КЛУБОК 6.2
Было что-то бодрящее в том, чтобы жить без присмотра взрослых. Не то чтобы я не обожала папу, но просыпаться, идти на пробежку, готовить завтрак, потом сидеть перед телеком с одним из старых ноутбуков Лизы, и всё без этого ощущения, что другие смотрят мне через плечо, чтобы убедиться, что я все делаю правильно, – вот это я понимаю, жизнь.
После того как я целую неделю провалялась в постели из-за контузии, я изо всех сил старалась снова вернуться в ритм беговых тренировок. Хотя сейчас я обреталась в лофте, взяв отпуск от своей повседневной жизни, все же заставила себя держаться старого распорядка: вставала в полседьмого утра и уходила на пробежку.
Это означало, что я просыпалась на два – три часа раньше остальных. Два – три часа целиком и полностью моего времени. Если мне удавалось принудить себя забыть о тысяче мелких вещей, которые могли есть мне мозг, то в эти часы я наслаждалась ощущением покоя, которого не испытывала уже очень, очень долго.
Я сворачивалась калачиком на диване, укутавшись в одеяло, включала по телеку какую-нибудь детскую передачу для фона (все остальное – либо прикидывающаяся аналитикой реклама, либо религиозное промывание мозгов, либо ток-шоу) и ставила перед собой старый Лизин ноут. Я выработала привычку начинать день с просмотра местных новостных сайтов, Вики и форумов по паралюдям.
На первой полосе утренних новостей была фотография, которую кто-то снял на мобильник из какого-то дома на той же улице, где было спаленное нами здание. Можно было разглядеть наши силуэты, стоящие на мостовой, и десятки членов АПП, валяющихся вокруг. Заголовок? «Злодеи вступили в схватку».
Забавно: я никогда не замечала букашек, которые болтались вокруг меня в целом, но на фотографии я увидела, что их было немало. Мой силуэт было не настолько трудно разобрать, как силуэт Мрака, окутанный тьмой, но и не очень легко – из-за облака насекомых. Стоит, пожалуй, держать это в голове – может, когда-нибудь удастся использовать.
Статья под фотографией была посвящена действиям злодеев против АПП. Написано было по большей части верно, но в таком тоне, что читать было неприятно, и я пробежала статью по диагонали. Из текста у меня сложилось впечатление, что герои готовятся к решающему штурму сегодня днем или вечером. Позволили нам сделать всю грязную работу, а сами хотят нанести последние штришки? Да и черт с ними. Если они хотят разбираться с загнанной в угол Бакудой, флаг им в руки.
Я пролистала другие новости: список раненых и погибших с начала этой войны, оценка материального ущерба, причиненного взрывами бомб, короткая заметка про двенадцатилетнюю девочку, которая пропала недели за две до начала событий с АПП и сейчас уже считалась погибшей, описание нескольких новых героев, прибывших в Броктон-Бей для помощи с АПП. Мое внимание привлекла зацензурированная фотка в сайдбаре-галерее последней новостной статьи. Я кликнула на нее.
Это была фотография Луна в человеческом облике. Глазницы за стальной драконьей маской были темными, ободранными и пустыми, и он держал руку на плече одного из членов банды. Похоже, тот его вел.
Я выяснила, что эта фотография завершала статью «Злодеи вступили в схватку» на первой полосе. Проглядывая статью, я ее не заметила, потому что флэш-смотрелка загружалась слишком долго. Подпись под фото гласила: «Решающий удар? Власти Броктон-Бея смотрят сквозь пальцы на то, как местные злодеи насаждают свою версию правосудия».
О боже. Я что, влипаю все глубже и глубже?
В той же галерее была фотка похожей сцены, снятая издали без телевика. На ней был Лун и его подручный в глубине Доков, плюс вооруженный отряд АПП с извлеченными, но не нацеленными ни на кого конкретного стволами. Это меня… чертовски разочаровало. Он сумел уйти.
– Доброе утро, – поздоровалась Лиза.
Я повернулась и увидела, что она идет ко мне со стороны кухни. Ее волосы были стянуты на затылке в неопрятный хвост, в уголках глаз все еще пряталась сонливость.
– Доброе утро. Брайан сказал, что у него с утра какие-то дела, так что сегодня я вам притащила завтрак. Извини, если взяла тебе не тот кофе.
– Ты ангел, – она встрепала мне волосы и ушла за кофе.
Я все еще листала новости, когда Лиза вернулась. Встала за моей спиной, наклонилась, сложив руки на спинке дивана, и какое-то время смотрела мне через плечо.
– Розововолосые поющие пираты и слепые якудза, мечтающие стать суперзлодеями.
Я кинула взгляд на экран телека, и точно, там была девочка в пиратском костюме и розовом парике. Улыбнувшись, я подняла пульт управления.
