ГЛАВА 8
С завершения строительства Роппонги Хиллз Тауэра прошло уже сорок пять лет, немалый срок, однако он до сих пор оставался самым высоким зданием в Акасаке. Площадь крыши составляла около 6000 квадратных метров – это больше, чем спортивная площадка средней школы Умесато. По высоте – 238 метров – он на десять метров уступал возвышающемуся северо-восточнее Токио Мидтаун Тауэру, зато по площади этажа в полтора раза превосходил.
Как только Харуюки открыл глаза, его взору открылось невероятно красивое зрелище, которое можно назвать «небесным садом»; у него даже дух захватило.
Повсюду стены и колонны из фарфорово-белого известняка, точно древнегреческие руины. Некоторые растрескались, некоторые развалились, под ногами то тут, то там росли какие-то неизвестные мелкие цветы. По багряному небу лениво плыли облака, вдалеке, у западного горизонта, висело похожее на золотую монету солнце.
Арена природного/земного типа «Сумерки». Объекты легко разрушаемы, многие объекты выглядят каменными, но легко воспламеняются, в укрытиях на удивление темно: в целом ничего особо выдающегося.
Однако для Харуюки эта арена была дорога по личным причинам.
Незабываемой прошлой осенью перед ним внезапно появилась нимфа, похожая на бабочку-парусника, и дала ему ключи от параллельной вселенной; и впервые они вдвоем посетили именно это царство вечных сумерек. Тогда она протянула руку упорно смотрящему в землю Харуюки и спросила: «Всего два виртуальных метра – для тебя это так далеко?»
Восемь месяцев спустя, не далее как вчера, Черноснежка в медпункте Умесато показала Харуюки пусть небольшое, но истинное чудо. С помощью системы инкарнации, то есть феномена перезаписи реальности, она пошла наперекор свойствам своего дуэльного аватара и превратила правую руку-меч в пять тонких пальцев. Новорожденная «кисть» разлетелась на части всего через семнадцать секунд, но эта инкарнация была не чем иным, как громким заявлением Черноснежки. Заявлением, что она тоже сокращает то двухметровое расстояние.
Крутя эти мысли в голове, Харуюки повел было головой из стороны в сторону, чтобы найти фигуру Черноснежки.
Однако тут он осознал, что забыл кое-что, в чем должен был удостовериться прежде всего. Поспешно поднял руки и впился глазами в собственные растопыренные пальцы. Десять тонких, на вид совершено не приспособленных к рукопашному бою пальцев Сильвер Кроу, стали вдвое толще, покрылись броней и обзавелись острыми когтями на концах – впрочем, это изменение было примерно таким же, как в дуэли через Прямое соединение с Рин Кусакабе.
Затем он проверил форму и цвет собственного тела – там тоже, как и три часа назад, соотношение было «80% Кроу, 20% Дизастер». Напоследок он закрыл глаза и сосредоточился на середине своего спинного мозга, но, похоже, «зверь», который должен был там обитать, по-прежнему дремал. Ни колющей боли, ни низкого рычания Харуюки не ощущал.
– …Еще чуточку вот так поспи… – пробормотал Харуюки и, подняв голову, снова огляделся.
Крыша Хиллз Тауэра была просторна, но из-за особенностей арены «Сумерки» там возвышались многочисленные колонны и стенки, превратившие ее в лабиринт, и противоположный край было не разглядеть. Харуюки обратился в слух, но слышен был лишь тоскливый свист ветра и ничего больше…
– …Семпай? – лишь чуть повысив голос, позвал Харуюки человека, с которым договорился встретиться. Но в поле зрения не то что обсидиановой брони – ни одного движущегося объекта не было. Однако если подумать – Черноснежка только сказала, что перебралась из Сугинами на крышу Хиллз Тауэра, но своего точного местонахождения Харуюки ей не сообщил. Раз так, значит, она наверняка тоже где-то в этом лабиринте и тоже ищет Харуюки.
С этой мыслью Харуюки зашагал сквозь узкие проходы в белых стенках. В отличие от самого здания, декоративные элементы, такие как эти стенки и колонны, должны были обладать низкой прочностью, так что, пожалуй, был вариант полностью их разнести, но сделать это Харуюки не решался. Потому что редкая арена «Сумерки» оставалась для Харуюки священным местом, таящим в себе драгоценные воспоминания.
Проход быстро уперся в стенку и разветвился вправо-влево. Интуитивно Харуюки свернул вправо. Стараясь не наступать на мелкие цветочки, растущие по обе стороны от выложенной каменной плиткой дорожки, Харуюки продвигался, похоже, к центру крыши. Еще несколько раз он повернул то вправо, то влево и наконец увидел разрушенную арку, а за ней – чуть утопленную по сравнению с окрестностями площадь диаметром метров двадцать.
На крыше реального Хиллз Тауэра в центре находилась вертолетная площадка, тоже несколько утопленная относительно общего деревянного покрытия. Значит, видимо, здесь центр и был. Конечно, буквы «Н», обозначающей вертолетную площадку, не было, вместо нее стояло кольцо из десятка с небольшим колонн. И в самом центре – особенно толстая и высокая колонна. С ее вершины стекала вода, образуя у подножия небольшой прудик.
Харуюки, словно примагниченный, спустился на площадь и подошел к центральной колонне. Поднес руку к влажной известняковой поверхности, уже почти прикоснулся, но тут…
– …Кроу, – раздался из-за колонны тихий, спокойный голос.
– А… Се, семпай!
Харуюки собрался обойти колонну и спросить, правда ли Черноснежка там, но следующие слова его остановили.
– Погоди. Стой там и слушай.
