Предыдущая          Следующая

 

ГЛАВА 6. ПРОЩАЙ

«Новый год» означает, что старый год сменяется новым.

Для людей, живущих нормальной жизнью, Новый год – знаковый момент. Но к членам КрИКа это не относилось.

В день Нового года «возврат времени» произошел сразу с Нагасэ, Кириямой и Аоки.

Однако, хоть они и втянуты в этот странный мир, нельзя сдаваться и гнуть под него свою обычную жизнь. …Этим и прочими подобными аргументами Инаба уговорила их пойти в храм. Результат был ужасен.

– Если год начинается вот с такого… как же он у нас пройдет?.. – пробормотала Инаба рядом с Тайти, когда они вернулись в заброшенное здание.

– Я тоже что-то устал… и физически, и морально…

«Возврат времени» уже не в первый раз произошел сразу с тремя; более того, один раз он произошел со всеми членами КрИКа, кроме Тайти (одно хорошо – тогда они все ушли по возрасту не очень далеко назад). Из-за этого, понятное дело, усталость накапливалась.

Это был первый Новый год, который он встречал с такими мрачными чувствами.

Тайти на полном серьезе пожелал, чтобы этот день не задал тон всему году.

 

□■□■□

 

На следующее утро, когда Тайти собрался выходить из дома, он понял, что сестренка спускается по лестнице (услышал легкий топоток).

Приготовившись, что сейчас его опять будут ругать, мол, «сегодня тоже уходишь?», он обернулся.

Однако готовиться ему следовало к другому.

 

Не принадлежащее к этой реальности существо.

 

В тело сестренки вселился Номер Два.

– …Давно не виделись?

На миг Тайти забыл, что надо дышать.

Почему он здесь?

Почему снова в сестренке?

– Тяжело?

– …Очень. …Поэтому, пожалуйста, прекрати.

Придумывать оправдания для семей всем становилось труднее и труднее.

Также все труднее было не обращать внимания на накапливающийся стресс.

Невозможно предвидеть, какие опасности их ожидают, если все это будет продолжаться и дальше.

Хотя, возможно, сейчас и так уже происходят вещи, которых не исправишь.

– Не прекращу. Потому что понимание еще не достигнуто.

Тут Номер Два на какое-то время застыл неподвижно.

– …Но он узнал. Уже кончается? Но еще немного…

– Кончается?

Неужели кончается? Для них всех это было бы манной небесной.

– Эй… так ты собираешься это закончить? Номер Два.

– …Возможно.

Безразличный тон, которым ответил Номер Два, разочаровал Тайти.

Неужели это все не больше чем прихоть этого типа?

– Скоро произойдет еще что-то? И тогда ты поймешь?

Что вообще он собирается понимать?

– Но… тяжело-тяжело.

– Тяжело, но… Стоп, а ты что имеешь в виду, когда говоришь «тяжело»?

– …Когда заглядываешь в душу, понимаешь. Тяжело-тяжело. Ты разве не замечал?

– Не замечал…

Он знал, что души всех сейчас дрожат, и понимал, что в отношениях Аоки и Кириямы возникла трещина.

Благодаря пылкому подходу Аоки эти отношения постепенно улучшались, и на появившуюся теперь трещину даже смотреть было больно. Тайти хотелось что-нибудь для них сделать.

Но вопрос был в том, что будут думать и делать сами эти двое.

Конечно, он пытался убедить Кирияму и Аоки, что, поскольку с ними сейчас происходят необычные дела, волноваться не о чем.

– Тяжело… тяжело…

Уголки губ Номера Два чуть-чуть приподнялись.

Тело Тайти сковал холод совершенно иного рода, чем зимняя стужа.

Оставив на лице полуулыбку, Номер Два внезапно исчез.

 

□■□■□

 

Выйдя со станции, Тайти встретился с Кириямой и Аоки.

Втроем они зашагали к месту назначения (Тайти шел посередине).

В пути они беседовали, но Кирияма и Аоки напрямую друг с другом не говорили.

Тайти неважно умел поддерживать разговор, а тут еще и эта странная неловкость – в общем, беседа не клеилась.

