ГЛАВА 3. СТИЛЬ БОЯ ЁСИФУМИ АОКИ
[Настоящая я – та, которая на поверхности?
Или та, которая внутри?
Которая из двух?!
Но… Та, которая на поверхности, уже не может ладить нормально. Уже не может. Уже предел.
И выбора, «которая из», у меня нет.
Остался только один вариант.]
□■□■□
Ёсифуми Аоки быстро откинул одеяло и огляделся по сторонам.
Утро, он в кровати, в неизменной собственной комнате.
– …Сон? Но… как-то непохоже было на сон?..
Он только что видел чью-то «эмоцию». …Видел же?
И у него было ощущение, что принадлежала она Иори Нагасэ.
Тему он помнил смутно, но в груди от чувств другого человека остался тяжелый осадок.
– Видимо… «передача эмоций»?
Это несколько отличалось от того, что было обычно, но, предположил Аоки, может, это особая версия – когда эмоции передаются во время сна?
Халикакаб много чего разъяснил, но они на собственном опыте знали: было бы ошибкой считать, что он рассказал им все.
…Как естественно он рассуждает о таких штуках, как «передача эмоций». От осознания этого его слегка замутило. Странные ситуации, в которые их вгоняет Халикакаб, для него уже стали частью нормы. …Отвратительно. Ну ладно, отложим это.
Может, обсудить ситуацию с Иори со всеми остальными? Похоже, тут есть над чем крепко поломать голову. Но, возможно, эта эмоция передалась только ему, а если болтать с кем-то о чувствах кого-то другого, это может только сделать хуже.
– Что с ней такое?.. Иори-тян ведь и вчера вела себя немножко странно…
«Не обращать внимания на феномены!» – под таким девизом они сражались, однако делать это было совсем непросто.
Естественно, им доставалось.
«Передача эмоций», из-за которой их сердца как на ладони. Даже его, кому вроде как нечего прятать от других (по крайней мере, он пытается таким казаться), пугает, что ему в душу могут заглядывать, когда он этого не желает. Бывают ситуации, когда он не хочет о чем-то говорить, даже если думает, что все понимает правильно, бывают плохие мысли из-за раздражения, бывают эротические мысли.
Однако совместными усилиями они превозмогут все трудности, создаваемые феноменом. Именно так они справлялись до сих пор.
Все это время он делает то, что может делать, только и всего.
То есть – лучше всех ведет себя «как обычно».
Живет изо всех сил.
Сегодня тоже он будет полон энтузиазма! Особенно с учетом того, что надо стараться подготовиться к презентации результатов. И годовые экзамены надвигаются… Нет, не стоит вспоминать о плохом.
[Мм, стоит ли попросить добавки? С тех пор, как я стала ходить в додзё, постоянно есть хочется… Но я уже забрала у сестры половину гарнира… Ммм… Съем еще! ]
Ты и сегодня с самого утра бодрая, Юи.
□■□■□
– Я последний… А, нет, Нагасэ еще не пришла?
В кабинет кружка вошел Тайти Яэгаси.
Не было только Иори.
Вчера Юи Кирияма ходила в додзё, а Тайти, Инаба и Иори опоздали, но сегодня все пятеро должны были прийти вовремя.
– А, да. Спасибо за вчерашний подарок, Кирияма, было очень вкусно.
– А, ага. На здоровье.
Тайти коснулся темы, которая еще два дня назад была полна мин. Но сейчас, похоже, все осталось позади. Раз так, сдерживаться не было необходимости.
– Ага, Юи, значит, Тайти ты тоже подарила. Небось маленькую шоколадку, как одноклассникам? Мне-то такую попробовать не случилось…
Он спросил это с чувством превосходства, подразумевая, что он-то получил от Юи «хоммей».
– Маленькую шоколадку? Но ведь это было нечто вроде пирога?
