ГЛАВА 4. ПОТОМУ ЧТО ВЫХОДА НЕТ
В конце концов случилось то, чего они боялись.
Тайти Яэгаси был в шоке.
Он понимал, что когда-нибудь это может произойти.
Но в душе отмахивался: «Да нет, невозможно».
В этот день «феномен возврата времени» произошел с Иори Нагасэ и Ёсифуми Аоки.
Аоки стало [12 лет]. Это нормально.
Проблема была в Нагасэ.
– Уа!
– Не уакай, Иори! Стоп, эй?! С тебя одежда сваливается!
Юи Кирияма в полной растерянности – держала на руках младенца.
Да, Иори Нагасэ стала младенцем!
– Что стоишь столбом, Тайти! Очнись! – и Инаба безжалостно хлопнула его по щеке.
– …Ай! Прости, попытался чуток сбежать от реальности.
– Не то чтоб я тебя не понимала, но…
Инаба тоже была в унынии.
– Так, ладно, что нам необходимо? Одежда, которая у нас тут есть, подойдет?
– Естественно, для младенцев нужна одежда для младенцев! Они же не могут усидеть на месте! – прокричала Кирияма на вопрос Тайти.
– А, да. Надо, наверно, и подгузники приготовить? И что-нибудь из питания? Младенцы, разумеется, пьют мо-…
Взгляд Тайти сдвинулся и уперся в некую точку на теле Инабы.
«Нет, не это», – подумал Тайти и, подняв взгляд, обнаружил, что щеки Инабы чуть порозовели.
– …Юные девы грудью не кормят, понял?!
– П-прости меня! Просто ассоциация, не больше!
– Ээ, грудью?
– Ёсифуми! На эротические слова не смей реагировать!
– Аай?!
Инаба стукнула Аоки [12 лет].
До сих пор слово «грудь» эротическим вроде не считалось.
– И вообще, ей уже около года, так что ей можно давать нашу еду, только в легкоусвояемой форме.
– По-понятно.
«Ох уж», – было написано на неверящем лице Инабы.
– Ну… если бы это был ты, я, может, и дала бы тебе пососать.
– Бххх?!
Тайти закашлялся, как никогда в жизни не закашливался.
– Естественно, я соврала.
– За-за-зачем ты так соврала?!
Он ведь на миг это себе представил!
– …Но можем и претворить это в жизнь, а? – Инаба манящим взглядом указала на свою грудь.
– Не… это… ну…
Раздался тупой металлический стук.
Похоже, Кирияма зачем-то пнула офисный стол.
– А ну прекратили свои похабные разговоры и двинули покупать то, что нааадооо!
Кирияма была в ярости. Даже лицо побагровело.
– Уэ… слушаюсь.
Напуганная громким голосом, Нагасэ [1 год (предположительно)] громко заплакала.
– Ой, ой, прости, Иори-тян! Не плачь! Я виновата, что стала кричать! Вот, молодец, молодец…
– Молодец, молодец, Ёсифуми!
– Ёсифуми, прекрати нести ерунду, как младшешкольник!
– …Ну, вообще-то он и есть младшешкольник, – подколол Тайти Инабу в ответ на ее возглас. Действительно, Аоки [12 лет] вел себя несколько по-детски.
У Тайти было предчувствие, что сегодня еще будут странные дела.
Так или иначе, Тайти с Инабой бегом отправились за покупками, облачили младенца в подгузники и грудничковую одежду, и ситуация более-менее устаканилась. Детское питание они тоже принесли.
– Младенца, наверное, надо согревать больше обычного?
Кирияма разостлала одеяла на достаточно большой площади, чтобы можно было лежать, и присматривала за Нагасэ [1 год].
В последнее время она часто выглядела подавленной, но сейчас, когда пыталась понять, что ей делать с Нагасэ [1 год], была веселее обычного.
– И тем не менее к обогревателю ее близко не подноси. Юи, расположись между ней и обогревателем, – дала указание Инаба.
Поскольку Нагасэ [1 год] умела ползать, и довольно быстро, была опасность, что она прикоснется к керосиновому обогревателю.
Аоки [12 лет] сидел на стуле и играл во что-то на мобильнике.
Аоки-ребенку достаточно было дать игру, и он вел себя послушно, так что в определенном смысле с ним было проще всего.
