ИСТРЕБЛЕНИЕ 8.3
Каким бы крепким и непобедимым ни был тот или иной Плащ, большинство все-таки вынуждено подчиняться законам физики. Удар предметом, весящим чуть ли не девять тонн, даже если не убивал на месте мужчин, женщин, парней и девушек в костюмах, как минимум отправлял их в полет.
Эхо Левиафана добавляло на поле боя поразительное количество воды. С каждым движением он заполнял водой пространство, где только что находился. Сколько требуется воды, чтобы заместить нечто с него размером? Сколько бы ни было, он, казалось, создавал втрое больше с каждым шагом, если учесть пространство, через которое продвигалось его тело. Трудно оценить на глаз, потому что эта вода обладала такой же инерцией, как он сам, и часть ее хлестала на большое расстояние, когда он бросался вперед и продирался через боевые порядки Плащей.
«Притвора выбита, CD-5. Акустик погиб, CD-5. Суровая Госпожа выбита, CD-5. Решительный погиб, CD-5. Скорбный выбит, CD-5…»
Я должна была как-то помочь.
Нажав обе кнопки на повязке, я произнесла в нее:
– Направьте меня к раненым, которым я могу помочь. Я не обладаю способностями к перемещению. Я не очень сильна физически. Я владею базовыми навыками первой помощи.
После паузы раздался синтетический женский голос, отчетливый ровно настолько, чтобы быть разборчивым за шумом лазеров, огнестрела и дождя:
– Принято.
Этот ответ наполнил меня чувствами облегчения и ужаса одновременно. Я наполовину ожидала отказа.
Повязка бибикнула и мигнула; я увидела красную точку на карте и стрелку возле края квадратного экранчика. Я сдвинула руку, и стрелка тоже сдвинулась, показывая в том же направлении, что и раньше. В направлении Левиафана.
Молотя хвостом и когтистыми руками, он мерно прокладывал себе путь сквозь ряды защитников. Время от времени удары каких-нибудь сильных героев или стрелков замедляли его, заставляли споткнуться – если попадали в нужное место либо сбивали с равновесия.
Я не решалась подойти ближе. И ненавидела себя за это. Я ведь была здесь не просто так, а чтобы сделать хоть что-то.
Легенда выпустил по Левиафану залп лазеров, и лучи, повернув под нужными углами, ударили Левиафана в нужные места – подсекли ему ноги, вбили его в дорогу, врезали ему в подбородок. Левиафан вскинул руку, и поднялся фонтан, блокирующий следующие лазеры. Но лазеры Легенды просто обогнули Всегубителя и ударили его сзади. Они раскалили Левиафана настолько, что его кожа поблизости от точек попаданий засветилась желто-оранжевым.
Воспользовавшись этой возможностью, я собрала в себе хоть сколько-то смелости и побежала к своей цели.
Я увидела ногу, наполовину плавающую, обутую в металлический ботинок, который ее удерживал. Человек в кожаном костюме лежал на спине, почти без сознания, истекая кровью из-за раны, идущей от левого бедра до правого плеча. Облако крови расплывалось в грязной воде нам всем по колено, в сумраке оно казалось чернильно-черным.
Я не могла им помочь и, как бы это ни было мне мучительно, продолжила двигаться вперед. Оставалось лишь верить, что повязка направляет меня к кому-то, кому я помочь могу.
Наконец я нашла человека, к которому посылала меня повязка: подростка в металлическом костюме с «птичьим» дизайном; шлем, закрывающий верхнюю половину лица, напоминал голову птицы – может, орла. Я опустилась на колени возле него.
Раздался грохот – Левиафан хлестнул хвостом в сторону Легенды, и водяной клинок взмыл в воздух, чтобы сбить героя. Лазерный обстрел прервался. Левиафан только что был скрючен на краю дороги, потом рраз – и одним текучим движением он оказался в гуще обороняющихся героев и возобновил избиение.
«Яростец погиб, CD-5. Адамант выбит, CD-5».
Он был слишком близко ко мне, чтобы я могла чувствовать себя комфортно, – один его прыжок, и он окажется вплотную. Но трястись по этому поводу не стоило, это никому бы не помогло. Мне оставалось только надеяться, что передняя линия продержится достаточно долго, чтобы я успела помочь человеку передо мной.
– Что я могу сделать? – спросила я у птицеголового.
– Нога, – напряженным голосом ответил он. – Помоги встать.
Внезапно я осознала, что его левая нога ниже колена полностью раздроблена. Я присела на корточки, помогла ему закинуть руку мне на плечи и, выпрямив ноги, подняла нас обоих. Птицеголовый был ниже среднего роста для подростка, но это не значило, что он был легким. Все-таки он носил броню.
Возможно, я не смогла бы так вот подняться, если бы не многонедельные беговые тренировки.
Мы отступили от передней линии; он наваливался на меня с каждым шагом. Кто-то умеющий летать приземлился недалеко от меня, чтобы подобрать мужчину с зияющей раной через все туловище, и улетел вместе с ним. Две секунды спустя поблизости материализовался телепортер, прикоснулся к двум павшим Плащам и исчез вместе с ними и с водой на целую ванну.
