ГЛАВА 6. РЕШИМОСТЬ ХИМЭКО ИНАБЫ
Хочу умереть.
Она была настолько разрушена, что хотела сказать так.
«Нельзя, даже в шутку так нельзя говорить», – отругала себя Химэко Инаба.
Вчера вечером она так глубоко ушла в трусливые мысли, что они распространились через «передачу эмоций», что доставило массу беспокойства остальным (особенно Тайти – он, получив от нее «передачу эмоций», вообще попытался к ней домой заявиться).
Она платила жестокую цену за то, что спустя рукава подошла к своим обязанностям, успокаивая себя, что «как-нибудь все образуется».
Она вспомнила вчерашние слова, которые вонзила в нее Иори.
Она и сама осознавала, насколько была эгоистична.
И намеревалась продолжать идти, неся на себе этот груз.
Но обвинение Иори нанесло по этой решимости серьезный удар. Возможно, она все-таки не приняла на себя ответственность за собственные эгоистичные поступки.
Она позволяла себе делать вид, что не понимает этого.
Потому что Иори сама сказала ей так делать? …Нельзя винить во всем только других.
«Если любишь, то ничего не поделаешь, все можно, все прощается» – подобные вещи говорятся в фильмах и сериалах, которые так любят девушки, однако к реальности они не применимы.
Несмотря на все совершенство внешности Иори, у нее было абсолютно бесстрастное лицо, как у куклы, – вспомнила Инаба.
«Навязывает».
Что она навязывает Иори?
Между образом Иори Нагасэ, который она до сих пор мысленно рисует, и нынешней Иори – расщелина огромной ширины.
Что, черт побери, происходит в глубине этой расщелины?
Все, что было до сих пор, разваливалось, оставалось лишь…
– Инаба! Не отлынивай! С завтрашнего дня вся кружковая деятельность запрещена, потому что три дня до экзаменов, так что сегодня мы должны закончить подготовку к презентации!
– Вот именно, Инаба-ттян! Даже я собираюсь заниматься! Если я завалю, виновата будешь ты, Инаба-ттян!
– …По-моему, виноват будешь ты сам, а?
– Тайти! Кончай сыпать аргументами! Ты должен был ответить «Наконец-то суббота, выходной, а мы все равно пришли»!
– На… Наконец-то суббота, выходной, а мы все равно пришли.
– Ага, вот так, гудджоб[1], гудджоб!
– Парни, кончайте дурачиться! Нас всего четверо, мы же не успеем!
– Так точно, Юи.
– Извини, Кирияма.
– Хорошо бы вы это уяснили. Теперь, Аоки. Даже если ты один день будешь заниматься, это ничего не изменит.
– Может, не надо так ядом плеваться?!
– Во всем, что с тобой будет, виноват только ты.
– Тайти, может, и давить тоже не надо?!
– Даже если ты станешь моим кохаем… кхе-кхе.
– Юи, не, не говори такие страшные вещи, ха-ха… ха… Ааа! Теперь я беспокоюсь! Не хочу еще год ходить в первоклассниках!
…Что за шумная компания.
– Инаба, блин! Опять ворон считаешь?
– А, аа… извини.
После того как Юи ее отругала, Инаба вновь заработала остановившимися было руками.
– …Если и останешься на второй год, даже ты все равно сможешь потом пройти дальше, так что не парься.
– Инаба-ттян, ты меня морально готовишь, что я правда останусь на второй год?! По-моему, «Инаба, блин» от Юи вовсе не значит, что можно шпынять меня!
Подковырнув Аоки, она самую малость приблизилась к своему нормальному состоянию.
Подготовка к презентации результатов кружка близилась к завершению. Иллюстративный материал для презентации занял больше десяти листов плотной бумаги. Если их все разложить на полу, в кабинете вообще места не останется. Там был не просто текст – они позаботились и о шрифтах, и о подборе цветов; все было настолько хорошо, что любой, увидев, ахнул бы. Более того, Юи на полпути вдруг вошла во вкус и притащила уйму иллюстраций, так что можно было смотреть довольно долго – все равно не надоест. Инаба считала, что получилось просто великолепно.
С таким качеством, да и с количеством, которое, видимо, невозможно уложить в пятнадцатиминутную презентацию, наверняка они произведут впечатление не хуже, чем выступление джаз-банда. Нет, поскольку с подобными визуальными материалами больше никто выступать не будет, КрИК при оценивании даже получит преимущество.
Шансы на победу были вполне приличные. По оценке Инабы.
Она изначально составила план, рассчитанный на достижение победы, но важно было то, что над его осуществлением все трудились не покладая рук.
Кульминация года совместной работы, которой они могут гордиться.
Осталось поотрабатывать индивидуальные выступления, а уже после экзаменов устроить общий финальный прогон.
Кстати говоря, выступление готовилось в двух версиях: на пять человек и (хоть Инаба и не хотела этого) на четыре человека.
Иори сейчас не было, но на выступление она все равно придет. Инаба хотела в это верить, однако выступление будет их первым и последним шансом, и требовалось учесть возможные неожиданности.
…Что сейчас делает Иори?
– Инаба, все будет хорошо, – прошептал Тайти голосом, адресованным только ей.
На миг Инабе показалось, что произошла «передача эмоций», но это было не так. Просто Тайти прочел эмоции на ее лице.
– Спасибо, – коротко ответила Инаба и перевела взгляд на свои руки.
Аа, тепло.
Ей хотелось отдаться этому теплу.
Но дозволено ли ей это?
Возможно, сейчас, в этот самый момент, Иори страдает.
Прежде она ошибочно думала, что понимает Иори лучше всех.