– Э… л-ладно…
Центральная колонна была, конечно, толстой, но это «толстая» означало всего сантиметров восемьдесят. Аватар Блэк Лотус нельзя было назвать маленьким, у него выделялись края рук и ног, но он вполне помещался в тени колонны, надо было только поджать конечности. Вполне представив себе такую ситуацию, Харуюки остановился.
– Сильвер Кроу. Я все время думала, как тебя спасти, когда на тебе паразитирует «Доспех бедствия», – снова раздался из-за колонны голос Черноснежки, немного плоский, словно она его нарочно сдерживала. Харуюки, затаив дыхание, ждал продолжения.
– Я рассмотрела несколько идей, но лучшим вариантом все-таки выглядит вот какой. Кроу… К сожалению, я вынуждена сказать, что ты сейчас превратился в серьезную угрозу. И для легиона, и для Ускоренного мира, и для меня.
– …Се… сем… пай?
Какое-то странное ощущение. Конечно, сказанные ею слова отражали реальность, но… манера речи была какая-то деловая… нет, даже скорей холодная…
– Поэтому – я приняла решение. Из этого мира… ты должен исчезнуть.
Начисто лишенный эмоций голос из-за колонны ударил Харуюки по ушам.
И почти одновременно прямо перед ним, пробив толстый известняковый цилиндр, появилось нечто. Острый черный клинок… меч. Нет – рука Черного короля, Блэк Лотус.
Харуюки ошеломленно смотрел на острие меча, нацеленное ему точно в середину груди – самую критическую точку любого дуэльного аватара. Все мысли остановились, ощущения в руках и ногах пропали, однако тело среагировало само по себе, отклонившись всего на пять сантиметров влево.
Тук.
С этим тихим звуком черный клинок глубоко вошел в правую часть груди Сильвер Кроу и вышел из спины.
Краткое ощущение холода. И – раскаленная боль.
– У… а!.. – хрипло вырвалось из горла Харуюки, и он, вложив в ноги все силы, отскочил назад. Снова пронзив тело болью, клинок вышел из груди, и в небо выплеснулся алый спецэффект повреждения, совсем как свежая кровь. Омываемый этим сиянием, Харуюки пошатнулся и опустился на левое колено.
Прямого удара в сердце он избежал, да, однако тяжелое ранение в корпус обрушило хит-пойнты сразу более чем на двадцать процентов. Естественно, пропорционально заполнилась и шкала спецатаки, но вдобавок к этому очевидное изменение произошло внутри самого Харуюки.
…Грр.
Низкое рычание. Первая капля докрасна раскаленной ярости, подобной расплавленному металлу. Похоже, «зверь» открыл глаза. То, что считанные мгновения назад Харуюки сумел на несколько сантиметров уклониться от внезапной атаки черного клинка, было не благодаря его собственным рефлексам. Дуэльным аватаром тогда двигал «зверь».
– Сем… пай, за что!.. – выжал из себя Харуюки, придерживая правой рукой рану на груди (а может, рвущуюся наружу ярость «зверя»). – Почему… за что?!
Конечно, Харуюки с Черноснежкой нырнули в Безграничное поле, чтобы сразиться. Но вот так, внезапной атакой исподтишка, можно было лишь раздуть ярость «зверя» и полностью его пробудить.
Стоп… а может, Черноснежка с самого начала не собиралась «дуэлиться»? Вытащить Харуюки в Ускоренный мир, отлупить как следует, а потом прикончить «Мечом правосудия» и таким образом быстро решить проблему?..
Грр… Враг… Враг… Кто бы ни был… только убить…
Даже если это… твой Родитель…
Скрипучий голос раздавался в самой глубине его души. Пробуждение «зверя» было уже не остановить.
Однако Харуюки, уткнувшись коленом в землю, съежившись всем телом, отчаянно обратился к обитающему внутри себя псевдоразуму:
«Погоди, «зверь»! Нет… все не так!»
Да.
Все не так. Конечно, и раздавшийся из-за колонны голос, и вонзившийся ему в грудь черный клинок, похоже, принадлежат Черному королю Блэк Лотус, но… все равно нет. Она такого никогда бы не сказала. И никогда бы не сделала. Раз так, значит, кто-то его обманывает голосом и приемами Черного короля. Вот единственно возможный вывод – нет, единственно возможный факт.
Харуюки медленно встал, кинул взгляд на свое тело, почерневшее с пробуждением «зверя», и решительно выкрикнул:
– Из-за колонны выйди, пожа… выходи давай! Кто ты?!
На миг даже ветер прекратился, словно испугавшись чего-то, даже трава и цветы под ногами поникли.
Но вскоре – раздался ровный голос.
– …Печально это, Кроу. Даже слыша мой голос… даже получив атаку моей техникой, все равно ты такое говоришь.
Правая сторона белоснежной колонны в центре крыши Роппонги Хиллз Тауэра образца арены «Сумерки» в свете закатного солнца сияла золотом, левая, напротив, утопала в густой тени.
Из середины этой левой тени без единого звука появился силуэт.
Скошенная в обе стороны в виде буквы V лицевая маска. Вокруг немыслимо тонкой талии – бронеюбочка в виде лепестков лотоса. Руки и ноги в виде длиных мечей. И – вся броня черная, чернее тени, в которой находилась.
– …Как же… так…
Харуюки ощутил, как его грудь переполняет черное отчаяние. Оно, словно капля чернил, упавшая в бокал с водой, окрасило изнутри тьмой весь его аватар.
Зато рычание «зверя» стало громче. Когти на руках и ногах с металлическим скрипом удлинялись. Выступы по бокам головы тоже увеличивались, превращаясь в похожий на звериные челюсти визор.
Но Харуюки, даже не осознавая происходящих с ним изменений, продолжал пристально смотреть на стоящий в тени колонны угольно-черный дуэльный аватар.
