РАКОВИНА 4.4
«Жуткий Боб» стал заполняться вечерними толпами. Люди шли большими компаниями; они хватали пиво и сдвигали столики вместе, чтобы за ними умещаться.
Одна из таких групп принялась сдвигать столики в один длинный стол прямо посреди дворика, недалеко от нас. Увидев это, Брайан предложил:
– Может, пойдем? Я расскажу свою историю по дороге.
Возражений не последовало; мы заплатили по счету и вышли. Брайан проявил любезность, взяв часть Лизиных и моих пакетов в придачу к собственным и тем самым облегчив нашу нагрузку. Рынок уже почти опустел, продавцы и покупатели расходились, торопясь поужинать. Работали только палатки и лотки, торгующие едой. Брайан, видимо, решил, что начинать рассказ уже достаточно безопасно.
– В качестве общей информации, наверное, важно будет сказать, что мои родители развелись, когда мне было тринадцать. Я остался с отцом, а моя сестра Айша – с матерью. Мы с Айшей более-менее держали связь, но у нас разница в возрасте четыре года и интересы были абсолютно разные, так что говорить не особо было о чем. Я посылал ей эсэмэску о том, какой скучный день был в школе, через несколько дней она посылала мне мейл о мультике, который ей понравился. Или просила совета, когда заваливала тест по языку.
Мы не были близки. И не могли быть, поскольку я жил в южном конце города, а она здесь. Но однажды ночью я получил от нее эсэмэс. Всего одно слово: «Помоги». Я позвонил, но было занято. До сих пор не знаю, почему я отнесся к этому так серьезно, но я метнулся к маме домой настолько быстро, насколько вообще в человеческих силах. Выскочил на улицу, пробежал два квартала до Лорд-Стрит, потом в деловой район и схватил такси. Выскочил – таксист что-то вопил про деньги – влетел в мамин дом и нашел там сестру.
Она плакала, но что не так, не говорила. Я не стал спрашивать второй раз. Обнял ее, поднял и понес на улицу. Тут у меня на пути оказался незнакомый тип. Новый мамин хахаль.
Как только я увидел ее реакцию, тут же понял, что именно из-за него она послала мне эсэмэску. Может, я еще до того подозревал, что там что-то не так, – по изменившемуся тону ее мейлов и эсэмэсок. Это бы объяснило то мое предчувствие, которое заставило меня бежать туда очертя голову. Я увидел, как она съежилась, почувствовал, что она вцепилась в меня сильнее, и во мне все заледенело.
Брайан смолк и секунду просто шел. Я уже почти решила, что он закончил, когда он вдруг повернулся ко мне.
– Тейлор, я, по-моему, упоминал, что мой отец был боксером, когда служил?
– Да, – кивнула я.
– В общем, мой отец – тяжелый человек. Не тот, который может в одиночку растить сына. Не скажу, что он жестокий, но в нем никогда не было теплоты – никаких анекдотов, никакой отцовской мудрости, никаких перекидок бейсбольным мячиком на заднем дворе. Вся моя с ним связь – это только спортзал: он держит боксерскую грушу и орет на меня, когда я делаю что-то не так, а когда моя форма, сила и точность ударов хороши, он просто мрачно молчит. Либо мы с ним в ринге, в боксерских шлемах и перчатках, и он почти не сдерживается – тридцатипятилетний мужик в отличной форме против пятнадцатилетнего сына. Он просто хотел, чтобы я либо справлялся, либо принимал удары, а у меня особого выбора не было.
Вот почему, хотя мне было всего пятнадцать, я был уже довольно высоким, крепким и умел бить. Я не сказал ни слова, даже не издал ни звука. Положил сестру и избил маминого хахаля до полусмерти, а мама все это время вопила и орала. Когда я закончил, то поднял сестру и вернулся в такси. Мы приехали в дом отца, а на следующее утро пошли в полицию.
