КАРА 19.6
Клон Эйдолона, похоже, вовсе не тревожился по поводу армии вооруженных героев, надвигающихся на него. Нет, его заботила нагота.
Он прикоснулся к Александрии, и она кратко вспыхнула. Когда эта вспышка угасла, Александрия оказалась облачена в костюм: длиннополый белый плащ, белое же трико, высокие сапоги, перчатки по локоть и безыскусный шлем, позволяющий ее длинным черным волосам свободно развеваться. Башня на ее груди была в руинах. Разрушенный маяк. Все вместе было насмешкой над оригиналом – полная инверсия цветов.
Мне очень не нравилось, что подразумевают эти вспышки. Лечение, костюм…
Легенда выстрелил в псевдо-Эйдолона, прежде чем тот успел сделать что-то еще. Лазер впился клону в грудь, потом рубанул вбок, по самой передней ноге Ехидны, и нога подогнулась.
Клон Александрии взлетел и расположился между Легендой и его целями. Тот подправил направление луча, и псевдо-Александрия сдвинулась, блокируя его. Легенда разделил луч на два, которые она заблокировать уже не могла, и тогда она ринулась на него. Легенда обратился в бегство.
Я увидела, что псевдо-Эйдолон вновь замерцал, леча свои раны. Ехидна же понеслась на нас.
Наш строй сделал все, что мог, чтобы ее замедлить, но мог он немногое. Ехидна сейчас была тяжелой – настолько тяжелой, что машины под ней сплющивались или отлетали при столкновениях.
Шевалье расположился прямо на ее пути. Свой пушкомеч он отвел в сторону, и я увидела, как он растет.
Между Шевалье и Ехидной было сто футов, вот уже семьдесят пять, пятьдесят…
Меч становился больше с каждой секундой.
Шевалье опустил меч на землю: лезвие впилось в мостовую, острие смотрело на Ехидну. Потом он выстрелил. Благодаря тому, что меч был зафиксирован, отдача оказалась приемлемой, а благодаря его нынешнему размеру можно было не сомневаться, что и эффект будет соответственно впечатляющим.
Ехидна отскочила вбок, когда из оружия вылетело ядро. Недостаточно быстро: избежать прямого попадания ей не удалось. Три из восьми ее ног, все с одной стороны тела, превратились в кровавые ошметки. Она ударилась о землю и заскользила вперед по инерции.
Шевалье при ее грохочущем приближении даже не дернулся. Он дождался, когда траектория Ехидны принесет нужную сторону ее тела на линию огня, и отстрелил еще несколько конечностей. Удар от этого попадания остановил Ехидну, и она закрутилась на месте, пока не оказалась к Шевалье спиной. Из ее чудовищных когтистых лап уцелели только две.
Какая-то героиня метнула в сторону Ехидны маленькие ледяные кристаллики, которые при столкновении взрывообразно вспухли, обратившись в небольшие ледники. Возможно, она намеревалась уменьшить возможности Ехидны по части регенерации.
Шевалье выдернул из земли свой двадцатипятифутовый клинок и рубанул по Ноэли – по туловищу, торчащему из спины Ехидны. Он отсек ее от монстра на уровне живота, прямо в процессе взмаха развернул клинок и поймал тело «щекой». После чего махнул прочь, чтобы девушка оказалась подальше от монстра.
Ноэль ударилась с такой силой, что должна была бы умереть, однако не умерла. Долгие секунды она вяло махала руками и лишь затем начала распадаться.
Ехидна схватила Шевалье языком. Герой отсек его клинком, а потом зашагал вокруг Ехидны, наведя меч, будто выискивая место для удара.
До меня дошло, что он пытается придумать, как спасти людей внутри. Александрию, Эйдолона и семнадцать Плащей, вызвавшихся добровольцами на бой с этой тварью. Он и выстрелы нацеливал с этим намерением? Не причинить вреда людям внутри?
Шевалье пропустил удар. Он развернулся и получил новый удар. Его атаковал один из почти неуязвимых клонов, тот, с горящими руками. Эти руки он вонзал в машину, стоящую возле тротуара, вырывал из нее добела раскаленные металлические куски и швырял их.
Шевалье счистил с себя эти куски, но последовали новые атаки. Один из Плащей швырнул камень, и, хотя скорость и дуга, по которой этот камень полетел, ничего особенного не предвещали, он разбил один из ледников, созданных ледяным Плащом.
Шевалье заблокировал пушкомечом очередной камень и кусок плавящегося металла. Сверху-сзади женщина с ледяными осколками обрушила атаки на клонов, заточая их во льду.