– Э-эй, Тайти! – поспешно воскликнула Юи, нервно глядя на Аоки.
– Что, вроде пирога? То есть такое же, как ты мне подарила…
– Это был гири! Гири! Ну, практически[1] гири!
– Практически?
Это значит, гири, но в то же время не гири… нет, гири! Хоть и «практически», но гири есть гири! А? Но в таком случае, раз он получил такое же, как и Тайти… значит, у него тоже гири?! Шок!
– А я-то думал, это хоммей…
Он поторопился с выводом?
– Ну, у тебя, это… – Юи лихорадочно замахала руками, ее лицо слегка покраснело. – …На одну земляничину больше.
– Урра, я победил! На одну земляничину!
Против Тайти это большая разница! Можно считать, что он крупно победил!
– Одна земляничина – это всего… Не, ничего, проехали.
Тайти собирался что-то сказать, но на полуфразе передумал.
Прекрати, не кидай на меня сочувственные взгляды!
Все же понятно! Одна земляничина – это в пределах погрешности! …В пределах погрешности!
– Кстати, на это и я не могу закрыть глаза, – и Химэко Инаба пристально посмотрела на Юи.
– Ч-что?
– Аоки мне безразличен настолько, что пусть хоть помрет, но…
– Ты не могла бы настолько образно не выражаться, Инаба-ттян?
К Ёсифуми Аоки-куну тоже прояви хоть какую-то заботу!
– …Но если ты и Тайти подарила что-то навороченное…
– Я, я просто решила, что и Тайти, и Аоки мне здорово помогают, поэтому потратила на них немного больше сил, только и всего!
– Честно-честно, только и всего?
– Честно, клянусь! Я Тайти вовсе не люблю! Ну, ну то есть как друга очень люблю, но…
– Вот это твое «очень» как-то…
– Не цепляйся к словам!
Глядя на эту перепалку между Юи и Инабой, Аоки подумал, что, возможно, заявление Инабы и не было враньем.
– Инаба-ттян, похоже, реально любит Тайти.
Не «как друга», а реально любит.
А он-то думал, что она просто чересчур увлекается поддразниванием Тайти.
– Пф, а что, есть возражения?
– Никак нет, капитан Инаба!
Свежее ощущение. Его монополия под угрозой. Ему захотелось твердо заявить, что такие штуки – только в его характере.
– …Хорошо бы был хоть чуть-чуть не таким дурачком. Аа… Но, видимо, быть дурачком тоже неплохо…
– М? Юи, о чем ты? – переспросил он, думая, что плохо расслышал, но в ответ получил лишь «Ни о чем, проехали».
Тут Инаба спросила:
– Кстати, Юи, парням из додзё ты тоже подарила?
– Обычный гири. А, ты про это через «передачу эмоций» узнала?
Юи от андрофобии уже излечилась. В достаточной степени, чтобы это можно было сказать определенно.
Аоки был счастлив.
– Упорство и усердие – это хорошо, но если ты из-за этого станешь роковой женщиной, то дело другое, ясно?
– Это кто тут роковая женщина, кто?! – Юи встала и стукнула по столу обеими руками.
– Это и для меня важный вопрос! – выпалил Аоки.
Чрезвычайная ситуация, чрезвычайная ситуация!
– А… Кстати говоря, вчера Кирияма во время каратэшной тренировки иногда кидала мысли типа «А у этого паренька красивая стойка» или «В профиль он вполне себе ничего».
– Тайти! Тайти! Тайти, не говори лишние вещи с таким невинным лицом!
– Говорю же, это и для меня суперважный вопрос!? Может, мне тоже ходить в додзё?!
– Не в этом дело! Я никогда не участвовала в девчачьих разговорах на тему «Тот парень такой клевый», но подумала, что в будущем придется, ну и готовлюсь…
– Ну, то есть ты парней оценивала? Вот же стерва!