Но нынешних чувств Иори она не понимала ни на чуть-чуть.
Такая она, какая есть сейчас, существует, несомненно, благодаря Иори. Если бы не Иори, она сейчас была бы куда более закрытой и угрюмой. И в классе Иори ее тянула, так что она смогла подружиться с разными людьми.
Иори, которая сказала ей, что хочет всегда оставаться ее подругой.
Иори, которая сказала ей, что их дружба не лопнет от того, что они соперничают за одного парня.
До какого момента она была права, с какого момента стала ошибаться?
Или же одно и то же раньше было правильным, а теперь нет?
Если так, это печально. Очень печально.
Она осознала, какой большой отпечаток наложило на нее само существование Иори.
Лишь угодив в такую необратимую ситуацию, она осознала свои истинные чувства. Вот всегда так.
Из-за этого она причиняет боль тем, кто ей дорог.
Она глубоко раскаивалась. Сможет ли она искупить свои грехи? Сможет ли как-то вернуть все назад?
О, точно – отказаться от Тайти, сблизить его с Иори и смотреть, как они сближаются, и если тогда все будет по-старому… Даже такие абсолютно немыслимые, бредовые идеи стали приходить ей в голову.
Со стуком раскрылась дверь.
Сердце Инабы подпрыгнуло.
Пришла-таки.
Иори, председатель КрИКа, ради подготовки к презентации…
– Привет, я вижу, вы все трудитесь.
Повернув голову, Инаба увидела руководителя класса 1-3 и по совместительству куратора кружка изучения культуры Рюдзена Гото.
На миг у нее внутри все похолодело, однако глаза Гото были нормально открыты, да и безжизненности в позе не замечалось. Сейчас в теле Гото был не их любимый дерьмец, а сам Гото.
Однако Инаба надеялась увидеть не его.
– А, Го-сан… Слава богу, – с облегчением произнесла Юи.
– В чем дело, Кирияма? Ты так рада моему приходу? Какая милая.
– Ми… милая… Хе-хе, милая – это не… а? Го-сан, не особо-то я и рада вашим комплиментам. Может, это потому, что вы лысый?
– Эй, эй, лысина тут ни при чем, это очевидно… и вообще, я не лысый! У меня просто лоб шире, чем у большинства людей! Вот так вот!
Взбудораженного Гото Инаба видела впервые. Похоже, тема лысины была табу. Инаба зафиксировала в памяти: это слово можно использовать для поддразнивания (Гото). …Надо же, она еще может позволять себе думать о всяких глупостях. Как будто, когда дурачится, она чуток забывает о проблемах. И у нее включился «внешний режим».
– Эй, Инаба. Уж не думаешь ли ты сейчас… насмехаться надо мной?
– Проваливай.
– Я пытаюсь убедиться, что меня оскорбили, но получаю новое оскорбление?
– Кстати, Го-сан, вы ведь нечасто заходите к нам в кружок?
К Тайти тут же присоединились Юи с Аоки:
– Если подумать, это вообще впервые?!
– Чудо!
– Это недостойно куратора, – пробормотала и Инаба.
– Что за глупости, на этот раз я здесь, как положено. Замечательно, правда?
– Смотри не лопни от гордости!
– Так все-таки зачем вы пришли, Го-сан? – поинтересовался Аоки.
– А, точно-точно. …Вот, – Гото поставил на стол полиэтиленовый пакет с пятью банками сока. – Похоже, вы очень стараетесь, вот, подкрепитесь.
«Ооу!» – раздались возгласы радости.
– Однако, я вам скажу, победить джаз-банд в презентации вам, возможно, будет тяжело.
Серьезный, по-настоящему учительский тон. То есть он в самом деле считает, что это будет тяжело?
– Но я вас всячески поддерживаю. Вы удивитесь, но, когда человек старается, это видно. А старающемуся кто-нибудь непременно поможет.
Когда стараешься, это видно.
Если стараться, кто-нибудь поможет.
И то, и другое – очень важные истины.
– Го-сан… вы правда учитель, – словно восхищаясь, сказала Юи.
– Видимо, иногда так бывает…
– Я, по-моему, впервые вижу, что Го-сан ведет себя как учитель!
Тайти с Аоки тоже были восхищены.
– Какого же вы обо мне мнения… аа, ну да. Вы видите во мне классного старшего брата. Я смущен…
– Ну ты оптимист! – подколола Инаба. При этом она подумала: хорошо, что сейчас она вместе с ребятами, а не одна.
– Мм? Мне сразу показалось, что чего-то не хватает; что, Нагасэ-сан не с вами? В туалет вышла?
[Сегодня еще и холодно.]
«Передача эмоций» от Иори.
Если б Иори была здесь, было бы вообще идеально.
□■□■□
Началась новая неделя, понедельничные уроки. Инаба пришла в класс раньше обычного.
Экзамены уже на носу: они будут со среды по пятницу.
Инаба знала, что должна готовиться усердно и по многим предметам, но делать это нормально не могла. Даже если она не получит ужасные оценки, вполне рискует потерять позиции в рейтинге.
Кабинет, где было примерно две трети учеников, было наполнен более-менее уютным утренним гомоном.
– Ты вчера сколько часов занималась? – …Нисколько. Потому что… вся в кружковых делах, ни минуты отдыха… А так хочется поиграть… – Мм, значит, по сборнику вопросов еще не прошлась? А говорила, что еще вчера закончишь. – У меня не получилось из-за твоего звонка, мы тогда долго трепались!
То тут, то там вспыхивали разговоры на тему учебы. Знакомая картина перед экзаменами.