Вдобавок, когда они дошли до зоны реконструкции, где было их заброшенное здание…

…впереди появилась уже знакомая фигура.

Девушка с собранными в хвост волосами, от которой веяло холодом, Тинацу Михаси.

– Значит, сегодня ты тоже пришла? – произнесла она, остановившись в нескольких метрах от Тайти, Кириямы и Аоки. – Один из членов сменился, но… этот парень с тобой всегда. Все-таки вы встречаетесь?

– …Не встречаемся мы.

Голос Кириямы прозвучал тихо.

На миг на лице Михаси отразилось замешательство.

– Кто это? – спросил Аоки.

– Старая знакомая Кириямы, – объяснил Тайти. – Они раньше уже встречались и слегка поговорили.

– Ну ладно, проехали. Ты все-таки расскажи, почему ты бросила каратэ? Только на этот вопрос мне ответь… Пока не ответишь, у меня останется какое-то смутное чувство, что что-то неправильно.

Сейчас Михаси выглядела спокойнее, чем при прошлой встрече.

Бывает, оказывается, что она и дружелюбно говорит.

«Может, они все-таки побеседуют по-человечески?» – подумал Тайти.

Но…

– …Михаси-сан, тебя это уже не касается, – отвернувшись, безразлично ответила Кирияма.

– Что… что за отношение…

– По-моему, обычное отношение.

– Я же просто спросила, нет?

– Ты надоела, – отмахнулась Кирияма от Михаси.

– Это, это потому, что ты мне не отвечаешь, Кирияма…

– …Я больше не занимаюсь каратэ. Этого недостаточно?

– Но наше обещание…

– Обещание, обещание. Такие детские слова… не произноси больше.

По Михаси было видно было, что эти слова ее глубоко ранили.

Кирияма стояла повесив голову, без всякого выражения на лице.

– Эй, послушай. Я не очень знаю, что там у вас, но хочу кое-что сказать, – неожиданно вмешался Аоки. – Юи… тебе хорошо бы относиться к детским словам своей знакомой чуточку серьезнее.

Все это время он поглядывал на Кирияму, но сейчас высказался абсолютно четко.

На несколько секунд Кирияма лишилась дара речи.

– Че… чего… Ты-то кто такой, чтоб мне это говорить?..

Лицо Кириямы постепенно заливалось краской гнева.

– Но, но пока ты прямо не ответишь на ее чувства…

– Даже слушать эти слова не желаю от такого раздолбая, как ты! – заорала она на него.

– Раздолбай… Вот как раз от тебя я не хочу этого слышать.

Лицо Аоки приобрело негодующее выражение.

– Как… как ты можешь так говорить?!

– Вот так и могу.

– Да ты… да ты… раздолбай, который заявляет, что меня любит, только потому, что я похожа на бывшую знакомую!

Уже после того, как Кирияма выпалила эти слова, стало ясно, что боль они причинили ей самой.

На лице появилось такое выражение, будто она вот-вот расплачется.

Лицо Аоки тоже исказилось, словно от мучительной боли.

Но сейчас, хоть Кирияма и была на грани слез, она не остановилась.

– Веди себя как положено… как положено!

– Я и веду себя… как мне положено!

– Не ведешь!

– Веду!

Двое не переставая орали друг на друга, словно охваченные жаром.

– Ты же вообще ни о чем не думаешь?! Полный раздолбай с начала и до конца?! Ну почему ты не можешь быть серьезным?!

– Что ты все талдычишь «раздолбай, раздолбай»! Юи, это ты не можешь быть серьезной!

– В каком это смысле?!

– Ты ведь ничего всерьез не делаешь! Ни сейчас, никогда!

– Это… это неправда!..

– Ну тогда скажи, что ты толком сделала?!

– Но ведь… я… ведь…

– Без всяких «но» и «ведь»!

– Я… я же… у меня же не было выхода…

– У тебя честно не было выхода?!

– А… но…

– Юи, это ведь ты просто взяла и сдалась, скажешь нет?!

– Я…

Юи не нашлась что ответить, ее лицо исказилось.

Тайти вклинился между ними (хотя, возможно, шанс исправить ситуацию был уже упущен).