– Уууу… Уэуууааа… – начала хныкать Нагасэ [1 год].
– Что случилось? Все хорошо. Баю-бай, баю-бай.
Кирияма, обнимая ребенка, принялась его укачивать, но получалось у нее не очень.
– …Что с ней? Кушать, по-моему, не хочет… Может, хочет спать? – ломала голову Кирияма. Инаба рядом с ней тихо пробормотала:
– …Или… подгузник?
Смена подгузника.
Процедура, которой невозможно избежать, если растишь младенца.
Вообще при смене детского подгузника мало кто будет возражать, если мужчина меняет подгузник девочке или наоборот.
Но этот конкретный ребенок – мало того, что ребенок, так еще и одноклассница Тайти.
Возникают разные вопросы этического характера.
– …Судя по запаху… это «по-большому»… – принюхавшись, сказала Инаба.
– Уэ, воняет какашками! Воняет какашками!
– Я тут стараюсь культурно выражаться, так что, Ёсифуми, прекрати говорить «какашки»! Да еще два раза сказал «какашки»!
– …Инаба, ты тоже прекрати. Ты же девочка. И, кстати, ты тоже сказала это два раза.
Не то чтобы Тайти это сильно не нравилось, но он думал, что Инабе от таких слов лучше воздерживаться.
– Ээ… извините. Мой нос не очень хорошо чувствует запахи…
Кирияма положила Нагасэ [1 год] на одеяло.
– Так… эммм… ну… и что теперь?.. – Кирияма приложила руку к бровям. – …Что делать, Инаба?!
– Ну… снять одежду, потом быстро снять подгузник, грязную часть вытереть, снова надеть – вроде бы так?
– Звучит просто, но я же в первый раз… И ребенок все время дергается… Инаба, помоги!
– …Неа. Как-то это грязно.
Безответственная особа, если учесть, что другими она командует.
– Грязно ей! А какой у нас выход?! Блин… Тайти, ну хоть ты помоги, а?
– Я же не умею?
– Но, но я одна никак!
– …Ладно. Постараюсь помочь.
«Это всего лишь навсего смена подгузника у младенца», – подумал Тайти и подошел к Кирияме.
– Эээ… какой задачей заняться мне? Давай я начну раздевать… угааа?!
По чьей-то вине шея Тайти изогнулась буквой зю. Ему показалось, что сейчас у него голова отвалится.
– Все-таки я этим займусь, отойди, Тайти! Хоть у нас и «возврат времени», сверкать жопой перед одноклассником не годится!
– А недостаточно было словами объяснить?! – искренне возмутился Тайти.
Кирияма подала Нагасэ [1 год] яблочный сок в специальном детском стаканчике с соломинкой. Тайти и Инаба рассеянно наблюдали.
– …Кстати, Тайти, с тобой изменения не происходит, это уже совершенно точно, – ни с того ни с сего сказала Инаба.
– Похоже… на то, – как можно более небрежным тоном ответил Тайти.
– Какое-то неуютное ощущение, – пробормотала Инаба, затем продолжила нормальным голосом: – Феномен происходит только с четверыми, а главное – Халикакаб до сих пор не появился.
Грызя ноготь, Инаба углубилась в свои мысли.
– Неужели на этот раз… кукловод кто-то другой, не Халикакаб?.. Тайти, что думаешь?
«Как она умудрилась до этого догадаться?» – подумал Тайти.
Его пульс резко подскочил.
Что ей ответить?
Возможно, следует выполнить обещание, данное Номеру Два.
С другой стороны, возможно, если предоставить Инабе эту информацию и посоветоваться с ней, удастся найти более удачный выход.
– Ну, девяносто девять процентов, что, кроме Халикакаба, таких просто нет, – продолжила Инаба, похоже, и не ожидавшая какого-то ответа, пока Тайти молчал, а потом сменила тему. – Ладно, здесь все время сидеть как-то уныло, может, выйдем наружу, подышим свежим воздухом? Погода хорошая.
При этих словах Инабы Аоки [12 лет], похоже, как раз закончивший игру, встал.
– Я тоже хочу пойти!
– Отличный настрой, Ёсифуми. Дети должны гулять, – кивнула Инаба.
– Юи, ты тоже идешь?