Я присоединилась к схватке, бросив в нее свой рой. Насекомые летели с поля боя, где находилась я сама, находя себе дорогу между глыбами льда и Плащами. Тараканы вгрызались в глаза. Шершни отыскивали участки кожи поблизости от артерий и вен, жала вонзались в самые чувствительные места, муравьи работали коллективами, срезая и отрывая плоть наиболее эффективным образом.
Другие букашки поплыли в сторону Эйдолонова клона. Однако летающие насекомые замедлились, их обычные механизмы передвижения отказывали. Они начали падать на землю.
Они задыхались – там был вакуум.
Он выбрал себе способности, и, судя по внешнему виду, он оделся в зеркальное отражение костюма своего оригинала. Костюм с черным капюшоном, свободными черными рукавами и бледным красно-оранжевым свечением из каждого отверстия.
Мерцание. Может, это какой-то вариант способности Козла Отпущения? Только более широкий? Он пролистывает реальности в поисках состояния, в котором хочет быть? Невредимый, одетый?
Тут возникает множество неприятных вариантов. Может ли он воздействовать на то, как получает доступ к способностям?
Он сделал шаг и оторвался от земли. Это был не столько полет, сколько парение. В сочетании с вакуумом вокруг него… наверняка аэрокинез. Манипуляция воздухом.
Мисс Милиция выстрелила в него, и он пошатнулся. Вспышка – и он оказался там, где был миг назад, невредимый.
Героиня сменила оружие и разрядила в псевдо-Эйдолона два автоматных магазина.
Ее выстрелы попадали в цель – сперва. Большую часть урона поглощала его броня, а остальное псевдо-Эйдолон отменил очередным мерцанием. Постепенно пули стали лететь мимо цели, лишь царапали его, а не попадали в жизненно важные точки. Миг спустя они вовсе перестали попадать.
Эффект, с помощью которого псевдо-Эйдолон искривлял траектории пуль, спустя секунду ударил нас всех. Я ощутила, как крылья Атланта ударили в пустоту, но тут же мы снова поймали воздух; я провела его через внезапный, неожиданный порыв встречного ветра, который кончился так же резко, как и начался; а затем я нашла момент взлететь повыше, набрать дистанцию между собой и псевдо-Эйдолоном.
Мои букашки позволили мне оценить дальность его эффекта. Шторм распространялся на расстояние примерно в три четверти от моей досягаемости; несомненно, он позволял псевдо-Эйдолону по движению воздуха определять, где находятся другие люди.
Вакуум простирался где-то на сто футов вокруг него; воздух собирался в жгуты, которые плыли к псевдо-Эйдолону и затекали в его маску, поддерживая его. Даже клоны на его стороне страдали – падали на четвереньки или убегали подальше. Он своим эффектом атаковал всех без разбору и потому был намного опаснее.
Он приближался к полю боя, где наши сражались с клонами, где лежало много наших павших. Если вакуум их накроет, они долго не протянут. Я не знала точно, какой эффект он произведет, но даже маленький толчок может означать разницу между жизнью и смертью, а этот толчок вряд ли будет маленьким.
– Рэйчел! – завопила я, однако из-за ветра мой голос ни до кого не донесся. Это не имело значения. Я могла применять и букашек – не как единый, коллективный голос, а как десять тысяч голосов в сотне ушей. – Рэйчел! Быстрей сюда, подбери раненых! Все остальные! Отводите своих назад! Он окружен вакуумом!
Герои начали действовать, стали поспешно подбирать раненых. Рэйчел была занята, пытаясь сдерживать клонов на дальней стороне поля боя, но услышала мой приказ и тут же вышла из схватки.
Однако с этими клонами все равно надо было как-то справиться. Несколько Кудзу и ни одного плавильщика. Если они вырвутся…
Я связалась с метательницей льда. Она пыталась покрыть Ехидну новыми слоями льда, но ветер уносил осколки в сторону.
– Нужна твоя помощь, сдерживать клонов. Сюда.
Мои букашки указали направление. Героиня заколебалась, попыталась прокричать что-то Шевалье, но он не услышал. Она решила послушаться меня и полетела туда, куда я указала букашками.
Окей, значит, она один из людей Шевалье. Я сообщила Шевалье:
– Твой ледяной Плащ разбирается с клонами.
Он лишь кивнул. По крайней мере, теперь он в курсе, что она не прикрывает ему спину.
Люди, оттаскивающие и относящие прочь своих товарищей, двигались слишком медленно. Что хуже, не хватало крепких, здоровых людей. Вышли из строя всего три-четыре из каждых десяти героев, но некоторых можно было передвигать как минимум вдвоем, а были еще такие, как Тектон, которых могли сдвинуть с места лишь обладающие суперсилой. Эйдолон был уже опасно близко.