Мне хотелось извиниться за то, что у меня не нашлось более подходящей способности, чтобы помочь этому человеку, но это было бы пустое сотрясание воздуха. Ковылять через воду, удерживая раненого, и так было достаточно трудно.
Битва продолжалась; десяток героев был в непосредственной близости от Левиафана, больше двадцати при каждом удобном случае палили в него с дистанции. Еще больше находилось в отдалении – они были готовы занять место павших, а также помешать Всегубителю проскользнуть мимо бойцов. Всего этого было недостаточно: мы наносили мизерный урон, а Левиафан размашистыми шагами продвигался вперед быстрее, чем наши могли пятиться, находясь в воде. С каждым шагом нас угрожал сбить с ног мусор и обломки. Монстр заставлял наших с боем отступать, при этом двигался быстро и часто совершал рывки, избегая таким образом попадания под сосредоточенный огонь.
Наше продвижение было мучительным. Когда мы шли слишком медленно, то отставали; когда мы шли через заваленную мусором воду слишком быстро, то рисковали упасть и снова теряли драгоценное время. Требовалось найти золотую середину, но, даже когда мы ее находили, все равно двигались недостаточно быстро. Черт, мне было бы трудновато даже без моего груза.
«Пышечка выбита, CD-5. Добрый Сосед погиб, CD-5. Святыня погибла, CD-5».
На Левиафана понеслась Александрия. Увидев ее приближение, он прекратил атаковать арьергард и бросился вперед, ей навстречу. Когда между ними оставалось всего пятнадцать футов, он затормозил и позволил встретиться с героиней своему водяному эху.
Любой другой, скорее всего, начал бы колебаться, если бы на него летело несколько тонн воды со скоростью локомотива. Александрия переплела пальцы, выбросила руки вперед, словно они держали бейсбольную биту, и ударила кистями по постобразу Левиафана, а мгновением позже исчезла в нем. Раздался грохот, как от взрыва бомбы, воду разметало во все стороны, а следом раздался еще более мощный удар – это Александрия поймала шею Левиафана в сгиб локтя и швырнула его спиной о землю.
Большинство Плащей воспользовались этим шансом, чтобы отступить, разорвать дистанцию между собой и Всегубителем. Отступая, они непрерывно поливали его лазерами, акустическими импульсами и что там у них еще было.
Так странно было думать, что я такая же, как все эти люди. Даже после нескольких очень долгих недель, когда я привыкала быть в костюме, ощущение все равно оставалось, как будто я посторонняя. Может, это из-за того, что здесь, в воде и дожде, моя способность бесполезна, а может, так все чувствовали.
Рядом со мной приземлилась летунья с бахромой из ленточек по бокам рук, ног и туловища.
– Давай его мне.
Мы перевели птицепарня от меня к ней, она схватила его и была такова. Моя повязка мигнула и указала в сторону следующей цели.
Раздалась серия взрывов и звук мощного столкновения – это Дракон выпустила ракетный залп, а потом схватилась с Левиафаном врукопашную. Александрия исчезла – нет, стоп, она поднималась из воды, где Левиафан ее удерживал. Вот она стоит, потом пошатнулась, потом снова упала. Он что, ее топит?
Дракон начала выпускать Левиафану в лицо облако, по-видимому, плазмы. Судя по тому, что он начал дергаться сильнее и неистово бить Дракон когтями, ему эта плазма не понравилась. Однако она причиняла на удивление мало вреда.
Левиафану удалось как следует ухватиться за костюм Дракон, и он оторвал бронепластину. Еще раз махнул рукой – и оторвал следующую. Пластина пролетела добрых двадцать футов и упала с тяжелым всплеском, причем достаточно близко от меня, чтобы и мне досталось брызг.
Я поспешила к следующей цели, на которую указывала повязка. Это была женщина в белом костюме, с белыми волосами и чем-то, что раньше, видимо, было нанесенным на лицо изображением черепа. Точно сказать я не могла, и не только из-за того, что дождь портил макияж. Чуть ли не половина ее лица была оторвана. Может, пришелся вскользь удар когтя Левиафана, а может, стегануло водой от его хвоста.
– Эй, – я легонько потрясла ее за плечи. – Ты в сознании? Ты контачишь?
Дурацкий вопрос, наверное. Я не знала, может ли она хотя бы говорить с таким лицом.
Накатила небольшая волна; женщина стала отплевываться и отвернула голову, но ничего не ответила. Это означало «нет» по крайней мере на один из моих вопросов. Я заподозрила, что ее состояние – комбинация шока и кровопотери в не меньшей степени, чем всего остального.
Слишком тяжелая, чтобы я ее могла поднять, плюс у меня не было ничего для первой помощи. Блин, за это я готова была пнуть саму себя. Все, что у меня таки было, – эпипены, нюхательная соль, – вероятно, испортилось из-за воды и нестерильных условий. Впрочем, они мало чем помогли бы в любом случае.