– А?.. Но Иори же…
– Не хочу, чтобы ребенок постоянно сидел в этой комнате, которую чистой никак не назовешь. Давай, идем.
В итоге, понукаемые настойчивой Инабой, все решили выйти на прогулку.
Забытым кем-то на пустыре мячом они играли в футбол (в основном Тайти и Аоки [12 лет], периодически к ним присоединялась Кирияма), и время летело незаметно. Начало темнеть.
Инаба велела собираться.
– Ну чегооо, уже всё, что ли?
Все это время носившийся Аоки [12 лет] был по-прежнему полон энергии.
– Да… уже хватит.
Тайти, наоборот, совершенно вымотался. Вот что значит недостаточная физическая активность.
– Слабааак.
– Гх… Когда-нибудь ты повзрослеешь и тоже станешь таким же.
– …Тайти. Эту фразу тебе надо произносить в будущем, когда ты наберешь года и станешь папой, – сказала Кирияма, глядя на него сочувственно.
Один раз Аоки [12 лет] вновь принял Кирияму за старшую сестру Наны Нисино, и Тайти перепугался, однако Кирияма особой реакции не выказала. Похоже, она решила не забивать себе этим голову.
– Однако… не думала я, что когда-нибудь буду идти по улице, обнимая Иори… – пробормотала Инаба.
Нагасэ [1 год] трепыхалась у Инабы на руках.
– Но это правильно, что ребенок столько времени был на холоде? – слегка беспокоясь, спросил Тайти.
– Я поэтому и решила, что лучше вернуться пораньше, но… похоже, она в полном порядке. Эй, не хватай меня за подбородок, Иори. Там ничего нет.
За этими разговорами Тайти и компания уже почти добрались до своего заброшенного здания, как вдруг…
– Эй, постойте, вы там! – раздался знакомый голос.
Тайти обернулся на голос – из-за дома выходила девушка с собранными в хвост волосами.
Кажется, с ней он встречался четыре дня назад – это знакомая Кириямы, с которой она вместе занималась каратэ, ее зовут…
– Ми, Михаси-сан?.. – вырвалось у Кириямы.
Точно, Михаси. Тинацу Михаси.
Михаси дрожала, точно сдерживая гнев.
– Это кто такая? – озадаченно спросила Инаба. Тайти вкратце объяснил.
– Сестрица!
Из-за дома выскочил кто-то еще.
Девушка с решительным взглядом и короткострижеными каштановыми волосами, придающими ей энергичный вид.
Вроде бы Тайти ее где-то видел… Он стал копаться в воспоминаниях.
– А, Андзу?! – воскликнула на этот раз Кирияма.
Тайти вспомнил. Андзу Кирияма, младшая сестра Юи Кириямы.
Он с ней встречался лицом к лицу… нет, немного не так: во время обмена душами он с ней встречался, когда был в теле Кириямы.
Она была очень похожа на старшую сестру, только повыше ростом.
Внезапно появившиеся Михаси и сестра Кириямы быстрым шагом двинулись к Тайти и компании и остановились прямо перед ними.
– И что все это значит? – обвиняющим тоном спросила Михаси у Кириямы.
– В смысле, что это значит?..
– Не строй из себя дурочку. Чем вы занимаетесь в этом доме?
– Сестрица! Мы всё видели! Вы самовольно вломились в здание, которое назначено под снос! Так нельзя!
Они что, следили?
Тайти забегал глазами по сторонам, не зная, что делать. Инаба молча наблюдала – похоже, ждала, как будут развиваться события.
– И главный вопрос… кто этот младенец и этот ребенок?!
Михаси от гнева распахнула глаза.
– Когда вы туда вошли, их с вами не было, так?! И где другие двое, которые были с вами утром?!
Похоже, она была и в растерянности тоже.
– Вот именно, сестрица! Еще с того раза, когда я видела этих двоих, которые возвращались с сумкой детского магазина, я подумала, что это подозрительно!
– Неужели вы следили за домом все это время? – поинтересовалась Инаба у Михаси и сестры Кириямы.
– И что, если так? – не скрывая настороженности, ответила Михаси.
Однако Инаба сохраняла спокойствие, не выказывая ни малейшей растерянности. Чего еще ждать от Химэко Инабы.
– …Паршиво.
Похоже, действительно паршиво. Что за дела, Химэко Инаба?