Однако не все разговоры в классе крутились вокруг экзаменов…
– Ватасэ, как проходит твоя операция «хоть я и не получил шоколад на Валентина, в Белый день все равно подарю Фудзисиме-сан подарок и приглашу на свидание»? – Шш, тише. …Похоже, у Фудзисимы-сан на этот день намечена важная миссия «надрать задницу парням, которые получили шоколад, но все равно пригласить девушку кишка тонка»…
Дурацкие разговоры…
– Вчера вечером, прикинь, я наткнулась на Фудзисиму-сан, которая гуляла с собакой. У нее бульдог, и таакой миленький! – …Эээ, по-моему, бульдоги совсем не миленькие… – На такое высказывание я никак не могу посмотреть сквозь пальцы! – Фу… Фудзисима-сан?!
Девчачьи разговоры (но тема Майко Фудзисимы все равно популярна).
[Опаздываю, опаздываю! Бегом-бегом-бегом! Но за светофорами следить!]
Внутренний голос Аоки.
То, что и эмоции нетерпения и паники тоже передавались, вгоняло в меланхолию. Это совершенно отвлекает.
Инаба сосредоточилась на том, что слышит, и…
– …Я всегда думала: Иори слишком уж хорошая, неужели она от природы такая? Может, она просто прикидывается?..
– …Чтобы такая веселая, да еще и красивая, была от природы такой… Это редкость, по-моему…
– …Эти слухи, что она притворялась белой и пушистой и завлекала мальчиков… Судя по ее поведению сейчас, похоже, это правда…
Вот такие разговоры до нее донеслись… и доносились.
Инаба встретилась взглядом с одной из девушек, говорящих про Иори. Тут же отвела его и уткнула в собственную парту. Чтобы спокойно слушать разговоры в классе, она открыла лежащий на парте словарь, хоть он был ей и не нужен.
Волны осуждения в адрес Иори распространялись.
Медленно, но верно, как краска, пропитывающая ткань.
Сможет ли Иори обратить это все вспять?
Инаба не хотела признавать, что точка невозврата уже пройдена. Но не видела, что она сама может тут сделать.
Она болезненно осознала свое бессилие.
А еще спец по сбору и обработке информации…
А еще гордилась своим умением полностью схватывать любую ситуацию…
– Ребята, пожалуйста, послушайте!
Чей-то голос перекрыл шум класса, и Инаба подняла голову.
Перед учительской кафедрой стоял Тайти Яэгаси.
На его полном решимости лице было написано, что он готов к сражению.
Сколько раз на ее памяти она видела у Тайти похожее выражение лица?
Почему же сейчас у нее в сердце не надежда, а… плохое предчувствие?
Кстати, ведь сегодня утром она получила мейл от Юи: «Я получила от Тайти «передачу эмоций», он что-то затевает, будь осторожна». Ей следовало быть еще осторожнее?
В класс пришли еще не все, и голос Тайти был слышен отчетливо.
Сперва Ватасэ насмешливо протянул «Ну чего там, Яэгаси», но, почувствовав необычайно серьезный настрой Тайти, все тут же смолкли.
– Я собирался обратиться к вам позже, но в итоге хочу сделать это сейчас.
Что он затеял?
– Думаю, вы все уже в курсе, но в последнее время Нагасэ ведет себя странно. И еще о ней ходят странные слухи.
В основном этого Инаба и ожидала, но что дальше?
Она окинула кабинет взглядом. Иори еще не пришла.
– Я думаю, это не слухи, а правда! – раздался чей-то громкий голос.
Он принадлежал Каору Сэтоти. Хулиганке, которая, видимо, и была в ответе за все эти гнусные сплетни в адрес Иори.
Тайти повернулся к Сэтоти.
Несколько секунд они молча сверлили друг друга взглядами.
Потом Тайти отвел глаза и, глядя на весь класс сразу, заговорил:
– Я не в курсе всех слухов и не знаю, что именно слышали вы. Но одно я вам хочу сказать: пожалуйста, не верьте всем слухам подряд.
– Тебе не кажется, что это каждый сам должен решать? – надменно произнесла Сэтоти.
– Да, безусловно. Поэтому, ребята, я хочу, чтобы вы сами решили, правдивы слухи или нет, – с полным спокойствием контратаковал Тайти. Решившись действовать, он уже не сбивался с курса. В этом весь Тайти.
Все вокруг зашушукались. Те, кто вошли уже после начала речи Тайти, спрашивали: «А? Что тут такое?»
Слова Тайти явственно меняли общий настрой. Изначально никто не относился к Иори с негативом. За год она обзавелась друзьями, и они были склонны успокоиться на том, что «Иори все-таки хорошая».
Конечно, Инаба и сама это понимала.
Поэтому не Тайти, а она должна была встать и все это высказать.
Но она этого не сделала и сейчас не делает.
Она боится, что, если ошибется, это отразится на ней самой.
У нее в классе имидж надменной особы. Человека, который не ходит вокруг да около, а всегда говорит прямо. При этом она была достаточно осторожна, чтобы не обзаводиться врагами.
Школа, в зависимости от обстоятельств, может быть очень жестоким местом, одного взрыва эмоций может хватить, чтобы твоими врагами стали все. Отсюда и страх. Наверняка это понимает и Тайти.
И тем не менее вот он стоит перед кафедрой.
Ради кого?
Ради отшившей его Иори Нагасэ.
– …Но если посмотреть в целом на поведение Нагасэ сейчас, все ведь очевидно?
После этих слов Сэтоти атмосфера вновь изменилась. Инаба это ощутила всей кожей. «Ну да…» «Это вообще-то…» «…Слишком уж сильно изменился ее характер» – подобные фразы слышались то тут, то там.