– Можешь переключить.
Лиза взяла пульт, и ровно в этот момент мой мобильник, лежащий рядом на диване, зажужжал.
Пришла СМСка от Брайана:
«закончил раньше. двое не пришли. хочешь зайти в 11? или я подберу тебя у лофта».
Я взглянула на часы. 9:45. Посмотрела на ноуте самый короткий автобусный маршрут до квартиры Брайана. Она была в деловом районе, и я успела бы к одиннадцати, если бы вышла через двадцать минут. Времени маловато, но управиться можно. Я делала это несколько раз перед школой, когда перетруждалась на утренней пробежке и шла домой шагом.
Я послала ответ:
«Хорошо. Я приеду на автобусе».
Убедившись, что сообщение отправлено, я тут же метнулась в ванную и врубила душ. Там я потратила сто лет, добиваясь нормальной температуры воды, потом стянула с себя беговую одежду и прыгнула под душ – после чего вода из теплой резко стала ледяной.
Обожаю лофт, не обожаю водонагреватель.
Мне пришлось поплясать вокруг вызывающих гипотермию струй, чтобы добраться до вентилей и попытаться убедить их выдать пристойную температуру. Наконец мне удалось получить терпимо холодную воду, после чего я нашампунила голову и сунула ее под струи. Когда я выключила воду, то вся дрожала.
Обсушила волосы полотенцем, насколько сумела, во второе чистое полотенце завернулась для тепла. Иногда нехватка подкожного жира бывает чертовски неприятна. Расчесав волосы, я заглянула в гостиную, чтобы глянуть на часы под телевизором. У меня оставалось шесть минут.
– Ты полностью в своем стиле – СМСки пишешь с идеальной пунктуацией и заглавными буквами, – с ухмылкой произнесла Лиза, когда я направилась к своей комнате.
Она как раз выходила из кухни, держа мой мобильник. Я отобрала его у нее, закатив глаза, и вошла к себе. Лиза вошла следом.
– Собираетесь начать встречаться? – поинтересовалась она.
– Не планирую. Просто иду помочь другу.
– Да ладно тебе, мы обе знаем, что ты думаешь, что он красивый. Признай это, – она повернулась ко мне спиной и принялась рассматривать янтарь со стрекозой, который мне подарил Брайан. Этим моментом уединения я воспользовалась, чтобы достать из ящика белье и носки и начать одеваться.
– Это ты свою способность применяешь? – спросила я.
– Думаю, даже Брут уже знает, что тебя тянет к Брайану. По-моему, все еще не поняли этого только ты и Брайан.
Я вздохнула.
– Да, я думаю, что он красивый парень, – я достала несколько юбок и блузок, которые мы купили вместе с Лизой, и разложила их на кровати. – А ты разве нет?
– Конечно, да. Может, он и не вполне в моем вкусе, но если бы я начала крутить романы, то его я бы не отшила.
– А ты не крутишь? Почему?
– Моя способность типа как вымывает из всего мистику. А отношения трудно строить без хорошей дозы самообмана и вранья.
– Значит, ты никогда ни с кем не будешь встречаться?
– Дай мне еще несколько лет, и я, может, снижу планку и перестану обращать внимание на то, что моя способность говорит мне о самых отвратных и уродских привычках и чертах характера парней.
– Грустно слышать, – ответила я, убирая часть вещей обратно в шкаф. Мне было жаль, что я не смогла найти лучшего ответа и не выделила времени посочувствовать, но у меня сейчас и на подготовку-то времени почти не оставалось. Может, пробегусь до автобусной остановки.
– Но главное различие между тобой и мной в данном случае в том, что мы с Брайаном успеем убить друг друга, прежде чем наши отношения хоть куда-то нас приведут. А вот у вас может сработать.
– Это тебе твоя способность подсказывает? Ты хочешь сказать, что я реально ему нравлюсь?
– Прости, лапочка. Читать людей моей способностью трудно, читать их эмоции и мотивации еще труднее, а главное, я подозреваю, что даже сам Брайан не знает, что он чувствует в романтическом смысле. Возможно, тебе придется выдернуть его из зоны комфорта, прежде чем кто-то из вас это узнает.
– Ты исходишь из того, что я этого хочу.
Я почувствовала, как по шее сзади стекает холодная капелька, поежилась и отвлеклась на то, чтобы еще раз отжать волосы.
– А ты не хочешь? – спросила Лиза. Потом повернулась к горе одежды, которую я выложила на кровать. – Ты уделяешь чертовски много внимания тому, что наденешь.
– Я всегда так делаю, даже когда собираюсь просто прошвырнуться с тобой и Сукой. Я парюсь над своей одеждой, даже если иду в магазин за углом купить молока и хлеба.