– Да неееееет!!! – протестующе воскликнула Юи в ответ на грубую ремарку Инабы, и в этот самый момент дверь распахнулась снаружи.
В комнату заглянула Иори Нагасэ.
И тут же разговор как отрезало. Повисла тишина.
– Ладно, вернемся к вопросу жизни и смерти нашего кружка… Ну, может, это и преувеличение. Есть какие-то мысли по поводу презентации результатов, чтобы нам заполучить удобного куратора? Вчера мы немногое успели, – начала совещание Инаба.
До сих пор все шло как обычно.
Но Иори, которая в обычной ситуации высказала бы свое мнение первой, сейчас молчала.
С холодным, бесстрастным лицом.
Атмосфере недоставало ее обычного ритма. И как на это реагировать, Аоки не понимал.
Когда человек, который, словно солнышко, задавал хорошее настроение всему кружку, стал пасмурным, КрИК окутал унылый сумрак.
Но именно в такие времена его, Аоки, очередь действовать!
– Есть! Для начала – женская часть кружка устроит косплей, чтобы очаровать судей – мужчин из учителей и парней из студсовета, – и… гуаа?!
Юи с силой пнула его по голени.
– Заставить тебя танцевать голым, чтоб вызвать их сочувствие, – тоже хорошая идея.
После чего одарила Аоки ласковым взглядом. Аоки тоже мягко улыбнулся в ответ.
…Хотя, если уж она поняла его намерения, хорошо бы пнула как-то понежней.
– Угу, – кивнула Инаба. – Стратегический подход «как получить от судей побольше баллов» сам по себе неплох. Точнее сказать, необходим. Ну что, поделимся информацией, которую собрал каждый из нас? Тайти, что у тебя?
– Ээ, для начала то, что мне рассказал Сирояма из джаз-банда. Поскольку каждый кружок должен на презентации уложиться в пятнадцать минут, джаз-банд тренируется, чтобы их подготовка к музыкальному выступлению прошла гладко.
– Хм, если мы в нашей презентации используем все эти пятнадцать минут, это даст нам преимущество? – предположила Юи.
– Нет, похоже, это не так. Кружков в презентации участвует очень много, и выступления идут почти нон-стоп, поэтому не исключено, что слишком долгое выступление произведет плохое впечатление на судей.
О, это Аоки слышал и от другого приятеля, не от Тайти.
– В прошлом году один кружок попытался обратить это в свою пользу и уложился в пять минут, а потом объявил: «Перерыв! Можно отдохнуть и сходить в туалет до следующего выступления!» …Но оценки их оказались так себе.
На презентации результатов продуманная стратегия очень важна. Схемы будут применяться самые разные.
– Джаз-банд собирается доложить о своей деятельности в этом году во время подготовки к выступлению, потом выступить и убрать оборудование, и уложиться планируют в тринадцать минут.
Юи, явно впечатленная, присвистнула.
– Я узнала у подруги из спортивной секции, они свой доклад о деятельности укладывают в три – пять минут. Ну, секции на сцене мало что могут рассказать – перечислят турниры, в которых участвовали, вот и все. А вот кружкам культурной тематики приходится стараться.
– Да, – кивнула Инаба. – Кружки, которые не участвуют ни в каких соревнованиях, невозможно сравнивать по объективным критериям. Похоже, здесь результаты во многом зависят от благосклонности судей.
Судя по всему, даже без учета проблемы с Гото эта презентация станет для КрИКа серьезным испытанием.
Аоки тоже рассказал то, что узнал:
– А, в художественном кружке вроде каждый год устраивают представление с рисованием картин вживую…
Еще какое-то время они обменивались информацией, потом перешли к обсуждению того, что представлять им самим. Первым высказал свое предложение Тайти:
– Раз наша деятельность – это выпуск «Новостей КрИКа», самое разумное – представить на выступлении расширенную версию. Этот выпуск можно наполнить тем, что мы сочтем лучшими статьями всех прошлых выпусков.