Да, вот главная причина, почему Инаба все-таки не вышла вперед.
Если бы Иори ничего не делала, а странные слухи расходились бы, Инаба, конечно, их бы решительно опровергла.
Но сейчас Иори холодна со всеми подряд. Закрыла сердце. Как будто сама хотела подтвердить слухи насчет нее.
Что бы ни говорили вокруг – если она сама не выказывает желания опровергать слухи, то другие ничего поделать не могут.
– У этого есть причина.
Есть причина? Неужели Тайти успел каким-то образом найти причину?
– Да? И какая же? – провоцирующим тоном поинтересовалась Сэтоти.
– По правде сказать…
Тайти замялся и закусил губу. Его напряжение передалось всем. Атмосфера в классе будто загустела. Какую же серьезнейшую причину он сейчас назовет?..
– Я… я любил Нагасэ!
ЧЕГО ЭТО ОН ВДРУГ ЗАЯВИЛ АХ ЭТОТ ТИП?!
У всех вокруг попадали челюсти.
Но Тайти, не обращая на это внимания, продолжил:
– Поэтому я на Нагасэ давил. Много раз давил. Просто… жутко давил. Даже словами не опишешь, как давил.
…И когда это он успел?
Речь Тайти никто не останавливал.
– И, если честно… я перегнул палку. Сильно перегнул. Очень сильно перегнул.
Сжав кулак, Тайти с нажимом произнес:
– Я… даже сам поражен, насколько сильно перегнул!
Девушки вокруг начали отодвигаться. Кто-то из парней прошептал: «Откуда взялся этот герой?..»
– И из-за того, что я перегнул палку… Нагасэ потеряла веру в людей!
Инаба Химэко уже давно подозревала что этот парень идиот но теперь она абсолютно уверена этот парень идиот полный идиот. Ффуууф…
…Ха. Она была настолько потрясена, что сама не заметила, как ее мышление скатилось до детского уровня.
Что этот парень так величественно и так громко несет перед всем классом?
– Короче, в том, что Нагасэ сейчас такая, вина полностью моя, а сама Нагасэ вовсе ни при чем!
[Это, конечно, вранье!]
[Да уж!]
На «передачу эмоций» от Тайти Инаба ответила своей «передачей эмоций. Что это вообще было?
– Ну, то есть… – Если это правда, то… – На прикол не похоже…
Класс гудел. Все громче и громче. Ничего удивительного.
– Это же домога-… мфф?! – Не говори это слово!
Шум стал невероятно громким и продолжал усиливаться.
– Не… нет, нет, до домогательств он бы не…
Штормовые волны в классе достигли чудовищного размера; даже сам Тайти начал терять присутствие духа.
– Алло, папа! У меня в классе, похоже, преступник, пришли нескольких человек, пожалуйста!
Фудзисима позвонила отцу – тот был большой шишкой в полиции.
– А? Нет, похоже, тут нарушение закона… Что такое, Инаба?
Инаба подошла прямо к неподвижно стоящему Тайти.
– Прежде чем действовать, подумай хоть немного о последствиях, ТУПИЦАААА!!!
– Гхоааа?!
Инаба провела сокрушительный удар в корпус, после чего поволокла Тайти в кабинет кружка.
□■□■□
К счастью, первый урок был отведен под самостоятельные занятия, и Инаба решила его пропустить. Естественно, Тайти тоже пришлось.
Учителю, пришедшему отметить присутствующих перед началом урока, Инаба соврала «Я провожу этого парня до медпункта, у него болит живот» (что было не совсем ложью), одноклассникам сказала «Тайти Яэгаси в основном нес полный бред, так что не верьте ему, я потом все объясню» и ушла (Фудзисиму она тоже сумела убедить, и Тайти избежал ареста на месте).
– Инаба-сан… пол чертовски холодный.
– Заткнись.
Инаба сидела на стуле и смотрела сверху вниз на Тайти, сидящего на полу в сэйдза.
– Итак, отвечай. Что это было? – дрожа от ярости, спросила Инаба.
– …
Тайти, однако, хранил молчание.
– …Эй, чего молчишь? Отвечай живо.
– …Ээ… Инаба, ты только что сказала «заткнись», вот я и…
– Кончай эти детсадовские шуточки! Ты идиот?! Скажи, ты идиот?!
– Не, я просто подумал, Инаба в любом случае довела бы меня до состояния несопротивления, а потом бы оскорбляла до бесконечности.
– Я такими играми не увлекаюсь!
– …Не увлекаешься?
– И почему ты сейчас выглядишь малость разочарованным?!
Ты этого и хотел, что ли?! Тогда можно и организовать! Ну вот, ушла от темы!
Инаба вздохнула и решила проявить умеренность.
– Итак, что ты устроил в классе только что?
– …Эй, только сразу скажу: я сейчас испытывал облегчение, а вовсе не разочарование.
– Да поняла я, давай к делу.
Но ты явно супермазохист. С сегодняшнего дня надо собирать информацию, как быть суперсадисткой!
…
«Кхем», – прокашлялась Инаба и переключилась в серьезный режим.
– Эмм, ну, я хотел как-то ослабить слухи насчет Нагасэ…
– Первая половина вышла нормально. «Не верьте слухам», все вот это. Никакой ошибки. …Скорее меня надо винить, что я позволила до этого дойти. Но вот со второй половиной ты налажал. Зачем ты наврал?
– Хотел развеять недопонимание в адрес Нагасэ, но думал, что с ее поведением поделать ничего нельзя.
– Это понятно.
– А если Нагасэ стала такой из-за какого-то внешнего фактора, то, может, ее осуждать станут меньше.