Эти контуры. Да и аватаров, обладающих таким цветом, кроме Черного короля, не должно существовать. Раз так, значит, все-таки недавние слова отражают истинное намерение Блэк Лотус… Черноснежки? Те жестокие слова насчет того, чтобы разрубить Сильвер Кроу, нет, Харуюки Ариту, как главный источник опасности, и изгнать его из Ускоренного мира?..
С холодным лязгом броня конечностей разом изменила форму. Стала массивной, черно-серебряной, с острыми выступами. Визор, облегающий округлый шлем сверху и снизу, уже закончил формироваться, теперь соединились вместе твердые зубцы, точно клыки.
Это враг. Наш враг. Призови меч. Раздуй пламя!
«Зверь» приказывал Харуюки действовать все более отчетливым голосом.
Но – несмотря на это, Харуюки, стиснув зубы под визором, чуть покачал головой.
– Нет… неправда. Я не верю. Это не семпай, – тихо простонал он, наполовину в попытке убедить самого себя. Да, голос, фигура, цвет брони – все это принадлежало Черному королю, но все равно это была не Блэк Лотус… не Черноснежка. Так кричала его интуиция, его душа.
Круглая колонна создавала типичную для арены «Сумерки» густую тень. Поглощая, закрашивая разные детали, эта тень мешала зрению… да нет, всем пяти чувствам. Аватар, похожий на Черного короля, словно избегал света – стоял, погрузившись во тьму, и не двигался. Чувствовалось в этом что-то неестественное.
Нет ли способа хоть на миг избавиться от тени? Разрушить колонну… нет, не пойдет. Если сейчас провести физическую атаку, он разом превратится в Дизастера полностью. Нужно не разрушать – а светить. Новым, сильным светом.
«Зверь. Позволь мне всего один раз проверить. Не мешай мне подключать инкарнацию».
Едва он так прошептал, псевдоразум недовольно зарычал:
Грр… если только убедиться, что это враг, то ладно.
«Да… только убедиться. Что, черт побери, «это» такое», – пробормотал Харуюки и медленно вытянул пять пальцев правой руки, превратившихся в острые когти, в направлении «Черного короля». Такое движение, как будто он готовился противостоять мощному импульсу жажды разрушения. Однако сердце его, напротив, было спокойно, как водная гладь. Скорей всего, шанс у него будет всего один и всего на миг. Нужно было собрать все свое воображение, после чего активировать и исполнить прием за небывало короткое время.
Свет. Образ скорости света. Мысленный образ – источник бог знает сколько раз уже применявшегося им инкарнационного приема «Лазерный меч» – Харуюки собрал со всего тела и сгустил в глубине правой кисти. Маленький, такой, что даже оверрея не возникло, но остро отточенный образ… его надо разом высвободить!
– Свет!!! – вырвалось у него само собой. И одновременно из правой руки Сильвер Кроу, уже более чем наполовину превратившегося в Дизастера, брызнула вперед и осветила мир ослепительно-белая вспышка.
И тогда Харуюки увидел.
Форма тела – да, абсолютно такая же, как у Черного короля. Но только если смотреть под строго определенным углом. У этой фигуры не было толщины. И конечности-мечи, и броня в форме лепестков были выполнены из тонких, словно бумага, пластин. Так сказать, фигурка из театра теней. В глубокой черноте аватар действительно выглядел как Блэк Лотус, но, освещенный мгновенной вспышкой, точно в стробоскопе, он показал свой истинный облик.
– Кто ты!!! – выкрикнул Харуюки, по-прежнему держа перед собой правую руку с выпрямленными пальцами.
Аватар из театра теней, вновь погрузившийся в тень от колонны, не шелохнулся, словно стробоскопическая вспышка его поджарила. В тусклом свете его фигура действительно очень походила на Блэк Лотус, однако Харуюки обнаружил одно отличие от Черного короля, на которое мог бы обратить внимание и раньше. Настоящая Блэк Лотус, как правило, парила, кончики ее ног находились в паре сантиметров над землей. А кончики ног аватара из театра теней, наоборот, ушли в пол. Маленькое, но заметное различие.
Даже под пристальным взглядом Харуюки некто, выдающий себя за короля, несколько секунд хранил молчание, но в конце концов, поняв, видимо, что обман провалился, с ленцой развел руки-мечи – точнее, имитирующие их тонкие пластины – в стороны. И одновременно с этим произнес:
– Это неожиданность для меня. «Доспех» проник в тебя настолько глубоко, но тем не менее ты способен применять инкарнацию первого квадранта. Ты вырос, значит.
Тон голоса почти идеально воспроизводил то, как говорила в Ускоренном мире Черноснежка. Но сама манера речи и интонации отдались в памяти Харуюки неприятным эхом. С противником, который говорил вот так, он точно уже когда-то где-то встречался. Это было… да, в Безграничном нейтральном поле… на арене с такими же глубокими тенями…
– Ты… ты… – тихо простонал Харуюки, и одновременно в голове у него прозвучала угрожающая мысль «зверя»:
Ты. Ты… тогда, в тот раз…
Под взглядом, несущим в себе ярость двоих, аватар из театра теней стоял совершенно спокойно – точнее, стоял как пришпиленный. Потом, механическим движением опустив разведенные в стороны руки, возобновил свой монолог.
– Встреча с господами из черного легиона была незапланированной, но такой шанс представляется нечасто. «Метатрон» с Мидтаун Тауэра три дня бушевал, и я на всякий пожарный случай решил тут подождать, и вдруг – какой неожиданный гость!
Отстраненный голос, как у читающего лекцию учителя, снова царапнул память, и это неприятное ощущение задвигало ртом Харуюки.
– Подождать… говоришь?