Я подняла глаза, огляделась. Обнаружила то, что искала. Человек зажигал в ладонях зеленые огненные шары и метал их в Левиафана, где они яростно взрывались.
Я встала и поспешила к нему, пригибаясь, чтобы не попасть ненароком под чей-нибудь лазер или пулю.
– Твой огонь, он радиоактивный? В нем есть что-нибудь особенное, особо опасное?
Он на меня странно посмотрел, метнул еще один шар, потом ответил:
– Это огонь, он взрывается, когда я его концентрирую.
– Окей. Отлично. Мне нужна твоя помощь.
Он кивнул.
Я указала на женщину.
– Проблема – потеря крови. Ей надо прижечь рану.
Его глаза расширились.
– Я не могу! Ее лицо…
– …Наполовину содрано. Из-за ожога она париться не будет. Здесь поблизости нет ничего даже близко похожего на чистые бинты, а если мы не остановим кровь, она умрет.
Выглядел он так, будто его малость тошнило, но в итоге кивнул и, окутав ладонь пламенем, прижал ее к лицу женщины. Она отдернулась, издав булькающий звук. Я крепко взяла ее за голову и плечо, чтобы удержать на месте.
– Давай, – сказала я, после того как он убрал руку. – Помоги мне сдвинуть ее с места.
Зеленогонь – я не знала, как его зовут на самом деле, а время, чтобы спрашивать, явно было неподходящее – просунул руку ей под мышку, я просунула обе под вторую, и мы отволокли ее в сторону, в переулок, где усадили спиной к стене.
– Я останусь тут, – произнес Зеленогонь. – Пригляжу за ней. Ты иди.
Я кивнула, нажала обе кнопки на своей повязке и выкрикнула:
– Следующий!
Как раз когда мы вышли из переулка, раздался мощный взрыв – впятеро мощнее, чем когда Дракон выпустила по Левиафану свои ракеты. Левиафан пошатнулся; у него был неглубокий ожог сбоку на шее, еще один на лице, одно из четырех сверкающих глазных яблок потускнело, но урон был не такой большой, как я могла ожидать. Он хлестнул хвостом, словно в ярости – а может, он собирался ударить других противников эхом этого движения хвоста, кто знает.
Сейчас в бой вступила группа героев калибром поменьше. Выглядело так, будто более крепкие бойцы соизмеряли свои атаки, стараясь вкладывать ровно столько силы, сколько требовалось, чтобы не давать Левиафану расслабляться; принимать на себя максимальный урон, но в то же время не позволять Всегубителю выносить слишком много Плащей за раз. Это явно были члены одной команды – они летели строем, двигались согласованно. Двое обладали суперсилой; они цеплялись за поврежденные куски плоти Левиафана, рвали, тянули, пока он отмахивался от них. У третьего была массивная секира с чем-то смахивающим на цепную пилу по обеим сторонам; ею он наносил новые раны. Урон был поверхностным, герои отрывали лишь ошметки шкуры Левиафана, но ведь в перспективе снятие его твердой внешней оболочки должно было помочь?
Повязка направила меня к кому-то, кому уже оказывали помощь. Толстый Плащ в доспехах, которому делал искусственное дыхание мужчина в маске, закрывающей верхнюю половину лица, в стиле «Принцессы-невесты»[1], с испанской бородкой, в кольчужной мантии и с дробовиком втрое больше нормального размера. Он не разбирался в том, что делал, – подбородок толстяка почти упирался в ключицу.
Когда я подошла, чтобы взять раненого на себя, Уэстли-с-дробовиком без единого слова отошел – вытер рот, снял дробовик с плеча и умчался в гущу схватки. Я малость разозлилась.
«Тесак выбит, CD-5».
По-настоящему я делала искусственное дыхание впервые. Это было гораздо труднее, чем на курсах, причем в самых разных отношениях. То ли дело было в способностях толстяка, то ли в его весе, то ли в доспехах, то ли в сочетании этих трех факторов, но, чтобы наполнить его легкие, требовались невероятные усилия. От одного этого занятия мне хотелось блевать. В какой-то момент его слегка вырвало, и, хотя я избавилась от его рвоты как могла, после того как убедилась, что его рот ничем не занят, привкус все равно остался. Вкус соленой воды его только подчеркнул – примерно так же, как соль подчеркивает вкус пищи.
«Здоровяк выбит, CD-5. Отважный выбит, CD-5».
Краем глаза я увидела, что в бой вступила Нарвал. Она подняла руки, создав вокруг себя с десяток силовых полей, похожих на громадные осколки кристаллов, потом выстрелила эти силовые поля вперед. Они полетели к Левиафану, точно ножи гильотины, быстрее, чем можно уследить глазом, и вонзились в его плоть. Те, которые попали вскользь, застыли в воздухе и развернулись краями к нему, мешая передвигать ноги.
Раздался адский грохот. Я подняла глаза, сделав паузу, чтобы перевести дух, и увидела останки машины, падающие вокруг Левиафана. Еще грохот – куча обломков от силы удара превратилась в пыль. За телами Плащей я не видела, кто это делал, но догадывалась. Баллистик.