– И это понятно.
– Про Халикакаба говорить было нельзя, и я решил, что внешний фактор стоит выдумать.
– Логичное рассуждение.
– Ну и я подумал, что если это я перестарался с заигрываниями, то…
– Ну вот почему? Почему ты решил все взять на себя?
Репутация Тайти, должно быть, рухнула просто феерично. Ну что он натворил?
– Ничего другого не придумалось. Была у меня еще идея, немного невежливая, насчет семейных проблем, но… что если Нагасэ будет все отрицать? А в случае «я к ней пристаю», даже если сама Нагасэ начнет отнекиваться, ей не поверят.
Ну да, это выглядит более или менее разумным.
– Но получилось ужасно… Ты своим дурацким домогательством и Иори тоже здорово навредил…
– Вот тут я протестую! Про домогательство я ни слова не сказал, и даже близко к этому ничего не имел в виду!
– Ну, зная тебя – все понятно. Но выбор слов был ужасный.
– Но надо ж было это подчеркнуть, чтобы все поверили, что это из-за меня… – с унылым лицом пробормотал Тайти.
Этот парень, конечно, переживает, что его не так поняли. Но еще больше его расстраивает, что он причинил вред другому человеку. Это Инаба понимала. Его самопожертвовательный характер ее до смерти бесил и в то же время до смерти влюблял.
– Но, хоть ты и не ожидал, что они неправильно поймут насчет «домогательства», все же ты изначально планировал переключить критику на себя, так? А ты не думал, что это лишь изменит объект критики, но проблему не решит?
Если он сейчас скажет что-нибудь в духе «я просто хотел взять на себя боль другого человека», она ему врежет.
– …Я думаю, нынешнее состояние Нагасэ связано с «передачей эмоций», но не только – еще и с этими слухами и осуждением со всех сторон. Если хоть одного из этих факторов не станет, Нагасэ, может, вернется быстрее. Я, к счастью, от «передачи эмоций» не очень сильно страдаю, вот и подумал, что смогу взять на себя вторую проблему Нагасэ…
…Придется признать, что это хоть и «на тоненького», но все-таки в пределах здравого смысла. Ладно, живи!
– И потом, когда все закончится, я всем все объясню и восстановлю репутацию.
Вот это, блин, уверенность.
Ей, склонной беспокоиться за других и постоянно неуверенной в себе, такого не достичь никогда.
– …Разобраться потом со всем этим я тебе помогу. Однако стоило мне испытать облегчение, что ты утихомирился, как ты снова стал носиться как ошпаренный.
– Кирияма сказала, мол, раньше ты был понастойчивее, и я хорошенько подумал и решил, что это чувство тоже очень важное…
Вот же кретинка эта Юи. Позже надо будет вправить ей мозги.
– Ки-Кирияма ни в чем не виновата.
– М? Я что, «передачу эмоций» сейчас запустила?
Похоже, она просто сделала слишком зверское лицо. Самоконтроль, самоконтроль.
– Короче, с этого момента, если тебе придет в голову еще какой-нибудь идиотский поступок вроде этого, сперва посоветуйся со мной! Понял?! …Правда понял?! – подчеркнула Инаба для этого кретина.
– Понял… – с послушным выражением лица ответил Тайти. Похоже, он вправду делает выводы. Пока что Инаба его простила.
– Кстати, – снова обратилась она к Тайти.
– Да?
– Сколько еще ты собираешься сидеть в сэйдза на этом дерьмово-холодно-морозном полу?
– Если уже можно встать, так скажи, что можно встать!
Что за послушный парень.
В Инабе помимо воли странный фетиш пробуди-… нет, не пробудился, не пробудился!
□■□■□
– …Вот, и он, чтобы отвести враждебность от Иори, стал нести всякую околесицу.
Тайти при этих словах Инабы опустил голову.
– Я прошу прощения, что соврал и этим вызвал недопонимание. Я буду счастлив, если вы забудете эту историю.
Они осуществляли простую операцию, предложенную Инабой: искренне всё объясняли каждому однокласснику по отдельности.
– …Но тогда почему у Иори настроение паршивое и она держится букой? – спросила одна из двух девушек, которые выслушали Тайти с Инабой.
– Сейчас я это рассказать не могу. …Но могу сказать вот что: пожалуйста, не верьте, что Иори плохая. До того дня, когда вы всё поймете, а он точно придет.
К этим словам Инабы Тайти добавил свои:
– Мы ценим ее настолько, что я готов ее защищать даже ценой того, что я тогда сделал; надеюсь, это доказывает, что нам можно доверять.
Когда Тайти договорил, девушки переглянулись.
Потом напряжение ушло из их лиц, и они сказали:
– Мм, да, видимо, так. Все-таки Яэгаси-кун не такой.
– Я тоже рада, что это оказалось враньем. Слава богу, что не пришлось разочаровываться в тебе!
Метод нисколько не драматичный, однако честная прямота дала приятные результаты.
– Что происходит с Иори, я толком не понимаю, но… согласна, что есть какие-то обстоятельства. Ничего, если мы будем за ней приглядывать?
– Ну, раз Яэгаси-кун и Инаба-сан так говорят… Вообще-то я и так знала, что Иори – хороший человек.
От такой доброжелательности у Инабы полегчало на душе.
Они еще немного поговорили, потом две девушки попрощались с Инабой и Тайти и вышли из класса.
В таком ключе они объяснили всем. Они сочли нежелательным, чтобы это слышали Иори и Сэтоти, поэтому к каждому однокласснику подходили с осторожностью, и времени ушло немало, однако к концу уроков операция была завершена.