– По-пожалуйста, успокойся, Аоки. …И Кирияма, вы оба как?

Аоки, ни к кому конкретно не обращаясь, буркнул «прости» и в одиночку направился к заброшенному зданию.

Внезапно Тайти и Михаси встретились взглядами.

– Это… – Михаси отвела глаза, потом отвернулась. – Вы, кажется, сильно заняты…

С этими словами она двинулась прочь.

Тайти не был уверен, окликнуть ее или нет, и в итоге лишь проводил ее печальную фигуру глазами.

Послышались всхлипы Кириямы.

– Кирияма, не плачь… – произнес Тайти, потянувшись к ней… но тут же отдернул руку.

Кирияма очень остро реагирует, когда к ней прикасаются парни.

Заметила Кирияма или нет это его движение, он не знал.

Но в следующий момент она осела на землю.

Она не издала ни звука, лишь молча вытерла слезы.

– Э-эй, Кирияма…

Вот так двое оказались ранены, причем ранили они друг друга.

Тайти тоже от этого мучился – его едва ли не разрывало на части.

Но никаких идей, как исцелить раны этих двоих и сделать так, чтобы они не наносили друг другу новых, у него не было.

Он ничего не мог сделать.

 

Хоть Номер Два и говорил насчет «собирается прекратить», в этот день «возврат времени» произошел, как обычно.

Нагасэ стало [6 лет], Инабе тоже [6 лет], а Аоки – [14 лет].

Аоки [14 лет], как только вернулся к прошлому себе, сразу обратился к Кирияме:

– Родственница Наны Нисино… может, с тобой стряслось что-то?..

Едва Тайти это услышал, как подумал: не сломается ли сейчас Кирияма окончательно?

Однако Кирияма, сжав правой рукой воротник и стиснув зубы, словно терпя боль, ответила:

– …Ты обознался. Я… Юи Кирияма.

В голосе были слезы, однако из глаз слезы не потекли.

– Ой, извини. Кирияма-сан, да? Ясненько, – с легкостью ответил Аоки [14 лет].

 

Нагасэ [6 лет] и Инаба [6 лет] были послушными детьми и делали то, что им говорили. Никаких проблем они не доставляли. Настолько, что Тайти и Кирияма вверили их Аоки [14 лет].

Аоки [14 лет] держался довольно легкомысленно, но за двумя шестилетками присматривал хорошо.

– Тогдашний Аоки уже сильно похож на нынешнего… – пробормотал Тайти себе под нос, но, подумав, что сидящей рядом с ним Кирияме эта тема может быть неприятна, развивать ее не стал.

– Скажи, Тайти.

– Да?

Унылые глаза Кириямы пристально смотрели на Тайти.

– Если бы я… сказала, что люблю тебя, что бы ты сделал?

На миг его охватила паника.

– …Ээ, чего?! В каком это смысле?

– Я люблю тебя, Тайти.

– Стоп, суперстоп! Мегастоп! С чего это ты вдруг такое суперсерьезное дело?!

Он понятия не имел, как поступить.

Тут Кирияма отвернулась от Тайти. Ее лицо спряталось за длинными светло-каштановыми волосами, и его выражения было не видать.

– …Что вообще делает человек, когда ему говорят, что любят его?

«Так что, это просто гипотетический вопрос? Ффуф, не пугала бы она меня так».

…И вот она о чем…

– А если человек, который говорил, что любит, вдруг перестает это говорить, что делать тому, кому он это говорил?

С облегчением Тайти понял наконец, куда она клонит.

Тайти колебался, как ответить. Но решил, что ответ может быть только таким:

– Зависит от того, что этот человек… реально хочет?

– Действительно, – обронила Кирияма и больше не произнесла ни слова.

 

В пять часов все вернулись к прежнему состоянию.

Как только женский лагерь закончил переодеваться, Кирияма сказала «Мне сегодня надо домой пораньше» и тут же ушла.

В комнате, где только что завершился «феномен возврата времени», царило непривычное уныние.

Да и чисто зрительно казалось темнее обычного.