Люди принялись встревоженно кричать и вопить, когда до павших добралась Рэйчел. Она действовала почти без пауз: на секунду приостанавливалась у каждого тела, показывала на него и выкрикивала имя одного из своих псов.
– Все нормально, – сообщила я, хотя на фоне того, что Эйдолон творил с воздухом, делать это было все труднее. – Всего лишь спасательная операция.
Псы выполнили ее приказы, похоже, в первую очередь следуя примеру Бентли. Я знала, что они не очень хорошо выдрессированы, и Рэйчел не случайно не берет их на каждую вылазку. Мы бы плохо выглядели, если бы убили какого-нибудь героя в процессе его спасения, но такой риск существовал просто потому, что мы перемещали раненых. На занятиях по первой помощи, которые я посещала, в нас вдалбливали вновь и вновь: никогда не рискуйте перемещать травмированного.
С другой стороны, нынешнюю ситуацию никак нельзя назвать типичной. Лучше убрать людей подальше от почти верной смерти.
Теперь, когда Рэйчел спасала раненых, у псевдо-Эйдолона не было под рукой легких мишеней. Тогда он развернулся и поплыл к Ехидне. Лед на ней принялись разъедать и стесывать, похоже, локальные шквалы и струи концентрированного ветра; льдинки летели к Эйдолону, но в полете разворачивались и били по тем кускам льда, от которых откололись, тем самым помогая стесывать их. Образовалось достаточно трещин, чтобы Ехидна смогла встать на двух оставшихся конечностях.
Мясистые, покрытые ледяной коркой ошметки, оставшиеся от отстреленных Шевалье ног, стали исцеляться; культи бугрились, в них росли мышцы и кости. Там, где были когти и броня, кость пробивалась наружу сквозь плоть.
А наверху уже более-менее отросла Ноэль. Руки ее были обернуты вокруг туловища в смирительной рубашке из плоти, глаза закрыты, лицо запрокинуто к небу.
Шевалье прицелился и выстрелил. Ядро свернуло в полете и врезалось в Ехидну вместо Эйдолонова клона. Одна из отрастающих конечностей Ехидны была уничтожена, как и ее ледяная клетка.
Псевдо-Эйдолон ударил Шевалье концентрированным порывом ветра, и героя отнесло прочь; воздух в пределах досягаемости клона задвигался, чтобы его сопротивление уменьшилось и Шевалье отлетел подальше.
Герой ударился о землю уже после того, как вылетел за пределы дальности моей способности.
Легенда и Александрия продолжали сражаться у нас над головами. Когда Легенда влетел в пределы моей досягаемости, я заметила, что чем дольше он летел, тем быстрее становился, и это давало ему возможность разрывать дистанцию с Александрией, но он не мог остановиться и прицелиться – иначе он потерял бы это ускорение и дал бы ей возможность приблизиться.
В результате он летал, выписывая круги и восьмерки, а на виражах изыскивал возможности прицелиться и выстрелить в Александрию. Та в основном уклонялась, но выстрелы, которые таки попадали, позволяли Легенде выиграть время и пространство, чтобы остановиться и срезать лазером пытающихся сбежать клонов.
Если хоть кто-то из них выскользнет, последствия могут быть кошмарными. Клон может выследить и убить родственников своего оригинала, может атаковать вообще посторонних гражданских. Мои букашки их слепили, отыскивали уязвимые места, но некоторых, вроде плавильщика, они тронуть не могли, и их успешно отстреливал Легенда.
Мирддин был ниже Легенды и Александрии, он восстанавливался после того, как удерживал Ехидну. Сейчас он взлетел и направился к Ехидне и псевдо-Эйдолону со спины.
Он навел свой посох на Эйдолона, и тот исчез.
Воздух, который сжимал психо-Эйдолон, мигом расширился, и Мирддина снесло в сторону, а Ехидна заскользила вбок, прямо по ряду припаркованных машин. Вакуум исчез сразу.
Мирддин опустился на землю. Он не применял свою способность против Ехидны или клонов – похоже, его резервы истощались.
Клон Эйдолона появился вновь. Он развернулся и заметил Мирддина. Эти двое вступили в бой: Эйдолон пытался сблизиться и поймать Мирддина своим вакуумом, область которого была заметно меньше, чем прежде, но росла с каждой секундой. Он бил самопровозглашенного волшебника вихрями и порывами ветра, которые Мирддин отражал или уклонялся. В свою очередь, Мирддин беспрестанно атаковал, поливая псевдо-Эйдолона энергетическими разрывами вперемешку со всем подряд, что он успел засосать, пока был возле земли.
Ехидна исцелялась, Шевалье вышел из строя, наша самая тяжелая артиллерия более-менее тоже, и я сомневалась, что мы сможем Ехидну остановить.
Нужно выиграть время.