Благодаря сегодняшней идиотской речи Тайти и последующему искреннему объяснению Инабы с Тайти общее отношение класса к Иори разительно изменилось. Может, речи Тайти и не требовалось, а хватило бы их сегодняшнего обращения к одноклассникам.
Это было настолько просто, что Инабу грыз вопрос: почему они не поступили так с самого начала?
Однако она понимала и причину, почему не могли.
Чтобы сделать первый шаг, требуется смелость.
Если его сделать, дальнейшее уже просто. Но даже если это понимать – когда нет гарантий дальнейшего успеха, шагнуть вперед трудно.
Особенно трудно для людей вроде нее, которые постоянно думают о худших, пусть и маловероятных, но возможных исходах (в данном случае – о возможности того, что враждебность всего класса обратится и на нее).
А у этого парня смелость сделать первый шаг есть.
Ложкой дегтя стало то, что, решившись на этот шаг, он сделал его без оглядки и без капли предосторожности.
– …Но, наверное, лучше было бы с самого начала просить всех по отдельности.
Тайти, похоже, и сам это понимал.
– Вот поэтому в следующий раз сперва посоветуйся со мной.
– Ага… Я в итоге так ничего и не смог… Если бы ты меня не спасла, вышло бы просто ужасно…
От душевного подъема, толкнувшего его сегодня на тот вдохновенный спич перед учительской кафедрой, тоже не осталось и следа.
– Но после того, как ты сделал первый шаг, я тоже смогла действовать. Именно потому, что нас было двое, мы…
Уже произнося эту фразу, Инаба осознала.
Комбинация безудержной прямоты Тайти и ее хладнокровия.
Сочетание на удивление неплохое, а?
Если каждый из них будет дополнять то, чего недостает другому, и эффективно использовать то, что у другого есть…
Не окажется ли она, Инаба, способна сделать гораздо больше?
Она стала чуть лучше понимать значение слов «человеческие узы».
– В последнее время вы двое хорошо друг с другом гармонируете.
– Меоо?! – Уоо?!
Вздрогнув от неожиданности, они обернулись и увидели старосту класса 1-3 Майко Фудзисиму.
– Большое спасибо за сегодня. Похоже, вы здорово потрудились. Я беспокоилась, что из этого выйдет, но вы оправдали мои ожидания, Инаба-сан, Яэгаси-кун, – подтянув пальцем дужку очков, поблагодарила она.
– Фудзисима… кстати, а ты почему ничего не делала? Ты ведь наверняка знала, что ситуация в классе вокруг Иори портится? Ты, по идее, должна бы первой… – поинтересовалась Инаба. Ей уже давно это казалось странным.
– Я очень беспокоилась. И в самом деле думала, не стоит ли вмешаться. Но решила, что для меня как для старосты будет лучше тихо ждать и наблюдать, как все взрослеют.
– …Почему ты на это смотришь, как мать на присмотр за ребенком? – пробормотал Тайти.
– Не лишать других возможности расти самостоятельно, но направлять их… вот моя важная миссия отныне.
– И куда это ты их направляешь? – подковырнула Инаба.
– Ну, я не думала, что на этот раз все зайдет так далеко. Я, конечно, понимаю, что поздно спрашиваю, но: моя помощь требуется?
Тайти кинул взгляд на лицо Инабы.
Чуть поколебавшись, Инаба ответила:
– Неа.
[Есть ли что-то, чего мы вдвоем не сможем?]
– …Думаю, есть, – пробормотал рядом с ней чересчур серьезный парень, неспособный читать атмосферу. Инаба его пнула.
Инаба и Тайти вдвоем шли через спортивную площадку, безлюдную из-за запрета на деятельность кружков и секций накануне экзаменов.
Внезапно Инаба вспомнила кое-что и спросила:
– Кстати, ты ведь страдаешь, когда другим больно, а сейчас их боль передается тебе напрямую – как ты это переносишь?
– …Я понимаю, что это всего лишь боль, так что нормально. Если я ее приму сам, я лучше пойму, насколько она сильна, из-за этого ты и обзывала меня «самопожертвовательным олухом»…
В этом смысле, возможно, «передача эмоций» ему даже на пользу.
– Вот как. Кстати, зря ты говоришь «обзывала» в прошедшем времени. Ты и сейчас такой же.
Халикакаб возродил, что ли, его самопожертвовательную натуру, которую с таким трудом удалось более-менее притушить?
– Вот правда, что бы ты делал, если бы кто-нибудь вроде меня за тобой не присматривал?
– Ха-ха, может, ты и права. Пожалуйста, присматривай за мной и дальше.
– Ага.
Инаба от собственного заявления чуть покраснела. Как-то сейчас было похоже… как будто они парочка. Она вовсе не ставила такой цели и потому смутилась.
И вдруг она осознала.
Возможно, ее догадка ошибочна. Возможно, это самообман. Возможно, она выдает желаемое за действительное. Возможно, это эгоистичное самомнение.
Но что если…
Что если она тоже нужна Тайти?
Точно так же, как и Тайти нужен ей.
Совсем чуть-чуть ей так казалось.
Конечно, она любила Тайти, но он уже один раз выбрал Иори, и поэтому она не знала, что делать, она все время думала, может, и правда свести этих двоих объективно лучше всего, когда они вместе, это не только удовлетворит желания их обоих, но и будет к лучшему для самого Тайти…
[Влюбиться в кого-то, встречаться с ним – что это означает?]
– Уооооо?! – вырвалось у Инабы, получившей «передачу эмоций» от Тайти. Взгляды окружающих вдруг стали причинять боль.
– Не, это… я сейчас просто так подумал… – поспешно заоправдывался Тайти.