– Надежный план. Но не трудновато ли будет победить джаз-банд только этим? – спросила Юи. Аоки тоже пробормотал:
– Если мы их не прихлопнем чем-нибудь покруче их музыки, Го-сана точно потеряем…
Положение было довольно тяжелым. Однако в КрИКе имелся знаменитый стратег, способный в любой ситуации найти и осветить для всех путь к победе. Это был, точнее была…
– Конечно, то, что у нас и у них различный тип деятельности, примут во внимание, но разница в силе воздействия слишком велика, так что лобовая атака очень рискованна. Если мы ограничимся статьями, возможно, судьи только хмыкнут. Нужен другой подход.
…вице-председатель кружка изучения культуры Химэко Инаба.
– Идея вот какая: специально для презентации создать «нечто, требующее времени». Если у нас будет что-то, что мы создали только для презентации, это уже произведет впечатление. Если подготовка этого чего-то потребует времени, наши обожаемые учителя дадут высокие оценки с разными дурацкими формулировками типа «важен не результат, а приложенные усилия». Хе-хе-хе.
– …Если об этой хитрости станет известно, учителя тоже будут разочарованы, – тихо пробормотал Тайти.
Разгорелся жаркий спор. В шуме и криках идеи рождались и исчезали, рождались и исчезали.
– А давайте создадим карту рекомендуемых к посещению мест в окрестностях школы! – уже в самом конце обсуждения предложила Юи.
– Обычно мы таким не занимаемся, но… если соберем информацию и создадим статью, то можно будет сделать спецвыпуск «Новостей КрИКа»… – произнес Тайти. Аоки подхватил:
– Наверно, этим и учителя, и студсовет заинтересуется, это же будет полезная информация, а?
Инаба добавила:
– Если нанесем от руки детальную карту на огромный лист, учителей это впечатлит.
Чем больше члены кружка изучения культуры об этом думали, тем более подходящей для презентации выглядела эта идея с картой рекомендуемых к посещению мест в окрестностях школы. Они не стали вводить каких-то ограничений. Места, где можно поесть, где можно пошопиться, где можно отдохнуть, и так далее. Главное, чтобы это были небольшие и малоизвестные места. Все это они нанесут на несколько листов плотной бумаги и параллельно расскажут со сцены. Кроме того, они решили сделать буклеты и раздать зрителям.
– Но как мы будем составлять эту карту? Если отталкиваться от журналов и путеводителей, то наш город мало где вообще упоминается.
И Юи, скрестив руки, углубилась в раздумья. Ответила ей Инаба:
– Есть местные информационные издания. Проконсультируемся с ними… Но одного этого будет недостаточно, надо добавить рекогносцировку на местности… Эй, внезапно это геморройно.
– Не говори про геморрой. Мы ведь так сможем сделать по-настоящему качественную вещь, правда?
– О да, слова вполне в стиле трудолюбивого Тайти-куна. Я же предпочитаю сосредоточиться на том, как достичь максимальных результатов, прикладывая минимальные усилия.
– Но самое важное – это получить хорошие оценки судей, правда?
– …Аоки. Твой аргумент настолько правильный, что это раздражает.
– Инаба-ттян, если аргумент правильный, то не раздражайся!
Таким образом, к концу учебного года КрИК впервые сможет создать не набор статей, которые каждый пишет, как ему нравится, а полноценную публикацию. Более того, решающую для судьбы кружка.
Все, включая бурчащую про геморрой Инабу, были готовы потрудиться ради презентации своего кружка.
…Хотелось бы сказать, что «все были готовы».
За все время обсуждения Иори не проронила почти ни слова.
Когда спрашивали ее мнения, она отвечала фразами типа «ага», «не знаю», «вроде неплохо». Больше ничего она не говорила.
Явно она была какая-то сама не своя.
Пришло время определять, кто что будет делать.