– И мало того, когда мы туда заглянули…
– Ии?! Михаси-сан, ты и до такого дошла?! – переполошенно спросила Кирияма.
– А что, можно подумать, вам туда кто-то разрешил входить? …Так вот, когда мы заглянули, там была еда, и одеяла, и лампа, и нагреватель, и…
Пока Михаси перечисляла, ее брови хмурились все сильнее.
– …Но самое непонятное – одежда всех размеров! Для чего вам это?!
– Сестрица, ты когда у мамы спрашивала «старую одежду», я еще тогда подумала, зачем она тебе, а она, оказывается, тут!
– В общем… (Михаси)
– …будьте любезны… (сестра Кириямы)
– …объясниться!!! (хором)
Обе нажимали просто яростно.
– Нуу… это…
Кирияма под их напором не знала, что говорить.
– Мда… Это действительно неприятно, – сказала Инаба. Тайти ответил:
– Да уж… Похоже, они многое увидели…
– Нет, дело не только в этом. Главное другое: если мы так и будем продолжать, то угодим в пять часов.
– А…
Ровно в пять часов Нагасэ [1 год] и Аоки [12 лет] резко станут прежними собой.
– Это, это же очень серьезно!
– Ага, серьезно.
– Тогда чего ты это так спокойно говоришь?!
Времени было пугающе мало. Ты в порядке, Химэко Инаба?
– Я думала, что нам делать. Поскольку внутри они уже всё видели, идея с родственниками… вряд ли. Отмазку-то я придумала, но на объяснение уйдет много времени, так что… в итоге я решила удрать.
– …А?
– Прихвачу Иори с Аоки и вернусь туда. А вы их задержите.
– Х-хорошо. …Стоп, что?!
Инаба, по-прежнему прижимая к груди Нагасэ [1 год], схватила за руку Аоки [12 лет] и приготовилась стартовать.
– …Ай? Эй, вы куда?! – заметив ее движение, крикнула Михаси. – Блин, ты вообще кто?! – спросила она уже у Аоки [12 лет].
– А? Я… ааай!
– Заткнись! И беги!
– Не, не бей!
– Уаа, уаа!
– Иори, ты тоже цыц!
И Инаба побежала прочь, таща с собой Аоки [12 лет] и Нагасэ [1 год].
– А ну стойте… что?
Михаси бросилась было в погоню, но Тайти преградил ей путь.
– …На вопрос «что?» ответить проблематично.
– Ну ладно. Тогда вас двоих буду спрашивать, – и Михаси фыркнула. – Для начала – что это за ребенок?
– Эээ, ребенок наших знакомых… – поглядывая на Тайти в поисках поддержки, нерешительно пробормотала Кирияма.
– Сестрица, ты все время смотришь на этого парня… Ой! Не может быть! – младшая сестра Кириямы распахнула глаза. – Не-не-неужели тот ребенок – это ребенок сестрицы и этого человека?!
– Это не мой ребенок! Когда я была беременной, а?!
– А, ну да. Тогда… мама – это та девушка, которая его держала?!
– Нет!
– Дааа? Значит, если папа – вот этот парень…
– Не надо этих «если»! Первоклассники старшей школы родителями не бывают!
– Но, но бывают же исключения?
– Конечно, исключения бывают… но не в этом случае!
– Тогда как иначе объяснить этот любовный треугольник?!
– С какого перепугу тут взялся любовный треугольник?!
– Сестрица, и та красотка, и этот парень… а? Что-то он мне… он очень подходит под слова сестрицы насчет «много чего хорошего»?..
– Т-т-т-ты! А ну иди сюда! Живо!
Под ошарашенными взглядами Тайти и Михаси Кирияма (старшая) уволокла Кирияму (младшую) за угол.
Несколько минут спустя вернулась только старшая из Кириям (все это время между оставшимися вдвоем Тайти и Михаси висело неловкое молчание).
– …Что ты сделала? – поинтересовался Тайти.
– Ну… воспользовалась властью старшей сестры. …Устала я, – ответила Кирияма, утирая пот со лба.
Тайти показалось, что он слышал тихий плач, но, наверное, лишь показалось.
– Она хорошая девочка, но… иногда у нее слишком буйное воображение.
– …Похоже на то.
Судя по всему, этот вопрос должен решаться сугубо между сестрами, поэтому Тайти решил не встревать.
