ЯД 29.2
Ах, какие же мы крохотные, если смотреть в глобальном масштабе.
Наша планета – всего лишь пятнышко в глубине Млечного пути, а он – лишь пятнышко в глубине известной нам Вселенной. Мы сражаемся за то, чтобы ее спасти, а меж тем, если она исчезнет, в ближайшей солнечной системе этого никто даже не заметит.
Крохотные, ничтожные. Немногим больше, чем муравьи перед великаном.
Луч толщиной с карандаш вылетел из кончика пальца Сайона. Взмах руки на уровне пояса – и луч прошелся по толпе. Он рассекал бедра, колени, икры, ступни.
Приближался к нам.
Нет времени действовать, спасать кого-то. Есть – только чтобы убраться с его пути. Я подпрыгнула, включив полетный ранец. И оглядела сокомандников, забыв дышать, пока не пойму, кого задело.
У Париан все еще оставалась «плюшевая» рука, подсоединенная к ближайшему зданию. Взмах этой руки подхватил человек двадцать, поймал в изгиб ткани и оторвал от земли, когда луч проходил мимо. Рэйчел была верхом, и ей повезло меньше. Луч попал в три ноги ее пса.
Рэйчел упала на землю и покатилась. Люди, отброшенные Париан, и сама Париан тоже неловко попадали.
Но живые и (все, кроме одного) невредимые.
В воцарившемся затем хаосе я увидела кровь. Этот луч не жег, как некоторые лазеры, и потому, нанося раны, не прижигал их. Он дезинтегрировал ткани, предоставляя артериям выкачивать кровь на траву и на землю.
Многие просто лежали в шоке, но некоторые продолжали сражаться, даже истекая кровью. Сайона на миг окутал ураган осколков – похоже, это его слегка задержало.
«Масти» уже были возле раненых, и Король Кубков латал повреждения. Конечности заменялись угольно-черными муляжами, которые отражали свет странным образом, подсвечиваясь лишь на самых краях.
Среди реципиентов искусственных конечностей я увидела Луна. Он оставался в Броктон-Бее в компании Мисс Милиции, пока мы прощались и улаживали свои дела, так что в его присутствии здесь не было ничего удивительного. Что было удивительно, так это то, что бой длился всего пару минут, а Лун уже трансформировался до половины того состояния, в каком он был, когда «Темные лошадки» спасли меня на крыше в первую ночь. Он трансформировался впятеро, вдесятеро быстрее?
Он долго был в компании Панацеи… Она что-то сделала?
Канарейка говорила, что Лун, пока сидел в Птичьей клетке, избегал ввязываться в драки, а полагался лишь на свою репутацию. Возможно, сейчас был одноразовый выстрел.
Плащам, исцеленным Королем Кубков, не потребовалось много времени, чтобы сориентироваться и либо убраться прочь, либо попятиться, применяя на ходу свои способности. Плащ с очень черной кожей и гротескно высоким белым шлемом двигал группы людей, как шахматист передвигает фигуры на нужные места. Другой Плащ, стоящий рядом с ним, изменял поле боя, убирая препятствия. Земля поглощала стены, припасы и машины, словно внезапно превратилась в воду; предметы уходили в глубину, оставляя лишь круги на поверхности, которая затем вновь твердела.
Я подозревала, что укрытия не работают как концепция, когда атаки Сайона пробивают их с такой легкостью. Тем не менее я сомневалась, что это гениальное решение. Наверняка есть более оптимальный способ организовать поле боя. Разместить одних людей на возвышенностях, а других в низинах, не ограничивая им возможности уворачиваться.
Я кинула взгляд через плечо – Симург стояла рядом с порталом, сложив крылья и направив их кончики на Сайона. Она переконфигурировала гало, и все до единой пушки смотрели в ту же сторону.
Но она не стреляла. Выжидала.
Все больше моих обманок собиралось в воздухе вокруг Сайона. Некоторые из них делились, создавая новые копии. Сайон игнорировал их, нацеливаясь на конкретных Плащей. Световой шарик полетел в сторону Гластиг Уэнье. Она осталась на месте и не пыталась отбиться. Ее спас парень в высоком шлеме, сдвинув вбок. «Епископ, Гроссмейстер, Керлингист?»
Она невозмутимо материализовала трех призраков, а потом взлетела и расположилась высоко в небе, вдали от поля боя.
Сбегает?
Сайон опять атаковал, выбрав другие цели. Король Кубков создал новые призрачные конечности, двенадцать или около того рук разных размеров, торчащих из его плеч, и поймал за руку сокомандника. Его дернуло прочь с траектории атаки Сайона, однако шарик развернулся в воздухе и все равно полетел в сторону цели. Он врезался в плечо и разбил руки вдребезги.
Король Кубков пошатнулся, затем применил свою способность, чтобы залатать рану.
Я не очень понимала, как это работает. Искаженное от боли лицо вроде слегка расслабилось, когда способность заместила поврежденные части тела. Там идут какие-то взаимодействия? Соединение нервов, артерий и вен?
Дама Мечей с коротким мечом в руках шагнула вперед, словно стремясь закрыть Короля Кубков собой. Ее оружие выглядело скорее церемониальным, чем практичным. Я уже встречала Плащей, применявших тот или иной реквизит, чтобы сосредотачивать свои способности, и Дама, похоже, относилась к их числу. Когда она взмахнула мечом, вокруг нее вспыхнули световые линии, идущие к различным Плащам в толпе.
Хаос, реально. Столько всего творится, так много Плащей, одновременно пытающихся сфокусироваться на одной-единственной цели. Шар из тьмы соприкоснулся с пучком обвивающихся друг вокруг друга лент, и все это исчезло в вихре перемешанных эффектов задолго до того, как достигло Сайона.