– …Что у вас произошло? Утром я не успела спросить, – поинтересовалась Инаба, повернувшись к Тайти.

– Когда мы сюда шли, встретили Михаси-сан, и потом Аоки с Кириямой поцапались…

– Что, бурно было? – подойдя, спросила Нагасэ.

– Да, Кирияма даже плакала…

– Вот как… – пробормотала Нагасэ, опустив глаза.

– …Ну, это из серии «Милые бранятся – только тешатся», да? К тому же всегда прямолинейный Аоки вдруг взял и остановился…

Слова Инабы подхватила Нагасэ:

– …Видимо, мы тут ничего поделать не можем.

Аоки лежал головой на столе, пользуясь рукой как подушкой.

Трещина между ним и Кириямой продолжала шириться.

Быть может, если так и пойдет, ее и за целую жизнь не удастся засыпать?

Хотя их сердца с таким трудом сблизились.

Хотя даже с близкого расстояния казалось, что еще чуть-чуть – и они, возможно, соединятся.

Если бы не этот феномен, их ждало бы иное будущее?

Или же такой конец назначен им судьбой?

Это было бы просто отвратительно, подумал Тайти.

Совать нос в чужие отношения – значит создавать проблемы. Но, может, это и не всегда так.

Потому что Тайти уже очень долго смотрел на эту пару со стороны.

Потому что он знал, как сильно Аоки любит Кирияму.

Он не желал принимать вот такой конец – когда весь пар уходит в гудок.

Чем молчать, уж лучше высказаться. А там будь что будет.

И потом, из ситуаций, когда в одиночку человек вязнет, как в болоте, бывает на удивление легко выбраться, если рассказать о них другим. О том, что так бывает, Тайти узнал на собственном опыте.

Тайти подошел к Аоки.

– Эй… Тайти. Это разве… не их личное дело, а? – обратилась к нему Инаба.

Безусловно, это личное дело только этих двоих.

Он и сам так считал.

– Но мы же друзья?

Он не знал, докуда вправе дойти в своем вмешательстве, но…

Тайти остановился перед Аоки.

– …Аоки, тебя это устраивает?

Аоки не поднял головы.

– Может, я и ошибаюсь, но… это совершенно не в твоем стиле.

– …А что в моем стиле? – раздался в ответ приглушенный голос.

– Что, спрашиваешь… Ну… в твоем стиле, по-моему, идти вперед по прямой…

– По прямой…

– Аоки, или ты уже не любишь Юи? – взяла быка за рога Нагасэ.

Встретившись взглядом с Тайти, она метнула в него уверенную улыбку.

Тайти понял, что Нагасэ разделяет его чувства.

– Это неправда… Я просто сам как-то не очень понимаю…

– Не понимаешь, говоришь… – Нагасэ насупила брови.

– Сейчас… у меня в памяти полный бардак… Какое-то ощущение… будто что-то очень важное вспоминается, но…

Тут к нему со вздохом подошла Инаба.

– Я уже… решила, что не буду лезть в любовные дела других людей. Потому что уже обожглась на этом. Кое-кто на меня сильно разозлился, обозвал идиотиной, – скребя в затылке, она покосилась на Нагасэ. – Поэтому я особо важного ничего не скажу, но, по-моему, ты малость… чересчур думаешь.

– …Чересчур думаю?

Аоки дернулся.

– Ух ты, «чересчур думает», логика-логика, это говорит та самая Инабан, которая всегда обвиняла Аоки, что он дурак!..

– Не надо так удивляться, Иори. Даже я меняюсь. Я уже… знаю, что такое сила любви.

При этих словах на лице Инабы мелькнуло выражение влюбленной юной девы.

Улыбка на этом лице могла зачаровать кого угодно.

– Инабан, это нечестно, так спокойно это говорить!

– Честно-честно! Это твоя система «общения душой напрямую» нечестная!

…Когда видишь такую картину, что, черт побери, надо делать? «Руководство по эксплуатации жизни» Тайти ответа не давало. Возможно, ему следует как-нибудь попросить Ватасэ научить его.

– …Ребята… что мне делать?

На вопрос Аоки никто немедленного ответа не дал.