Похоже, в семье Кирияма шумно круглый год.
– Андзу-тян ты отправила домой, но я-то все еще здесь, может, хватит меня игнорировать?
Михаси, на которую все это время никто не обращал внимания, смотрела набычившись. Детское и по-своему миленькое выражение лица.
– А… Эммм…
В общем, Тайти и Кирияме удалось отчасти обманом, отчасти лестью, отчасти открытостью кое-как убедить Михаси, что они всё объяснят как следует в другой раз.
– …Ну ладно. Хаа…
Михаси тоже, по-видимому, устала. Ничего удивительного – она же с середины дня караулила.
– Ну, пока, Михаси-сан. …Идем, Тайти?
Из Кириямы ушло напряжение.
Когда Михаси это увидела, ее лицо исказилось.
Какая именно эмоция ею овладела, Тайти, даже глядя с близкого расстояния, понять не сумел.
– Скажи, Кирияма… какие у вашего кружка мероприятия?
– А? Мероприятия? Нуу, мы называемся «кружок изучения культуры»… Мы постоянно тусуемся у себя в кабинете, разговариваем, играем, делаем кто что хочет…
– Кирияма… Хоть бы рассказала о чем-то, что похоже на мероприятия.
– А, ну, это тоже есть. Так… мы каждый месяц выпускаем газету, которая называется «Новости КрИКа», туда каждый пишет статьи о том, что ему нравится… а? Это что, получается, мы просто все время делаем то, что нам нравится?!
– …Ты это только что поняла?
О чем она раньше думала во время кружковых мероприятий?
– То есть… вы просто играетесь?
Спросила, как уколола.
– Можно сказать и так, но…
– Какая в этом цель? – не дав Кирияме закончить фразу, спросила Михаси.
– Цель… как бы это сказать…
Лицо Кириямы застыло.
– Кирияма, ты сейчас к чему-нибудь стремишься?
– Я, я стремлюсь…
Не зная, как продолжить, не в силах найти выход, Кирияма смолкла.
– …Кирияма, ради чего ты живешь?
– Ради чего я… Это…
Кирияма улыбнулась туманно и чуточку самоуничижительно.
Почему-то такая реакция Кириямы оскорбила Михаси.
– Ты просто ссыкло!.. Кончай уже!
– С какой… с какой радости я должна выслушивать твои обвинения?!
Сдетонировав, видимо, от гнева Михаси, Кирияма тоже распалилась.
– Куда делась та, клевая Юи Кирияма?!
– Зачем ты вспоминаешь меня из детства?!
– Потому что сейчас ты по сравнению с той тобой просто никакая!
– Что плохого в том, что человек меняется?! И я ничего не хочу слышать о прошлом!
«Не хочу слышать»… У Михаси стало такое выражение лица, будто ее предали.
– Значит… твои тогдашние слова были враньем?! То обещание, которое ты мне дала?!
– Сказала же, ничего не хочу слышать ни о каких обещаниях!
После этих слов лицо Михаси исказилось, будто она готова была расплакаться.
– Что, что ты…
Глядя на выражение лица Михаси, Кирияма тоже как-то сдулась.
Стиснув зубы, Михаси сняла и отбросила черный блузон.
Тайти оказался в нужном месте и поймал его в воздухе.
– Я тебя разбужу. …Сразись со мной.
На миг Кирияма, похоже, растерялась, но тут же ее губы изогнулись в улыбке.
Какая-то угрюмая, мрачная улыбка.
– …Михаси-сан, ты хоть раз меня побеждала?
Кирияма расстегнула и скинула пальто.
Тайти поймал и его.
Почему ему пришлось играть эту роль?
Несколько странная роль для мужчины.
– Тайти, подай сигнал.
– П-понял.
Обычному человеку по уровню боевого духа до этих двух девушек было далеко. Тайти удовлетворился ролью наблюдателя.
– Ну… ха… хадзимэ![1]
В тот же момент, когда Тайти подал команду начать, обе девушки ринулись вперед.
Порыв ветра.
Дрожь земли.
В тот самый миг, когда Тайти ощутил эту галлюцинацию, дистанция между сражающимися исчезла.
Какой невидимый обмен ударами и тактическими приемами там произошел, он не понял.
Но исход стал ясен сразу же.
