за ним – весьма распутная на вид женщина. Он зычно закричал, привлекая внимания почти всей толпы.
Придется обойтись этим.
Времени было очень мало, и я решила ограничиться отвлекающим маневром.
Этажом ниже имелся люк. Под ним труба, идущая на двадцать этажей вниз, до земли, предназначенная для быстрой эвакуации людей с верхних этажей. Люди скользили бы вниз, и благодаря естественному наклону этой трубы, постепенно отходящей от здания, их бы не размазало при приземлении.
Я увеличила свою дальность с помощью связных букашек, выслала свой рой, а затем начала укреплять трубу, привязывая ее конец к сооружениям поблизости. К тому времени, когда мы вошли в здание и добрались до дальнего конца коридора, все было готово.
Женщина с феями заметила мое передвижение, но часть ее внимания была обращена к мужчине в доспехах. Она оставалась на месте.
Я готовилась отправиться вниз вместе с провидцем и делала все, чтобы мы не разорвали контакт даже при жестком приземлении, как вдруг снова услышала тот же голос, тихий и испуганный.
У меня не получалось узнать это воспоминание.
Я не могла пользоваться полетным ранцем с пассажиром, поэтому отправилась вниз по трубе, надеясь, что ее материал выдержит. За нити я не беспокоилась, какими бы тонкими они ни были. Я знала, что такое паучья нить.
Приятно было знать что-то, но я не решалась назвать это якорем. Вполне мог быть еще один ввод в заблуждение.
И если меня в итоге будет связывать с реальностью лишь что-то одно, я бы не хотела, чтобы этим одним была одержимость букашками.
В голове вспыхивали образы, возможности. Раз я все еще контролирую людей… но я уже шла когда-то по подобному мерзкому пути…
Я видела себя, осунувшуюся, исхудавшую, с миньонами в похожем состоянии. Ела букашек, носила букашек и материалы из них, почти что не человек, разум тоже похож на разум насекомого.
Вместо этого всего я сосредоточилась на друзьях. Собачья девушка и девушка с телефоном.
Они шли в мою сторону. И звали девушку, искалеченную руку которой зашивала ее партнерша.
Те подняли головы, но присоединиться не решались.
Жесткое слово от девушки с собаками подстегнуло их действовать. Оно даже меня подстегнуло бы, хоть я и не понимала, что оно значит.
Я добралась до конца спуска. Приземление, пожалуй, вышло не таким мягким, как я надеялась, но я обошлась без травм. Встала и пошла в их направлении.
Я теряла представление, кто есть кто. Как они могут быть якорями, если я даже не могу вспомнить, кто они или почему что-то для меня значат?
Я даже не могла вспомнить, почему она вообще знает, что я иду. Я не контролировала ее в недавнем времени, и ее способность не высвечивалась в моей памяти.
С некоторым смятением я пошла им навстречу; создатель порталов и провидец следовали за мной.
Жутковато это – находиться в таком большом городе, а вокруг нас никого.
Я могла представить себе, что будет, если человечество окажется уничтожено. Как все эти разрушенные города гниют, медленно рассыпаются…
«По… почему мне это внушило ком… комф… почему это меня при… прио… приободрило?»
Опасно думать так.
Я как палатка на сильном ветру, и колышки разбалтываются. Остался лишь один или два. Если не повезет с направлением ветра, когда вылезут и они, кто-то может пострадать.
Палатка, окруженная букашками. Как на каком-то дерьмовом пикнике. Я чуть улыбнулась при этой мысли, с губ сорвался невнятный смешок.
«Н-нет. Сох… сохраняй кон… концентрацию».
От этих запинок в мыслях у меня мурашки побежали по спине. Я прижала руку к голове, словно могла физически передвинуть мысли на место или не дать им рассыпаться.
И снова этот мягкий голос, который не получалось опознать, который пытался помочь мне и дальше двигаться вперед, человеческий звук в мире абстракций, становящихся слишком реалистичными.
Я осознала, что эти люди уже рядом, те, которые на собаке. Те, которые на плюшевом ящере-Всегубителе, остановились на полпути, явно наблюдая.
Девушка впереди ухмыльнулась мне и подняла руку в жесте, смысл которого я не уловила.
Она заговорила – должно быть, это было приветствие.
Я не могла ответить. Не знала как. Нас разделял целый залив.
Продолжая говорить, она развела руки в стороны и подняла плечи какими-то преувеличенными движениями. Как будто говорила громче с человеком, который не понимает языка. Какой, блин, в этом смысл?
Она указала на меня, потом в сторону толпы, потом повторила тот же жест.
«Гигантские монстры проигрывают Сайону, – подумала я. – Он скоро придет».
Взяв с нее пример, я пошла вперед. Она спрыгнула с собаки, торопливо встала на моем пути, развела руки.
Я остановилась.
Ее выражение лица было строгим, жестким, глаза распахнуты. Все еще с разведенными в стороны руками, она повторила жест в третий раз – подняла руки и плечи, затем опустила.
Когда я не отреагировала, она произнесла что-то, склонив голову чуть набок.
Я снова услышала тот же голос.
Еще один человек возник футах в двадцати слева от меня, и я вздрогнула. Мои букашки двинулись, создавая барьер.