«Метатрон» – это, очевидно, архангел Метатрон, энеми класса «легенда», охраняющий Токио Мидтаун Тауэр, который возвышался в полукилометре к северо-востоку. Харуюки своими глазами видел, как это устрашающее невидимое чудовище, среагировав на ракетный прямой удар Айрон Паунда, чудовищной лазерной атакой создало кратер на месте квартала Роппонги. Скорей всего, аватар из театра теней, стоящий сейчас перед ним, укрылся здесь, на крыше Хиллз Тауэра, чтобы отсюда присматривать за происходящим и попытаться выяснить, кто спровоцировал такую реакцию.
Но – это ведь, по сути, невозможно.
Харуюки наблюдал атаку Метатрона часа три назад по времени реального мира. Значит, здесь, в Безграничном нейтральном поле, прошло три тысячи часов… то есть сто двадцать пять суток. Человека, способного прождать столь чудовищное время, пусть даже за вычетом времени на сон, в надежде застать смутное «нечто», просто не может существовать…
До этого места Харуюки додумал, когда…
…с запозданием вспомнил, что раньше уже получал точно такой же шок.
Это было – тоже в Безграничном поле, во время решающей битвы с «грабителем» Даск Тейкером, опасным врагом, укравшим у Сильвер Кроу его крылья. Несмотря на то, что Харуюки и Такуму приняли все меры, чтобы Даск Тейкер вопреки данному им слову не смог привести с собой помощников, на территории школы Умесато, назначенной местом боя, укрылся один человек.
Потрясенным Харуюки и компании Даск Тейкер гордо заявил, что этот человек – единственный в Ускоренном мире, кто способен оставаться там в течение сверхдолгого времени. Потому что он благодаря имплантированному в мозг чипу может в ускоренном состоянии понижать частоты мыслей, единственный обладатель «способности к замедлению».
– Ты… ты…
Глядя на двумерный аватар, словно вырезанный из черной бумаги, Харуюки хрипло воскликнул:
– Заместитель председателя Общества исследования ускорения… Блэк Вайс!!!
Как только аватар из театра теней услышал это имя, он приложил правую руку к груди и, перегнувшись в пояснице, вежливо поклонился.
После чего повернулся на девяносто градусов вокруг кончика правой ноги, слегка погруженного в землю. Поскольку все его части были созданы из сверхтонких пластин, после этого поворота Харуюки стал видеть практически одну-единственную тонкую черту. Однако глаза напрягать ему не пришлось: эта пластина тут же снова разошлась на много, больше десяти, частей, выстроившихся параллельно с интервалом в несколько сантиметров. Получился «пластинчатый аватар», похожий на тепловой радиатор в форме человека. Это, несомненно, была истинная форма Блэк Вайса, от разнообразных способностей которого Харуюки и его товарищи так натерпелись.
Вайс так и стоял, приложив правую руку к груди в вежливом жесте, но, в отличие от недавнего времени, когда он имитировал Блэк Лотус, левой руки у него не было от самого плеча. Однако это не значило, что он получил какой-то урон. Это необычный аватар мог свободно отделять пластины, формирующие его тело, и эти пластины обладали достаточной силой, чтобы выполнять те или иные действия на расстоянии. Если сейчас он применял эту свою способность, то целью его, скорей всего, была…
– Ты… что ты сделал с семпаем, с Черным…
То, что настоящая Черноснежка, с которой он нырнул вместе, до сих пор не показалась на крыше Хиллз Тауэра, наверняка было как-то связано с Блэк Вайсом. Поняв это, Харуюки шагнул было вперед, чтобы добиться от Вайса ответа, как вдруг…
Его спинной мозг прошила багровая боль.
– Грраааааа!!!
Прозвучал этот дикий, яростный рев лишь в его сознании или же действительно вырвался изо рта, Харуюки не знал. А затем, на этот раз точно в его голове, раздался безумный вой взбесившегося «зверя».
Ах ты… Убить! Убить! Убитьубитьубить!!!
От этого жуткого взрыва негативной инкарнации Харуюки получил словно физической удар.
Одновременно перед его глазами промелькнуло несколько сцен.
Большая котловина в земле, похожая на ступку. На самом ее дне возвышается черный крест, на котором держится, словно приклеенный, женский аватар с золотой броней.
Рядом с крестом видна глубокая дыра в земле, из нее выползает странная на вид змея. Пасть со множеством клыков впивается в девушку и с хрустом перемалывает броню.
Вдоль края котловины-ступки выстроилось несколько десятков бёрст-линкеров, они молча наблюдают за трагедией. Чуть в стороне от них держится еще одна группа, три фигуры. Странный аватар с четырьмя сверкающими глазами. Окутанный белым сиянием аватар, форма которого не видна. И – матово-черный пластинчатый аватар, многочисленные пластины которого выстроились в человекоподобную фигуру.
Как только силуэт в памяти «зверя» идеально наложился на аватар Блэк Вайса перед глазами Харуюки…
Он почувствовал, как в его сознание, раскалившееся подобно расплавленному металлу, течет чудовищный поток информации. Хотя нет, возможно, эта информация существовала внутри Харуюки изначально. «Сон», увиденный им во время короткого отдыха, когда он вместе с Утай Синомией проник в крепость императора. До этого момента полностью забытый, долгий и печальный сон – а может, воспоминание первого Дизастера, Кром Фалкона – наконец полностью всплыл в памяти.
«Это он.
Это он заманил в ловушку золотую девушку… Сафран Блоссам, лелеющую идею свести к нулю полную потерю очков, и раз за разом, раз за разом убивал ее с помощью адского змея Ёрмунганда. Это из-за него шестая регалия «Зе Дестини» и высокоуровневое Усиленное вооружение «Старкастер» исказились и превратились в «Зе Дизастер». Все это сделал человек, стоящий сейчас вот здесь, Блэк Вайс».
– Ты… Ах ты…
Вот теперь ярость «зверя» стала яростью самого Харуюки. Словно управляемая безумной жаждой убийства и разрушения, легкая броня всего тела разом стала массивной, черно-серебряной, а из спины выхлестнутся длинный хвост.
