ПОСЛЕ ЛИНЬКИ Э.5
«Выше голову. Плечи расправить. Идти так, будто ты знаешь, куда идешь, будто здесь твое место».
У него были лучшие учителя. Ораторы, ловеласы, аферисты, актеры, воры, маги, головорезы. Он был обучен истории, геополитике, менеджменту и внутренней безопасности, разведке и криптографии. Он учился у лучших специалистов в медицине и ядах, в паралюдской тематике, в бухгалтерии и торговле, в науках, в стратегии и тактике, в управлении государством и бизнесом. Он знал, как делать что-то по-настоящему и как изображать, что делает.
Даже в мелочах, которые для кого-то хобби, а для рисковых изредка становятся и карьерой, он достиг некоторого уровня компетентности. Музыка, пение, живопись, проза, танцы. Все, что требовалось, – хороший учитель, голод до знаний и время. Нельзя же вести за собой людей, когда у тебя один глаз закрыт. Некоторые могли бы вести, признавая за собой определенное невежество в той или иной области, но он не некоторые.
Он универсал, повелитель довольно многих.
Двое из этих «довольно многих» его сейчас сопровождали. По левую руку от него шла женщина в белом трико. Он отобрал ее, потому что она обладала естественной грацией и уверенностью в себе, но ее имя вылетело у нее из головы. Он помнил, как нашел ее. Героиня, чья команда погибла у нее на глазах в результате нападения. Она была потерянной, беспомощной, сломанной. А теперь она стояла прямо и гордо, шутила и смеялась вместе с ее спутником.
Настоящая она была в оцепенении, заперта в клетке, но это было несущественно.
Второй тоже был в оцепенении, но по-иному. Он был вполне собой. Если он и был отстраненным, то естественной отстраненностью, такой, которая случалась миллиарды раз за всю историю человечества.
Но этот мужчина был талантлив. Он не притворялся, что находится на своем месте, потому что он в самом деле находился на своем месте. Дух его был свободен, весь мир – его раковина. Он мог бы надеть другое лицо, и оно было бы не маской, а ролью.
Он был воином, носил тяжелые доспехи. Суровый, мужественный, с бородой и стилизацией под викинга, включая мех как часть костюма. Когда женщина в белом теряла душевное равновесие, спотыкалась, он находил слова, чтобы поддержать ее, сменить направление их общения. Он язвил, оставляя открытые возможности для ясных и однозначных ответов, отпускал шутки, чтобы она могла посмеяться и снова взять себя в руки.
По сути, он в одиночку поддерживал и сохранял то, что выглядело как очень естественный диалог между старыми друзьями.
Пара героев вышла из-за угла и окинула их взглядом. «Викинг» как раз заканчивал очередную хохму.
– …шесть разных вкусов сосиски.
Женщина нахмурилась.
– А при чем тут э-… ой. Ой.
Глядя, как женщина залилась краской, как рассмеялся викинг, он тоже не удержался от смешка.
Викинг обвил его плечи бронированной рукой, так что его качнуло.
– Да ты же рассмеялся!
– Это в самом деле было немного смешно.
– Немного? – переспросил викинг. Он кивнул паре героев, когда две группы прошли друг мимо друга, и обратился к одному из них: – Привет, Железович. Как жизнь?
– Мы знакомы? – спросил тот, остановившись посреди коридора.
Викинг останавливаться не стал, но развернулся и, идя спиной вперед, ответил:
– Смена костюма в лад новой эре, дружище! Ты разберешься, а если нет, я буду тобой очень недоволен!
Они свернули за угол.
– Ты его знал? Этого Железовича?
Викинг улыбнулся.
– Железовича? Нет. Просто как-то видел его лицо в досье. Но у меня хорошая память.
«Лжецы не могут не лгать», – подумал он.
– Дразнить его было опасно. Лучше бы нам не привлекать внимания.
– Попытки избегать внимания сами по себе его привлекают. Ты взял меня ради моих навыков, Учитель. Доверяй мне, когда я их применяю.
Учитель вздохнул.
– Справедливо.
Улыбка исчезла с лица викинга.
– Ты нервничаешь.
– Я склонен считать, что я параноик, – ответил Учитель. – Хотя пытаюсь убедить себя, что это не так.
– Почему?
– Если я буду объяснять, то сперва должен спросить. В чем разница между паранойей и нервничанием?
– Первое – состояние души, второе – временное эмоциональное состояние?
– Первое – разновидность сумасшествия, – сказал Учитель. – Популярная культура это извратила, но популярная культура извратила сумасшествие в целом. Его сделали смешным, его романтизировали или гиперболизировали. Но настоящие душевные болезни – совершенно не повод для смеха. Я жил какое-то время в Птичьей клетке, я видел пугающие вещи и много к чему стал нечувствительным, но сойти с ума, вероятно, страшнее всего.
– И тем не менее ты поправил меня, когда я сказал, что ты нервничаешь, – заметил викинг, и тон его был удивительно мягким для его образа и предыдущего поведения.
– Альтернатива безумию может быть еще хуже, – сказал Учитель и помотал головой, будто стряхивая с себя чары. – Так, о чем мы говорили?
– Ты впервые в роли инфильтратора?
– В сколь-нибудь значимой? Да, – признался Учитель.
– Ты мог бы остаться.
– Я хотел бы заняться этим лично, установить связь.
– Ты мог бы дать мне сделать это для тебя, установить эту твою связь.
– Думаю, это опасный путь. В следующий раз мы сделаем то же самое? А через раз?
– Почему бы и нет?
– Я не могу быть вождем, если не буду вести. Кроме того, я тебе не доверяю.
– Думаешь, я ударю тебя в спину? – спросил викинг.
– Я про любого думаю, что он ударит меня в спину, – ответил Учитель и вздохнул. – Опять паранойя.
– Если ты продолжишь идти этим путем, кто-нибудь скорее всего, и правда ударит тебя в спину. Известная шутка, что «если тебя правда все преследуют, значит, это не паранойя», в твоем случае может оказаться самоисполняющимся пророчеством. Возможно даже, ты делаешь это нарочно.
– Не исключено, что ты еще умнее, чем пытаешься показать, – произнес Учитель. – Я рад, что не стал промывать тебе мозги.
Мужчина издал смешок.
Учитель покачал головой.
– Я собираюсь сменить курс. Если они собираются устроить мне засаду где-нибудь по пути, ждать им придется долго.