Нет. Знакомое лицо, так сказать. Серая маска с рогами, озорные глаза, рот скрыт за шарфом или шалью, накинутой на плечи. Она и была источником голоса. Она была со мной, составляла мне компанию.
К моим глазам подступили непрошеные слезы.
Блондинка прикоснулась к своей щеке, ее тон в конце фразы пошел вверх. Вопрос?
Девушка в рогатой маске ответила, указав на меня.
Я поправила захват руки провидца, затем притронулась к щеке. Там была кровь. В углу рта оказалась ранка, и палец испачкался кровью.
А, я недавно себя поцарапала. Я и не заметила. Не собиралась.
Моя рука, на которую я смотрела, дрожала.
Я одна, но не одна. В изоляции, но не в изоляции.
Надо двигаться, идти вперед. К черту последствия, к черту все, что может произойти со мной. Если я смогу просто заставить его…
Собачья девушка заговорила, сидя на спине громадного, монструозного пса. Не фраза, но единственное слово, явно предназначенное для привлечения моего внимания.
Я задрала голову и встретилась с ней взглядом. Ее медно-каштановые волосы были спутаны, глаза под их шапкой смотрели жестко.
Она молча выдерживала мой взгляд в течение нескольких долгих секунд.
Потом потянулась вниз и ухватила кусок цепи, прикрепленный к спине пса. Откинулась назад настолько сильно, что, казалось, вот-вот опрокинется, потом метнула цепь вперед.
Цепь улетела не так уж далеко, но все же приземлилась между нами, чуть ближе к ней, чем ко мне.
Я двинулась вперед, и вся группа попятилась. Только девушка с рогами, находящаяся позади меня, тоже прошла немного вперед.
Я потянулась вниз, по-прежнему удерживая руку провидца, и взяла цепь.
Передала ее Проводнику. Он сжал цепь, а потом отошел от меня.
«Важнее всего те, о кого я полностью отмахивалась», – подумала я.
Я попятилась, и собачья девушка принялась наматывать цепь. Я вела Проводника вперед, пока он не вышел из моей досягаемости. Теперь он был в их компании, не в моей.
Собачья девушка не разрывала зрительного контакта. Она осторожно смотрела на меня.
Она указала на меня, потом на небо.
Нет, не на небо – на букашек.
Я… и букашки?
На себя, потом на собак.
Потом на человека с порталами… и очень медленно, не торопясь, словно была не уверена, показала на дверь.
Что она имела в виду?
Наши способности? Способность?
Она спрашивала про его способность?
Я не знала про его способность. Но это и неважно. Мне было плевать на его способность. Это было второстепенно. Если они смогут ее починить, это поможет, но я сомневалась, что смогу взять людей под контроль с той же легкостью. Во второй раз – нет.
Нет. Я прикоснулась рукой ко рту, затем ко лбу.
Указала на мужчину с порталами, затем повторила всю комбинацию.
Провела букашками линию, направленную в сторону толпы.
«По… по… пожалуйста, по… пойми».
Девушка с медно-каштановыми волосами медленно кивала.
Она начала говорить, что блондинка ее прервала. Ее голос звучал раздраженно, оскорбленно, немного расстроенно, но не в плохом смысле. Когда она смотрела на меня, взгляд ее был добрым. Она подтянула мужчину с порталами к себе и обвила рукой его руку.
Она поняла, я была почти уверена. Она тревожилась за меня, я была полностью уверена. Это раздражение, эта оскорбленность – лишь из-за того, что она хотела, чтобы именно она понимала меня и коммуницировала со мной, пускай и таким рудиментарным способом.
Я не единственная, кто видел, как все разворачивалось. Мужчина с порталами был там, он был подсоединен к провидцу через меня. Он видел все, что видела я. Они смогут придумать, как коммуницировать с ним, и вытянут из него подсказки, ответы.
На другой Земле крылатая Всегубительница рухнула с высоты, ее бесчисленные крылья были переломаны, погнуты, разбиты. Она потянулась к небу, словно пытаясь схватить парящего высоко Сайона, и ее рука рассыпалась.
Следом и остальное тело.
Другие были слишком изломаны, чтобы сражаться.
«Са… Ссайон и… идетт сюда».
Я теряла способность думать конкретными словами. Надо… надо привести себя в такое состояние, в котором я смогу сражаться.
Я шагнула вперед, и другие среагировали. На этот раз каштанововолосая девушка заставила своего пса отойти в сторону, прочь с дороги. Блондинка же не сдвинулась с места.
Девушка с феями вдалеке повернула голову. Каким-то образом она заметила мое движение.
Почему?
Я знала, что делаю. Это опасно, да, но и Сайон опасен.
Я чуть не шагнула вперед, чтобы взять ее под контроль и самой убрать ее с дороги. Но вспомнила, что она мой якорь. Один из немногих, что у меня еще оставались.
Чем я оказалась, если она мой единственный якорь? Если я могла с такой легкостью видеть себя как помешанную на букашках чокнутую, таящуюся в темных уголках, то чем я стала с ней?
Хотя бы чем-то близким к человеку?
Она спасла меня в каком-то смысле. Я не помнила как, но помнила, что это было.
Я не могла притронуться к ней. Даже не смела.