Когда выбрасываешь удары голыми руками, руки чистыми не остаются. Засаживаешь несколько крепких ударов по лицу, по зубам – и с костяшек содрана нахрен вся кожа. В ту ночь я дома у отца отмывал свои руки, когда увидел: из моих разбитых костяшек течет не только кровь, но и чернота – как будто струйки очень черного дыма. Когда слышишь истории о триггерах, можешь подумать, что это все связано с яростью или страхом. Но я – живое свидетельство, что все может быть прямо наоборот. Я ни черта не чувствовал.
– Ни фига себе, – сказала я.
– Вот и вся моя история.
– Эмм, не могу придумать, как сказать поделикатнее, но почему ты не в тюрьме, после того как измолотил того типа?
Брайан вздохнул.
– Я был к этому близок, но тот тип, которого я избил, нарушал условия испытательного срока – он не являлся на собрания анонимных наркоманов. Ну и Айша меня прикрыла своими показаниями, что, в общем, он этого заслуживал. Словом, он выглядел плохим парнем больше, чем я. Ему дали шесть месяцев тюрьмы, мне – три месяца общественных работ.
– И с тех пор ты держишься паинькой, да? – ухмыльнулась Лиза.
Брайан улыбнулся в ответ.
– Эти ребята уже знают, а вот тебе я, кажется, этого не говорил, – сказал он мне. – Я влез во все это ради Айши. У матери ее отобрали, когда вмешались органы опеки, так что сейчас Айша живет с отцом. Проблема в том, что он не идеальный родитель. Прошло уже почти три года, а он до сих пор не знает, что делать с дочерью, поэтому они в основном друг друга игнорируют. Но она иногда психует, иногда влипает в неприятности, и нужно, чтобы за ней кто-то приглядывал – не отец и не мать. В июне мне будет восемнадцать, и я планирую тогда сделать, чтоб у них обоих отобрали родительские права, и стать опекуном Айши. Для этого мне нужны будут деньги.
– Отсюда его нынешнее, довольно прибыльное трудоустройство, – пояснила Лиза.
Брайан сунул руки в карманы.
– Отец уже дал мне свое благословение в плане опекунства над моей отмороженной сестричкой. Но мать дала понять, что только через ее труп. Значит, будут судебные издержки. Значит, будут затраты на частного детектива, который добудет доказательства, что мамаша не избавилась от дурных привычек – наркотиков и хахалей-ушлепков. Мне нужно будет жилье, которое пройдет инспекцию, в котором будет достаточно места для Айши. Но главное – мне нужно будет подать себя как человека достаточно обеспеченного и ответственного, чтобы как-то компенсировать то, что единственная альтернатива – родная мать Айши.
– С последним помогает босс, – сказала Лиза. – Жалованье и часть другого дохода Брайана приходит к нему в виде чека от респектабельной фирмы, а менеджер этой фирмы может и хочет дать ему шикарную рекомендацию.
– От чего я не сказать чтоб был в восторге, – признался Брайан. – Это… удобно, я не знаю, как бы иначе я справился, но мне не нравится до такой степени полагаться на человека, которого я совершенно не знаю. Он может уйти с сорока тысячами долларов, я переживу. Но если он напарит меня с этим…
– Ты же сам сказал недавно, – успокаивающе произнесла Лиза. – Ему незачем.
– Да. Но от этого ненамного лучше.
– Мне кажется, то, что ты делаешь, очень благородно, – сказала я.
– Нет, – Брайан чуть ли не оскорбился. – Я делаю то, что должен. Она моя семья, понимаешь?
– Да, – ответила я, – понимаю.
Я действительно понимала, что семья – это главное.
Минуту-другую мы шли молча. То, что из-за угла вышли две мамаши с громоздкими колясками и плелись теперь прямо перед нами, а значит, могли услышать наш разговор, было лишь одной из причин. Вторая причина – что добавить к разговору нам было особо нечего.