Один из Механиков расположил на земле свои машины, которые создавали силовые поля слоями, одно за другим, всего пять слоев между героем и Ехидной. Я уже мельком видела его за работой и знала, что, если Ехидна реально ударит по этим штукам, они не выдержат. Они были опасны или даже летальны при касании, судя по тому, что испытали мои букашки, но для Ехидны станут не более чем булавочным уколом.
Женщина, специализирующаяся на льде, разобралась с клонами и вернулась. Она принялась возводить вокруг Ехидны новые ледники, но монстр был сильнее, чем раньше, так что этот барьер мог задержать его лишь ненадолго.
Требовалось что-то более эффективное.
Я пробежала взглядом по павшим – и по тем, кого уже спасли, и по все еще лежащим на земле, раненым или мертвым. Сплав держал Малыша Победу и Козла Отпущения, и я увидела, как какой-то мощный Плащ волочет Тектона.
Нет. Это не тот случай, когда нам нужна грубая сила. Ехидна выиграет любую рукопашную схватку, если только противник – не полновесный Всегубитель.
Возможно, в ближнем бою она способна одолеть даже таких, как Левиафан или Симург, если только сможет их поглотить.
Устрашающая мысль.
Слишком много незнакомых Плащей было вокруг меня. Девушка, испускающая красные молнии, которые попадали в союзников, но не причиняли им вреда, а, похоже, придавали дополнительную скорость. Где-то я ее уже видела, но понятия не имела, кто она. Парень, то исчезающий из реальности, то вновь появляющийся, хватающий Плащей и исчезающий вместе с ними. Спустя миг после исчезновения он появлялся в нескольких шагах от того места – и вновь исчезал. Это была не телепортация – просто часть времени, пока он передвигался, он был не здесь.
Прибыла Рэйчел и доставила нескольких павших Плащей. Я подлетела к ней у самой земли и помогла спустить их на ближайшую твердую поверхность. Один из псов сжал зубы слишком крепко, не осознавая своей силы; у героя треснули доспехи, а может, и ребро. Я не стала это упоминать: ясно было, что до него дойдет помощь, прежде чем он окажется в смертельной опасности, и нам не нужно было, чтобы люди оборачивались на Рэйчел или отвлекались от насущных дел. Герой был жив, и это лучше, чем если бы он оказался под вакуумом.
Психо-Эйдолон атаковал Мирддина: прижал героя к стене и удерживал его, непрерывно обрушивая мощные порывы ветра. Он приблизился достаточно, чтобы поймать Мирддина в вакуум, и букашки, которых я посадила на героя, стали гибнуть с поразительной быстротой.
Мирддин полностью прекратил отбиваться, он лишь пытался выбраться. Псевдо-Эйдолон схватил его и выбил посох из руки, затем прижал к стене, душа вакуумом. Я знала, что человек задыхается минуты через две, но это если предполагать, что он способен удержать сколько-то воздуха в легких.
Мирддин с каждой секундой вырывался все слабее – почти с того самого момента, как оказался в пределах досягаемости псевдо-Эйдолона.
Внезапно Эйдолон разжал руку, удерживавшую Мирддина за шею, и крепко упал на землю. Снова от него вовне забили струи ветра, прижимая Мирддина к стене, но в то же время давая ему необходимый для дыхания воздух.
Я увидела Регента, повернувшегося к этой дуэли. Его работа?
Этого не хватило, чтобы придать сил Мирддину. Он опустился на землю неподалеку от Эйдолона, повалился ничком. Прижал руку к груди и обмяк.
Психо-Эйдолон встал, и Мисс Милиция открыла по нему огонь; к ней присоединились еще несколько Плащей. Эйдолон отступил, ему пришлось померцать, восстанавливаясь от попаданий. Вновь доспехи поглощали удары. Если они были функционирующей копией того, что носил оригинал, то это лучшее, что можно купить за деньги, и эти доспехи восстанавливались каждый раз, когда лечился их хозяин.
Вскоре, как и в прошлый раз, он нашел способ отклонять от себя огонь. Обстрел пулями и лазерными лучами прекратился – явно потому, что герои не хотели, чтобы псевдо-Эйдолон перенаправлял их огонь в Мирддина.
Мои букашки доставили по воздуху шнур. Я обвязала шею Эйдолона, шагающего к бессознательному Мирддину, но поблизости не было ничего капитального, к чему бы привязать второй конец. Я выбрала боковое зеркало машины.
Эйдолон остановился в шаге от павшего героя и вспыхнул. Шея освободилась от шнура, словно его вовсе не было, и клон склонился над Мирддином. Я выругалась себе под нос и еще раз попыталась его связать, понимая, насколько это сейчас бессмысленно.