Она сделала жест… телефоном. И начала говорить. Не коммуницируя в чем-то базовом, а применяя «метод дробовика», не останавливаясь, пробуя все подряд в надежде, что что-нибудь проскочит.
Сайон шагнул в другой мир. Я некоторым образом прикрыла наш отход, но он отыскивал путь.
В тот же момент, когда он покинул Землю Гимель, Симург разметала песок и грязь, которые собрала над собой, и поднялась на ноги, держа в руке пушку. Куски фальшивого тела, которое она создала из того, что было под рукой, отпали и развалились. Она стала выжидать, регенерируя.
Прошло несколько секунд, и он появился в нашем мире. Немедленно воцарился хаос. Одни люди бежали прочь, другие выдвигались вперед, чтобы сражаться.
Гластиг Уэнье кинула взгляд в мою сторону и присоединилась к битве.
Пора действовать.
Я взяла телефон, с помощью букашек передала его ей. Она посмотрела на меня странно, я не смогла интерпретировать этот взгляд.
Букашки двинули шнуром, и он постучал по ее телефону.
Она напечатала что-то на моем телефоне. Я притянула его обратно.
Символы на экране я не понимала, но похоже было, что она сделала то, что я хотела. Телефон был настроен так, чтобы я могла позвонить ей, когда понадобится.
Мне оставалось лишь надеяться, что она поймет, когда я начну ее вызывать. Прежде она ведь не очень рвалась помогать, верно? А сейчас, когда всё на грани…
Я доверилась ей.
Раздался грохот, и все головы повернулись. Мужчина в черно-золотой броне выстрелил из своего оружия и снес здание.
Пыль от рухнувшего здания заполнила улицу.
Я пошла. Я видела, где моя подруга-блондинка, где другие. В хаосе я проскользнула мимо нее.
«Пппоррра ддейссстттвввоввватттть». Мой голос жужжал у меня в голове, мешанина диссонансных звуков, едва напоминающих слова.
Пора сражаться, собирать силы. На этот раз – не армию.
Я перешла на бег, насколько могла. Когда ноги меня подводили, поддерживал полетный ранец.
Я видела всех, даже несмотря на пыль. Благодаря провидцу я словно смотрела со всех сторон и во всех направлениях сразу. Собрать первых нескольких, кого я встретила, было легко.
Девушка со спутанными волосами и ее партнерша верхом на плюшевом звере.
Резко вправо. Вокруг периметра воя. Фея была поглощена сражением, но если увидит возможность меня убить, то не исключено, что сделает это.
Были и другие, но мне было трудно всех отслеживать. Я знала их по способностям. Амбалы держались позади. Они достаточно крепки, чтобы выдерживать большинство сражений, но едва ли могли бы выстоять против Сайона.
Это требовало крепости особого рода.
Женщина в коже из силовых полей прикрывала людей громадными кусками поля.
Я пролетела мимо них, направляясь к кое-кому другому, держась над клубами пыли, стараясь разглядеть людей. Раньше она занималась эвакуацией, доставляла людей туда, где им могли оказать помощь.
Сейчас… сейчас она инструмент, который мне нужен, если я собираюсь победить. Мы забрались на спину плюшевого ящера. Я привязала руку провидца к моей, помня, как он пострадал в прошлый раз.
Плюшевый зверь взобрался по стене разрушенного здания. С помощью руки провидца, моих ног и полетного ранца мы слезли, когда добрались до достаточно большой дыры, чтобы в нее пролезть.
Девушка с искалеченной рукой сменила позу, согнулась вперед. Они взобрались до самой верхней точки, куда смогли достать, и девушка, управляющая ящером, подала голос, нечленораздельно.
Я не могла заставить ее говорить нормально.
Поэтому заставила ее выть, издавать отчаянные крики, вполне оправданные в своей бессмысленности.
Девушка в летающих доспехах и с ярко-желтыми волосами спустилась, готовая помочь явно раненой.
Подойдя настолько близко, что смогла притронуться к ним, она попала в мою досягаемость.
Я подвела ее к себе; движения ее были шаткими и непривычными. На автопилоте было бы легче, но у меня не было времени ждать, пока она сама ко мне придрейфует. Движения стоп управляли направлением и высотой перемещения. Итак, я подвела ее к себе.
А потом заставила петь.
«Ду… дум… думай о… о сме… смелосссти. О дд… дви… женннии впппереддд».
Оставалось лишь надеяться, что песня передает верное значение, верный импульс.
Я нажала самую большую синюю кнопку, чтобы вызвать мою сокомандницу по номеру, который она ввела в телефон.
Он переключился на видеозвонок. Я увидела ее на той стороне.
Как вообще объяснить? Как сообщить о следующем шаге?
Я проиллюстрировала с помощью букашек. Масса в центре, импульсы движутся к другим узлам. Ко всем другим узлам.
Она произнесла что-то.
Прошла минута.
Что-то ударилось о землю настолько сильно, что здание зашаталось. Не просто качнулось, а заходило ходуном, намекая, что, будь удар еще сильнее, оно бы рухнуло.
И песня начала эхом звучать из трех других телефонов поблизости от меня. Два у тех, кто были на плюшевом звере, а третий…
Я отвлеклась прежде, чем смогла поискать источник. Провидец дал мне понять, что поблизости никого нет.
