ГЛАВА 3
В первую очередь он ощутил не вес своего реального тела, не упругость диванной подушки под спиной, не прохладу воздуха, идущего из кондиционера.
Ощутил он чью-то руку, крепко сжимающую его левое плечо, слабый сладковато-мятный аромат, щекочущие, словно шелковые нити, волосы на щеке.
Еще до того, как он поднял веки, Харуюки знал, кто перед ним. Но все равно, едва он увидел в каких-то тридцати сантиметрах от своего лица подобные звездной ночи распахнутые глаза Черноснежки, его грудь настолько переполнили эмоции, что он не смог унять дрожь во всем теле.
Сжимая правой рукой плечо Харуюки, в левой Черноснежка держала только что выдернутый из его нейролинкера XSB-кабель. Похоже, именно она отсоединила Харуюки, а не Тиюри.
Блестящие светло-розовые губы чуть шевельнулись и выпустили слегка напряженный голос.
– …Харуюки-кун. Мы ждали час, но, поскольку ты не вернулся, извини, но нам пришлось задействовать предохранитель в виде экстренного дисконнекта.
– …Да.
Лишь это удалось ответить Харуюки, и он удивился, насколько сухо и хрипло прозвучал его голос. Во рту все пересохло, язык не слушался.
Справа к нему пододвинулся бокал с ледяным улуном. Держала его Фуко Курасаки с таким же встревоженным лицом, как у Черноснежки. Легонько кивнув, Харуюки взял бокал и одним глотком выпил хорошо остуженный чай. Боль в горле наконец утихла, и он негромко выдохнул.
Черноснежка словно специально дожидалась, когда Харуюки успокоится, и теперь снова заговорила:
– Что… у тебя произошло? Как раз перед тем, как мы вышли через портал в Главном управлении полиции у южных ворот крепости императора… на юге, наверное, где-то в районе Акасаки, был чудовищный взрыв… Неужели ты в этом взрыве…
Ну да, подумал Харуюки. Естественно, когда он перед южными воротами расстался с Черноснежкой и остальными, то сказал им только «я полетел искать Эш Роллера», и вполне естественно, что они ничего не знали об уйме событий, которые произошли за этот час.
Сжимая обеими руками опустевший бокал, Харуюки медленно обвел комнату взглядом.
Прямо перед ним стояла, опершись коленом на диван и чуть ли не нависая над Харуюки, Черноснежка. Справа от нее стояла на коленях на ковре Фуко. Еще правее на диване, стоящем параллельно дивану Харуюки, сидела в сэйдза Утай Синомия.
Переведя взгляд в другую сторону, он увидел сидящих плечом к плечу, подавшихся вперед Такуму Маюдзуми и Тиюри Курасиму. На лицах всех членов второго «Нега Небьюлас» было лишь искренне беспокойство за Харуюки.
«И тем не менее…
…И тем не менее я их доверие…»
Усилием воли оборвав эту вспыхнувшую мысль, Харуюки успешно надел на лицо искусственную улыбку. Снова посмотрев на Черноснежку, но не встретившись с ней взглядом, неуклюже ответил:
– Э, это, все в порядке… да. Я в тот взрыв не попал… и ни разу не умер. При логауте я уже был рядом с порталом, так что нормально выйти будет легко…
Тут на лицах у всех появилось выражение облегчения. Но у Харуюки, когда он это увидел, наоборот, грудь пронзило чувство вины – словно иголку воткнули.
Надо им рассказать. Всё. Что он натворил. Как он поддался гневу, потерял себя, разрушил нечто драгоценное.
Это могло повлиять на будущее. Не только на его собственное, но и на будущее всего легиона «Нега Небьюлас».
Харуюки захотелось расплакаться, как маленькому ребенку, но он, изо всех сил удерживая на лице улыбку, мягко убрал руку Черноснежки со своего плеча. Любимая мечница, нахмурив свои маленькие брови, поднялась и выпрямилась на диване.
Харуюки протянул руку, поставил пустой бокал на столик и, подняв голову, произнес.
– …Эмм, я расскажу обо всем по порядку.
Сначала он взглянул на Фуко и кивнул ей.
– …Учитель, Эш Роллера я нашел немного к северу от станции Сибуя. Похоже, он собирался, прежде чем объединиться с вами, встретиться в Сибуе с Буш Утаном и привезти его с собой. …Но только на них напала группа с ИСС-китами…
– !..
Фуко, распахнув глаза, издала беззвучный возглас. Харуюки поспешно кивнул еще раз.
– Все нормально. Они по нескольку раз потеряли очки, но ни Эш-сан, ни Утан не потеряли их все. Сейчас они уже должны нормально выйти через портал на станции Сибуя.