Мусорный бак врезался в торс Левиафана со скоростью пули, и он сложился назад – плечи ударились о землю, в то время как ноги по-прежнему удерживались на месте кучей острых как бритва силовых полей. Нарвал послала еще одно поле ему в шею, и оно вонзилось не менее глубоко, чем всё, что было раньше. Из открывшейся раны хлынула кровь – густая, похожая на гной больше, чем все, что я привыкла видеть.
Я выдохнула толстяку в легкие еще одну порцию воздуха. Тот сплюнул, выкашлял порцию темной воды. Я знала, что мне полагается продолжать искусственное дыхание, но ни сдвинуть этого типа с места, ни перевернуть его для меня было без шансов.
Не в силах сделать хоть что-то, кроме как ждать и смотреть, оправится ли он, я подняла голову и стала наблюдать за продолжающейся битвой. У меня самую чуточку кружилась голова.
Дальнобойные атаки продолжались. Мисс Милиция с базукой длиной с собственный рост выпускала в Левиафана ракету за ракетой. Она не перезаряжала оружие. Между выстрелами оно искрилось энергией – боеприпасы отправляла в ствол способность героини. Она выпускала по снаряду в секунду.
Я увидела девушку с арбалетом, которая раньше была вместе с Теневой Охотницей. Рядом с ней был помощник, который подавал из колчана тонкие, как иглы, болты; она заряжала их в свой громадный арбалет и стреляла так быстро, как только могла. Болты вонзались в Левиафана глубже, чем любое другое оружие, какое я видела.
Атаки в самом деле работали. Сейчас Всегубитель оборонялся, и ему явно было больно.
«Мы побеждаем», – подумала я.
Мое внимание привлекла вспышка слева.
Это была моя повязка. По периферии дисплея шла желтая квадратная рамка, и желтый треугольник с черным восклицательным знаком указывал примерно в направлении Левиафана.
Люди кричали. Нарвал, вопя что-то, воздвигала силовые поля между нами и Левиафаном, поднимались и другие поля.
– Ко мне! – прокричал кто-то поблизости. Я обернулась и увидела Щита из «Новой волны».
«Следующее цунами».
Толстяк еще даже глаз не открыл, а когда я стала его трясти, зашевелился, но медленно.
Тут ничего не сделать.
Я напоследок еще раз глянула на него и понеслась к Щиту. Одними губами я извинилась – извиниться вслух у меня дыхалки не хватало – больше перед своей совестью, чем перед человеком, которого я не спасла.
Щит ждал до последнего мгновения, прежде чем окружил себя лазурным пузырем. Я мельком увидела одного Плаща, который опоздал буквально на шаг и остался снаружи пузыря – а через полсекунды ударила волна. Его раздавило о поверхность пузыря из твердого света.
Я как-то была при землетрясении. Три балла по шкале Рихтера, короткое. Тогда я была дома, и, когда все кончилась, проверка показала всего-то, что несколько книг свалились с полки и зеркало упало со стены в передней. Сейчас было в сто раз мощнее: вода перекатывалась над нами и билась в ближайшие дома, заставляя землю содрогаться.
На короткое время мы оказались под водой; потоки бежали мимо пузыря Щита. Вода была впереди, с боков, сверху, сзади. Я увидела снаружи, как мимо нас промчалась здоровенная темная фигура, потом Щит упал на колени, словно удар водного эха Левиафана был на грани того, что он мог выдержать.
«Тяжелые потери, пожалуйста, подождите», – сообщил хор идентичных голосов из повязок десяти – двенадцати человек, находящихся внутри пузыря. Стало быть, наши потери оказались настолько серьезны, что компьютерная система Дракон не смогла или не захотела перечислять сразу всех.
Бушующая вокруг нас вода резко остановилась и за секунду обратилась в туман. Туман, клубясь, пополз прочь.
Это работал Мирддин в паре с Эйдолоном. Они стояли посередине дороги; Эйдолон превращал воду в туман, а Мирддин собирал его: он держал свой деревянный посох над головой, и туман собирался в шар размером с пляжный мяч у одного его конца.
Окей, такое зрелище почти заставляло поверить в этот его образ волшебника.
Левиафан спрыгнул с крыши ближайшего здания прямо в гущу одной из групп, все еще приходящей в себя после волны, и принялся сеять разрушение.
Повязки хранили зловещее молчание, хоть я и видела потери собственными глазами.
Мирддин навел посох на Левиафана и запустил в него тот шар. Шар ударил мощнее, чем все, что было до этого, и громилу зашвырнуло в здание по соседству.
– Заблокируйте его! – проорал кто-то. Шевалье. – Заставьте идти обратно, к нам!
Вокруг здания поднялись силовые поля. Само здание стало вспучиваться и искажаться, когда Виста применила свою способность. Она утолщила стены и свела средние этажи ближе друг к другу, придав зданию форму, чуть напоминающую песочные часы. Я увидела ее, мокрую и измученную, кричащую что-то (я не могла разобрать что) на кого-то из неместных Защитников. Тот говорил в свою повязку, повторяя какое-то сообщение.