По всему полю боя члены Протектората и Защитники слушали песню из своих телефонов. Она придала им силу и храбрость именно тогда, когда они чувствовали себя слабыми.
Женщина, знакомая мне по Броктон-Бею, отшвырнула телефон прочь, потом выстрелила в него из дробовика, а затем сменила ствол на что-то еще и открыла огонь по Сайону. Мужчине в черно-золотой броне потребовалась секунда, чтобы получить возможность делать то же самое. Один из его подручных, Плащ с именем в честь осадного орудия, последовал примеру своего босса.
Песня послужила тем, что повело людей вперед, сосредоточило их на единой цели. Но те трое, вернее, те двое были достаточно сообразительны, чтобы понять, что, возможно, намечается что-то еще.
Мы двигались. Бронированная девушка с желтыми волосами помогала поддерживать провидца, пока я спускалась на землю с помощью полетного ранца.
Движения остальных двух были не очень координированы с моими движениями. Они держались на плюшевом звере, который прыгнул на соседнее здание, и временно выпали из-под моего контроля.
Они не повернулись против меня, не стали стрелять в меня. Они продолжили двигаться вперед, и я подправила свой курс, чтобы они снова попали в мою досягаемость.
Я забрала однорогую женщину, сверкающую силовыми полями, и снова сменила направление движения.
Со следующей группой было труднее. Они заранее знали, что мы идем, благодаря девушке с каштановыми волосами, которая носила черное платье и не носила маску.
Меня кольнула какая-то эмоция. Я даже назвать ее не могла.
Девушка сыпала словами, числами в ответ на вопросы, которые задавала женщина в доспехах и со встопорщенным хвостом волос. Монструозные Плащи сдвинулись, чтобы прикрыть ее с флангов, защитить ее.
Каждая секунда была на счету.
Нельзя дать провидцу возможность получить четкие цифры. С каждой прошедшей секундой, с каждым прыжком плюшевого ящера, следующего за мной внизу, пара обменивалась все новыми вопросами и ответами.
Я угроза. Меня свели к цифрам. Успех, провал. Ничего больше.
Впрочем, это ко всему относится. Только я сосредоточена на успехе и провале в гораздо более крупном масштабе, чем этот конфликт.
Женщина с силовыми полями зажала каждого из нас между двумя полями, затем послала их вперед. Плюшевый ящер остался позади.
Еще три вопроса в стремительном темпе. Каждый из одного слова – имена. Женщина в маске переходила к следующему вопросу, услышав лишь первый слог предыдущего ответа.
Она отдала команду, приказ, и рыжеволосая женщина в черном облегающем костюме повернулась и нацелила свое оружие на стену.
Пуля срикошетила от стены и пролетела через нашу группу. Моя женщина с силовым полем упала, и несшие нас кристаллы растрескались, развалились. Мы попадали на землю.
Меня и провидца удержал вместе лишь связывающий нас шнур.
Толстый лысый мужчина шагнул вперед, перекрыв мне путь своим телом. То же сделал молодой парень с оранжевой кожей, хвостом и ярко-розовыми волосами.
Но юная провидица сказала что-то и шагнула вперед. Те двое расступились, давая ей место.
Она произнесла одно слово. Мое имя. Я была уверена в этом. Какое оно, мое имя? Начинается звуком «Т»? «С»? «В»?
«М»?
– Муррруу-хурррррр, – выжала я. Поднялась на ноги – медленно, дергаными, трясущимися движениями. Хуже, чем было прежде.
«Т-тыыы нна… напррраввввила менння ннна э… э… этттот путтть. Ттыы до… должнннна ммне. Нннне вссста… вссставай сссссейчасссс нна мо… мммоем пу… ппппуттти».
Сайон обрушил одно из зданий. Плащи возвели барьеры, чтобы защитить весь отряд, больше ста человек, но здание при ударе рассыпалось, ливень обломков полетел с барьера, как вода с крыши, давя людей, у которых не нашлось нормального укрытия.
Она не двигалась, глядя на меня.
Я заставил провидца потянуться к моему поясу и достать клочок бумаги.
Мои букашки отнесли его к юной прорицательнице.
Долговая расписка, если вообще ее можно так воспринимать.
Девушка пристально смотрела на два слова, затем смяла бумажку. И опустила голову.
Прежде чем кто-либо успел ее остановить, она шагнула вперед, в мою досягаемость.
Я вытолкнула ее обратно, с такой силой, что она чуть не упала. Толстяк ее подхватил.
Я указала рукой.
Группа расступилась, дав мне увидеть других ее членов.
Вдалеке Сайон получил удар и врезался в еще одно здание. Это постарался мужчина с громадным мечом. Фея приготовилась продолжить атаку, но остановилась в нерешительности.
И полетела ко мне.
Нет времени для изящества или благообразия.
Женщина с чешуей из силовых полей применила свою способность. Еще один сэндвич из кристаллиновых полей, более надежный способ удерживать кого-либо; она подхватила искажательницу пространства из другой группы и закинула в мою досягаемость. Еще одно силовой поле поймало мальчика с сияющими волосами.
Остальные приняли боевые стойки, кто-то навел на меня оружие…
И тут прорицательница воскликнула что-то. Одно слово. Запрет.