– Это… решать только тебе, нет? – наконец произнесла Инаба.

– В любом случае… мяться и колебаться тебе не идет. (Инаба)

– Вот именно. Аоки, в твоем стиле быть более безбашенным, переть вперед со всей силы, разве нет? (Нагасэ)

– Может, прозвучит странно, но мне нравится твой оптимистический подход. (Тайти)

– Мяться и колебаться… переть вперед со всей силы… оптимистичный подход… а! – Аоки внезапно вскинул голову. – Я… забыл жить оптимистично!

– …Такое вообще можно забыть? – пробубнил Тайти себе под нос.

– Да… Почему вообще я забивал этим голову? Нет… Я же еще тогда решил… что всегда буду…

Аоки вскочил, точно напружиненный.

– Я еду в префектуру М.

– Чтооо? – вырвался у всех троих изумленный возглас в ответ на это неожиданное заявление.

– Говорю же, еду в префектуру М, прямо сейчас.

– Стоп, погоди-ка. Откуда взялось такое решение? Да к тому же прямо сейчас? – спросил Тайти.

– Я встречусь с Наной Нисино.

Он смотрел твердо.

Ни намека на нерешительность.

– Эй, не неси чушь. Отсюда до М добраться и вернуться ты за сегодня не успеешь, – указала Инаба.

– Да, поэтому туда я еду сегодня, а обратно завтра.

– Не знаю, как ты собираешься ехать, но в начале года жуткий трафик, ты в курсе? А главное, если ты завтра до двенадцати не вернешься…

Если где-то в городе с ним случится «возврат времени», это будут уже не шутки.

– Я знаю. …Но я должен поехать.

Чувствовалось, что он тверд как кремень.

Прямо вперед – значит прямо вперед до конца.

– Пф… эй, Тайти. Ты это заварил, ты его и утихомирь…

– Пожалуйста, Инаба. Пусть он поедет.

– У тебя просто яиц нет его остановить!

Может, это и выглядит глупо, подумал Тайти, но я хочу дать ему это сделать.

Если это ответ самого Аоки.

– Я… только так смогу идти вперед. Поэтому прошу тебя, Инаба-ттян.

– Конечно, если поедешь на синкансэне, из М сюда доберешься нормально, но будут и другие затраты времени, успеешь ли…

Инаба сделала паузу, и этим воспользовалась Нагасэ:

– Аоки, а почему ты хочешь встретиться с этой Наной Нисино-сан?

Нагасэ всегда видит самое главное.

– Чтобы убедиться в своей любви, – торжественно и с достоинством ответил он.

– Ээ, Аоки вдруг стал странным образом похож на мужчину?.. Это пугает.

– Иори-тян, ты не могла бы не говорить об этом так, будто это что-то сверхъестественное?

– В общем… Инабан. Ты уже сама знаешь, что такое сила любви, ты ведь не можешь его останавливать, правда?

– Ну… Тут уж ничего не… но…

Инаба хотела сказать, что ничего не поделаешь, но заколебалась.

– Ну что еще, Инаба-ттян?

– А если все выйдет не так… как мы надеемся… что ты собираешься делать?

Атмосфера разом натянулась.

Исход, о котором Тайти не подумал.

– Или ты считаешь… что результат непременно будет таким, на который мы надеемся?

Аоки, наверное, будет настаивать, что это не так, но…

– Что будет, я не знаю. Потому что как раз еду, чтобы удостовериться.

У него было лицо человека, ко всему готового и все уже принявшего.

– Но даже если итог будет, которого никто не хочет, в таком случае…

До сих пор Аоки говорил решительно, но тут все-таки заколебался.

Зажмурился, сделал глубокий вдох.

Уголки губ задрожали.

– В таком случае… даже если мне придется уйти из КрИКа… я останусь самим собой.

Последнее прозвучало очень внушительно и мужественно.

– Потому что это мое жизненное кредо.

У Тайти аж мурашки пошли по коже.

«Смогу ли я когда-нибудь догнать Аоки?» – подумал он.

Тут заговорила Инаба.

– Ха-ха… ну ты и крут. Кто теперь… сможет тебя остановить, а?