Кто-то последовал моему примеру и принялся заполнять небо чем-то вроде каменных статуй Плащей, твердых, с руками по швам. Поле боя, толпа, небо – следить за всем этим было просто невозможно. Даже если я пожертвую обманками, мне все равно придется думать о том, что происходит. Я сохраню восприятие того, как букашки гибнут, как что-то движется из одной точки к другой, но при этом не факт, что буду знать, кто именно что именно делает. Какова функция тех лент? Что делает способность Дамы Мечей, соединяющая Плащей?
Что хуже всего, Сайон на происходящее вовсе не реагировал. Он не получал серьезных ранений и не покупался на наживки.
Я резко пошла на снижение и приземлилась возле Рэйчел, пожалуй, чуть-чуть жестче, чем было бы разумно. Сберегла топливо и выбралась из поля зрения Сайона, но ощутила укол боли в новой правой ноге, который намекнул, что она, возможно, не такая гибкая, как должна быть.
– Он истекает кровью, – произнесла Рэйчел.
Ублюдок был ранен: три его здоровенных лапы были отсечены, кровь собиралась под нами в нелепо большую лужу.
– Он же внутри в безопасности? Маленький, настоящий Ублюдок?
– В них обоих одна и та же кровь. Он потеряет слишком много еще до того, как внешняя оболочка распадется. Я так думаю, – ответила Рэйчел.
– Тогда оставь его, – сказала я. – Иди найти Сюсюка. Возьми одну из доз Ученой Крысы, принеси сюда.
Ее лицо напряглось.
– Иди, – повторила я. – А я пригляжу за ним.
Рэйчел понеслась прочь. Я повернулась и увидела женщину-Плаща, которая лежала на земле и смотрела в небо широко распахнутыми глазами.
Парадоксально, глупо, эгоистично, надменно и близоруко даже думать о том, чтобы уделить внимание собаке (волку) раньше, чем попытаться привести в чувства женщину. И тем не менее я срезала ножом ее плащ и, скомкав его, попробовала остановить кровотечение Ублюдка. Когда мне не хватило рук, чтобы накрыть достаточно широкую площадь, я прижала комок к ране всем телом.
Я говорила себе, что женщину уже не спасти, что другим раненым Плащам помогает Король Кубков, а Ублюдок такую помощь не получает и не получит.
Но реальность такова: я отбросила четкие представления о правильном и неправильном, я сказала себе, что буду Тейлор, а не Шелкопряда и не Рой, и стала делать то, что хотела делать.
Потому что я лицемерка; я эгоистична, надменна, близорука и иногда даже глупа. Потому что иметь дело с нынешней ситуацией я смогу лишь на основе того, что знаю, а знаю я, что Сука не будет сражаться, если мы просто дадим Ублюдку умереть, и еще знаю, что, если наша команда начнет разваливаться, я буду вообще без понятия, что делать.
Лун прохромал вперед – не чтобы драться с Сайоном, а чтобы выкрикнуть что-то. Его голос почти затерялся в общем шуме. Не полностью, для этого он был слишком громким, но почти. «Убери это».
Я не понимала смысла его слов до тех пор, пока букашки не пролетели мимо него и не прикоснулись к твердой поверхности искусственной ноги. Не измененной его способностью. Живая нога была почти на фут длиннее.
Плащ в высоком шлеме сдвинул с дороги нескольких из «Мастей». Они стали кричать, чтобы их вернули на место. Он отвечал на французском.
Бессвязность, никакой логики. Никакой организации. Я сжала зубы и принялась делать что могла, пытаясь остановить кровотечение из культей Ублюдка.
Это был не монстр с четырех- или пятиэтажный дом ростом. Это было живое существо среди многих других, а вокруг уйма Плащей применяла способности, которые неизбежно причинят больше вреда случайно подвернувшимся посторонним, чем намеченной мишени.
Дама Мечей прикоснулась острием меча к одной из главных линий созданной ею диаграммы. Из этой точки выросла круглая капля, точно кровь из места укола, только двумерная, темно-синяя, полупрозрачная.
Свободной рукой Дама достала с бедра пистолет, навела на каплю и выстрелила.
Пуля попала в каплю и продолжила лететь, оттягивая поверхность и замедляясь с каждой долей дюйма. Когда она остановилась, некогда плоская поверхность этой капли-портала-как-ее-там больше походила на конус, растянутый пулей. Долю секунды я думала, что она, как трамплин, отпружинит пулю обратно к отправителю.
А потом пула пробилась и вернула себе нормальную скорость, и я увидела, как за ней полетели ленты, пламя, тьма и бессчетное множество других эффектов.
Все это ударило по Сайону, как раз когда он начал испускать еще один луч света по толпе напротив меня и «Темных лошадок». Сайон пошатнулся, когда десяток различных способностей разорвал пространство над, вокруг и внутри него. Одна из способностей оборвала луч.
Дама Мечей начала менять карту – рвать одни связи, расширять другие.
Сайон повернулся к ней.
Это был идеальный момент для прибытия наших подкреплений. Искажение ландшафта ознаменовало появление Висты – та сложила землю вокруг Сайона, окружив его земляными стенами.
Я увидела, что она и Малыш Победа стоят на двенадцатифутовом вспучивании земли. Малыш Победа пригнулся, готовя свои пушки, а Виста стояла чуть выше него.
С ними была Ябеда. Стояла чуть позади, словно используя Малыша Победу как щит, с телефоном в руке, и не отводила глаз от поля боя. Скорее всего, готовилась передавать информацию.
Другие размещались между ног Симург. Судейский Молот – на этот раз безупречный. Его прежде клочковатая борода была подстрижена так, что показалась бы нелепой на ком угодно, кроме человека с его репутацией: две идеально прямых линии, смыкающиеся под углом 90 градусов на подбородке. Волосы были коротко острижены, на макушке лежали ровно. Маска закрывала только лоб, глаза и нос, губы были плотно сжаты. Он носил облегающую черную рубашку без рукавов и тяжелые брезентовые штаны, а ботинками, казалось, он мог крушить камни.