Они застыли как вкопанные.
Я повернулась уходить вместе со своими рекрутами. Девушка с феями приближалась.
Я не полетела. Ключевые компоненты у меня были. Проблема оставалась в том, чтобы привести все в движение.
Я потянулась к способности искажательницы пространства. Девушка, которая была тем сильнее, чем больше теряла контакт с миром, которая могла создавать свои собственные реальности, а потом приносить их в наш мир.
Я заставила ее создать дверь, затем с помощью ее партнера эту дверь разнесла.
Автономная дыра в реальности. Искажательница реальности применяла свою способность, чтобы выбирать миры.
Я была не столь привередлива. Как только я прошла, сразу заставила их создать еще две дыры.
Потом еще две.
Все их я защитила силовыми полями.
Портальщика у меня не было, но было вот это – способ перемещаться вбок, подобно тому как Сайон мог двигаться в направлении, которое ни вверх, ни вниз, ни влево, ни вправо, ни вперед, ни назад.
Это не позволяло мне переправляться разом на другие континенты. Движение было аналоговым.
Тем не менее подлавливать другие группы стало легче. Я могла применять провидца, чтобы видеть, где мы в аналоге другого мира, потом пробить дверь и оказаться рядом с тем, кто был мне нужен. Песня помогала сохранять их сосредоточенность на Сайоне, не давала людям разбегаться. Это не был идеальный, абсолютный контроль, но какой-никакой способ держать нас всех вместе.
Сайон не особо рассчитывал на такую возможность в своих планах. На мир, где против него все. В каждом мире, который я мельком видела, мы были раздроблены, хорошие Плащи, стоящие целых наций, держались в стороне или сражались друг с другом. Сайон спрятал от нас стратегии, но мне удалось собрать этот пазл.
Главное для нас – и дальше заставать его врасплох, вынуждать ходить по незнакомой почве.
Я могла лишь надеяться, что сейчас «все» – это достаточное количество людей.
Я нашла паренька, который делал ладони и лица из окружающих материалов. Сокомандник, друг. Он когда-то работал вместе со мной над чем-то важным.
Я переправилась в самый центр группы, забрала его и ушла.
Когда другие попытались преследовать, я создала еще одно силовое поле и отступила через несколько дверей, оставляя за собой двери-обманки.
Усилитель способностей, чтобы дать мне больше контроля и усилить песню. Усилить искажательницу реальности и всех остальных, кого я выбрала.
Девушка, которая делала проекции из своих снов.
Парень, ее бывший друг, который мог превращать все, что угодно, в снаряды.
И мужчина, который мог соединять вещи, так что движение одного вызывало движение другого. Я шагнула через дверь, и он был готов ко мне. Он двинул коротким железным стержнем, и сцепленный с ним стержень поймал меня за шею, прижав к стене.
Его партнер убрал иллюзию. Эффект смещения, из-за которого казалось, что они не там, где на самом деле.
Мужчина-соединитель был опаснее, чем казался. Прижимающий меня стержень будет двигаться, если этот тип будет двигать свой стержень. Даже если на пути что-то будет. Возможно, он изогнется или сломается, но этот тип никакого сопротивления не испытает.
Вероятно, мое горло сломается раньше, чем стержень.
Он заговорил на ломаном английском. И даже так он был больше способен к речи, чем я.
Позади меня были другие. Женщина с силовыми полями создала поле у него за спиной. Он заблокировал его еще одной парой стержней, которые выскочили из земли – они были подсоединены к чему-то в его рукаве.
Девушка-телекинетик с плюшевыми зверями связала его нитями. Тоже способ подтянуть его ближе.
Миг спустя его плащ отвердел и приковал его к земле. Нити все еще стягивали его плоть, впиваясь настолько глубоко, что грозили поранить до крови.
Его партнер применил способность, и все нити передвинулись футов на пять – шесть влево. После чего вернулись в руку телекинетика. Соединитель сделал шаг назад, чтобы держаться от меня на безопасном расстоянии; при этом он удлинил связь между стержнями, сохранив второй у моего горла.
Движение предметов в сторону не было иллюзией или было не только иллюзией. Селективное перераспределение пространства, возможно, применимое к свету.
Он прижал меня к стене еще жестче и произнес что-то тихим, серьезным голосом.
Если бы я могла спросить, я бы спросила.
Внезапно он покачнулся, и давление на мое горло исчезло.
Рядом с этим типом появилась девушка в рогатой маске и завернула ему на голову его же мантию. С трудом поволокла его вперед и вкинула в мою досягаемость.
Миг спустя она исчезла.
У меня были все нужные мне индивидуумы, хотя я кое-что предполагала о том, которого оставила.
Я нашла одну из самых больших групп, затем переместила свою армию на нужную позицию. Группа избранных паралюдей со способностями, доступ к которым мне требовался, все в пределах шестнадцати футов от меня.
Я создала дверь, выбила ее. Пока что это финальный штрих. Это была группа, которую я изначально сбросила со счетов, группа, находившаяся в стороне от битвы. Пришло время им сыграть свою роль.
Оборотни.
Плащи, способные менять форму, принимать облик других. Мы с провидцем вывалились из портала в воздухе и приземлились в середину группы. В воздухе появились кристаллиновые силовые поля и медленно опустились, давая людям возможность уйти с дороги.