Сердце Инабы отчаянно колотилось.
Быстрее обычного.
Может, это она через «передачу эмоций» ощущает сердцебиение Тайти?
Передача сердцебиения, смесь эмоций, она уже ничего не понимала.
[Это похоже на тот раз, когда Нагасэ сказала, что я ей не нужен, но нужен ли я Инабе?]
– Э, ээй?!
На этот раз ее голос прозвучал странно. От взглядов окружающих стало реально больно. Захотелось удрать.
– Кх… опять! Мы что, вошли в зону высокой частоты «передачи эмоций»?!
– На… наверное, ха-ха… – изображая спокойствие, ответила Инаба.
Но надо ответить на вопрос Тайти.
– Ты мне… нужен, понял?
Голос получился ласковым и чуточку слабым.
– Э?.. Аа… спасибо, – и Тайти, покраснев, застенчиво потупился.
…Интересно, у нее сейчас тоже смущенный вид?
Что за слова – «Ты мне… нужен, понял?»…
…Что за слова…
…Что за слова…
…Жутко смущающие слова!
Щеки пылают. Просто горят. Наверное, они страшно покраснели? Стыдно. Втянула голову в плечи, пытаясь скрыть лицо в шарфе. Не получилось. Хочется плакать.
Как-то… чувство смущения притупилось.
Сама эта мысль уже смущает. Надо это прекратить. Так твердила далекая, спокойная она. Но эта она отмахнулась. Отмахнулась, отмахнулась. Слушай. Хочешь слушать. Ты сейчас хочешь слушать, поэтому слушай.
Она просунула палец под шарф, закрывающий нижнюю половину лица.
Отодвинула его ото рта, чтобы голос легче выходил.
– А я тебе… нужна?
Как только она договорила, мир окутала тишина. Не слышно было ни голосов, ни даже собственного сердцебиения.
Она сейчас спросила нечто невероятное?
Она не знала, как для других, но для нее этот вопрос был очень важен.
Нужна ли она?
Этот вопрос, возможно, тяжелее, чем «любишь ли ты меня»?
Что ей делать, если окажется, что она не нужна?
Тайти ответил сразу.
– Ну конечно… нужна.
У нее перехватило дыхание.
В голове разом стало пусто.
Лишь после этого смысл этих слов впитался.
Аа, хочешь, чтоб я умерла от радости, идиотище?
□■□■□
Придя в чувства и разумно спросив себя, что вообще они делают посередине дороги, они поспешили разойтись по домам.
Инаба выяснила, что, похоже, часть «передачи эмоций» Тайти уловили и Юи с Аоки. Иори, слава богу, ничего не получила.
…Иори Нагасэ.
Одноклассница, товарищ по кружку, дорогая подруга, с которой (от поступления в старшую школу) она была вместе больше, чем с кем бы то ни было.
Она думала, что понимает Иори Нагасэ лучше всех.
Но оказалось, что это всего лишь «думала».
Признай. Признай истинное значение этого неопровержимого факта.
И исходя из этого, думай о следующем шаге.
У нее этой решимости не было, поэтому, когда она подошла к Иори, она старалась вполсилы. Итог – она была отторгнута и сама ранила чувства подруги. Она была жалкой.
Глядя на Тайти, она вспомнила нечто важное.
Хоть она и пользовалась добрым отношением друзей много раз, все равно забыла. Вот насколько жалкая.
Может, она просто была морально не готова?
Ох уж.
Она никогда не раскрывалась полностью, но от друзей хотела, чтобы они раскрывались.
Если хочешь, чтобы друзья обнажали сердца, сперва надо обнажить перед ними свое.
Естественнее естественного.
Это ли не самопожертвование, в котором она так едко упрекала Тайти?
Она не знала.
Но чувствовала, что сейчас способна сделать что угодно. Ей всё по плечу.
Когда получаешь подтверждение от любимого человека, сила буквально распирает все тело. Приятное ощущение.
Кто она?
Раз приняв решение что-то сделать, не отступающаяся, какими бы плохими ни были шансы, не признающая поражений, надменная, оскорбительно вежливая, манипулирующая людьми ради собственного блага, выполняющая все, что говорит, Химэко Инаба.
Когда-то… когда она сама поливала себя невыносимо мерзким презрением, эти слова в нее бросила дорогая подруга. Даже сейчас Инаба лелеяла то драгоценное воспоминание.
Почему она стала такой слабой?
Слова, сказанные тогда, в тот момент, из того сердца – были ложью?
Возможно ли такое?
Что она могла сделать, так это оставаться собой – той, какой ее описала Иори.
Это значило – поверить Иори Нагасэ.
В последнее время она переключилась в режим влюбленной девы, и возможностей продемонстрировать этот свой режим у нее было мало.
Пора приступать к делу.
Ведь именно благодаря Иори она сейчас такая, какая есть.
Ведь что бы там ни было, а Иори Нагасэ – ее дорогая подруга.
План будет приведен в действие… да. В пятницу, сразу после окончания экзаменов – нормально?
Хорошо бы до того момента ее мысли не ушли через «передачу эмоций».
Нет.
– Не вмешивайся со своей «передачей эмоций», Халикакаб. Тогда она точно будет интересной. …Ну как, идет? – с бесстрашной улыбкой сообщила она предположительно «наблюдающему» за ней Халикакабу.
+ + +
– Тебя Сэтоти-сан зовет… – сказала одноклассница по имени Марико Накаяма.
– Ясно, – ответила она и встала.
У входа в класс стояла Каору Сэтоти и с ней две подружки из другого класса. У них была дурная репутация.