Его молот, напротив, был из сплошной стали, с четкими линиями, словно соперничающими с линиями волос и бородки; рукоять казалась слишком большой, чтобы можно было обхватить руками. Целиком эта штука была длиной с его рост, а по весу втрое или вчетверо больше.
И он сам был здоровенный. Здоровенный по типу бодибилдера, широкоплечий, каких редко можно видеть даже в кино.
Цапля Гармоничная шла сразу позади него в компании трех Плащей – видимо, ее последователей. Двое из них выглядели так, будто готовы были вступить в сражение: пригнувшись, двигались как опытные солдаты, входящие на поле боя. Третий создавал впечатление испуганного ребенка. Логично, вполне ожидаемо от людей, попавших в ситуацию наподобие нашей. Что до Цапли, то она шагала, сцепив руки за спиной и гордо подняв голову, словно вовсе не знала, что происходит.
Сайон пробился сквозь стену из твердого камня, и это, похоже, потребовало-таки от него хоть какого-то напряжения. Он направил свою атаку на Висту, Малыша Победу и Ябеду. Шарик, точно такой же, как то, который прикончил «Стрекозу».
Судейский Молот метнул в воздух свое оружие, и оно сблокировало выстрел. Раздался взрыв, сбивший с ног десяток Плащей, отбросивший несколько пушек Малыша Победы и едва не скинувший Ябеду с ее насеста. Подручные Цапли повалились, но самой ей удалось подстроиться под ударную волну и лишь отступить на шаг, но по-прежнему держаться прямо.
Не пострадавший от взрыва молот упал, и Судейский Молот поймал его за рукоять обеими руками.
Сайон переключил внимание на него, метнув следующий шарик.
Еще один взрыв. Плащи поблизости от Судейского Молота стали разбегаться, чтобы быть подальше от новой мишени Сайона.
Судейский Молот остановился. Качнулся, махнул своим оружием, ударил по земле, а потом сжал рукоять, словно нуждался в ней как в опоре. Его кожа немного потемнела в том месте, где была обожжена, и золотые огоньки плясали на краях ран, как оранжевые язычки пламени на краях горящей бумаги, где она уже сгорела, но пока сгорела не дотла.
Я заметила движение Симург: та вытянула одно из самых больших своих крыльев перед Малышом Победой. Не давая ему стрелять.
Я очень сильно надеялась, что она тут на нашей стороне. Позволить Судейскому Молоту разбираться, имея поддержку лишь с заднего плана, выглядело как минимум жалким.
Сайона продолжали бомбардировать способностями и снарядами со всех направлений, и это, похоже, отвлекло его достаточно, чтобы Судейский Молот обрел второе дыхание. Вигилант и бывший лидер блока в Птичьей клетке двинулся вперед, набирая темп и уверенность, волоча молот рядом с собой.
Сайон вместо шарика выпустил по Судейскому Молоту луч.
Что само по себе было интересно. Возможно. Луч – то, что применила бы я, доведись мне сражаться с Судейским Молотом. Его способность позволяла ему получать лишь определенный урон за раз и снижала величину любого урона до определенного уровня. Поливать его градом пуль дало бы почти тот же эффект, что и выстрелить одной-двумя пулями: любая отдельная пуля выбьет лишь комочек плоти с чайную ложку.
Ножны Экскалибура[1]. Он мог бы добиться столь многого с этой концепцией, однако предпочел в качестве оружия молот, а не меч.
Я смотрела на него, смотрела, как он блокирует своим молотом почти всю мощь луча. Сайон прервал атаку, когда Дама Мечей выпустила в него еще одну насыщенную способностями пулю, но тут же возобновил ее вновь.
Град пуль не причинил бы Судейскому Молоту особого вреда, однако постоянная струя пуль могла бы его истощить. Ослепленный ярким сиянием, Судейский Молот шел вперед. Он отвел свое поврежденное оружие в сторону и принимал луч на лицо и горло.
Невероятно, ошеломляюще… а я могла лишь смотреть на нечеловеческое упорство Судейского Молота, дивясь про себя, почему Сайон воспользовался лучом – потому что это один из самых удобных и эффективных его инструментов или потому, что он интуитивно понял способность Судейского Молота?
Он, предположительно, и есть источник всех способностей. Вполне естественно, что он должен знать их в деталях.
Эта мысль пугала.
Судейский Молот подошел настолько близко, что, потянувшись вперед, нашарил рукой лицо Сайона и положил два пальца на глазницы.
Сайон чуть отступил, поддерживая луч, въедающийся в Судейского Молота. Я почувствовала запах чего-то вроде горящих волос. Целые облака удушающего запаха.
Судейский Молот пошатнулся.
Нет, он вкладывал вес всего тела во взмах молотом, как олимпиец-метатель. Он не сделал даже одного полного оборота, но удар пришелся точно в Сайона.
Сайон рухнул на землю и проскользил, оставив пятнадцатифутовую борозду. Наполовину поднялся на ноги, наполовину взлетел – и получил еще один удар молотом.
Эти удары не ранили его, но доставляли неудобство, что, на мой взгляд, уже было хорошо.
Я чувствовала, как горячая кровь просачивается сквозь мой костюм, стекает по плечам и по груди. Спина уже была от нее липкой. Вероятно, это неполезно для ранца. Рэйчел носилась сквозь толпу, отпихивая с дороги всех, кто не сражался.
Судейский Молот ударил Сайона в третий раз, и его оружие, до того поврежденное лучом, развалилось на части.
Четвертый удар Судейский Молот нанес мыском своего ботинка.
Но каждый следующий удар был намного менее эффективен, чем предыдущий. Сайон от пинка отлетел чуть назад, но это и все.