– Это достаточно просто, когда у тебя всего один враг. Но когда их так много, как у тебя…
– То, чтобы сбить их со следа, требуется более прямолинейная смена курса.
– Как скажешь. По крайней мере, похоже, сейчас у тебя всё под контролем. Сюда. Мы сейчас войдем в зону повышенных мер безопасности, так что будь настороже.
Учитель кинул взгляд вверх, в сторону камеры.
– Ты не доверяешь своим людям разобраться с этим? – спросил викинг.
Учитель покачал головой.
– Я им доверяю. Если направить на задание достаточно большое количество, то обойти их смогла бы разве что Дракон, а ее здесь нет, и, кроме того, она не может работать против меня.
– Ты так думаешь.
– Я так думаю. Не будем недооценивать Старшую Сестру.
– На случай если ты сомневаешься, я считаю, что это разумный подход, а не паранойя, – заметил викинг.
Он приложил телефон к панели возле двери. Учитель напрягся, выжидая.
Огонек сменил цвет на зеленый, и раздался звук движущихся запоров. Учитель позволил себе расслабиться.
Когда они входили, викинг тихо произнес:
– Меры безопасности первого уровня. Не именно камеры, потому что люди здесь формально ничего плохого не сделали, и их защищает амнистия, но им не разрешено свободно передвигаться по зданию, когда рядом деликатные материалы и герои без масок.
– Да, нельзя же давать всяким баламутам разгуливать свободно, верно? – спросил Учитель с ноткой иронии в голосе.
– Люди, содержащиеся в зоне с первым уровнем безопасности, когда хотят куда-то отправиться, получают спутника, и за ними следят камеры… как правило.
Учитель огляделся. В предыдущей части комплекса располагались офисы, а здесь была жилая зона. Некоторые двери были открыты, и виднелись чистые, опрятные комнаты, ожидающие вселения жильцов.
Некоторые, впрочем, были уже заселены. Каждый обитатель переделал это место под себя. Пол одной комнаты был покрыт слоем мусора – бутылочных крышечек и стеклянных осколков, выложенных калейдоскопическим узором. В другой царили черная кожа, хром и легкий аромат дорогого крема после бритья.
Они остановились у входа в одну из комнат. Взгляд внутрь оставлял мало места для сомнений. Складная ширма с изображением дракона и женщин в кимоно, над ней на стене пинап-картинки, современные и старые. Пинап-девушки пятидесятых рядом с недавними звездами. То, как они были организованы и сгруппированы, напоминало не столько украшение, сколько… изучение персонажей?
Оттуда, где стояли визитеры, виднелся угол кровати с балдахином.
– Инженю, – позвал Учитель.
Через край кровати перемахнули ноги, и миг спустя она уже стояла. Остановилась она сразу, как только увидела Учителя. Надулась, положила кулачок на бедро. Драматизированно, наигранно. Даже одета она была так же: шелковый купальный халат, короткий на грани неприличия. Она всегда устраивала шоу, и не в смысле демонстрации голой кожи, а в том смысле, что всегда актерствовала, всегда носила маску.
– Ты пробудил во мне надежду. Это ведь ты, – произнесла она. – Может, и оделся как волшебник, но это не такая уж хорошая маскировка.
– И не предполагалось как маскировка.
– Стыдись. Даже не позвонил девушке, явился незваным… Впрочем, ты никогда не отличался манерами.
– Боюсь, так и есть. Вот если бы ты захотела поговорить с Маркизом, уверен, он бы на этом фронте преуспел.
– Он переключается между аристократом и плебеем, как ему выгодно. Расщепление личности. Ты этим сейчас занимаешься? Решил снова собрать нас всех вместе? Цепляешься за прошлое, Учитель?
– Я планировал навестить его, но не ради прошлого и не для того, чтобы кого-либо собрать. Не в этом смысле. Я просто поддерживаю контакт с определенными людьми, не больше.
– Зачем?
– Изучить карту местности, – ответил он. Увидел, как она надела на лицо шокированное выражение, и перебил ее еще до того, как она заговорила: – Оценить ситуацию, Инженю. Сейчас много чего происходит, и я предпочитаю поработать с известными величинами, прежде чем начать взаимодействовать с чужеродными.
– Могу ли я поинтересоваться, почему сейчас?
– Для человека, который изображает незаинтересованность, ты задаешь невероятно много вопросов.
– Мне скучно, Учитель. Мне даже Шевалье становится неинтересен, и у него нет на меня времени, кроме как зайти убедиться, что я себя хорошо веду.
– Тогда, может, хочешь прогуляться? Размять ноги?
– Мои тюремщики, которые очень упорно заявляют, что они не тюремщики, могут сильно оскорбиться.
– Я верну тебя до комендантского часа, если к тому времени тебе все еще будет интересно вернуться.
– Ты что-то замышляешь.
– Конечно.
– Расскажи, – потребовала она. Сунула руки в карманы халата, слишком маленькие, чтобы они уместились там целиком. – И тогда, может, я и пойду с тобой на эту самую прогулку.
Викинг придвинулся к Учителю.
– Пора. Если они что-нибудь заметили…
Он смолк. Высказывать все вслух не было нужды.
Учитель легонько кивнул, но продолжил как ни в чем не бывало:
– Я планирую собрать нечто большее.
– Большее, чем что?
– Чем любая ныне действующая команда. Чем любая способность, какую мы до сих пор видели. Если хочешь, назови это мегаломанией.
– Зачем? Прежде чем ты что-нибудь ответишь, знай: «Потому что могу» – это не ответ.
– Это и не было никогда ответом.
– Ты много чего делал, и все указывает на то, что по этой самой причине. Кас Рауль? – спросила Инженю. Сейчас она расслабилась, маска спадала.
– Я много чего делал, согласен, но у меня всегда были другие мотивы. Признаю, тогда я был моложе, планы были грубее. Но все-таки эти планы работали, и они всегда были подчинены какой-то цели. Каждый раз я какое-то время собирал информацию и размещал пешек в нужных местах, начиная получать представление о том, как все взаимодействует. Связи между людьми и группами, способности, выбранные пути и причины, почему были выбраны именно эти пути.
– И каким образом это привело к убийству вице-президента?
– Убийство столь значимой фигуры запускает всё в движение. Это движение позволяет мне видеть вещи под другими углами, заполнять белые пятна. Мне необходимо было сделать что-то крупное, чтобы нарушить обычную динамику в достаточной степени, чтобы я смогу увидеть настоящую большую картину и заполнить белые пятна.