– Слушай, Иори… – неуклюже обратилась к ней Инаба. Если подумать – то, что до сих пор Инаба никак не касалась поведения Иори, тоже было странно. В обычной ситуации она бы тут же принялась ее допрашивать.
Почему? Может, Инаба, как и он, Аоки, знала о той тяжести и черноте, которая царила сейчас в сердце Иори?
– …Скажи, что у тебя случилось?
– Ничего у меня не случилось.
– Твои слова и реакции совсем уж не такие, как обычно.
– А что, должны быть всегда одинаковые?
[Все-таки здесь мне тяжелей всего.]
Аоки услышал внутренний голос Иори.
Одновременно его коснулись и эмоции.
Раскаленные, черные эмоции.
Кому еще они передались?
[«Иори Нагасэ» была, да вся вышла. Поэтому…]
Он тайком посмотрел на лица остальных троих.
Никто больше не слышит?
[Всё не так. Не могу. Не могу больше ладить. Быстро, быстро, быстро, быстро!]
Раскаленный, раскаленный, раскаленный хаос. Слишком запутанный, чтобы что-то понять.
Аоки думал, что уже привык к такому, но от этого ощущения его малость затошнило. Жутко инородное ощущение.
– И, Иори-тян?.. – робко спросил он, но Иори, пристально глядя на него, качнула головой.
– Не беспокойся.
«Не говори лишнего» – это она имела в виду?
– Всё, мы закончили? Ну… тогда я домой.
Иори взяла свою сумку и встала.
Она не похожа сама на себя. Иори Нагасэ не похожа сама на себя.
– Погоди, Иори-тян! – выкрикнул Аоки раньше всех, прежде чем сам это осознал.
Но, что сказать дальше, он не думал. Плохо.
Что же делать?
То, что он должен сделать.
То, что он может сделать.
То, что в его стиле.
– Иори-тяаан, почему ты вдруг решила сменить персонажа на холодную красавицу? – с как можно более легкой и глупой улыбкой спросил он.
Он решил, что это в его стиле.
– Что, в пику Инабе-ттян, которая играет эту роль обычно, а сейчас просто бледная тень?
Ну, и как она ответит? Как бы ни ответила, он справится. Иди сюда. Развернись и иди. Идет? Иди сюда. Не слишком ли долго ждешь? Никто ничего не говорит? В комнате стало как-то холодновато? Я что, вчистую промазал?
Иори, не удостоив Аоки ни единым взглядом, вышла из комнаты.
□■□■□
Аоки шел домой по набережной.
Солнце уже село, дорогу освещали лишь фонари.
Он посмотрел на водную гладь – она утопала в черноте.
– Эх…
Аоки сник. Он понимал, что вздохами делу не поможешь, но…
– Эх… – снова вздохнул он.
Они были во власти странного феномена, однако все шло как обычно.
Аоки верил, что делает все, что в его силах, чтобы все жили как обычно.
Но сегодня он познал всю глубину своего бессилия.
Хоть он и заглянул в сердце Иори, сделать не смог абсолютно ничего.
Неужели он бессилен чего-либо добиться?
«Все, что в его силах» – неужели это так мало…
Спереди кто-то приближался. Пешеходов на этой улице было мало, так что Аоки мог видеть его беспрепятственно.
– …Мм? Это же…
Не принадлежит ли этот знакомый силуэт куратору кружка изучения культуры Рюдзену Гото?
– Ээй, что вы тут делаете, Го-са-…
Его глаза были полуоткрыты.
Тусклые.
Безжизненные.
Человеку, незнакомому с обстоятельствами, Гото, возможно, показался бы странно утомленным.
Но Аоки, видевший эту фигуру уже много раз, понимал.
Сейчас в теле Гото обитал Халикакаб.
Погодите. Почему? Что происходит?