Судейский Молот был некогда судьей, присяжными и палачом для преступников в Австралии. Он объявлял о своих намерениях публично, оглашая список преступлений и клянясь отплатить за них, а затем преследовал своих жертв.
В общих чертах – он переправлял силу от себя к своему молоту, а от молота к мишени, передавая заодно и неуязвимость. Жертва отлетала прочь, ударялась обо что-нибудь и размазывалась в труху.
Если он испытывал милосердие либо не хотел давать жертве ни шанса, он просто размазывал ее ударом молота.
Но с Сайоном этого не произошло. Он вытянул руку и вонзил ее в самую крупную рану, созданную лучом. Золотая вспышка – и Судейского Молота дезинтегрировало изнутри. Хлопья горелой плоти с искорками золотого сияния порхали в воздухе, а две половинки тела Судейского Молота упали на землю.
Стоящий сбоку Лун был таким же монструозным, как в бою против Кайзера, Солнечной Балерины и меня. Но он выжидал.
Нам требовалось время. Время для Луна. Время, чтобы Симург нашла момент для удара, время, чтобы пришли подкрепления…
Судейский Молот, безжалостный вигилант, монстр, дал нам целую минуту. Может, даже две.
Сайон нацелился на Висту, Малыша Победу и других рядом с ними. Его предыдущие мишени, до того, как Судейский Молот отвлек его на себя.
Очень расчетливо, очень неуклонно, всякий раз выбирая мишени, представляющие наибольшую угрозу… или наибольшее потенциальное неудобство, и уничтожая их. Судейский Молот был вычеркнут из общей картины, так что Сайон перешел к следующему пункту в списке.
Виста еще сложила пространство, затем изменила форму созданного ею холма. Но это было недостаточно быстро, чтобы увести ее, Малыша Победу или Ябеду с траектории выстрела Сайона.
Симург защитила их крылом.
«Сматывайтесь оттуда», – подумала я.
Потом стала действовать. Разрушила одну из роевых обманок и послала букашек в их сторону.
Букашки летели слишком медленно. Они не могли покрыть такое расстояние в несколько секунд.
«Сматывайтесь оттуда. Он продолжит атаковать вас, и другие не смогут спасать вас постоянно».
Сайон взмыл в воздух, воспарил.
«Сматывайтесь оттуда».
Дама Мечей снова ударила.
Сайон медленно развернулся и устремил на нее свой взгляд. Ленты – пожалуй, самые легко идентифицируемые снаряды – пролетев по воздуху, впились в Сайона и тут же застыли, словно их другие концы были прикреплены к каким-то невидимым путам. Это сделал один из «Мечей».
Сайон пролетел чуть вперед, и путы разорвались.
Еще два снаряда.
Он дрался настолько спустя рукава, что как будто жалел нас.
Подбежала Рэйчел, держа в руке приборчик. Одну из тех коробочек, сок Ученой Крысы по требованию. Я сдвинулась, когда Рэйчел склонилась над Ублюдком.
– Как? – спросила она. В ее взгляде я прочла расстройство, тревогу, волнение. Она посмотрела на меня, на то, сколько крови на мне и вокруг, и я даже увидела нотку страдания, скрытую за суровыми глазами и сжатыми в ниточку губами.
– Переверни ее, – ответила я. Сама я не могла дотянуться, не отодвинувшись от того места, где прикладывала давление.
Король Кубков блокировал выстрелы с помощью самых больших из своих рук. Горилльи руки с громадными когтями, растущие из его плеч, защищали от выстрелов и его сокомандников рядом и позади него.
Сайон сблизился с ним, махнул рукой вбок и разнес все искусственные конечности, кроме одной или двух. После чего схватил Короля Кубков за челюсть.
Но не стал причинять ему вред.
Вместо этого, воспользовавшись паузой, образовавшейся, потому что Плащи с дистанционными атаками не стреляли в гущу «Мастей», Сайон поднял Короля Кубков в воздух и вытянул руку.
Не атакуя, но указывая.
Рука прошла над несколькими Плащами.
– Как? – повторила Рэйчел чуть эмоциональнее.
Я потянулась к ней, взяла ее за кисть и прижала вместе с устройством к плечу Ублюдка. Как только начался высокий писк, я тут же снова повернулась к Сайону.
Он смотрел на Короля Кубков, двигая рукой. Я не видела выражения лица Плаща, но, судя по всему, оно дало Сайону желаемый ответ.
Сайон полетел вперед и свободной рукой схватил Даму Мечей прежде, чем та успела убраться прочь.
Он наклонился и прижал обоих к земле.
Когда они оказались обездвижены, Сайон продолжил давить одного из них. Я услышала придушенный крик. Сайон держал Даму Мечей за лицо и вдавливал ее голову в землю. Крики Короля Кубков были иного рода: крики ужаса, а не боли.
Другие Плащи поливали Сайона эффектами, хватали цепями за шею, руки и ноги, но ничего не могли сделать. Способность Висты подняла землю вокруг Сайона, но, когда он не отреагировал, Виста вернула все как было, давая другим возможность продолжать попытки.
Попытки были не только по атаке, но и по спасению.
– …не могу их телепортировать, блокирует мою способность…
– …заставьте его прекратить, заставьте его прекратить…
– …кто-нибудь? Кто-нибудь!..
Я вытянула шею, вгляделась. Симург по-прежнему закрывала собой Малыша Победу и по-прежнему не стреляла. Гластиг Уэнье парила высоко в небе, вокруг нее обращались три призрака, которых я не могла разобрать.
Фехты все еще не было.
Сайон, Король и Дама были все равно что одни.
Золотой человек чуть вздрогнул, его плечи и спина рывком опустились на пару дюймов, словно что-то подалось.
Линии и диаграммы, созданные Дамой Мечей, исчезли – истончились, затем погасли полностью.