«Уходите с крыш, здания могут обрушиться в любую минуту», – объявила моя повязка.
Плащи-летуны взмыли с крыши, каждый нес кого-то еще. Они все еще взлетали, когда Левиафан выпрыгнул сквозь боковую стену здания и силовые поля, которые ее укрепляли. Он попытался отступить, но уткнулся в новые силовые поля. Вдалеке я увидела фигуру. Бастион. Герой, который попал в новости из-за своей расистской тирады.
– Давай! – проревел он.
Левиафан прыгнул, разнес один барьер (тот разбился, точно стекло), но перед ним тут же возник новый. Он повернулся в нашу сторону, но его остановил еще один барьер.
– Давай, твою мать! – вновь выкрикнул Бастион еле слышно.
Здание над ним согнулось, и его середина, не в состоянии выдержать вес верхних этажей, развалилась. Верхняя половина здания обрушилась на Левиафана и Бастиона.
Виста развернулась, обвила руку вокруг Защитника рядом с ней и уткнулась лицом ему в плечо.
Вперед! – выкрикнул Оружейник. – Он захочет удрать, чтобы восстановить силы! Нельзя его выпустить!
Левиафан своей волной более чем уполовинил наши ряды. Я видела людей, лежащих в воде лицом вниз. Другие точно спали, они лежали неподвижно с искалеченными, изломанными телами.
Урон для города был столь же тяжел, но в другом смысле. Я смотрела на обломки, полтора квартала разрушенных зданий, и видела нависающую над всем этим мешанину из арок, стальных балок и решеток, не в состоянии понять, что это.
Потом вдруг до меня дошло. ШКП. Штаб-квартира здешней суперкоманды, туристический аттракцион, который сорвало с чего-то, что его удерживало на месте, и разбило вдребезги о берег.
Повязка заговорила.
«Список потерь: Разрушитель, Родоначальник, Галант, Зигзаг, Принц Клинков, Гаситель, Скромница, Гало, Вертушка, Ночь, Крестоносец, Страхолюд, Виктор, Борозда, Лай, Элегант, Кварк, Скакун, Снежинка, Баллистик, Мама Медведица, Мистер Превосходство, Гренадер, Кусай…»
Список продолжался и продолжался. Мне почти хотелось заткнуть уши, но не знать наверняка было бы еще хуже.
«…Затворник, Нарвал, Лисица, Дротик, Геомант, Простак, Ябеда…»
Перечисление продолжалось, но я его уже не слышала. Ябеда? Я заозиралась, словно могла ее увидеть. Где она была?
Нет, главное, что я внезапно очень сильно захотела узнать, так это то, что повязка подразумевала под потерями. Все эти люди погибли? Ябеда погибла? Почему повязка не направляла меня помочь кому-нибудь? Не было смысла, или же наши ряды настолько поредели, что мы не могли себе этого позволить?
Я могла надеяться на последнее, но с учетом тех ран, которые я уже видела, легче мне бы от этого не стало. Это было едва ли не хуже – думать, что Ябеда, возможно, лежит где-то, истекает кровью или задыхается, и никто не приходит ей на помощь.
– Приготовиться! – воззвал Оружейник.
Левиафан одним движением вырвался из обломков здания и хвостом подобрал и метнул в нашу сторону груду поломанного дерева, бетона и арматуры. Эгида бросился прямо в эту летящую кучу, но двух Плащей обломки поменьше сбили с ног. Еще один сложился пополам, когда его хлестнула водяная дуга от хвоста Левиафана.
«Бригандина погибла, CD-5».
Я не могла позволить себе и дальше забивать голову тем, что могло произойти с Ябедой. Вытерев руками в перчатках капли воды с линз маски и убрав волосы от лица, я занялась инвентаризацией своих букашек. Очень немногие из них были способны ориентироваться в такой буре. Мирддин каким-то образом сумел избавиться от воды, принесенной волной, но ливень превращал улицы в реки, причем слишком быстрые, чтобы я могла полагаться на что-либо ползающее. Нет, здесь на моей способности можно ставить крест.
Левиафан развернулся, хлестнул хвостом по воздуху позади себя, послав в нашу сторону три водяных заряда, потом пригнулся.
– Он удирает! – крикнул кто-то.
Левиафан метнулся прочь от нас, быстро, только чтобы тут же резко затормозить и свернуть в сторону в поисках укрытия, когда Легенда, Леди Фотон, Лазерная Греза и еще пяток Плащей открыли огонь с неба.
Другие поднимались, уходили в переулки, чтобы последовать за Левиафаном, отрезать ему пути отхода. Я стала вертеть головой, окидывая взглядом раненых и покалеченных, зная, что Ябеда где-то среди них.
Эйдолон стоял позади всех, подняв руки. От земли начали подниматься зеленые искры; они собирались вокруг Эйдолона и павших, скрывая их от глаз.
Секунду спустя он и половина тел, раскиданных по полю боя, исчезли, а искры разлетелись, как от двадцати маленьких фейерверков.