Я испытала облегчение, когда мамаши вместе со своими колясками остановились поглазеть на витрину магазина, потому что это позволило нам их обогнать. Меня всегда раздражает, когда группа людей занимает весь тротуар и, чтобы их обойти, приходится сходить на мостовую. А что насчет групп людей, которые, не думая о других, занимают весь тротуар и идут достаточно медленно, чтобы ты терял время, но при этом достаточно быстро, чтобы их не получалось обойти? Они заставляют меня фантазировать о том, как было бы хорошо натравить на них пчелиный рой. Но, разумеется, я бы такого не сделала.
Когда мы опять смогли говорить, я поймала себя на том, что отчаянно стараюсь придумать новую тему для разговора. Я покосилась на Брайана, пытаясь понять, как он себя чувствует после того, как поделился своей историей. Он в самом деле был в порядке или же просто хорошо умел подавлять эмоции? Выглядел он совершенно по-обычному, расслабленным – настолько расслабленным, насколько вообще может выглядеть человек, несущий столько магазинных пакетов.
– Слушай, а ты себе что купил? – спросила я его.
– Всякую всячину для своей квартиры. Подставки под тарелки, картину, которую надо будет поместить в рамку. В общем, ничего интересного. Нашел занятную статуэтку – продавец сказал, что это концепт, который он сделал для фильма ужасов, который так и не сняли. Мне показалось, что у нее чертовски жуткая физиономия, а поскольку я подумываю усовершенствовать свой костюм, я решил черпануть из этой статуэтки вдохновение для новой маски. Уйти от черепа.
– Обязательно покажи мне, – попросила я.
– Вообще-то… – тут он замялся. – Именно тебе я и хочу ее показать в первую очередь. У тебя классный костюм, и я подумал, не предложишь ли ты мне, куда пойти?
– Куда пойти?
– В плане костюма.
Несколько секунд я тупо смотрела на него, пытаясь связать в нечто вразумительное все, что он сказал.
– Иногда моя способность меня саму страшно бесит, – пожаловалась Лиза. – Как будто я единственный зрячий в стране слепых. Тейлор, Брайан спрашивает у тебя, где ты купила костюм. Брайан, она не покупала костюм. Она сделала его сама.
– Что, серьезно? – его брови взлетели.
– Паучий шелк, – пояснила я. – Прочность на растяжение почти как у стали, но в разы меньший вес. Не такой крепкий, как кевлар, зато растягивается, значит, с обычным износом будет справляться лучше, чем костюм из стали, кевлара или прорезиненной ткани. Делать его было трудновато – мне надо было управлять пауками, чтобы они ткали, но, по сути, пауки сделали всю работу, а я только сосредотачивалась.
– Офигенно круто, – кивнул Брайан. – Сделаешь мне такой?
Это заставило меня замолчать.
– Я не прошу сделать его за бесплатно, – добавил Брайан.
– И о какой сумме идет речь? – спросила я.
– Назови цену.
Я поразмыслила.
– Две тысячи?
Брайан хмыкнул.
– Даже не сделаешь скидку за то, что мы товарищи по команде и друзья?
– Я уже сделала скидку, – ответила я. – Это требует времени: мне надо много часов находиться недалеко от пауков, пока они работают, и я не могу заниматься этим все время, потому что папа заметит, если я их оставлю без контроля, когда он дома. Плюс мне надо постоянно заменять пауков, чтобы иметь свежий шелк, но я не могу держать в окрестностях слишком много, иначе люди заметят… Словом, это непросто.
– Если это такая большая проблема, смени место, – предложила Лиза.
– На какое? Это должно быть место, где я провожу много времени, где есть свободное место для работы и где я смогу держать несколько десятков тысяч пауков так, чтобы никто не заметил.
– Лофт? – пожала плечами Лиза. – Точнее сказать, площадка под лофтом?
Это меня остановило. Идея была настолько разумной, что я готова была пнуть саму себя за то, что не подумала об этом сразу, как только Лиза предложила сменить место.
– Стоп-стоп-стоп, – вмешался Алек. – Десятки тысяч пауков?
– Если я хочу сделать работу относительно быстро, – ответила я. – Да, скорее всего, понадобится примерно столько. Особенно с учетом того, что я подозреваю, что Брайану захочется чего-то малость потяжелее. Площадка под лофтом однозначно годится. В смысле, немножко лишней паутины не привлечет особого внимания, если кто-то сунет туда нос?