Король бил ногами, его крики стали громче. В этом звуке я услышала ужас нового сорта. Он создавал руки, монструозные, насекомоподобные, птичьи когти, щупальца, даже иногда головы непонятных зверей, хватая всем этим Сайона, пытаясь оторвать его от себя, разорвать на куски. Тщетно, как и все другие попытки. Сайона даже видно не было за окружающими его эффектами.
«Отрывает крылья мухам. Расшибает муравейники». По части злых поступков Сайон недалеко ушел от любопытного ребенка.
И мы для него – не более чем букашки.
– Не работает, – произнесла Рэйчел.
– Я… что? – спросила я.
– Доза.
Я с трудом отвела взгляд от битвы. Коробок бибикал, но это было не то отчаянное бибиканье, которое я слышала, когда включился мой.
– Физиология пса, эта штука, возможно, считает его слишком здоровым, – сказала я.
– Он потерял половину крови, – лицо Рэйчел было мрачным. – Он уже даже не шевелится.
– Я не знаю, – произнесла я. – Может, если сумеем достать изнутри флаконы, то сможем применить вручную?
– Мм, – буркнула Рэйчел.
Вопли Короля Кубков стали какими-то лихорадочными. Я повернулась посмотреть и вздрогнула.
– Поспеши, – сказала я Рэйчел. – Я должна идти туда.
– И сделать что?
Сделать что? Я не знала.
– С-…
И вдруг хаос сменился неподвижностью.
Не типичная тишина. В типичной тишине у меня бы звенело в ушах из-за резкого перехода от шума к его полному отсутствию.
Не типичная неподвижность. Иначе я чувствовала бы свое сердцебиение.
Мои чувства были заменены.
Я наблюдала за двумя громадными созданиями, плывущими сквозь пустоту.
Одно из них было мне знакомо, но смутно – я не могла это внятно выразить.
Не то чтобы я вообще могла думать. Я ощущала, впитывала и понимала.
Создания были из плоти и не из плоти. Нечто, что я не могла поместить в рамки знакомых мне представлений. Я понимала, как они движутся, и знала, что это благодаря моим чувствам, позволяющим мне осознавать эти существа, схватывать их в терминах перемещения между реальностями.
Я сосредоточилась на знакомом существе и сравнила его и его родича.
Оно стряхивало фрагменты себя, избавлялось от них. Отдельные, избранные фрагменты оставляло при себе. Способности, сосредоточенные на атаке, на защите. На подвижности, на сражении, много на чем еще.
Оно применяло самые разнообразные фрагменты. Брало на себя другие задачи, те, которые не выполнял партнер.
Я заметила, что партнер занят – он транслирует. Передает сообщения куда-то вдаль.
Но я не могла интерпретировать партнера с той же глубиной, с какой интерпретировала более знакомое существо.
Я переключила внимание на него. Видела то, что видело оно. Картины будущего. Каким-то образом я оказалась подсоединена к каждой частице существа, и я осознавала все, что осознавало оно. Надо было только взглянуть.
Оно искало мир.
Оно нашло мир, который искало.
Оно искало конкретный вариант этого мира и нашло его.
Оно стало глядеть дальше. Оно обозревало себя и партнера в том мире. Формы, которые они могли принимать, конечные результаты.
Оно глядело еще дальше – на потенциальные возмущения.
Посреди всего этого, посреди триллиона образов, в одно мгновение промелькнувших через мое сознание, образов странствий и картин непонятной протяженности, одна сцена оказалась четко знакомой.
Сущность в форме золотого человека.
Плащи, испещряющие поверхность вокруг него, все до единого бессознательные, мертвые, истекающие кровью, раздавленные или сожженные. Он оставался невредим, лишь весь покрыт их останками, густой кровью и прочими, более плотными субстанциями, которые капали и падали с его пальцев, оставляя за собой вязкие нити.
Он оглядывал эту сцену, как оглядывал все сцены, с помощью восприятия фрагментов, улетевших вперед, и фрагментов, прибывших позже него. Они встроились в хозяев, а значит, он оглядывал происходящее с помощью глаз хозяев и применяемых ими способностей.
Я хотела, чтобы это продолжалось, показывало более глубокую картину, давало больше деталей. Но образы продолжили меняться. Если уж на то пошло, мои усилия прогнали сцену из непрерывного потока сенсорных сигналов. Вместо нее я мельком увидела будущее, на один шаг вперед. Варианты.
В каждом из этих вариантов будущего сущность выжила. Варианты, где хозяева не сражались. Варианты, где хозяева сражались, но неизбежно проигрывали. Он прокладывал курс к определенной точке во времени и причинно-следственной цепи, точно так же, как до того прокладывал курс к Земле. Были определенные критерии, и в каждом видении что-то происходило.
Эти видения были изолированы от любого внимания со стороны. Скрыты какими-то операциями над фрагментами, операциями над собственными воспоминаниями сущности, чтобы видения нельзя было использовать против нее.
Но я видела основные элементы.
Он выживет, потому что дал себе достаточно сил. При тех критериях, которые он сам задал, у хозяев нет шансов на победу, если только он сам не отступит. С теми способностями, которые он дал хозяевам, они не смогут причинить ему сколь-нибудь значимый урон. Сущность может видеть комбинации, видеть то, как хозяева движутся и взаимодействуют. Он вызвал некий конкретный фрагмент, еще не выпущенный в поисках хозяина, и…
«Знакомое. Знакомое присутствие».
…смог обрести понимание хозяев, заполнить белые пятна, которые не могли заполнить его видение будущего и собственный разум. Смог видеть, как они перемещаются, как сотрудничают, как не сотрудничают. Смог видеть, какие стратегии они способны применить, какие не способны.
Опять-таки, все это было цензурировано, заблокировано в его трехмерной, ксеносенсорной, интерактивной памяти.