Остановить псевдо-Эйдолона попытался Вантон, превратившийся фактически в полтергейста, вокруг которого летали обломки и пыль. Когда Эйдолон послал в его сторону порыв ветра, его продвижение практически не замедлилось.
Псевдо-Эйдолон вспыхнул, и в его руке появился нож с волнистым клинком. Прежде чем Вантон успел до него добраться, он, держа нож наготове, взялся за маску Мирддина и задрал подбородок героя к небу.
Его рука дернулась, и он выронил нож. Регент.
Миг спустя он вспыхнул, и его рука оказалась нетронутой, а нож в той же позиции. И псевдо-Эйдолон вонзил его снизу в мякоть подбородка Мирддина.
Вантон ударил его всего через мгновение, вырвал кинжал из руки псевдо-Эйдолона и принялся им же резать и молотить клона.
Мирддин был мертв или умирал, я понятия не имела, в порядке ли Шевалье, и два из трех членов Триумвирата обернулись против нас. У нас стремительно кончались крутые парни.
Девушка с красными молниями пробежала мимо меня, помогая быстрее двигаться группе героев с ранеными. На нашей стороне было, пожалуй, четыре – пять десятков Плащей, и человек двадцать были не в состоянии сражаться.
Я увидела Лощину, одной рукой бережно прижимающую к себе двух героев, а другой держащую лопату. Эту лопату она втыкала в мостовую, точно клюку.
Одним из этих двух героев был Хроноблокер. Его маска была разбита, виднелась мягкая подкладка. Второго Плаща, парня с зелеными волосами и в маске-домино, я не знала.
– Постой, – сказала я Лощине. – Он в порядке?
– Рамус да, а вот парень с часами, думаю, умрет, – ответила она. Кинула взгляд через плечо на психо-Эйдолона. Он разорвал дистанцию с Вантоном и сейчас залечивал полученный урон, одну часть тела за раз.
Если и было какое-то ограничение на его самоисцеление, то только это. Он лечился частями и потому был слаб против урона на все тело. Если бы мои букашки до него добрались, они бы смогли ему серьезно навредить, но им пришлось бы проникнуть под броню, которая, похоже, относилась к глухим доспехам, и к тому же никуда не делась отнюдь не мелкая проблема вакуума.
– Хроноблокер, – обратилась я к нему. – Ты там жив?
Он повернул голову ко мне и ответил (за ветром я едва смогла разобрать слова):
– Ты все еще тут.
Что он имел в виду? Удивлялся, что я до сих пор жива? Что я не сбежала? Неясно, как на это реагировать.
«Жаждал боя, – донеслись до меня слова, несмотря на бушующие над полем боя ветры. И это не мои букашки говорили. – Надеялся, что вы бросите мне вызов».
Эйдолон. Он повторял то, что говорил раньше, то, что побудило его сражаться с Ехидной в одиночку, вот только суждение было искажено, изуродовано, оригинальный смысл забыт.
«Мне нужно, чтобы вы злились на меня больше? Подтолкнуть вас сильнее? Я могу истязать вас, причинять боль вашим товарищам, пока вы не будете вынуждены отбросить всякую осторожность и обрушить на меня все, что у вас есть. Или я могу атаковать вас на другом уровне. Хотите, я расскажу вам историю?»
Ехидна отрыгнула очередной набор клонов.
Там был один плавильщик, двое таких же, как тот, который швырял камни в Шевалье. И Александрия. Они, пошатываясь, поднялись на ноги, но не атаковали. Давали Эйдолону высказаться.
«Мы основали «Котел». Триумвират. Числовик. Уильям Мэнтон. Доктор. Мы продавали людям способности».
– О нет, – произнес Хроноблокер. Из толпы донеслись перешептывания.
«Это означало – больше людей со способностями, чтобы сражаться со Всегубителями. Вот как мы лгали сами себе. Но в то же время мы хоть и косвенно, но создали Сибирячку и Птицу-Разбойницу. Мы создали Серого Малого, продав ему способности, а потом, когда он вышел из-под контроля, оказалось, что мы не можем его остановить. Было и множество других. Ехидна – лишь последняя в нашей длинной череде тяжелых ошибок».
Никто не двигался с места. Я заподозрила, что, если бы кто-то сейчас его атаковал, его бы сочли сторонником «Котла», пытающимся заткнуть Эйдолона. Я видела Ноэль: ее руки уже отлипли от туловища, но безжизненно свисали по бокам, а длинные волосы закрывали лицо. Она смотрела на Эйдолона снизу вверх.
«Мы создали ОПП и притворились, что позволили руководить нами людям без способностей, но во главе поставили Александрию. В интересах своей власти мы манипулировали прессой, манипулировали государствами. Мы отправлялись в параллельные миры, похищали там людей и экспериментировали на них, отлаживая свои формулы. А неудачные опыты? Люди, с которыми произошла неудача? Мы вышвырнули их, бросили их как бонус для любого, кто готов заплатить чуть больше за врага, который им гарантированно проиграет».