Я назначила лица каждому Оборотню в моей досягаемости, приглядывая, чтобы они воспроизвелись точно.
Я не смогу контролировать их, когда они будут вне моей досягаемости, так что сделаю кое-то более грубое.
Я выбрала их лица, затем посадила их на кристаллиновые поля и связала с этими полями с помощью мужчины-соединителя.
Я раскидала их по небу. Каждый зафиксирован на своей платформе из силового поля.
Затем я потянулась к способности искажательницы пространства. И начала формировать мир.
Я увидела свою подругу-блондинку с портальщиком: она говорила с людьми. Говорила с… как его звали? Который дает способности Мыслителей. С Учителем.
Он дал портальщику умение говорить.
Умение, которое я испугалась брать себе. Потому что не могу позволить себе потерять даже йоту силы воли, если вообще собираюсь справиться с задуманным. Потому что не могу позволить себе попасть в его руки. И потому что я боялась обнаружить, что даже он не может мне помочь.
Портальщик объяснит, что он видел. Если повезет, моя гениальная подруга сумеет собрать пазл.
Мир искажательницы пространства обрел форму. Грубо, но я смогу использовать этот кусок снова и снова.
Ландшафт из частей тела, рук, ладоней, лиц.
Я воспользовалась своим другом, парнем, умеющим создавать руки и лица.
Я начала изменять город.
Сайон сражался с монструозным, громадным человеком-драконом и воительницей, у которой был призрак, пожирающий смерть. Увидев первые лица, созданные манипулятором реальностями, Сайон выбросился и уничтожил их.
Человек-дракон воспользовался отвлечением Сайона и поджег его.
«Онннн… без ффффи… ффильтттроввв. У негггго ччччи… ччччисссстые эмммммоцццциии».
Сайон вырвался на свободу, и его атаковала воительница. Она собрала тела мертвых, как девушка с феями собрала их «души». Она была сильна, хотя и не настолько, насколько была бы, не пойди всё наперекосяк.
Он впился в е… ее питомца, и урон этот был неизлечим. Она все равно продолжила давить, вынудив его отступить вверх.
Там он наткнулся на оборотней. У которых были лица его партнера. Лицо алебастровокожего спутника, которого создали мои друзья, другие лица, похожие. Спутники, которые могли быть. Металлокожий парень, которого я спасла из руин во время недавнего сражения, переплавился в сталекожего спутника. Еще одна стала женским отражением самого Сайона, тоже с золотой кожей.
Он собрался ударить, и я поспешила убрать их оттуда в самые безопасные места, какие могла найти, с помощью связей и силовых полей.
Некоторые, ухватив идею, изменялись обратно. Другие не могли меняться так быстро.
Это была не атака на его тело.
Я нацеливалась на его разум, его эмоции.
Если чувства все еще жгут его даже через тридцать лет, если он до сих пор не научился держать их в узде, значит, это его слабое место, и атаковать я буду туда.
«Тттттойййй ссссиллллы, ккккоторррррая е… ессссть у ннннасс… у т… те… ттттебббя неттт… Ммммы сссссп… ссправвввляеммммссся ссссс боллллльшшшшой бббо… бббболью… в жжжжжизз… жжжиззззни».
Напомнить ему о том, чего у него нет. О его партнере, о его… жизненном цикле.
Руки из камня возникли по всему городу. Еще больше реальности исказилось. Когда она превратила все, до чего смогла дотянуться, в подобие «сада», я сделала его порталом, сменила кан… кан… путь на тот, где все было твердым. Камень, лед, земля.
Затем я перенесла ее в другое место и начала по новой.
Повсюду вокруг Сайона мир менялся.
Так много, так быстро… и не все из этого делала я.
«Ммммо… ммои… мммои ддддр… ддрррузззья».
Они поняли, что к чему. Увидели, что я делаю, и стали привлекать к этому других. Иллюзии из дыма. Искажательница пространства, способная менять форму зданий, создавала лица.
Возможно, они даже увидели мою конечную цель.
Мои чувства вспухли, и тихое пение, доносящееся от разных телефонов, как будто скопировало это. Неужели мой контроль отражается в ее песне? Или это что-то на ее стороне?
Он реагировал. Тратил на разрушение ландшафта не меньше времени, чем на нас.
Этот сд… сдвиг был в нашу пользу, и он с каждой секундой будоражился все сильнее.
Мы приближались к критической точке.
Я отвела Оборотней, а взамен отправила к месту событий нескольких Мастеров.
Плащи, создающие проекции. Лишь горстка. Но это помогло. У меня была девушка, превращающая сны в проекции, и клон-гибрид двух убийц, способный создавать прямо из ландшафта ядовитые иллюзии.
Я нагрузила ее способность работой, показав ей, что делать, а затем отправив ее за пределы моей досягаемости.
Песня помогала. Она обеспечивала, что, уже после того, как я нажимала, они продолжали двигаться.
К тому времени, когда их инерция истощалась, они были уже на пути к цели, а меня рядом не было.
«Сссл… ледууууущ… Ссллле-ддддующщщщий».
Я сделала шаг, и моя нога подогнулась.
Я попыталась встать, и нога вновь не выдержала.