– Большая картина. Ты опять говоришь о важных вещах. На том же уровне, что и убийство вице-президента и премьер-министра.
– Это немного более впечатляюще. В обоих случаях в результате своей игры – сперва смерть на национальном уровне, потом на международном – я получил информацию, которая была мне нужна, увидел эффекты и замыслы в глобальном масштабе. На основе этой информации я был уже готов действовать, когда меня арестовали. У меня были годы на то, чтобы думать, учиться и совершенствоваться. Я планировал наше освобождение, чтобы сохранить свой рассудок и динамику событий. Кстати, не стоит благодарности.
Инженю пожала плечами.
– Я вышел на свободу, после чего стал действовать, вооружившись новыми знаниями. Ждать, когда представится возможность, долго не пришлось, и сейчас я готов очень хорошо. Я нашел недостающий кусок мозаики и сделал его своим, в тайне, все такое. Некоторые из их активов – теперь мои активы, и у меня есть опора, чтобы сделать нечто совершенно иное.
– Тема, вокруг которой ты все время танцуешь.
– Ничего особо криминального, хочешь верь, хочешь нет. Но с моей стороны было бы глупо рассказывать тебе все, если ты собираешься отклонить мое приглашение, а потом все разболтать своему избранному бойфренду при первой же возможности.
– Мы знаем друг друга, Учитель. На самом деле ты же не думаешь, что я такая одноклеточная.
– Да. Да, не думаю.
– И тем не менее рассказать не хочешь. Ты злюка, Учитель.
– Я…
Его телефон бибикнул. Две высоких ноты подряд.
– Тревога? – спросил викинг.
– Возможно, я переоценил умение моего коллектива оберегать нас от лишних взглядов, – ответил Учитель. – Мисс?
Женщина в белом приподняла бровь.
– Непосредственных угроз нет. Но понять трудно.
Учитель кивнул и покосился на дверь. «Никаких полицейских в силовой броне», – подумал он.
– Уходим, – произнес он. – Инженю…
Он смолк. Развернулся к ней, но ее не было. Невидимость не относилась к числу ее способностей, но…
Халат взлетел в воздух и упал на стоящую в углу ширму с драконом. Инженю была с той стороны.
– Вижу, ты решила пойти с нами.
– Мне скучно, – ответила она из-за ширмы. – Они могут дать мне мое искусство, хорошую еду, развлечения, спутников для игры, но я хочу лишь одного, а его они мне не дадут.
– Если ты идешь, чтобы навести шороху и вынудить его прийти за тобой…
– Я с ним закончила, – заявила Инженю. Она вышла из-за ширмы, одетая в платье с высоким кружевным воротником. – Ему же хуже. Знаешь, я ведь в курсе, что у моих бойфрендов были полосы невезения. Я не слепая.
– Ты проклята, – прокомментировал викинг.
Инженю улыбнулась и склонилась над шкафчиком, чтобы посмотреться в зеркало в овальной раме. Взяла помаду, нанесла пару штрихов.
– Я бы так не сказала. Хорошая любовная история должна закончиться трагически, верно ведь? Если оставить в стороне исход, разве это по-своему не великолепно? У меня таких историй было немало. Один раз мне даже разбили сердце, но я крепче, чем кажусь.
– Значит, Шевалье выскользнул из петли? – спросил Учитель.
– Уместнее сказать, он выбрался из сковородки, – ответила Инженю, проводя щеткой по волосам до подбородка. – Хуже, чем мои бойфренды, кончают только мои экс-бойфренды. Это так печально.
Закончив с волосами и макияжем, она развернулась. В ее глазах не было теплоты.
– Ему же хуже, как ты выразилась, – прокомментировал Учитель.
Она чуть нахмурилась, но ее взгляд не дрогнул и не потеплел.
– Они идут, – сообщила ученица. – Двое. Тем же путем, каким пришли мы.
– Идем? – Учитель указал на дверь.
Они вышли. Как только они очутились в коридоре, в конце его открылась дверь.
«Драконьи зубы». Гражданские в силовой броне и с соответствующим обучением.
Способность Святого тут представляла проблему. Он создавал Мыслителей и Механиков, но низкоуровневых, ограниченных в масштабе. Провидец, предупреждающий об опасности всего за несколько секунд, не очень-то полезен.
И тем не менее в результате солдаты ДЗ оказались удивлены сильнее, чем компания Учителя. Шанс на прорыв.
– Я так старалась заслужить минимальный уровень безопасности, – надувшись, произнесла Инженю. – И враз все похерено.
– Я не думал, что ты собиралась возвращаться назад? – Учитель сделал из утверждения вопрос, первым из группы сворачивая за угол. «Лестница будет перекрыта, но если мы найдем комнату, в которую сможем проникнуть, то нам удастся выскользнуть».
– Девушка любит держаться за свою репутацию, – сказала Инженю. – Даже если эта репутация всего лишь «опасная», а не «катаклизменная».
«С этими дверями и перекрытой лестницей у нас девять путей к бегству».
– Когда я исследовал это место, – сообщил викинг, – я слышал, как несколько человек шумели насчет тебя. Говорили, что ты прощупываешь почву, стреляя глазками в одного из тюремщиков, и они хотели снова поднять тебя до «катаклизменной». Ну, они говорили «второй уровень безопасности», так что, возможно, не настолько жестко. Что там между опасной и катаклизменной?
– Полагаю, отвечать было бы неразумно, ибо есть риск оскорбить нашу коллегу, – сказал Учитель.
– Я тоже так считаю, – согласилась Инженю.
– Если это улучшит твое настроение – я думаю, что они тебя сильно недооценивают, – сообщил Учитель.
– Это очень любезно с твоей стороны, но я не опасна. Все это ложь и клевета.
«Одержимость и самообман. Ее личный вид сумасшествия? Или она лучше как актриса, чем я предполагал? Может, она просто-напросто так часто говорила себе эту ложь, что сама же в нее поверила?»
Они нашли пустую комнату и приоткрыли дверь.
Учитель сунул руку под мантию и извлек металлический диск. Кинул его на пол.
Свет погас. Не просто выключился – это был короткий, но мощный разряд, прошедший по полу и по всей комнате.
Телепортирующее устройство не включилось. Броня на мужчине в костюме викинга зашипела и исчезла панель за панелью; любой, кто был не в курсе, теперь понял бы, что это голограмма. На самом деле он был лишь в обтягивающих шортах до колен.