– …Вот как…
Фуко с облегчением протяжно выдохнула, потом нахмурила брови и сказала:
– Я знала, что это бесполезно, но все равно чуть не побежала к подземной парковке, чтобы сорвать нейролинкер с этого ребенка. Ох уж, сколько я его ни ругала, а он все такой же неизлечимо импульсивный… Похоже, в его меню инкарнационных тренировок придется добавить спецблюда…
«UI> Только не переусердствуй», – почему-то съежившись, написала в чате Утай, и Черноснежка, Тиюри и Такуму хором рассмеялись. Харуюки тоже изо всех сил задвигал щеками и изобразил что-то вроде улыбки, после чего продолжил рассказ:
– Ээ… В общем, я кое-как разделался с этими китоносцами и потом увидел, что один из китов полетел на восток, и погнался за ним… Добрался до Роппонги Хиллз, но там наткнулся на членов другого легиона, и тоже пришлось подраться, но я тоже более-менее справился… Они ушли через портал в Хиллз Тауэре, и почти сразу после этого семпай выдернула кабель, и я тоже разлогинился. А взрыв, который вы видели, – его устроил здоровенный энеми там неподалеку, он не целился в меня или типа того…
Тут Харуюки замолчал, но, поскольку он опустил слишком много деталей, остальные непонимающе переглянулись. От имени их всех задала вопрос Черноснежка:
– …Важнее всего, что Харуюки-кун цел и невредим, но… ты сказал сейчас, что разделался… с группой игроков с ИСС-китами? То есть ты в одиночку победил нескольких «пользователей ИС-мода», так? …Нет, конечно, я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях, но…
– Э, эмм…
Почувствовав, видимо, что Харуюки растерялся, Тиюри веселым голосом воскликнула:
– Семпай, Хару уж если делает что-то, то делает! А если попадает в паршивое положение, то пользуется грязными приемчиками – по этой части у него в последнее время репутация не хуже, чем у Желтого короля!
– …Тиюри-кун, это сейчас был комплимент?
Над этой их пикировочкой Такуму, Фуко и Утай хором рассмеялись. Чтобы не отставать от всех, Харуюки тоже выжал из горла нечто смехоподобное.
Но – одновременно из груди пытались вырваться до сих пор удерживаемые там эмоции.
Смеющиеся голоса друзей были слишком теплыми, их лица – слишком сияющими. Перед тем как они все нырнули в Безграничное поле – считанные минуты назад, судя по настенным часам, – Харуюки тоже был частью этого маленького, но надежного кольца под названием «Нега Небьюлас». Он верил в то, что они вырвут Ардор Мэйден из глотки Судзаку, очистят его от паразитирующего в нем «Доспеха» и дальше всегда будут сражаться вместе. И тем не менее… и тем не менее…
– …Харуюки-кун?..
Услышав озадаченный шепот Черноснежки, Харуюки наконец почувствовал, что по его правой щеке стекает слезинка.
Поспешно вытерев ее несколько раз тыльной стороной ладони, он снова изобразил улыбку.
– И-извини, ничего особенного. Это просто от облегчения, что нам удалось выручить Синомию-сан, – протараторил он, однако реальное тело отказалось ему подчиняться, и крупные капли покатились из глаз одна за другой. Лицо само собой исказилось, грудь засодрогалась.
– Харуюки-кун.
Вновь его позвал отчетливый голос, к нему потянулась белая рука Черноснежки, и он…
…обеими руками мягко, но решительно оттолкнул ее. Как только стройное тело отодвинулось, он соскочил с дивана и, топоча ногами, отбежал к двери гостиной.
Взявшись за дверную ручку, Харуюки снова обернулся и сказал своим товарищам, глядящим на него во все глаза:
– …Простите меня, ребята. Я правда очень сильно извиняюсь.
– …Что… что случилось, Хару? Объясни сначала. Мы же обещали друг другу, что больше никаких секретов, так?!
На этот возглас Такуму он машинально начал опускать голову, но хотя бы взгляды друзей он все-таки выдержал.
Перед глазами все расплывалось, но, удерживая в поле зрения лица дорогих ему людей, Харуюки хриплым голосом произнес:
– …Я больше не Сильвер Кроу. Я шестой Кром Дизастер.
Он увидел, что у всех сразу перехватило дыхание, но выражений их лиц за вуалью слез он не различил. Благодаря этому он смог еще добавить:
– «Доспех» полностью слился с моим дуэльным аватаром. Ни вернуться, ни очиститься уже не получится… Прости меня, семпай. Я… я с тобой вместе…
…Уже не увижу, чем закончится Ускоренный мир.
Эти слова он проглотил и, не дожидаясь реакции Черноснежки, развернулся. Рывком открыл дверь и выскочил в коридор.