Но он мог видеть, и он знал, что они проиграют, причем от их собственной руки в той же степени, что и от его. Он мог видеть, что все пути, рассмотренные им, ведут к выполнению его миссии, к тому, что рано или поздно он и его партнер встретятся, хоть и в других своих формах. Он видел, как победить при любых обстоятельствах, когда ему придется сражаться. Бесчисленные пути к победе. Он проведет остаток пути к этой планете, выбирая один из них, и он уже устраивал все так, чтобы путь к поражению был невозможен.
«Мы проигрываем».
Это была моя мысль, не сущности.
Мысль запиналась, искажалась. Повторялась снова и снова, настолько быстро, что стала казаться просто мешаниной звуков.
Следующий повтор, в котором каждый слог как будто формировался несколько дней.
Я открыла глаза, и передо мной была сцена из того видения. Сайон, стоящий в центре поселения, и с его руки капала кровь и мозги.
Два слова продолжали звучать, будто на заднем плане, искажаясь, когда я поворачивала голову.
Это был один из Плащей, прибывших вместе с Цаплей. Он это делал, он искажал воспоминание.
Для того, чтобы оно не потускнело и не стерлось.
«Дайте мне забыть, – подумала я. – Я не хочу это знать. Дайте мне сражаться до конца в неведении».
Сайон стоял, терпеливо ожидая. Нет смысла рвать нас на куски, когда мы не настолько всё осознаём, чтобы это имело значение.
Я посмотрела на него и увидела сущность из моих воспоминаний. Я видела ту громадину, которая была им, и понимала, что мы для него лишь козявки. Он сдерживался, когда своим лучом резал нам ноги и когда обычной физической силой давил череп Дамы Мечей. Он сдерживался, в определенном смысле, когда уничтожал Соединенное Королевство на Земле Бет.
Король Кубков бессловесно выл, применяя свою способность, и призрачные конечности стали возникать из каждой поверхности вокруг нас.
Моя спина выгнулась, когда одна из них вырвалась на волю из моей груди. Щупальце.
Когтистая лапа возникла из земли рядом с моей шеей.
Каждая поверхность в пределах видимости была испещрена эбеново-черными конечностями, лицами, даже торсами непонятых жизненных форм. Некоторые гуманоидные, некоторые очень негуманоидные. От горизонта до горизонта весь ландшафт потемнел, покрытый призрачными образами, и эти образы с каждой секундой росли все гуще.
Без малейших попыток потянуть время, как с Дамой Мечей, Сайон раздавил Королю Кубков череп.
Фантомные образы рассыпались в черный пепел.
– Нет, – произнесла Рэйчел. – На хер это. На хер его.
– Рэйчел? – пробормотала я.
Повернула голову – и она закружилась то ли от последствий видения, то ли от способности по сохранению памяти, и увидела, что содержимое коробка вылилось. Почва под ним была темнее – намокла от жидкости.
– Пыталась его открыть, когда видение ударило, – пояснила Рэйчел.
Симург закричала. Сайон переключил все внимание на нее.
Она применила свою способность, раздвинув телекинезом толпу павших, извивающихся Плащей. Тех, кто были между ней и Сайоном, отпихнуло в стороны, тех, что позади Сайона, – таким же образом швырнуло прочь. Я видела, как люди ударяются о землю, как их руки-ноги изгибаются под неестественными, болезненными углами.
Букашек сметало в сторону, когда они оказывались на пути.
Затем Симург выпалила из пушек. Своих и Малыша Победы.
Метод дробовика. Покрыть как можно большую площадь, покрыть как можно больше вариантов в надежде, что что-нибудь да попадет.
Я отвернулась, чтобы поберечь глаза. Когда этого оказалось недостаточно, я прикрыла глаза рукой.
Звука почти не было, зато пошла жуткая вибрация – мне даже почудилось, что мои внутренности превращаются в желе.
Когда я снова смогла видеть, Сайона не было.
Но он не был побежден. Это-то я знала.
Симург с уверенной неспешностью принялась перезаряжать все пушки по очереди. «Лишние» фрагменты гало служили запасными батарейками, боеприпасами.
Сайон прошел через портал позади нее. Словно в замедленном кино, я увидела, как она складывается вперед, обернув крылья вокруг тела. Готовясь к неизбежной атаке.
Сайон ударил ее, и он полетела сквозь толпу. Плащи, с которыми она сталкивалась, превращались в кровавые ошметки. В итоге Симург отлетела на самый дальний край поселения, к пляжам в конце бухты. Огромное количество пушек оказалось разнесено в пыль.
Почти небрежно Сайон создал луч, который пронзил центр холма, поднятого Вистой, и холм развалился. Эффект рухнул хаотично, и все, кто были на холме, попадали на землю.
– Ябеда, – произнесла я.
– Иди, – сказала Рэйчел.
Я посмотрела на нее, на Ублюдка, который, похоже, уже едва дышал. Сайон вдали продолжил атаковать Симург. Та по-прежнему сосредотачивалась на обороне, создавая из песка обманки в виде фальшивых Симург, манипулируя водой, чтобы вводить противника в заблуждение, и все это время крылья были обернуты вокруг нее, точно раковина.
– Иди, – повторила Рэйчел. – Помоги Ябеде.
В ее голосе было что-то такое, что намекнуло: все-таки ей не безразлично. Оставим в стороне подколки Чертовки: Рэйчел все же ценила Ябеду на каком-то уровне.
Я попыталась встать и ощутила вязкость свернувшейся крови, которая приковала меня к ткани, а ту, в свою очередь, – к обрубкам передних ног Ублюдка. Я потянула – это плюс помощь роя высвободило меня. Я встала, и нога, которой я недавно ударилась при слишком резком приземлении, заболела. Лететь было легче и быстрее.