– Так значит, ты даешь добро, Инаба-ттян?!

Инаба обреченно вздохнула.

– Но на всякий случай… Тайти, поскольку мы почти абсолютно уверены, что с тобой «возврат времени» не происходит, ты должен ехать с ним.

– …Ясно, предоставь это мне.

Что-то, что долгое время застаивалось, пришло в движение.

Это ясно ощущалось.

Тайти ни секунды не пытался убедить себя, что он лично запустил этот процесс.

Но если ему удастся хоть чуть-чуть помочь Аоки двигаться вперед, он будет счастлив.

Дело, с которым в одиночку не справишься, становится совсем простым, если кто-то еще легонько подталкивает тебя в спину.

Вот почему человек предпочитает шагать в компании с другими.

– Отлично! Решено, отправляюсь! Меня никто не остановит! Тайти, побежали!

– По-погоди. …Кстати, насчет денег на дорогу…

– Как-нибудь справишься, Тайти. (Инаба)

– Как-нибудь осилишь, Тайти. (Нагасэ)

– Я ж так вообще на мели останусь!

Дерьмо, он предпочел бы свою долю оплаты разделить с остальными, кроме Аоки. Хотя, конечно, заплатить из своих сбережений он мог.

…И как ему потом объяснить своим, что он ночевал в гостинице?

– Ты забыл, Аоки.

– Ой, блин. Сэнкью, Иори-тян.

Нагасэ бросила Аоки его вещи, которые он поймал на лету.

После чего Тайти открыл дверь и вышел из комнаты.

В конце коридора…

Ему показалось, что у лестницы мелькнули и исчезли длинные светло-каштановые волосы.

 

Когда они сели на синкансэн, Аоки углубился в воспоминания.

– Когда я учился во втором классе средней, у меня одноклассница погибла. В аварии.

– Понятно… Ты, значит, в той школе учился…

В деталях Тайти эту историю не знал, но слышал о ней.

– Я с ней особо не общался, но, когда это произошло с человеком рядом со мной, это был шок. Я тогда подумал: никто не знает, когда он умрет.

Аоки повернулся к окну.

Вечернее небо застилали густые облака, и темная пустота как будто низко нависала над головой.

– Та девочка довольно рано начала ходить в подготовительную школу и очень старалась, чтобы сдать экзамены в старшую. Вот к какому будущему она себя готовила, но, раз она умерла, это все оказалось бессмысленным.

Помолчав, Аоки добавил:

– Только не думай, что я высмеиваю ее бессмысленные усилия. Я просто хочу сказать: делать что-то ради будущего важно, но не менее важно жить полной жизнью сейчас.

Да, эти чувства Тайти понимал.

– Поэтому я всегда наслаждаюсь жизнью по максимуму. Раз так, то, когда бы я ни умер, все равно я жил по полной, верно? Если проживу долго, значит, я проживу счастливее, чем другие, верно?

– Это и есть… твое жизненное кредо?

– Да, мое жизненное кредо. Не знаю, правильное оно или нет на самом деле, но, по-моему, правильное, и я стараюсь его держаться.

Что такое жизненное кредо, Тайти толком не думал.

– В общем, ради этого надо стараться изо всех сил. И забывать об этом никак нельзя.

Да, Аоки, говорящий серьезные вещи с детским видом, сейчас выглядел более взрослым, чем все остальные друзья Тайти.

 

Сойдя с синкансэна, они, следуя найденной в Интернете информации, сели на обычный поезд. Потом взяли такси и добрались наконец до места назначения.

Чем ездить на машине по жилому району, они решили последнюю часть пути пройти пешком.

Время близилось уже к пол-одиннадцатому.

– Черт, холодина! На севере что, всегда так холодно?! – стуча зубами, воскликнул Аоки.

– Если не повезет, мы вообще можем насмерть замерзнуть… Пошли быстрее… Я серьезно.

«Пронизывающий холод» – иначе и не скажешь.

Доверяясь адресу на новогодних открытках, двое шли по тихому кварталу, застроенному сравнительно новыми, большими домами.

– Кстати… почему у тебя нет ее координат?