– Они толковее, чем мы ожидали, – сказал почти голый викинг.
– Включили интерференцию?
Мужчина кивнул, и его плоть начала искажаться.
Осмос на уровне целого человеческого существа.
– Надеюсь, это был не весь твой план побега, – произнесла Инженю. – Я буду дуться, если меня переведут на более высокий уровень безопасности из-за этого твоего маленького неуклюжего трюка, попытки к бегству, продлившейся всего-то пять минут. Я ненавижу дуться.
– Осталось… семь вариантов, – сказал Учитель. – Я учел это в своих планах. Это неполная блокада, так что у нас есть некоторая свобода, чтобы…
Окна начали закрываться. Металлические ставни. Комната погрузилась во тьму. Никакого освещения, кроме лучиков света, пробивающихся сквозь щели в металлических стенах.
– Это полная блокада, – поправился Учитель. – Тем не менее все равно остается семь вариантов.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прокомментировала Инженю.
– Я сказал уже, что знал об их мерах безопасности, – огрызнулся Учитель. – Это не проблема. Полагаю, мой план на случай внезапной блокады сейчас уже яснее ясного.
– Да что же это за такой рабочий план у тебя?
– Мы должны избежать поимки в течение… – он кинул взгляд на свои часы, но те стояли, – неопределенного периода времени. Меньше пяти минут. Не проблема.
– Не проблема? Мы в центре комплекса, где обитает самая большая группировка героев самого большого города во всех известных мирах, – сказала Инженю.
– Не проблема, – повторил Учитель.
– Надеюсь, ты простишь меня, если я тебе не поверю, – заявила Инженю. – Я могла бы применить к тебе свою способность. Но ты мне даже не нравишься.
– Я бы предложил свою, хотя бы для облегчения процесса, – ответил Учитель. – Но я вижу тенденцию, что каждый, кто осведомлен обо мне, склонен ошибочно интерпретировать это как оскорбление, а не что-либо иное.
– Это намекает, что мы тупые, – произнесла она. – Или в отчаянии.
– Могу представить ситуацию, в которой может намекать.
– Если нас арестуют, то нас арестуют, – сказала Инженю. Она наблюдала за тем, как бывший викинг отщепляет от себя свою копию. – Я предпочитаю вести себя паинькой и согласиться на перевод в камеру поменьше, чем перестараться и быть подстреленной.
– Мы не будем подстрелены, равно как и арестованы. Я все-таки горжусь тем, что мои планы работают. Любые запасные планы – это больше вопрос гибкости и удобства, чем вера, что мой основной план не сработает.
– В твоем голосе чувствуется раздражение.
– Проводишь больше десяти лет в роли суперзлодея, запускаешь крупные и мелкие планы со стопроцентным уровнем успешности, – ответил Учитель. – Но первый же ухаб на пути, и в тебе начинают сомневаться.
– Тебя арестовали.
– Это было между моими планами, – возразил Учитель.
Клоны викинга изменили форму. Один мужчина, одна женщина, он азиат, она черная. Третий тоже начал меняться, его плоть набухала и сжималась, когда он принимал форму крупного мужчины.
Оригинал достал несколько дисков, проверил их с обеих сторон и нахмурился.
– Проблемы?
– Нет питания. Если мы будем драться, я буду драться голым, – ответил он. Но уже когда он это говорил, клоны начали исторгать одежду, создавая ее из складок плоти. Цвет тоже начал меняться.
– Против бронированных врагов? – спросил Учитель.
– Вероятно, одолеть их я не смогу, но отвлечь – да.
Учитель кивнул.
– Оборотень, – произнесла Инженю. – Может, я тебя знаю с другим лицом?
– Я не был в Птичьей клетке, – ответил викинг. – Сатир.
– Я в восторге.
«Нимфа и сатир», – подумал Учитель. Но не стал мусолить эту мысль.
– Те двое приближаются, – предупредила женщина в белом.
– Хорошо, – ответил Учитель. – Подойди сюда.
Она подошла. Он мог бы интенсифицировать свою способность, усилить воздействие на субъекта, но способность этой женщины была, мягко говоря, мелкой. Он хотел получать помощь от человека, а не от инвалида. Хорошо, что ее дух был уже сломлен, когда Учитель ее отыскал. Это означало, что она была в целом более податлива, не становясь при этом бесполезной.
«Сейчас она счастливее», – подумал он. Тогда она блуждала, а сейчас у нее было направление, пусть и задавал это направление он.
То, что предвидение едва-едва укоренилось, означало, что его легче было бы отменить. Его разум прикоснулся к бессчетному количеству способностей, организованных в ряды и столбцы на задворках сознания.
Были нюансы. Подводные камни. Он мог подарить специализацию в какой-то конкретной области, мастерство в данной тематике. Так он и нашел своих экспертов-учителей, как бы иронично это ни выглядело. Своих Механиков он тоже делал именно так, продвинув их мастерство за обычные пределы теорий и знаний. Делая это с достаточным количеством людей, назначая их всех на одну задачу – в итоге он сам был, по сути, Механиком, хоть и не напрямую. Имелись недостатки: он нуждался в персонале, плюс нехватка надежности в итоговом продукте, если он лично не проверял каждый шаг; тем не менее он был низкоуровневым Механиком в каждой области.
Также он мог дарить огромное количество ментальных способностей. Способности по части восприятия, способности, дающие расширенный взгляд, или специфические формы гениальности, подчиняющиеся иным правилам.
Именно этого типа способность он дал сейчас женщине в белом.
Солдаты ДЗ приближались. Они могли видеть сквозь стены, они были сильны, крепки, и они бы выиграли бой благодаря компьютерам, которыми были снабжены. Их костюмы не поддаются взлому и лишены стандартных уязвимых мест, куда можно было бы атаковать.
Благодаря поддерживаемому Учителем контакту женщина в белом менялась, ее способность подстраивалась. Всевидение. На малом расстоянии она могла видеть все, как снаружи, так и внутри.
Закончив, он достал из мантии блокнот и передал его женщине.
– Карта. Отметь людей и все остальное, чего не было на схеме, которую я показал тебе раньше.
Она принялась рисовать, почти уткнувшись лицом в бумагу из-за сумрака.
– Сидим в темноте, к нам сходятся бронекостюмы, и все это посреди супергеройского центра, – сказала Инженю. – Я несколько обеспокоена.
– Ты же сказала, что не волнуешься.