Те, кого я контролировала, помогли мне подняться. Я оперлась на них, и они меня поддержали.
«Ссле… сссллледующщщий», – снова подумала я.
Меня подводило собственное тело.
Прежде какая-то частица меня надеялась, что, когда все закончится, я смогу куда-нибудь удалиться. Я знала, что у меня будет много врагов, что вновь показаться в обществе будет нереально.
Я была вполне уверена, что смогу жить в компании хорошей стопки книг где-нибудь посреди ничего. Не в холоде, но, возможно, в горах или на каком-нибудь островке. Удалиться от мира.
Потом это отобрало у меня чтение.
Отобрало способность понимать речь.
Отобрало умение выражать свои мысли.
А теперь отобрало и тело.
Несомненно, дальше будет очередь разума.
Проекции начали преследовать его. Они появлялись из стен, выползали из-за углов. Образы его умершего, убитого партнера. Образы других, которые, мне казалось, доставали его чуть ли не сильнее.
Если он и формировал какого-то рода устойчивость, это происходило медленно. У него не было шанса передохнуть.
Сайон разбивал эти конструкции быстрее, чем я могла их создавать.
До того момента, когда мужчина в черно-золотых доспехах выстрелил в него из меча. Это дало время вывести больше иллюзий и конструкций.
Сайон выпрямился, потом заколебался.
Ярость уступала место чему-то вроде страха.
Я хорошо знала этот страх. Именно в такой страх легко впасть, когда фокусируешься слишком узко. Попасть в ловушку окружения, утонуть в нескончаемом потоке негативного опыта. Даже мелочи нагромождаются в нечто внушительное, если не можешь шагнуть назад и взглянуть на общую картину.
Он отбивался. Это вполне нормально. Многие отбиваются, когда сталкиваются с чем-то подобным. Многим нравится думать, что они смогут отбиваться, пока это не прекратится.
Я похромала вперед; мой отряд двигался вокруг меня синхронно, не выпадая из моей досягаемости.
Люди такого типа зачастую недооценивают упертость качественно и реально долбанутых особей этого мира.
Это, конечно, низость – прибегать к такому, но я и не притворялась никогда благородной, в придачу ко всему. Когда на кону большое дерьмо, я пойду на все, на что должна.
Я заставила искажательницу пространства создать еще одну дверь. Ее дружок выбил эту дверь, и она настроила ее на нашу родную Зе…
Зем…
Землю.
Заикающиеся мысли на миг меня парализовали. Я подлетела немного вверх, чтобы посмотреть над роем. Провидец держался за мою ногу.
Друзья взглянули на меня снизу вверх. Я их едва узнала.
Я указала на портал.
Последовал короткий, горячий спор.
Мое сердце заколотилось быстрее. Почему они не бегут?
Сайон вот-вот взорвется. И уничтожит в… все.
А моя подруга говорила по телефону.
Сайон буйствовал все сильнее, им овладевала смесь страха и ярости.
Паника?
Масштаб, уровень; он уже не мог разумно воспринимать происходящее.
Если он до сих пор сдерживался, чтобы оставить в живых кого-нибудь из нас на тот случай, если появится другой спутник и они смогут возобновить нормальный жизненный цикл, то я подозревала, что он сейчас это прекратит.
А подруга все продолжала со строгим выражением лица говорить по телефону. Она была напряжена.
Я попыталась напустить на эту картину провидца, но сейчас обзор был настолько узким, что я могла видеть немногим больше, чем собственными глазами. Я могла выбирать, откуда смотреть, но это не помогало мне оценить толпу.
Я увидела, как прибыла Всегубительница. В процессе сотворения червоточин между мирами я открыла портал и на Гимель, и выяснилось, что она единственная, кто осталась.
Она запела пронзительную песню, эхом отозвавшуюся в сознании всех, кого я контролировала; ее песня переплелась с той, что звучала из телефонов на поясах и в карманах.
Затем Всегубительница начала менять форму окружающего пространства. Пылевые облака обретали контуры, нависая над Сайоном.
Куда бы он ни повернулся, везде встречал напоминания о том, чего лишился, о потере, с которой не понимал, как справиться.
О… он принадлежал к виду, который побеждал на протяжении какого угодно количества циклов, и впал в полную растерянность, когда мы утопили его в его поражении.
Атака крылатой Всегубительницы стала последней каплей. Он съежился в воздухе, обхватив голову руками, прижав колени к груди, вращаясь, словно гравитация на него не действовала, без какой-либо концепции верха, низа, правой и левой стороны.
Его трясло.
«Теперь в любой момент».
На поле боя появилась световая щелочка. И раскрылась, будто зевая.
За ней появились другие.
«Онннни еггггго пппочиннилллли».
Но это был не он.
Девушка с феями. Она держала его как куклу-тень. Как призрака.
Я услышала, как моя подруга выругалась. Вокруг нее все были напряжены.
Они бросились наутек через портал.
Тысячи дверей. Она повернулась и посмотрела в мою сторону.
Но вблизи меня ничего не появилось.
Двушка с феями открывала двери для всех, кроме нас. Кроме меня. Люди бежали, спасались в другие миры, а нас оставляли наедине с собой.
Я не могла зза… ззакрыттть порталы, которые создала с помощью искажательницы пространства.