– Ну, в те годы мобильников еще не было, они появились как раз сразу после. А телефонный номер того места, куда уезжает, она мне не сказала.

– А… понятно, – рассеянно ответил Тайти, дрожа всем телом.

Вдруг он обратил внимание, что в некоторых домах совсем нет света.

Хотя еще довольно рано, чтобы все легли спать…

И тут до него кое-что дошло.

– …Эй, Аоки. А дедушки-бабушки Нисино-сан здесь живут?

– Нет, вроде где-то в другом месте.

– Значит… Нисино-сан могла на Новый год уехать туда?..

– …Ой.

Тайти пробрало холодом, не имеющим никакого отношения к морозному воздуху.

– Ни-ничего, все в порядке! Хотя доказательств у меня нет!

– …Позитивное мышление – это хорошо, но когда-нибудь оно тебя больно стукнет.

Оптимизм не всегда идет на пользу.

– Да ладно, уже скоро… Это должно быть где-то здесь…

– М? Кстати, а когда вы встретитесь… Аоки, что ты собираешься делать? И что тогда мне?..

Аоки резко остановился.

Тайти машинально захлопнул рот.

«Не слишком ли это?» – подумал он.

Словно по указке судьбы.

Перед двухэтажным зданием в западном стиле остановился черный седан.

Из машины вышла девушка в длинном белом пальто.

Большие глаза, аккуратные изогнутые брови.

Блестящие светло-каштановые волосы притягивали взгляд.

Черты лица явно напоминали Кирияму.

Только волосы короткие, и телосложение покрупнее, чем у Кириямы.

Заметив парней, девушка на миг прищурилась – и тут же распахнула глаза.

Просунув голову обратно в машину, она что-то сказала, а потом подбежала к Тайти с Аоки.

– Ё, Ёсифуми…

Звонкий голос, словно птичье чириканье.

Чувствуя, что он тут лишний, Тайти сделал несколько шагов назад.

Начал падать снег.

– Почему… ты здесь? Я удивилась.

Изумленная девушка, Нана Нисино, кинула взгляд и на Тайти.

– Прости, что так внезапно. Но я хотел встретиться с тобой во что бы то ни стало.

– А? Это…

– Нана.

– Д-да?..

 

– Нана, я тебя очень сильно любил. Но сейчас есть человек, которого я люблю сильней.

 

Мягко падающий снег оседал на остатках уже растаявшего снега.

Тишина стояла такая, что, казалось, звук снегопада можно было расслышать.

– Ясно, – наконец коротко произнесла Нисино и улыбнулась.

Грустной, но в то же время счастливой улыбкой.

– …Прости. Внезапно явился, вывалил на тебя черт-те что…

– Не, ничего. Спасибо, что пришел повидаться со мной.

Какое-то время они молчали.

Похоже, что они не знали, о чем говорить, и потому решили не говорить ни о чем.

Взгляд Нисино вновь обратился на Тайти.

Они поздоровались кивками.

– Да, а этот парень кто? Э… не может быть… Этот парень – тот, кого сейчас любит Ёсифуми!..

– Да нет же!

– Ты что?!

«Черт, даже полный незнакомец, и то…» – мысленно добавил подколку Тайти к своему возгласу.

– А-ха-ха, ну ладно. Да, что вы сейчас собираетесь делать? Тут холодно, может, в дом зайдете?

– Не, не будем тебя утруждать. Нам уже пора обратно, – сказал Аоки, хоть они и не забронировали себе места на ночной автобус.

– Ну тогда…

– Твои волосы.

Нисино пробежала пальцами по своим светло-каштановым волосам.

Пальцы остановились у плеча, где волос уже не было.

– Я их постригла в конце прошлого года.

Сильный порыв ветра встрепал короткие волосы Нисино.

Прекрасный момент, такие хочется запечатлеть на картине.

– Ясно, – коротко ответил Аоки и поскреб в затылке. – Ладно, мы пошли. В следующий раз, когда встретимся, давай поговорим более нормально.

Эти слова Аоки произнес веселым тоном, и Нисино кивнула.

Аоки развернулся.

– Пошли, Тайти.