Я восприняла это как намек, что мне следует присоединиться к преследователям. Эйдолон мог помочь раненым. Я, если по-серьезному, не могла.
Я побежала за остальными, тут же едва не споткнувшись о рытвину. Повязка отмечала зеленой иконкой местонахождение Левиафана, и я следовала ее указаниям.
Свернув за угол, я оказалась в задних рядах небольшой толпы, в опасной близости от Всегубителя.
Туман блокировал один выход, в другом стояла Солнечная Балерина, держа свой сверхраскаленный шар между собой и Левиафаном. Остальные Плащи поделили два оставшихся переулка, через которые он мог бы попытался выбраться, и небо. Легенда серией лазерных ударов вбивал Левиафана в мостовую.
– Берегись, граната! – крикнула Мисс Милиция.
Она выстрелила из гранатомета, тут же выхватила с жилета другую, с мигающим светодиодным индикатором, и зарядила. Почему? Она ведь уже показала с базукой, что перезаряжать оружие вручную ей не требуется?
Тут же до меня дошло почему. Эти боеприпасы были не из тех, какие встречаются в обычном оружии. Первый снаряд взорвался тучей липких золотых лент – они мне показались знакомыми, хотя, где я их видела, вспомнить не получалось. Второй взорвался в воздухе рядом с плечом Левиафана, заставив краешки его чешуи и зияющую рану хрустально сверкать. Когда Левиафан отдернулся, хрусталеподобные кончики отделились от плоти и пропитались темным гноем.
Третий был модифицированной версией бомбы, которую я узнала. Он срикошетил от земли между ногой Всегубителя и рукой, которой он тоже оперся о землю, приземлился на некотором расстоянии слева-сзади от него и взорвался, как могла бы взорваться любая граната. Что я узнала, так это марево вокруг места взрыва, образовавшее почти идеальную сферу, заключившую в себя окружающее пространство, а вместе с ним – ногу Левиафана, кончик его хвоста, часть поясницы и живота.
Взрыв заставил Левиафана выпрямиться, откинувшись назад, и вода, повторившая его движение, была медленнее в этом пузыре, да еще и замедлялась с каждой секундой все больше.
На самого Левиафана это не так сильно повлияло, и у него была одна нога и вся верхняя часть туловища снаружи пузыря, что должно было помочь ему высвободиться. Он вытащил ногу из месива золотых лент и из сферы, хлестнул хвостом по толпе, в задней части которой была я, и поймал трех человек, обвив их за руки, ноги и шеи. Потом он метнул их прямо в центр пузыря искажения времени, где они и застряли, не сумев выбраться достаточно быстро.
«Ётун[2] погиб, CD-6. Неустрашимый погиб, CD-6. Алебастр погиб, CD-6».
Левиафан еще раз хлестнул хвостом, послав водяной клинок, подобный косе, в другую группу Плащей, потом развернулся и прыгнул.
«Мисс Милиция выбита, CD-6».
Фенья и Менья выдвинулись, чтобы атаковать, – обе уже были ростом до плеча Левиафана, – однако тот оказался быстрее. Он побежал обратно, вцепился в стену здания, а потом, развернувшись, побежал по стене вверх. Он воспользовался своим хвостом, чтобы радикально изменить угол подъема, – зацепился им за открытое окно и взметнул себя через край крыши, прежде чем кто-либо на земле успел прицелиться. Там, где хвост пробороздил участок стены, посыпались обломки.
Хоть он и исчез с моих глаз, я видела его постобраз, который продолжал подниматься. Щит, парящий в воздухе с помощью своей сестры, создал силовое поле, чтобы их не размазало. Спустя долю секунды поле отправилось в небытие. Он истощил все резервы, когда спасал меня и других от последней волны. Сейчас он был недостаточно силен, чтобы выдержать удар Левиафана или его постобраза.
Легенда выпустил по Левиафану лазерный залп, но Всегубитель проворно отскочил в сторону и приземлился на самый край крыши. Потом внезапно прыгнул прямо с места на добрых восемьдесят, если не сто, футов вверх, и вытянутым хвостом достал группу летающих героев.
Кнутообразный хвост ударил Легенду; посыпались искры и лучи света, как от фейерверка, и Легенда кувырком полетел вниз. А хвост тем же движением потянулся к Лазерной Грезе и Щиту.
«Легенда выбит, CD-6», – объявили повязки одновременно с тем, как герой грохнулся на землю.
Лазерная Греза подняла свое силовое поле, и я вспомнила, что Фотонная Мама, Лазерная Греза и Щит имели в целом одни и те же способности. Разница между ними была в том, что способности Фотонной Мамы были сбалансированы, Щит обладал гораздо, гораздо лучшим силовым полем, почти нулевой способностью к полету и слабыми лазерами. Лазерная Греза была полной противоположностью… Ее лазеры и полет были вполне хороши, силовое поле – наоборот.
Левиафан обвил хвостом шарообразный пузырь, в котором находились брат с сестрой, и начал вместе с ним падать на крышу. На полпути сжимающее усилие хвоста раздавило поле, и хвост обвился вокруг тела Щита и руки Лазерной Грезы.