– Я не волнуюсь за них. Я волнуюсь, что ты так сильно в меня вложился. Ты ожидал чего-то вроде этого.
– Да, ожидал.
– Это значит, что тебе нужна либо я, либо моя способность, либо и то, и другое. Нужна достаточно сильно, чтобы ты пошел на такой риск.
– Слово «риск» подразумевает, что исход сомнителен.
– Исход всегда сомнителен.
Учитель покачал головой.
– Позволь мне утолить твои тревоги двумя словами.
– Двумя словами?
– Стокгольмский синдром.
– Заложник влюбляется в своего захватчика. Красавица и чудовище, – сказала Инженю. – Я всегда любила кино про принцесс.
– Я даю людям способности, и я считаю, что для людей есть некая притягательность в том, чтобы быть рабами. Быть притупленными. Некоторые тянутся ко мне, как алкоголик к спиртному. Любовь, в некотором смысле. В твоем случае это почти что защитный механизм.
– Защитный механизм? Я влюбляюсь в тебя, ты получаешь преимущества моей способности…
– Как правило, для твоих парней все заканчивается не очень хорошо, – прокомментировал Учитель. – Психозом или чем-то вроде одержимости. Нет. Я не собираюсь тебя захватывать. Я собираюсь достичь противоположного.
– Тебе придется это объяснить.
Он чуть улыбнулся.
– В свое время. Сатир, ты готов? Помнишь план?
– У меня хорошая память, – кивнул Сатир.
– Давай встретимся лицом к лицу с нашими противниками, – сказал Учитель.
Сатир снова кивнул. Его преобразовавшиеся клоны пошли первыми. Учитель, подобрав телепортирующий диск, двинулся следом.
Они направились прямо к людям в бронекостюмах. Тех собралось уже пять. Прочие были где-то еще в этом районе.
– Прошу прощения, – сказал Учитель.
Люди в костюмах навели на него оружие. Выделили его из группы. Клоны подошли ближе к Учителю, заслоняя его собой.
– В течение ближайших минут мои последователи осуществят разработанный мною план, – произнес он. – Они собираются выполнить четыре действия. То, о чем вам следует беспокоиться больше всего, – притягивающий луч. Он установлен довольно близко и выстрелит по этому сооружению. При этом он вырежет цилиндрическую секцию и медленно извлечет ее наружу. Уверен, в детстве вы играли в игры. Возможно, играли в ту, где надо вытягивать из башни деревяшки. Они собираются изъять большую часть этого этажа. Когда это произойдет, верхние этажи опрокинутся. Часть обрушится на соседнее здание. Если мне не изменяет память, там расположена небольшая больница.
– Руки на голову, развернуться спиной, – приказал один из ДЗшников.
– Все, кто управляют этим лучом, – бывшие герои. Плащи, пришедшие ко мне от отчаяния, люди, не способные заплатить, и другие невинные. Я не рекомендовал бы вам атаковать. Я предусмотрел меры, благодаря которым это закончится плохо для всех участников.
– Живо! – рявкнул ДЗшник.
Учитель развернулся, отбросил телепортирующий диск и завел руки за голову.
– Прямо сейчас, я знаю, у вас поблизости есть корабли, позиционированные с задачей поймать наше беглое судно. Я знаю в точности, сколько их у вас. С учетом количества людей в этом здании вам потребуются они все до единого, чтобы эвакуировать всех вовремя.
Один из ДЗшников навел ствол на диск и запенил его.
– Все до единого. Секция здания, в которой я нахожусь и которую выхватит притягивающий луч, будет подобрана моим судном. После этого здание обрушится. Вы можете попытаться остановить процесс, но я гарантирую, что это будет вам дорого стоить.
ДЗшник нажал ногой ему под коленом сзади. Колено согнулось, и Учитель опустился на пол. Он услышал звяканье цепей. Наручники.
– Есть простая альтернатива. Я знаю, что нас сейчас слушают герои. Возможно, Шевалье или Легенда. Или Бунтарь, если учесть, что кто-то, похоже, сумел обойти моих хакеров? Если вы прекратите блокировать работу моего оборудования, я и мои коллеги воспользуемся вон тем портативным телепортером в углу. Я отбываю, вам не приходится обо мне беспокоиться, и здание остается в целости. Людей, управляющих притягивающим лучом, вы можете оставить себе. Мой вам подарок.
Он ждал, чувствуя, как металлический обод охватывает запястье. ДЗшник обошел его и навис сверху. Черные доспехи с бортовым компьютером. Зловеще.
– Инженю хочет уйти, и, если вы будете настаивать на своем, вам придется встретиться с нами в суде, а там вам придется объяснить меры безопасности, которым вы ее подвергаете. Весьма вероятно, вы победите, но то, что вы не блюдете дух амнистии, станет достоянием общественности. Это первый удар. Второй удар: вы потеряете это здание. Самое неподходящее время, чтобы потерять важнейший элемент и энергетическую базу. Это подействует на десятки миллионов людей, которые проходят через этот район или видят его с отдаления. Вы не хотите получить такой удар по моральному состоянию людей.
Он ждал. Другой ДЗшник начал заниматься остальными.
Все еще стоя на коленях, Учитель встретился глазами с охранником, стоящим над ним. Глаз мужчины не было видно, но в углу одного из них мигал красный огонек. Учитель продолжил:
– Удар номер три? Даже если вы заключите меня под стражу, что само по себе не гарантировано, у меня есть другие ученики в других местах. Вы приговорите их к смерти: если меня не будет, некому будет присматривать за ними, некому будет добраться до них там, куда я их отправил. Вы не получите ничего существенного. Отправите меня за решетку, ладно. Но что это вам даст? После амнистии все, в чем вы сможете меня обвинить, – незаконное проникновение. Потеря этого здания, десятков жизней, репутации… всего лишь ради того, чтобы остановить меня?
– Возможно, ты преуменьшаешь свое значение, – прошептала Инженю.
– Шш, – ответил он. – Я выдвигаю разумные аргументы, не подставляй меня.
ДЗшник произнес:
– Я получил инструкции сообщить вам, что мы не ведем переговоров с террористами.
– Взвесьте это математически: сколько жизней будет погублено одним этим моментом тупости в сравнении с жизнями, которые, по вашему мнению, я погублю, если продолжу действовать на свободе? Взвесьте это эмоционально…
Мигание красного огонька в углу маски ДЗшника ускорилось. Учитель кинул взгляд назад. Сатир и Инженю были пленены, их руки скованы. ДЗшник сковывал клонов. Другие наблюдали за коридорами.