За спиной послышался топот ног – скорей всего, Такуму и Черноснежки. Харуюки побежал к прихожей и одновременно, зайдя на домашний сервер, открыл голографическое окно и положил палец на кнопку принудительного запирания двери на вкладке «Безопасность».
– Хару!!!
– Харуюки-кун, подожди!!!
Словно сбегая от голосов тех двоих, он воткнул ноги в кеды и открыл входную дверь. Сквозь щель выбрался в общий коридор, тут же спиной захлопнул дверь и нажал кнопку запирания.
Щелчок замка прозвучал, словно отсекая что-то. В следующее мгновение раздались звуки дерганья дверной ручки, потом звук ее поворота, однако дверь не открылась. Снять принудительное запирание не мог никто, кроме Харуюки, имеющего админский доступ к домашнему серверу семьи Арита.
В этом же окне Харуюки выставил время запирания на максимум, пятнадцать минут, и обратился к Черноснежке, которая звала его по имени через дверь пятисантиметровой толщины.
– Семпай. …Я… я призвал «Доспех бедствия» по собственной воле. Вы все… вы все так старались, чтобы вычистить из меня «семя», которое на мне паразитирует… и Мэй-сан вернулась из крепости императора… а из-за меня это все оказалось зря…
«Какое зря?!
Думаешь, я не понимаю, что ты это сделал ради того, чтобы спасти друга?! Да я этот доспех одним ударом от тебя отсеку! Поэтому открой дверь, Харуюки-кун!!!»
Даже через двуслойную алюминиевую конструкцию голос Черноснежки доносился отчетливо. И спиной Харуюки чувствовал, как дверь дрожит от ударов.
– …Если так все останется, на воскресном собрании семи королей ответственность возложат на семпая и весь легион. Если награду назначат за всех… «Нега Небьюлас» погибнет. Этого ни за что нельзя допустить.
После этих слов Харуюки дрожание двери прекратилось.
После краткого молчания Харуюки изо всех сил произнес последние слова:
– С «Доспехом бедствия» я покончу сам. Подождите меня, пожалуйста… Я обязательно вернусь. К семпаю… ко всем вам.
Это была его первая большая ложь с тех пор, как он стал бёрст-линкером и Ребенком Черноснежки.
Доспех уже не отсечь. Даже сейчас и даже в реальном мире он уже ощущает в себе дыхание «зверя». Остается лишь одно. Исчезнуть им вместе. В бесчисленных сражениях стереть само свое существование.
«Простите меня.
Прощай, семпай. Прощай, учитель. Простите, Таку, Тию. И… Синомия-сан».
Мысленно пробормотав эти слова, Харуюки оторвал спину от двери.
Крепко сжав кулаки, он побежал к лифтовому холлу. Индикатор времени в правом нижнем углу поля зрения показывал 7:20 вечера – то время, когда ученику средней школы еще можно находиться на улице одному. Нырнуть из какого-нибудь дайв-кафе, снова отправиться в Безграничное нейтральное поле, и еще до десяти, когда его оттуда выставят, все будет кончено.
Даже в своем смятении и тревоге он не то чтобы не подумал, что его действия чересчур поспешны. Однако он не должен был забывать о том, что «Доспех бедствия» и в реале постепенно подтачивает личность снарядившего его бёрст-линкера. Черри Рук, став Дизастером пятого поколения, пытался сожрать Нико, собственного Ребенка и командира легиона – эту трагедию Харуюки ни за что нельзя повторить. Только не это, ни за что.
Во время предыдущего погружения Харуюки атаковал с полной потерей самоконтроля только группу с ИСС-китами – Олив Граба и компанию. На Айрон Паунда и Зеленого короля он дважды набрасывался очертя голову, но, к счастью, все-таки не настолько, чтобы полностью потерять рассудок и память.
Нужно все закончить, пока он – все еще он.
Впечатав эту решимость себе в душу, он вошел было в лифт, но тут раздался негромкий синтетический звук, и перед ним замигала иконка входящего голосового звонка. Отправитель – Тиюри.
Харуюки, решительно сжав кулаки, подавил в себе дикое желание нажать на иконку и, мысленно извиняясь, полностью отключил нейролинкер от сети. После чего направил лифт на первый этаж нажатием не ДР-кнопки, а обычной кнопки в кабине (чего на его памяти, кажется, не было никогда).
В многоэтажном жилом доме в северном Коэндзи, где жили Харуюки, Такуму и Тиюри, с первого подземного по третий надземный этаж располагался большой торговый центр.
Был вечер буднего дня, однако центральный проход на первом этаже был забит семьями и парочками. Трусцой петляя между улыбающимися людьми, Харуюки испытал нечто вроде дежавю.