Всегубитель приземлился на крышу с адским грохотом и ливнем обломков. Провалился было сквозь крышу, но тут же вскочил на ее край и спрыгнул.
Я видела все это, как в замедленном кино. Рука Лазерной Грезы засияла, и она выстрелила, воспользовавшись ударной силой своего лазера, чтобы высвободить руку. Она тут же взлетела вверх и назад, пока Левиафан продолжал падать.
Щит, оставаясь в захвате Левиафана, ударился торсом об иззубренный край крыши, мимо которого пролетал.
«Щит погиб, CD-6».
Отчаянный вопль Лазерной Грезы послышался как что-то отдаленное, что-то, что я едва заметила, потому что Левиафан приземлялся как раз туда, где смыкались два переулка. Его дернуло в сторону Солнечной Балерины, он впился в землю когтями на руках и ногах, чтобы погасить инерцию. Его эхо продолжало лететь вперед; часть его ударилась о раскаленный шар, который тут же расцвел громадным облаком пара. Остальное прошло под шаром и яростно ударило Солнечную Балерину по ногам, опрокинув ее. Она упала вперед, ударилась грудью о землю. Миниатюрное солнце исчезло.
«Солнечная Балерина выбита, CD-6».
Развернувшись на месте, Левиафан махнул рукой и создал из всей воды, которую он сотворил с того момента, как появился в этом переулке, волну, направленную на одну из двух групп. Когда Плащи зашатались и подались назад, Левиафан перепрыгнул через пузырь искажения времени и приземлился перед второй группой. Перед группой, где были несколько местных Защитников, Темп, кое-кто из «Воинства Восемьдесят Восемь» и нездешние Плащи, которых я не знала по именам.
Перед группой, в тылу которой была я.
Кто-то шагнул вперед, чтобы перехватить его посередине прыжка, – какая-то незнакомая мне женщина, к которой перед тем прикоснулась Отила. Она своим касанием дала той женщине некую форму неуязвимости, позволившую ей принять удар Левиафана и устоять на ногах.
Но какой бы неуязвимой она ни была, она не смогла остановить постобраз – тот ударился в нее и промчался мимо, а затем прямо через наши ряды.
Меня резко отбросило назад – не самой водой, а волной тел, которые давил и швырял постобраз. Я ощутила удар в плечо, и меня закрутило. Рука стукнулась о карниз и взорвалась резкой, колючей болью. Я упала на спину и увидела, как кто-то пролетел, кувыркаясь, над толпой, с отчетливым треском врезался в стену и рухнул в считанных футах от меня, безжизненный, как тряпичная кукла. На груди у него были изображены труба и флаг.
«Геральдика погиб, CD-6. Глашатай погиб, CD-6».
Кайзер – я даже не заметила его в группе – воздвиг поперек переулка, между нами и Левиафаном, решетку из клинков. Этого оказалось недостаточно. Левиафан продрался сквозь нее, как я могла бы продраться сквозь плетеную корзину. Зазубренные куски стали разлетелись во все стороны и с лязгом попадали на землю.
Кайзер сменил тактику: теперь он создавал стальные колонны поперечником в три – четыре фута, разбить которые было труднее. Они появлялись медленнее, зато не ломались, а гнулись.
Левиафан ответил тем, что стал давить. Он со всей силы нажал на барьер из клинков и колонн. Стены у основания колонн стали крошиться, посыпались стальные обломки.
Укус боли в руке напомнил мне, что я ранена. Черт, было зверски больно. Боль пульсировала, и каждый следующий импульс был хуже предыдущего. Я встала, опершись о землю здоровой рукой, но меня шатало.
Левиафан не издавал ни звука. Я ожидала рева, или шипения, или еще чего-нибудь, но он оставался безмолвен. Я более-менее представила себе торжествующий вой, когда он проломился через барьер, пригнулся и прыгнул в толпу.
Он остановился, и я подумала, что он снова атакует постобразом – сам остановился, чтобы эхо рванулось вперед, – но эхо тоже остановилось через секунду после появления; лишь самые краешки продолжили движение и яростно врезались в стены домов переулка.
Несколько долгих мгновений царила почти полная тишина, не считая шума дождя, различных звуков, издаваемых ранеными, включая меня, и треска, с которым одна из железных колонн Кайзера выломилась из стены и рухнула на кучу клинков.
У меня ушла секунда, чтобы понять, что случилось. Левиафан неподвижно висел в воздухе прямо в прыжке, и его появляющийся постобраз висел точно так же, застывший во времени. А внутри этого постобраза, наполовину погруженный в воду, был Хроноблокер.
– Кто-нибудь, вытащите его оттуда! Он задохнется! – прокричала я, и боль в руке придала моему голосу еще больше тревожности и напряжения. Но в одно время с ним прозвучало еще не меньше пяти других голосов, и все были повышены в попытке перекричать остальных. Поймать Левиафана, сдержать его, засадить в него еще тех гранат, прежде чем он вырвется. Кто-то даже выпускал по застывшему Левиафану молнии. Слишком много команд от слишком многих людей, которые не сражались вместе с Хроноблокером или против него, которые не знали, как работает его способность, у которых были противоречивые идеи по поводу того, что делать дальше.