– Это точно. Так… Давай я выберу одежду, и если что пойдет не так, то вали все на меня, идет? – она порылась в моем шкафчике. – Джинсы и… дай подумать… топик, чтобы показать живот.
Я посмотрела на топ. Он был из довольно плотной ткани, почти на уровне водолазки, серого и синего цветов, с длинными рукавами и с принтом в виде небрежно нарисованной бабочки. Но основная часть топа, по-моему, достанет не сильно ниже ребер.
– Вообще-то снаружи все еще холодновато.
– Тогда надень сверху толстовку или куртку. Но только если пообещаешь снять, когда доберешься до места.
– Ладно, – спорить было уже некогда, и я стала одеваться.
Лиза принялась убирать то, что я навалила на кровать.
– Брайан из тех, кто ценит практичность. Это и в тебе ему нравится, он сам так говорил. Нет, я считаю, что это охренительно классно, что ты наконец-то начала стараться нормально выглядеть, но ты можешь нормально выглядеть и в одежде, которая подходит для легкого физического труда. Джинсы – да. Юбка? Не очень.
– Похоже, сейчас я была не очень практичной, – я натянула топ и оглядела себя в зеркало на двери шкафа. Приобрести его я согласилась импульсивно, когда мы шопились с Лизой. Но реально носить его – совершенно другое дело: нижний край топа держался в дюйме над моим пупком.
– Ну, у тебя сейчас голова забита школой, отцом, любовью и прочей фигней, – ответила Лиза. Прежде чем я заспорила, что любовь тут ни при чем, она меня подтолкнула: – А теперь вперед! Оторвись там!
Я метнулась к выходу из лофта, где переобулась в беговые кроссовки. Выхватила из рюкзака ключи и кошелек, цапнула с крючка у лестницы толстовку и, держа это все в руках, скатилась вниз и на улицу. Оказавшись снаружи, я убрала ключи и кошелек в карманы, потом надела толстовку. Застегивать ее не стала, хотя это потребовало определенного усилия воли.
Сближаться с Брайаном – это, естественно, кошмарная идея. Я рассчитывала пробыть с «Темными лошадками» еще недели две, ну, может, месяц. Если дольше, то я, видимо, решу для себя, что про босса уже ничего раскопать не смогу, и просто отнесу в Протекторат то, что у меня будет. Даже если предположить, что у Брайана реально есть какой-то интерес по части отношений, мысль о том, что мы начнем встречаться без малейших перспектив, просто вгоняла в тоску. Я буду просто посыпать солью раны всех, кто окажется вовлечен.
Но я старалась об этом не думать. Мне совершенно ни к чему было, чтобы Лиза прочла все мои сомнения и колебания и осознала, что они как минимум частично вызваны моим намерением предать ее и остальных. Чем меньше я забиваю себе этим голову, тем труднее мне чем-то себя выдать.
Да. Вот единственная причина, почему я об этом не думала. А вовсе не потому, что идея сдать властям своих друзей казалась мне все более неоднозначной и вообще мерзкой.
Часть пути до остановки я пробежала, потом перешла на шаг, когда поняла, что не хочу вспотеть, потом вынуждена была снова побежать: проходя мимо парома, я увидела автобус в дальнем конце улицы. Когда автобус приблизился, я помахала ему, чтобы он остановился, и вошла.
Маршрут, которым мне пришлось добираться до Брайана, был отличной иллюстрацией того, почему папа так хотел реанимировать паром. Мне пришлось поехать на запад, там пересесть на другой автобус, на нем поехать на юг и потом еще идти пешком минут пять на восток, и только тогда я оказалась в месте назначения – южной части делового района, где магазины и офисные здания сменялись жилыми домами.
Это место являло разительный контраст с тем, где жила я. Нет, оно не было идеальным: время от времени мне на глаза попадались метки, оставленные «Воинством Восемьдесят Восемь», разбитые окна и прочее в том же духе. Но было это не чаще, чем в моей округе можно было видеть дома, где не валялось какого-нибудь мусора во дворе, где не было что-нибудь очевидно сломано или развалено. Даже у меня дома прогнила нижняя ступенька крыльца, так что не могу похвастаться тем, что мое жилье не стыдно показать людям. И даже если ступеньку починить, все равно неизбежно сломается что-нибудь еще, так что со временем привыкаешь к таким штукам, как сломанная ступенька, – просто перепрыгиваешь через нее сразу на вторую, а может, пользуешься черным ходом, ведущим в кухню, как я обычно и делала.