Мигающий огонек стал желтым, потом зеленым. Вокруг телепортера заклубился туман. Пена, удерживавшая его, растаяла. Приборчик заскользил по полу на маленьких колесиках.
Учитель позволил себе упасть. Его плечо ударилось о телепортер. По всему его телу пробежали искры.
Когда он появился на другой стороне, его уже ждали ученики; они оттащили его вбок.
За ним последовали Инженю, Сатир и женщина в белом – в этом порядке.
На то, чтобы полностью разобраться, потребовалось какое-то время. Ученики тщательно просканировали всех новоприбывших на предмет маячков и других сигнатур. Разнообразными устройствами была зашифрована сигнатура телепортера, чтобы не дать кому-либо последовать за ними.
Они находились в просторном здании с высоким потолком; большая часть этого здания была занята одной машиной. Лучшей, какую он мог соорудить сам, без Проводника. Шестьдесят его учеников сновали туда-сюда, занимаясь своими задачами.
– Как? – спросила Инженю.
– Мы провели свои исследования, – ответил Учитель. Тем временем один из его учеников перерезал цепь его наручников. – Они должны были применить костюмы. Требования протокола, когда дело касается Инженю. Общая блокада не затрагивает костюмы, потому что им необходимо функционировать на сто процентов, когда против них Плащи. Когда эта штучка оказалась достаточно близко к одному из них, команда на этой стороне смогла ей управлять.
– Если бы они уничтожили телепортер…
– Опять-таки, это нарушение протокола. В механиковы устройства не стреляют. В лучшем случае их пытаются погрести под арест-пеной, и я использовал свой доступ к Дракон, чтобы достать формулу контрагента.
– Ты же не можешь покрыть все возможные варианты, – сказала Инженю.
– Мои планы срабатывают, – возразил он, отряхиваясь от пыли.
Ее голос прозвучал жестко, когда она заявила:
– Если тебе нужна моя помощь, ладно. Но не включай меня в свои безумные схемы.
Он приостановился.
Безумие, психоз.
Кстати говоря…
– А где наше отвлечение?
– Лун закончил свою работу десять минут назад, – ответил один из учеников.
– Он нашел? Мне надо будет увидеть фотографии. Я в нетерпении, как ребенок перед Рождеством.
– Готовит их прямо сейчас, сэр.
– Никаких происшествий?
– Одно происшествие было, – ответил ученик. Прямо, без эмоций на лице. Никаких намеков на то, была ли это ошибка, стершая с лица земли континент, или Лун убил ученика.
– Покажи.
Мониторы зажглись.
Лун был куплен как наемник. Место действия – подземное хранилище, и повсюду лежали павшие Плащи. Область зрения сдвигалась вслед за камерой, показывая фрагмент когтистой руки Луна. Он был таким высоким, что его рука болталась где-то на уровне плеч идущих рядом с ним учеников.
Лун отказался от предложения Учителя применить на нем способность, но согласился на холодные, твердые деньги и на присоединение группы учеников, чтобы гарантировать выполнение работы. Они были одеты в белое и несли оборудование, за которое Учитель заплатил немалые деньги. Все обладали собственными способностями вдобавок к дополнительным, которые дал им он. Они были лояльны и пошли бы на смерть, отдай он им такой приказ.
Картина была в каком-то смысле почти комичная. Повсюду были наклеены предупреждения, на камне выгравированы черепа со скрещенными костями, даже желтая полицейская лента виднелась то тут, то там.
Лун проигнорировал это все. Он изменился, когда прорывался сквозь оборонительную линию.
Каждый план должен включать в себя победу, подумал Учитель. У него продолжалась удачная серия. Применение Луна, причем именно сейчас, помогло отвлечь более сильных героев.
Либо Луна удалили бы из общей картины, покончив тем самым с одним из хаотичных элементов, либо Лун бы преуспел, и Учитель смог бы избавиться от одного из постоянно грызущих его сомнений, в результате чего спал бы чуточку лучше.
Он провел глубокое исследование, велев своим миньонам разыскивать, раскапывать видео где только можно. Сперва велел им изучать эти видео, потом перепроверил сам.
Но аргументированная догадка – все равно лишь догадка.
Лун вломился в последнее хранилище, смяв дверные петли, а потом медленно отодвинув дверь, накалив в процессе металл.
– Они не послали туда кого-нибудь из основных Плащей? Шевалье? Или Валькирию?
– Слишком далеко, сэр.
В этом новом будущем «далеко» могло означать разное. Мир в другой вселенной – вполне возможный вариант.
– Нам повезло… или крайне не повезло, если этот инцидент…
Он смолк, когда Лун вошел в само хранилище. Камера осветила его содержимое.
Сатир шагнул назад, сложив руки.
– Что там? – спросила Инженю.
– Карантинная зона. Это было оружием, которое применял Всегубитель.
Пушка. Темно-серая, с бледно-зеленым покрытием, мозаичным в том месте, где один из материалов частями в него внедрился. На боку виднелась борозда (в этом месте перо рассекло корпус), но в основном оружие выглядело целым.
Симург снова и снова защищала это оружие. Учитель сам видел это, проверял видео, смотрел, как она изо всех сил старалась прикрывать пушку крыльями. В большинстве случаев она делала это тонко – устраивала так, что эти движения выглядели случайными.
Она не могла самостоятельно создавать механиковы устройства. Ей приходилось копировать дизайны Механиков, находящихся поблизости от нее. Учитель выяснил, кого она скопировала (это был ныне покойный Плащ из Броктон-Бея), и отыскал дизайны.
Имелись расхождения.
Он остро ощущал, что вполне может сейчас идти прямиком в ее ловушку. У него было достаточно много провидцев при себе и, на том видео, при Луне, чтобы Симург не смогла применить против него свою полную мощь, но она могла заранее все подготовить и зарядить, не зная точно, против кого, но зная, что в любом случае будет плохо.
Оружие затерялось в ходе битвы, и герои решили минимизировать контакт с ним, заперев его.
– Тихо, пожалуйста.
Суета учеников, возящихся вокруг него, разом стихла.
В наступившем молчании он услышал позади себя шаги. К нему, Сатиру и Инженю присоединилась еще одна персона.
Учитель, не поворачивая головы, произнес:
– Полагаю, ты уже смотрела это видео?
– Да, – ответила Контесса.