Этот хаос нас погубит, не позволит сделать ничего путного, прежде чем Левиафан высвободится. Нам требовался порядок, а большинство людей, которые могли нам его дать, либо были выведены из строя, либо находились где-то далеко.
Повязки. Оружейник говорил, что они ранжируют запросы в зависимости от срочности.
Моя левая рука висела как плеть, и я не могла даже заставить себя поднять ее. Вес руки, тянущий ее вниз, уже был пыткой. А нажимать на кнопки – вовсе немыслимо.
Я потянулась к ближайшему ко мне человеку и схватила за запястье. Женщина с изображением полумесяца на синем костюме. Она ошеломленно посмотрела на меня; на лице ее была написана растерянность и шок. Когда я нажала на кнопку связи, женщина попыталась отдернуть руку, словно решила, что я пытаюсь ее направлять.
– Стой спокойно! – огрызнулась я. Когда я снова нажала – мизинцем и большим пальцем обе кнопки сразу – она уже держала руку неподвижно.
Я закричала в ее повязку:
– Хроноблокер выбит, CD-6! Нужен телепортер его вытащить, срочно!
Заморозка времени, которую давала способность Хроноблокера, могла длиться от тридцати секунд до десяти минут. Сколько мы уже потратили с того момента, когда Хроноблокер подарил нам эту краткую передышку? Со всем этим адреналином и безумным темпом боя чувство времени как-то притупилось.
На месте синей лунной женщины появился Плут и поприветствовал меня поднятием цилиндра.
– Хроноблокер вон там, – я указала здоровой рукой.
Плут нахмурился и огляделся.
– Приношу извинения за то, что оскверняю твое тело, о бравый герой, – произнес он, глядя сверху вниз на мертвого Плаща с изображенной на груди трубой. – Даже в смерти ты вершишь доброе дело.
Он что, тронулся? Он это серьезно или отыгрывает роль? Я подозревала последнее, но придуриваться и тратить время в подобной ситуации?
В следующую секунду Плащ заменился бессознательным Хроноблокером. Визор его шлема треснул, оттуда сочилась кровь. Я склонилась, чтобы его осмотреть, но тут же кто-то отпихнул меня в сторону. Женщина в костюме, изображающем все ее кости, – как будто очень качественная версия костюма скелета, какие можно видеть в Хэллоуин. Она тут же начала пальцами проверять шею Хроноблокера, и я не могла не заподозрить, что она врач.
– Слушайте!
Голос, прорвавшийся сквозь крики и гвалт, звучал властно, сильно.
Оружейник. За спиной у него стояли Мирддин, Эйдолон и Шевалье. Все, включая меня, повернулись к ним и вслушались.
– Он прорвался сквозь нашу переднюю линию, выбил часть лучших из нас, при этом он целенаправленно уничтожил большинство Плащей из группы Бастиона. Среди нас осталось крайне мало тех, кто может выжить, приняв удар этой твари, и нам не хватает людей, способных остановить следующее цунами или перекрыть путь Левиафану. Мы не сможем добиться успеха, если продолжим действовать по плану А.
Его слова повисли в воздухе.
– Этот здоровяк ранен, но у нас нет ресурсов, чтобы удерживать его и при этом ранить еще больнее. Сейчас мы очень скучены, и ему слишком легко выбивать нас целыми группами. Еще две-три минуты такого боя, и нас не останется вовсе.
Оружейник развернулся, поднял глаза на застывшего в воздухе Левиафана. Навел на Всегубителя алебарду и продолжил:
– Сейчас мы растянем строй. Как только это чудовище освободится, оно будет искать, куда убежать, чтобы затянуть раны, которые мы ему нанесли. А мы должны отрезАть его, замедлять и не давать проникать туда, где он может нанести по-настоящему серьезный урон.
Эйдолон сейчас нас покинет, он будет делать все возможное, чтобы минимизировать ущерб от волн и чтобы не дать превратить в руины весь город, пока мы здесь сражаемся. Остальные должны замедлять Левиафана, насколько это возможно, и доставать мерзавца при любом удобном случае. Сейчас мы вас организуем: самых крепких и сильных поместим ближе к ублюдку, дальше распределим людей, способных его доставать, а слабых расставим так, чтобы они могли подать знак, если увидят, что он прорвался сквозь нас.
Это наш план Б. Мы тянем время, ставим собственное выживание превыше того, чтобы завалить это отродье, и, черт побери, молимся, чтобы Сайон заметил, что тут у нас Всегубитель, и явился до того, как этот город и все, кто в нем есть, останутся в воспоминаниях.
[1] Речь о голливудском фильме Princess Bride («Принцесса-невеста») 1987 года. Персонаж по фамилии Уэстли носит черную металлическую маску, закрывающую нос, скулы и лоб.
[2] Ётуны – раса великанов в германо-скандинавской мифологии.