Я преодолела половину расстояния до Ябеды, когда ощутила движение Рэйчел. Она ковыряла землю пальцами, запихивала ее Ублюдку в пасть, почти что залезла туда сама, чтобы пропихнуть землю ему в глотку.
Я ощутила, как он реагирует, давится, издает звуки слишком слабые для такого громадного зверя. Рэйчел пришлось с силой высвободиться, чтобы Ублюдок не перекусил ее, когда рефлекторно захлопнул пасть и закашлялся.
Тогда Рэйчел стала набирать землю в горсти и тереть ею обрубки ног.
Гластиг Уэнье сочла, что сейчас подходящий момент, чтобы спуститься. Я придвинула ближе к ней букашек, чтобы быть в курсе, что у нее происходит, а сама мягко приземлилась рядом с теми, кто прежде стоял на холме.
Малыш Победа держал Висту, а Ябеда лежала на спине у подножия портала. Цапля и ее подручные бесстрастно стояли поблизости.
– Мои пушки оказались бесполезны, – произнес Малыш Победа.
– Ты в порядке? – спросила я у Ябеда.
– В основном. Там, куда я упала, земля оказалась мягкой, но… падение есть падение.
– Ты в порядке, – сказала Цапля. У нее это прозвучало так, словно это было бы правдой, будь в ее тоне больше убежденности.
– Это видение… – произнесла Ябеда.
– Что-нибудь полезное? – поинтересовалась я.
– Было бы полезное, он бы это зацензурил, – ответила она.
Я повернулась к Цапле.
– Ты это спланировала? Иначе зачем привела этого парня?
– Меня попросил Учитель, – ответила она. – Этот не из моих.
Учитель.
Так много игр. Так много крупных игроков.
Я почувствовала вспухающий гнев, расстройство и нотку безнадежности, которой раньше не было.
Гластиг Уэнье призвала Судейского Молота в качестве призрака, и тот бил по Сайону, впрочем, без особого эффекта.
– Он адаптируется, – произнесла Ябеда. – Я это уже говорила по телефону. Ему достаточно припомнить, какого пассажира мы получили, и тогда он подкручивает какую-то внутреннюю частоту и адаптируется. Что бы мы в него ни бросали, он знает, как это отключить.
Гластиг Уэнье сменила оружие. Три новых призрака.
Один из них – Эйдолон.
– Значит, мы должны выбить его одним ударом, – сказала я.
– Нереально, – ответила Ябеда.
– Потому что мы не можем его ранить, – высказала я вслух свои мысли. «Мы его даже не задели».
– Мы его раним, – возразила Ябеда. – Примерно как люди ранят Судейского Молота. У него… у него есть защита, но она не делает его неуязвимым, а превращает в живой портал. Ты его ранишь, но прежде, чем успеваешь сделать что-то еще, он просто меняет поврежденный материал на новый, из… этого бездонного колодца.
Колодца?
Я увидела, как поднимается Лун. Здоровенный, как Левиафан, четыре крыла, четыре руки, две ноги, опирающиеся на пальцы. Способность Короля Кубков уже не действовала, но регенерация это компенсировала. Лун был невредимым, нагим, монструозным и ощетинившимся многослойной серебристой чешуей.
Он присоединился к битве, поддерживая Гластиг Уэнье, а та взмыла в воздух и пролетела через толпу, чтобы добраться до раненых и умирающих.
Я увидела, как тень Эйдолона на короткое время берется за раненых, после чего отпихивает их в сторону. Гластиг Уэнье занялась мертвыми.
Другие два призрака атаковали Сайона. Время от времени их атаки заставляли его реагировать.
Но, как и говорила Ябеда, ни одна из атак не была эффективна при последующем применении.
– Мы можем набрать темп, – сказала Ябеда. – Ударить его сразу большим количеством эффектов так, чтобы он не смог это предсказать.
– Тогда почему мы так не делаем? – спросила я.
– Просто посмотри.
Две сотни Плащей, все еще приходящих в себя. Некоторые, я подозревала, притворялись мертвыми – их боевой дух был на нуле.
По-прежнему сражались лишь монстры, психи.
Снова начала действовать способность Короля Кубков – из земли выскочили громадные руки десятка разных видов и вцепились в Сайона.
Гластиг Уэнье. У нее была и Дама Мечей – она чертила диаграммы между Плащами на земле и Эйдолоном – узкая, вытянутая по вертикали картина из сияющих линий, похожая на шпиль.
Королева фей посмотрела на Симург, и одновременно повернули головы ее призраки. Наблюдая, желая какого-либо действия или логического продолжения. Ожидая.
Симург держала одну пушку. Одно-единственное оружие, которое она спасла, заслонила своим телом и крыльями за миг до того, как ее атаковал Сайон.
– Серебряная пуля? – спросила Ябеда.
– Это воздушная пушка, – ответил Малыш Победа. – Бесполезная.
– Возможно, у нее есть какое-то еще применение, – сказала Ябеда. – Симург умна.
Симург выстрелила.
Порыв ветра взметнул волосы Сайона.
В ответ он ударил Симург, швырнув ее в бухту.
Как только Сайон отвернулся, его атаковал Лун. Грубая сила в сочетании с еще более грубой силой. Мощь, размер и огонь, от которого при контакте плавился песок. Сайона вбило в расплавленное болото, а затем окатило водой, обратившейся в пар от пламени Луна.
Это было скорее плазма, чем пламя, нечто совершенно иное. Жар в чистом виде. Результат походил на способность Солнечной Балерины больше, чем на что-либо другое.
Золотое сияние пожирало когтистые руки Луна, но регенерация и выносливость сверх всякого разумного предела позволяли тому держаться, не выпускать Сайона из все увеличивающегося пруда расплавленного песка.
Сияние усилилось, и одновременно с этим пламя Луна вспухло сильнее, словно реагируя.
Всегубителеподобный Лун упал, точно его утянуло вниз, а Сайон поднялся из-под него.