Да – в апреле этого года. В тот день, когда из-за внезапно появившегося в средней школе Умесато бёрст-линкера, «грабителя» Даск Тейкера, Сильвер Кроу лишился своей единственной силы – способности к полету. Получивший приказ каждый день платить ему бёрст-пойнты Харуюки вот точно так же, как сейчас, бежал среди покупателей, борясь со слезами.
В итоге тогда его спас Эш Роллер, вызвавший его на дуэль на Седьмой кольцевой линии. Свел его со своим Родителем Скай Рейкер, которая дала ему две вещи: систему инкарнации и «Гейл Трастер», и в яростной битве Даск Тейкер в конце концов был побежден.
Но сейчас опереться ему было не на кого. Ведь стоит ему с кем-то встретиться в Ускоренном мире, и, не исключено, Харуюки тут же на него набросится.
Если так подумать – ныряние в Безграничное нейтральное поле само по себе сопряжено с риском. Возможно, там внутри он наткнется на людей, вовсе не желающих сражаться. Может, лучше снять с шеи нейролинкер, расколотить и утопить в фонтане? Уничтожение установленной копии BB – не исключено, что единственный способ избавиться от «Доспеха бедствия»…
И тут.
Перед глазами Харуюки, идущему повесив голову ко входу, возникла пара идеально ровно стоящих туфель.
Не новые, но ухоженные черные туфли. Белоснежные носки, тонкие икры. Над маленькими коленками – чуть покачивающаяся плиссированная юбка в клеточку.
Кто-то – видимо, девочка – остановился прямо на пути у Харуюки, то есть в центральном проходе торгового центра. Возможно, этот кто-то просто занят с виртуальным рабочим столом, но вообще-то это очень невежливо. Конечно, Харуюки не хватило наглости продолжить идти вперед и отпихнуть человека в сторону, поэтому он, по-прежнему не поднимая головы, шагнул влево.
Но что такое? В этот же самый момент черные туфли тоже шагнули влево и продолжили блокировать его путь?
Чувствуя легкое раздражение, Харуюки шагнул вправо. Однако обладательница туфель и на этот раз сдвинулась в том же направлении. Между ними стало уже меньше метра, и Харуюки вынужден был остановиться.
Упрямо продолжая глядеть в пол, Харуюки тихо прошептал:
– …Прошу прощения, позвольте пройти.
«Ой, извините!»
Естественно, он ожидал подобной реакции – но. После небольшой паузы довольно тихий, еле слышный голос произнес нечто неожиданное.
– …Не… позволю.
Чего?!
Тут ему уже оставалось только выпрямить-таки сгорбленную спину.
По мере того как он поднимал глаза, таинственная девушка, преградившая ему путь, постепенно появлялась в его поле зрения. Над клетчатой юбкой обнаружился школьный кардиган цвета слоновой кости. На груди рубашки был бант с таким же клетчатым узором, как и на юбке. Если это школьная форма, то довольно стильная. Сверху наискось через плечо висела небольшая сумка.
Скорей всего, она училась в средней школе, но выглядела довольно щупло. Однако тонкие руки были расставлены в стороны под углом тридцать градусов – она была серьезно настроена заблокировать гораздо более толстого Харуюки.
Все более озадаченный, Харуюки наконец посмотрел на лицо своей визави.
И голос, и форма были ему незнакомы. Черты лица были немного мальчишескими, волосы – непослушными и короткими. Харуюки плохо запоминал лица, но был почти уверен, что это лицо он видит впервые. Точно утверждать не мог, потому что, едва взглянув на лицо, машинально отвел глаза.
Причиной было то, что в круглых глазах девушки стояли слезы, готовые, казалось, вот-вот пролиться.
Почему девушка со слезами на глазах преграждает ему путь в полном покупателей торговом центре, Харуюки понять не мог. Поэтому, кое-как повернув выключатель своего раздражения, он снова прошептал:
– Это… с-скорей всего, вы меня с кем-то спутали. Прошу прощения, я спешу…
После чего в третий раз попытался обойти девушку слева, но…
…чуть ли не плачущая девушка с неожиданной силой схватила его за правое запястье. И одновременно еще более тихим голосом произнесла:
– Я не… спутала. Я не дам тебе… пройти.
– Что?!. Но п-почему… Я ничего не сделал… – быстро залепетал Харуюки, чувствуя на себе взгляды со всех сторон.
Глядящая на него девушка снова возразила:
– Нет… сделал. Ты… меня… спас.
Прерывистым голосом сообщив это, девушка со слезами в глазах с японскими веками[1] добавила:
– Я… Эш… Роллер.
[1] У европейцев и восточных азиатов (включая японцев) отличается форма век: у европейцев они с горизонтальной складкой, а у азиатов плоские, то есть без этой складки.