Лун вломился в корпус, как раньше вломился в дверь хранилища.
Раздался скрип, когда коготь Луна коснулся стекла.
Он впился в металл, отрывая его, но сохраняя при этом стекло.
Внутри была жидкость.
Свет упал на стекло и в первый момент скрыл содержимое.
Младенец. Мальчик. С большими ушами и большим круглым носом. Без младенческой симпатичности.
Сколько ему – один год, два? Ускоренное старение? Где Симург сталкивалась с Механиком, обладающим знаниями такого рода? Костерезка?
Это тревожило само по себе. Девочка-Механик утаивает знания?
– Это и есть большие дела, о которых ты говорил? – полюбопытствовала Инженю.
– На самом деле нет. У меня были разные подозрения, но Всегубитель, делающий ребенка, в их число не входил.
Лун прикоснулся к стеклу пламенной рукой, плавя его. Вода при контакте с когтями испарялась.
– Нет, – произнес Учитель. Глупо, если учесть, что Лун не слышал, да и вообще, это уже произошло. И все равно он не смог удержаться. – Не надо.
К тому времени, когда Лун убрал лапу, вода побагровела и закипела.
Монстр повернулся уходить. Загрязненная вода позади него все еще пузырилась.
– Даже не знаю, испытывать по этому поводу облегчение или жуткий страх, – прокомментировал Сатир.
– А инцидент? – спросил Учитель.
– Десять минут от этого момента, – ответил один из учеников. – Он немного рычит, но мы ничего не можем разобрать. Он просто ходил, наша камера следует за ним.
– Тогда перемотай вперед.
Видео проскочило вперед. Лун находился на темной лестничной клетке. Вокруг был усиленный бетон и стальные балки, откуда-то сверху шел свет.
Он шагнул вверх; когтистые ступни скользнули, поскольку были слишком длинными и широкими, чтобы уместиться на одной ступеньке.
Симург ждала.
Лун был с ней одного роста, он весь щетинился чешуей. Из них двоих Симург больше походила на человека, бледная, со слегка колышущимися на ветру волосами и непроницаемым выражением лица.
Оба монстры.
– Отличная работа, – произнес Сатир. – Ты мог погубить нас всех.
– Она двигалась? Она не в спячке? Атаковала ли она какую-либо цель?
«Неужели я только что снова запустил цикл?»
– Она вернулась на орбиту.
Учитель кивнул, но, каким бы привычным к ужасам этого мира его ни сделал жизненный опыт, все равно в животе возникло ощущение, будто кишки завязались в узел. Это ничего не значило. Симург снова ушла в спячку, или же она выжидает?
Или делает что-то совершенно другое?
– Я не понимаю, – произнесла Инженю.
«Я тоже», – подумал Учитель, но вслух говорить не стал.
– Она запросто может попробовать еще раз, – заметила Контесса. – Трудно сказать, как именно, когда она ни во что не вовлечена.
Учитель кивнул.
– Что будешь делать? – спросила Контесса.
– Если она попробует еще раз, я это узнаю и предприму действия, чтобы ее остановить. Мне придется привлечь других. Возможно, героев. Надо делать выводы из ошибок моего предшественника. Снова и снова повторять одно и то же, ожидая при этом других результатов, – безумие, не так ли?
– Есть пословица на эту тему, – согласилась Контесса.
– Ты сказал, она «попробует еще раз». Попробует что? – спросила Инженю.
– Это я тоже узнаю, – ответил Учитель. – Жаль, что Лун уничтожил труп. Если нам повезет, герои не запечатают хранилище в качестве карантинной меры и проверят ДНК.
– Я могла бы выяснить, – предложила Контесса.
– Ты собираешься помочь?
Какое-то время она как будто раздумывала, потом сказала:
– Вероятнее всего.
После чего удалилась.
Скорее кошка, гуляющая сама по себе, чем верная собачка.
И все же – она в его лагере, по крайней мере пока.
Учитель кивнул.
– Так. С этой работой всё? Было еще что-нибудь?
– Лун позвонил и оставил сообщение, сэр, – ответил ученик. – Разобрать было трудно. Он сказал, что, если хотите, можете счесть это нарушением контракта.
– Заплатите ему. Это оставит возможность для будущих наймов.
– Есть, сэр. И еще сообщение от Маркиза. Сегодня он примет вас в любое время.
– У тебя есть координаты?
– Да, сэр.
– Полагаю, я с тобой, – заметила Инженю.
Учитель кивнул. Как ни хотелось ему отдохнуть и собраться с мыслями, надо было продолжать двигаться.
– Святой?
Один из учеников в углу повернулся. Секунда потребовалась ему, чтобы задействовать функции, необходимые для ответа.
– Сэр?
– Код Дракон. Есть ли изменения? Что-нибудь существенное?
Святой медленно покачал головой.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался Сатир.
– Просто мысли, – Учитель тоже качнул головой.
Кто превзошел его команду хакеров? Бунтарь не настолько хорош. Либо с его командой произошло что-то не то, либо Дракон каким-то образом стала активна и скрывает это от него.
«Паранойя».
Он и Инженю вошли в телепортер.
Маркиз сидел на крыльце просторного летнего дома. Рядом с ним стоял графин с ледяным чаем и тарелка с печеньем.
– Ледяной чай? – спросил Учитель.
– Я выбрал слишком теплое место, чтобы переждать зиму, – ответил Маркиз. – Инженю. Как жизнь любовная?
Она чуть нахмурилась.
– Присаживайтесь? – предложил Маркиз, указывая на ступени.
Учитель сел. Было неудобно, а он совершенно не оборотень.
– Итак. Сразу приступим к делу или начнем с бессмысленного трепа ни о чем?
– Несколько минут назад я бы ответил «к делу», – сказал Учитель. – Но пока что с меня хватит дел. Как поживает твоя семья?
Маркиз легонько потянулся. Взял печенье, другое предложил Инженю.
– Ледяного чаю? Кому-нибудь одному или обоим?
Учитель запрокинул голову. Солнце жгло нещадно.
– Ловлю на слове.
– Будь добр, – присоединилась Инженю.
Маркиз не спеша налил чай из графина. Подал бокалы гостям, потом наполнил свой.
– Кстати говоря, Учитель, если ты вновь поднимешь тему моей дочери, я сделаю тебе лоботомию.
– Принял к сведению, – кивнул Учитель.