– У тебя все нормально? – обеспокоенно спросила Накаяма.
– Все нормально.
– Эмм… Иори? Я понимаю, ты повздорила с Сэтоти-сан, поэтому с ними так сердито держишься. …Но почему ты с нами-то так? – чуть испуганно спросила Накаяма.
Действительно, почему? Она знала, что это неправильно. Но по-другому не могла.
– Да вроде… обычно.
Уже произнося эти слова, она думала. Нет, необычно. Потому что… она сама необычная.
– Инаба-сан и Яэгаси-сан сказали, что у тебя есть обстоятельства, и мне тоже так кажется, но…
– Ясно.
Избегая взгляда Накаямы, она вышла из класса.
– …Не понимаю я Иори.
Она и сама себя не понимала.
– Ты жалеешь о своем поведении?
Сэтоти надменно смотрела на нее сверху вниз. «Ссыкло, даже не решается ко мне подойти без двух прихлебательниц за спиной», – ядовито подумала она. Ей владела чернота.
– О чем это мне жалеть?
Сэтоти к ней цепляется просто потому, что она отшила Сёто Сирояму, в которого Сэтоти влюблена… Однако если бы она вела себя более разумно, ситуация так бы не скатилась. Почему даже сейчас она продолжает себя так вести?
Исходило от Сэтоти какое-то ощущение… что-то напоминающее ее саму…
– Да ты правда наглая!.. – угрожающе заявила Сэтоти. – Заставила Яэгаси нести чушь. Ты ведь Яэгаси тоже обманула, чтоб он это сделал, да?
– …Ты вообще о чем?
Кстати, Накаяма ведь тоже что-то говорила. Тайти и остальные что-то откололи? Хотя она этого не заслуживает. На что бы они ни надеялись, она этих надежд не оправдает.
– Ха, – ухмыльнулась Сэтоти. – Теперь мы прикидываемся незнайкой… Ну, мне-то пофиг. …Но твоя маска уже отваливается. Что, надоело притворяться паинькой?
Две девчонки позади Сэтоти насмешливо захихикали.
Ее это раздражало, и она решила их кольнуть.
– Ты скажи, чего ты вообще хочешь? Чего тебе надо?
Ее слова и тон подразумевали: «Неужели ты занимаешься такой фигней ради развлечения?»
Как только Иори спросила, угрюмая усмешка исчезла с лица Сэтоти. А прихлебательницы сзади продолжали лыбиться.
– …Я не обязана тебе отвечать, – прямо ответила Сэтоти. Похоже, какой-то конструктивной цели у нее действительно не было. – …Кстати, кружок, в который ты ходишь, кружок изучения культуры… или что-то типа того? Вы, кажется, соперничаете с джаз-бандом за куратора, да? У вас с ними все решится на презентации.
Она забросила дела кружка, хоть и председатель. Отвратительно. Но сейчас она загнала это в уголок сознания.
– И?
– Отдайте победу джаз-банду.
Вот к чему пришло?
– Ваш кружок – просто тусовка для развлечений, правда? Клепаете желтые статейки про любовные дела учителей.
Это она про статью Инабы на культурном фестивале.
– И почему такие типы мешают серьезному кружку, джаз-банду?
– Сэтоти-сан, ты не из джаз-банда.
– Заткнись.
– Это из-за того, что там Сирояма-кун?
– …Заткнись!
Она переборщила. Есть же и другие подходы. Этот – ненормальный.
Сэтоти залилась краской.
– Короче, не смей им мешать!
У нее возникло ощущение, что Сэтоти не привыкла говорить угрожающим тоном. Поэтому ей было и вполовину не так страшно, как могло бы. Еще было куда развивать ситуацию.
– Сейчас там стараются все, кроме меня, так что мне это говорить смысла нет.
– Поработай изнутри.
– А что мне с этого…
– Ты хоть понимаешь, в каком ты сейчас положении?
– Не понимаю.
– Ах ты!..
Как бы это сказать…
[Кажется, я поняла. Поняла Каору Сэтоти. Я еще не утратила способность видеть других людей?]
«Передача эмоций», смысла которой она не поняла, унесла эту мысль к Юи и Аоки.
В этот момент подала голос одна из девушек позади Сэтоти.
– Кстати… меня она тоже бесит. Проучить бы ее, клево было бы.
На лице у нее появилась гадкая ухмылка. Вторая девушка согласилась: «Ага-ага, меня тоже».
Одна зашептала Сэтоти на ухо:
– Допустим… и… потом… как тебе?
– А?.. Это… перебор…
Голос Сэтоти прозвучал озадаченно.
Все-таки Сэтоти, она…
– Все нормально. Они… скажем, что это… и всё…
– …А, вот так? Так можно. …Ну ты и змея.
Мрачно улыбаясь, Сэтоти развернулась и пошла прочь. Две девушки направились за ней.
– Чего они затеяли… – пробормотала она, оставшись в одиночестве.
У нее возникло плохое предчувствие.
От ступней по ногам поднялась дрожь.
Ее охватил страх.
Что она делает? Какое сейчас положение дел? Шпынять ее продолжают. Если станет еще хуже, чем сейчас? Если она ни на кого не сможет положиться… усилится та сторона, которую она сама подпитывает?
Они упомянули комнату кружка. Если они доставят проблемы ребятам, что ей делать? Надо с осторожностью наблюдать за действиями Сэтоти. И в кружок надо зайти.
Что за дела? Чего она реально хочет?
Гадость. Гадость. Уже полная гадость.
Может, первоначальный вариант… был бы лучше? Или нет?
У нее уже все вышло из-под контроля.
[1] Good job – (англ.) «хорошая работа».