Давным-давно, когда Америку еще только колонизировали, Броктон-Бей служил крупным торговым центром и портом, поэтому некоторые здания здесь были довольно древними. Войдя в квартал, где жил Брайан, я увидела войну между старым и новым. За старыми зданиями ухаживали и ремонтировали их, так что они выглядели привлекательно – в основном это были многоквартирные жилые дома в викторианском стиле. В других городах поработали бы над тем, чтобы гармонично вписать эти здания в общую картину жилого района, но здесь городские планировщики или застройщики, видимо, нарочно втыкали сюда высокие строения из стекла и камня, чтобы получился диссонанс. Все это выглядело приятно, но все вместе – нет.
Дом, где жил Брайан, был из современных. Этажей в восемь – десять (я не считала), в основном из камня, и за каждым балконом виднелось окно от пола до потолка. По обе стороны от главного входа стояли два вечнозеленых деревца в горшках. Рядом с одним из них сидел Брайан, одетый очень похоже на то, что на нем было при нашей первой встрече: футболка сине-стального цвета, темные джинсы, старые ботинки. Он сидел, привалившись спиной к стене и закрыв глаза, – принимал солнечную ванну. Косички он расплел, и сейчас его волосы были стянуты в длинный хвост, распушающийся сразу за резинкой. Одна прядь выскользнула из-под резинки и качалась под ветерком, проходясь взад-вперед по скуле. На это щекотание он настолько никак не реагировал, что я заподозрила, что он спит.
Меня поразило, что он способен вот так расслабляться. С моей точки зрения, так дремать в любой точке города, даже в деловом районе с приятным окружением, – просто-таки напрашиваться на неприятности. Окей, может, тут и не было уличной шпаны и бомжей, цепляющихся ко всем подряд, но «Воинство Восемьдесят Восемь» таки базировалось где-то в этом районе, а Брайан таки был чернокожим.
Может, ему это сходило с рук, потому что он был шести футов ростом и довольно накачанным. Лично я бы не захотела мешать ему спать, даже если бы у меня был мой нож, дубинка и хороший повод.
– Прости, что приходится тебя будить, – сказала я, чтобы посмотреть, смогу ли добиться какой-то реакции.
Даже прежде, чем открыть глаза, он улыбнулся мне той своей широкой, искренней улыбкой, которая так не сочеталась с его мощной шестифутовой фигурой. Такую честную, невинную, ничего не скрывающую улыбку скорее можно ожидать увидеть на лице десятилетки, только что развернувшего свой подарок и обнаружившего, что это ровно то, что он мечтал получить на день рождения.
– Я не спал, – ответил он и встал. – Решил, что лучше подождать тебя здесь и не рисковать, что ты придешь, когда я тащу что-то наверх, и не будешь знать, как меня дозваться.
– А. Спасибо.
– У меня в машине еще осталось две коробки с мебелью. Сейчас я их достану, и мы пойдем наверх, – сказал он и направился к универсалу, припаркованному перед домом.
– У тебя есть машина?
– Арендованная. Нет смысла заводить свою, особенно с учетом того, что в половине случаев ехать придется к нашему убежищу. Во-первых, ее просто сопрут, а во-вторых, не хочу выставлять напоказ номер своих прав – если дела пойдут вкривь и вкось, по нему меня смогут вычислить.
Я улыбнулась при слове «убежище».
– Ясно. Машина – плохо.
Тут же я мысленно пнула себя. Почему рядом с Брайаном я вечно говорю в стиле пещерного человека?
Однако он подхватил эту манеру речи:
– Машина – плохо. Дорого.
– Сказал человек, который запросто платит по пятнадцать баксов за кофе на Бульваре.
– Туше, – сказал он и открыл багажник. Там были две картонные коробки, каждая всего три – четыре дюйма толщиной. Но одна из них имела форму квадрата со стороной три – четыре фута.
– Помочь?
– Я возьму коробки, – ответил Брайан и нагнулся, чтобы вытащить из багажника бОльшую из них. Потом остановился и передал мне ключи. – А ты закрой за мной машину и открой дверь подъезда, ладно?
Я смотрела, как перекатываются его плечевые мышцы под тканью футболки, когда он достал из багажника сразу обе коробки. Я заметила, что плечи у него широкие, но не так, как у людей, которые качаются, просто чтоб выглядеть качками. У тех плечистость какая-то гротескная, хотя конкретно описать я это не могу. Тело Брайана выглядело скорее результатом многолетних тренировок, подчиненных конкретной, практичной цели. Я прошлась взглядом по линиям его плеч, спины, потом ниже, по талии и бедрам, как будто я могла как-то выяснить, определить, где его тело другое, в каком месте оно притягательнее, чем в других.
– Ага, – сказала я, напомнив себе, что вообще-то мне был задан вопрос. – Без проблем. Займусь дверями.
Черт тебя побери, Лиза, о чем ты заставляешь меня думать?