Тинацу Михаси нанесла правой ногой удар в голову Юи Кирияме и застыла.
Остановила правый верхний удар за миг до контакта.
– …Обычно ведь так не заканчивалось, а?
Михаси медленно опустила ногу.
– Слабачка.
Одно-единственное слово бросила через плечо.
Потом продолжила:
– Эти три года… ты чем занималась?
Кирияма стояла столбом, она была в шоке.
– Я… у меня… – наконец выдавила она полным слез голосом, – …просто не было выхода!
На этот горестный вопль…
– И?
…Михаси отреагировала холодно.
У Кириямы были разные обстоятельства. В случившемся не было ее вины.
Тем не менее она стояла на месте – это факт.
И в зависимости от ситуации этот факт мог оказаться для нее всем.
Причины значения не имели.
– Если не было выхода, скажи, почему не было выхода.
Несмотря на это требование Михаси, Кирияма могла лишь хранить молчание.
– В итоге сказать тебе нечего. …Ну и ладно.
Выхватив у Тайти свой блузон, Михаси удалилась.
Когда они вернулись, Нагасэ и Аоки, которые вроде бы уже должны были стать прежними, все еще оставались в возрасте [1 год] и [12 лет].
– Извините, я ошиблась со временем. На самом деле небольшой запас у нас, похоже, еще был, – извинилась Инаба. Нечасто такое случалось. – Вы как, в порядке?
– Более-менее. Но поделись с нами «отмазкой», которую ты придумала.
– Конечно, конечно. Но, хоть нас и засекли, мы на удивление легко отделались… Ну, это благодаря тому, что они знакомы только с Юи и что Юи не была в состоянии «возврата времени». …Кстати, – Инаба кинула взгляд на Кирияму. – Почему у нее такой подавленный вид, будто произошел конец света?
Кирияма, вся бледная, съежилась на стуле в уголке.
– Ну, в общем…
Едва Тайти начал объяснять, Аоки [12 лет] кубарем скатился со своего стула.
– Сестра Наны, держи хвост пистолетом! …Ой, я, кажется, обознался, но я был абсолютно уверен…
– Заткнись! Кто вообще эта Нана Нисино?! Я Юи Кирияма! – внезапно взорвалась Кирияма.
– А… это… п-про… сти… – с трудом пробормотал застывший на месте Аоки [12 лет].
– …Э, а, нет-нет! – Кирияму явно ошеломило, что он перед ней извинился. – Это я… это я извиняюсь… за то, что ни с того ни с сего на тебя накричала… Ты ничего плохого не сделал… Пожалуйста, прости…
Несмотря на слова Аоки [12 лет], что «хватит, хватит уже», Кирияма все продолжала извиняться.
Что-то разваливалось прямо у Тайти на глазах.
Это было видно невооруженным глазом.
Но Тайти, не вовлеченный, по-видимому, в феномен на этот раз, не очень хорошо понимал чувства остальных.
Кроме того, проблемы касались только непосредственно вовлеченных, посторонний касаться их не имел права.
В настоящем изменить прошлое невозможно.
Пути вперед не видно.
+ + +
Судя по всему, он, Ёсифуми Аоки, став ребенком, опять принял Юи Кирияму за старшую сестру Наны Нисино.
Несмотря на то, что у Наны не было старшей сестры.
Но «он из прошлого», не знающий, есть у нее сестра или нет, при первом взгляде на Юи тут же принимал ее за родственницу Наны.
«Какой же я дурак». Ему захотелось ударить самого себя.
«Ладно, давайте попробуем стукнуть себя по лицу».
Бам.
Больно.
Что неудивительно.
Внешнее сходство он не мог не признать.
Чуть раскосые глаза. Форма бровей. Силуэт. И длинные светло-каштановые волосы.
Сказать, что они похожи как две капли воды, было бы преувеличением, но сходство было достаточным, чтобы предположить кровное родство.
С Наной Нисино он познакомился не то в третьем, не то в четвертом классе начальной школы.
Их знакомство было – клише из клише… Он наткнулся на испуганную девочку, к которой цеплялись какие-то странные типы, схватил ее за руку, и они вместе удрали.
Потом он проводил ее до дома и обнаружил, что они живут недалеко друг от друга. Родителям Наны он понравился, и позже он и Нана иногда играли вместе.
Проводить время с Наной было радостно.