– Здравствуй… Аоки-сан. …Аа, по-моему, нечасто я к тебе обращаюсь «Аоки-сан»…
Все та же манера речи с паузами посреди фраз. Такое бесстыдное поведение – он явно рассчитывал, что, хоть и не представился, Аоки поймет, что это Халикакаб, – Аоки раздражало.
Но – почему?
– Ты пришел ко мне?
Он слышал, что Халикакаб может заявляться к кому-то, когда тот один.
– Ну… я говорил, что теперь буду вмешиваться более активно… Ты можешь счесть, что тут имеется связь… хотя это не имеет значения…
Черта с два это не имеет значения!
– …Ну и чего тебе надо? – сверля собеседника злым взглядом, тихо спросил Аоки.
Как противостоять этому типу, он не знал. Потому что всегда доверял делать это кому-нибудь еще из кружковцев.
Он воздерживался, думая, что будет остальным только мешать, но лучше б ему было к подобным ситуациям готовиться.
Что делать – удрать, с кем-то связаться? Если представится шанс…
– Аоки-сан… что ты думаешь об этом феномене?..
– …Какая тебе разница, как я отвечу?
– Выскажи свои мысли, только честно, пожалуйста…
– Дерьмовое дерьмо.
– Это… в большей степени, чем всегда… ты это имеешь в виду?
– Всегда дерьмовое дерьмо.
– …Понятно… Вот как…
Что вообще за разговор? В каком месте это интересно?
– И когда начался этот дерьмово-дерьмовый феномен, как ты думаешь, что ты можешь сделать?
– …Делать так, чтоб все шло как обычно.
– Чтоб все шло как обычно… Есть ли в этом какой-то смысл?.. Или, точнее… в итоге ты просто ничего не делаешь?..
– Нет, смысл есть.
Есть то, что он дает всем…
– Аа… неправильно сказал, да?.. Ты ничего… не можешь сделать, да?
Ничего… не может сделать.
Эти слова как будто швырнули в него из далекой выси.
– Ты самый… никчемный.
Этот тип за ними «наблюдал», так что его слова, вонзившиеся в сердце Аоки, были объективными.
Стоп, что вообще происходит?
Внезапно мысли в голове словно замерзли.
А? Почему он так спокойно треплется с этим типом? Немыслимо же?
Если подумать – этот тип запросто может его, человека по имени Ёсифуми Аоки, довести до смерти.
Все зависит от того, что он захочет и как он решит.
Внезапно поле зрения расширилось.
Темнота. Лунное сияние. Свет фонарей. И стоящие посреди всего этого двое – немыслимое существо и он сам. И больше ничего, пустота.
Нечто устрашающее. Нечто невозможное.
Он угодил в иллюзию, будто во всем мире остались только они двое.
– Спрошу еще раз… Что ты можешь сделать?
Черные глаза Халикакаба – глаза Гото – впились в Аоки.
Холодно. Ну, понятно. Середина зимы, вечер, а он стоит на месте. Так и заледенеть можно.
Холодно. Сверххолодно.
– Аоки-сан не может ничего… и что же он сделает?..
Он же и сам знает? Ну, это. Зачем же требует ответа? Аоки же просто возвращается домой. Ну пусти домой. Пусти. Ну пусти же!
– Ты не нужен…
Понимаю! Да понимаю же! Я самый тупой! Я самый бессильный! Я самый ни на что не годный…
[Интересно, что сейчас делает Аоки?]
«Передача эмоций».
В него влились мысли и чувства.
К сожалению, в этих чувствах он не разобрал ни биения сердца, ни любви.
Похоже, просто интерес, «что он делает».
В связи с чем это было, он не знал.
В какой момент это зародилось – тоже не знал.
Но несомненно одно: Юи – думала о нем.
Он ведь после «возврата времени» уже принял решение, не так ли?
Что больше не позволит этим дурацким феноменам сбить себя с толку и не причинит боль Юи.
Что будет защищать Юи всеми силами.