– Ты закончил?

– Закончил.

И Аоки быстро зашагал прочь. Когда он прошел мимо Тайти, тот поспешил следом.

– Прощай, – послышался сзади шепот.

Аоки лишь поднял руку и помахал.

Не обернулся.

 

+  +  +

 

Ёсифуми Аоки шагал, хрустя по оставшемуся кое-где снегу.

Рядом с ним шел Яэгаси Тайти.

Отличный парень, составивший ему компанию в его дурацком, эгоистичном предприятии.

– Так, если не поспешим, будет плохо. Побежали, Тайти.

– А? – озадаченно посмотрел на него Тайти.

– Бежим! На старт – внимание – марш!

– Ку-куда?! Надо сперва позвонить в компанию такси, нам же тот водитель оставил номер, и… да подожди ты!

Не обращая внимания на доносящийся сзади голос Тайти, Аоки бежал со всех ног.

Поскольку Тайти отличный парень, то, хоть и ворча, наверняка тоже побежит.

Поэтому Аоки несся, не беспокоясь о том, что сзади.

«Почему я до сих пор колебался? – думал он. – Почему не замечал таких простых вещей?»

«Люблю» – это «люблю» и ничего больше.

Если с этим все в порядке, то и вообще все в порядке.

Забивать себе этим голову не нужно.

«Любовь» – это чувство, думать о ней не надо.

Никаких предпосылок, никаких причин, никакой логики, никаких теорий.

Если это понять, никто не будет париться насчет «любви».

Если это то, что можно только чувствовать, это надо чувствовать в полную силу.

И надо верить в то, что чувствуешь.

Почему он сомневался в чувствах?

В горячем чувстве «люблю», живущем и внутри него самого?

Сомневаясь, стоял на месте и думал головой.

Возможно ли вкушать свои чувства, если так делать?

Тот, кто способен вкушать, классный – так он, Аоки, считает.

Сам он так не может.

Если он не будет со всей силы бежать, со всей силы чувствовать, то так и не поймет свои чувства.

В нашем мире чересчур много запутанных вещей.

Раздражающих, липнущих, цепляющихся.

Того, что приходится на себя навешивать, тоже много.

Если он этими штуками покрывает себя всего, то ничего не может чувствовать, не так ли?

Раз он не может нормально чувствовать, окружающие стимулы усиливаются.

В таком случае его собственные чувства притупляются, не так ли?

Когда они притупляются, он перестает понимать.

Утонув в чувствах, подобных синтетическим наркотикам, он перестает различать то, что важно.

Такой человек, как ни посмотри, просто скучен.

Самое прекрасное, что есть в человеческой жизни, должно быть более простым, более легким.

Если это найдется, иного и не надо будет.

И, похоже, в нашем мире такое есть.

Он в это верит.

Поэтому он должен бежать изо всех сил.

Не винить других за то, что не может сделать сам.

Если винить во всем других, можно и оправдания придумывать, что бежать уже не нужно.

Так нельзя.

Если чувство не достигает цели, надо вопить, пока оно не достигнет, не так ли?

Вот как все просто.

До глупости просто.

Да, надо стать более глупым.

Хорошо бы еще и более ребенком.

Дети знают то, что важно.

Он это понял, вернувшись к себе прошлому.

Конечно, навсегда остаться ребенком – это не дело. В разных отношениях необходимо быть взрослым.

Но, возможно, когда человек становится взрослым, его детская часть тоже взрослеет.

Ему хотелось спрашивать людей повсюду.

«Как вы живете свою жизнь?»

«Выкинуть из головы все лишнее и радоваться жизни – тоже ведь неплохо?»

«Это ведь тоже жизнь?»

Интересно, какой бы ответ он получил?

Ну, его бы любой устроил, правда?

В любом случае одного-единственного правильного, видимо, не существует.

 

Предыдущая          Следующая

Leave a Reply

ГЛАВНАЯ | Гарри Поттер | Звездный герб | Звездный флаг | Волчица и пряности | Пустая шкатулка и нулевая Мария | Sword Art Online | Ускоренный мир | Another | Связь сердец | Червь | НАВЕРХ