Нане, по-видимому, тоже.
Они продолжали общаться. В средней школе Нана ему призналась, и они стали встречаться.
Хоть это и называлось «встречаться», все же это была любовь первоклассников средней школы. Не втюренность по уши, когда двое не в силах отцепиться друг от друга.
Они просто ходили вместе в кино, в магазины, в парк развлечений, вместе играли.
Они даже не целовались. Максимум – держались за руки.
Не правильнее ли было бы это называть не «встречаться», а «быть чуть больше, чем друзьями»? Да, похоже, так оно и было.
Однако в то время он действительно любил Нану Нисино.
Побывав прошлым собой, вспомнив свои прошлые чувства, он в этом не сомневался.
Но когда они закончили первый класс, родителям Наны из-за работы пришлось переехать.
Как и признание в любви, предложение разойтись тоже пришло от Наны.
Она сказала, что они больше не смогут видеться.
Не то чтобы она уезжала в далекую страну, но для тринадцатилетних и несколько сотен километров – очень далеко.
Похоже, у них не было иного выхода, кроме как расстаться.
Но такова любовь уровня средней школы, не так ли?
Может ли ребенок любить на расстоянии?
Так закончилась первая любовь Ёсифуми Аоки.
Он любил.
Сильно любил.
Очень сильно любил.
Но эта любовь закончилась.
Закончилась – вроде как.
Куда же тогда исчезло это чувство, это «люблю»?
Может, оно все еще осталось внутри него?
А если оно все еще осталось…
Он нынешний любит Юи Кирияму.
Вне всяких сомнений, искренне, всем сердцем.
Главное, основное, почему он полюбил Юи, это… инстинкт.
Но инстинкт… что это?
Почему он не мог думать ни о ком, кроме Юи?
Неужели потому, что Юи похожа на Нану?..
Неужели на самом деле он все это время любит Нану Нисино, и в Юи Кирияме он видит Нану Нисино?
Нет-нет, этого не может быть.
Не. Может. Быть.
Про Нану он даже не вспоминал в последнее время.
Даже не думал о ней.
Но что если думал, только бессознательно?..
Совсем недавно он бы от этого со смехом отмахнулся, типа «Бессознательно думать – что за фигня!».
Но теперь, когда в груди у него пылают тогдашнее чувство любви к Нане и нынешнее чувство любви к Юи, он уже не в силах отрицать такую возможность.
Несомненно, сейчас в нем очень сильнО «люблю» к Юи.
Потому что они долгое время рядом.
Но если бы здесь была Нана?
Кому бы он тогда сказал «люблю»?
Даже вообразить это он не мог.
Потому что у «люблю» нет формы.
Потому что «люблю» невозможно выразить в числах.
Потому что он не знает, что надо делать, чтобы получилось «люблю».
Имеет ли он, вот такой, право на «люблю»?
Нынешний он не способен ни бежать, ни даже идти вперед.
Он сомневался. Он колебался. Он топтался на месте.
Может ли он любить Юи и дальше?
Юи его…
Возможно, он худший из худших, но иногда все-таки его посещает мысль:
Если бы Юи на него как следует посмотрела…
Он долгое время говорил Юи «люблю».
Если бы это «люблю» в его сердце хоть чуть-чуть до нее дотянулось, то он бы стал стараться еще сильней.
Он как следует ей признавался.
Причем многократно.
Пытался открыть ей это свое «люблю».
Но насколько он сумел донести это чувство до Юи?
Сколько этого чувства скопилось в ее сердце?
И куда уходит та часть его чувств, которую ему донести не удается?
Просто падает где-то поблизости?
Распадается и исчезает?
Он идет прямо, напролом.
Но у него нет ощущения, что так же прямо, напролом ему отвечает Юи.
Конечно, не исключено, что просто таков стиль Юи.
Так что в итоге…
…Видит ли сама Юи, что он ее любит, вот в чем вопрос.
Не завершится ли полностью история любви Ёсифуми Аоки и Юи Кириямы (хоть он и не был уверен, началась ли она вообще), как только он перестанет говорить ей слово «люблю», вот в чем… вопрос.
[1] Хадзимэ (дословно «начали») – в каратэ и других японских единоборствах подаваемая арбитром команда к началу поединка. Эта и другие команды традиционно на русский не переводятся.