[Если Юи думает обо мне, я могу сражаться. Могу сражаться сколько угодно. И сражаюсь.]
Снова «передача эмоций»? Не слишком ли удобный момент? Да и адресатом стала, похоже, как раз Юи. Похоже, каждому человеку легче принять то, что относится непосредственно к нему? Хотя эта мысль передалась и Тайти, что, пожалуй, уже слишком.
– Так все же, Аоки-сан… Что, по-твоему, ты можешь…
– Жить так же, как всегда.
Он больше не колебался, да и не нужно было колебаться.
Ради себя.
Ради Юи.
И конечно, ради всех остальных.
То, что он должен делать, то, что он может делать.
– Я уже сказал… это все равно что ничего не делать… Конкретно…
– Сейчас – трудиться над презентацией результатов кружка!
Кстати, подготовку к годовым экзаменам можно пока отложить!
– …Аа… ты взял себя в руки… Хотя я это и так уже понял.
Халикакаб неверяще покачал головой.
…Неверяще? У него на лице хоть когда-то уже была такая эмоция?
– Аа… Аоки-сан… Все-таки ты никчемный, неинтересный…
Никчемный и неинтересный? Инаба сказала: «А вдруг если Халикакаб решит, что мы неинтересные, то он прекратит феномены?» Может, здесь и вправду начало пути к решению?..
– Но, может, именно поэтому… ты делаешь следующий шаг? И… аа… пожалуй, на этом стоит этот монолог прекратить…
Следующий шаг? О чем это он?
– Эмм… ну… на этом разговор с Аоки-саном я завершаю?.. Да… завершаю.
С этими словами Халикакаб развернулся.
– Что? Эй, ты чего заговариваешь с другими, когда вздумается, а теперь уходишь, когда вздумается? Ээй!
Он подумал было погнаться за Халикакабом, но не стал – смысла никакого не было.
– Вообще-то мне и так в ту сторону… Ты туда идешь, и теперь мне туда же – не тяжело ли будет? Как будто я тебя преследую…
Ответа, естественно, не было. Делать нечего – Аоки решил немного подождать прямо здесь.
– …Но холодно же! И задувает…
[Люблю ли я на самом деле Иори Нагасэ?]
Вновь «передача эмоций». Это… мысль Тайти?
О чем думает Тайти?
И что думает Иори, если она это услышала?
– …А, но Иори-тян уже отшила Тайти…
Да, все сложно.
Ну, сам он продолжит действовать в своем стиле.
+ + +
– О, Нагасэ-сан. Прости, что так внезапно тебя позвал.
Перед ней стоял ее одноклассник, член джаз-банда Сёто Сирояма.
Насколько Нагасэ помнила, она с ним особо не разговаривала, но недавно, когда КрИК приходил смотреть джаз-банд, они перекинулись несколькими словами.
– По правде сказать, я… хочу сказать тебе кое-что…
Она предвидела тему разговора, но хотела, чтобы он это прекратил. Сейчас она нормально общаться не способна.
– Эмм… Нагасэ-сан, ты очень популярная, с тобой общается много парней, поэтому я думал, у тебя наверняка есть парень или любимый человек, но… я слышал, ты на Валентина никому не подарила шоколад… Ну и… потому подумал, может, на самом деле у тебя какого-то особенного человека и нет…
Такого человека у нее нет. Нет… нет…
Она думала, что есть человек, которого она любит, но…
– По правде сказать, Нагасэ-сан, я тебя…
– Прекрати, – оборвала она Сирояму.
В обычной ситуации она бы так не поступила. В обычной ситуации.
– А?
– Говорю, не продолжай.
Она всем сердцем желала, чтобы он прекратил.
Сирояма должен быть с кем-то более обычным, более правильным.
– Ээ… значит, у тебя есть… любимый? Но я тоже хочу призна-…
– Сказала же, прекрати.