Пришедшие в себя Плащи открыли огонь. Гластиг Уэнье применила способности Дамы Мечей и создала новые оковы способностью Короля Кубков.
Цапля Гармоничная, словно ожидавшая именно этого момента, применила свою способность. Сфера, как у Солнечной Балерины, только она искажала пространство, как стеклянный шарик, сквозь который если посмотреть, то все видно вверх ногами.
Сфера-бусина летела вперед, пока не оказалась между обороняющимися Плащами и Сайоном.
Как только она оказалась на месте, каждый снаряд стал попадать в цель. Каждая способность.
Сайон ударился о землю, и Лун мгновенно набросился на него, как кот на мышь. Считаные секунды потребовались Сайону, чтобы вырваться на свободу и отбить Луна в сторону.
Бусина сдвинулась, и новая порция выстрелов достигла цели.
В полной неподвижности я наблюдала, как пушки, размазанные до состояния «ничего», собирались заново. Симург лежала навзничь, но своим телекинезом дотягивалась довольно далеко.
Луч Сайона хлестнул по Цапле. Слишком быстро, чтобы можно было увернуться. Он прошел в десяти футах от меня, попал в Малыша Победу и в портал.
Я услышала, как на той стороне портала рушится какая-то конструкция.
Цапля повалилась, точно марионетка с перерезанными нитями. В костюме Малыша Победы что-то сдетонировало, и он грохнулся наземь.
Виста подбежала к нему, ее лицо отвердело. Никакого страдания, никаких слез, никаких эмоций, которых я от нее ожидала.
Это почти пугало.
Ублюдок поодаль поднялся на ноги.
Он стал крупнее. И все еще рос. Рэйчел оставалась где была, стоя на коленях в куче его запекшейся крови, а он рванулся вперед.
Врезался в Луна и издал звук, больше похожий на протяжное ворчание, чем на рычание или рев.
Лун чуть ли не подхватил пса и швырнул его в Сайона.
Этот рост не был аддитивным. Я увидела, как пес распухает. Способность Ученой Крысы должна черпать из какого-то источника, чтобы создавать плоть. В моем случае она использовала мою же кровь и кости. Но сейчас она черпала из того источника, который предоставляла способность Рэйчел. Источника массы.
Это выглядело так, будто сорвало все ограничители. Как будто банка с червями лопнула. Бугрящиеся мускулы. Когти. Рога и кости. Обызвествленная плоть. Как вода из водопада, щупальца и части тела полились из комка, который, рыча из множества различных пастей, цеплялся за Сайона. Все это – одна беспорядочная масса.
Сайон принялся жечь эту плоть, опережая растущего монстра. Гластиг Уэнье снова выстрелила умением Дамы Мечей.
Они оттягивали его от поселения, и это позволило некоторым Плащам применить способности, которые они прежде применять не могли. Вперед вышла Мисс Милиция, сбоку от нее стоял еще один Плащ.
Своей способностью она создала бомбу. Десяти с половиной футов в длину.
Не дожидаясь, когда ее попросят, Симург подхватила бомбу телекинезом и метнула. Сайон уклонился, но Симург передвинула бомбу, чтобы та попала-таки в цель.
Плащ рядом с Мисс Милицией применил свою способность, чтобы сдержать урон, направить его вовне, вверх, защитить нас от звука, света и ударной волны.
Облака вымело из неба.
То, что осталось от Ублюдка, высвободилось в том месте, где плоть свисала над возведенным барьером, и упало в воду. Оно продолжило распространяться по поверхности бухты и ползти к берегу.
Я подозревала, что эффект закончится раньше, чем это станет проблемой.
Однако Сайон казался невредимым. Даже стал чище. Избавился от крови и грязи. Девственная чистота.
– Бездонный колодец, – произнесла я.
– Достаточно бездонный, чтобы это имело значение, – ответила Ябеда. – Мы вынимаем плоть фунтами, но это все равно что брать за раз каплю из ведра. Потом «вода» вытекает под давлением и заполняет дыры.
– И боевой дух падает, – добавила я, глядя на Плащей, которые держались позади, разглядывая сцену битвы, вместо того чтобы участвовать.
– Психология, – произнесла Ябеда. – Совсем как у Всегубителей. Он неспроста сделал себе именно такое тело.
Я кивнула.
– Мы с каждой секундой понимаем его все лучше, – продолжила она. – Но это не помогает. Скорее наоборот.
Я не могла заставить себя ответить.
Позади нас раздались голоса и шум двигателей.
Прибыли подкрепления. Шевалье, члены Протектората, Левиафан.
И в этот самый момент Сайон исчез.
Я уже довольно давно поняла, что полет добавляет к сражению целое новое измерение возможностей. Сайон привнес четвертое измерение, способность выходить из бой в любой момент, когда пожелает.
– Сбежал? – спросила я.
– Нет. Перешел к следующей цели. Он делает оборот, – ответила Ябеда. – Бьет каждое место по очереди, потом идет дальше.
Я медленно кивнула.
– В следующий раз мне надо будет сработать лучше.
– Ты сейчас ничего не сделала, – заметила Ябеда.
Она была права. Я… что, должна была координировать способности? Отколоть что-нибудь?
Я все это время была пассивна. Не испугана, нет…
Хотя да, испугана.
Но в большей степени я благоговела, чувствовала себя не в своей лиге, вспоминая прошлое сражение и видя это сражение, понимая, какая я крохотная… Это не тот бой, который можно выиграть какими-то уловками. Это не тот бой, который можно выиграть тучей уловок. Я понимала это по тому триггерному видению, по тому, как разворачивались события, по потерям, по отсутствию каких-либо конкретных достижений…
Я покачала головой.
– В следующий раз я буду не на поле боя.
[1] Согласно мифам, ножны Экскалибура обладали магическими свойствами – способностью заживлять раны.