– Ты… убил Фран!!!
Одновременно с этим возгласом раздался резкий щелчок – это визор полностью опустился на лицо. Поле зрения окрасилось бледно-серым, лишь фигура врага по-прежнему виднелась отчетливо.
Несмотря на то, что Сильвер Кроу полностью превратился в Кром Дизастера, пластинчатый аватар продолжал спокойно стоять. Лишь наклонил пластинчатую голову и тихо произнес, будто обращаясь к самому себе:
– Хм. Очень интересно… Стало быть, ты знаешь… вернее, помнишь прошлого меня?
Этот голос уже ничуть не напоминал Черноснежкин – тихий, спокойный мужской голос. Несмотря на малую громкость, усиленный слух Харуюки позволил ему различить слова совершенно отчетливо.
– Забыть… никак не мог… Ради того, чтобы тебя убить, я и… существую… в этом мире…
Он выплевывал прерывистые слова, которые, тут же превращаясь в алое пламя, опаляли воздух.
Если влезть в детали, то смысл существования «Доспеха бедствия», Кром Дизастера – «уничтожить всех бёрст-линкеров». Источником этого жуткого устремления была, естественно, смерть Сафран Блоссам. Блоссам вынашивала идею системы взаимной компенсации бёрст-пойнтов, реализация которой освободила бы всех обитателей Ускоренного мира от страха полной потери очков. Однако три десятка бёрст-линкеров предали ее и заманили в ловушку. Раз так, значит, надо дать им то, чего они хотят, – потерю всех очков и изгнание из мира… Это решение первого Дизастера, Кром Фалкона, поселилось в Усиленном вооружении и впоследствии побуждало убивать и убивать всех, кто его снаряжал.
Однако самой сердцевиной этой чудовищной жажды была ненависть к троице, срежиссировавшей трагедию Блоссам. Семь лет по времени реального мира, прошедших с того случая, они не появлялись на сцене, и вот наконец-то один из них, «удерживатель» Блэк Вайс, случайно оказался на пути пробудившегося Кром Дизастера.
Пламя пропиталось сжатой до предела жаждой мщения, и произошедший в результате взрыв кровожадности полностью вымел контроль Харуюки над аватаром. От темно-серебряной брони по всему телу стала подниматься еще более темная аура, и Харуюки, нет, шестой Кром Дизастер, тяжелыми шагами двинулся вперед.
– Буду тебя рубить… пока всего на мелкие кусочки не изрублю…
Выпустив эти слова вместе с докрасна раскаленным выдохом, Харуюки поднял правую руку.
На красивое багряное небо арены «Сумерки» внезапно набежали облака. Черные, грозовые, они взялись словно из ниоткуда и, озаряясь сине-белыми молниями, начали по спирали собираться вместе. Из центра этого всего вырвалась особенно яркая молния – меч, называвшийся когда-то «Старкастером», – и рванулась прямо к выставленной ладони Харуюки. Но за миг до касания…
До сих пор молча наблюдавший Блэк Вайс начал действовать.
Составлявшие его правую руку пластины поочередно, начиная с внешних, быстро скользнули вниз и утонули в тени у него под ногами. И почти тут же из тени самого Харуюки поднялись две пластины. Они расположились слева и справа от аватара и попытались его удержать. Уже знакомый Харуюки на собственной шкуре прием Вайса «Статичный пресс».
Харуюки приостановил на время призыв меча и быстро выкрикнул:
– «Флаш блинк»!
Два месяца назад, когда Харуюки оказался между этими досками, ему, чтобы вырваться, пришлось пожертвовать всей броней верхней части тела. Однако у нынешнего Харуюки имелся способ уйти из захвата без единой царапины. Псевдотелепортация – прием, оставшийся в доспехе от первого его обладателя, Кром Фалкона. Когда-то очень давно Фалкон сам вырвался из пресса с помощью этого приема.
Тело Харуюки распалось на множество мельчайших частиц, которые на сверхвысокой скорости понеслись вперед – но.
Словно предвидя такое развитие событий, Блэк Вайс прошептал:
– «Гексаэдрическое сжатие».
Поле зрения Харуюки накрыла тьма. Нет, дело не в том, что свет пропал. Просто впереди появилась новая пластина и перекрыла выход.
Мчащийся вперед в виде частиц аватар врезался в стену и, снова материализовавшись, отскочил. После чего спина тоже ударилась о стену, появившуюся сзади. «Флаш блинк», позволяющий свободно передвигаться на небольшие расстояния, был почти всемогущим умением, но все же это не была истинная телепортация. Превратившееся в частицы тело не могло переместиться в место, не соединенное с исходным какими-либо отверстиями или щелями.
– Грр!.. – яростно зарычал Харуюки. Со всех четырех сторон его окружали матово-черные стены, идти было некуда. А если вверх, мелькнула у него мысль, и он попытался взлететь. Но враг, видимо, опять предвидел такую его реакцию: с грохотом черные крышки возникли сверху и снизу.
Свет полностью исчез, и Харуюки понял, что заточен внутри параллелепипеда. И не просто заточен. Пластины со всех шести сторон медленно, но неумолимо сдвигались. Давление на голову, плечи, грудь, спину и подошвы все усиливалось, броня яростно заскрипела, рассыпая искры.
– Гр… рруооо!.. – взвыл Харуюки и попытался изо всех сил отжать пластины обратно. В отличие от Сильвер Кроу, чисто скоростного аватара, Кром Дизастер был универсальным, обладающим как скоростью, так и силой. В плане физической силы он несравнимо превосходил Кроу. И тем не менее – шесть досок даже не согнулись, словно они представляли собой границы самого мира.