Алек пробежался пальцами по волосам, что я сочла признаком стресса и беспокойства. Редко когда его можно было увидеть иначе как скучающим и полурассеянным. Словно подтверждая мои мысли, он сказал:
– Я не хочу, чтобы десятки тысяч пауков просто ползали подо мной, шипели по-паучьи и залезали вверх погулять по мне, пока я сплю.
Я попыталась его успокоить:
– Черные вдовы не очень любят бродить, и они скорее будут пожирать друг друга, чем кусать тебя. В смысле, если ты их не спровоцируешь…
– Черные вдовы? – простонал Алек. – Вот щас самое время сказать, что это была шутка. Ну круто, обожаю, когда надо мной прикалываются.
– У них самая прочная нить среди всех пауков, которые водятся в здешних местах, – сказала я. – Я бы с удовольствием наложила лапы на что-нибудь получше, вроде паука Дарвина. У них самый прочный шелк вообще среди всех пауков и прочего зверья, какое только существует. Он может делать ткань впятеро крепче кевлара. Я бы попросила босса, не сможет ли он достать мне немного, если бы считала, что в нашем умеренном климате они выживут.
– То есть насчет черных вдов это была не шутка.
– Помнишь тех, которые я взяла с собой в банк? Я их взяла из дома.
– Блин, – сказал Алек, потом повторил: – Блин. И теперь Брайан будет настаивать на этом костюме, и значит, скорей всего, это случится.
– Арахнофобия? – спросила я, чуть удивившись такой сильной реакции.
– Нет, но, по-моему, кто угодно перетрусит от мысли, что в одном доме с ним будут десятки тысяч черных вдов.
Я чуть подумала.
– Можно сделать им клетки, если тебя это успокоит. Кстати, их в любом случае есть смысл сделать, потому как они территориальные и иначе просто перебьют друг друга, когда меня рядом не будет.
– Мы что-нибудь придумаем, – ухмыльнулась Лиза. – Как думаешь, ты осилишь достаточно микроменеджмента, чтобы и мне сделать костюм?
До меня внезапно дошло, что я на полном серьезе обдумываю, как делать высококачественные костюмы для злодеев. Не уверена, что я по этому поводу чувствовала.
– Для двух костюмов одновременно – осилю, да… но честно, это такой геморрой. Это было такое облегчение, когда я закончила свой собственный костюм, и идея делать еще два меня не очень вдохновляет, – всё чистая правда. – Дай мне подумать об этом, а?
– Тысяча пятьсот долларов, – сказал Брайан. – Столько я готов заплатить, раз уж мы, похоже, решили проблему логистики. Думаю, это справедливая цена.
– Окей, – ответила я. Деньги меня не особо возбуждали. Ну, в смысле, большие цифры могли заставить меня распахнуть глаза, но в конечном счете я не планировала тратить то, что нажила преступным путем.
Слово за слово – короче, до лофта мы добрались где-то за час. Я была не против. Благодаря тренировкам долгие прогулки меня не утомляли, да и компания была годная.
Войдя в здание, остальные сразу пошли наверх, а я осталось внизу – рассмотреть производственную площадку на первом этаже. Если я сумею закрепить фанерки на рамах, оставшихся от испытательных стендов, то у меня будет несколько длинных столешниц, на которых пауки смогут работать. Плюс что-то вроде клеток в задней части, где я буду их держать… Только где я найду что-нибудь вроде ячеек из клеток или контейнеров, в которых можно будет держать по отдельности тысячи пауков?
Ладно, это я как-нибудь придумаю. Может, использую картонки из-под яиц, а может, построю все целиком с помощью паучьего труда, – в общем, это можно будет сделать.
Вопрос в том, хочу ли я это делать?
Углубившись в свои мысли, я пошла вверх по лестнице.
– Где Рэйчел? – спросил Брайан, вернувшись с другого конца лофта; Брут и Анжелика трусили за ним, виляя хвостами. – Здесь только две ее собаки.