– Иглу в ноздрю, протыкаем переднюю оболочку мозга, вычищаем… Впрочем, я отвлекся. Ты не сможешь упомянуть ее так, чтобы это не звучало как угроза, поэтому я предпочел бы, чтобы ты избегал этой темы вовсе.
– Это можно, – согласился Учитель.
Маркиз улыбнулся.
– Но, раз ты уже спросил, она прощается со своей семьей.
– Что это означает?
– Означает то, что означает. Оставляет все плохое позади. Движется вперед к… ну, тоже плохому. Но, надеюсь, в хорошем смысле.
– Полагаю, ты и есть то плохое, что у нее будет в будущем. Значит, ты продолжаешь карьеру, да? – спросил Учитель.
– А ты смог бы остановиться?
– Нет, но я связан бизнесом, и я никогда по-настоящему не уходил из него. Я поинтересовался, смог бы ты после некоторого времени в стороне от дел.
– Я был лидером блока камер. Едва ли это отпуск от суперзлодейства.
– Но ты покинул своих старых деловых партнеров, и после одиннадцати лет в «клетке» тебе не к чему было возвращаться.
– Я вернулась сразу же, – тихо произнесла Инженю. – Мне на удивление одиноко.
– Отсюда возникает вопрос, – сказал Маркиз. – Может ли человек измениться? Полагаю, если бы я собрался измениться, причиной была бы дочь. Ведь именно моя работа отняла ее у меня.
– Но ты возвращаешься?
– Можешь назвать это нарциссизмом. Я слишком сильно люблю «Маркиза», чтобы распрощаться с ним.
– Оригинальный Нарцисс так сильно любил самого себя, что завял, – сказал Учитель. – Это может быть разновидностью психического отклонения. Разновидностью сумасшествия.
– Странное поучение, – заметил Маркиз.
– А разве нет? Я уже какое-то время сосредотачиваюсь на общей картине и обнаружил, что являюсь на данный момент одним из сильнейших злодеев. Мои планы приносят результаты. У меня есть все, чего я хочу. Я смотрю на вещи на ином уровне. Каково сейчас наше положение?
– Человечества в целом или нас как индивидуумов?
– И то, и другое? – предложил Учитель.
– Ты уже размышлял над этой темой. Поделись сперва своими мыслями.
– Ты спрашивал, может ли человек измениться. Я смотрю на нас и на людей, с которыми мы взаимодействуем, и вижу безумцев и монстров. Это только мы, отдельные индивидуумы, или это все человечество такое? Я мог бы применить свою способность и натравить на этот вопрос целую команду, но не уверен, что мне понравится ответ. Я хотел бы измениться, и это намного легче, потому что я могу лгать себе, каков бы ни был результат.
– Что подводит нас, полагаю, к твоему деловому предложению.
– Плащи. После всего того, что мы узнали о Сайоне, ходит теория, что все способности – части единого целого. Мы видели, какими разрушительными могут быть некоторые способности, работающие вместе. В конце концов, в каком-то смысле именно так мы и победили.
– Более или менее верно, – согласился Маркиз.
– Я достиг всего, чего хотел. Я продаю способности, я богат, в моем распоряжении есть небольшая армия. У меня есть враги, и, некоторым странным образом, этого я тоже хотел, поскольку это привносит в жизнь интерес. Но я чувствую, что должен тянуться выше. Сможем ли мы вновь собрать целое? Хотя бы частично?
– Вот почему ты хотел, чтобы я пришла, – сказала Инженю.
– Каждый чего-то хочет. Думаю, с правильными людьми в правильных сочетаниях и с единством мы сможем достичь того, чего желаем больше всего. Альянс, но не для злодейских целей, а чтобы достичь чего-то более великого. Чтобы биться с энтропией и всем неправильным в этом мире. Сатир с нами, но он хочет чего-то большего. Не думаю, что мне необходимо спрашивать, хочешь ли чего-нибудь ты, Инженю.
– Нет, – ответила она, как будто на миг отвлекшись. Затем подняла голову. – Но не вижу, каким образом это поможет.
– Мы по инерции ищем денег и престижа, – сказал Учитель. – Почему? Потому что это сила, в абстрактном понимании, а сила нужна, чтобы изменить мир. Полагаю, мы можем обрести силу более прямым образом. Есть тенденция, согласно которой паралюдям свойственно занимать посты во власти. Что если мы продвинемся на шаг дальше? Забудьте деньги и положение. Все в нашей группе получают то, чего желают больше всего, мы устанавливаем своего рода кооперацию, объединение и обобществление способностей. Мы ставим себя выше, чем даже правительства и криминальные короли.
– Каждый получает то, чего желает больше всего, – задумчиво произнес Маркиз. – Не могу придумать ничего более ужасающего. Если я выйду из игры, будешь ли ты пытаться меня убить?
– Нет. Но предпочел бы, чтобы ты не распространялся на эту тему.
– Мне предлагается хранить молчание, пока ты строишь свое тайное общество и начинаешь лезть в то, что не следует трогать?
– Назови это профессиональной этикой?
– Кстати об этике. Что-то подсказывает мне, что ты хочешь заполучить в эту свою группу мою дочь.
– Твоя дочь взрослая. Она способна сама принимать решения. Я собирался перейти к ней позже.
– Твои слова не способствуют улучшению моего отношения к тебе, Учитель.
– Предлагаю тебе сделку. Дай мне обратиться к ней. Она сама согласится или откажется. Если она откажется, я оставлю ее в покое и найду кого-нибудь еще. В любом случае ты будешь уважать положение дел молчанием. Я не буду предпринимать никаких действий против тебя, но не обещаю, что мои партнеры будут такими же вежливыми.
– Ммм. Встречное предложение. Я ей предложу то, что ты здесь обрисовал, и она примет решение исходя из этого.
Учитель кивнул.
– Власть и контроль, – произнес Маркиз. Потом вздохнул и откусил печенье.
– А нельзя этого избежать? – спросила Инженю. – Нельзя просто жить без очарования, запугивания и других форм влияния на других? Не заставляя других делать то, что тебе нужно, на том или ином уровне? Ты флиртуешь – они так или иначе реагируют. Всё сводится к манипуляциям.
– Думаю, существуют такие вещи, как крайности, – ответил Маркиз. – К примеру…
– Кажется, я знаю, кого ты имеешь в виду, – сказал Учитель.
– У нее было это все, и поглядите, куда это ее привело, – произнес Маркиз. – Урок для тебя, Учитель.
Этих слов было достаточно, чтобы заставить Учителя призадуматься.