Псевдо-Эйдолон повернулся к одному из незнакомых мне монстрических паралюдей. К парню с багровой кожей и волосами. Клон продолжил:
«Вот чем вы были – монстры. Немногим больше, чем дешевые полотенчики, которые за пару лишних долларов добавляют к покупке в интернет-магазине».
Легенда прокричал что-то, но из-за ветра его голос нас не достиг. Ему приходилось постоянно лететь, уходя от упорного преследования клона Александрии.
Вторая, обнаженная Александрия взлетела и тоже направилась к нему.
Что примечательно, никто не попытался ему помочь.
Я покосилась на Лощину – ее и так искаженное лицо было еще больше искажено от эмоций.
– Он лжет, – сказала я ей. – Искажает правду, чтобы она звучала хуже, чем есть на самом деле.
Лощина в ответ лишь издала какой-то тихий звук.
– Он не мог выдумать это все, – произнес Хроноблокер. Если бы не букашки, которых я поместила возле его рта, возможно, я бы в шуме ветра и не уловила, что он говорит. – …зерно правды.
«Это была наша уловка с самого начала, – произнес Эйдолонов клон, и аэрокинез донес его слова до наших ушей. – Все вы до единого были обмануты. На каждого из вас, кто купил себе способности, приходятся невинные, которые погибли или стали монстрами во имя исследования этой конкретной формулы. Сколько бы добра вы ни совершили, вам этого никогда не искупить. А остальные из вас? Вас обвели вокруг пальца, заманили обещаниями идеалов и спасения мира. Вы все болваны».
И после этих слов он позволил ветру стихнуть. Раздался хруст – это Ехидна сменила позу, – но за ним последовало лишь молчание и тихие перешептывания.
– Мы только что проиграли, – произнес Хроноблокер.
Я посмотрела на него, увидела, как Лощина повесила голову.
Он не был так уж неправ. Мы понесли потери, но ничего не достигли. Ехидна была сильна как никогда, сильнее, чем была в начале сражения, и продолжала приобретать клонов, уничтожение которых стоило нам больше, чем мы могли себе позволить. Александрия и Эйдолон были лишь вершинами айсберга.
– Это тяжелый удар по боевому духу, но…
– Нет, – оборвал меня Хроноблокер. – Мы проиграли. Не этот бой. Его, может, нам еще удастся выиграть, не буду отрицать, что это возможно, мало ли, вдруг Сайон явится. Но в глобальном смысле? Нам от этого не оправиться. Без Протектората, без всей его работы по координации героев всего мира людей не убедишь работать совместно. А сколько будет гнева? Сколько подозрений, сомнений, твой товарищ получил коктейль или нет? Как мы поднимемся против следующего Всегубителя?
– Мы справимся, – ответила я. – Что-нибудь придумаем.
Он издал лающий смешок и застонал.
– Блин, не смеши меня.
– Не смешить?
– Никогда не думал, что ты оптимистка.
Я оптимистка? Или просто по героям эти откровения ударили чуточку сильнее? Я удивлена не была, и, готова поспорить, другие «Темные лошадки» тоже.
Преимущество: у нас. Только мы, злодеи, могли мыслить здраво после всего этого. Вот только Ябеды, Мрака и Чертовки здесь не было, а Регент и Рэйчел неспособны сделать тут что-либо по-настоящему серьезное.
Я изучала поле боя. Легенда изо всех сил отбивался от двух Александрий, Эйдолон взирал на нас, толпу болванов, сверху вниз. Ехидна стояла неподвижно, разглядывая все происходящее, примерно как я.
Нет, не Ехидна. Ноэль.
– Мне нужна твоя помощь, – обратилась я к Хроноблокеру.
– Не могу драться.
– Мне не нужно, чтобы ты дрался, – сказала я ему. Потянулась за спину, достала пистолет. – Если и когда она придет по мою душу, целься мне в затылок. Он не защищен, любое другое место может означать, что я выживу, а я не хочу быть ее. Второй раз – нет уж.
– Ее? – переспросил он. – Что ты затеяла?
Я ответила не сразу.
– Жди до последней секунды. Просто на всякий случай. Думаю, ты можешь назвать это еще большим оптимизмом.
– Рой?
Я отвела букашек от окружающих героев и подняла их в воздух, создав облако, способное привлечь внимание.
Если уж я собираюсь это сделать, то буду стремиться к оптимальному эффекту.