И тут – послышался тот самый голос, ассоциирующийся с молодым учителем.
– Кроу-кун… нет, Дизастер-кун. Я уже второй раз вижу твою технику, как и ты мою. В прошлый раз ты с легкостью выбрался, так что я внес некоторые усовершенствования.
Голос словно доносился со всех сторон сразу. Хотя, скорей всего, даже не «словно». Говорили шесть пластин, окружающих Харуюки.
– Рр… Уооо!.. – снова взревел Харуюки, точнее, слившийся с разумом Харуюки «зверь», на эти полные спокойствия слова Вайса. Он попытался вонзить когти обеих рук в черные поверхности, разорвать их. Но даже когти, которым до сих пор не могла сопротивляться броня ни одного дуэльного аватара, лишь впустую высекали искры. Будь у него меч, он, может, и сумел бы пробить стены, но это закрытое пространство даже Усиленное вооружение призывать не позволяло: сколько Харуюки ни произносил команду, все без толку.
Яростно, по-животному ревя, Харуюки отчаянно бил по стене руками, пинал ногами. И тут снова раздался голос, точно жалеющий потерявшего рассудок разрушителя.
– Все это немного раньше, чем запланировано, но я этот доспех заберу, чтобы проанализировать. Кроу-кун, тебе, к моему глубокому сожалению, придется покинуть Ускоренный мир, но ты ведь и сам пришел в Безграничное поле с этим намерением, не так ли? Впрочем, в зависимости от мнения председателя, мы, возможно, изберем и иной путь…
Бзз.
С этим звуком прямоугольный параллелепипед, окружающий Харуюки, начал опускаться. Ноги охватило неприятное ощущение, будто они погружаются в какую-то теплую слизь. Это – «тень». Блэк Вайс погружал Харуюки вместе с удерживающим его параллелепипедом в тень, чтобы куда-то перенести.
От погрузившихся в тень ног стало расходиться холодное ощущение, похожее на онемение, оно высасывало силы. Слившийся со «зверем» Харуюки еще пробовал как-то дергаться, но конечности двигались все менее энергично. Уровень тени быстро поднимался – от бедер к поясу, потом к животу…
Как вдруг.
Поле зрения Харуюки слева направо пересекла багрово-красная линия.
Эта яркая сверхтонкая линия, пройдя вправо, свернула под прямым углом и ушла назад, снова свернула – и так, пока не сомкнулась со своим началом. Потом красное сияние исчезло, оставив щель, сквозь которую слабо виднелся окружающий мир…
Внезапно послышался звук, как от разбившегося толстого стекла, и удерживавший Харуюки черный шестигранник развалился.
Разом вырвавшись из тени, поднявшейся уже до груди, Харуюки с тяжелым лязгом подкатился к белой колонне арены «Сумерки».
Его широко распахнутые глаза увидели «удерживателя» Блэк Вайса, правая рука которого отсутствовала, как и левая.
А метрах в десяти от него, возле западного входа на площадь с колоннами, тихо стоял еще один черный дуэльный аватар.
Четыре изящных меча вместо рук и ног. Бронеюбка в форме лепестков лотоса. Лицевая маска, словно готовая вот-вот взлететь хищная птица.
Этот силуэт был похож на ту подделку из театра теней, которую недавно создал Блэк Вайс. Но в этой фигуре, подсвеченный золотым светом закатного солнца, было несколько деталей, которых подделка была лишена.
Во-первых, черно-кварцевая текстура полупрозрачной брони, оставляющая красивое оранжевое послесвечение. Во-вторых, сияющие огнем сильной воли сине-фиолетовые глаза-линзы…
С того момента, как Харуюки нырнул, прошло уже больше десяти минут. Наконец-то появившаяся Блэк Лотус, настоящий Черный король, глава легиона «Нега Небьюлас», «предательница», неспешно проскользила веред метра на три. Приглядевшись, Харуюки увидел, что правую руку-меч окутывает тускло-красная аура. Несомненно, эта рука и выпустила дальнобойную атаку, которая рассекла «Гексаэдрическое сжатие» Вайса и освободила Харуюки.
Однако остановившаяся Блэк Лотус на Харуюки не глядела – она сверлила яростным взглядом черный пластинчатый аватар. Этот взгляд, от которого какой-нибудь новичок вполне мог бы свалиться в «зеро филл», Блэк Вайс принял совершенно спокойно и пожал лишившимися обеих рук плечами.
– …Ты не перестаешь меня удивлять, Черный король.
Безразличный, без малейшего намека на напряжение, голос.
– Поскольку в прошлый раз ты выбралась с легкостью, на этот раз я полностью иммобилизовал мечи твоих рук и ног, но… Каким образом тебе удалось вырваться? Ну, правда, невредимой ты не осталась.
И действительно, левый меч Блэк Лотус был жестоко отломлен сантиметрах в двадцати от острия. Однако от клинка оставалось достаточно много; если удерживающее устройство Блэк Вайса полностью обездвижило все четыре ее меча, то, видимо, ей сначала пришлось как-то сломать собственную левую руку, а потом высвободившейся рукой рассечь оковы на правой руке и обеих ногах.
Ответ Черного короля был краток.
– Я не обязана раскрывать тебе свои секреты. И потом, именно ты при нашей прошлой встрече говорил про недостатки излишнего красноречия.
На эти холодные слова пластинчатый аватар издал легкий смешок.
– Ха-ха, тут ты меня поймала. Возможно, сейчас я действительно немного слишком разговорчив. Однако я здесь больше двух часов прождал впустую и уже был готов к тому, что все будет зря, как вдруг такой прекрасный подарок. Я слегка перевозбудился и до сих пор не могу успокоиться.
– Пф. Иногда случается, что подарки взрываются, когда их открываешь. Ты получил больший урон, чем мы, и, хотя на моем партнере ты начал пробовать разные трюки, в конечном итоге нас все-таки двое против одного.