Мы побежали; точнее, другие побежали, а меня в основном несли. Мы вошли в один мир, потом, пригнувшись, прошли в другую дверь, оставленную мной поблизости. Мы петляли между вселенными, используя реальности как прикрытие.
Не было звука.
Ни крика, ни взрыва.
Был обжигающий свет, без направления, без цели, без каких-либо тормозов.
Начальная ударная волна прошла через двери, и от каждой двери, через которую прошла, она распространилась во всех направлениях, на десять миль, сквозь все подряд.
В тот же миг, когда мы преодолели последний портал, я подсоединила каждого члена группы к силовому полю. Затем это поле было брошено вперед, неся с собой нас.
Остановилось оно, когда мы были вне досягаемости.
Свет постепенно погас, и осталась лишь голая поверхность и порталы.
Я двинула рукой, чтобы указать, но рука не смогла сделать нужный жест. Пальцы не хотели распрямляться независимо. На лицах моей группы была нерешительность.
Но я видела. Видела, что происходит. Я повела отряд вперед, и он последовал за мной.
Я нашла королеву фей в центре спасшейся группы. Порталы стояли концентрическими кругами с отступами друг от друга, чтобы там можно было проходить. Стоунхендж из сияющих дверей.
Я шагала вперед, потом остановилась посреди поля. Продолжала наблюдать.
Я видела Сайона, который едва-едва восстанавливался.
Видела девушку с феями, говорящую с другими.
Долгие секунды текли, пока я наблюдала. Другие вокруг меня, сразу за пределами моей досягаемости, переговаривались. В моем ухе звучал голос, увещевающий, спрашивающий что-то.
Она убрала двух призраков, оставив портальщика. Выбрала двух других.
Я не стала ждать, пока они полностью материализуются. Силой искажательницы реальности создала дверь и выбила ее.
Я возникла прямо за спиной королевы фей.
Схватила ее, а заодно схватила портальщика, которого она убила и прибрала к рукам.
Я открыла портал к Сайону, а потом развернула целую простыню из порталов, захватывая людей.
Нашла Механиков, которых оставила на другой Земле.
Когда мы появились, он не отреагировал. Был полностью погружен в себя.
Проецировальщица снов упала без сознания, и ее подхватил прежний друг. Блеснула сущность-сад.
Она всплыла в воздух рядом с Сайоном.
Он дернулся, ударил по ней.
Мой рой, хоть и жалкий, собрался в тянущуюся руку. Сайон ударил и по ней.
Эффект был не сильным. Отвлечение, дополнительный прессинг, не больше.
Я открыла двери и обнаружила одного парачеловека, оставленного мной раньше.
Паренек с меняющимися лицами.
Человек с цифрами сказал когда-то, что он принял дозу, сосредоточенную на том, чтобы помогать сущностям быть людьми.
Я не могла изменить его лицо намеренно.
Как оказалось, это и не требовалось.
Я почувствовала реакцию Сайона, как собственными органами чувств, так и контролируемыми мной людьми.
Надежда. Всего лишь на секунду. Даже не слабая надежда, какую он испытал при виде подделки, которую собрали мои сокомандники.
Потому что каким-то образом этот парень воспринялся как существо, похожее на то, каким когда-то был спутник сущности. Воспринимался как такой же, что и способность, сделавшая его таким похожим.
В тот миг, когда эта надежда умерла, девушка с раненой рукой применила свою способность к железным стержням. Накачала их энергией, которую он боялся.
В руках другого эти стержни стали снарядами.
Его надежда исчезла, он был растерян и напуган.
Он даже не пытался уклониться. Не мог или не хотел.
Стержни пронзили его. Один попал в голову, второй в грудь.
Механики выстрелили из своего оружия. Из межпространственного тарана, превращенного в пушку. Они закончили ее, когда не были под моим контролем. Бунтарь был наготове у спускового крючка.
Я выяснила, почему его заботила эта сила.
Она не давала всему оставаться взаперти. Я мельком заглянула в мир позади него, в мир, который он отгородил, единственным проводником в который было его собственное тело.
Луч врезался в него, а затем в колодец.
Я переместила порталы; луч повернул и вычистил другую часть ландшафта позади Сайона.
Королева фей начала ускользать из моей хватки.
Она знала, что происходит, и вынуждала мою способность действовать на ее призраков. На одного призрака.
Вырываясь из плена.
Она двинула рукой по собственной воле.
А затем она оказалась свободна. В пределах моей досягаемости, но свободна.
Она повернулась ко мне. Я встретила ее взгляд, насколько была способна. Перед глазами все плыло.
Она опустила голову. Не пыталась сопротивляться. Не закрыла порталы.
Еще снаряды, еще открытые двери.
Энергия луча истощилась.
Мертвые останки сущности дождем посыпались на середину выжженной пустыни.
Я пошатнулась. Слишком много вокруг меня было эмоций. Отпихнула людей прочь, и они стали натыкаться друг на друга. Некоторые вышли из моей досягаемости, осталась лишь горстка. Я не узнавала никого, ни единого. Даже того, который держал меня за руку.
Я не могла избавиться от ощущения, что каким-то образом предала саму себя, и я даже не была уверена, кто я.
Все кончено. И теперь я могу позволить себе наконец-то потерять рассудок.