Когда этот бой только начался, я задалась вопросом, буду ли я согласна, что, если это даст нам преимущество, придется кого-то принести в жертву. Даже когда мысль о том, чтобы отбросить одну жизнь во имя большего блага, пришла мне в голову, подразумевалось, что цену заплачу я сама. Я не могла бы, не стала бы просить об этом кого-то другого.
К черту. Сейчас, когда ставки так высоки, давать задний ход я не собиралась.
Благодаря кипящему в воздухе рою и тому, что я единственная двигалась на этой замершей сцене, все взгляды обратились на меня. Включая взгляд Ноэли.
– Ноэль! – выкрикнула я. Рой усилил мой голос, разнеся его примерно так же, как ветер разносил голос Эйдолона.
Она развернулась ко мне.
– Это ведь ты, да? Ноэль, не Ехидна?
Она не ответила. Мой рой парил между нами – отчасти для того, чтобы заслонить меня, скрыть от ее глаз, если она на меня понесется.
– В начале всего этого ты предложила сделку. Любой из твоих пленников в обмен на одного из нас, «Темных лошадок». Это предложение еще в силе?
Я увидела, как она сменила позу, расставила свои массивные лапы чуть пошире.
– Вы все равно уже трупы, – ответила она.
«Не то чтобы ты совсем неправа».
– Если выполнишь условия сделки, может, тебе удастся убить меня лично. И может, другие герои решат сдать остальных «Темных лошадок» за шанс уйти живыми.
– Ты хочешь сказать, что позволишь своей команде погибнуть?
– Моя команда способна постоять за себя, – сказала я. – А сейчас я предлагаю тебе себя в обмен на Эйдолона. Это всё.
– На того, кто обманул их? – она обвела взглядом толпу. – Почему ты думаешь, что они хотят его принять?
– Они не хотят, – ответила я. Букашки разносили мой голос так, чтобы его слышали все присутствующие. – Но он им нужен.
Если и возможно как-то спасти ситуацию, как-то оправиться от этого смертельного удара по боевому духу и избежать сценария, обрисованного Хроноблокером, нужно сделать так, чтобы все осознали, как важно сохранить крутых парней для будущих нападений Всегубителей. Что бы они ни натворили в прошлом. Ради этого я была готова рискнуть жизнью, если такая надобность возникнет. Чтобы вбить в них эту мысль, я была готова умереть, если такая надобность возникнет.
Ноэль выплюнула Эйдолона. Он в своем костюме упал на землю, весь в рвоте. В себя он пришел быстрее, чем другие герои, быстрее, чем я. И тут же взмыл в воздух, направившись к другим членам Протектората.
Двое летающих героев сблизились, преграждая ему дорогу.
Благодаря букашкам, которых я поместила на эту пару, я услышала его голос. Единственный звук, односложное «а».
Эйдолон развернулся, оглядел поле боя, затем полетел в сторону Легенды. Второй Эйдолон направился туда же, и оригинал остановился. Если он попытается помогать, то лишь приведет с собой клона. Тогда он устроился над зданием, через дорогу от своего зеркального двойника, настороженно глядя на Легенду, преследуемого двумя клонами Александрии.
– Теперь, по сценарию, ты побежишь наутек, – сказала мне Ноэль.
– Я не побегу.
– Ты что-нибудь попытаешься. Потому что ты ссыкло. У тебя кишка тонка. Ты эгоистка. Ты убила Змея, хотя знала, что нам нужна его помощь.
– Я убила Змея, потому что он был монстром, – ответила я. На этой фразе мой голос не разнесся по полю боя, но это не имело значения. Другие услышали ее слова. – Но я не побегу.
Я ощутила, как Рэйчел шенкелями направила вперед Бентли. Часть моих букашек преградила ей дорогу, заставив ее остановиться, прежде чем Бентли хотя бы пару шагов успел сделать.
– В таком случае как бы мне тебя прикончить? – спросила Ноэль. – Может, блевануть на тебя и позволить клонам разорвать тебя на глазах у всех?
– Кто-нибудь может попытаться меня спасти, – возразила я. – Они же все-таки герои. Нелегко безучастно наблюдать, как девушку забивают насмерть.
– Тогда я сама тебя убью, – сказала она, и в ее голосе прорезалось рычание. Это вклинилась Ехидна, по крайней мере отчасти. – Все увидят, из какого ты теста, когда ты сломаешься и попытаешься удрать, и они не смогут помешать мне разорвать тебя на кусочки.
С этими словами она ринулась вперед. Земля сотряслась от ее поступи, а герои лишь стояли и смотрели, наверняка обдумывая возможность, что я права, что они могут выторговать себе выход из этого всего.
Я закрыла глаза и во второй раз своими букашками остановила Рэйчел от вмешательства.
Сделала глубокий вдох. Каждый инстинкт, что у меня был, требовал от меня бежать, найти укрытие, выжить, спрятаться. Но я должна была это сделать.