Да.
Уже пока Черноснежка и Блэк Вайс перекидывались фразами, слившийся со «зверем» Харуюки холодно просчитывал, как именно действовать, чтобы полностью уничтожить ненавистный пластинчатый аватар.
Способности Блэк Вайса, сумевшего применить свою крупномасштабную технику удержания и к Блэк Лотус, и к Кром Дизастеру, устрашали, но в итоге обоим удалось вырваться, а Вайс лишился рук. Значит, еще раз свои мощные приемы, включая «Гексаэдрическое сжатие», он вряд ли сможет применить.
Однако в прошлый раз он сказал: его главная способность – бегство.
В соответствии с этими словами он тогда сложил все свое тело в одну пластину и погрузился в тени, которые на арене были в изобилии, – можно сказать, предельная форма бегства. На крыше Хиллз Тауэра образца арены «Сумерки» возвышается множество стенок и колонн, в их тени можно легко добраться до края крыши. А если Вайс доберется до тени, создаваемой стеной громадного здания, то потом сможет удрать куда захочет. Тень освещенного закатным солнцем 238-метрового Хиллз Тауэра уходит в Роппонги больше чем на километр.
Значит, чтобы убить этого злейшего врага наверняка, нельзя просто слепо броситься на него и безжалостно отрывать от него пластину за пластиной. Сперва необходимо отсечь все пути к бегству.
– Грр…
Тихо рыча, Харуюки поднялся на ноги и принял низкую стойку. Кинул беглый взгляд на свои шкалы. Из-за внезапной атаки в грудь в самом начале боя и урона давлением, полученного в ящике, его хит-пойнты просели чуть больше чем на тридцать процентов. Однако шкала спецатаки после «Флаш блинка» была почти пуста. Полет и другие способности были пока недоступны. Значит, в первую очередь надо целиться не в Вайса, а в громадную колонну, стоящую в центре площади. Когда она будет уничтожена, пропадет и тень, в которой Вайс постоянно прячется…
Сам Харуюки этого не осознавал, но умением, полностью слившись со «зверем», тем не менее так расчетливо рассуждать, Кром Дизастеры предыдущих поколений не обладали. Они, как только надевали «Доспех бедствия», могли только бушевать, повинуясь инстинкту боя. В результате их эмоциональные силы постепенно иссякали, и в итоге их загоняли, точно зверей в ловушку.
Однако шестой, Харуюки, хоть его и вела вечная ненависть к Блэк Вайсу, убившему Сафран Блоссам, тем не менее обладал, можно сказать, главным талантом Сильвер Кроу – умением анализировать и рассуждать. Это было потому, что он стал Дизастером буквально только что – или же потому, что синхронизировался с ним полнее, чем кто бы то ни было прежде?
Ответ он получил на удивление быстро – примерно минуту спустя.
Первым начал действовать, как ни странно, Блэк Вайс. До сих пор он не отлипал от тени колонны в центре площади, но сейчас лениво вышел из нее и открыл свое тело солнцу.
Несмотря на одно и то же слово «блэк» в имени, под красным солнечным светом ощущение материала у него и у Черного короля было совсем разным. В отличие от сверкающей подобно черному кварцу полупрозрачной брони Лотус, пластины, составляющие аватар Вайса, были матово-черными, они почти не отражали свет.
Кончик правой ноги, словно собранный из слоев обычной черной бумаги, повернулся в сторону подсевшего Харуюки, и Вайс спокойно произнес:
– Двое против одного. Понятно, ты настолько глубоко веришь в этого мальчика?.. Хоть он и полностью превратился в «Бедствие». Узы «Родитель – Ребенок», да?.. Мне действительно завидно. Ко мне подобное с самого начала никакого отношения не имело.
Внезапно – внешняя из пластин, составляющих правую ногу Вайса, мягко отделилась. Приняв прямо в воздухе квадратную форму, она начала бешено вращаться. Она стала видна лишь как туманный серый диск.
– А поскольку мне завидно… хотя бы эти узы я заберу, – пробормотал он, и одновременно диск охватило кроваво-красное сияние. Оверрей. Намечалась какая-то дистанционная инкарнационная атака. Харуюки приготовился, но, увидев строку информации, появившуюся в его поле зрения, слегка растерялся. Потому что там было…
«Прогноз атаки/Инкарнация, Повышение дальности/Режущая, Уровень угрозы/5», только и всего. Красная линия, показывающая прогноз траектории, тоже просто-напросто прямая. Если верить аналитическим способностям «Доспеха», то, чтобы разобраться с этой атакой, достаточно сделать шаг или отбить ее броней руки.
Однако эта атака в реальность не воплотилась.
– Не позволю!!!
С этим резким возгласом Черный король яростно понеслась на Блэк Вайса. Правую руку-меч окутал ярко-синий оверрей. Выкрик команды активировал усиленную инкарнацией спецатаку.
– «Дес бай пирсинг»!!!
Удар такой мощи, что весь громадный Хиллз Тауэр тряхнуло, словно током, пластинчатый аватар не стал ни отбивать, ни уклоняться от него.
Вместо этого он за миг до того, как запустить спецатаку, снова сменил облик.
Все пластины, включая бешено вращавшуюся, слились в одну. Сверхтонкая пластина сделала несколько десятков оборотов вокруг своей оси, после чего снова приняла человекоподобный вид.
Перед Харуюки вновь появилась фигура, лишенная глубины, словно из театра теней. Но это была не фигура Блэк Лотус, с помощью которой Вайс уже пытался обмануть Харуюки.