– Мы пришли на двадцать минут позже, чем говорили, – заметила Лиза. – Может, она пошла вперед?
– Приготовьтесь, – сказал Брайан. – Мы сказали нашему работодателю, что передадим деньги сегодня вечером в определенное время, и если мы слишком задержимся, то это будет плохо выглядеть. Я сам позвоню Рэйчел и выясню, что у нее, потому что мне нужно меньше времени, чтобы переодеться.
Мы с Алеком и Лизой направились к своим комнатам. Закрыв дверь, я достала костюм из нижнего ящика прикроватного столика. Разложила его на надувном матрасе, потом собрала и выложила рядом свой арсенал: перцовый баллончик, нож, телескопическую дубинку, блокнот, эпипены, кошелек с мелочью и двадцаткой, мобильник. Все, о чем я смогла подумать, что неплохо бы иметь это с собой.
Ручка, вдруг дошло до меня. Мелочь, но от блокнота будет мало пользы без ручки. Я направилась к комоду – и застыла.
На комоде был кристалл. Вот только кристалл – неподходящее слово. Это был кусок янтаря каплевидной формы, гладко отполированный, почти в фут длиной, стоящий в каменной оправе-подставке. А внутри была стрекоза. Настолько крупная, что почти не вместилась – она бы и не вместилась, если бы крылья не завернулись внутрь у краешка янтаря. Там, где свет, идущий из окна лофта, касался кристалла, он окрашивал комод и кусочек стены в густые оттенки желтого и оранжевого, а там, где он проходил сквозь прозрачные стрекозиные крылья, был еще темно-синий оттенок.
Рядом лежала записка. «Увидел, показалось, что это твое. Считай запоздалым приветственным подарком. Брайан».
Я была поражена. Он, должно быть, успел поставить это, пока я была внизу. Я поспешно облачилась в костюм, нашла в комоде ручку и убрала весь свой арсенал в соответствующее отделение. Закончив, я напялила поверх костюма джинсы, свитер и куртку, а под конец надела почти пустой рюкзак, чтобы прикрыть легкую выпуклость брони на спине.
Лишь когда я была полностью готова, я вышла из комнаты и нашла Брайана сидящим на диване. Я была уверена, что он будет любезен в любом случае, но решила, что ему больше понравится, если я сначала приготовлюсь, а потом поблагодарю его, чем наоборот.
Он натягивал свою мотоциклетную кожанку поверх бронежилета.
– Я… эээ, просто не знаю, что сказать.
Он наморщил лоб.
– Нормально получилось? Я вдруг подумал, может, подарить тебе камень с мертвым насекомым внутри – не самая удачная…
– Он идеален, – перебила я. – Правда. Спасибо тебе.
Я никогда не знала, что надо говорить, когда получаешь подарок. Меня всегда тревожило, что мои благодарности, даже самые искренние, могут звучать фальшивыми, вымученными или саркастическими.
Меня вдруг подхватило, и я суперкоротко обняла Брайана. Похоже, только так я могла донести до него свою признательность.
– Эй! – раздался сзади голос, заставив меня вздрогнуть. – Никаких романов на рабочем месте!
Обернувшись, я увидела Лизу и Алека – они стояли в коридоре и ухмылялись. В случае Лизы – ухмылялась сильнее обычного.
Я, наверное, покраснела как рак.
– Это не то, нет, я просто его поблагодарила за…
– Я знаю, трехнутая. Я был с ним, когда он это купил.
К счастью, Лиза сменила тему:
– Есть вести от нашей местной социопатки?
Брайан нахмурился.
– Нет. Ее мобильник недоступен, чего быть не должно, поскольку я лично его включил, активировал и дал ей сегодня утром. Что-то случилось.
Благодушная атмосфера мигом испарилась. Мы переглянулись. Никто из нас уже не улыбался.
– По-моему… – произнес Брайан, тщательно взвешивая каждое слово, – будет хорошей идеей проверить деньги, и как можно скорее.