Вместо бегства я своими букашками прошептала Хроноблокеру: «Примени способность».
Сейчас он мог применить способность лишь на одном предмете. Он заморозил пистолет. А заодно и нить, которую я к пистолету прикрепила.
Нить, в свою очередь, удерживали букашки, летящие занавесом между Ноэлью и мной.
Я не открывала глаза, полагаясь на информацию, поступающую от букашек, отделяясь от настоящей себя, потому что это помогало мне оставаться неподвижной, а это удерживало Ехидну на курсе, ведущем к нити, которая протянулась вертикально сквозь занавес.
Вообще говоря, паучий шелк примерно в два-три раза толще, чем самая тонкая часть безопасной бритвы. Но все же это чертовски тонко, особенно когда способность Хроноблокера сделала нить неподвижной, абсолютно неподатливой, даже когда в нее врезался монстр весом втрое больше африканского слона.
Войдя в контакт с нитью, Ноэль попыталась затормозить, однако инерция пронесла ее насквозь. Передние конечности упирались о землю, но это лишь ускорило разделение двух половин.
Полностью рассеченные, две полутуши рухнули на землю по обе стороны от меня. Как я ни старалась, все равно от удара меня шатнуло.
«Ударь клон Эйдолона, – велела я Мисс Милиции, поспешно отступая от разрубленной Ноэли. – Как можно крепче».
Псевдо-Эйдолон двинул рукой в нашу сторону, но тут же остановился. Нить, опутавшая его руку, была теперь жестким барьером – она была соединена с той же нитью, которую я расположила между собой и Ноэлью. Он попытался отступить, но обнаружил, что его держит нить, которую я обернула вокруг его шеи.
Он начал мерцать, явно пытаясь выбраться. Одна рука освободилась. Вторая.
Мисс Милиция подняла ракетную установку. Когда она нажала на спусковой крючок, наш Эйдолон уже мчался на выручку к Легенде. Клон не успел полностью высвободиться, когда ракета достигла цели. В качестве бонуса его взрывом вогнало в нити, обволакивающие его тело.
Если бы я обладала остроумием, стоило бы сейчас выдать какую-нибудь хохму. Но лучшее, что я могла придумать, было: «Размерцай-ка это».
«Смотрите за двумя половинами, – сообщила я всем через рой, продолжая пятиться от Ноэли. – Ябеда сказала, что в ней есть ядро, которое обеспечивает регенерацию. Которая половина будет регенерировать, в той и ядро. Сузим выбор, потом уничтожим его. Мы можем победить».
Я видела, как тело Ехидны порастает огромными опухолями, – она пыталась отстроить половину тела. Однако она была почти обездвижена, и герои могли без стеснения обрушивать на нее все свои атакующие способности. Вантон и Сплав пошли в атаку, ворвались в Ехидну, выдергивая из нее людей и разыскивая, что могло бы быть ядром. Ехидна регенерировала быстрее, чем они наносили урон, но с каждой секундой мы высвобождали новых Плащей, упрочняли свое положение.
В то же время вторая половина распадалась. По мере ее иссушения показывались запертые в плоти пленники, и Плащи освобождали их одного за другим.
Ехидна дернулась и мощным усилием добралась до своей распадающейся половины, воссоединилась с ней. Она потеряла, по моим подсчетам, одиннадцать пленников, включая Александрию, однако формировалась заново. Второй раз я так заманить ее уже не смогу, но, возможно, смогу сдержать.
Я кинула взгляд на Хроноблокера. Лощина отнесла его к уже пришедшему в себя Козлу Отпущения, и ему оказывали помощь. Он посмотрел на меня и коротко кивнул.
Я не очень представляла, как на это отвечать, поэтому сделала то же самое.
Букашки ощутили приближающийся сзади фургон. Я надеялась, что это Ябеда, возможно, в компании «Экипажа Разрывашки». Шевалье притулился за турелью на крыше, положив меч на плечо.
«Мы можем выиграть этот бой», – подумала я, и теперь я действительно в это верила.
Но я слишком четко ощутила движение одной конкретной группы Плащей. Доставив по назначению Хроноблокера, Лощина отделилась от остальных героев и подошла к Сплаву и краснокожему парню. Создания «Котла» стояли отдельно от других.
От меня не укрылось, что на всем поле боя очень мало людей держалось плечом к плечу. Люди сторонились друг друга, будто их личное пространство составляло футов десять, избегали обмениваться взглядами, не разговаривали, и я не видела никакого прилива воодушевления. Не было радостных возгласов, командиры не раздавали приказы подчиненным.
Оставалось лишь надеяться, что этот развал не будет столь наглядным, как тот, который я устроила Ноэли.