Короткая прическа с загнутыми наружу кончиками волос. На плечах и бедрах – броня, напоминающая цветочные лепестки. Стройные руки и ноги, в левой руке красивой формы стек…
Теневая фигура, которая должна была быть чисто черной, на миг вспыхнула ярко-золотым сиянием в свете закатного солнца. И одновременно Харуюки услышал имя, вырвавшееся из его собственного рта.
– …Фран.
На этот дрожащий шепот – наложился звук мощного удара.
Колющая атака Черного короля вонзилась золотому девичьему аватару глубоко в грудь.
Девушка медленно выгнулась назад и вытянула правую руку в сторону Харуюки. И где-то в голове раздался тихий, словно дуновение ветерка, голос:
– …Фал…
В голове Харуюки посыпались яркие искры. Поле зрения залило багровым; он уже не видел ни неба, ни земли, ни объектов на ней. На кровавом фоне отчетливо выделялись лишь два слившихся силуэта.
Девушка с пронзившим грудь мечом бессильно подогнула колени и рухнула на правый бок, а потом исчезла, словно всосалась в пол. Оставшаяся фигура сохраняла позу, которую приняла при запуске атаки, но вскоре, словно ее оттолкнуло что-то, повернула лицо в сторону Харуюки. Но кто это такой, Харуюки уже не осознавал.
В сознании снова вспыхнули искры – белые и вдвое ярче, чем в прошлый раз.
В этот момент те остатки рассудка, которые еще оставались у Харуюки, Сильвер Кроу, покинули его. Остался лишь «зверь», жаждущий мести и убийства.
– Гр… рруооооааааааа!!!
Одновременно с этим ревом, способным, казалось, расколоть весь мир, в небе арены вновь собрались черные тучи. На высоко поднятую правую руку из центра облачного вихря посыпались молнии. Они тут же обрели форму – форму зловещего меча.
– Руаааа!!!
Вновь коротко проревев, «зверь» прыгнул вперед. В нескольких метрах от него застыл на месте черный аватар – убивший самую дорогую ему девушку «агрессор», а следовательно, «враг».
Яростно мчась вперед, «зверь» занес над головой меч в правой руке. Этот меч, оставляющий за собой след из черных искр, обрушился с чудовищной мощью, но противник, достаточно искусный, чтобы прочитать момент атаки, должен был с легкостью от него увернуться.
Однако «враг» уворачиваться не стал. Вместо этого он скрестил перед собой руки-мечи – у левого был отломан конец, – и они окутались ярко-зеленым сиянием.
Одетый в черные молнии клинок соприкоснулся с парой скрещенных мечей, и сосредоточившаяся в одной точке чудовищная энергия вспыхнула с яркостью сверхновой звезды.
Миг спустя раздался высокий резонирующий звук, и энергия брызнула во все стороны концентрическими кругами. Многочисленные известняковые объекты на крыше Хиллз Тауэра, едва попав в эти волны, беззвучно испарились. Удар был не настолько мощен, чтобы разрушить само здание, как было недавно в бою против Зеленого короля, но достаточно мощен, чтобы крыша мгновенно превратилась в чистую площадку.
Когда ударная волна утихла, оба бойца по-прежнему стояли, сцепившись мечами. Точка пересечения поскрипывала, от нее разлетались ослепительные искры, подсвечивая лица.
«Враг», сине-фиолетовые глаза под зеркальной маской которого болезненно сузились, отчаянно пытался прокричать что-то, удерживая меч «зверя». Но эти слова до его души, уже ведомой лишь безрассудочной жажды битвы, не долетали.
– Грраа!!! – коротко проревел «зверь» и направил крепко сжатый кулак в тонкое тело «врага». Тот среагировал великолепно и попытался отпрянуть вправо, но «зверь» резко махнул левым из двух крыльев у себя за спиной и разворотом тела подправил траекторию удара. Он применил технику «воздушное комбо», когда-то созданную и упорно отрабатываемую бёрст-линкером, в которого он вселился, но в голове его даже воспоминаний об этом не осталось.
Окутанный темной аурой кулак, достигнув правого бока «врага», пробил броню и безжалостно вошел в тело.
Получив тяжелый, словно от молота, удар в бок, «враг» отлетел в сторону метров на десять с лишним и грузно упал на превратившуюся в пустую площадку крышу. «Зверь», не дожидаясь, пока противник встанет, заработал крыльями и яростно ринулся вперед. Он оседлал лежащий навзничь аватар и снова ударил.
– У… оаааааа!!!
Меч в правой руке он вонзил в пол поперек неразбитого меча «врага», тем самым ограничив его движения. Убрал руку с рукояти, крепко сжал – занес – и ударил «врага» прямо в маску.
От одного удара черная зеркальная поверхность покрылась трещинками, словно паутиной. «Зверь» сжал левый кулак и ударил на этот раз в грудь. Разлетевшиеся осколочки брони в закатном свете ало блеснули.
Справа, слева, справа. Безостановочно воя, «зверь» молотил «врага» обоими кулаками.
Это уже была не дуэль, даже сражением это нельзя было назвать. Невероятно уродливый взрыв копившейся долгие, долгие годы злости и ненависти.
В голове бездумно молотящего кулаками «зверя» раздался чей-то голос, слабый – и очень ласковый.
Ничего… это не страшно.
Все, что тебя терзает, я приму на себя.
Потому что я твой Родитель, учитель, семпай…
…и потому что я люблю тебя больше всех на свете.
Прекрасная кварцево-черная броня стала жалкой пародией на саму себя; она разламывалась на бесчисленное множество кусочков, которые танцевали в воздухе.
Среди этих осколков вертикально падало несколько огоньков другого оттенка, серебряного.
Источником этих огоньков был закрывающий лицо «зверя» злобный визор. Из щели между двумя его частями, сомкнутыми подобно хищным челюстям, одна за другой просачивались серебряные капли и беззвучно падали на изломанную черную броню. Как будто дождинки.
Как будто слезы.