Она заставила это прозвучать не как предупреждение, а как просьбу. Решила, что это лучший вариант.
– …Почему? Ты меня… так сильно ненавидишь?
– Вовсе не ненавижу.
– Тогда… почему… ты держишься совсем не так, как всегдашняя Нагасэ-сан?
Держится совсем не так, как всегдашняя. Потому что она не всегдашняя.
– Нагасэ-сан… Ты всегда более… веселая, улыбчивая, прикольная, нравишься людям, прямо как… солнышко…
Это и есть «Иори Нагасэ» для Сироямы?
Нет, и для всех остальных тоже?
– Вот как, значит, в воображении Сироямы-куна я – та, а не эта?
– Эээ… ну…
– Ты не знаешь настоящую меня, но все равно что-то говоришь? – нанесла она последний удар побледневшему Сирояме.
– Я… я…
Хорошо, что она его вот так оттолкнула. Пусть не питает странные иллюзии.
…Правда, может, это было малость чересчур сурово. Она перестаралась? Но неважно получилось бы в любом случае. Раньше она умела ладить лучше, ну а сейчас как получилось, так получилось. Извини.
+ + +
– Это правда, что ты жестоко отшила Сирояму-куна? – спросила ее одноклассница по имени Каору Сэтоти, сверля сердитым взглядом.
– А что?
Сэтоти взбила наверх свои длинные ярко-каштановые волосы. Похоже, она слишком сильно нервничала. «Не твое дело», – хотела заявить Нагасэ, но… может, это ее дело? Потому что Сэтоти любит Сирояму. Она подозревала это, а сейчас убедилась окончательно.
– Ты ему что-то сказала…
– Отшила.
Неоспоримый факт. Но для нее прежней, поверхностной, для нее обычной такое отношение было бы немыслимо?
– Почему ты об этом говоришь с таким бесстыдно-спокойным видом?
– Мне стоит сделать пристыженное лицо?
Чересчур злая у нее сейчас манера речи. Хотя нарываться на ссору вовсе необязательно. Похоже, они обе сейчас взвинчены.
– Тебе что, моча в голову ударила? Надо же, ты все это время притворялась доброй.
– Моча в голову здесь ударила только тебе.
Этого говорить не следовало.
Но именно ей, Сэтоти, она хотела так говорить. Почему?
– Чтооо?
У Сэтоти сделалось такое разъяренное лицо, что жилка на виске вспухла.
– Кто мне признался и кого я отшила, тебя вообще не касается, ясно?
Это, несомненно, серьезный аргумент. Однако на человека, потерявшего голову, серьезные аргументы не действуют. Они его еще больше распаляют. Нагасэ это понимала, но все равно сказала. Не могла остановиться. Неуклюжая. Почему она делает такой мерзкий выбор?
– Точно тебе моча в голову ударила!.. В смысле… ты ужасная!..
– Как ни посмотри, а ужасная здесь ты.
– Что за!.. Ты… просто притворялась белой и пушистой!..
– И что, если так?
Притворялась белой и пушистой. Ну да, со стороны это, видимо, так и выглядит?
– Значит, это так и есть!.. Ты всех обманывала!.. И Сирояму-куна соблазнила!..
Насчет «соблазнила» ей хотелось бы возразить.
– Что ты за!.. Почему ты так!.. Я ведь… я ведь правда…
– Ты ведь правда что? – спросила она. Лицо Сэтоти, и так красноватое, стало совсем пунцовым.
– Ты мееерзкаяааа! Попомнишь еще!
Бросив эти слова, Сэтоти расправила плечи и удалилась. Похоже, Нагасэ она возненавидела.
Мерзкая… да?
Это – настоящая она?
Делать это. Делать то. Делать се. Полно вариантов выбора. Если это обычная она. Если это настоящая она.
Поэтому она…
[1] Игра слов. «Практически» здесь произносится как «гири-гири».